Текст книги "Непристойный (ЛП)"

Автор книги: Saras_Girl

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

– Так, – наконец, прерывает он повисшую неловкую тишину между ними. – Давай предпримем какие-нибудь действенные шаги по исправлению этой ситуации.

Гарри изгибает тёмную бровь:

– Например, какие именно шаги?

– Мы не можем остановить медиа печатать всякую чушь о тебе, но, по крайней мере, мы можем заставить их признать правду в отношении Грейнджер, – говорит Драко, стараясь звучать более уверенно, чем он ощущает себя.

Гарри вздыхает:

– Рон как раз работает над этим вопросом. И это займёт какое-то время.

Драко соскальзывает с прилавка и скрещивает руки на груди:

– Неужели, это правда?

– Что правда?

– Что ты будешь здесь сидеть сиднем и ждать у моря погоды? Поттер, я видел, как ты противостоял дракону, так что, я полагаю, уж с “Ежедневным” мерзопакостным “Пророком” ты можешь справиться тем более!

– Это случилось так давно, – тянет Гарри, но уже спрыгивает с прилавка, быстренько строчит на кусочке пергамента “Скоро вернусь” и прицепляет записку к входной двери.

Он одаривает Драко решительным взглядом и запирает магазин.

– Ну, узнаю старикана “Поттера”.

– Заткнись, будь добр.

Когда они идут рядом, соприкасаясь плечами, по Диагонн Аллее, Драко борется с то и дело наползающей на губы улыбкой, чувствуя себя до странности пьяным от эйфории. Они с Гарри не обменялись и словом о маршруте следования, так как и так понятно, куда они направляются.

Главный вход в редакцию “Еженедельного Пророка” помпезен и внушителен, его высокие двойные двери с обеих сторон украшены сверкающими скульптурами: с одной стороны золотым пером, а с другой серебряным свитком. Драко притормаживает, чтобы выпустить из здания молодого человека с кофром для колдокамеры наперевес, моментально пожалев о своей вежливости, так как тот внезапно останавливается и начинает пялится на них разиней.

– Гарри Поттер, – резво отмирает явно репортёр и уже тянется к кофру с колдокамерой. – У вас есть момент, чтобы…

– Неа, – холодно отрезает Гарри, и схватив Драко за руку, втягивает его внутрь.

Несмотря на то, что они с Гарри вызывают определённый ажиотаж, переходя из помещения в помещение, их отпинывают из офиса в другой офис, с одного этажа на другой этаж, каждый встреченный сотрудник заявляет им, что они совершенно не в том отделе, где следует быть: нужно обратиться в “Жалобы”, нет в “Личные дела”, нет в “Колдографию”. И в конце-концов, они обнаруживают себя в подвальном помещение, в захламлённой комнатушке, с ведьмой, которая выглядит очень похожей на Панси, только в районе лет пятидесяти и без должного ухода за собой.

– У вас имеются какие-либо доказательства… этой вашей истории? – вопрошает она, сомкнув руки в замок под своим обвисшим подбородком и взирая на них без намёка на интерес.

Гарри и Драко обмениваются настороженно-усталыми взглядами.

– А у вас есть доказательства тому, что напечатала ваша газетёнка? – требует своего ответа Гарри.

– При том инциденте присутствовал ребёнок, который даже не был упомянут в статье, – добавляет Драко, протягивая газету.

Женщина абсолютно игнорирует их обоих и выносит вердикт:

– Прошу прощения, – заявляет она, хотя в ней нет и намёка на сожаление. – Но статья не будет изъята.

– Но…

– У вас совсем нет доказательств вашей версии, – повторяет она, и взяв в руку перо, начинает что-то карябать на пергаменте. – Я занята работой. Поэтому, попрошу вас покинуть мой кабинет.

Расстроенный донельзя, Драко резко выходит, но Гарри притормаживает в дверях:

– А что конкретно вы имеете в виду под доказательствами?

– Колдофотографические, аудио, думосборные записи, свидетельства непредвзятой третьей стороны, – перечисляет эта особа, даже не отрываясь от своей писанины.

– Что ж, отлично. Благодарю, – произносит Гарри, выталкиваясь в коридор и утягивая Драко к лифту. – Пойдём, нам нужно увидеться с Гермионой.

