Текст книги "My Obsession (СИ)"

Автор книги: Sayuri527

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

Когда женщина подошла к нему, Дэнси уже на сто процентов был уверен, что она все знает. Он успел прокрутить в голове несколько вариантов развития их беседы, но ни в одном из этих вариантов им не удалось избежать ни криков, ни его публичного унижения.

– Привет, Хью, – Ханне улыбнулась ему чистой, светлой улыбкой.

Дэнси облегченно перевел дух. Какая глупость, с чего он вообще решил, что Мадс станет рассказывать о таком? Он совсем рехнулся со своей влюбленностью…

– Привет.

– Не знаешь, где Масс? – она произнесла имя мужа на датский манер. Акцент у нее был куда более ярко выражен, чем у Миккельсена.

– Он… Его сейчас гримируют, – Хью почувствовал, как кровь прилила к голове. Он смотрел в карие глаза женщины, а в голове билась только одна мысль: “Я трахался с твоим мужем. Я трахался с твоим мужем”.

– Понятно, – Ханне огляделась и вновь добродушно ему улыбнулась: – А ты как? Как дела?

“Я трахался с твоим мужем!”

– Нормально, – голос как деревянный.

– Как поживает Сайрус?

“Боже, Мадс ей и про сына моего рассказал? Что еще он ей про меня рассказывал?!”

– Хорошо. Жаль, вижу его редко. Но когда Клэр звонит, она дает ему трубку, и я слышу его агуканье.

– Какая прелесть! – Ханне, как и все женщины, всегда таяла от разговоров про детей. Она ненадолго задумалась, будто что-то взвешивала внутри. Решившись, она произнесла:

– Скоро ведь хиатус, верно?

Хью утвердительно кивнул:

– Рождественский. Через две недели.

Лицо ее просияло.

– Мы с Массом хотели бы пригласить тебя с Клэр и малышом к нам на пару деньков в наш загородный дом. Наши дети тоже будут, и я подумала, что неплохо было бы провести несколько дней вместе, покататься на лыжах, пожарить мясо на костре, познакомиться получше. Ведь вы с Массом стали хорошими друзьями, насколько я знаю?

У Хью даже перед глазами потемнело. Хорошие друзья? Это ей Мадс сказал? Выходные семьями? Он, Клэр и Мадс в одной комнате? А еще Сайрус, и Ханне со своими детьми… Это сулило проблемы, Дэнси знал, что ему будет трудно. Черт, да это будет настоящей пыткой – находиться рядом с Мадсом без возможности утоления своего желания! Но, как и пару лет назад с Фуллером и его предложением съемок в сериале, Хью хватило лишь одного слова, чтобы согласиться.

– Масс был бы рад.

– Хорошо, мы с удовольствием к вам приедем.

Как всегда незаметно со спины подкрался Миккельсен.

– Ханне? – он удивился жене, устало улыбнувшись.

– Я забыла свой телефон у тебя в сумке, – она неловко рассмеялась и, взяв мужа под руку, что-то начала ему говорить, с легкостью перейдя с английского на родной датский.

Хью напрягся, ощущая обиду. Его будто за дверь выставили. Но было понятно – для Ханне английский был чужим языком, а вот на датском куда проще общаться. Дэнси хмуро наблюдал, как Ханне что-то говорит Мадсу, а потом вдруг разобрал среди “пше-пше” свое имя. Миккельсен быстро взглянул на него. У Дэнси даже дыхание перехватило – он догадался, что она сказала мужу про приглашение. Сердце тяжело застучало в груди – он ждал реакции Мадса. Но тот внезапно удивил британца – Миккельсен широко улыбнулся ему, чуть кивнул и что-то ответил по-датски. Дэнси моментально бросило в жар – в последний раз датчанин обращался к нему на своем волшебном шуршащем языке, вжимая его во влажные простыни, уверенными толчками приближая к звездам…

Хью открыл было рот, хотя не знал еще, что скажет, но Мадс уже отвернулся от него и вместе с женой направился в сторону раздевалок, негромко переговариваясь на явно какие-то совсем другие темы. Британец еще какое-то время стоял, все еще оглушенный произошедшим. В ушах будто стоял колокольный звон, а в душе пел хор ангелов. Сомнения вновь отошли в тень, Хью забыл, что решил излечиться от своей одержимости, что нужно было до минимума сократить их общение… А теперь всего через две недели он повезет Клэр и двухлетнего сынишку к своему… любовнику? Хью усмехнулся нелепости происходящего. Господи, во что он опять впутался?

