Текст книги "Подарок для Ёлки (СИ)"

Автор книги: Schnizel

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)

– У меня чувство, что я попала в дурацкую сказку про Золушку. А я, ты извини, конечно, но в сказки давно не верю. Забота, охрана, наследство, деньги, теперь колье ещё это. Что тебе от меня надо?

– Да, уж, женщины, с ума сойти. Чуть не придушил – нормально, а заботой окружил – так сразу в маньяки записали?

– Твоя первая реакция в нашей ситуации была более логична, – попыталась я отстоять свою точку зрения.

– И давно ты перестала верить в сказки? – уточнил Максим Сергеевич.

– С тех пор как узнала, что Рики Мартин – гей! – выдала я трагедию своей юности. Макс только фыркнул и головой помотал.

– Ты прекрасный человек, Ксения. Я таких и не встречал, хотя женщин знаю и немало. А отношусь я к тебе как к последнему желанию брата. Славка никогда ничего для себя не просил, только пахал двадцать часов в сутки, семь дней в неделю – это всё что ему было нужно для счастья. И если он назвал тебя женой, то мне плевать, что ваш брак нельзя считать полноценным. Я прекрасно понимаю, что у вас не было близких отношений. А то, что я это так воспринял, полностью твоя заслуга – ты мне не врала, не вкручивала ничего в надежде поживиться за чужой счёт. Тебя не волнует наследство, но ты и меня пойми правильно, все, что у меня есть, наполовину Славкино, и если он решил, что всё, что ему принадлежит – твоё, то так тому и быть. Ты чистая и светлая, а ещё, ты теперь Дадиани! И я первый буду отстаивать это с пеной у рта. А квартиру я у тебя выкуплю после вступления в наследство, если не возражаешь.

– Я тебе её сразу подарю, даже не переживай, – наконец влезла я в монолог Дадиани.

– Разберёмся, – заявил Макс, забирая у меня коробку, – это колье мамы нашей, и предвкушая твои возражения, спешу тебя уверить, что ты как никто достойна его носить. Тем более, на сегодняшнем мероприятии. Ты думаешь, там будут гении и изобретатели? – и глядя в мои изумлённые глаза, продолжил: – Гении, они типа Славки, им эти награждения на фиг не нужны. Они в лабораториях сидят и не помнят, какой сегодня день недели. А награды будут получать ворюги, жулики и прохвосты, то есть те, кто эти изобретения купил, украл или успешно продаёт. Вот я и всё сказал, что хотел. Хотя, нет, еще одно: больше всего в тебе меня поражает то, что тебя не впечатляет ни мой кошелёк, ни моя потрясающая внешность… – тут я скептически подняла бровь, и, подумав, что с самомнением у парня всё в порядке, напомнила:

– Извини, не успела рассмотреть твои достоинства, знаешь, когда душат, зрение моментально падает…

И тут Макс, глядя на мою возмущённую после его слов физиономию, вдруг улыбнулся, да так, что я улыбку Солнца сразу вспомнила. Если учесть, что это первая улыбка, которую я вижу на лице Дадиани младшего, не считая кривых ухмылок, замораживающих спинной мозг взглядов и прочих гримас, то есть от чего замереть. Вспомнилась наша первая встреча с Вячеславом, и я выдала:

– Если ты сейчас скажешь, что я красивая как мама, – и выхватила у Макса пустую коробку, – я тебя стукну, чем – нибудь тяжёлым, – сообщила я и угрожающе замахнулась на Макса ящичком.

– Очень красивая, – заявил Макс, – только мама блондинка была с голубыми глазами.

