Текст книги "Непристойный (ЛП)"

Автор книги: Saras_Girl

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

========== Часть 1 ==========

– И это все новости на данный час. Следующую порцию оных вы получите в семь часов пятнадцать минут, а пока, если вы горите желанием прокомментировать, задать вопрос или внести поправки, то не стесняйтесь обратиться к заседающему на рецепшене Лофти Ли посредством звонка по каминной сети. Мы постараемся в прямом эфире ответить на столько ваших обращений, сколько позволит нам время до конца нашей передачи, – Драко почти что на автопилоте проговаривает эту фразу в свой омнимикрофон, попутно вдыхая манящий запах кофе, что издаёт картонный стаканчик на столе, а затем потягивается всем телом. – Сегодня понедельник, четвёртое апреля, местное время шесть утра двадцать две минуты, и вы слушаете шоу специально для завтрака от Волшебной Волновой Колдосети ака ВВК с её ведущими Драко Малфоем и… на данный момент только с Драко Малфоем. Моя многоуважаемая соведущая ещё не соизволила появиться, но я непременно буду держать вас всех в курсе событий сегодняшнего утра. А тем временем, давайте послушаем Мелоди Маэлстрём с её хитом «Ты провоцируешь вейлу во мне».

Отключив свой личный омнимикрофон, Драко устанавливает иглу колдопроигрывателя на пластинку и откидывается на спинку своего стула. Кофе, как обычно, ужасен, но Драко для удовлетворения своей утренней тяги к кофеину, был вынужден сегодня глотать бурду, заваренную из зёрен, что ВВК постоянно поставляет для сотрудников. А ведь у него была тайная, как он о ней сам думал, заначка люксового кофе из Венесуэлы, но какая-то особь, явно стремящаяся к смерти, украла этот ценный сорт из укромного уголка. Вообще, Драко сомневается, что когда-нибудь окончательно сможет привыкнуть к необходимости усилием воли вытягивать себя из постели в полпятого утра, но всё же он совершает этот подвиг вот уже как пять лет, даже в зимнее время года, когда небо чернее чёрного, а одеяло ощущается, как мягкий кокон безопасности. И в течение этих пяти лет, Драко ни разу не омрачил свою репутацию опозданием. Чего не скажешь о Панси.

Драко любит Панси, как остроязыкую и обожающую посплетничать сестру, которой у него никогда не было. Но с его стороны было бы верхом дипломатии, граничещей с сарказмом, назвать подругу далеко не утренней персоной. В действительности, Драко часто подозревал, что единственной причиной, почему Паркинсон вообще в сознании и на ногах по утрам, являлось то, что она ещё и спать-то не ложилась, продолжая бодрствовать с предыдущего вечера, когда она тусила на каком-нибудь шикарном светском событии. Сам Драко уже и не помнит, когда бывал на подобных раутах, частично потому что находит все эти светские пирушки нудными и провоцирующими стресс, а частично и потому, что так накушался подобным времяпрепровождением в детстве, что это лишило его какой-либо склонности к нему.

Хотя Драко не сказал бы, что так уж против, когда Панси впархивает в студию, разодетая в свои вечерние туалеты, в ушах мерцают серьги, губы поблёскивают кроваво-красной помадой, а в руках подруги блестящие маленькие клатчи, в недрах которых покоятся искусно изготовленные шоколадные изделия и крошечные бутылочки шампанского, что раздавали на очередной вечеринке. Драко также не отказывается, когда от Панси перепадают сувениры, как она их сама называет «для джентльменов», и таким образом он месяцами не тратит ни кната на запонки или одеколон.

– Держи, дорогуша, – скажет подруженция, плавно через стол переправляя Драко очередные микро коробочки, и он примет их без возражений, ожидая неизменную критику от Панси по поводу его сегодняшнего выбора одежды.