========== Домик с открытки ==========

После того, как Ханне ушла, Мадс сразу же подошел к Хью.

– Неловко получилось, – он усмехнулся.

Дэнси молча ждал продолжения, хотя внутри все прыгало от напряжения. Сейчас едва ли не впервые за долгое время они действительно начали разговаривать. Мадс вновь чуть смущенно улыбнулся, виновато глядя на хмурого британца перед собой:

– Признаться, мы давно хотели вас пригласить, но… кто же знал, что Ханне вспомнит об этом именно сейчас, после нашего…

– Мадс, сцена через семь минут! – проходящий мимо Фуллер хлопнул датчанина по плечу.

– Да, иду! – Мадс снова посмотрел на Хью, – Я не…

– Брось, я смогу отказаться, – Дэнси подивился тому, как спокойно звучит его голос, – Скажу, что Клэр не может, и все.

– Да нет же! – Мадс внезапно разозлился, – Я… я хочу, чтобы вы приехали. Чтобы… ты приехал.

– Мадс… – брови Хью страдальчески изогнулись. Ну зачем он так?! Сердце вновь захлебнулось любовью и болью…

– Прости, – Миккельсен, забывшись, запустил пальцы в свои уже уложенные волосы. Теперь съемки автоматически отсрочились еще на пятнадцать минут. – Но мне действительно не хватает… нашего общения. Тебя. Ты нравишься мне, Хью, и дело было вовсе не в сексе.

Хью напрягся. Миккельсен будто резал его, отрезал кусочки самообладания вместе с мясом.

– Мне просто нравится быть с тобой, – продолжал Мадс, – И я бы хотел остаться друзьями. Те несколько дней… Черт! Я ни о чем не жалею, но… Я бы не хотел, чтобы наша дружба после этого развалилась.

– Дружбу сексом не испортишь, – буркнул Хью, вспомнив глупую шутку. Уши его горели, а сковывающий душу лед наконец-то треснул.

– Я бы хотел, чтобы все вернулось, чтобы все было как раньше.

– То есть делать вид, что ничего не было? – Дэнси почувствовал откуда-то взявшуюся обиду.

– Не вспоминать об этом. Так будет правильно. Мы же взрослые люди, в конце концов! Справимся.

Он засмеялся, мужчина «далеко за сорок», запутавшийся в себе и своих чувствах. Хью немного грустно улыбнулся.

«Справимся? Говори за себя…». Но Хью поклялся себе, что постарается. Ведь ему тоже отчаянно хотелось быть рядом с ним, хотелось до зубного скрежета, до искусанных губ, до впивающихся в ладони ногтей… Хотелось. Но он будет держать себя в руках.

– Договорились.

Мадс улыбнулся ему. Он вновь становился уравновешенным, уверенным в себе мужчиной. Но теперь Хью знал, каких трудов стоило другу держать на людях эту личину.

– Брайан, я иду! – крикнул он весело, направляясь к съемочной группе.

– Ну слава богу! Быстро на площадку, сейчас начне… Вендиго тебя побери, ЧТО с твоей прической?!

***

Две недели пролетели быстро, отношения между Хью и Мадсом наладились. Они снова вместе обедали, Дэнси выходил с Миккельсеном покурить, они шутили и смеялись, напряжение как будто спало. Но это была лишь видимость, дававшаяся Дэнси с огромным трудом. Вроде бы вот оно, счастье – Мадс снова с ним, они снова общаются, но чего-то не хватало… Неужели, дело действительно было в сексе? Что, он какой-то одержимый спермотоксикозом подросток, что не может находиться рядом с предметом обожания без стояка? Нет, дело было вовсе не в этом, и сексуальное напряжение между ними повисало, к слову сказать, не слишком часто. Скорее, дело было в другом. Британец чувствовал себя как на залитом солнцем цветочном лугу, светлом, уютном, но безнадежно маленьком и огражденном к тому же колючей проволокой под напряжением. Запретных тем было слишком много. Он не мог приблизиться к датчанину ближе, чем на метр. Не мог задержать взгляд на нем дольше, чем на пару секунд. Запретный плод под семью печатями. Под тысячью печатей! Пленительно близко и невозможно далеко. Со временем Хью научился испытывать почти мазохистское удовольствие от своей беспомощности. И оставалось лишь догадываться, чувствует ли то же самое Мадс. Проблема их дружбы-влечения также была одной из запретных тем.