Он ловко выдернул у меня коробку и убежал на кухню. Я же от возмущения, что меня так ловко провели, схватила небольшой мячик в форме angry birds с полки для обуви и, прямо на каблуках, побежала за Дадиани в гостиную. Метко запульнула его Максу прямо между лопаток. Макс бросил ящик на стол, поднял птичку с пола и со зверской физиономией рванул за мной. Взвизгнув с перепугу, я развернулась на каблуках обратно в сторону коридора, но не сделала и пары шагов, как птичка весьма ощутимо прилетела мне по попе. Пока я, нагнувшись, раздвигала подол в поисках мячика, Макс быстро подхватил его и убежал обратно на кухню, я за ним. Там этот гад поднял птичку повыше, а я, вытянув шею от усердия попыталась её достать. Отрезвило меня то, что я в борьбе за мячик практически залезла на Макса а он, подняв руку вверх, с улыбкой смотрит сверху вниз как я по нему карабкаюсь, в платье, на шпильках и в бриллиантах… та, наверное, ещё картина. Я резко отпрянула, отряхнула платье, удивившись приступу детства, обуявшему нас на пару, поправила волосы и со словами:

– Извини, – попыталась гордо удалиться.

– Да без проблем, – опять сногсшибательно улыбнулся мне Максим Сергеевич.

Не успела я дойти до выхода в коридор, как птичка смачно прилетела мне по правой булке. Я опять взвизгнула от неожиданности, и развернулась с мыслью, ясно читавшейся на моей физиономии, расквитаться за поруганный филей. Макс ржал во всю, но от расправы его спас Иван, позвонив в дверь.

Дадиани пошёл открывать, а я приводить себя в порядок после битвы, мстительно отметив про себя, что хрен ему теперь, а не за ушком чесать. Быстро поправила волосы, макияж. Платье после баталии, как ни странно, почти не пострадало, каблуки тоже целы. Подхватила заранее собранную сумочку и, гордо вздёрнув нос, покинула свою комнату. Максим Сергеевич торжественно вручил меня Ивану. Наказал глаз не спускать, с Виталием познакомить, и сообщил мне, что Иван за столом сидеть с нами не будет, чтобы сплетни потом какие – нибудь не пошли, но будет из зала за нами приглядывать.

“Вот успокоил”, – подумала я. И как теперь с таким бдительным охранником к поискам “неизвестно чего” приступать?

Через тридцать минут мы с Ларкой, предварительно созвонившись, уже топтались у центрального входа с колоннами, в ожидании Виталия. Ларка сегодня была неотразима в струящемся бирюзовом платье на одно плечо и синих босоножках с такой же сумкой. Подружка курила и пристально разглядывала мою шею. Наконец не выдержала:

– Откуда дровишки?

– Дадиани дал на выход. Я так понимаю, это мамы, – Ларка изумлённо вытаращила глаза.

– Он что, с ума сошёл? Вы три дня друг друга знаете. А если ты сбежишь с ним?

– А может он этого и ждёт, – устало предположила я и взяла у Ларки сигарету. – Играется мальчик, сегодня долго пел мне какая я прекрасная, бескорыстная и, стало быть, уникальная, даже колье выдал поносить…

– А ты чего?

– Я? Да ничего, послушала! Отчего не послушать? Когда так профессионально хвалят, приятно же, менеджер высшего звена как никак. Но лужицей у его ног решила пока не растекаться, перебьётся сначала, а потом привыкнет. А теперь вот думай опять, чего он добивается? И как бы от водителя этого экспериментатора на пару часов свалить и трубку не брать, чтобы он с колье своим мысленно попрощался и с опытами своими надо мной завязывал. Кукловод хренов, – закончила я свою мысль и с удовольствием затянулась.

– Балдею я с тебя, Ёлка, – выслушав мою тираду, заявила подружка, – иногда смотрю, ты кажешься такой доброй и открытой, до наивности. И вот надо же, до конца в дуру никогда не превращаешься!

Я подумала немного и предположила:

– Не влюблялась, наверное, еще до потери сознания и полного отключения головного мозга.

– Даже не знаю, что тебе пожелать, – рассмеялась Ларка, – влюбиться на полную катушку или наоборот.

– Главное в жизни женщины, чтобы тараканы в её голове договорились с бабочками в её животе. Остальное мелочи.

– Вот это ты в точку, – согласилась подружка, изящно стряхивая пепел в урну. Я в элегантности по пеплу ей не уступала.