И когда критика всенепременно последует, Драко с азартом парирует все нападки по этому поводу со стороны Панси, хотя на самом деле ему всё равно, что по этому поводу та думает. Панси знает, что в настоящее время он сам зарабатывает себе на жизнь и уже не может, как когда-то будучи тинейджером, позволить себе покупать всё, что взбредёт в голову. Она не понимает, почему бы ему просто не написать своим родителям во Францию или Дубаи, или где там они проводят время на этой неделе, и не попросить их перевести на банковский счёт Драко несколько тысяч галлеонов. Возможно, Панси так никогда и не поймёт, почему Драко так не поступает. И самому Драко комфортно это её непонимание. Его взаимоотношения с Панси никогда не были основаны на их похожести, что было им только в плюс. Сама идея проводить в крохотном пространстве студии несколько часов ежедневно с идентичной копией самого себя, наводила на Драко абсолютный ужас.

Слегка передёрнувшись от озноба, Драко краем глаза присматривается к пластинке, отмечая сколько по времени ещё звучать песне и выбирает попутно другую колдозапись из стойки, чтобы быть готовым заменить Мелоди Маэлстрём как только она прекратит свои переливчатые трели. Драко не особенный фанат этой песни, или той, которую он сейчас собирается поставить, но он всё равно вполголоса вторит последним аккордам. Успешно заменив колдопластинки, Драко разворачивается на своём крутящемся стуле к окну и всматривается в него. То по размерам невелико, но пропускает достаточно света и воздуха в студию, так что выполняет свои функции, и сейчас Драко вглядывается с высоты одиннадцатого этажа вниз на течение жизни на Диагонн Аллее, а также может наблюдать мерцание нарождающегося солнца, которое пробивается сквозь линию горизонта.

Панси так и не явила пока свой лик, но это вовсе не повод для треволнений. У неё и раньше случались опоздания больше чем на полчаса, и руководство ВВК или не замечало их, или просто не придавало им значения. Шоу специально для завтрака является самой популярной передачей на колдоволнах, и похоже никто из менеджмента не горит желанием разрушать приносящую успех парочку ведущих. За этот факт Драко на самом деле благодарен, потому что как бы не закатывалась от смеха его юная версия при мысли быть простым ведущим на колдорадио, тридцатилетний Драко Малфой весьма удовлетворён своим текущем положением карьеры.

Во всяком случае, большую часть времени удовлетворён. Конечно, он бы с радостью обошёлся без такой прелести, как «комментарии слушателей», но согласно мнению главы колдосетей, «диалог со слушателем» – это главный элемент шоу Драко, также как остроумная перепалка между ним и Панси. А ещё приветствуется со стороны руковордства спонтанное и неосознанное подпевание Драко во время проигрывания бесконечных приподнятых мелодий. Слишком часто Драко стал обнаруживать себя бездумно подпевающим очередной мелодии – а ещё хуже, иногда и словам – какой-нибудь песни, что сам поставил для слушателей. И по этому поводу, Панси заимела выводящую из себя привычку украдкой наклоняться к его омнимикрофону и включать тот как раз в тот момент, когда Драко выводит рулады, чтобы ими могли насладиться все слушатели колдосети. Из-за последнего такого саботажа, Драко отомстил Панси тем, что наслал на неё заклятие, которое изменило утончённые обертоны её голоса на разнузданный просторечный акцент кокни. Но это всё равно её ничему не научило и она всё также продолжает тянуться к кнопке переключателя, думая, что Драко не замечает.

– Это был Расселл Ти Уорлок со своим последним синглом «Ангелоподобный Компаньон», – информирует слушателей Драко в свой омнимикрофон, одновременно включая следующую песню. – На следующей неделе мы ждём Расселла к нам в гости на шоу, так что, пожалуйста, присылайте ваши вопросы в студию. Сейчас шесть часов тридцать четыре минуты утра, а значит до нашей рубрики «Ваша Песенка Для Утреннего Душа» осталось ровно двадцать шесть минут. Эту песню для вас сегодня выберу я сам, если Панси так и не соизволит освятить нас своим присутствием до сего времени. Так что вы все предупреждены, а пока… «Дьявольские Сестрички» в колдоэфире.

Драко отключает себя от слушателей, и слышит, как открывается за спиной дверь в студию.

