Текст книги "Любовь или криминал? (СИ)"
Автор книги: SaTaMi
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)
– Ты не ездил в травму? – продолжала допрос Оливия.
– Нет. Забил.
– Я ТЕ ЩАС ЗАБЬЮ! Может, у тебя сотряс, а ты забил. Потом в гробу будешь, мы забьём на твои похороны. Приколюха, – Оливия развалилась на диване. Где-то рядом было слышно мирное постукивание ложки об стенки кастрюли. Чувствовался запах традиционного русского супа.
– Не думал, что твой Ботаник умеет варить суп, – ухмыльнулся Брайн.
– Он у меня много чё умеет. На пианино играть, готовить, играть на мне по ночам…
– ОЛИВИЯ! – Ботан, кажется, стал краснее своего борща в кастрюле.
– Уже двадцать лет как, – Оливия улыбнулась, подходя к Ботану сзади и сжав его ягодицу в руке. Ботан замер, будто его током ударило и с паникой во взгляде посмотрел на Брайна. Тому, казалось, было всё равно на нежности пары. Оливия отпустила пятую точку заучки и подошла к сейфу, стоявшему на кухне. Введя пароль, она вытащила несколько пачек купюр и начала их пересчитывать. Взгляд Оливии в этот момент был какой-то безумный, звериный. Она будто смотрела на добычу, полученную в кровавой бойне.
– Оливия, ты эти деньги хранишь дома, думаешь, их кто-то украдёт? – Ботан с недоумением смотрел на девушку.
– Ты ниче не понимаешь! – Оливия с диким восторгом перебирала бумажки у себя в руках.
– Она это небось каждый день делает, – улыбнулся Брайн. Ботан кивнул незаметно для Оливии.
– Так, я, короче, пошла в ванную. Мне надо руки помыть, – Оливия замялась. – Ботан, перевяжи Брайна пока, обработай ему раны и синяки.
Ботан выполнил просьбу и притащил на кухню коробку из-под обуви, служившую аптечкой. Оливия действительно скрылась за дверью ванной комнаты. Брайн как-то тускло смотрел на Ботаника, с какой-то болью и страданием. Ботаник интерпретировал этот взгляд несколько иначе:
– Тебе больно, да? Прямо совсем? – Ботан налил на вату перекись водорода и приложил к разбитой губе. Брайн помотал головой, положив руки на свои колени.
– Ты не скажешь правду. Это черта всех мужчин – терпеть боль молча. Она навеяна обществом. Хотя я не солидарен с этим, – Ботан оторвал бинт, смочил его и начал обматывать руку Брайна в зоне пореза.
– Дело не в боли. Я хочу тебе кое-что сказать. Это важно, – Брайн выдохнул, сжал кулаки и закатил глаза.
– Я знаю, что ты любишь Оливию. Я не осуждаю тебя. – Ботан наивно полагал, что дело в этом.
– Дело не в Оливии. Да, я люблю её, но я о другом. Ты помнишь ту тусовку, когда ты вернулся из больницы?
– Помню. Там ещё Осу убили. – Ботан вторым слоем замотал бинт.
– Да… Я знаю, кто убийца. Я скажу только тебе пока. Ты только молчи. Даже Оливии не говори. Поклянись мне, дай мужское слово, что будешь хранить эту тайну.
Ботан ничего не понял, но пообещал, что ничего не скажет.
– Убийца Осы сейчас сидит перед тобой, – Брайн раскинул руки в стороны, намекая на себя. Он произнёс это с холодным равнодушием и максимально хладнокровно посмотрел на заучку. По телу Ботана пробежала маленькая дрожь, пальчики затряслись, и бинт выпал из рук умника. Ботан в ужасе отодвинулся от Брайна подальше. Губы задрожали, а лицо побледнело, будто мрамор. Казалось, что ещё немного – и Ботан закричит от ужаса.
– Ты… зачем это сделал? – Ботан поднял бинт, не отрывая напуганных глаз от Брайна.
– Так было нужно, поверь мне. Я хотел хотя бы кому-то это сказать. Оливии я пока не смогу это рассказать… Ты понимаешь, что будет. А ты с самого начала догадывался, поэтому я решился. Прости меня за то, что я ударил тебя. Ты был прав, братишка, – Брайн провёл ладонью по гладкой щеке Ботана. Тот, находясь в оцепении, откинул руку с щеки и продолжил обработку травм.
