Текст книги "Любовь или криминал? (СИ)"
Автор книги: SaTaMi
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц)
– Да, конечно, Карта! У меня в Ленобласти есть недвижимость! Ты совсем долбан? – закричала Оливия, у которой, видимо, сдавали совсем нервы.
– У меня есть, Лив. У моих знакомых. Они как раз уехали то ли в Швейцарию, то ли в Швецию жить. Навсегда. Они хотели ту дачу сдавать, но лень было искать квартирантов, вот и оставили пустовать. А ключи дали мне. Вот такие дела, – закончил рассказ Брайн. Сизый с Чёрным кивнули.
– Лив, это реально единственный выход из всей сложившейся ситуации. Идти к Осе и разбираться – гиблый номер. Просто заляжешь на дно на месяц, посидишь тихо. И всё будет в ажуре, – договорил Чёрный, показывая из указательного и большого пальца «окей».
– Ладно, я согласна. Поехали в вашу деревню. Вот только на чём ехать-то? – Она встала, начиная кидать вещи в дорожную сумку.
– Забыли про мою старую, добрую «Волгу»? – с радостью и неприкрытой гордостью ответил Сизый. Оливия впервые за этот непростой разговор улыбнулась.
– Босс, её поймали, – сообщил Александр Слепому, который активно изучал материалы газет. Услышав эту новость, Слепой обрадовался, о чем говорило восторженное выражение его лица.
– Ну всё, малолетка получила урок. Не будет лезть к взрослым дядям. Посидит за решёткой недельку и так взвоет, что ай!.. – Он сделал жалобное лицо.
Эта новость заставила его ослабить хватку. Он подумал, что всё разрешилось само собой. Однако он ошибался…
– Документы взяла? Одежду взяла? Еду мы тебе возить будем, чтобы ты в магазинах не светилась, – Брайн больше всех из шайки волновался за спонтанный побег Оливии, правда, сам пока не понимал почему.
– Задолбали. Я не мелкая. Сама справлюсь, – Оливия была в прескверном расположении духа, на редкость молчалива и тиха.
– Ты не бойся. Мы обязательно прорвёмся. Ты не сядешь, – подбадривал её Мапс.
– Может ещё скажешь, что всё будет хорошо? Ещё какую-то банальщину? – упрекнула его Лив. Брайн кивнул и замолчал.
Наконец Сизый отвёз Оливию в место назначения и остановил машину. Дача, о которой говорил Брайн, была вполне себе приличным деревянным домиком. По соседству располагалось ещё два таких же.
– Дальше сама, – произнесла Оливия, дела два неуверенных шага к дому.
– Вечер мы проведем с тобой, даже не отпирайся, – возразил Чёрный. Атаманша вздохнула, поняв, что придётся ещё немного потерпеть опеку друзей, но отказываться не стала.
Внутренняя обстановка дома была уютной, невольно навевавшая собой воспоминания о детстве. На стене висел традиционный для данных мест красный ковёр, в углу стоял небольшой телевизор, который показывал лишь два канала. У широкого окна с белыми занавесками стояла одноместная кровать с шерстяным одеялом – видимо, мера предосторожности для холодных деревенских зим.
Также был небольшой деревянный шкаф, куда Оливия сразу же повесила свою одежду.
– И чё мне тут делать? С ума сходить? – фыркнула она, рассматривая внимательно своё временное место жительства.
– Книжки есть. В шкафу, на полках, – рассказал Брайн, вытаскивая стопку и ставя её на стол. Книги, правда, были запылившиеся, что говорило о том, что эти книги давно никто не читал. «Мастер и Маргарита», «Война и Мир», «Преступление и наказание», «Капитанская дочка» – стандартный набор классической русской литературы, который есть, наверное, в большинстве домах.
– Фу, книги. Последний раз я читала во втором классе, – Оливия взяла в руки «Войну и мир» и зачитала вслух вступительный монолог Анны Павловны Шерер из первой части на французском. Парадокс был в том, что Оливия не учила французский и большую часть слов прочитала неверно, исковеркав добрую половину.
Ещё смешнее было то, как Оливия пыталась заглатывать окончания слов, пародируя французский акцент. Все буквально покатились со смеху. Чёрный взял ещё какую-то книгу и начал читать её вслух разными смешными голосами. Веселья было до упаду.
