Текст книги "Непристойный (ЛП)"

Автор книги: Saras_Girl

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

– Я обижен, потому что мне претит мысль, что меня низвели до “комика колдосетей”, тем самым принизив цель мой жизни, – раздражённо объясняет Драко.

– Драко, это “Пророк”. Его журналюги вообще не интересуются тобою, как личностью. Они просто хотят сварганить из тебя кричащий заголовок для людишек, которые первым делом, даже не выпив чашку кофе с утра, читают их писанину.

– Хммм, – переваривает такой довод Драко. Он откусывает от своей лепёшки и

пережёвывает задумчиво.

Спустя мгновение, Гарри говорит:

– А я вот всегда считал тебя забавным.

Драко в обалдении проглатывает прожёванный кусок и круглыми глазами взирает на Гарри. Его рот пощипывает от чили и кориандра:

– Что, прости?

Гарри пожимает плечами и его рот трансформируется в такую улыбку, что у Драко сбивается дыхание.

– Я просто… даже когда мы по-настоящему терпеть друг друга не могли, ты всегда был… , – Гарри морщит нос и не отрывает внимательного взгляда от своей лепёшки. – Я не знаю, как объяснить это чувство, но ты всегда был такой эмоциональной злюкой насчёт наших всех этих тёрок, и немного… драматическим театральным актёром. Думаю, именно из-за этой твоей особенности людям нравится слушать тебя по колдорадио.

– Понятно, – произносит Драко. Хотя, на самом деле, ему далеко до понимания. Он не имеет понятия, что ему делать с этой информацией, а уж тем более с этим пронзительно-будоражащим ощущением в его животе, которое совсем не связано с острой едой.

**~*~**

Утром в пятницу Гарри присылает Драко сову, где извещает, что его селезень прибыл в добром здравии. Когда Панси спрашивает Драко, из-за чего он так разулыбался, тот посылает её заниматься своими собственными делами, а не совать нос в его. Он уже в курсе её мнения о его прелестных утках, и, к тому же, Драко совсем не хочется выслушивать её язвительные ремарки о Поттере.

Новый селезнь производит величавое впечатление, его чёрно-белый плюмаж очень красив, а лапки сильные и крепкие. По характеру он также дружелюбен, и с энтузиазмом машет своим веерообразным хвостом, когда Драко скармливает ему птичье лакомство и ласково проводит пальцем по грудке. Под влиянием чувств, Драко спрашивает у Гарри имя птицы.

– Утки, это Дерек, – представляет вечером Драко вновь прибывшего своим утиным питомцам, которые столпились в пруду вокруг новичка. – Дерек, это… утки. Пожалуйста, будьте милашками друг с дружкой.

**~*~**

– Селезнь, которого ты мне продал, имеет очень нежный желудок, – сообщает Поттеру Драко.

Гарри медленно пережёвывает ланч и изгибает вопросительно бровь:

– Неужели? – слабо бормочет он, а затем ладонью прикрывает зевок.

– Да. И мне необходимы те гранулы для уток, что мы видели тогда в каталоге.

– Я закажу их, – соглашается Гарри, откладывая свой салат в сторону и снова зевая.

– Почему ты выглядишь таким усталым? – требует ответа Драко, предпочитая перевести тему с пищеварительной системы Дерека, прежде чем Гарри что-то заподозрит. И хотя у его нового селезня желудок, как и у всех уток, железный, Драко нужно выцыганить ещё немного времени, чтобы на легальных правах иметь возможность оставаться в магазине.

Гарри поднимает голову, отрываясь от своего блюда на ланч, и неудомённо хмурится на Драко:

– Ты же знаешь почему.

– Разве?

Гарри встаёт и скрещивает руки на груди. Драко замечает, что недавние царапины и ожоги заживают просто прекрасно.

– Да ты же вместе с Панси обсуждал это всё утро. “Пророк” понаписал, что я предпринял попытку устроить себе в парке спальное место. Паркинсон ещё предположила, что я загорал ночью. Кстати, она была права.

– А, ты об этом, – Драко мысленно стучит себя по темечку, удивляясь, как это за последние несколько часов у него выпала из памяти эта удивительная информация. – И как результат, ты загорел ночью?