**~*~**

– Мы уже об этом думали, Гарри – говорит Гермиона, беря в руку чайник и начиная разливать кипяток. – Рон всё проверил. По закону это должно быть независимое свидетельство. Не моё или Роуз.

Драко кивает, когда она предлагает ему молочник:

– Спасибо.

Грейнджер занимает своё место за широким, шероховатым, из дерева сосны столом и поднимает свою чашку с чаем. Каждые несколько секунд она поворачивается и смотрит на играющую в уголке Роуз, будто боится, что репортёры из “Пророка” могут влететь в приоткрытое окно и унести её дочь прочь. Хотя Грейнджер и выглядит бледной и осунувшейся, она явно рада видеть Гарри и, что любопытно, совсем не удивлена его появлению вместе с Драко. Он сам не может припомнить, когда в последний раз они с ней оказывались в одной комнате вместе, и всё же она гостеприимно, как старого друга, принимает его в своём доме. Стыд и замешательство завихрениями вьются у него в животе, деля место со страхом и с вожделением, каждый раз когда он бросает взгляд на Гарри. Драко так погружён во все эти эмоции, что едва замечает боль, когда обжигается горячим чаем.

– Потому что типа воспоминания могут быть подправлены, – произносит Гарри и обменивается с Гермионой каким-то взглядом со значением, который Драко не может расшифровать.

– Да, поэтому, – соглашается Гермиона, поворачиваясь, чтобы снова проверить Роуз. – Они и так уже представили меня сумасшедшей. И считают, что почему бы мне ещё не изменить свою собственную память, чтобы только представить их в плохом свете?

Гермиона сильно сжимает губы, будто старается подавить эту деструктивную мысль в своей голове, и Драко замечает, что её руки так сильно дрожат, что её чай может вот-вот выплеснуться через край чашки.

– Как ты думаешь, мог кто-то ещё увидеть этот инцидент? – спрашивает Драко, чтобы отвлечь её.

Гермиона поворачивается к нему лицом, её глаза большие и карие:

– Я сомневаюсь, так как это был разгар дня… большинство соседей были на работе. Только наш сосед, мистер Фортуна, в это время дома, но он почти никогда не выходит на улицу. Он немного странный маг… эксцентричный… Я не думаю, что он даже знает кто мы такие, – она немного задумывается, смотря на поверхность стола и улыбаясь немного натянутой и в себя погружённой улыбкой. – Это как-бы ситуация наоборот, сравнивая с доставучими журналистами. Он выходит в свой сад только тогда, когда…

Грейнджер внезапно обрывает сама себя. Её бледное лицо становится до невозможности белоснежным.

– В чём дело? – спрашивает Гарри.

– Мистеру Фортуна нравится беседовать с Роуз через живую изгородь, – отвечает Гермиона, вскакивая со стула и падая на колени перед малышкой. Она смотрит агонизирующим взглядом на Гарри и Драко:

– Я даже не подумала об этом. Мы были так заняты переговорами со всеми через каминную сеть, стараясь найти выход…

– Дыши, Гермиона, – советует Гарри, стараясь успокоить её, но по его позе, окаменевшей и напряжённой, Драко может видеть, что он также ошеломлён новым открывшимся обстоятельством, как и сама Грейнджер.

– Ты прав, – она медленно совершает глубокий вдох-выдох, а затем поворачивается к дочери. – Роуз, вчера, когда ты играла в саду, ты разговаривала с мистером Фортуна?

Малышка кивает, и её яркие, рыжие кудряшки пружинисто прыгают вверх-вниз.

– Ты уверена, – Гермиона берёт ладошку дочери в свои руки. – Потому что это очень важно, дорогая.

– Я правда разговаривала с ним, мамочка. Мы говорили о цветах и как из них составить радугу, – серьёзно отвечает Роуз, а затем поворачивается в сторону Драко:

– А вы муж дяди Гарри?

– Эээ… нет, – отвечает Драко, чувствуя, как приливает кровь к щекам, и только надеясь, что со стороны это не слишком бросается в глаза.

– Я должна пойти и поговорить с соседом, – Гермиона вскакивает на ноги и хватает палочку из буфета. – Я совсем не подумала об этом. Как я могла не подумать об этом? Ведь думать – это то, что я умею в жизни!