– И сколько по твоему, сейчас времени на часах? – спрашивает он, не отрываясь от списка песен, выискивая подходящую для «Песенки Для Утреннего Душа», а, может, и вовсе не подходящую.

– Не уверен, Драко, насчёт точного времени, так как какой-то шалопай слямзил часы с моего рабочего стола, – раздаётся в ответ фраза, сказанная сухим тоном, и Драко разворачивается.

– Я подумал, что ты Панси.

– Что ж, это случается уже не в первый раз, когда меня принимают за неё, – отмечает мистер Ли, втискивая свою сгорбленную фигуру в студию и впихивая в руки Драко пук пергаментов.

– Вы думаете, что у вас забавное чувство юмора, не так ли? – вздыхает Драко и растягивает уголки губ в неохотной улыбке в ответ на широкую, демонстрирующую оба ряда кривых зубов, ухмылку пожилого мага.

– Вот когда пробудешь на посту столько же годков, сколько и я, вот тогда и сам начнёшь находить юмор в самых странных моментах, – пафосно заявляет мистер Ли, а потом его морщинистое и небритое лицо снова расплывается в широкой ухмылке.

– А сколько годков конкретно нужно для оного? – спрашивает Драко.

– Столько, чтобы уже точно знать, что ничего не ново на этой земле, – отвечает мистер Ли, шаркая обратно к двери. – И что эта песня, которая играет сейчас для слушателей – отстой!

На этой ноте, старый маг выходит из студии, позволив тяжёлой двери захлопнуться с громким хлопком. Драко наблюдает его выход, ощущая запах мятных сливочных тянучек, который всегда сопровождает старика, и уже не в первый раз задаётся вопросом, как давно Лофти Ли служит на ВВК? Драко не раз спрашивал различных сотрудников колдорадио об этом, и общий ответ был один и тот же – «Лофти Ли здесь был всегда». Именно его же общение с мистером Ли сводится к тому, что тот появляется в студии с ворохом пергаментов, после чего, Драко вынужден ставить самый долгий трек-сингл, чтобы за время его проигрывания успеть разобрать «комментарии слушателей», накарябанные «курица лапой» почерком старикана.

Драко не очень-то злится по поводу вот этой дешифровки, но результат редко стоит всех этих усилий, потому что обычно комментарии слушателей состоят из жалоб на менеджеров квиддичных команд, безнадёжных тирад по поводу завышенных цен на зелья или заявлений о грядущем конце света. И, конечно, сообщений о Гарри Поттере. Просто неприлично какая тревожно огромная часть слушателей звонят на колдорадио, чтобы хоть что-нибудь сказать о Поттере – что он делает в данный момент или не делает, с кем он это делает, и стоит ли или нет заинтересоваться репортёрам из «Ежедневного Пророка» каким-то поступком Героя…

Насколько Драко известно, Поттер сейчас просто ничем непримечательный мужик с «ку-ку» приветом, который прям-таки дружбан со всем миром, и который работает в разрекламированном магазине, торгующем домашними питомцами. И если верить колонкам сплетен из медиа изданий, то у Спасителя были романы буквально со всеми: от Джиневры Уизли до старика Тома из «Дырявого Котла». Если начистоту, то Драко никак не мог понять, почему буквально каждый в магическом сообществе буквально помешан на этом индивидууме?

– Дарлинг, слышать подобный вопрос именно от тебя ну просто диво дивное, – как-то пробормотала Панси, когда Драко озвучил своё удивление по поводу обсессии публики Поттером. Поняв на что намекает подруга, он заклятием подкосил ножки её стула.

Несмотря на то, что школьные годы, как и магическая война были в прошлом… каждый член сообщества по-прежнему следил за каждым шагом Поттера. Кстати, подумалось лениво перебирающему пергаменты с комментами слушателей Драко, в последние недели сообщения о Поттере немного поредели. Неужели стоит начать волноваться?