Однако Оливия в один прекрасный момент услышала нежные звуки пианино, которые доносились из соседнего дома. Она уже не слышала в этот момент своих друзей, медленно подходя к окну.
Music: Yurima – River Flows in You (1978)
В соседнем доме парень лет восемнадцати играл за фортепиано какую-то мелодию. Его пальцы быстро-быстро летали по клавишам инструмента, ни разу не сбившись и не запнувшись. Оливия никогда не наблюдала за процессом создания музыки, и её очаровало то, как из-под его пальцев рождались такие красивые звуки.
– Лив, будешь читать за Ларису Огудалову? ² Лив! – Ребята отчаянно пытались обратить на себя внимание девушки, но та ничего не слышала, увлечённая тем парнем и этой мелодией.
– Да, мне говорили, что тут живёт по соседству парень-пианист. В консервы поступил год назад, – сообщил Брайн.
– Консерватория, дебил, – пробормотала Оливия, слушая заключительные ноты. Парень закончил играть, положив ладони на клавиши. К нему подошла какая-то женщина лет пятидесяти, видимо, мама.
– Молодец, хорошо сыграл. Ложись спать, время позднее. Уже десять вечера. – Она погладила его по голове и поцеловала в лоб.
– Спасибо, мам, – пианист встал, потянулся и принялся расстегивать пуговицы на своей рубашке. Его мама пока готовила кровать ко сну. Парень, видимо, забылся, и, не закрыв занавеску, снял с себя рубашку. Мама сделала ему замечание, и тот, испугавшись, закрыл окно и шторы.
Лив наблюдала за этой сценой с полуухмылкой, но в то же время с заинтересованными глазами. Она обратила внимание на худобу парня, его выпирающие ключицы, да и в целом его тело было сплошной эстетикой.
–…По-моему у моего двоюродного брата девушка, у неё отец, у него брат в полиции работает. Но неизвестно, будет ли он браться за такое дело. – Ребята, в отличие от Оливии были заняты спасением предводительницы. – Лив, может ты что-то придумаешь?
Глухое молчание. Оливия стоит у окна и смотрит в сторону дома напротив, хотя тот парень уже лег давно спать. Они восприняли это за повод для насмешек:
– О-о-о, запала!
– Да нет, она голых мужиков никогда не видела.
– Нет, она просто запала на то, что он пианист.
– Идите в жопу! – резко крикнула Оливия, влезая в этот тихий разговор. Они прекратили шутить, вновь берясь за книги.
Оливия походила по комнате, как по подиуму, затем отошла на кухню, заглядывая в холодильник. Там было достаточно много еды, супы, пюре, котлеты, макароны, сыр, овощи, даже колбаса была докторская, не из дешёвых. Тогда такой набитый холодильник был редкостью.
У Оливии из головы не выходил тот парень. Из разума не хотел пропадать его образ, тот момент, как он умело играл на пианино. Она помотала головой, но тот парниша всё ещё там был.
– В общем, Оливия, – Чёрный пошёл за ней. – Подумай хорошенько. Может, у тебя какие связи есть? У нас дело тухлое. Вообще.
«Надо будет выяснить, как его зовут. Раз он учится в консерватории, можно будет как-то через неё пробить.»
– Не, у кого-то правда родственник в ментуре, но он честный, вряд ли будет отмазывать.
«Да нет, ерунда. Он правильный, честный, а я в розыске за наркотики, которые даже не употребляла. Он не примет меня. Стоп, примет? Я что, думаю о том, как он ко мне будет относиться???»
– Оливия! – Чёрный потерял терпение. – Ты можешь хоть какое-то время не думать о мужиках? Мы тут за твою шкуру боремся, пытаемся тебя от тюряги отмазать, а тебе, видимо, это в кайф! Твоя любовь не кстати, вернись в реальность!
– Я в реальности, – ответила Оливия спокойно, даже не понимая, о чём речь.
– Ты стоишь с укропом и смотришь в холодильник так, будто от твоего взгляда там Горбачёв появится! Ладно, с тобой видимо каши не сваришь, – Чёрный провёл по своим белокурым волосам, будто расчёской и ушёл с кухни. Оливия закатила глаза, нервно кусая губы. Однако тревожность отошла, и она опять вернулась к мыслям о том парне.