***

Клэр очень обрадовалась предложению Ханне. Хью сообщил ей в тот же день, и она теперь радостно готовилась к рождественским каникулам, пока муж «доигрывал» сезон сериала. Она сделала Сайрусу прививки, закупила множество зимних вещей, больше всего – малышу, так что в итоге пришлось покупать также еще один чемодан – в один бы точно все не влезло. Клэр гадала, на сколько их пригласили, и рассчитывала хотя бы на три-четыре дня. До этого она знала чету Миккельсенов больше по рассказам мужа, и видела их, как говорится, в живую лишь пару раз на общих приемах. Они казались ей прекрасной парой: интеллигентные европейцы, образцы утонченного вкуса и элегантности. Красивые. Холодные. Порядочные. Они восхищали ее, простую девчонку из пригорода Нью-Йорка, и предложение «погостить и подружиться» Клэр сочла почти комплиментом. Не зная того, миссис Дэнси ждала зимнего хиатуса с не меньшим воодушевлением и волнением, чем ее муж.

***

19 декабря Хью с женой и сыном вылетел в Канаду. Небольшой «Аэробус» должен был приземлиться в Калгари, в аэропорту их встретит Мадс и отвезет к себе домой.

«К себе домой…»

Хью закрыл глаза, сердце его часто забилось об ребра, будто летучая мышь, залетевшая в комнату. Рядом агукал сын, Клэр о чем-то спорила с бортпроводником, самолет ложился на крыло. Дэнси мутило то ли от волнения, то ли от перепадов давления. Одно дело – работать с Мадсом на площадке, всего девять часов в день. И совсем другое – быть запертым с ним в домике в горах на несколько дней. Несколько ночей. Ночей, когда Клэр, Ханне и дети будут крепко спать. В большом доме с кучей комнат и дверей с добротными замками-щеколдами. В доме из бревен, поглощающих звуки прежде, чем они успеют покинуть стены комнаты…

– Па-па, – Сайрус потянул Хью за отросшую щетину, которую уже вполне можно было называть бородой. Щеки Дэнси вспыхнули от стыда.

– Эй, а кто это папку будит? – он взял сына на руки и начал щекотать. Сайрус залился беззаботным смехом. Клэр смотрела на них с улыбкой. Со стороны они были идеальной семьей.

***

Мадс ждал их на стоянке аэропорта. Он стоял, прислонившись к двери внушительного внедорожника, бампер которого, будто морда зверя, был весь в снегу. Но Хью не смотрел на машину. Он смотрел на датчанина. Теплые зимние кроссовки популярной фирмы, темные джинсы с модными потертостями в районе колен, расстегнутая куртка и виднеющийся под ней синий свитер, под свитером – клетчатая рубашка, а под рубашкой – крепкое тело, тронутые сединой волосы на груди и жесткий пресс на животе… Хью сглотнул, безнадежно пытаясь отогнать наваждение. Миккельсен криво улыбнулся, отбросил в сторону недокуренную сигарету и, блеснув темными глазами, пошел навстречу.

– Добрый день, Мадс! – Клэр, сияя и улыбаясь во все тридцать два зуба, протянула ему руку, – Спасибо огромное за приглашение!

Миккельсен мягко пожал ее тонкую девичью ладонь и кивнул. Затем повернулся к Хью. Британец держал на сгибе локтя Сайруса, и теплое доверчивое тепло сына не дало Хью окончательно потерять голову.

– С мягким приземлением, – поприветствовал его датчанин и протянул руку. Хью пожал ее свободной рукой, поставив сумку с обновками жены и сына на землю. Рука Миккельсена была горячей и, как показалось Хью, чуть дрогнула. Словно ожог, прикосновение его ладони еще долго тлело на пальцах Дэнси, пока датчанин загружал их чемоданы в машину, попутно рассказывая Клэр о том, что Ханне с детьми сейчас готовятся к их приезду.