Внезапно почувствовав незаинтересованность в просмотре комментов, Драко бросает пачку пергаментов на стол и отклоняется на спинку своего стула. Он с восхищением начинает наблюдать за тем, как ранние солнечные лучи отражаются на металлических лентах его омнимикрофона, заставляя всю подставку с ним переливаться. Вообще, это красивый аппарат, и Драко весьма к нему привязан. На другом конце стола сиротливо стоит омнимикрофон Панси, весь в мазках от губной помады и пятнах от сахарной пудры.

Драко вздыхает и снова берётся за пачку пергаментов с записками от слушателей.

Без пяти семь, Панси, безупречно разряженная во что-то чёрное и поблёскивающая на запястьях и шее сапфирами, врывается в студию. Не произнеся ни слова, она спасает свою рубрику «Песенка в Душе» от Драко, поставив в очередь на проигрывание колдозапись, которая, как он знает, будет в оптимистичном и заводном ключе, и которая поселится у него в мозгу до обеда.

Драко включает свой омнимикрофон, пока заканчивается текущая песня, и объявляет:

– А вот и она, – Драко подбавляет в своё приветствие саркастическую нотку. – Как чудно, что ты, наконец-то, соблаговолила присоединиться к нам, Панс.

Панси картинно встряхивает своими глянцево-блестящими чёрными волосам и усаживается на своё рабочее место.

– Драко, я не могу поверить, ты всё ещё носишь эти брюки, – заявляет соведущая, сбрасывая с плеч пальто на спинку стула и закидывая нога на ногу. – Они были в тренде, когда Селестина Уорбек ещё не сделала ринопластику.

Драко кидаёт на неё равнодушный взгляд и решает не напоминать ей, что она ещё не включила свой собственный омнимикрофон, и поэтому её насмешливые ремарки слушателям недоступны. Он осматривает свои любимые брюки. Они ему действительно по нраву. Они чёрного цвета, прекрасно скроены. Посадка идеальная. Из натуральной шерсти. Это классические брюки, которые, как считает Драко, идут ему чрезвычайно, вот почему в его гардеробе имеется несколько идентичных пар. Так что всё в порядке с его брюками, и всё в порядке с его верным, угольно-серого цвета пальто, которое до сих пор, спустя несколько лет носки, выглядит опрятным благодаря заботе и великолепным защитным чарам Драко. Также всё в порядке с его ботинками, или с обычными классическими рубашками, или с жилетками, или с причёской, которую, да, Драко не меняет уже в течение десяти лет, но такова уж природа его волос. Над всем этим Панси стебётся без перерыва, а сама тратит несколько часов в неделю на то, чтобы лак на её ногтях был подходящего к одежде оттенка.

Драко же послал всю эту модную фанаберию к чертям, так как он уже становится слишком стар, чтобы быть её рабом. И опять же, Панси не была бы собой, если бы язвительно не проходилась по такого рода тематике.

Драко склоняется над своим омнимикрофоном и произносит в него:

– Сообщаю всем, кто упустил последние события в нашей студии: моя великолепная коллега только-что прибыла на работу, опоздав почти на час, и в данный момент предаётся упоительной критике моего выбора одежды. Так что утро понедельника проходит, как обычно, в замечательном тонусе.

– И как обычно, я вещаю абсолютно по делу, – присоединяется голос Панси к колдоэфиру, создавая колебательные зелёные отблески в воздухе прямо перед её лицом. – А сейчас, пока я подкалываю Драко по поводу его отношений с модой, почему бы вам не насладиться сегодняшней «Песенкой для Душа». Включайте свои колдорадиоточки погромче и не забудьте помыть до скрипа местечко за ушами.

Панси отключается от колдоволн и перебрасывает к Драко через стол бумажный пакет. Открыв его, Драко достаёт булочку с абрикосовым джемом. Это его любимое лакомство на завтрак, и единственный способ, которым Панси умеет просить извинения.

– Спасибо, – благодарит Драко и Панси улыбается ему с другого конца стола.

Пока подруга направляется на студийную кухоньку за кофе, Драко медленно, со смаком, поглощает липкую завитушку и размышляет. Дружить с Панси, это всё равно, что плавать с акулами. Такими небольшими акулками. Может быть, даже акулятами-малютками. Скучно никогда не бывает, но иногда, то тут, то там, эти малютки хватают тебя и слегка надкусывают, чисто для собственного развлечения.