Гарри только усмехается и тоже переводит стрелки:

– А Дереку ещё что-то нужно помимо гранул?

– Не думаю, – уходит от ответа Драко, и хотя в действительности это не такая уж ложь сейчас, но в будущем она таковой может быть, потому что Драко уверен, что в ближайшие недели Дереку “понадобятся” все мыслимые причиндалы для уток.

**~*~**

По мере того, как месяц май вступает в свои права, погода становится всё теплее, утренний рассвет становится всё прозрачнее, ну а Драко становится всё изощрённее в своих утиных заказах в “Волшебном Зверинце”. К тому времени, как в Мэноре распускаются последние весенние цветы, Драко уже является гордым обладателем дорогого кондиционера для уток, искусно сделанного деревянного домика для уток, и ещё пяти симпатичных селезней породы “Московия”.

В то время, как “Пророк” потерял интерес к Драко и сфокусировался на неординарном поведении Гарри, “Ведьмополитен”, наоборот, подхватил упавшее знамя и выпустил в течение двух недель серию статей о стиле а-ля “завидный холостяк”, посвящённую именно ему.

– “Он моя тайная страсть!” – зачитывает с ликованием в голосе Панси один из принесённых Лофти Ли комментариев по этому поводу. Драко даже не нужно отрываться от “Око”, чтобы знать, что она это озвучила на всю колдосеть.

Драко и сам не знает, что и думать об этом всплеске обожания, поэтому решает не думать об этой теме вообще.

Когда Драко заявляется в “Волшебный Зверинец” с ланчем в виде копчённой в сковородке-воке курицы и риса, которые он приобрёл в только что открывшейся новой лавке на рынке, то обнаруживает Гарри сидящим с скрещёнными ногами на полу.

– Так завлекающе пахнет от твоего пакета, – объявляет он Драко, умело вылавливая крошечного кролика и капая ему в ротик какое-то зелье.

Гарри весь в опилках, но, по-видимому, это его совсем не волнует. Его волосы, уже вернувшиеся к своему природному, чёрному цвету, завиваются прядями то в одну сторону, то в другую, и падают завитками на лоб, пока он нагибается, чтобы погладить и успокоить крольчонка. Джинсы живописно изодраны и протёрты, и в прореху можно видеть бледную коленную чашечку, а подол застиранной футболки задрался на спине и из-за этого видна полоска кожи над поясом джинс. Драко вожделённо пялится и пялится, пальцы левой руки со всей силы сжимают небольшой бумажный пакет с ланчем, а правая ладонь инстинктивно касается шеи Гарри.

Тот смотрит на него вверх и улыбается ему. Рот Драко моментально пересыхает, и это безысходное, тянущее ощущение в желудке реактивно достигает груди, заставляя сердце убыстриться, а дыхание сбиться, так как всё естество Драко охватывает острое, болезненное, неукротимое желание.

– Что случилось? – встревоженно спрашивает Гарри и его улыбка превращается в искреннюю озабоченность. И внезапно Драко не может смотреть ему в лицо, потому что “что” случилось, то случилось, и уже нет пути назад.

Игнорировать это уже не получится. Игнорирование вообще никогда не помогало. Сейчас в Драко живёт надежда на хоть ещё немного времени провести с Гарри, которое на самом деле уже почти вышло.

– Ничего. Всё в порядке, – лжёт Драко, и его голос звучит хрипло и ненатурально.

– Хорошо, – осторожно произносит Гарри.

Хотя не похоже, что он поверил Драко, и тот не винит его в этом, потому что “всё в порядке” – это за долгий период времени самая большая ложь в его жизни. Кое-что, как раз, очень даже “не в порядке” – Драко сам уже бесповоротно убеждён, что влюбился в Гарри, и он не имеет никакого понятия, что же с этим чувством делать. Он полагает, что это не его вина: Гарри на удивление оказалось легко полюбить. На самом деле, просто поразительно до чего легко. Хотя он по-прежнему всё такой же упрямый и непредсказуемый, каким Драко его всегда знал, но он также при близком общение теплосердечный, забавный и добрый. В этом странном месте, коим является “Волшебный Зверинец”, Гарри обращается с каждым, даже необычным, созданием с уважением и заботой. И Драко уверен, что каждая здесь распоследняя змейка, или жук, или кролик, или попугай обожают его всецело.