Драко смотрит, как Гарри встаёт и, взяв Гермиону за плечи, подводит её обратно к стулу, усаживает на него и целует подругу в щёчку.

– Я с уверенностью могу сказать, что мы все на какой-то момент лишились здравомыслия, – мрачно замечает Гарри. – Ты сейчас останешься здесь, а мы пойдём и посмотрим, сможем ли что-то сделать в этом направлении.

Грейнджер начинает протестовать, но они оба уже метнулись к двери. Когда они выходят, то обернувшись, видят, что Гермиона опускается на пол рядом с дочерью, обнимает её и шепчет ей в волосы слова одобрения.

Оскар Фортуна определённо оказывается эксцентричной личностью. Им с Гарри требуется несколько минут, чтобы только уговорить его выйти к ним из-за двери, и когда он распахивает её, то появляется во всеоружии, размахивая палочкой и не позволяя им переступить порога его жилища. Он крупный мужчина и возвышается над ними в своём, по-видимому, банном халате, выглядя при этом устрашающе, заняв всё пространство дверной коробки. Однако, с того момента, как Гарри начинает рассказывать ему о вторжении репортёров, мистер Фортуна кладёт свою палочку в карман и начинает внимательно слушать, строго кивая головой в такт.

– Я был свидетелем всей этой истории! – реагирует рокочушим голосом здоровяк, при этом его акцент на удивление звучит изысканно. – Не знаю, что эти червяки хотели от этой милой семьи, но их следовало бы вздёрнуть за такие-то проделки! Бедная малышка была напугана до смерти! Плакала навзрыд! Её мать была в ярости и кто бы посмел винить её за это!

Каждое слово из уст мистера Фортуна вылетает с таким оглушительным рёвом, будто он старается разбудить мертвеца. Драко так оглушён, что делает шаг назад. Рядом с ним, Гарри согласно кивает, улыбается, но чуть-чуть отшатывается, будто сила голоса а-ля иерихонская труба сдувает его назад.

– А почему вы ничего не сказали этим репортёрам? – спрашивает Гарри. – Они бы, возможно, сразу бы дали дёру.

Мистер Фортуна испускает громкий, продолжительный лающий хохот:

– Я девочкам не понадобился! Малышка, как закричала “Чужак, мамочка!”, так её мать вылетела, как вспышка! Я бы определённо не стал шутить с этой молодой леди!

– Но когда вы увидели “Пророк” сегодня утром… – начинает вопрос Гарри.

– Молодой человек, я не читаю этот поганый листок! Никогда его не будет в моём доме! – прерывает его мистер Фортуна. – Но если вы хотите взять у меня мои воспоминания об этом случае… , – он начинает рыться в ближайшем ящичке в прихожей, – …то я не откажу дать их!

– Спасибо вам, – произносит Драко, думая о том, плохой ли это знак, если звенит в ушах.

Мистер Фортуна касается палочкой своего виска и с кряхтеньем вытягивает из него серебристую прядь воспоминаний. Он помещает её в фиал, который передаёт в руки Гарри.

– Удачи! – раскатистым рокотом напутствует он их, а затем с треском и гамом захлопывает дверь своего дома.

– Я не слишком громко говорю? – кричит на пределе лёгких Гарри, когда они спустя минуту или две входят в редакцию “Пророка”.– Я сам уже не могу определить.

– И я не могу! – признаётся Драко. Он входит вслед за Гарри в лифт и нажимает кнопку цокольного этажа, одновременно тряся головой то в одну сторону, то в другую, чтобы избавиться от звона в ней. У него такое чувство, будто мистер Фортуна всё ещё орёт ему в лицо, и это вызывает определённый дискомфорт.

Когда женщина в крохотном офисе снова их видит, то издаёт тяжёлый вздох. Но когда Гарри демонстрирует ей крохотный фиал, то нет никакого сомнения, что в её глазах зажигается небольшая искра интереса. Она встаёт со стула и достаёт из высокого шкафа думосбор, затем берёт из рук Гарри фиал и выливает его содержимое в чашу. В течение долгих томительных секунд, Гарри и Драко затаив дыхание ждут, а затем ведьма выныривает из воспоминаний мистера Фортуна.

Она разворачивается к ним лицом и они видят, что её рот плотно сжат в тонкую линию.