– Так в каком же злачном месте ты была? – спрашивает Драко Панси, когда та возвращается. Чисто из интересов слушателей. – В «Гадючьей Дыре»? В «Клубешнике Миллиона Галлеонов»? В «Эксклюзивном Приюте Экзклюзивной Мадам для Эксклюзивных Клиентов»?

Панси вздыхает:

– Драко, не воображай себе, что я не догадываюсь, что ты выдумал все эти места. Ты не заметил бы достойный ночной клуб даже если бы он выскочил из-за угла и укусил тебя за…

– Панс, мы в дневном эфире сейчас, – успевает прервать её Драко, надеясь избежать повторения того потока жалоб, который случился в прошлый раз, когда Панси забылась и при слушателях позволила себе произнести довольно-таки неделикатные слова в прямом колдоэфире. К тому же, из-за этого наводнения жалоб Лофти Ли умудрился заработать вывих запястья, записывая их в ускоренном режиме. И уже от жалоб самого старика они не могли отделаться неделями.

– Не имею понятия, к чему ты мне об этом напоминаешь, – легко парирует Панси, хотя и одаривает Драко благодарной улыбкой. – Так когда последний раз ты ходил на свидание, Драко? Да даже просто ходил пропустить стаканчик с кем-то помимо меня? И нет, твоя мама не считается.

– Моя матушка прекрасный собеседник, – парирует Драко, и нацелив под столом свою палочку в сторону Панси, насылает на ту не очень сильный Жалящий Укус. Подруга айкает прямо в свой омнимикрофон, а потом кидает на Драко злобную гримасу, а Драко, между тем, продолжает:

– Сейчас четверть после семи утра, и посему настало время очередной порции новостей. Министр объявил о новом предложении в борьбе против недавнего всплеска обхаживания магглов. Министр Шеклболт предоставит все детали на конференции в ближайшую пятницу…

Драко продолжает зачитывать новости, поклядывая краем глаза на Панси: та, недовольно морщась, попивает кофе, а затем отставляет чашку на стол. Драко почти уверен, что его заначку с кофейными зёрнами украл кто-то из «вечерников». Он сам и Панси делят эту студию с другими «утренниками»: с Дейвом, который ведёт обеденное шоу с двенадцати утра до пяти вечера и с Безумной Энни, которая делает то же самое по выходным. Другие ведущие вечерних и ночных передач вещают из студии, находящейся через коридор напротив. Соперничество между «утренниками» и «вечерниками» в основном поддерживается искусственно и является по сути результатом бессмысленных розыгрышей. Но у Драко нет сомнений, что именно хулиганы-«вечерники» ответственны за то, что ему и Панси приходится давиться сейчас кофейной бурдой.

Может быть, ему стоит озвучить свои подозрения Панси и, таким образом, заслать её в стан «вечернего» врага. Грубо говоря, распалить её и позволить пойти вразнос. Драко и прежде баловался подобными подначками, и их результат всегда был сверх занимательным.

Драко как раз заканчивает освящать новости, когда сложенный экземпляр «Пророка» со свистом проносится через стол прямо к нему. Он ставит в колдоэфир ещё одну песню и разворачивает газету. Передовица как раз о новом предложении Министра, которое Драко только что озвучил для слушателей. Драко непонимающе хмурится в сторону Панси.

– Десятая страница, кажется, – подсказывает та.

Драко перелистывает страницы, находя нужную, а потом его брови взмываются вверх от удивления:

– Да ладно? «Отшельник Поттер – его анти-социальное поведение провоцирует беспокойство по поводу нестабильности его ментального здоровья»? – зачитывает заголовок Драко.

– «Ведьмополитен» тоже проходится по этой теме, – произносит Панси, и достав яркий журнал, начинает зачитывать статью на второй странице:

– «Неужели Гарри совсем отдалился от общества? Его друзья заявляют, что не видятся с ним неделями».