День заканчивался. Сквозь густые облака еле-еле проглядывала полная луна. Все, кроме Оливии собрались уезжать.
– Так, короч, – Чёрный встал со стула, кинул томик Булгакова на диван. – Мы уезжаем в город, чтобы думать уже там, как тебя спасать. Ты сидишь тихо, вообще, как мышь. Ясно?!
Оливия кивнула, ничего не говоря.
– Ты главное не волнуйся, людей и не от таких сроков отмазывали. Не говоря уже о тех, кто реально провинился. Ты-то не виновата, – Брайн погладил её по плечу. Оливия дёрнула им, сбрасывая руку Мапса.
– Я знаю, ребята. Но докажите это мусорам. Вот точно Оса это был, я вам зуб даю! – воскликнула с горячностью Лив, ударяя по столу, – Кстати, мне очень неловко говорить об этом, – Она замялась. – Вы можете найти сведения о мальчике, который на пианино играл? Он мне понравился. Как человек. Поболтать хочу с ним.
Парни тяжело вздохнули, показывая своё раздражение.
– Оливия, нам неловко говорить об этом, – Черный сел к ней на кровать. – Но из этого ничего не выйдет. Он правильный, скорее всего. Он умный. Он получает образование. Ты же криминальный авторитет, лидер ОПГ. Вы разные, блин… Полюса не это… Не бум-бум.
– А я не собираюсь с ним мутить! Я просто хочу его узнать поближе, – Оливии не нравились эти шутки, и она нахмурилась. Однако долго на своих друзей она не обижалась, поэтому через минуту уже улыбалась и смеялась, провожая парней до машины.
Когда калитка закрылась, Оливия вернулась домой и начала активно думать. Её взгляд то и дело падал в сторону того самого окна. Тот самый мальчик уже давно спал. Его мать, судя по всему, тоже.
«Я знаю, что он – пианист, я знаю, что он учится в консерватории, я знаю, что… Всё. На этом мои познания кончаются. Не густо. Что же мне, следить за ним?»
Неожиданно в одном из ящиков комода Оливия нашла записную книжку с какими-то номерами телефонов, среди которых был и номер телефона соседей. Каких конкретно, она не знала, но решила попытать удачу.
Тем временем, в Санкт-Петербурге полиция активно занялась делом Оливии Стар. Оса старался, чтобы улик против девушки было как можно больше. Казалось, что ситуация безвыходна…
Комментарий к 3. Мальчик-пианист 1 – Юриспруденция
2 – Лариса Огудалова – героиня пьесы Островского «Бесприданница»
штош, новая главушка!
буду рада услышать ваше мнение, ю ноу, тапаем на кнопку жду продолжения!
====== 4. Концерт ======
Утром следующего дня Лив проснулась с каким-то странным ощущением того, что скоро случится что-то донельзя хорошее.
Она потянулась, надела привычную для себя рубашку, джинсы и стала думать, что сообразить себе на завтрак. Продуктов ещё было предостаточно, так что с этим проблем не возникло. Оливия решила сделать бутерброды с сыром и чай. Сахара не было, но Лив не особо расстроилась: она предпочитала несладкие напитки.
Она посмотрела на часы: девять утра. Через час должны приехать ребята с какими-то новостями по поводу Осы.
На самом деле, Оливия уже не была в таком сильном отчаянии, как день назад. В какой-то степени ей даже начало нравиться её положение. О таком внеплановом отпуске на природе мечтали многие. Да ещё и погода несказанно радовала: тепло, свежо по-весеннему.
Глаза Лив невольно опустились к тому самому окну. Парень уже проснулся, открыл занавески и завтракал. Оливия усмехнулась: манная каша и молоко. Вполне вяжется с её представлениями об этом человеке.
Наконец Оливия увидела вдали знакомые силуэты и подошла к калитке. Это были ребята с её банды.
– Дело ухудшается с каждым днём, – сказал Черный, сев на кровать. Его губы дрогнули, выражая нервозность, – Нас на допрос вызывали, мы еле отморозились.
– А чё не пошли? – Оливия была спокойна, как удав. – Наплели бы чушь какую-то, может, отстали бы от меня на время.