– Верхний этаж. Офис главного редактора. Я извещу его, что вы поднимаетесь к нему.

Они молча покидают её кабинет. И пока медленно едут на самый верхний этаж редакции, тоже не произносят ни слова. Сердце Драко сильно стучит, и сам он время от времени кидает на Гарри тайные взгляды, пока они продвигаются наверх. Когда же Гарри смотрит на него в ответ, то Драко быстренько отворачивается, чувствуя внезапно напряжение и страх. Главный редактор, высокий и темнокожий маг в темно-синей мантии, распахивает им дверь своего кабинета навстречу, когда они ещё только на середине коридора. Они с Гарри убыстряются, чтобы успеть войти в неё, пока этот главный редактор не передумал. Драко кажется, что такой может. Он выглядит сердитым, да и в таком месте, как это, никогда нельзя предсказать поведение людей. Они с Гарри присаживаются на те места, куда им молча указывает хозяин кабинета, и ждут пока он сам просматривает воспоминания мистера Фортуна. Когда он заканчивает, то осторожно опирается о край своего обширного стола и начинает невозмутимо рассматривать их с Гарри по очереди.

– Джентльмены, вы здесь представляете интересы мисс Грейнджер, полагаю, – наконец, произносит главный редактор “Пророка”. И хотя выбор лексики у него такой же достойный, как и у мистера Фортуна, тембр его, наоборот, мягче, почти воздушен в огромном пространстве офиса.

– Вы полагаете верно, – отвечает Гарри, и Драко почти может почувствовать на вкус его крепкую готовность отстаивать своё.

– От кого вы получили эти воспоминания?

– От ближайшего соседа мисс Грейнджер, – поясняет Гарри. – Мистера Фортуна.

Главный редактор чуть склоняет голову набок и переплетает пальцы в замок:

– И вы надеетесь, что я приму эти воспоминания, как улику того факта, что два моих служащих были вовлечены в своего рода компанию оговора мисс Грейнджер?

Гарри моментально ощетинивается, но Драко не прерывает зрительного контакта с мужчиной. Он успокаивающе кладёт кончики пальцев на предплечье Гарри и утвердительно кивает. Потому что это проверка их выдержки и нервов, и он не собирается допускать провала .

– Да, – просто подтверждает Драко.

– Хорошо. Тогда мы готовы прийти к соглашению. “Ежедневный Пророк ” полностью отзовет статью и все обвинения в адрес мисс Грейнджер. Контракты служащих, которые были причиной оных, будут аннулированы незамедлительно. Мы сделаем копию с этих воспоминаний для наших архивных записей и вернем вам оригинал.

Главный редактор встаёт и протягивает руку Гарри для скрепления сделки, но тот не двигается.

– И это все? – с недоверчивым скепсисом спрашивает Гарри.

Главный редактор хмурится. Он бросает взгляд на Драко, будто надеется, что тот схватит Гарри в охапку и испарится вместе с ним из кабинета. Но Драко остаётся недвижимо сидеть на месте. Теперь, когда они здесь, когда они получили то, за чем пришли, Драко не видит препятствий для того, чтобы Гарри предъявил свои собственные вопросы этой богадельне, ну или, по крайней мере, развлёкся немного. Эти писаки ему многое задолжали.

– Что вы подразумеваете под вопросом “И это всё?”, – требовательно вопрошает главред, резко опуская руку. – “Ежедневный Пророк” не каждому заявившемуся сюда недовольному читателю идёт навстречу в его претензиях. Я согласен на удовлетворение вашей, так как свидетельство, только что предоставленное вами, доказывает, что в отношении мисс Грейнджер была допущена некорректная публикация, и…

– А как насчёт того факта, что ваши репортёры думают, что это приемлемо и этично преследовать четырёхлетнюю девочку в саду её собственного дома? – прерывает его Гарри.

– Да, это достойно сожаления, – признаёт главный редактор, и на какое-то мгновение его хладнокровная маска профессионала слетает с лица и под нею, Драко может видеть, просто человека, который чувствует себя преданным и разгневанным из-за действий нижестоящих работников. Впрочем, также моментально, маска вновь возвращается на место.

