Текст книги "От любви до ненависти, Уокер? (СИ)"

Автор книги: satin.gl

сообщить о нарушении

Текущая страница: 37 (всего у книги 39 страниц)

«Нет. Не облажаешься. – я замолчал. Выбросил окурок в окно. – Как Дани?»

Как Вики? – осталось на кончике моего языка.

«Она в порядке. Учится. Учится. Плавает. Снова учится. Познакомилась недавно с парнем из соседней школы. Ходила вчера на свидание. Я хочу разбить ему лицо за то, как он на неё смотрит. Это нормально?»

Нормально. Чёртовски нормально, Данте. Разбей и я куплю тебе машину уже в следующем году и уговорю маму, чтобы разрешала тебе ездить. – хотел сказать я, но только прикурил следующую сигарету.

«Она спрашивала про тебя. Говорила, что ты не отвечал ей несколько недель назад. У вас всё нормально?»

Я выругался и вспомнил ту ночь. Я залечивал раны, после встречи с разъярённым ансолом.{?}[прирученные магией псы или дикие звери, которые охраняют территорию ведьм.] Какая-то ведьма в прямом смысле зализывала мои ранения, пока в голове звучал голос Даниэлы. Это было… неприятно. Неправильно. Паршиво. Будто я трахался на глазах у ребёнка.

«Нормально. – соврал я. – Просто был занят».

«Мама больше не говорит о тебе… – я стиснул зубы до скрежета. – Год прошёл, после того, как ты дал ей обещание. Скажи мне, чем ты занимаешься, Алек? Обещаю. Даю слово, что не скажу ей. Просто… Ей плохо. Она не говорит о тебе и Рэн с Даниэлой запретила. Но иногда я слышу… – он втянул воздух. – Слышу, как она плачет в мастерской».

Сука. Просто сука.

Больно. Я потёр грудь. Захотелось её разодрать, вырвать этот блядский орган, в котором так глубоко сидели эти люди. Захотелось швырнуть его к херам в лавовую жидкость. Или замуровать их там, как грёбанных статуй, чтобы не почувствовали. Чтобы понимали. Чтобы знали, что значат для меня.

Просто грёбанное блядство!

«Я всё исправлю».

Сказал я, скрывая дрожь в голосе. Если… если у меня ничего не выйдёт… Я вернусь и не смогу отплатить ничем, кроме ежедневного «прости». А слова… это просто пыль. Они ничего не значат, если не подкреплены делом. А я сделаю. Я должен.

Деревянная дверь скрипнула и в дом, если его можно так назвать, вошла женщина. Девушка. Молодая девушка.

– Демон. – она отбросила меховой капюшон. Чёрные волнистые волосы упали на её плечи. Она взмахнула рукой, изящно сгибая пальцы, и огонь совсем погас. – Здесь нет того, чего ты ищёшь. – Неестественно чёрные глаза остановились на моём лице. Красивая. Демон внутри царапнул когтем поджелудочную. Я сглотнул.

– Есть. – настоял я и позвоночник против воли выпрямился. В помещении стало теплее. Без огня. – Я знаю, что у тебя есть ответы. Верховная.

Выражение её лица не изменилось. Не отражало абсолютно ничего. Я усмехнулся. Какие же они все «железные», пока дело не доходит до прикосновений инкуба.

– Ты знаешь, что мне нужно, да? – она медленно кивнула и сглотнула. Языки пурпурной энергии уже прикоснулись к её душе. К её нутру. Демон одобрительно рыкнул. Свободная. – Как насчёт того, чтобы помочь мне? Я не обижу. Можешь спросить у своих сестёр.

– Убери его, – зашипела она и ощетинилась. Её кожа на лице покрылась мелкой блестящей чешуёй. Перевёртыш. – Убери от меня свои лапы.

Я искренне удивился. Их так давно никто не видел, что сейчас это зрелище распалило только больше. Но я убрал демона, как она попросила, запер его. Пока.

– Сардатини связывалась со мной несколько дней назад. Она сказала, что отправила тебя ко мне. Сказала, что я знаю секрет воскрешения мёртвых. Что мой ковен промышлял этим раньше и тайны моих предков передались мне.

Я медленно кивнул.