Звук металла звучит когда Гарри запускает кролика обратно в его клетку и запирает за ним замок. Он поднимается на ноги, отряхивает с себя опилки и подходит ближе к Драко.

– Ты уверен, что нормально себя чувствуешь? – спрашивает он.

Драко подтверждающе кивает головой, внутренне собирая себя в кучку, и спрашивает:

– Голодный?

– Умираю, есть хочу, – Гарри мягко вытягивает бумажную сумку из рук Драко и начинает просматривать её содержимое. – Ух ты, выглядит заманчиво. Спасибо.

– Как ты раньше умудрялся выживать, пока я не начал приносить тебе ланч? – весело спрашивает Драко.

Гарри поднимает голову и смотрит на него в удивление:

– Я приносил перекус из дома. Но твоё угощение намного лучше.

Драко кивает, наблюдая, как Гарри погружает свою вилку в пищу, а потом через миг вспоминает, что ему надо заказать кое-что для утиного пруда. Он уже несколько дней ничего не заказывал, и теперь не может припомнить, что и почему ему нужно, но сквозь туман в мозгу, он знает, что это что-то очень важное, поэтому он прикрывает глаза и начинает рыться в памяти.

– А, да, – наконец, вспоминает он, резко распахнув глаза. – Мне нужно заказать соломку для утиного домика. Та, что я заказал в прошлый раз, слишком… эхм, колючая.

Гарри, который взирает на него со спокойствием во взгляде, просто кивает:

– Ты знаешь, где взять формы для заказа.

– Тогда я… заполню, да? – сбитый с толку такой нейтральной реакцией, спрашивает

Драко.

– Если хочешь.

Драко моргает в недоумении. Гарри просто изгибает бровь, а затем отворачивается и уносит свой ланч к прилавку, где прислоняется с видом человека, которого совершенно не волнует, что кто-то хочет заказать соломку чуть получше качеством.

Ему всё равно, оказывается. Ему всё равно, купит Драко что-нибудь или нет. Вообще-то, теперь, когда Драко даёт себе время задуматься, то понимает, что Гарри уже какое-то время так себя ведёт. Драко даже не помнит, когда последний раз Гарри заставлял его делать покупку или убираться восвояси, и он не помнит, когда сам выпытывал у Гарри ответы по поводу его компании сумасшествия. Они просто проводили все их дни вместе, потому что им обоим это нравилось: совместные ланчи в окружении животных.

– Ты всё-таки выглядишь немного бледным, – говорит Гарри, и Драко переводит на него взгляд, незамедлительно жалея об этом.

– Да, – ухватывается за эти слова пасмурный Драко. – Я, пожалуй, тогда пойду.

– Хорошо, но… , – Гарри не успевает закончить фразу, так как Драко уже спешит на улицу.

Чувствуя головокружение, Драко аппарирует домой и проводит весь день, пялясь на стены своей гостиной. Каждый раз, когда ему приходит мысль вернуться в “Волшебный Зверинец”, его сердце совершает кульбит в пропасть, а по позвоночнику проносится дрожь тревоги. На все эти треволнения из-за осознания природы его отношения к Гарри, Панси саркастично завила бы: “Сюрприииз!” и добавила бы: “Возьми свою задницу в зубы, вернись туда и разберись!”. Но Панси здесь нет, чтобы раздавать эти команды. Поэтому Драко решает просто переждать пару дней.

твс

========== Часть 4 ==========

– Сегодня понедельник, на календаре двадцать третье мая, а на часах без четырнадцати минут восемь. Для вас в колдоэфире только что прозвучала песня “Взыровоопасная” в исполнении Рода Суонса, – комментирует в омнимикрофон Драко, катаясь на своём стуле с колёсиками по студии. – А теперь давайте вместе с вами окинем взором пространство за окном посредством нашего неизменного “Небесного Ока”, – он внезапно зевает, чем вызывает у Панси вопрошающий изгиб брови. Драко корчит ей в ответ гримаску. – Дорогие слушатели, простите за этот афронт. Так как у меня захватывающая и гламурная жизнь, я вчера припозднился.