– У меня сегодня ноги дрожат, не знаешь, к чему бы это?

– Как к чему? – изумилась подружка, выпустив дым. – На сцену пойдёшь, за наградой. Жалко не Оскар. Кики бы с ума сошла от восторга и поступила к тебе в вечное рабство.

В этот момент к нам подошёл Иван с Виталием, и мы от избытка радостных эмоций синхронно затянулись. Виталий Витальевич Кутин был невысокого роста, полноватый, со светлыми, кудрявыми волосами, светло серыми глазами, круглой добродушной физиономией, в сером костюме с оттопыренными карманами, синей в белую клетку рубашке, оранжевом галстуке и белых кроссовках Adidas.

– Знакомьтесь, – представил нас друг другу Иван, – Виталий, Ксения и Лариса.

– Очень приятно познакомиться, – протянул он мне руку.

– Спасибо, – пожала я ему руку в ответ, – и мне очень приятно с вами наконец – то познакомиться, – сердечно улыбалась я, помня о задании Нечаева, проникнуть в лабораторию.

– И мне приятно, – сцапала Ларка господина Кутина за правую руку и развернула к себе, – вы ведь, не откажете даме в любезности и подарите мне свой галстук? Балдею от всего оранжевого, вы тоже любите апельсины? – заявила Ларка растерявшемуся Виталию, и выбросила свой окурок в урну.

– Да, конечно, – просипел бедный Кутин.

Ларка уверенным жестом подняла ему воротник рубашки и ослабила узел галстука.

– Прямо сейчас? – занервничал парень.

– Чего тянуть-то?

Подружка продолжила свой грабёж, с очаровательной улыбкой ловко сняла галстук и вручила его Ивану.

– Сохрани это для меня, пожалуйста.

Иван, сдерживая улыбку, взял оранжевый галстук. Ларка расстегнула страдальцу верхнюю пуговицу на рубашке и, вернув воротничок на место, продолжила экзекуцию:

– В карманах у нас что?

Совершенно ничего непонимающий Виталий Витальевич под нашими изумлёнными взглядами выудил из карманов: четыре смятых факса, несвежий носовой платок в форме карасика, огромную связку ключей с длинной цепью и пушистым хвостиком вместо брелока, мобильник и зарядное устройство к нему. И извиняющимся тоном заявил:

– Забыл зарядить…

– Не страшно, Иван все в машину положит, мобильник зарядит и принесёт потом. Спасибо вам, Иван, чтобы мы без вас делали.

Подхватила уже совершенно несопротивляющегося Виталия под руку и потащила к центральному входу под негромкие смешки нашего водителя. Мне же Иван протянул три конверта с приглашениями и сказал:

– Ваши места у сцены за столами. Там сидят номинанты и их гости. Я буду у стены на сидячих местах с остальными гостями, за небольшим заграждением, но недалеко, ты не волнуйся. Пойду, отнесу всё это хозяйство в машину и вернусь, – показал мне сокровища, изъятые у Виталия.

Я кивнула, выкинула сигарету и поспешила за Ларкой и Кутиным. Чую, скоро билеты на это мероприятие будут продавать спекулянты заранее и втридорога.

“Гостиный двор” порадовал нас своей роскошью и размахом. Мрамор, колонны, высоченные потолки, огромные люстры, витые лестницы и позолота. Словом, первый бал Наташи Ростовой, полный экстаз.

Центральная часть зала, отделанного белым мрамором, была застелена овальным ковром и оцеплена белыми столбиками, с натянутыми между ними белоснежными канатами. Столбики изящно отделяли номинантов, сидящих за столами, от зрителей, расположившихся на креслах вдоль стен и, соответственно практически вплотную до ограждения. У дальней от входа стены располагалась круглая сцена. Впереди свободное пространство, слева и справа от неё музыканты с инструментами. Неслышно по залу скользили официанты в белых фраках.

– Класс! – выдала подружка восхищённо.