– Я не помогу тебе, демон. Не потому, что не хочу, но и это тоже. Но и потому, что такой магии больше нет. – Она пожала плечами. Так непринуждённо и свободно. Как будто, блять, ответила на вопрос о погоде.

– Ты, – я сделал шаг. – Видно, не слышишь меня. – Ещё один. Услышал три удара её сердца. Пульс подскочил. – Я не уйду отсюда, пока не выясню, как мне вернуть принца ада и его стражника домой.

У меня кровь забурлила. Я вдруг подумал, сколько понадобится времени, чтобы вырвать ей сердце? А может свернуть шею, оторвать голову и бросить её обезглавленное тело ковену? Может позвать адского пса, что отец подкармливает мясом? Ему понравится ведьмины бёдра, я уверен.

Ресницы ведьмы затряслись. На нижних собрались капельки влаги. Я окружил её куполом, сотканным из своей энергии и транслировал в голову все возможные варианты её кончины.

– А может я просто трахну тебя. Заберу у тебя каждую унцию силы и ты сдохнешь в своём ковене без неё. Потому, ведьма, что получила ты место Верховной из-за грёбаных древних устоев. – Она сжалась, когда почувствовала, как ладонь с острыми, животными когтями впивается ей в шею. – Не по праву сильнейшей. Ты не заработала её. Ты просто приняла титул от своего отца. А он от своего отца. Вас не трогали десять веков. Позволяли сохранять традиции, но теперь, – я почти рычал ей в плотно сжатые губы. – Я выпотрошу, нахрен, твои кишки, если вздумаешь играть со мной. Не забывай, сука, с кем говоришь.

Её тело начало трясти. Она открыла рот, как рыба на суше, пытаясь схватить немного воздуха. Я убрал ладонь с её шеи. Из маленьких ран от когтей, выделилась капля крови.

– Я… – она прерывисто задышала. – У тебя не хватит сил. Силы твоей души не хватит. – Её глаза – белки глаз, наполнились чернотой. – Ты… Тебя ведь пометили. Твою душу. Да? – неуверенно спросила она, всё еще дрожа от страха. Ненавижу эту эмоцию. Нет ничего хуже, чем ощущать что-то ещё, помимо вожделения и грязной похоти.

– Тебя это не касается. – рявкнул я.

– Касается, если ты хочешь получить ответы. – она прикусила язык, когда поняла, что огрызаться не выход. – Ты пытался их вытащить…

Она помотала головой, словно ей было больно видеть… А что она видела?

– Ты дотянулся до их душ.

Я почти забрал их. Почти.

– Дьявольские силки. – прошептала она. – Если тогда у тебя хватило сил прорваться за завесу, на другую сторону, то сейчас их нет. Ты истратил весь резерв энергии. Ведьмы не помогают, – она говорила факты, от того бесила ещё сильнее. Это была правда. Ведьмы не помогали. Лишь на время. – Ты не насыщаешься и… Дьявол. У тебя…

У меня слетает крыша. Я не знаю и не хочу знать с чем это связано, пока не разберусь с первостепенной задачей.

– Повторюсь ещё раз. – я опрокинул голову назад, показывая, что её лепет мне наскучил. – Ты скажешь мне, что я должен делать. Я должен их вернуть и плевать мне какой ценой.

Её глаза снова приобрели естественный вид. Более-менее естественный.

Я искал эту деревню, окружённую сотнями защитных заклинаний, почти четыре года. Собирая попутно сведения, о том, какой силой обладает эта ведьма. Я многое узнал. И заплатить пришлось за это немало.

Наверное, я никогда не отмоюсь от этого. Тем более, если это всё было напрасно.

– Когда тебе удалось проникнуть на ту сторону, ты зацепился за их души. – стала причитать она о том, что я и так знаю. – Но ты забыл о главном. Их тел – нет. Оболочек, чтобы сдержать такое количество мощной энергии – нет. Душа или точнее сказать эфир демонов, не то же самое, что люди. Что вы, что мы, когда умираем попадаем в Небытие. Завеса в пространстве между мирами. Ни в рай, ни в ад, потому что, то, что остаётся после нас не для этих миров. Исключение – партнёрство. Оно даёт ведьме право спуститься с демоном и остаться с ним навечно.

Я слушал, не совсем понимая к чему она клонит. Ведьма отвела взгляд в сторону и щёлкала языком, явно раздумывая. Она прошла вперёд, сложив руки за спиной.