Да, Оса был чужим человеком для Ботана, но его пугало то, что теперь он становится соучастником в преступлении, ведь утайка сведений тоже считается наказуемой. Он будет врать близкому человеку – Оливии, перед которой он и так сильно накосячил. Да и убийство уже было чем-то шоковым для Ботаника, который в силу своей детской неиспорченности был пацифистом до мозга костей.
Оливия вышла из ванной, вытерла полотенцем руки и подсела к парням.
– Как идеально ровно замотан бинт. Я восхищаюсь тобой, Ботан, – Оливия поцеловала его в щёку. Ботан улыбнулся, хоть и не совсем искренне.
У Слепого была одна важная миссия, связанная с делом, которое они начали с братом. Сегодня на одну из железнодорожных станций должна была прийти партия оружия, которое он должен был с огромной наценкой продать здесь, в Петербурге. Он уже был в пути. Была мысль подключить Брайна, раз они напарники, но проснулась алчность, которая начала душить его, будто старика.
Лесной воздух был особенно свеж и чист. Слепой гулял по дорожке, ожидая прибытия продавцов и нервно поглядывая на часы. Встреча была назначена на одиннадцать утра, было уже десять тридцать. Однако, к облегчению Слепого, приехали люди на крутых тачках с чемоданами. Он сразу по описанию узнал их.
– Вот, как и просили. Всё лучшего качества. – Один из них, молодой парень с щетиной открыл чемоданчик, где лежали патроны, пистолеты, ружьё нескольких видов. Слепой достал пистолет, зарядил его и выстрелил. Патроны были не холостые. Слепой протянул несколько пачек купюр, обмотанных канцелярскими резинками и поехал обратно.
Брайн остался у Оливии до полудня. Мог бы и подольше, просто черноволосая не выдержала и сказала:
– Быстро в травмпункт! Давай, давай! Нос сломали – он сидит.
Тяжело было находиться здесь с осознанием того, что он не смог сказать то, что хотел. Да и не скажет уже никогда. Смелости не хватит.
– Ты простила меня? – Брайн остановился на лестничной площадке. Оливия самодовольно улыбнулась:
– Я подумаю. Пока, – она хлопнула Брайна по спине. Оливия услышала чьи-то шаги по лестнице, вгляделась и узнала знакомые силуэты. Сизый с Чёрным решили проведать свою подругу.
– О, ребятки! Здарова! – Оливия пожала руки парням. – Есть что обсудить.
– По твоему спокойному настроению можно сделать вывод, что Брайн живой, – сделал вывод Сизый, потирая пальцами подбородок.
– Вы прямо гении, – Оливия имитировала восхищенный взгляд, проводя ребят в свою комнату. Она достала карту Питера, маркер, прицепила карту на стену и начала объяснять, будто в школе:
– Ребята, тут такое дело. В наших руках сосредоточено… Ботан! Найти процент этого числа от этого, – Оливия назвала нужные сведения. Ботан сделал расчёты и выдал ответ:
– Семьдесят пять процентов.
– Семьдесят пять процентов предприятий нашего района. Это дохера. Мы богаты, – Оливия обвела маркером значительную часть города. – Но я хочу, чтобы мы рэкетировали сто процентов, – Оливия обвела другим маркером оставшуюся часть. Сизый с Чёрным переглянулись. В их взгляде читалась одна и та же мысль: «Девушка сошла с ума».
Брайн воспользовался тем, что дверь в квартиру открыта, по счастливой для него случайности, вошёл тихонько назад и начал подслушивать разговоры друзей, чтобы впоследствии было что передать Слепому.
– Оливия, эти пятнадцать процентов заняты корешами с других банд. Нам могут предъяву кинуть. Давай не рисковать нашими жизнями?
– НАДОЕЛО! – Оливия кинула маркер на стол. – Я устала жить в этом кризисе. У нас есть деньги, но я хочу большего, понимаете? Чтобы ни в чём себе не отказывать и жить в роскоши! Да и заначка должна быть, на чёрный день. Кто знает, быть может, я сдохну завтра и…
Её гневную, эмоциональную как у актёра театра тираду прервал звонок телефона. Оливия посмотрела на заучку как-то угрожающе, пронизывая его взглядом и сказала холодно:
– Иди погуляй.