Гарри эмоционально трёт лицо ладонями и коротко выдыхает:

– “Достойно сожаления”. Ну, хорошо, пусть так. А как насчёт тех ваших подчинённых, кто следует за мной сутки напролёт? Их действия тоже “достойны сожаления” или я, по какой-то причине, законный объект травли?

Главред вздыхает:

– Нравится вам или нет, но вы, мистер Поттер, знаменитость. Людям интересно всё о вас. Они хотят читать о вашей жизни, а одна из наших многих обязанностей собирать информацию и печатать те сведения, что хотят читатели. Я не могу это изменить, также, как вы не можете изменить вращение земли вокруг своей оси.

Гарри прижимает ладони к бёдрам, прикрывает на миг глаза и выглядит таким уставшим от жизни, что у Драко щемит сердце. Ему хочется поднять Гарри со стула, вытянуть из этого кабинета и предложить сбежать от всех вместе. Но вместо этого, Драко сидит тихо и старается дышать в размеренно-спокойном ритме.

– Не думаю, что вы захотите просто попробовать изменить такой порядок вещей, – наконец, выносит вердикт Гарри.

И хотя после этого он улыбается, всё же пожимает главному редактору руку, и благодарит того за согласие изъять пасквиль-статью, чувствуется, что всё это даётся ему только благодаря неимоверно стальной силе воле.

– Опровержение будет в завтрашнем выпуске, – обещает главред.

Гарри кивает головой:

– Хорошо.

Когда они уже почти вышли в коридор, главред окликает их напоследок:

– Я прошу прощения, джентльмены, но таковы правила этого бизнеса.

Гарри останавливается. Поворачивается. И реагирует:

– Таковы правила? И это ваше оправдание? – Гарри медленно улыбается и картинно пожимает плечами:

– А почему бы вам тогда не пойти и не трахнуть самого себя в жопу?

Со всей очевидность, главред просто теряет дар речи, немой рыбой смотря вослед уходящему по коридору Гарри. Драко же, подрагивая уголками губ, вежливо кивает на прощание и быстрым шагом устремляется следом. Когда они погружаются в лифт и начинают спускаться на этаж, ведущий к выходу на улицу, то смотрят друг на дружку, не отрываясь. Глаза Гарри слепят своей лучистостью, а щёки румянцем. Он покусывает губу и лыбится ухмылкой. Драко лыбится в ответ, чувствуя, как веселье полнится в груди, и когда они выгружаются из лифта в атриум, то не выдерживает и позволяет себе безудержно расхохотаться.

Выходя из здания редакции на улицу, Драко прикрывает глаза от слепящего полуденного солнца:

– Неужели ты только что сказал главному редактору “Еженедельного Пророка” пойти и трахнуть себя в жопу?

Гарри хмыкает:

– Нет, конечно. Должно быть, у тебя разыгралось воображение.

– Моя мама всегда говорила, что у меня оно слишком живое, – вздыхает Драко, улыбаясь чеширским котом и картинно прислоняясь к скульптуре серебряного пера.

– Ага, ей тебя лучше знать. Кстати, ты там сильно уютно не устраивайся, я что-то оголодал. Давай вернёмся в магазин, позвоним по каминной Гермионе, а затем пообедаем, – предлагает Гарри.

Драко отлипает от скульптуры и пристраивается рядом с Гарри, причём пока они шагают нога в ногу, его желудок активизируется и начинает руладно урчать, будто очнулся от спячки.

– Да, давай отобедаем. Думаю, мы заслужили пиршественный обед, ведь нам стоит отпраздновать твою первую победу над “Ежедневным Пророком”, – соглашается Драко, мысленно прикидывая, в настроении ли Гарри для чего-нибудь остренького, и надеясь, что рабочий день в кафешке мистера Вонга ещё не закончился. Он не имеет понятия, сколько сейчас на часах, и вдруг понимает, что ему, в общем-то, фиолетово. Его губы болят от улыбки, в крови бурлит пузырьками адреналин, и он весь искрится от победного приключения.

– Да, полагаю, это начало, – признаёт Гарри.

– Конечно, начало эффективного противостояния с медиа. А теперь, как ты думаешь положить конец их спекуляциям о твоей любовной жизни?

Гарри хохочет во всё горло, и Драко с улыбкой поворачивается к нему лицом, и вдруг видит, что Поттер перестаёт веселиться, хмурится и замедляет свой шаг, почти останавливаясь.