– Ты ведь в курсе, кто занял или, лучше сказать, принял на себя роль бога?

Да. Я был в курсе.

– Он поможет. Он единственный, кто сможет вернуть их физическую оболочку.

Я сделал вид, что она несёт чушь, но почувствовал, как в груди наконец-то растекается тепло. Совсем чуть-чуть.

Я почувствовал тепло надежды.

– Ему нет дела до ада и демонов, что обитали в нём. – ответил я ей. – Я думал, что ему совсем ничего не перепало от любимого отца.

Ведьма повернулась ко мне и ярко засмеялась, будто я сказал какую-то глупость.

– Все списали Адама со счетов очень-очень давно. – по-учительски начала ведьма. – Михаил его запер. Веками Адам сидел в темнице. Как думаешь, скажи на милость, он выжил? Кто давал ему силы и не позволял потерять рассудок?

– Бог? – Она кивнула.

Сатана и Лилит освободили его. После смерти Евы, которая забрала с собой этого ублюдка, Лилит искала бывшего мужа три человеческих года. Они нашли его на земле. В нём поддерживалась молодость и жизнь. Они думали, что как только он выйдёт наружу – не выдержит и умрёт. Десятки или сотни лет он сидел под землёй. В собственном гробу из каменных, квадратных стен.

Но с ним было всё в порядке.

Лилит и Самаэль доставили его на небеса и тот преобразился.

– Он обрёл достаточно мудрости, чтобы занять его место.

Только это и сказала тогда Лилит, смотря на уходящего за Эдемские ворота Адама.

– Мне не попасть на небеса. – сказал я больше для себя.

– Тебе и не нужно. Просто позови.

Настала моя очередь смеяться.

– Я? Демон? Сын его врага? Того, кто подполз к Еве, которая ещё тогда была его женой?

Она невозмутимо кивнула, не меняясь в лице. Спорить я не хотел и доказывать обратное тоже.

– Те жертвы, на которые ты шёл… Они тоже оставили на тебе отпечаток, ты не сможешь отдать ни одному из них своё тело. Не сможешь обменять. У тебя просто не хватит сил, Алек.

Я не удивился тому, что она знает моё имя. Но был удивлён тому, что она знает о моей проблеме. Сил на самом деле поубавилось, чего никто не должен был знать. И плохо то, что этим знанием ведьма сама себе подписала смертный приговор.

– Им нужны физические, способные удержать их силу, оболочки. Ты готов пойти на такую жертву? Готов предоставить им это? Им нужны тела, что могли бы трансформироваться и подстроиться под их сущность. Ты знаешь настолько сильных существ в своём мире, тех, кто выдержит силу Цербера и сына Сатаны? Мне на ум приходят лишь двое.

Мои кулаки сжались. Сухожилия натянулись и хрустнули. Её глаза заблестели. Злобно, как у хищника.

Я знал, что ведьмы этого ковена не совсем нормальные. Для своей магии, раз в десятилетие, они приносят в жертву ребёнка, выбранного их богиней. Первой ведьмой, которая образовала их ковен. Одного из своих, блять. Что за варварство?

– Его дети. Они могут принять их души.

– Нет.

Нет. Блять. Нет.

Сука. Ёбаная сука!

– Они могущественные. Настолько, что тебе нужно лишь попросить Адама сделать всё быстро. Они даже ничего не почувствуют.

Я уже не слышал её.

Данте, Дани. Даниэла. Данте.

Даниэла.

Я помогал выбрать ей имя. Я взял эту малышку на руки и безгранично полюбил, как только посмотрел ей в глаза. Я чувствовал стук её сердца под своей ладонью. Я до сих пор ощущаю, как она тогда схватилась за мой палец своими, невероятно маленькими и крепко сжала. Она улыбнулась мне через неделю после появления на свет. Я замирал каждый раз стоило ей посмотреть на меня. Маленькая принцесса. Могущественная ведьма, даже не открывшая свой потенциал. А когда это произойдет… Даже Аделаида высказалась по этому поводу со страхом в глазах. Ей было четыре, а перед ней склонялись демоны и ведьмы. Не могли противиться зову подчинения перед сильнейшей. Уже тогда все понимали, что она истинная дочь своего отца.