– Я пока разучу экзаменационную мелодию, – Ботан взял большую папку с нотами и ушёл к себе в комнату. Оливия поднесла трубку к уху и деловитым голосом президента сказала:
– Слушаю.
– Здравствуйте, вас беспокоит Алексей, вы контролируете мою торговлю, – раздался на том конце неуверенный писк котёнка.
– Да, помню, – Оливия заинтересовалась, села на диван, подперев голову ладонью.
– Вы оказываете услуги киллера?
– Нет, – Оливия помнила обещание, данное Ботану и соблюдала его свято до следующей фразы, которая заставила переменить решение:
– Плачу восемь тысяч долларов.
Оливия мгновенно переменила тон на воркующий и сказала:
– Данные какие-то есть об этом человеке?
– Адрес знаю. Фото есть. Примерные места, где он обычно ходит и время, когда он выбирается из дома.
– А зачем убить его нужно? Чисто из любопытства, – Оливия хотела понять, насколько веская причина, не соскочит ли этот гражданин в случае чего.
– Он отжал мой бизнес. Второй открывать хотели, помимо вот того, который вы знаете, – по голосу Алексея чувствовалось, что он встревожен и сильно волнуется. Оливию это умилило. – Но он переписал всё на себя, а мне не сказал. У него нет родственников, так что в случае его смерти весь бизнес перейдёт на меня.
– Окей, ясно. А откуда у вас восемь тысяч «зелёных»?
– Я продал квартиру в центре Петербурга. Сделка удачная была. Только сделайте всё по-тихому, не создавая шума.
– Сделаем всё в лучшем виде. Сроки? – задала последний вопрос Оливия.
– Две недели.
– Поняла. Спасибо. До скорых встреч, – Оливия повесила трубку. Сизый стоял и хмурился, как туча, будто понимая, о чём был разговор по обрывкам.
– Оливия, ты планируешь стать убийцей?
– Конечно. Восемь тысяч зелёных. Если вы будете со мной в деле, то тогда… – Оливия задумалась. – Так, восемь тысяч делить на четыре… По четыре тысячи зелёных на человека. Сейчас доллар где-то сто тридцать рублей… – Оливия взяла калькулятор.
– Пятьдесят две тысячи. Нормалёк.
– Оливия, ты обещала Ботану… – напомнил Сизый. – Разве деньги стоят его искренней любви?
Оливия махнула рукой. Для неё речь шла о каком-то смешном пустяке, какой и являлась для неё в данный момент чувства Влада.
– Господи, Сизый. Ботан всегда будет со мной. Куда он денется… – Она рассмеялась язвительно. Ребята поняли, что происходит что-то неладное. Они никогда не видели в Оливии такого равнодушного, наплевательского отношения к другим людям.
Но эта фраза оказалась роковой для Оливии.
– Оливия, я хотел узнать, будешь ли ты рыбные котлеты… – Ботан вошёл в комнату, и стало понятно, что он стоял за дверью и всё слышал. Оливия это поняла и растерянно пошевелила губами.
– Постой, ты не так понял… Я имела в виду… – Она взяла его за руку, но Ботан выдернул кисть и отошел шага на два. Чёрный обратил внимание на то, как Ботан посмотрел на Оливию: с горечью и болью, даже со злостью. Ненависть – это качество не свойственно для этого мальчика, божьего одуванчика.
– Ботан! – Позвала она в отчаянии. Ботан выбежал из квартиры, едва не столкнувшись с Мапсом, не переобуваясь из домашних сланцев, крикнув:
– Мы расстаёмся!
Оливия ещё немного постояла, посмотрев вслед Ботанику, на то, как закрывается за ним дверь и молчала. Никто к ней не лез с расспросами. Она кашлянула и сказала дрожащим голосом:
– Он передумает. Какое расставание… – Она сжала кулаки и продолжила обсуждение своих дел.
Брайн договорился по пейджеру о встрече со Слепым. Информации было более, чем достаточно. Слепой улыбнулся, получив сообщение от подопечного.
– Эх, Леночка, чувствую, что-то узнаю новенькое, – обратился он к пышногрудой стройной блондинке, лежавшей рядом с ним на кровати. Она погладила его по волосатой груди.