Драко тоже резко тормозит, почти врезаясь в какого-то джентльмена с повязкой на глазу.

– Простите, – машинально извиняется Драко, а затем спрашивает Гарри:

– В чём дело?

Тот смотрит на него с таким интенсивным выражением на лице, что у Драко сразу же начинает скручиваться узел в желудке. И внезапно, Гарри делает несколько шагов вперёд, вплетает свои пальцы в волосы Драко и целует его со всей пылкостью. Ошеломлённый, Драко застывает , не способный сделать хоть что-нибудь, просто стоит на месте истуканом и позволяет себя целовать в засос. Рот Гарри такой тёплый и уверенный, сам он пахнет крышесносно, чем-то чайным и мятным, и Драко на самом деле жаждет этой близости, но что-то ощущается неправильным.

Когда Гарри отрывается от его рта и смотрит на него, брови в кучку от непонимания, собственные слова Драко ударяют его поддых.

“Как ты думаешь положить конец их спекуляциям о твоей любовной жизни?”

Желудок Драко неприятно дёргается. И он делает шаг назад от Гарри.

– Не делай так, – тихо говорит он. – Это несправедливо по отношению ко мне.

Гарри моргает недоумённо:

– Что ты… ? Я не понимаю. Я думал…

– Ты думал неверно, – прерывает его Драко, голос срывается, потому что Гарри использует его и это ранит в самое сердце. Драко пронзает настоящая боль, где-то на периферии зрения ощущается собирающаяся толпа людей вокруг, но он едва её может видеть.

– Драко, ты сказал… , – Гарри вдруг тоже выглядит очень задетым, хотя Драко не понимает, какое он имеет право обижаться.

– Я могу понять, что эта мысль тебе кажется привлекательной, – произносит Драко и ему противно, что слова даются с таким трудом. – Теперь я вижу, что сам продемонстрировал свои чувства по отношению к тебе очевидными и это показалось тебе решением твоей проблемы. Что ж, удачи тебе с твои крестовым походом против газетчиков. Но я не желаю быть его частью.

– Драко, какого соплохвоста ты несёшь? – встревает Гарри, но Драко уже совершает аппарацию.

**~*~**

Он сидит около самой кромки своего утиного пруда до тех пор, пока дневной свет полностью не уходит за горизонт. Пальцы замерзают и немеют, но Драко просто запихивает их под себя, игнорируя дрожь от холода, и смотрит на водную гладь. Утки, поначалу любопытствуя, всей стаей кружат вокруг него, но со временем теряют к нему интерес, и уплывают в заросли камыша устраиваться на ночлег. Они на самом деле никогда не привечали помпезный утиный домик, что Драко купил для них у Гарри. Тот стоит пустой. И в лунном свете этот сверхдорогущий домик выглядит смешным в своей вычурности. Драко хмурится на него. Теперь со всей ясностью, он понимает, что все его безумные покупки были только предлогами, чтобы провести время с Гарри. И он ненавидит эту правду всеми фибрами своей души.

Когда с другого конца пруда выплывает Дерек, похлопывая приветственно крыльями и виляя веерным хвостиком, Драко бормочет себе под нос:

– Тебя только не хватало.

Хотя утки Гарри, конечно, безупречны, пышут здоровьем, сияют красотой, и полны личностной ауры. В этом никаких претензий.

Драко трясёт головой, потому что мозг снова оккупирован живым воспоминанием об этом поцелуе – о теплоте рта Гарри, о сильных пальцах в волосах. И всё это было только для того, чтобы ввести в заблуждение репортёров, колдофотографов и редакторов, которые заботятся только о том, чтобы удовлетворить потребу публики. На миг Драко сочувствует Гарри. Но только на миг. Потому что вся эта возня с прессой – это только игра для него. Он выживет. Поттер всегда выживает.

Драко поднимается на ноги. Он пронзительно смотрит на глупый утиный домик, а затем вынимает палочку и наводит на строение, сотворяя молчаливо “Бомбарду”. А потом почти даже не дёргается, когда вся эта шикарная конструкция превращается в груду щепок. Утки на несколько секунд устраивают переполох, хлопая крыльями в знак протеста, что их побеспокоили шумом, а затем снова успокаиваются, просто буравя Драко бусинками глаз.