Данте родился тремя минутами позже. Как только я увидел его, меня захлестнули такие чувства собственничества и безграничного желания защищать его любой ценой, что я не мог остановить одобряющее рычание демона, что был готов присягнуть в верности новому Дьяволу. Новой силе. Превосходной и уникальной. Я учил его летать. Мы научили драться и играть в баскетбол. Я приходил к ним по ночам, когда не мог видеть Вики и рассказывал истории нашей жизни. Они засыпали на моих коленях, а я перебирал их волосы на макушке.

Улыбка ведьмы застыла. Она испугалась того, как я на неё посмотрел.

– Никто не смеет даже помыслить о их смерти.

Когда я обернулся, услышал глухой звук.

Голова ведьмы упала на деревянный, прогнивший пол. Следом её тело свалилось замертво. Дверь за мной закрылась. Я отправился домой. Пора нанести визит отцу.

***Наше время. Поместье Морнингстар.Вики.

Будто сам ветер говорил со мной, нашёптывал, окутывая плечи странной материей, кажется сотканной из тончайших нитей шёлка. Лёгкое дуновение касалось моей шеи успокаивая.

Я услышала голоса, которые врывались в моё сознание. Они были тихие, но я улавливала каждый звук, причмокивание, тихий рокот после произнесённой буквы.

Голоса были одновременно рядом и далеко. Кто-то спорил. Довольно настырно. Я втянула воздух. Запах заботы и соперничества сменился тревожностью.

И хотелось посмотреть кто это рядом со мной, но боль, пронзившая глаза, заставила поморщиться. Дверь скрипнула и я приподняла шею, поворачиваясь на звук. Мышцы одеревенели. Я хрипло застонала.

– Мама? – услышала приближающиеся шаги.

Данте. Я открыла рот, но не смогла издать ни звука. Простынь подо мной была ледяной, мурашки покрыли спину. Морщась, превозмогая щемящую боль, взглянула на сына, что сидел на корточках возле постели, а его руки, плотно сжатые в кулаки, лежали на краю матраса.

– Слава бездне. – произнёс он на выдохе. – Наконец-то ты очнулась.

Я видела лишь очертания его силуэта. Сильная рябь в глазах, шум в ушах и ломота во всём теле, просто сделали из меня какое-то посмешище. Мне было стыдно за то, что он видел меня в таком виде.

Я почувствовала прикосновение к своей ладони. Тёплой и немного влажной от волнения. В голове будто громыхнул удар молнии. Я стиснула руку сына и глаза против воли распахнулись. Мои руки задрожали, а сетчатку глаза резало от яркого света, проникающего в окно спальни.

Я вспомнила.

– Данте… – Я сглотнула. Привкус меди на моём языке напугал. – Боже… Данте, скажи… – Губы затряслись вместе с подбородком.

Люцифер. Его руки на моих руках. Его губы на моих щеках. Они были там. Видели его и обнимали. Он обнимал своих детей и меня. Он играл для нас. Как и хотел когда-то. Я чувствовала его запах, чувствовала его дыхание на своём лице. Он пах домом. Будто никогда и никуда не уходил.

– Не плачь, пожалуйста. – Данте потянулся и провёл по моей щеке, смахнув слезинку. – Мы очень волновались.

– Это… Это правда? – мой голос был хриплым. Обычно такой бывает после долгого сна или болезни.

Данте улыбнулся. Совсем по-мальчишески. Я с надеждой смотрела в карие, оттеняющие шоколадным блеском на солнце глаза. У меня кровь застыла в ожидании ответа. Он кивнул.

– Ты три дня была без сознания. Я только что сменил Дани. – Он встал и аккуратно сел на край кровати. – Ей необходимо поесть. – он сглотнул и мне стало больно от того, что я не знаю… Что я должна говорить? Спросить где он и почему его нет? Попросить позвать его? Но как? Как он вернулся? Как Они вернулись? Как им удалось спустя столько лет? Они, мои дети, волновались за меня, а эгоистичная часть внутри меня верещала, требуя своего демона.

Наверное я покраснела, потому что Данте вздернул бровь и усмехнулся.