– Надеюсь, встретимся ещё хоть разок. – Он отдал ей деньги и встал с постели. Особо своему внешнему виду Слепой не уделял внимания: просто надевал футболку, одну и ту же, джинсы и поправлял рукой свои сальные русые волосы, в которых уже проглядывали седые корни. Он вышел из парадной, крутя головой по сторонам. Брайн пришёл минута в минуту. Он старался не встречаться взглядом со Слепым, но холодный глаз Слепого прожигал насквозь, хоть и один. Брайн держал ножик за спиной.
За ту ночь, которая прошла с похищения пришла лишь одна разумная мысль, вариант радикальный, но действенный: убить Слепого. Правда, Брайн не представлял, как он это сделает.
– Смотри, там кто-то вдалеке… Как бы не хвост… – окзабоченно произнес Брайн, а сам до боли в пальцах стиснул нож. Слепой настороженно взглянул вдаль, а Брайн, как разьяренный тигр, ринулся на него с ножиком наготове и уже был готов вонзить в сонную артерию Слепого, но тот будто инстинктивно почувствовал опасность, резко развернулся, выбил из рук Брайна нож мощным ударом и приставил его к горлу Брайна, вцепившись в его шею стальной хваткой.
– Убить меня решил? К брату отправить? Слушай, не советую. Не со-ве-ту-ю, – отчеканил он по слогам. – Но на первый раз прощаю. У тебя есть информация?
– Может, я денег заплачу? Я хочу разорвать договор, – Брайн перебирал ногами камушек.
– Тогда снова будем говорить на языке жестов в хижине.
Брайн осознал, что пути назад нет и выложил, как на духу:
– Оливия планирует рэкетировать все предприятия нашего района, отбить их из рук других группировок. Также ей поступил заказ на убийство. Она согласилась. Восемь тысяч долларов.
– А кто это был? Номерок не знаешь его? Отобью заказик! – Слепой потирал ладони, предвкушая деньги. Брайн дал листок с цифрами, Слепой убрал его в карман.
– Молодчинка. Отрабатываешь своё право на свободу, – Слепой по-отечески потрепал его по волосам. Брайн отвернулся.
Сизый и Чёрный покинули квартиру Оливии где-то в половине девятого вечера. Они поняли, что моральное состояние Оливии неплохое, даже после попытки насилия над нею и расставания с молодым человеком и ушли по домам.
Ботан вернулся около десяти вечера. Оливия побежала с ним говорить, стараясь держать себя холодной и властной, но она дико боялась, что он уйдёт навсегда.
Ботаник её игнорировал, затыкал уши, уходил в комнату и запирался. Оливия поняла: дело плохо.
Комментарий к 17. «Головокружение от успехов»¹ 1 – название статьи И.В.Сталина.
СЮРПРАЙЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗ
Я боролась с божьими коровками, они заели меня, свет вырубили на полтора суток и ещё много всяких препятствий. Но я смогла.
Подписывайтесь на ЛИК, всех люблю, спасибо!
Не забываем благодарить бету.
====== 18. Экзамен ======
Комментарий к 18. Экзамен Песни в фанфике, которые указаны в тексте курсивом, это не прям то, что играл Ботан, а мой совет вам, что включить при прочтении сцены.
Если у вас абзацев нет и всё в кашу слипается, воспользуйтесь выравниванием по ширине, либо включитe, либо выключите.
Новый день пришёл, принося за собой очередные хлопоты и проблемы. Оливия как проснулась, так уже почувствовала, что настроение, мягко говоря, оставляет желать лучшего. В ней была маленькая надежда на то, что Ботаник проспится и забудет все обиды, но по тому, как он проигнорировал пожелание доброго утра, она осознала, что время не вылечит эту любовь. Если Оливия не возьмётся за это и будет дальше показывать гордость, она навсегда потеряет близкого ей человека. Оливию даже злость взяла, когда на её вопрос:
– А когда там у тебя экзамен-то?
Он молча подал ей листок, где были указаны темы к экзамену и вверху стояла дата: «5 июня 1992 года». «Да как он смеет нос воротить от меня? Засранец!». Эта реакция чертовски била по хрупкому эго Оливии и заставляла закипать кровь в жилах. «Убью его, да и всё».
Оливию успокаивала та мысль, что он живёт на территории её жилплощади, что в Петербурге без Оливии он фактически человек без определённого места жительства, значит, никуда не сбежит, не встретит другую девушку. Но он может психануть и уехать к маме в деревню. Тогда пиши пропало – если даже Ботан её простит, то мать вряд ли. Мнение будет испорчено, а значит, созреет зерно для новых ссор и скандалов, которых и так было немало.