– Конечно! – согласилась я с ней. – Особенно, когда не ты с подносом бегаешь, – и сунула ей под нос приглашение, – у нас стол номер семь, ищи давай.

Виталий галантно рассадил нас вокруг небольшого круглого стола и, извинившись, отошёл побеседовать с мужчиной в паре метров от нас.

– Что скажешь? – спросила я Ларку, кивнув на Виталия.

– Скажу, что мужчина без жены, как дерево без дятла – утверждение, конечно, спорное, но ему подходит.

– Ты что, решила его осчастливить? – хихикнула я.

– Пожалей парня, у него сердце слабое.

– А у Нечаева, значит, не слабое?

– Каждый человек, Ёлочка, в этой жизни получает по заслугам…

– И когда же Нечаев успел так нагрешить? – не удержалась я от вопроса.

– Ещё скажи, что ни одно девичье сердце он не растоптал?

– Будешь мстить?

– Зачем, просто, пусть делает счастливой исключительно меня, например. Ему весело и мне приятно.

– Понятно. Легче жить со страстной женщиной, чем со скучной. Правда, их иногда душат, но редко бросают.

– Добрая ты, как я погляжу, – фыркнула Ларка.

– Угу, – согласно закивала я, просматривая меню, – подобреешь тут с вами, – подняла глаза в поисках официанта и поймала заинтересованный взгляд молодого мужчины приятной наружности, отсалютовавшего мне бокалом. Я равнодушно отвернулась и быстро полезла в свою почту в мобильном телефоне, нашла сообщение от Кики и сунула Ларке под нос:

– Тебе не кажется, что мужчина слева от нас на два стола назад, это Мигулин Арсений Семёнович собственной персоной. Интересно, что он здесь делает?

– В данный момент, он пьёт шампанское и с удовольствием изучает твою ногу в разрезе платья, очень похотливым взглядом.

– А сейчас? – спросила я, разместив свои конечности в наиболее выгодном ракурсе.

– А сейчас уже три стола разволновались, ты поаккуратней там, сплошные ж пенсионеры, – доложила верная наблюдательница, и уточнила: – а господин Мигулин младший нам зачем?

– Нам, конечно, старший нужнее, дом ведь ему принадлежит. Но, можно попробовать, добраться до него, через сына.

– Он на тебя такими глазами смотрит, что, как мне кажется, твои поиски ограничатся его штанами и постелью.

– Не стоит его недооценивать, – возразила я подруге, – он может и бабник, но бизнес у него, между прочим, процветает. Давай уже выберем что – нибудь, а то полчаса уже над меню щебечем.

– Я буду рыбу. Судя по заковыристому названию её там немного, можно смело ещё салат заказывать! – предложила мне Ларка, ткнув в меню.

– Давай рыбу, только Виталия надо найти, а то наш гений голодным уйдёт, – какой – то мужчина восточной наружности, вцепился в нашего господина Кутина как клещ. – Пора спасать, – я поймала взгляд Виталия и помахала ручкой. Виталий радостно мне кивнул и поспешил расстаться с настойчивым господином. Плюхнулся на стул рядом с Ларкой. Подружка любезно придвинула ему меню:

– Виталий, мы очень рады, что вы, наконец, к нам вернулись.

– Давайте, сделаем заказ, и вы посвятите нас в детали вашей работы с Вячеславом…

– Не думаю, что вам будет интересно, – замямлил Виталий, Ларка делала страшные глаза, но я была неумолима.

– Очень интересно, – отрезала я и подозвала официанта. Мы сделали заказ, а дальше, судя по названию номинации, нас с подружкой ждали тяжкие испытания.

– Тема нашей работы “Катализаторы для изомеризации и депарафинизации дизельного топлива”, – начал Виталий своё посвящение нас дремучих в азы химии.