– Он все три дня сидел под дверью, как адская гончая. – он осёкся. Глаза округлились. – Только не говори ему, что я так назвал его. Пожалуйста. – добавил он после паузы. Я хотела кивнуть, но ощутила, как голова начинает кружиться. Данте нахмурился. – Ваша связь, она восстановилась и требует навёрствывать упущенное. Так Рэн сказала. Папа давал тебе свою кровь, пока ты была без сознания, но дольше нескольких минут он не мог находиться с тобой рядом. Его демон выходил наружу. Тянулся к тебе, а ты не могла ответить.

Так вот откуда этот привкус.

Я подалась вперёд, чтобы сесть и застонала от боли в пояснице. Господи, это так живут люди, с такими ощущениями в теле, когда стареют или болеют?

Данте наклонился в сторону и достал подушку со второй половины кровати. Он придержал меня одной рукой за талию, а другой подложил подушку под спину, чтобы я могла опереться на неё.

– Где же он сейчас? – спросила, когда Данте снова нахмурился, смотря за моими действиями. Я искусала губы от нервов.

– Всё там же, – сын закатил глаза и указал на дверь. – Тебе было больно. Вам обоим. Мне кажется, – Данте перешёл на шёпот. – Он боится, что из-за него ты пострадала.

– Нет. – стала отрицать я. – Нет, не думаю. Мне всю последнюю неделю было не очень хорошо. Это просто стресс.

Данте опустил взгляд, словно стесняясь меня. Или скрывая что-то. Он молчал, а я ждала пока заговорит сам.

– Я не могу. Он сам тебе обо всем расскажет, мам. Не смотри так на меня. – Данте заворчал. Я улыбнулась ему и протянула руку, чтобы обхватил вторую ладонь. – Под таким твоим взглядом чувствую себя ребёнком, который забыл вымыть руки и освежить рот после первой в жизни сигареты.

Я помнила тот случай. Они вернулись со школы и не думали, что застанут меня дома. Данте убеждал сестру, что она не обязана делать это вместе с ним. Но Дани упорно настаивала, что они вместе должны попробовать. Иногда я была рада, что дети так мало общаются со своими сверхъестественными родственниками. И хоть Рэн и учила их, что всегда, независимо от места они должны в первую очередь понять есть ли кто-то рядом и какой энергией располагает существо, они частенько забывали об этом.

Тогда я зашла за невысокую ширму, что стояла в холле, больше для декора, и зажала рот ладонью, слушая о том, где они «попробуют». Я услышала шелест целлофана и кивнула сама себе – своим догадкам.

Я тоже курила. И меня тоже ловила и отчитывала бабушка. Но, как показывает практика, чем больше мне запрещали, тем больше я хотела. Сидя вечером за коктейлем с Рэн я могла себе позволить снова покурить.

Запах табака напоминал о нём. О том времени, что мы провели в академии.

– Вы разговаривали? – спросила я после длительной паузы. У Данте глаза загорелись и он кивнул, пытаясь скрыть улыбку до ушей.

– Когда ты потеряла сознание он понял, что не может быть с тобой рядом. Мы побыли с тобой какое-то время, а после пришла Рэн с Алеком. Мы ушли к себе. Я попросил Дани побыть со мной.

Они не часто так делали. Тем более, когда стали старше. Иногда меня это расстраивало, потому что это означало, что они взрослеют. Я боялась, что они могут потерять эту связь, крепче которой, я прежде не видела.

– Он постучал в мою комнату, попросил разрешение войти. – он изобразил удивление, а я не смогла сдержать улыбку. Данте, наверняка заметил мои искры в глазах. Он расслабился и, согнув одну ногу на кровати, повернулся ко мне полностью, второй всё так же опираясь на пол. – Мы проговорили всю ночь. Я и Дани открыли для него своё сознание и всё, что она или я рассказывали, он наблюдал со стороны. – Данте поник. – Его расстроил Алек, то, как он пренебрегал тобой. Я не смог этого скрыть. – он поджал пухлые губы, виновато на меня поглядывая. – Но я уверен, когда ты поговоришь с папой, вы что-нибудь придумаете. Ал не виноват. Он хотел как лучше. И…

– Он нужен нам. – закончила я за него. – Алек нужен нам. Потому что он никогда не сдавался. Знаешь, – я решила поделиться своим самым тёплым воспоминанием, связанным с Алеком. – Он был моим солнцем когда-то. Я считала его самым чутким из всех демонов, с какими успела познакомиться. От него даже пахло теплом. Лучами солнца и жасмином. Когда мы с твоим отцом только познакомились, Алек был для меня согревающим облаком. Он очень поддерживал меня и Люцифера. Помогал нам обоим понять, чего на самом деле мы хотим.