«Может, стоит бросить его, жить самой и заниматься исключительно криминалом? Ну если не могу я и любовь и всё это совмещать».
Тогда до Оливии дошло болезненное осознание того, что она проиграла. Она не смогла спасти отношения, даже не пыталась! А она без боя не сдавалась никогда.
Оливия потянулась к пачке Мальборо, потому что почувствовала нарастающую тревогу, но там не оказалось ни одной сигареты. Правильно, Оливия стояла на балконе и курила всю ночь, в перерывах поедая бутерброды, конфеты и прочую ерунду, которая не насыщает до конца, но позволяет перебить разыгравшийся аппетит. За ночь она скурила всю пачку. Новый антирекорд. Никогда не повторяйте.
«Надо заменить сигары на алкоголь. Дешевле по бабкам выходит.»
Оливия вспомнила фразу скучного, заумного диктора, который уверял, что женский алкоголизм практически неизлечим. Да и пьяницей становиться не хотелось, ведь как можно, например, вести переговоры с заказчиками в пьяном состоянии? Или даже в похмельном, когда башка раскалывается, жутко трясутся конечности и всё, что тебе хочется – лечь трупом на постель и спрятаться от реального мира? Поэтому вариант с выпивкой она отмела. Остаётся наркота, но это она даже не рассмотрела: во-первых, дорого, во-вторых, хрен достанешь, в-третьих, она уже сидела в СИЗО за это (ей не понравилось), в-четвёртых (а должно быть во-первых), это медленно убивает организм и делает тебя тупым куском баклажана.
– Ты так и будешь курить сутками? – раздался язвительный голос Ботана. Оливия выкинула упаковку в мусорку и громко проматерилась.
– Ты будущая мать, а дымишь, как паровоз. Самой не надоело?
– Я от такого дебила, как ты, рожать не стану! Твоё чувство юмора прямо пропорционально твоему весу! – она ударила в худощавое туловище Ботана, где даже не было намёка на пресс.
– Оливия! Как ты со мной разговариваешь! Сама виновата, ещё и огрызается.
– Как заслужил! Если будешь со мной, как со скотиной разговаривать – иди нахуй тогда, собирай свои книжки и вали к матери! – закричала Оливия, ударив Ботана в грудь кулаками несколько раз (а у Оливии была тяжёлая рука, к слову, синяки появляются мгновенно, если не гематомы), а потом дав звонкую пощёчину Ботану по лицу.
– Ненавижу тебя! Правильно мне мать про тебя тогда сказала! Ты плюёшь на всех, тебе важна только ты сама! – в ярости выпалил Ботан. В голове Стар прозвучали все те слова, которые ей передал Ботан в ту ночь: что Оливии будет плевать на мнение Ботана, что она будет спать со всеми подряд, что она подцепит заболевание от кого-то и не сможет родить ребёнка и далее по тексту. Она приняла это на свой счёт тоже. У неё задрожали губы, она поняла, что её накроет при нём и быстро вышла из комнаты. Ботан в то же мгновенье раскаялся в своих словах, но слово не воробей, как мы знаем, и это выражение приобретает особый смысл, если учесть фамилию Влада «Воробьёв».
Слепой не стал терять времени, сразу же набрал по номеру того парня и заговорил уверенным голосом:
– Я узнал случайно, что вам нужно устранить человека быстро.
– Да, всё верно, – ответил тихий голосок. – Вы правы.
– Я могу за три дня это сделать, – уверенно заявил Слепой.
– Так быстро?
– Конечно. За семь тысяч пятьсот долларов я всё сделаю, – Слепой выбрал золотую середину между восемью и семью.
– Я отдал этот заказ Оливии Стар, вы должно быть её знаете…
– Знаю. Даже ближе, чем ты думаешь.
Алексей был удивлён, услышав это. Он представил двадцатилетнюю, совсем юную Оливию рядом с человеком за сорок (Алексей понял это по голосу Слепого) и даже потерял нить разговора.
– Так что, ты согласен?
– Безусловно! – Алексей горячо откликнулся. – Безусловно! Это выгодное предложение.
– Что ж, – Слепой провёл пальцем по пыльному столу. – Все данные жду у себя дома, фотографии и паспортные данные, имя там, фамилия, прописка. Мой адрес… – Слепой назвал улицу и дом. – Сегодня вечером подъедете?