Ехали они долго – домик в горах располагался на окраине Калгари, у подножья Лебяжьей горы. Машина, негромко урча, взбиралась по дороге-серпантину все выше и выше, вгрызаясь в рыхлый снег, которым был занесен путь. Клэр и Сайрус устроились на заднем сиденье, а Хью ехал спереди. Мадс что-то рассказывал, общался с его женой, но Дэнси не вслушивался в беседу. Он наслаждался близостью Миккельсена, его запахом, звуком его голоса, немного шепелявым акцентом, от которого мурашки бежали по спине. Искоса он наблюдал, как властно ладонь датчанина обхватывает рычаг переключения скоростей, как почти нежно скользит по ребристой коже руля… Воспоминания сами лезли в голову, непрошенные, запретные, так опасные сейчас, когда в машине кроме них еще его жена и его двухлетний сын… Нет, он точно последний подонок на свете, но, боже милостивый, как прекрасен Мадс в лучах заходящего за горы зимнего солнца, золотящего его кожу и волосы, отражающегося ослепительными бликами в его бездонных глазах…

***

Загородный дом Миккельсенов был именно таким, каким его и представлял Хью! Будто сошедший с рождественской открытки, он лучился семейным уютом и спокойствием. Двухэтажный дом из крепких бревен, выступающий каменный фундамент, такой же каменной кладкой выложена дымоходная труба – какой же зимний домик без камина? Ставни широких окон выкрашены темной краской и увиты разноцветной гирляндой. Темная черепица крыши как глазурью укрыта снегом. Место перед гаражом пустует – сейчас Мадс поставит туда свой внедорожник. Возле стены стоят четыре пары лыж, на них налип снег. Из-за угла виднеется нос снегохода.

Машина мягко заехала на подъездную дорожку, дверь дома открылась, выпустив из своих теплых недр хозяйку – улыбчивую Ханне. На ней вязаный свитер с оленями (классический сюжет) и болоневые штаны. Миккельсен останавливается, и Клэр с Сайрусом на руках тут же выскакивают из машины. Даже в машине слышны радостные возгласы, которыми обмениваются женщины. Ханне берет малыша на руки, в то время как Клэр что-то ей с жаром говорит. Судя по жестикуляции, опять благодарит за приглашение. А Хью остался в машине вдвоем с Мадсом.

– Ханне без ума от маленьких детей, – задумчиво произнес Миккельсен, глядя через запотевшее стекло на жену.

– Я не против, чтобы она повозилась с Сайрусом.

Мадс повернулся к Хью, и у того дыхание замерло в горле.

– Чувствуешь вину?

– А должен?

Хью храбрится, хотя внутри него все трясется. Он хочет немедленно выскочить из машины. Если он сейчас же не выйдет из машины, то сорвется, притянет к себе Мадса и…

Миккельсен хмыкнул.

– Я – чувствую, – он вновь отвернулся к окну, – Клэр такая непосредственная, такая… невинная. Я смотрю на нее, а вижу тебя, как ты выгибаешься…

– Я вытащу сумки!

Дэнси буквально вываливается из машины, переполняемый гневом и удовольствием, смущением и торжеством. Он несколько раз дернул ручку багажника прежде, чем раздался характерный щелчок – Миккельсен разблокировал дверцу изнутри.

– Карл, помоги мистеру Дэнси с сумками! – крикнула Ханне в сторону дома.

Наружу вышел сын Мадса – семнадцатилетний Карл Миккельсен. Он совсем не был похож на отца, черты его лица были чертами лица его матери. Но ему недоставало того доброжелательного участия, которым всегда светилось лицо Ханне. Хмурый темноволосый подросток шел ссутулившись и засунув руки в карманы. Правое ухо его было заткнуто наушником, а из болтающегося левого динамика доносилась неразборчивая какофония. Карл подошел к Хью и протянул руку. Британец пожал ее, невольно отметив, что рукопожатие сына было даже крепче отцовского.

– Привет, Карл, – мягко поздоровался Дэнси, но не удостоился и взгляда. Парень молча подхватил одну из сумок и, чуть кренясь вправо, пошел в дом. Хью пожал плечами и, подхватив чемодан и пакеты, двинулся следом.