Данте покраснел, я спросила в чём дело. Он громко сглотнул и покачал головой.

– Данте…

– Мам, не заставляй меня. – я упорно продолжала ждать, пока он не застонал, уронив голову в открытые ладони. – Папа тоже кое-что нам показывал. – он поднял руки вверх, заявляя о своей капитуляции. – Клянусь будущими щенками Рэн, он не хотел. Ну, по крайне мере, ему было стыдно. Очень-очень стыдно за то, что мы увидели…

– Только не говори про Хэллоуин. Не говори про канун Дня Всех Святых, пожалуйста. Не говори… – я затараторила, прикрывая глаза. Открыла один и Данте усмехнулся. Он смеялся надо мной. – Вы всё видели?

– Не понимаю о чём ты, дорогая мама. – мне захотелось кинуть в него подушку. – Отец не виноват. Просто, пока вы не… я не знаю, как это происходит и не хочу знать, но пока вы не «соединитесь полностью», – он изобразил кавычки. – Ваши силы будут барахлить. Вот он и не смог сдержать некоторые воспоминания. – он прищёлкнул языком. – Я и не думал, что моя мама была такой…

– Лучше не продолжай это говорить, Данте. Лучше не продолжай.

Сын закинул голову назад, рассмеявшись. Против воли я тоже хихикнула, видя его таким счастливым.

Он рассказал мне, что Люцифер успел полетать с Даниэлой. Что, каким-то образом ему удалось унять её боль. «Она поднялась не выше пятнадцати футов и завизжала так, будто её резали. Ненормальная». Я ответила ему, что в тайне она боится высоты и только с Алеком ей никогда не было страшно.

– Я видел любовь Алека к вам обоим. И к Яну. Эти воспоминания, что случайно показал папа… Я никогда не видел чтобы Алек на кого-то так смотрел… Никогда. Мне кажется он просто не понимает, что значил для вас. И нас. – Когда Данте так рассуждал, я забывала, что он мой сын от того, каким взрослым и чутким он казался. – Мне кажется, он не понимает, что значит. – Я понимала о чём он. Алек старался. Правда. старался, когда он был с детьми, но когда оставался со мной, нам обоим было больно видеть мёртвый взгляд друг друга. – Ты заметила? Он всё чаще погружается в себя. Эти три дня он просто смотрел на них, словно не веря, что им удалось. Иногда Алек просто подходил и обнимал их, каждого по очереди. А иногда просто прикасался, будто невзначай, но я видел, что после этого его глаза закрывались и он боролся с какими-то мыслями. – сказал Данте, смотря куда-то сквозь стену. – Я видел чувства отца к нему и твои собственные до того как… До того как мы потеряли их. Он всех заставлял улыбаться и любить жизнь. С нами он не мог быть таким, потому что чувствовал вину. Но теперь, – он повернулся ко мне. – Я хочу видеть у вас такие же лица, как восемнадцать лет назад. Тогда вы были другими.

Данте поднялся с постели, после того, как почувствовал странные, притягивающие будто за верёвку позывы. Он поцеловал меня в щёку и запретил подниматься, видя, как я со стоном подалась вперед.

У меня вспотели ладони.

Я понимала, кто мог его позвать. У кого есть связь с собственной кровью.

Я боялась.

Оттягивала этот момент, слушая голос сына и втайне надеялась, что он зайдёт вместе с Даниэлой. Чтобы увидеть их рядом. Увидеть свою семью. Полностью. Рядом.

Дверь открылась, я подняла взгляд. Сначала даже подумала, что Данте вернулся.

Люцифер выглядел так… свободно. По-домашнему, в серых свободных штанах и чёрной футболке, с какой-то надписью. Его татуировки и ширина плеч… Я сглотнула. Это было единственным броским отличием в них.

Он тихо закрыл дверь, снова посмотрел на меня и не двинулся дальше. Его глаза бегло осматривали моё тело. Я заметила, как его рука дрогнула и кадык подскочил.

– Привет. – сказал он тихо.

Привет. Привет. Привет.

– Привет, – ответила я так же, подавляя рвущийся всхлип.