– Конечно, – согласился Алексей.
– До новых встреч, – Слепой положил трубку, довольный своим успехом.
«Ну что ж, Оливия Стар, советую купить зелёнку, которой ты будешь мазать свои чудесные искусанные локти…» – Слепой громко расхохотался. Но на самом деле, плюшки в виде денег и заказов были для Слепого не самым ярким плюсом от сотрудничества с Брайном. Было ещё одно преимущество, которое поможет Слепому реализовать свой план мести за Осу. Просто нужен подходящий момент, когда бдительность Оливии будет ослаблена…
Все собрались на квартире Сизого.
– Итак, граждане, – Оливия перед друзьями старалась быть сильной и излучать олимпийское спокойствие. – Я всю ночь думала, думала и наконец придумала, как говорил великий Чебуратор.
– Во-первых, Чебурашка, – поправил девушку Чёрный. – Во-вторых, он про стройку говорил.
– Мне одного Ботана хватило за глаза и за уши. Хоть ты не будь занудой. Представим, что я говорила про построение плана. Отравление.
– Гениально, – Чёрный похлопал в ладоши. – Это просто легендарно.
– Мы выследим этого бизнесмена, – Оливия вместо «э» произнесла м«е», смягчая «м». От этого ребята улыбнулись. – Допустим, он будет идти по улице. Попросим у него бутылку воды. Она сейчас у всех с собой, жара плюс тридцать.
– Плюс тридцать пять.
– ЧЁРНЫЙ, Я ТЕБЕ ВСЕ ОТВЕРСТИЯ МЕСТАМИ ПОМЕНЯЮ И КАСТРИРУЮ! – гаркнула Оливия. – Он даёт нам бутылку, ты её берёшь, Сизый, мы туда подмешиваем вещество, яд какой-нибудь, и отдаём обратно. Он выпивает, потом умирает. Никаких следов, никаких улик. Всё просто, как дважды два.
– Ты не учла одного, умница-разумница. Во-первых, на бутылке останутся наши отпечатки пальцев. Надевать перчатки будет крайне подозрительным в жару плюс тридцать пять, как сказал нам Чёрный. Во-вторых, у него может не оказаться воды, он может покупать газировку в автоматах, или в киоске купит, – заявил Сизый.
– Да, Оливия. Это круто, но в бутылку подмешивать не резон. Можно назначить встречу в кафе, отправить его куда-то на улицу и подмешать отраву в еду, – предложил Брайн. Он был спокоен, зная, что заказ уже у Слепого, скорее всего.
– Он не согласится на встречу. Мы кто ему такие? – сказала Оливия. – Но можно какой-то бизнес-проект ему предложить… Да… Надо обдумать. Где яд достанем?
– У меня дядя – химик. Он всякую херню у себя дома держит. Я точно знаю, что у него есть цианистый калий, а он очень ядовит.
– Это все знают.
На телефон Оливии позвонили, она мгновенно среагировала. Звонил Алексей, естественно.
– Оливия?
– Нет, Горбачёв. Что стряслось?
– Я вынужден сообщить, что отдал заказ другому человеку.
– СТОП, КАКОГО… ТЫ ОДУРЕЛ? – Оливия была вне себя от злости, побагровела, брови сдвинулись.
– Подвернулись более выгодные условия.
– А кто это?
– Человек, который просит себя называть Слепым.
Оливия подумала, что прямо сейчас упадёт в обморок. Она так разозлилась, что готова была растерзать любого, кто ей попадётся под руку.
– Ты пожалеешь об этом, – рявкнула Оливия, кинув телефон на рычаг. Ребята, кажется, стали что-то понимать.
– Мы такие бабки потеряли!!! Он отдал заказ Слепому!!! Откуда Слепой нарисовался? – орала Оливия. Сизый пожал плечами:
– Не понимаю причину гнева. Если бы МЫ должны были эти деньги, я тоже бы злился. Но особо на них рассчитывать не стоило. Это глупо. Мир так устроен, что поменяться может всё за одну секунду.
– Я уже такие белые сапожки¹ присмотрела себе… – разочарованно сказала Стар, упав в кресло и взявшись за голову.
– Нельзя делить шкуру неубитого медведя. Запомни это на всю жизнь. Потом не так больно падать.