– Неужели правда? – продолжает удивляться Драко. – Он не встречается даже с друзьями?

Панси закатывает глаза:

– Неужели ты думаешь, что журналюгам, действительно, удалось заполучить интервью от кого-то из настоящих друзей Поттера? Это всегда обтекаемая формулировка «один из близких друзей Гарри рассказал нам… », или «источник, близкий к Поттеру, пролил свет… » Ну и подобная дребедень.

– Что это за словечко такое «дребедень»? – тут же спрашивает Драко, моментально отвлёкшись.

Панси пожимает плечами:

– Да откуда же мне знать его происхождение?

– Не может быть, чтобы Поттер неделями не выходил на связь. Такое заявление смехотворно, – возвращается к теме Драко, хмурясь и начиная рыться в залежах старых статей, которые всегда под рукой, на случай, если ему они зачем-то понадобятся. – Я уверен, что видел статью о делишках Поттера совсем недавно…

– Возможно, что ты и видел, – едко усмехается Панси. – Уж это не я, кто держит руку на пульсе по поводу Поттера.

– Между прочим, я вынужден «держать руку на пульсе», потому что как ещё мне справляться с тем водопадом вопросов, что люди всегда присылают нам на шоу? – резко рявкает Драко, тут же ныряя под стол и хватая стопку газет, которую тут же бросает назад, бормоча себе под нос:

– Это дебильный спортивный раздел.

– Драко, знаешь, что меня печалит? – тянет Панси, и Драко театрально стонет и падает обратно на свой вертящийся стул.

– Нет, не знаю, и знать не хочу.

– Ты всегда был таким убедительным врунишкой, а теперь твой талант… увял.

– Не имею понятия, на какую ложь ты намекаешь, Панси, но уверяю, что ты крупно ошибаешься, – отвечает Драко, немного сварливее, чем следует.

И всё из-за Поттера, треклятого Поттера. Бесит! Хотя, думает Драко, ему следует радоваться, что сейчас у него появилось объяснение для более углублённых изысканий по поводу распрекрасного Героя из-за этих статей. По каким-то причинам, Драко чувствует себя разволновавшимся. Не потому, что он внезапно озаботился ментальным здоровьем Поттера, или тем, что тот, и правда, решил заделаться отшельником, просто потому… что потому. И да, если быть честным, Драко ни на йоту не верит в то, что Поттер вдруг, с бухты-барахты, решил стать ещё более закрытым от магического сообщества, чем он и так был по сути. Поттер явно что-то затевает, вот интересно что… И тут Драко понимает, что начал углублённо размышлять на тему Поттера, и резко обрывает сам себя. Он складывает крес-накрест руки на груди и пронзительно вглядывается в Панси.

– Зачем ты это спровоцировала? – спрашивает он как раз в тот момент, когда Панси включает свой омнимикрофон, чтобы объявить новую песню, которую она выбрала.

– Дорогие слушатели, не волнуйтесь. Драко немного дуется. Я сейчас разберусь с его треволнениями и после этой песни вернусь к вам с нашей рубрикой «Небесное Око».

Драко инстинктивно бросает взгляд на потёртый старенький позолоченный телескоп, установленный на вращающейся треноге и направленный вниз на Диагонн Аллею, где люди этим утром уже начинают появляться в количестве: кто-то устанавливает лотки с товарами, кто-то покупает завтрак, а кто-то уже спешит на работу. Каждое утро, Драко или Панси по очереди смотрят в телескоп с высоты их этажа, обозревая магический Лондон, и комментируют в прямом колдоэфире всё, что видят.

– Я вовсе не дуюсь, ни немного, ни сильно, но почему ты всегда делаешь это?

– Делаю что? – переспрашивает Панси, спокойно перебирая пальчиками своё переливающееся ожерелье.

– Провоцируешь меня своими смехотворными сплетнями о Поттере, – уточняет Драко. – То он встречается с этой персоной, то с другой. То он слишком предаётся разгулу, то он совсем не выходит в люди… а то и, вообще, теряет берега… , – Драко пожимает плечами, не в силах найти нужные слова, чтобы закончить свою мысль.