– Я так полагаю, припозднился ты из-за своих уток, не так ли? – усмехается Панси.

– Вы все это слышали? Панси жаждет поговорить о моих утках… что ж, давайте поговорим. Мои утки просто великолепны. Они все в добром здравии, ведут процветающее существование, и я надеюсь, что в этом году они порадуют меня потомством. А значит, в результате у меня будет ещё больше уток. А как мы все совместно установили, я обожаю уток.

– Дорогуша, ты хорошо себя чувствуешь? – с ленцой спрашивает Панси. – Кажется, ты немного охвачен жаром.

– Я чувствую себя просто замечательно, также как и мои утки, – отвечает Драко, пристраиваясь глазом к линзе телескопа.

Панси продолжает рассказывать слушателям о ментальном здоровье Драко, но он совсем не обращает на это внимания. Несмотря на обильный сахаром завтрак и несколько кружек нового “ракетно-топливного” кофе, Драко чувствует себя уставшим донельзя. Он едва спал этой ночью. Каждый, сводящий его с ума момент бодрствования был наполнен мыслями о Гарри, а сон короткими урывками зелёными глазами, сильными руками и торчащими во все стороны кудрями всех цветов радуги.

Когда Драко слышит, что Панси замолчала на миг в общении со слушателями, он тут же заполняет паузу своим отчётом.

– Если вы планируете посетить Диагонн Аллею этим утром, то будьте осторожны, так как около “Аптекарской Лавки” имеется пятно какой-то жидкости неизвестного происхождения. Несколько официальных лиц стоят вокруг, но ничего значительного не происходит. Так что будьте внимательны, если вы собираетесь в ту сторону. Сейчас я смотрю на задний вход в “Дырявый Котёл”, и кажется Том как раз в этот момент, получает накладную на бочку с горохом… Те из вас, кто знает, на что я намекаю, захотят держаться подальше от этого заведения в течение последующих нескольких дней. Ну а те, кто не знает… что ж, возможно, вы в настроении отведать горохового супчика.

– Я думаю, что этого горохового супчика каждый отведал хоть раз в жизни, – вставляет Панси.

– И то верно. И опыт этот незабываем, – вполголоса отмечает Драко, водя “Оком” вдоль всей Диагонн, а затем чувствуя, как сжался желудок, потому что он поймал в обзор Гарри.

Странно, но Поттер выглядит совершенно обычно этим утром. Его волосы и одежда ничем непримечательны, и нет никаких признаков каких-то из ряда вон действий с его стороны. Однако, передвигается он по булыжной мостовой очень реактивно, и когда Драко фокусируется на его лице, то понимает, что Гарри в неистовой ярости.

– Гарри Поттер очень зол сегодня утром, – сообщает слушателям в свой омнимикрофон Драко, и как раз в этот момент та же самая, что и обычно, недовольно-вредная сова со свистом влетает в помещение и бросает “Пророк” на стол Панси.

“Око” же показывает, как Гарри отпирает входную дверь “Волшебного Зверинца” и захлопывает её за собой. Драко встаёт со стула, ставит песню в колдоэфир, и падает на сиденье обратно. Он не собирается со всех ног бежать в магазин, и не только потому, что сам на работе. Что бы не рассердило Гарри, это не проблема Драко. Но несмотря на свою решительность, желудок Драко всё равно крутит от переживаний, и всё, о чём он сейчас может думать, это о желании ворваться в “Волшебный Зверинец” и потребовать у Гарри имя того, кого нужно проклясть прямо в лицо за прегрешения перед ним. Всё равно это ничем хорошим не кончилось бы. К тому же, Драко стопроцентно уверен, что Гарри Поттер ещё как способен сам постоять за себя.

– Ну, и дела, – мрачно говорит Панси.

Драко вскидывает голову:

– В чём дело?

– Поттер сейчас гневается, не так ли? – спрашивает Панси, а затем берёт газету со стола. – Думаю, я знаю почему.