– Прошу прощения, – шепчет Драко, а затем поворачивается и бредёт через лужайку в сторону дома.

Возможно, самое болезненное для Драко в этой ситуации – это разочарование. Оно гложет его, пригибая к земле своей тяжестью, пока он приготавливает себе кофе и старается соблюсти свой ежевечерний распорядок. Разочарование реет над Драко при мысли, что такой человек , как Гарри, который несмотря на всё своё безумие и упрямость, всегда был именно хорошим и добрым по нраву, мог оказаться таким чертовски глухим к чувствам другой персоны. Таким неаккуратно небрежным по отношению к счастью другой персоны. Таким невнимательным… к этой персоне.

Конечно, Драко понимает, что всё, что сейчас ему нужно – это забыть всю эту историю. Ему нужно стереть её из своей памяти, забыть всё именно с того дня, когда он увидел неоново-фиолетовые волосы через “Небесное Око”. Вот тогда всё вернётся на круги своя и к нормальной жизни.

Но несмотря на благие намерения, Драко понимает, что ничего не вернётся назад, потому что одно дело злиться на Поттера, другое дело уже жить с этим эмоциональным бременем в груди, с этим ухающим вниз желудком при его виде, с этим неоспоримым фактом, что Драко по уши влюблён в идиота. Маленькая самодостаточная жизнь Драко уже разлетелась на кускочки и новый макрокосмос, существование которого прежде не был ему знакомо, уже поглотил его, наполнив бытиё сюрпризами, вызовами, и мужчиной, который сам любит любую форму животной жизни, какой бы крохотной она ни была по размерам.

К тому времени, как Драко заползает в свою постель, его напряжённые мысли все перепутались, и он только мгновение сомневается, прежде чем выпивает залпом снотворное зелье. Он заводит будильник на полпятого утра и устанавливает его звуковой сигнал на максимум. Когда он сворачивается в защитную позу эмбриона и уже уплывает в сон, под его закрытыми веками вспыхивает лицо Гарри, недоумённое и обиженное, а потом всё погружается во тьму.

твс

========== Часть 5 ==========

На следующее утро, Драко прибывает на работу очень рано. Ощущая унылость и раздражение, он бесцельно бродит по студии, убирая ненужные клочки пергамента и собирая пустые кофейные кружки. Он только задерживается, чтобы заглянуть в закуток “поздняков”, где замечат Франсиса, вцепившегося в свою чашку с кофе и болтающего как пулемет, явственно находясь под приходом от высококофеинового “ракетного” топлива. Драко только вздыхает, наблюдая эту картинку.

Когда Панси заявляется, он берет себя в руки, ожидая шквала вопросов с её стороны, но она только бросает на его стол булочку с абрикосовым джемом и сразу же устремляется к шкафчику с колдозаписями, чтобы выбрать “Песенку для Душа”.

Когда Драко вместо двадцать четвертого мая объявляет слушателям дату двадцать четвёртое апреля, она спокойно поправляет его. А когда он дважды проигрывает в колдоэфире один и тот же трек, Панси заявляет слушателям, что Драко стареет. Ну а после того, как он проливает кофе на свою белоснежную рубашку, она безмолвно тут же магией очищает её.

– Почему ты сегодня такая милая со мной? – спрашивает Драко подозрительно.

– Понятия не имею, – отвечает подружка, откинувшись на спинку своего стула и скрестив нога на ногу. Она пожимает плечами, позволяя одной из её убойно выглядящей туфельке-стилеттос повиснуть на пальчиках ноги. – Сегодня утром у тебя такой жалостный вид.

Драко закатывает глаза на это определение, а потом быстро возвращает их в прежнее положение, так как голова сразу же начинает болеть от таких манупуляций.

– Я просто чувствую себя не ахти сегодня.

Взгляд Панси сразу же серьёзнеет:

– Правда?

– Да я в порядке, не кипишуй, – Драко включает омнимикрофон и объявляет в него:

– Сегодня вторник, двадцать четвёртое мая, время: восьмь часов и пятнадцать минут утра, и сейчас для вас прозвучат новости.

Панси пожимает плечами на эту демонстрацию и встаёт, чтобы запустить в студию сову с “Пророком”.