Панси загадочно улыбается:

– Дарлинг, ну не я же пишу весь этот вздор. Я просто держу тебя в курсе.

– А вот лучше иди по-хорошему и поцелуй сама себя в розочку, – ответствует Драко и, разворачивая свой омнимикрофон кверху, подъезжает на колёсиках своего стула к «Оку».

– Сейчас не твоя очередь смотреть в него, – хнычет Панси.

На что Драко пристраивает свой глаз на линзу телескопа и выдаёт с малфойской улыбочкой:

– А мне по барабану.

**~*~**

Из-за всех этих статей в «Пророке», «Ведьмополитене», и даже с какого-то пикси в «Квиддич Сегодня», горы пергаментов, доставляемые Лофти Ли в студию, полны вопросов, комментариев и предположений о Гарри Поттере. Большинство из них полны озабоченности, какие-то выражают разочарование, что их Герой оказался таким нестойким, а несколько обеспокоенных слушателей настаивают на том, что только они оснащены великолепными природными органами, чтобы «излечить» Гарри и посему ВВК поскорее должны предоставить им домашний адрес «больного».

– Я так полагаю, дом Поттера всё ещё «ненаходимый»? – спрашивает Драко Панси в среду утром, одновременно рассматривая послание перед ним и содрогаясь от отвращения.

– По-моему, так. А к чему этот вопрос?

Драко передаёт ей пергамент и наблюдает, как её носик брезгливо сморщивается, а глаза широко распахиваются. Спустя миг, Панси вытаскивает свою палочку и «Инсендио» поджигает отвратное изображение.

– Мне нужно будет достаточно много рюмашек, чтобы стереть это из своего мозга, – говорит Панси.

Драко мрачно улыбается:

– Разве ты не рада, что не являешься грёбанной знаменитостью?

– Милый, не говори глупостей. Зато у меня пресловуто зловещая репутация.

Драко только хмыкает на это. Возможно, она права. Панси такого склада личность, что обожаете ли вы её, или вовсе не переносите на дух, незамеченной вами она не останется. Потому что она и переливается гранями своего характера, и колет своим острым язычком, а также проворачивает бурю в стакане воды. Поттер же, с другой стороны… Драко кажется, что тот интересен по-особенному. Интересен потому, что вместо того, чтобы играть в профессиональный квиддич или быть лидером в аврорском департаменте, он работает с животными. А ведь ему предлагали и то, и другое, если верить Панси и статьям в медиа изданиях. Поттер своего рода загадка-паззл, полагает Драко, но если бы не имя «Гарри Поттер», то он бы не провоцировал в медиа шумиху по поводу того, что его не видать в обществе.

Когда их утреннее шоу подходит к концу на сегодня, Панси ускользает домой, чтобы тут же завалиться спать, а Драко выходит из здания под лучи весеннего солнца и бредёт прогулочным шагом вдоль Диагонн Аллеи. Ему не хочется прямо сейчас аппарировать обратно в Малфой-мэнор и быть там предоставленному самому себе, поэтому он бесцельно заходит и выходит из магазинчиков, бродит среди торговых лотков и тележек, и просто наслаждается тёплой погодой, свежим бризом и смесью вкусных запахов из свежего хлеба, пирогов и горячего супа. Он гуляет неспешно, иногда смешиваясь с толпой магов, спешащих на обед, или выныривая из неё. Драко впервые за долгое время осознаёт, как хорошо быть анонимом среди людей. Конечно, некоторые индивиды узнают его конкретно, так как белокурые волосы семейства Малфой выдают с головой, но большинство прохожих просто кивают или вежливо улыбаются. Слава Мерлину, что давно прошли те времена, когда Драко ассоциировался с достойными сожаления решениями в прошлом. Сейчас его воспринимают, как просто мужчину немного за тридцать со слегка взволнованным выражением на лице, или как «того шик-ведущего с колдорадио».