– Прости его, он немного не воспитан, – Ханне бросила недовольный взгляд в спину сына, – Он хотел на Рождество остаться в Торонто, с друзьями, а тут «ненавистный семейный отдых».

– Все нормально, – улыбнулся Хью, – Я сам был подростком, помню, каково это.

В доме было тепло и чисто, соблазнительно пахло печеными овощами и какими-то пряностями. Возможно, глинтвейном. Просторная гостиная была одновременно и кухней (северный угол огромной комнаты, отгорожденный столешницей-баром), и столовой – у панорамного окна стоял крепкий дубовый стол, накрытый к ужину. Возле стола суетилась худенькая девушка – Виола, двадцатипятилетняя дочь Мадса.

– О, мистер Дэнси, с прибытием! – она подлетела к нему и тоже пожала руку. Ее ладонь была маленькой и влажной – девушка только что мыла посуду.

Он собрался было попросить ее называть его по имени, но Виола уже вновь упорхнула к столу – теперь она ловко раскладывала столовые приборы: вилку слева от тарелки, нож и ложку – справа. На плите запищал таймер – пластмассовый цыпленок с циферблатом на пузе – и Виола метнулась к духовке. Хью огляделся. Большая комната была разделена на зоны: с северной стороны – кухня и стол, пол выложен крупной плиткой. Южная сторона – гостиная, с камином, мягким диваном, телевизором и музыкальным центром. На диване сидел Карл, натянув на голову капюшон и уткнувшись в телефон. Прямо напротив двери – широкая лестница, уводящая на второй этаж, где были, должно быть, спальни. Справа от лестницы дверь, возможно, в ванную комнату, но может, и в подвал. Дверь сзади вновь раскрылась, впустив в дом еще немного морозной свежести: вошли весело щебечущие Ханне с Сайрусом на руках и Клэр. За ними – Мадс с коляской малыша.

– Карл! – гаркнул датчанин. Хью подскочил вместе с мальчишкой от властного голоса главы семейства.

– Ты почему не переоделся? – Миккельсен сурово взглянул на сына, – И ты перенес вещи в комнату сестры?

– Перенес, – буркнул подросток и пулей взлетел по лестнице. Похоже, он действительно боялся отца. Но мальчишке действительно было необходимо отцовское воспитание. Видимо, Ханне совсем его разбаловала, пока Мадс пропадал по несколько месяцев на съемках.

Датчанин вдруг посмотрел прямо на Хью, и у того сладостно заныло внизу живота. Только что он увидел Миккельсена строгим отцом, властным и требовательным, главой семейства, главным львом стаи. И, черт возьми, это возбуждало!

– Пойдемте, я провожу вас в вашу комнату, – Ханне потянула его и Клэр за собой. Дэнси нехотя последовал за хозяйкой дома.

Им выделили комнату Карла – на широкой постели вполне можно было уместиться и вдвоем, а для малыша заботливые Миккельсены приготовили детскую кроватку собственного сына. Клэр не без зависти отметила про себя, что даже эта старая кроватка лучше той, что была у Сайруса дома. Что поделать, датчане были на порядок богаче их.

В целом, комната была неплохая. Хью заметил на стенах едва заметные светлые прямоугольники – видимо, тут висели плакаты Карла. Дэнси усмехнулся, представив, как Мадс велит сыну снять изображения любимых рок-групп, потому что комнату отдадут на время гостям. Да, не удивительно, что Миккельсен-младший столь враждебно встретил их!

Разложив вещи и переодев Сайруса, они спустились к ужину. Ханне с дочерью приготовили замечательный ужин – запеченная курица с овощами, из напитков был горячий глинтвейн и морс, а на десерт – имбирное печенье с ароматным чаем. Они просидели за столом больше часа, и за это время действительно успели познакомиться ближе. Даже бука-Карл немного оттаял и принимал участие в беседе. За веселыми застольными разговорами время летело незаметно, и лишь только Сайрус начал клевать носом, Ханне засуетилась.

– Наверное, вы устали с дороги? А мы вас совсем уболтали! Ну-ка, марш спать! А завтра с утра пойдем гулять!

– И дом украшать, – вставил слово Карл. Он тоже уже сонно щурился на гостей.

– Виола, Карл, чистите зубы и бегом спать. Завтра подъем в восемь утра.