В недоумении, Драко поднимается со стула, чтобы взять предложенный орган печати. Тут что-то не вяжется. Гарри ведь совсем не волновало, какие-бы идиотичные пасквили о нём не калякал “Пророк” недавно. Он бы не…

– О! – восклицает он, и его сердце ухает вниз, потому что на титульной странице мерцает колдография Гермионы Грейнджер, над которой кричит заголовок:

“Бывшая Героиня Магической Войны Обнаруживает Свою Тёмную Сторону: насилие и угрозы с её стороны против невинных членов магобщества”.

– Ты можешь в это поверить, – морщит носик Панси.

– Нет, не могу, – тихо отвечает Драко.

Он вглядывается в колдофотографию в “Пророке” и Грейнджер на ней исступлённо рычит на него, палочка в замахе и волосы колышутся, как у Медузы Горгоны. Выражение её лица искажено злобой, практически животной. Но Драко всё равно не верится, что она могла бы атаковать кого-то без причины. Да, в её натуре есть немного гневливости, Драко почти уверен в этом. Даже спустя столько лет, он всё ещё может ощущать силу удара, которым она его наградила в Хоге. Но тогда он заслужил его. Он вёл себя по-детски и глупо, произнеся непростительные слова. Сейчас ситуация другая, Драко совсем не знает сегодняшнюю Грейнджер. Драко думает о Гарри и чувствует, как его мутит от переживаний за него.

– Я не буду говорить об этом в колдоэфире, – складывает он газету и передаёт обратно Панси.

Она согласно кивает головой:

– Хорошо. Но если ты не будешь, то значит это должна сделать я.

– Прекрасно, – соглашается Драко. Так лучше, да. Он знает, что Панси раздирает любопытство и она может даже в какой-то момент взорваться. К тому же, взяв на себя функцию освещения сегодняшней прессы, она делает услугу Драко.

Он поднимается и идёт в кухоньку сделать для неё чашку кофе. Возможно, если он побудет там подольше, то не услышит неприятные новости прессы для слушателей. В одном он уверен – теперь он не может больше откладывать посещение “Волшебного Зверинца”.

**~*~**

Несмотря на то, что Драко удаётся избежать обсуждения темы Грейнджер в колдоэфире, его уровень стресса продолжает неуклонно расти, и к середине утра, Драко бросает всякое подобие притворства и практически прилипает к “Око”, через которое неотрывно наблюдает за ярко раскрашенным фасадом “Волшебного Зверинца”, отслеживая там любое движение. Панси молча следит за ним, взяв на себя всю работу с разбором сообщений от зрителей, чтение новостей и проигрывание песен. Драко внезапно осознаёт, что она выбирает именно те треки, которые он любит больше всего. Ему хочется поблагодарить её за поддержку, но кажется, что слова застряли в горле, а громкие басы в мелодиях песен вызывают боль в желудке.

Драко продолжает шпионить за дверью магазина. Покупатели входят и выходят, но Гарри не появляется ни разу. Драко, постукивая по подлокотнику своего стула пальцами, смотрит на часы, желая, чтобы их стрелки убыстрили свой ход. В одну минуту после двенадцати, Драко берёт своё пальто и, не оборачиваясь, выходит из студии. Под солнечными лучами полудня он споро идёт сквозь толпу людей на Диагонн Аллее, остановившись только раз у одной из тележек, продающей быстрый перекус, чтобы купить себе стаканчик кофе, а Гарри хорошего качества крепко заваренный чай. Драко кажется, что им обоим будет совсем не до плотного ланча.

Когда он прибывает в “Волшебный Зверинец”, Гарри нигде не наблюдается внутри.

– Смотри вперёд! Не споткнись, – советует попугай.

– Да, спасибо, – бормочет в ответ Драко, проверяя магазин на наличие покупателей, а затем зовёт:

– Гарри?

– Я подойду через минуту! – отвечает тот громко, в голосе слышатся нотки раздражения. Драко следует на этот звук, раздавшийся откуда-то из-за прилавка, и попадает в подсобку, где обнаруживает склонившегося перед ветхим, старинным камином Гарри.

– Со мной всё хорошо, – заверяет Гарри какая-то персона из камина, и когда Драко чуть сдвигается в сторону, то видит, что этот голос принадлежит Грейнджер. – Всё это не важно, Гарри. Мне до лампочки, о чём трубят медиа.