– Оливия, это ментура. Они нашу чушь, – он показал пальцами кавычки, – проверят и увеличат сроки за то, что врём. Ты что-то придумала?
– В процессе, – уклончиво ответила Оливия. – Может, кушать хотите?
– А что есть из жратвы? – поинтересовался Брайн, который рассматривал орнаменты и узоры на занавеске.
– Бутеры. Могу салат сделать из зелени и помидоров.
– Нет, спасибо, мы не кролики, – Сизый усмехнулся, наслаждаясь своей же шуткой. – Поедим дома.
– Мне можно гулять? Я просто в этой духоте сейчас с ума сойду. Я света белого не вижу. Надоело мне это заточение, – попросила Оливия. Ребята переглянулись.
– Потерпишь! – раздражённо сказал Брайн, вскакивая с кровати. Он сел на корточки, чтобы их с предводительницей лица были на одном уровне. – Что выберешь? Заточение на природе, где вон, птички поют, соловьи заливаются, или в тюряге? За решеткой? Я знаю ответ. Ну, как бы ответил нормальный человек. Ты вроде из таких, – Брайн дал несильный щелбан по лбу девушки. Такого она выдержать не смогла.
– Ты охерел? Ещё раз! – она схватила его с силой за запястье. – Ты меня будешь трогать, я тебе все твои руки вырву и приделаю в жопу! – выругавшись, она дала сильный подзатыльник Брайну, и тот сел обратно, сцепив руки у лица.
– Раз вы ниче решить не можете, буду я решать. Завтра поеду в город, прочищу морду Осе и буду искать доказательства невиновсти своей. Вы же ничего не можете без меня, – повторила она, топая ногой. – Связей нет, значит всё, сложили ручки, как безвольные мопсы! А ты давай, Оливия, страдай! – она ударила по столу кулаком. Все сидели, сжавшись, с глазами по пять копеек.
– Лив, тебе нельзя в город! Тебя сразу повяжут! Сиди тут! – объяснял ей Брайн. Однако она посмотрела на него таким взглядом, что он понял, что ещё одно слово против неё – и прольётся чья-то кровь.
Они уехали ближе к вечеру. Всё остальное время не затрагивалась тема Осы и его дел.
Ребята играли в подкидного и переводного дурака, вспоминали смешные истории, которые произошли за всё время существования их группировки. Оливии стало хотя бы на какой-то короткий промежуток времени легче внутри. Но с отъездом друзей вернулась та холодная, леденящая душу пустота.
Она посмотрела вновь в сторону дома того парня. Он вышел из дома и куда-то пошёл. Лив решила поиграть в шпионку и тоже выбежала из дома, взглядом ища его. Уже смеркалось, что существенно усложняло задачу.
Наконец она нашла нужного человека и ускорила шаг, стараясь не отставать от него. Парень остановился, поняв, что кто-то за ним идёт.
– А, здаров, – Лив поняла, что спалилась, и поправила нервно волосы, улыбаясь, как дура. – Я тут это… Новенькая, да. Решила прогуляться! – Она зачем-то всплеснула руками, однако парня не смутило её странное поведение.
– Может, составишь компанию? Как ни крути, поздно уже, а я беззащитная девушка… – Она начала поглаживать свои волосы.
«Беззащитная девушка, возглавляющая ОПГ», – добавила про себя Оливия. Парень, казалось, даже обрадовался новой подруге.
– Конечно, я буду только рад с тобой погулять! Как давно ты сюда переехала?
– Пару дней назад. – А вот тут Оливия не обманула. – Так вышло. Мне… Для здоровья. Просто… Врачи типа говорят, что… – Сочинять эту легенду Оливии было тяжело, так как она была слаба в медицине. – Ну для лёгких… Этот воздух полезен.
– Согласен. Деревенский воздух оздоровляет, – подтвердил парнишка. Его уши покраснели, и он забегал глазами.
«Стесняется», – отметила про себя Оливия. Возникла неловкая пауза, которую парень поспешил прервать:
– Я на пианино играть люблю. Это дело всей моей жизни. Я даже в консерваторию пошёл учиться. Буду сочинять музыку. Уже есть какие-то наброски мелодий.