Драко знает, что в свои юношеские года всё бы отдал, чтобы быть таким же известным, как Гарри Поттер. Но сегодня подобная идея его только ужасает. Драко чувствует даже что-то навроде внезапного сочувствия Поттеру, что само по себе неожиданно. Когда же после заказа на вынос кофе и сэндвича с ростбифом это чувство не притупилось, Драко с неуверенностью, но всё же берёт курс в сторону «Волшебного Зверинца».

Он сомневается, что Поттер будет там, раз тот, очевидно, теперь заделался отшельником на постоянной основе. Но Драко всё равно входит в магазин, прищуриваясь, так как глаза стараются привыкнуть к полумраку после яркого полуденного солнца. А потом в нос ударяет запах: стойкая и острая смесь из звериной шерсти, грязевой почвы, опилок и подгнивающих фруктов. Сначала, первый вдох заставляет Драко скривить свой нос в параксизме отвращения, но спустя несколько вдохов-выдохов, запах как-то смягчается и уже ощущается, как просто чуть спёртый воздух. Пространство магазина намного больше, чем выглядит с улицы, и имеет форму выпуклой груши, каждый дюйм периметра которой занимают полки и клетки, который установлены вплоть до самого потолка.

Где-то наверху раздаётся скрежещущий клёкот попугая, который секундой позднее заявляет Драко «смотри вперёд, не споткнись!». Драко так и делает, осторожно продвигаясь внутрь магазина, всматриваясь в клетки и аквариумы, и с интересом наблюдая, как большинство обитателей оных рассматривают его в ответ. Где-то на средине полукруга, гигантская, крупнотелая змея внезапно свисает с балок под потолком, и Драко тут же подпрыгивает от испуга, подаётся назад и успевает не грохнуться, инстинктивно оперевшись об аквариум, полный светящихся фиолетовых лягушек.

– Простите, не обращайте на него внимания. Он просто немного любопытный. Могу я вам чем-нибудь помочь… О, это ты.

Драко медленно разворачивается и видит, как Поттер выскальзывает из чего-то наподобие подсобки, вытирая свои ладони о джинсы и осматривая его подозрительно сквозь очки в чёрной, прямоугольной оправе.

– Вот так значит ты встречаешь всех своих покупателей? – спрашивает, моментально выпрямившись во фрунт, Драко.

– А ты покупатель? – бросает ему вызов Поттер.

– Не могу себе вообразить, почему бы я тогда сюда заявился, – натянув на лицо свою самую презрительную маску, парирует Драко.

Поттер закатывает глаза на этот театр одного актёра:

– Должно быть, ты рыскаешь в поисках материала для своего колдорадио-шоу. Если это, действительно, так, то можешь сразу уматывать подобру-поздорову.

– Я хотел бы поговорить с твоим менеджером, – атакует Драко, и хотя тон его голоса елейно-лёгкий, лицо Поттера угрожающе мрачнеет.

– Малфой, именно я менеджер. Если ты желаешь переговорить с Биллом, владельцем магазина, то тебе придётся подождать до завтра.

– Я вовсе не ожидал, что ты будешь здесь, – внезапно проговаривается Драко, и тут же хочет наслать проклятие на своё собственное лицо.

Поттер разражается смехом:

– Это ещё почему?

– Все медиа трубят, что ты теперь отшельник.

– Ну, как видишь, я на работе, – пожимает плечами Поттер.

– Да уж, вижу, – реагирует Драко, мысленно вопрошая сам себя, почему во имя всей логики в мире, он ведёт этот неуклюжий разговор. Он ведь может просто захлопнуть свой рот и убраться из этой лавки. Конечно, тогда Поттер подумает, что он идиот, хотя Поттер уже наверняка думает, что Драко идиот. И Драко понятия не имеет, почему это так его заботит.

– Дело в том, что, – Драко так и не удаётся заткнуться, – что когда кто-то отшельник, то обычно этот кто-то сидит безвылазно в одном месте. На отшибе ото всех.

– Точно, – Поттер чешет свои кудри и нахмуривается:

– Значит ты веришь всему, что читаешь в газетах.

– Конечно, нет. Я просто подумал зайти и убедиться своими глазами.