Через пятнадцать минут мы с Ларкой испуганно переглянулись, а я, прихватив бокал с Брютом, взмолилась:

– Можно попроще…

– Да я и так, на пальцах, – порадовал нас господин Кутин. Спасло нас начало церемонии, погас верхний свет, а на сцене возник конферансье в белом костюме. Обрадовавшись отсрочке перед казнью, я наклонилась к Виталию и сказала:

– Я боюсь, нам понадобится более подробная консультация. вы же не будете против, если мы с Ларисой навестим вас в лаборатории? – здесь подружка издала сдавленный всхлип, и залпом осушив бокал с шампанским, выдала вымученную улыбку.

– Конечно, конечно, в любое время, – обрадовал нас Виталий и успокаивающе похлопал Ларку по руке. – Буду очень ждать, – радостно улыбнулся он нам.

Тут Ларка обречённо выдохнула и протянула Виталию пустой бокал с молчаливым предложением во взоре, наполнить его. Я сделала маленький глоточек из своего и чуть не поперхнулась. За столом младшего Мигулина появился столь желанный для меня Мигулин – старший – Семён Игоревич, собственной персоной.

Я только что не засияла от радости. Арсений Семёнович принял это на свой счёт и снова поднял свой бокал в мою честь и, наклонившись к отцу, что – то зашептал ему на ухо. Конферансье продолжал ругаться страшными словами: “Синтез нитрата Адмантана… Теоретическая основа аналитической химии…Спектральные методы анализа… Взаимосвязь аналитической химии с науками и отраслями промышленности… Значение аналитической химии… Применение точных методов химического анализа… Комплексные соединения металлов…”

– Ларка, Мигулин – старший объявился! Давай, смотри в оба, как только он куда – нибудь соберётся, сразу сигнализируй, – вставила я между громкими овациями, пока на сцену поднимался очередной номинант, дедуля – божий одуванчик.

– Догонять побежишь? – уточнила подружка.

– По ситуации, – успокоила я её

– Младший бабник. Я таких кобелей за версту чую… – потянула Ларка, – он женат?

– Нет вроде, в интернете был на снимке с фотомоделью. Интересно, почему с собой не взял?

– Куда? На награждение за достижение в химической промышленности? Ты смеёшься? У неё тут микросхема замкнёт… – развеселилась подружка.

– Знаешь, лично я чувствую себя здесь словно: “Пыталась читать Диккенса после Твиттера, и кажется, потянула мышцу в мозгу”.

Пустяки, дым из ушей не валит, и то хлеб! Зато, как самооценку повышает! Лично я, чувствую себя примерно, как Мисс Мира при выполнении миссии ООН на территории племени Масаи.

– За неоценимый вклад в развитие изомеризации и депарафинизации дизельного топлива награда присуждается Вячеславу Дадиани! – я испуганно вскинула голову, удивлённая, что до нас добрались так рано.

– На сцену приглашаются кандидат Химико – технологических наук, Кутин Виталий Витальевич и вдова Вячеслава Сергеевича Дадиани, Ксения Дадиани!

Вот тут мне стало совсем нехорошо. Речь конферансье перешла на моего трагически погибшего супруга и я, под непрекращающийся гул аплодисментов и шёпот, освещённая дурацким лучом прожектора, задрав повыше нос и прихватив юбку, чтобы не растянуться на потеху публике, гордо прошествовала перед Виталием, галантно пропустившем меня вперёд на сцену. Мне вручили статуэтку в виде молекулы на подставке, папку с документами и букет цветов. Виталий подошёл к микрофону, коротко поведал историю, натолкнувшую Вячеслава на данное открытие, и выразил глубочайшие соболезнования родственникам и Российской науке в целом, по поводу ранней утраты столь перспективного химика.

Я шагнула к микрофону, как только Виталий отошёл в сторону:

– Большое спасибо за столь лестную оценку работы моего супруга и мне очень жаль, что смерть прервала жизнь столь выдающегося, полного гениальных идей, талантливого учёного в самом начале его жизненного пути. Невозможно представить, сколько открытий и изобретений мог создать такой молодой и деятельный человек, как Вячеслав Дадиани. Спасибо, – выдохнула я, сдерживая слёзы.