Мне казалось, что я впитываю каждую букву произнесённую им. Глотаю, словно воздух.

Он не двигался. А я ощущала, как мою грудную клетку вот-вот раскромсают на части. А потом, скулящий звук пронзил тишину и я заморгала. Часто. Смущаясь и краснея, понимая, что издала его я.

– П-подойди, пожалуйста. – Я стала подниматься не в силах больше сдерживать желание обнять его. Боль. Сжала зубы. Выругалась. Ведьма нашёптывала:

Нужен. Нужен. Нужен.

Так сильно был нужен рядом.

Люцифер в одно мгновение преодолел расстояние от двери до кровати.

– Ляг, не нужно подниматься. – торопясь сказал он. – Ты слишком долго была без сознания. Дай своему организму время. – Он протянул ко мне руки, но одернул, что вызвало новый стон разочарования.

Господи, этот звук походил на лай умирающего животного. Мне захотелось разрыдаться. Хотелось скулить и тереться о его протянутую ладонь, которую он сжал в кулак.

Я чувствовала нарастающую обиду. Ведьме было обидно. Она забилась в уголок души и скребла стены, не понимая, почему её демон не прикасается к ней. Почему не трогает и не хочет? Почему заставляет её мучаться?

Люцифер заметно нервничал. Я прикусила язык, чтобы не сорваться на него и не закричать.

Когда я опустилась на подушки, он завис на несколько секунд, возвышаясь надо мной, а после сел на корточки, так же, как сидел Данте. Я глубоко втянула воздух, и быстро заморгала, прогоняя непрошенные слёзы. Как же много их было пролито за последние дни. Я ведь даже в зеркало не посмотрелась перед тем, как встретить его. А по ощущениям я походила на вымокший помидор.

Какое-то время мы просто смотрели друг на друга. Люцифер задерживался на каждом участке моей кожи: медленно скользил глазами по лицу, шее, плечам и рукам. Он остановился на моей ключице, смотря на татуировку. Свою метку, оставленную им так давно. Я перевела взгляд на его запястье и он, поняв мой посыл, перевернул руку.

Всё те же буквы, вытатуированные его силой, были на месте. Там, где им самое место.

Лилит рассказала мне, почему так произошло. Партнёры встречались не то, чтобы редко, но мало кто из них заключал друг с другом сделки или ставил свои отметки. Она знала об одном таком случае. Брак между демоном и демоницей, был договорённостью между их семьями и в знак уважения демон предложил ей сделку. В ней говорилось, что их брак будет основан на преданности и даже если в нём не будет любви он всё равно останется ей верен. После произнесённых обещаний, на шее обоих выступила одинаковая метка.

Рука Люцифера зашуршала на простыне, двигаясь в сторону моей ладони. Люцифер следил за своими движениями, как зачарованный. Он погладил костяшки моих пальцев и в груди разлилось тепло. Неимоверное облегчение накрыло с головой и я ощутила, как тяжесть уходит, сменяясь чувством лёгкости.

– Я думал, что сойду с ума, если ты не придёшь в себя в ближайшее время. – он нарушил тишину, говоря еле слышно. Мне хотелось петь от звука его голоса, что приятно щекотал мой слух. – Я не мог тебе помочь. Даже во сне ты издавала похожие звуки, что несколько минут назад. Я только мучал тебя своим присутствием.

Я сжала его пальцы. Боль в его голосе сходила на нет, будто он сам исцелялся изнутри находясь со мной рядом. Люцифер посмотрел на меня, я снова заскулила, ненавидя себя за такую слабость. Мне в последнюю очередь хотелось, чтобы он думал, как мне плохо. Я не хотела больше плакать.

Всё будет по-другому. Всё изменится.

Он рядом.

Рядом с нами.

– Можно обнять тебя? – спросил он и, щурясь, раздражённо махнул в сторону окна. Занавески взлетели, падая друг на друга, погружая комнату в полумрак. Кажется ему тоже больно от дневного света. Люцифер прокашлялся и отвёл взгляд в сторону.

– Я хочу чтобы ты обнял меня. – заверила его. – Пожалуйста.

Либо Люцифер довольствовался вновь приобретённой силой, либо ему было настолько лень идти пешком, обойти постель и лечь, как нормальному человеку, что уже через секунду его грудь упиралась мне в плечо.