– Ну, если ты так говоришь, Гермиона, – соглашается Гарри, но он явно не убеждён, так же, как и Драко. – Слушай, мне нужно идти. У меня покупатель. Обещаю, мы скоро снова поговорим.

– Хорошо. А я позвоню Рону по каминной сети, потому что он всю ночь был в офисе, стараясь определить, сможет ли его Департамент Обеспечения Правопорядка прижать газетчиков по официальным каналам, – говорит Грейнджер. – Я уверена, он сможет что-то найти на них.

Когда Гарри завершает звонок, он издаёт вздох и поднимается на ноги. Обернувшись, он издаёт короткий возглас удивления, когда обнаруживает Драко.

– Это ты, – негромко произносит Гарри, вглядываясь в Драко на минутку, а потом проходит мимо него в торговый зал.

– Я видел “Пророк”, – сообщает Драко. Он следует за Гарри и ставит пластиковые стаканчики с напитками на прилавок.

– Кто ж его не видел, – хмыкает Гарри.

– Что, вообще, произошло?

Гарри резко проводит пятернёй по верхушке ближайшей клетки, создавая скрежещущий звук, из-за которого Драко морщится.

– Что произошло? Неужели ты мне скажешь, что не веришь, что Гермиона беспричинно атаковала репортёра и колдофотографа?

– Эти люди были из “Пророка”? – спрашивает Драко, его замутило от отвращения.

Гарри разворачивается к нему лицом, его глаза полыхают чистейшей яростью:

– Ты сказал, что прочитал статью.

– Я сказал, что видел её, – поправляет Драко. – Я не читал. Потому что точно знал, что это абсурд.

– Значит, твоя оценка лучше, чем я подумал, – резко реагирует Гарри.

– Благодарствую, – задетый за живое, бормочет сквозь зубы Драко. – На добром слове.

Гарри испускает долгий, прерывистый вздох. Он скрещивает руки на груди, затем снова резко опускает их, потом пропахивает пятернёй волосы. Он вышагивает из одного угла магазина в другой, затем останавливается только в шаге от Драко, его рот сжат в жёсткую линию.

– Хочешь знать, что случилось? – требовательным тоном спрашивает Гарри, и тут же продолжает, не дав Драко и рта раскрыть:

– Я расскажу. Вообще-то, нужно начать именно с истоков всего этого бреда. Нужно начать с ребёнка, который стал знаменитым ещё будучи в пелёнках. Тебе ведь знакома эта история, не так ли?

– Я слышал о ней пару раз, – осторожно произносит Драко. Ему до боли хочется подойти к Гарри ещё ближе, сказать “успокойся, сделай вдох”, но в каждой линии тела того сквозит бешеное негодование , поэтому Драко, наоборот, отступает на шаг назад , прислоняется к прилавку и просто слушает.

– Можно было подумать, что когда… однажды приключения в жизни этого ребёнка закончатся, то личности, наподобие проклятой Риты Скиттер оставят его в покое. Но нет, – Гарри испускает невесёлый лающий смешок.

Драко недоумённо хмурится:

– Я думал, Рита Скиттер давно ушла из “Пророка”.

– Она ушла, но это не сыграло никакой роли. Когда такая как она исчезает, на её место тут же пролазит пяток таких же проныр, – замечает Гарри, и Драко смотрит на то, как он мерит безостановочно шагами пол магазина, и в его воображение живо рисуется картинка того, как толпа журналюг лезет на место Скиттер, как какая-то злобная многоголовая гидра.

– Хорошо, я понял – заключает он. – И я тебя слушаю.

Гарри поворачивается к нему лицом и его зеленющие глаза почти мерцают в полумраке магазина.

– Итак, прошло время, но ничего не изменилось. Что бы этот повзрослевший ребёнок ни делает, репортёры перекручивают любую относящуюся к нему ситуацию и стряпают скандальные репортажи. Потому что для них не имеет никакого значения, герой этот человек, злодей ли, или сумасшедший, главное, чтобы было что написать о нём. Они не все такие прыткие, но среди них хватает тех, кто постоянно шпионят за этим повзрослевшим ребёнком, и превращают мельчайшее его действие в историю для статьи.