Почему каждый раз, когда я вспоминаю Солнце, я начинаю реветь? Народ начал вставать и хлопать, я прижимала цветы к груди и, глядя на этих маститых, убелённых сединами и умудрённых жизнью людей, думала, обводя зал глазами: “Кому же из вас мой чудаковатый и супергениальный Солнце так встал поперёк горла?”

Виталий шагнул со сцены вниз, остановился у ступенек, протянул мне руку. Я с благодарностью на него взглянула, руки были заняты цветами и подарками, юбку придержать было нечем. Благополучно добравшись до своего места, я разместила награды. Поставила цветы в возникшую за время моего отсутствия вазу и зашипела на Кутина:

– Предупреждать не надо, что придётся речь говорить?!

– А ты и не должна была, сказала бы спасибо и всё. Но у тебя здорово получилось, – обрадовал меня Виталий.

И я, задумавшись о том, какая я дурында, сделала ещё пару глотков шампанского.

– Я должна тебя предупредить, что наличие вдовы Вячеслава Дадиани вызвало огромный ажиотаж. Похороны отдыхают, на нас только в микроскоп ещё не смотрели… – доложила мне обстановку подружка.

– Понятно, – процедила я и обратилась к Виталию.

– Виталий, Вы мне не подскажете кто это такой? – и кивком указала на лысого сухощавого мужчину лет пятидесяти с пухлой мадам, такого же возраста, вольготно расположившегося за одним столом с владельцами фармацевтического концерна “Старт” и сети аптек.

– Это, Штерн Борис Михайлович, заведующий лабораторией фармакологии у Мигулина. Они новый препарат от гепатита С сделали, вместе с американцами.

– На сцену приглашается заведующий научной лаборатории Старт, профессор Штерн Борис Михайлович! – пока я его разглядывала, господин Штерн добрался до микрофона и продолжил изнасилование моего головного мозга и, видимо, Ларкиного:

– Существующие средства контроля вируса – рибавирин и интерферон, обладают побочными эффектами в виде лихорадки, почечной и печёночной токсичности. Поэтому новый коктейль, состоящий из молекулы, которая препятствует сборке вируса, и другой молекулы, блокирующей построение РНК вируса – важный инструмент в борьбе с инфекцией…

– Далеки они от нашей изомеризации и депарафинизации топлива, что скажешь? – призвала я подругу на помощь.

– Ты что сказала? – перепугалась Ларка. – Это что, заразно? Прекрати эти слова жуткие повторять…

– Да ну тебя, – махнула я на нее рукой.

К счастью, официальная часть закончилась. Оставался ужин и торжественный концерт. Я взяла сумку и, сообщив Ларке, что отправляюсь на поиски туалета, покинула центральную часть зала. Выглядывая верного сторожа и по совместительству водителя, отправилась в ту сторону, где периодически исчезали и появлялись официанты.

Дальше начался штурм. Ко мне один за одним потянулись различные личности, широкого возрастного диапазона от двадцати до восьмидесяти. Поскольку знакомиться я ни с кем не планировала, то выглядело это так: я сообщала что очень спешу и, получив очередную визитку, шествовала дальше. Нашла, наконец, дамский туалет с крепкой дверью. На радостях прибавила шагу и юркнула в спасительное помещение. Сделав свои дела и не забыв припудрить носик, произвела ревизию. И даже присвистнула: тридцать шесть визиток!

Закинула их в сумку, потом разберёмся. Проверила телефон и бодро выпорхнула из – за спасительной двери, но успела сделать пару шагов, как меня, ловко дёрнув за руку, втащили за колонну.

– Привет, я Арсений, – на мои попытки возмутиться произволом, небрежно махнул рукой и сообщил, – пустяки, потом благодарить будешь! Они все тебя ждут, – обрадовал меня Мигулин младший и показал глазами за колонну.

Я предусмотрительно решила шум не поднимать, и аккуратно высунулась из – за толстого столба на разведку. Там случайно прогуливались, поглядывая на дверь женского туалета, ещё человек двадцать.