– Да, я слышала, как ты играл, – ляпнула Оливия, потом поругав себя за эту фразу, которая звучала, как претензия.
– Я помешал? Извини. Буду тише играть.
– Нет, всё нормально, – Оливия затараторила. – Всё в порядке! Мне наоборот понравилось. Ты так хорошо… пальцами… по пианино бегаешь.
– Играешь, – подсказал слово незнакомец.
– Играешь, – повторила эхом Оливия. – Мне прям вообще в душу запало. Прям в сердце. Ух.
«Соберись, дура, соберись!» – Лив едва не хлопнула себя по лбу. В ней было столько эмоций, которые готовились к тому, чтобы вырваться наружу.
Именно в этот момент Оса давал интервью каналу, который вещал про новости Петербурга.¹ Дело в том, что местным СМИ стало известно, что был найден человек с наркотическими, психотропными веществами. Для того времени это было вообще удивительно. У следователя уточнили, кто именно доложил об этом.
Оса рассказывал об этом с охотой, не упустив возможность добавить красочных подробностей, Лив была и убийцей, и маньяком, и воровкой. Всё это, конечно же, было неправдой, легендой, которую Оса сочинил, чтобы отомстить Оливии за нанесённое ему оскорбление, а также победу в бою.
Оливия обошла чуть ли не всю деревню на своих ногах, однако с этим парнем она даже не заметила, как пролетело время. Они самозабвенно болтали обо всём, и, что самое удивительное, Оливию не оттолкнуло то, что он обсуждал заумные вещи, классическую музыку, теорию вероятности. Другого она бы уже послала далеко и надолго и сбежала, как дезертир с войны, но с ним ей было интересно всё.
Когда они дошли до дома Лив, парень предложил:
– У меня завтра выступление в консерватории, хочешь, приходи послушать.
– Конечно, приду! – с горячностью отозвалась Оливия. Вот она – возможность узнать его получше! Оливия представила его в красивом смокинге, элегантной бабочке, как он умело перебирает пальцами по клавишам, создавая нечто красивое, и едва не взвизгнула от восторга.
– Я очень рад. Там вход свободный, билетов не требуется…
Его прервал громкий голос матери:
– Иди домой, сынок, замёрзнешь!
– У тебя заботливая мама, – заметила Оливия. – Так волнуется за тебя.
– Это у всех мам. Разве нет? – Парнишка искренне поразился этому утверждению. Оливия прикусила язык. Она поняла, как он ещё наивен, что он даже не видел настоящей жизни, не было ещё таких серьёзных потрясений, благодаря которым человек взрослеет и меняется, становится сильнее. Кажется, для парня не существовало зла в этом мире.
– До встречи, – быстро ответила Оливия, подходя к калитке своего дома. Но потом она не выдержала и обернулась, чтобы посмотреть, как он уходит. Оливия не понимала и не догадывалась ещё, зачем ей это нужно было.
Репортаж про проделки Оливии обещали пустить завтра вечером.
Лив только на следующее утро поняла, что ей опасно идти куда-то. Её всё ещё ищут по серьёзной статье. В тюрьму не хотелось, да и подводить ребят, которые её защищают, не хотелось.
Но она решилась: будь что будет.
Встав по будильнику, она быстро оделась в какое-то дешманское платье до колен, найденное в шкафу и туфли-лодочки. Лив такие никогда ни у кого не видела. Умылась, даже сделала подобие красивой причёски на голове.
Убедившись в своей готовности, Оливия вышла на улицу и пошла в сторону остановки, откуда отъезжал автобус до соседнего города, где располагалась консерватория. Парня не было тут, значит, он уехал уже.
Лив недолго ждала транспорт, ей повезло. Но увы, это было последнее везение на сегодня. Автобус был маленьким, невероятно душным. Окна с занавесками не открывались. Ещё и соседка – бабка, которая начала говорить о прошедшей перестройке, ² обвинять власть во всех бедах народа. Лив подпёрла голову рукой, выражая скуку.
Хорошо, что уже через полчаса она была в месте назначения.
Здание консерватории сильно напоминало дворец: жёлтого цвета, с белыми колоннами. Чёрные, чугунные ворота с золотым узором уже открыты. Возле консерватории был небольшой, работающий фонтан.