– Ну па-ап! – дочь с укором глянула на отца. Тот весело ей подмигнул. Виола улыбнулась. Все поднялись из-за стола. Виола с братом поднялись наверх. Следом направилась и зевающая Клэр с Сайрусом на руках. Хью остался помочь Ханне с посудой, хотя хозяйка и гнала его тоже отдыхать.

– Брось, Хью, ты ведь гость, – она забрала у него тарелки.

– Но я хочу помочь, – упрямо возразил Хью, собирая со стола приборы.

Мадс усмехнулся, наблюдая за ним.

***

В первую же ночь Хью не мог заснуть. В кроватке рядом сопел Сайрус, Клэр мирно спала, разметав по подушке светлые волосы. А Хью лежал с открытыми глазами и глядел в потолок. Постельное белье нестерпимо пахло Мадсом. Вернее, это был просто их семейный запах, в этом доме все пахло им. Но если для тех же Карла и Виолы это был их родной запах детства, для Ханне это был запах стабильности и семейного покоя, для Хью же это был аромат запрещенной любви. Так пахли подушки в квартире Мадса, когда Хью просыпался, уткнувшись в их накрахмаленную белизну, а сзади к нему прижимался теплым сонным телом Миккельсен, чье ровное дыхание слегка щекотало его шею… Подняв за голову руку, Дэнси коснулся стены за собой. Интересно, в комнате Мадса и Ханне кровать так же стоит изголовьем к этой стене? Тогда между ним и Мадсом всего каких-то полметра… Стена оставалась безучастно прохладной и не давала никаких ответов. Хью опустил руку. Сердце ныло в груди, сон не шел. Хотелось пить. Подумав немного, Хью поднялся на ноги. В кроватке завозился Сайрус. Но не проснулся. Тихо, босиком британец вышел за дверь. На цыпочках спустился во тьме спящего дома на первый этаж. Он решил, что попьет воды из-под крана на кухне, а затем вернется в постель.

На фоне темно-сизого окна темный силуэт.

Сердце Хью дрогнуло.

Легкий аромат сигарет.

Дэнси слегка закусил губу и неуверенно шагнул навстречу.

Рыжевато-алая точка зажглась и погасла в районе головы. Затяжка. Сиплый выдох. Запах сигарет усилился.

– Мадс? – хрипло спросил Хью, чувствуя, как подкашиваются ноги.

– Тоже не спишь? – едва слышный ответ.

– Я хотел попить воды.

Хью неуверенно приближался к нему. Мадс стоял как раз у раковины. Еще одна затяжка – вновь зажглась и погасла огненная точка. За окном падал снег, освещаемый лишь неярким светом рождественской гирлянды, висящей снаружи. А Хью приближался к Мадсу, шаг за шагом, как во сне, надеясь, что он отойдет и даст ему напиться. Утолит его жажду. Вновь…

Миккельсен не отошел, и Дэнси остановился, лишь подойдя вплотную. Их разделяли считанные сантиметры. Хью не видел, но чувствовал, что датчанин улыбается. А еще он почувствовал его тепло, почти жар, исходивший от обнаженного тела. Хью дрожал, как осиновый лист. Он закрыл глаза, все равно во тьме ночного дома ничего не было видно. Он слушал свое сердцебиение и молился лишь о том, чтобы Мадс утолил его жажду.

И Миккельсен исполнил его желание. Их губы мягко соприкоснулись.

========== Ревность и ее последствия ==========

Маленькое полуночное чудо – так Хью в мыслях окрестил свою неожиданную ночную встречу с Мадсом. Короткая и мимолетная, как прикосновение мотылька к светильнику. И такая же разрушительная. Один лишь поцелуй, длящийся даже меньше минуты. Опьянение быстро отпустило, и Миккельсен отстранил Дэнси от себя. Опасно. Не правильно. Слишком желанно. Ничего не сказав, он обошел британца и ушел к себе, оставив сигарету тлеть на краю раковины из искусственного камня. Докуривая ее в тишине спящего дома, Хью думал о том, что это маленькая победа. Значит, Мадс тоже все помнит. Скучает. Любит. Маленькая победа на пути неизбежного поражения.