Все внутри Драко сжимается, и его голос почти даёт петуха, когда он зачитывает историю о новом ловце “Гарпий”, которую он уже дважды выдал в колдоэфир. Но он быстро берёт себя в руки. Пока он дочитывает новости, то краем глаза следит за Панси. Она всё ещё пялится на передовицу “Пророка” с каким-то неимоверным интересом, когда он их заканчивает.

Убедившись, что его и её омнимикрофоны полностью выключены, Драко с усилием заставляет себя спросить:

– Что-нибудь интересное?

Панси ехидно хмыкает и поднимает газету вверх, и, конечно, к Трелони не ходи, на первой странице мерцает колдофото Гарри, целующего Драко посредине Диагонн Аллеи. Другого и нельзя было ожидать. И, само собой разумеется, вся эта наглядность сопровождается совершенно смехотворным заголовком:

“Тайная Любовь Поттера и Малфоя – неужели их вражда была только притворством?”

Драко зачитывает эту патетику вслух и хмурится:

– Салазар, дай мне сил!

– Он определённо дал тебе кое-кого, не так ли, дорогуша? – усмехается Панси.

– Знаешь что? Я на самом деле не хочу говорить об этом, – заявляет Драко, протягивая руку и выхватывая газету у Панси.

– Ну, я шокирована таким поворотом. Ты ведь всегда такой откровенный насчёт своей любовной жизни.

Они обмениваются одинаковыми сардоническими взглядами, а затем Драко сосредотачивает всё своё внимание на колдографии. Она немного мутная по краям, будто была снята с достаточно далёкого расстояния, возможно одним из тех писак “Пророка”, кто всё время зависает около “Волшебного Зверинца”, ожидая выхода Гарри и каких-либо его действий, стоящих очередной статейки. Драко в раздражении просматривает эту передовицу, и уже почти откладывает газету, когда замечает маленькую рамку в самом низу титульной страницы.

“Исправление:

Вниманию “Ежедневного Пророка” были предоставлены доказательства того, что некоторые факты, касаемые мисс Гермионы Грейнджер в публикации от 23 мая 2011 были освещены некорректно. Мисс Грейнджер подняла свою палочку против двух сотрудников “Ежедневного Пророка”, когда они посмели подойти к её четырёхлетней дочери на её собственной земле. Мисс Грейнджер на самом деле не проклинала и не причиняла никакого физического вреда этим упомянутым выше сотрудникам, которые таковыми больше не являются. Мы приносим свои извинения за любой, причиненный ущерб.”

Драко тяжело вздыхает и тянется за своей кофейной кружкой. Кажется нереальным, что только вчера они с Гарри вместе выступали единым фронтом, собирая доказательства-воспоминания и требуя сатисфакции у главного редактора “Ежедневного Пророка”. Из-за того, что случилось после, как они вышли тогда из редакции, Драко совсем не думал о ситуации с Грейнджер, и теперь, видя, что их глупый, ребячливый, неискренний со стороны Гарри поцелуй затмил опровержение, запихав его в самый незаметный угол, Драко внезапно внутренне чувствует своего рода тихую целеустремленность действовать.

Когда звучащая на данный момент песня подходит к своему завершению, он уверенно включает свой омнимикрофон.

– Полагаю, многие из вас сегодня уже прочитали “Ежедневный Пророк”, или, по крайней мере, видели титульную страницу, – начинает говорить Драко, игнорируя шёпот Панси “что ты творишь?!”. – Возможно, вы ожидаете, что я буду обсуждать колдофото на ней, но я вовсе не собираюсь этого делать. Вы сами можете составить своё мнение о нём. Я же хочу заострить ваше внимание на крохотной заметке в правом нижнем углу этой страницы. Я хочу убедиться в том, чтобы каждый слушатель моей передачи, и каждый, кто читает “Ежедневный Пророк”, увидел её. Потому что я вовсе не убеждён, что редакция этого медиа издания хочет, чтобы вы действительно заметили эту маленькую статью. На самом деле, я даже убеждён, что ей всё равно увидите вы её или нет, настолько это опровержение незначительное. А ведь только вчера они с таким довольством и помпой выставляли заглавной статьёй выпуска информацию, что Гермиона Грейнджер угрожала невинным членам магического сообщества. Что она была агрессивна.