– Чтобы внести ясность, мы ведь говорим именно о тебе? – спрашивает Драко, не успевая остановить себя. – В третьем лице?

На долю секунды губы Гарри трогает улыбка. Он отмахивается от гигантского змея, приблизившегося к его волосам, а затем решительным шагом подходит к прилавку и опирается на него рядом с Драко.

– Вообще-то, когда я сам себе позволяю думать о том, что весь этот смехотворный водевиль случается именно со мной, то чувствую, что сатанею, – признаёт Гарри, и на какое-то мгновение он находится так близко, что Драко может почувствовать жар его кожи. Он с трудом сглатывает. Гарри испускает мягкий стон раздражения, и этот звук запускает стайку мурашек по спине Драко. Затем Гарри снова отходит от прилавка и возобновляет своё беспорядочное передвижение по магазину. – Хорошо, пусть будет по-твоему, я буду говорить от своего лица. Дело в том, что я ничего не могу сделать, чтобы прекратить преследование со стороны прессы. Что-то делать или говорить бесполезно. Я пробовал вежливо просить репортёров оставить меня в покое и прекратить слежку. Я старался быть супер скрытным куда я иду и с кем общаюсь. Я игнорировал тотально все медиа россказни. Я даже как-то напрямую послал репортёров на их собственный хер.

– Неужели, правда, послал? – спрашивает заинтригованный Драко, но Гарри не слышит вопрос. Он хватается за метлу и начинает одержимо мести пол, будто стараясь соскрести рисунок с плитки.

– Как только журналюги видят меня с кем-то вместе… буквально с любой персоной, – продолжает мрачно Гарри. – Они сразу же штампуют инсинуации, что у меня своего рода интрижка с ней. Джинни, Луна, Невилл… да тот же здоровяк Барри из команды по викторинам в пабе, в которой я всегда играл. Ради всего святого, да он же выглядит, как Хагрид… если я иду расслабиться и пропустить стаканчик, то я “пропагандирую стиль прожигателя жизни”, – Гарри отнимает одну руку от метлы, чтобы резко изобразить пальцами кавычки. – То есть я “неподходящая роль-модель для молодёжи”… ну, а если я, наоборот, замыкаюсь в себе и никуда не выхожу, то я тут же чокнутый малый. Когда они прознали, что я подумываю об аврорской карьере, они выдали статейку, что это странное решение, так как во мне недостаточно тёмной магии для борьбы со злоумышленниками. Когда же передумал становиться аврором, то я оказался предателем идеалов.

– Я думаю, мы оба знаем, что это неправда, – вполголоса реагирует Драко, и когда Гарри вскидывает голову и смотрит ему прямо в глаза, то он окончательно убеждается, что нет сомнения, что он окончательно влюбился в Поттера.

Драко полагает, что он ещё долго продержался в этой жизни без этого чувства – любви. Прожить тридцать лет и не потерять до сего момента голову по отношению к кому-либо… это неплохой результат. Панси же всегда говорила, что если Драко влюбится, то это будет всенепременно Поттер, и как же он ненавидит, когда она оказывается права.

Гарри мрачно улыбается:

– Я думаю, моя проблема всегда была в том, что я не знаю, когда нужно притормозить и сдаться. Несколько недель назад меня своего рода… озарило. Я подумал, что мог бы просто… подумал, что мог бы просто всем этим медиа пронырам показать фак-палец. Начать совершать дела, которые не несут никакого смысла. Дать им всем понять, что вертел я их всех, и что они могут печатать обо мне всё, что хотят.

– Например то, что Гарри Поттер выгуливает по Диагонн Аллее крокодила? – спрашивает Драко.

– Ага, – Гарри опирается на свою метлу, и слегка застенчивое выражение разглаживает его нахмуренность.

– И это сработало?

– На какое-то время. Я уже начал думать, что отвлёк этих шакалов… и тут это случилось, – на лицо Гарри снова набегает тень, когда он магией вызывает искомканный “Пророк”, чтобы затем его снова отбросить на плиты пола.

Кажется, будто колдография кричащей и воинственной Грейнджер ярится именно на Драко с пола.