Когда Оливия увидела музыкантов, которые судя по всему будут выступать здесь и слушателей, она почувствовала себя неуютно, не в своей тарелке. Мужчины в неплохих костюмах, женщины в платьях, будто с балов века эдак восемнадцатого. Их разговоры пропахли интеллектуальностью и любовью к высокому и прекрасному. А она – «серая», глупая бандитка, стоящая в деревенском платье с цветочками и бабочками. Но отступать было уже поздно.
Лив набралась уверенности и сделала несколько шагов к входу.
Она потянула дверь от себя. Не поддалась. Потянула дверь к себе. Теперь получилось. Сзади раздались смешки. Все поняли: она здесь впервые. Оливии хотелось послать грубо насмехающихся или вовсе ударить, но она взяла себя в руки.
Она зашла внутрь и по указателям, размещённых на золотых табличках добралась до просторного зала и села на стул с белоснежной обивкой, на задний ряд. По паркетному полу раздавался цокот чьих-то каблуков.
Сцена была пока закрыта красным занавесом. По залу бегала какая-то женщина в свитере и юбке, крикливая и настырная. Наконец раздался звонок, занавес открылся, и на сцену позвали первого выступающего. Оливия пыталась держаться и не засыпать, но игра навевала на неё некую сонливость. Лив закрыла глаза и опустила голову на бок, едва не захрапев. Но когда организатор громко сказала:
– На сцену приглашается Воробьёв Владислав, восемнадцать лет, с произведением Yurima – River Flows in You.
Оливка получила некий инсайт и распахнула глаза, встрепенувшись. Влад шёл неуверенно, поминутно поправляя очки. Одет он был скромно, в отличие от остальных: в клетчатую белую рубашку и штаны делового стиля. Было видно, что Влад слегка волнуется. Он сел за пианино, взглянул на присутствующих, взмахнул над клавишами и начал наигрывать ту самую мелодию, которая Оливия знала уже наизусть, она до боли была ей знакома, отзываясь где-то в самом сердце.
Во время игры Влад посматривал украдкой на Оливию, будто говоря: «Это я для тебя играю, слышишь? Для тебя! Я тебя ждал! Хорошо, что ты пришла!» Лив замечала эти взгляды и краснела, отводя глаза, чтобы не встречаться с его глазами.
Она боялась, что из-за «глазной химии» он сейчас собьётся, но этого не произошло. Он играл уверенно, даже практически не смотря в ноты. Лив слушала, и вдруг поймала себя на мысли, что её глаза затуманены. Слёзы?
«О, реветь на людях – отлично просто, до чего ты опустилась, Оливия Стар», – она вытерла слезинки и выдохнула.
Влад закончил играть. Зал разразился громкими аплодисментами. Он подошёл к микрофону, сказал «спасибо за внимание», сошел со сцены и сел на случайное место в зале.
Когда концерт закончился, Оливия поспешила к выходу, расталкивая всех, надеясь, что ещё успеет пересечься с Владом, но опоздала. Она застыла на месте, находясь ещё под впечатлением от услышанного.
Внезапно к ней подлетели Чёрный, Сизый и Брайн. Они были явно взбешены.
– Стар! Какого хера? – Брайн схватил ее за локоть, разворачивая лицом к себе. – Ты с головой дружишь?
– А что? – сказала она как-то рассеянно. – Что я сделала?
– Тебя ищут, а ты тут пошла Паганини всяких слушать! – орал Брайн. – Дебилка!
– Паганини – это скрипач. А я слушала пианистов.
– Нам плевать! Тебе дома надо сидеть! И вообще, с какого перепугу тебя стала интересовать музыка? – наконец решились задать вопрос парни. Оливия была в растерянности, она не хотела говорить ребятам о своей влюблённости, ведь тогда всё пойдёт крахом, они отвернутся от неё окончательно.
– Я просто… Музыка помогает думать. Я хотела подумать, как спасти себя, – придумала она отмазку. Для парней она звучала убедительно.
– Поехали домой! Жрать охота. Тебя ещё Слепой ищет, – сообщил Брайн. – Он узнал как-то, что мы на него охоту ведём. Мне кажется, что за нами где-то был хвост, подслушавший всё.
Оливия включилась в обсуждение.