Утром в доме воцарилась уютная семейная суета. Ханне и Виола готовили завтрак, весело щебеча между собой то на английском, то на датском. Клэр возилась с Сайрусом, рядом с ней сидел Карл, наблюдая за малышом со смесью удивления, непонимания и интереса. А Мадс предложил Хью замариновать мясо, чтобы во второй половине дня поджарить его на гриле. Датчанин разрезал темные куски говядины на продолговатые стейки, в то время как Хью чистил лук.

– Чьим мясом будем ужинать сегодня, доктор Лектер? – к ним подошла Ханне, приобняв мужа за талию и чмокнув в щетинистую щеку. Дэнси неожиданно для себя испытал укол ревности и едва не порезался.

– Вырезка из одной излишне любопытной особы.

Ханне рассмеялась и отошла от них. Мадс чуть улыбнулся, продолжая неспешно разделывать мясо. Молчать было как-то неловко, и Хью, несмотря на усиленное сердцебиение, завел тему о мангалах, гриле, об извечном споре, на чем готовить лучше – на угле или на газу. Миккельсен с радостью поддержал разговор, и Хью как никогда сильно ощутил присутствие общей тайны между ними. Почти в каждой реплике датчанина ему чудились намеки и двойное дно. Когда Мадс говорил, что скучает по мясу на костре, что готов проглотить кусок целиком, что женщина никогда не приготовит стейк на гриле так же хорошо, как мужчина, внутри Хью все подскакивало. Конечно, маловероятно, что Миккельсен решил перейти на такой «тайный язык», но Дэнси был одержим, ночной поцелуй разжег пламя внутри него, и ему просто хотелось верить, что Мадс испытывает то же самое.

Замариновав мясо и позавтракав, все отправились на прогулку по окрестностям. Зимний лес вокруг был похож на сказку: покрытые инеем деревья, зеркальная гладь застывшего пруда, небо того невероятно голубого цвета, которое бывает лишь в горах, вдали от городского смога. Нагулявшись, когда мороз стал пощипывать нос и щеки, они устроили бой снежками. Клэр не участвовала в зимних забавах – с Сайрусом на коленях она присела на поваленное дерево и наблюдала за ними со стороны. Малыш весело заливался и хлопал в ладоши, когда его папка падал в снег, сбитый прицельным попаданием своего коллеги по съемкам. И опять Хью казалось, что Миккельсен целится только в него, что взгляд его черных глаз неотступно следует за ним. Словно они были вдвоем на заснеженной поляне. Но, кажется, в атмосфере общего веселья это прошло незамеченным. Хью надеялся на какую-нибудь романтическую случайность, например, что они вместе с Мадсом вместе упадут в снег, но датчанин контролировал ситуацию и держался от него на безопасном расстоянии. Это немного обескуражило Дэнси, хотя он и сам понимал, что «так лучше».

После обеда (Ханне приготовила куриный суп) они катались на коньках. У Ханне и Клэр оказался один размер ноги, так что с Сайрусом теперь сидела миссис Миккельсен. А вот у Хью размер не совпал с Мадсом, так что он и Ханне наблюдали за катающимися со «скамьи запасных» – небольшой скамейки, припорошенной снегом, что семья Миккельсенов установила у пруда. Виола выделывала невероятные пируэты – возможно, она занималась фигурным катанием в детстве. Карл меланхолично нарезал широкие круги, уткнувшись в свой телефон – на семейном отдыхе он присутствовал лишь физически, а душой и мыслями был где-то далеко со своими друзьями. А Мадс учил Клэр кататься спиной вперед. Молодая женщина заливисто смеялась и все норовила упасть, но датчанин каждый раз успевал ее подхватить. Хью наблюдал за ними, не замечая, что нервно покусывает губы, когда рука Миккельсена ложилась на талию Клэр или когда, наоборот, сама его жена висла на нем, беззаботно хохоча. Когда эта парочка все же упала на лед (при этом Клэр будто специально приземлилась на Мадса), Хью нервно выдохнул.

– Ревнуешь? – спросила его Ханне. Она улыбалась, а ее глаза лукаво светились. Вот уж кто на все сто процентов доверял своему мужу!

Хью вздрогнул, на мгновение испугавшись, что его все-таки уличили в заинтересованности коллегой по съемкам. Краска моментально прилила к его щекам, а сердце заколотилось.