Я снова посмотрела на его одежду. Домашний. Он был создан для этого места. Я хихикнула, прочитав надпись на футболке: «Добро пожаловать в Майами». Он переместил свой вес на локоть, говоря мне в плечо, почти прикасаясь к нему к губами.

– Она мне немного маловата. – в голосе послышались смешинки. – Но больше я ничего не нашел в шкафу нашего сына. Знаешь, я всегда любил порядок. Наверное этим он в тебя. Там черти ноги переломают. Я наступил на какую-то серебряную штуку, когда зашел в его гардеробную. Всё надеялся, что ты скажешь мне, что это такое. – Люцифер полез в карман и достал маленький сувенир, купленный Алеком в Египте. Какой-то артефакт. – Я собирался его восстановить, но он не поддаётся. – он пожал плечами, будто мы каждый день говорили о чём-то подобном. Будто он, чёрт возьми, не вернулся с того света спустя почти двадцать лет. Господи. Не хватает включённого телевизора, очередного шедевра от Netflix.

Люцифер говорил и говорил. Не замолкая. Он не хочет, чтобы дети посчитали его вредителем их собственности. Что не хочет, чтобы первое впечатление о себе было таким. Говорил о том, что вчера они ели пиццу, которую приготовила Рэн. Ян остался голодным. Она игнорирует демона. Точнее, они все остались голодными, но позже Даниэла предложила заказать еду из нашего любимого семейного ресторана. Люциферу не понравилось, что дети едят так много острой пищи.

– Я и не представляла, как скучала по твоему голосу. Не думала, что так сильно мне не хватало его. – я поняла, что улыбка не сходила с моего лица всё это время. Я смотрела и смотрела. На морщинки в уголках глаз и на то, как его брови инстинктивно поднимались и немного хмурились, когда он говорил о детях. Я смотрела на всё: ресницы, волосы, губы, аккуратно подстриженную щетину, родинки. – Я… я не знаю с чего начать. – сказала я честно, всё еще пребывая в странной эйфории.

Люцифер ждал, что я продолжу. Он скользнул рукой по моей спине и, вопросительно поднял брови, спрашивая о чём-то. Я кивнула и он подтянул меня ближе. Я легла щекой на его грудь.

Вдохнув его аромат я покрылась мурашками. В слизистую ударил запах свежего парфюма и табака. Люцифер прикоснулся губами к моим волосам и сделал громкий вдох.

– Я на самом деле умер. Я помню, что чувствовал тогда. Моё сердце будто рассыпалось. – я обвила рукой его талию. – Последнее, что я помню, то как ты смотрела на меня. Я умер на твоих глазах, детка. И мне очень жаль. Чертовски жаль, что я заставил тебя пережить это. – он остановился для того, чтобы поцеловать меня в висок. – Я очень сильно тебя люблю. – я зажмурилась. Сглотнула. Прижалась к нему сильнее. Ещё, пожалуйста. – Я не успел… я не говорил тебе этого, но я очень люблю тебя, Вики.

– Знаю, – ответила я. – Тебе и не нужно было говорить. Я знаю, – подняв руку, я провела по его щеке. – Я… мне стыдно Люцифер. – Мне хотелось чтобы кто-то вырвал у меня гортань по щелчку пальцев, настолько было больно осознавать, что я перестала верить.

Стыдно, потому что хотела стать счастливой без него. Потому что единственным человеком, кто продолжал верить и делать что-то была не я.

Люцифер, видимо понял всё по моему выражению лица. Тому, как я отвела взгляд, а моя рука задрожала и я отняла её, понимая, что не заслуживаю всех его признаний. Он перехватил мою ладонь и положил обратно на свою щеку. В его глазах читалось, каким уязвимым он себя чувствовал.

– Ты не должна так думать. Всё, что эти мелкие тараканы сейчас тут делают, – он провел по моему лбу большим пальцем, стирая заодно испарину. – Это всё лишнее. Поверь мне. – его губы говорили одно, а глаза другое. Это убивало меня. – Я знаю, что связь, которая была между нами она так просто не отпускает. Я говорил правду, детка. Я был бы счастлив, если бы ты ушла из этого мира через минимум сотню лет. Я был бы безмерно благодарен тебе за то, что прожила жизнь за нас обоих.