– Ну он мне не страшен, он уже старенький, вот-вот копыта откинет, – буднично ответила она, даже ни капельки не заволновавшись. – Надо с ним разобраться просто один разок и всё будет ок.
– Как ты с ним разберёшься? Телепатией? – Чёрный улыбнулся, обнажая дёсны. Оливия ткнула его в бок локтём. Он ткнул её в ответ, и они громко смеясь хлопали друг другу по плечу.
Вечер. Оливия сидела в некой задумчивости, даже не притронувшись к чашке с чаем. Ребята смотрели телик, обсуждали новости и вдруг на экране появилась фотография Оливии. Они замерли от неожиданности. Оливия сама ничего не поняла и сделала громкость выше.
«Гражданка Санкт-Петербурга, Оливия Стар, разыскивается за хранение дома нюхательных смесей и психотропных наркотических веществ. Об этом рассказал Осин Анатолий, сосед девушки.»
«Оса, ну ты и подонок!» – выругалась Оливия, смотря дальше.
«На самом деле, она давно не дружит с законом, – Оса врал, даже не моргая глазом. – Я слышал подозрительные звуки в их квартире, похожие на стрельбу. Она постоянно таскает какие-то подозрительные коробки. Я точно знаю, что она убила одного человека, превысив самооборону. Также она регулярно ворует кошельки из сумок и карманов прохожих…»
«Ну ты и падла!» – Оливия взбесилась и швырнула пульт в телевизор. Хорошо, что он не попал туда.
Именно в этот момент телевизор смотрел и Влад Воробьёв. Он никогда не пропускал новостные передачи, смотрел их все досконально. Конечно, он в фотографии узнал свою новоиспеченную подругу и сильно испугался. Он вскочил с дивана, подлетел к маме, которая мыла посуду и вцепился ей в плечи, громко крича:
– Меня хотят убить!!! Мама!!!
– Объясни нормально, кто убить-то тебя хочет, – мать реагировала вполне спокойно, а Влад бегал по комнате кругами, как душевнобольной. В конце концов, он посмотрел в сторону соседнего дома, на табличку с номером и адресом, подлетел к телефону, набрал номер полиции и доложил:
– Алло, да, здравствуйте. Я бы хотел вам сообщить о местонахождении Оливии Стар. Да. Улица… дом… посёлок… Ага. Конечно. Спасибо вам. До свидания.
Полиция среагировала моментально. Не успела Оливия начать возмущаться из-за передачи, как в дом ворвалось человек пять вооруженных людей с криком:
– Всем на пол! Руки за голову! Работает ОМОН!!!
Комментарий к 4. Концерт 1 – 6 сентября 1991 года Ленинград переименовали обратно в Санкт-Петербург.
2 – «Перестро́йка» – общее название реформ и новой идеологии советского партийного руководства, используемое для обозначения больших и неоднозначных перемен в экономической и политической структуре СССР, инициированных генеральным секретарём ЦК КПСС М. С. Горбачёвым в 1985—1991 годах.
вернулась после долгого отсутствия, встречайте блудную доченьку 😜😜😜
надеюсь, вам понравилось.
чё, узнали мальчика-пианиста?))))))
буду рада отзывам, я оч долго писала эту главу.
====== 5. Заточение ======
Оливия будто по щелчку пальцев легла на пол, закинув руки за голову. Её напарники поступили точно так же. Никто не соображал ничего от дичайшего испуга, который произвели люди из ОМОНа своим внезапным появлением.
Кто-то держал ногу на спине Лив, не давая шевелиться. Девушка закрыла глаза, надеясь проснуться уже в спокойной обстановке, что всё будет как раньше, но нет. Звуки рации давали понять, что это кошмарная реальность.
В голове Оливии стоял лишь один вопрос. Причём тут Сизый, Черный и Брайн, если полиции известен факт, касающийся только одной ее? Оса в репортаже конкретно говорил только о ней. Хотя, тут как клубок: потянешь за ниточку – развяжется всё.
– Куда мы поедем? – спросила Оливия чуть слышно, приподняв голову настолько, насколько это возможно в её положении.
– На моря, деточка. В Гагры! Будем на пляже лежать, под солнышком! – съязвил омоновец.