– Меня уже другое бесит. Какого хера нам вставляет палки в колёса Слепой? Откуда он узнал про заказ? Не могла же среди нас завестись крыса?
Брайн при этих словах спрятал глаза, посмотрев в пол. Он старался быть особенно незаметным сейчас, чтобы не выглядеть подозрительно.
– Ладно, переживём. Отобьём эти деньги. Тем более, я хочу же крышевать² ещё больше «точек».
– Вот это наша старая, добрая Оливия! – сказал Сизый, добродушно улыбаясь. – Узнаю нашу девчонку!
– Я СТАРАЯ? А ну иди сюда, засранец! – Оливия начала мутузить кулаками Сизого, а тот убежал на кухню. Оливия гналась за ним и поняла, что рядом с друзьями она отвлекалась от своих проблем.
«Правильно говорят, что мужики уходят и приходят, а друзья – это навсегда…»
Оливия сидела на кухне и пила чай с конфетами «Грильяж». Она не любила сладкое, но ради этих конфет была готова на всё.
– Не против, если я составлю компанию? – Сизый стоял возле двери и с умилением смотрел на то, как предводительница мирно трапезничает.
– Канеш, не против.
Сизый взял табуретку и устроился рядом с Оливией. Он взял масло из холодильника и намазал его на несколько кусков хлеба.
– Сизый, чё я не так делаю? Ты голова нашей банды, ты умный, ты поймёшь может, что я не так делаю в своей жизни? – Оливия поняла, что осталось пару конфет в огромной тарелке и остановилась.
– Ты честно хочешь услышать? Просто правда не очень приятная.
– Я для этого и спросила, – Оливия выжидающе смотрела на Сизого, уже морально готовя себя к «уколу».
– Ну смотри, – Сизый откусил бутерброд. – Ты стала слишком много думать о деньгах. Нет, не спорю, деньги – это классно, я их люблю тоже и не откажусь от косаря долларов, но у тебя это пошло чрезмерно. Это называется «Головокружение от успехов». Ты уже готова на всё ради них, в твоей голове слетел тот предохранитель, благоразумие, который тебя останавливал от безумных поступков. Ты перестала ценить то, что имеешь. Для тебя всё, что у тебя есть – жильё, еда, вода, друзья, парень стали нормой, – на слове «парень» Сизый сделал акцент. Оливия ощутила такую боль, будто ей нанесли ножиком ранку и продолжают ковыряться там. – Это видно по твоей фразе. «Господи, куда он денется», да денется, Оливия! Ты думаешь, он не сможет найти другую? Он денется, а ты его потеряешь! Это же быстро происходит: пойдёт по улице, увидит девчонку, зацепится с ней словесно – и всё! Химия, водороды, анионы, катионы, короче вся эта херня между ними произойдёт, финит а-ля комедия! Он умный парень, девушки таких любят. Поэзию любит, будет каждое утро Лермонтова читать, о любви его стишки всякие.
– Я поняла… – Оливия откинула голову назад, будто слёзы, которые скопились в её глазах от этого потекут обратно. – Ты прав. Спасибо, я всё осознала…
– Ты извини, если обидел, но ты просила сказать сама, – Сизый доел шестой бутерброд и пошёл делать ещё несколько.
– Нет, Сизый. Я не обиделась нисколько. Это не отговорка, но у меня за двадцать лет не было рядом никого, кто бы объяснял мне всё это. Ну пока с матерью-алкашкой общалась, а она, думаешь, испытывает чувство благодарности к людям? Она всех ненавидит, и свои ценности она передавала мне. А я, как губка, впитала. Я и жила с теми мыслями, что все мне враги. Я враждебно относилась ко всем, кроме вас. Для меня сказать «спасибо» было унижением. Я боялась, что все будут смеяться, если я скажу это слово, что это – признак слабины.
– Это признак внутренней силы, – ответил Сизый. – Мхм, бутерброды кайф… Люблю сыр… Булку… Охеренно.
– Главный любитель бутербродов во всём Советском Союзе. Ой, России, – поправила себя Оливия. – Чёрт, когда я перестроюсь? Я постоянно говорю СССР, хотя он распался! Россия. Российская Федерация. Как-то непривычно.
– Советский был роднее. Я как бы двадцать три года жил и говорил так, а теперь… Грядут огромные перемены, чувствую. Ты кстати что с Владом решила?