– Что бы ни случилось, Гарри… это не твоя вина, – произносит он.

Гарри целую вечность молчит, а затем резко выпускает метлу из рук, позволяя той с треском упасть на пол, и подпрыгнув, усаживается на прилавок. Он берёт свой картонный стаканчик с чаем и снимает с него пластиковую крышку, выпуская на волю ароматный пар. Этот уютный запах чая какое-то мгновение царит наравне с тёплым, застарелым запахом животных, но потом проигрывает борьбу и исчезает.

– Знаешь, я уже потерял счёт своим друзьям, которым пришлось просить у меня прощения, за то, что они случайно выдали какую-то информацию обо мне какому-нибудь репортёру, и на следующий день, ясен перец, это дерьмо уже красовалось в газете. Газетчики вечно хотят хоть какую цитату обо мне. Из которой они могут сговнякать историю. Когда я начал совершать все эти странные выходки… с волосами, с ананасами…

– С крокодилом, – подсказывает Драко.

– Да, и с ним тоже, – кивает Гарри и невидяще смотрит в свой чай. Весь его гнев испарился, и теперь он выглядит просто печальным и немного потерянным. – Я думал, они прекратят доставать моё окружение, потому что я сам дал им пищу, чтобы сфокусироваться на мне. А вышло так… что я оказался идиотом, надеясь на это.

Драко тоже подтягивается и усаживается на прилавок рядом с Гарри, соприкасаясь своим коленом с его.

– Я не собираюсь заверять тебя, что ты вовсе не идиот, потому что ты всё равно не поверишь мне. Просто расскажи мне, что всё-таки произошло.

Гарри какое-то мгновение вглядывается ему в глаза, покусывая губу. Он даже не замечает, как один из его попугаев слетает с балки и усаживается ему на плечо.

– Роуз играла в саду дома, – начинает свой рассказ Гарри, поцарапанные пальцы впиваются в картон чайного стакана. – Знаешь, она очень творческий ребёнок. У неё есть порошки, которые могут разукрасить траву в различные цвета. Короче, Гермиона внезапно слышит, как Роуз кричит “Чужак!” и выскакивает в сад, где видит, что двое незнакомцев склонились над её дочерью и непрерывно осыпают её вопросами. Вопросами обо мне и моих выходках.

– Так это были репортёры из “Пророка” что ли? – поражённо спрашивает Драко.

– Да. И, как ты можешь себе представить, Гермиона разозлилась до безумия. Она сейчас говорит, что не помнит точно, что сказала этим ублюдкам, но она наставила на них палочку и прокричала убираться к чёрту на рога с её земли… возможно, не именно этими словами, но близко по смыслу. Они напечатали это колдофото и выставили её какой-то психопаткой, – голос Гарри до странности спокоен, как-будто его гнев уже перешёл за линию слепой ярости.

– Она защищала свою дочь, – констатирует факт Драко. – Любой увидит это в её действиях.

–Роуз даже не была упомянута в статье. Эти мерзавцы всё представили так, будто они просто проходили мимо дома Гермионы и она внезапно выскочила и атаковала их. Возможно, они старались прикрыть свои задницы… но даже по их журналюшным беспринципным стандартам, это глупость несусветная. Ведь Роуз только четыре года, дементор сожри их души.

Драко молчит. Он не знает, что на это сказать Гарри, чтобы успокоить его и унять его боль, именно этого Драко хочется всей душой. Внезапно попугай взлетает с плеча Гарри, заставляя того пошатнуться и прижаться поплотнее к Драко. Жар тела Гарри опаляет ту сторону Драко, куда оно прикоснулось. Гарри, чтобы удержаться взмахивает рукой и обхватывает пальцами запястье Драко.

– Прости, – бормочет Гарри, но сразу не отодвигается, а чуть медлит.

– Без проблем, – отвечает Драко невпопад,а потом вынужден обхватить свободной рукой прилавок, чтобы не потянуться и не коснуться ямочек в уголках смущённой улыбки Гарри.

Когда тот всё же выпрямляется и достаёт палочку, чтобы убрать пятно от чая с брюк, Драко делает долгий и глубокий вдох, чтобы снабдить свой мозг побольше кислородом для разработки дальнейшего плана.