Оливия поняла, что им ничего не скажут об их дальнейшей судьбе и замолчала. Тишина давила с необъятной силой. Становилось всё тяжелее дышать.
Наконец, поняв, что все обезоружены и обездвижены, омоновцы убрали ноги с спин людей и громко скомандовали:
– К выходу! И без фокусов!
Оливию накрыло. Она поняла, что она может сесть в тюрьму на долгие годы. Это, возможно, её последние минуты на свободе. Ей в голову пришла абсурдная поистине идея: навредить себе, чтобы её отправили не в тюрьму, а в больницу. Там лучше будет.
Оливия схватила с полки какие-то таблетки (это были скорее всего снотворные), раскрыла пачку и высыпала горсть на руку, уже готовясь съесть лекарства без воды. Однако её сильно ударили по руке. Таблетки рассыпались на полу красочной мозаикой.
– Не поможет тебе это, дура. Ты всё равно поедешь на зону. Нам сообщили твоё местонахождение, по камерам мы увидели, что к тебе регулярно приезжали люди, и вы что-то обсуждали. Лучше уж быстрее сесть, чем увеличить себе срок в неволе, находясь в больничке.
Оливия и здесь промолчала, сцепив губы. Поняв, что разговора по душам не будет, её с силой потащили к выходу. Остальные молча следовали за силовиками.
Они ехали в машине, где все стёкла были в решётках, закрыты занавесками. Ни единый лучик света не мог сюда проникнуть.
Брайн отчаянно пытался вызволить руки из наручников, но только разодрал кожу. Алые, будто таёжная клюква, капли крови выступили на его запястьях. Ребята с надеждой смотрели на своего командира, но Оливия молчала, откинув голову назад.
– Ну Оса, я тебя урою. Ненавижу его, – прошипела она. – Ненавижу!
– Осин-то здесь причём? Вас другой человек сдал, – сообщил водитель. У Оливии всё в голове перевернулось с ног на голову. Она даже предложить не могла, кто же стал крысой. Она поинтересовалась личностью сдавшего.
– Влад Воробьёв. Позвонил нам после репортажа, мы приехали.
Оливия широко раскрыла глаза, чувствуя расширяющийся с каждой минутой комок в горле. Человек, в которого она влюбилась, её первая любовь, поступил с ней так, тем самым заставляя сильно страдать. Она просто не могла в это поверить. После такого он вряд ли будет с ней встречаться. Для него она убийца, наркоманка, тому подобное. Он её боится.
– Оливия? Что за Влад? Ты его знаешь? – спросили ребята наперебой, заметив лёгкую грусть на её лице.
– Нет, – ответила Оливия, отворачиваясь. Им сделали замечание, приказали молчать.
Влад внимательно наблюдал за задержанием через окно. Он чувствовал, как сильно бьётся его сердце. У него в голове были такие метания…
Когда он гулял с Оливией, он понял, какая она. Добрая, милая, скромная. Не позволила себе ничего лишнего в отношении парня. Интересуется искусством (или хотя бы умело делает вид).
Даже была рядом с ним в самый ответственный для него момент – там, в консерватории. Влад уже играл на публике, но каждое выступление становилось испытанием для его разума.
Но с другой стороны, он чётко узнал её в видеоряде. Он не знал её имени, не успел спросить, но слышал, что какие-то люди её так называли. Она убийца. Зачем она интересовалась им? Может, Влад мог стать очередной её жертвой?
И всё-таки он не верил в то, что эта милая девушка могла быть преступницей. Не разобравшись, он сдал её в тюрьму. А вдруг она не виновата? Телевизор тоже врёт иногда.
Влад ходил по комнате. Его нервы были слишком расстроены, как старое пианино. И самое главное: он не мог выкинуть её из головы.
– Владик, время ужина. Пюре с котлетой. Рыбная, как ты любишь, – его мама, женщина лет сорока пяти, одета скромно, по-деревенски, подошла к нему. Влад даже не повернулся к матери, стоя у окна и грызя ногти.
– Мама, я совершил ошибку, – произнёс он отчётливо. Его голос даже стал низким по-взрослому от горечи.
– Любую ошибку можно исправить. Главное, вовремя её понять. А что за ошибка? – мать, казалось, забыла про еду. Влад сел за стол, сцепив ладони и выдыхая.