– Каким Владом? А, этим… – Оливия как-то поникла. – Я не знаю, не говорит со мной, игнорирует, а если и говорит что-то, то это подколки и обидные вещи. Он сказал, что его мать была права насчёт меня, что я ему не пара… Ну и хер с ним, что. Я красивая девушка, найду другого. Постоянно, мимо стройбата прохожу когда, слышу свист оттуда. Значит, хотят меня. Есть порох в пороховницах, ягоды в ягодицах.
– Найдут тебя, но захочешь ли ты другого? – справедливо заметил Сизый, поедая девятый бутерброд. – Ты без чувств вряд ли сможешь. А Владика ты не забыла. Открою тебе тайну, ты его ещё долго не забудешь.
– Почему это? – усмехнулась Оливия, наливая себе коньяк. – Забуду раз плюнуть.
– Во-первых, это первая любовь. Она самая сильная, так считается. По факту, кстати. Во-вторых, как бы сказать приличнее… Ты с ним…
– Да, я ему отдала первый раз, но какая разница? Второй, десятый. Я не придаю этому значения, я не баба из мыльной оперы.
– Но всё равно ты его сильно любишь. Ты переживаешь из-за него, я это вижу, значит, тебе не всё равно.
– Мне плевать, плевать, – уверяла Оливия то ли его, то ли себя, а потом сдалась, кинула стакан в стену и крикнула:
– Мне не плевать! Я его люблю, я его хочу, я хочу объятий, я хочу поцелуев от него, хочу обсуждать с ним Моцарта, хочу смотреть вместе кино, готовить вместе борщ, мечтать о Гаграх, о семье! Довольны? – Она не плакала, нет. Просто словесная истерика.
– Всё образуется, я тебя уверяю. Совсем скоро. Вам суждено быть вместе, значит, всё наладится. Вам нужно поговорить, обсудить, что обижает тебя, что его.
– Хватит о нём. Сейчас «Иронию судьбы» покажут, давай смотреть, – Оливия включила телевизор, отыскала нужный канал и погрузилась в просмотр. Сизый понял, что зря доставал её расспросами, и чтобы искупить вину, почистил ей мандарины…
Ещё один день прошёл в тотальном игнорировании существования Оливии Стар в доме. Но, что удивительно, он ни разу не заговорил об отъезде в Ленинградскую область, к маме. Значит, он до конца не решил расставаться. Оливия просто ушла на улицу, чтобы заучка не маячил у неё перед глазами, гуляла по парку, наслаждалась природой, яркой зелёной травой, могучими деревьями, зеркальной гладью пруда, смешными утками. Природа успокаивала, помогала собраться с силами и понять, что всё не так критично.
Незаметно пришло пятое июня – день практического экзамена Влада. Он вскочил в шесть утра, надел парадные штаны, рубашку, даже запонки нацепил, обулся в гладко вылизанные ботинки. Всё это было куплено на средства Оливии и являлось болезненным напоминанием о ней.
«Если она не придёт на моё выступление, я расстанусь с ней.» – решил умник. Оливия дождалась семи утра, поняла, что Ботан ушёл, оделась в футболку, джинсы, причесала волосы, надела туфли-лодочки (удивительно для Оливии, но она хотела показаться во всей красе) и поехала в сторону консерватории. Она побежала на остановку, но как назло, автобус уехал из-под её носа! Оливия материлась, понимая, что опоздает. Автобус приехал через полчаса нервного ожидания. Потом ещё маршрутка опаздывала, водитель лез с подкатами, Оливия еле вырвалась, потом ещё в консерваторию пускать не хотели (репутация играла свою роль). Тогда она послала всех в пятую точку на жаргоне, растолкала и ворвалась в здание…
Ботан сидел в зале и пересматривал ноты. Предстояло играть без них. Он волновался, боялся и искал Оливию глазами.
Она не пришла.
Неужели не придёт?
«Боженька, помоги, пожалуйста.» – прошептал Ботан. Пара слёз упали на белоснежные листы. Непонятно, о чём была просьба Ботана: о приходе Стар или о успешном выступлении. Но вот он следующий, а Оливии нет.
Неужели забыла?
– На сцену приглашается Владислав Воробьёв, девятнадцать лет.
Не пришла. Это осознание было как выстрел. Ботан кинул ноты на кресло, пошёл тяжёлой походкой на сцену.