Возглавлял ожидающих Иван, но окликать его в такой ситуации показалось мне не самой гениальной идеей.

– Ты шутишь? И что им всем надо?

– Познакомиться, – сообщил Арсений и небрежно облокотился плечом о колонну.

– А тебе что надо? – уточнила я для ясности.

– Мне? – улыбнулся Арсений Семенович. – Раз мы уже познакомились, то осталось пригласить тебя на ужин.

– Спасибо, я сыта, – сообщила я ему и попыталась, обогнув его с другой стороны, слинять от своего фан – клуба.

– Не так быстро, – Арсений проворно отловил меня за руку и вернул обратно к столбу, – им всем нужно твоё приданное, – и выразительно посмотрел в сторону карауливших меня любителей вдов и причитающегося им наследства, – а я сам богат и мне нужна исключительно ты, – я иронично подняла брови и пропела:

– Где ж ты раньше был, целовался с кем?

– Не веришь? Жаль… С тебя должок, – он поцеловал мне руку и сообщил, – выходишь по моей команде.

Прижал меня своим телом к столбу, шепнул мне на ухо:

– Сейчас, – выскочил из – за столба и с криком: “Ксения, куда же вы?” Арсений резко припустил за высокой брюнеткой в чёрном платье промелькнувшей в конце коридора.

Толпа воздыхателей за ним. Я выждала пару минут и рванула по опустевшему коридору в сторону спасительного стола с Ларкой и Виталием. При выполнении манёвра, на резком повороте направо в дверь, больше смотрела на преследователей, чем перед собой и чуть не сбила с ног Семена Игоревича Мигулина. Чтобы не упасть, вцепилась в его пиджак, подняла глаза и остолбенела.

– Извините, простите, я не хотела.

– Догадываюсь, что вы не специально, вряд ли при таком ажиотаже вам приглянулся такой дряхлый старик, – и протянул мне руку. – Мигулин Семён Игоревич, разрешите вас проводить к столу?

– Ксения Дадиани. Буду очень признательна. И с дряхлым стариком позвольте не согласиться, – не покривила я душой.

Господин Мигулин был довольно крепким и поджарым мужчиной. Семён Игоревич галантно предложил мне свой локоть.

– Лично не знаком, но много слышал о вашем покойном супруге, очень талантливый молодой человек. Примите мои соболезнования.

– Я тоже с вами не знакома, но много слышала, – не осталась я в долгу.

– Да, и что же? – заинтересовался Мигулин.

– Например, что моего мужа застрелили из вашего дома, – решила я не ходить вокруг да около.

– Значит, вы в курсе. Что же, ваш интерес мне абсолютно понятен. Арсений, правда, расстроится, он решил, что сразил вас в самое сердце своим обаянием. Впрочем, переживёт, немаленький. Стало быть, решили в следователя поиграть?

– А вы мне сейчас скажете, что ничего не расскажете потому, что свинец вреден для молодого организма?

– Не только свинец. С моей точки зрения все металлы вредны организму, а особенно молодому, – от его пронизывающего взгляда, у меня в горле пересохло и пальцы онемели. Я молча сглотнула.

– Да рассказывать – то, в общем и нечего, – тем временем продолжил Семён Игоревич. – В доме уже пять лет никто не живёт. Как супруга моя скончалась, так мы его и забросили. Дети за границей учились, а мне там слишком одиноко и всё жену покойную напоминает. Год уже, как дом выставлен на продажу.

– Примите, и вы мои соболезнования. А у кого ключи есть?

– У меня, у прислуги и в агентстве по продаже недвижимости.

– В каком агентстве? Если не секрет? – полюбопытствовала я. Семён Игоревич усмехнулся и протянул мне визитку:

– Позвоните мне завтра, часов в одиннадцать, я вам всё продиктую.

– Спасибо, – я сцапала визитку и спрятала её во внутренний кармашек сумки, – тогда, до завтра?