– Ох, вы, мужчины, так не любите признавать ревность, – Ханне хлопнула его по плечу, – Не беспокойся. Масс просто от природы джентльмен и душа компании, его внимание – лишь следствие воспитания. Так что не стоит ревновать Клэр к нему – видно же, как она любит тебя, как смотрит на тебя. Вы с ней – прекрасная пара!

– Угу, – лишь буркнул Хью. Слова Ханне не успокоили его, а лишь добавили еще один камень на сердце. Едва ли не впервые за сегодня он перестал «залипать» на Мадса, а внимательно присмотрелся к своей жене. Клэр вся светилась от удовольствия – он давно не видел ее настолько счастливой и беззаботной. А еще она почти постоянно оглядывалась на него. Окликала. Махала рукой. В ней он неожиданно увидел себя – влюбленного и счастливого. Чувство вины и нежность к жене всколыхнулись в его душе. Он почувствовал себя последним подонком, запачкавшим не только себя, но и ее своей порочной, ненормальной связью с другим мужчиной. Он больше не мог смотреть на катающихся Мадса и Клэр – слишком противоречивые чувства рвали душу. Поэтому он забрал у Ханне Сайруса и вместе с сыном стал лепить снеговика. Общение с малышом успокаивало и позволяло отвлечься от мыслей. Лишь к нему Дэнси испытывал простую, понятную и ровную любовь. Общение с остальными теперь казалось Хью лживым и лицемерным.

Вечером было обещанное мясо на гриле. Стейки получились сочные, острые и безумно вкусные – Ганнибал бы не приготовил лучше! Даже малыш-Сайрус с интересом принюхивался к тому, что ели взрослые – он был слишком мал для острого жареного мяса, так что его ужин ограничился детской смесью в бутылочке – как для самых маленьких. Но это не мешало ему тянуть ручки к общему блюду с мясом, и после десятого «Нельзя!» Клэр двухлетний малыш разревелся, не вынеся несправедливости мира. Миссис Дэнси устало вздохнула и, поднявшись из-за стола, унесла Сайруса в другую часть гостиной, где села в мягкое кресло у камина и принялась укачивать голосящего сына. Брови Ханне жалостливо изогнулись, и когда Виола с Карлом отправились мыть тарелки, негромко спросила:

– А вы все время с малышом? Не отдаете его на выходные родственникам, например?

– Иногда отдаем, – Хью поскреб ногтем этикетку на своей бутылке пива, – Мать Клэр очень любит с ним сидеть, но мы опасаемся, что она слишком много балует его. Дает много сладостей и тому подобное.

– Я к тому, – Ханне обернулась на мужа, – Что вы, вероятно, не часто остаетесь наедине. Все-таки вы оба еще так молоды, и вам наверняка хочется иногда провести вечер без забот и радио-няни?

Уши Хью вспыхнули, когда он понял, к чему клонит миссис Миккельсен. Мадс иронично усмехнулся уголком рта.

– У нас с этим все в порядке, – пожалуй, слишком резко ответил Дэнси. Это была не совсем правда – только сейчас Хью осознал, как давно у них с Клэр не было интима. Но причиной тому была не постоянная забота о сыне, а холодность самого Дэнси. Он просто не хотел ее. А она никогда не предлагала первой. Так что они не занимались сексом уже больше месяца.

– Ханне, не смущай моего друга, – Мадс шутливо ткнул жену в бок.

– Ай! – женщина рассмеялась. В ее голосе проскальзывали хмельные нотки, – Если у нас с этим все чудесно, это не значит, что мы не должны предлагать помощь! Я подумала, что мы были бы плохими хозяевами, если бы не предоставили нашим гостям возможность отдохнуть от родительских забот.

Внутри Хью все вспыхнуло. «У нас с этим все чудесно!» Значит, удовлетворяешь жену? Регулярный семейный секс? Отношения с годами не утратили былую остроту?

– В принципе, не плохая идея, – поменял свое мнение Дэнси, а взгляд его злобно сверкнул в сторону Мадса, – Сейчас еще не очень поздно, Сайрус ляжет спать где-то через час.

– О, я бы так хотела с ним повозиться! – Ханне сложила руки на груди, – Я бы почитала ему сказки Андерсена. Ты же знаешь, что Ханс Кристиан Андерсен – наш национальный детский писатель?