– До завтра, – опять улыбнулся Мигулин – старший, – Вы мне очень понравились, Ксения, своей напористостью и непосредственностью. Я советую Вам быть осторожней! В этой истории могут быть замешаны большие деньги, – поцеловал мне руку, кивнул Ларке и Виталию и удалился к своему столу. Я плюхнулась на стул.

– Я смотрю, тебе сегодня везёт? – хмыкнула Ларка с бокалом в руках.

– Дорогая, тебе не кажется, что для водителя, моего любимого, и попрошу заметить, единственного автомобиля, ты слишком налегаешь на шампанское? – и я залпом осушила Ларкин бокал.

– Хорош, – поморщилась Ларка, – мало того, что любовник опер, теперь ещё лучшая подруга в Гаишники подалась.

– Заберут на штрафстоянку, будешь пешком ходить! – пригрозила я.

– Алкоголь в малых дозах, безвреден в любом количестве, – брякнула Ларка, но увидев моё решительное выражение лица, по лишению её транспортного средства, сменила тему. – Успокойся, поняла я всё! Как успехи?

– Дом Мигулиных выставлен на продажу. Ключи от дома уже год как лежат в агентстве недвижимости, координаты агентства и менеджера он мне продиктует. Созваниваемся завтра в одиннадцать утра. Ещё комплект у прислуги и самого хозяина. Естественно, доступ к ним есть у детей и городской прислуги. Целый вагон подозреваемых! А ещё, меня атакуют толпы альфонсов, так что, раз приз получили, будем считать, что корпоратив удался. А то чувствую себя пригожей дочерью богатого скотопромышленника на первом балу.

– Да ладно тебе. Корпоратив удался – это когда заходишь на работу под свист и аплодисменты коллег. А здесь, конкуренции просто нет. Ты только оглянись вокруг, во – первых, соотношение мужчин и женщин как спорт – баре клуба Спартак, а во – вторых, мы тут как две звезды на небосклоне. Сидела бы и сидела, – расплылась подружка.

– Где этот Иван, когда он так нужен? – я обеспокоенно озиралась по сторонам. – Опять, небось, ересь всякую Максу докладывает.

– Это его конёк. А ты прямо сейчас домой собралась? – уточнила Ларка.

– Да, только Ивана найду. А ты?

– Мы с Виталиком посидим ещё немного, – похлопала Ларка по плечу Виталия, сосредоточенно пережёвывающего пищу. – Чего мне дома делать? Скучно, Нечаев раньше девяти не появляется… Так что…

– Не пей больше, пожалуйста, или машину на стоянке оставь, хорошо? – искала я проблески ясного ума на лице подруги, ожидая ответа Ивана на мой звонок. – Иван, привет, это Ксения, я домой, где тебя искать? Хорошо. До встречи.

Я попрощалась с Ларкой и Виталием, и отправилась к центральному входу, куда Иван грозился подъехать на своём чёрном мерседесе с минуты на минуту. Но совсем незамеченной скрыться мне не удалось, пришлось положить в сумку ещё десяток визиток. Практически у выхода, за руку меня очень ловко поймал Арсений Мигулин.

– Ксения, куда же вы? Исчезаете в разгар бала, а туфельку для принца забыли оставить…

– Тут столько принцев, что туфельку ждёт печальный финал. Как бы в клочья не порвали, а мне моя обувь дорога как память, – попыталась я высвободить руку, но безуспешно. Арсений крепко держал меня за ладонь.

– Не упрямьтесь, я провожу вас до машины. Возможно, это спасёт Вас от десятка ненужных знакомств.

Я решила не устраивать потасовку на глазах у зевак и послушно шагала к выходу. Затем по ступенькам к черному боку мерседеса.

– Спасибо за помощь, всего хорошего.

Грациозно занырнула в услужливо открытую Арсением дверь, предварительно попрощавшись с провожавшим. Но у господина Мигулина было на это счёт другое мнение, он нырнул вслед за мной в салон мерседеса и скомандовал:

– Поехали!

– Иван, – попыталась я возмутиться, но возмущение быстро перешло в испуг, обернувшийся водитель, на Ивана был совсем не похож.