Текст книги "На пределе: Серия 3 «Фостер» (СИ)"
Автор книги: Sandje
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)
Где-то у стены что-то шелохнулось, и Иллай не задумываясь ринулся туда, настолько быстро, насколько позволяло его положение и состояние.
Шелохнувшимся объектом оказалась неустойчивая, тонкая плита, упавшая на округлый камень, что и дало ей возможность медленно раскачиваться из стороны в сторону, издавая тихие скрипы. Локер подлез под перекос с непонятными разводами от краски. В темноте перебирая руками каменную труху, вдруг наткнулся на что-то мягкое и замер, пытаясь осознать, что же всё-таки нашёл. Неизвестным оставалось количество людей, находящихся в Храме в момент взрыва. Никому до конца так и не удалось найти ответ на вопрос «один ли был Рокфор».
Пробежав пальцами по тёплому запястью, Локер наткнулся на наручные часы. Человек, лежащий под плитой, был ещё жив, но не был в сознании. Найдя в темноте его вторую руку, Локер осторожно потянул человека на себя, и уже спустя несколько минут, морщась от боли, подтаскивал его к более-менее свободному месту, чтобы осмотреть.
Слабый луч света проникал сквозь узкий туннель, который не так давно освободили военные и благодаря которому Локер попал внутрь, освещая маленький участок засыпанный обломками камней и дерева. Подтянув бессознательное тело мужчины к нему, Локер с шумом втянул воздух и, опустив глаза, увидел Лайтмана.
Сложно было понять, что именно повреждено у Кэла и откуда взялось столько крови. Она была повсюду. Руки, голова, лицо. Рваная одежда. Приложив свои пальцы к вене на его шее, Иллай больше всего желал ещё раз удостовериться в том, что он жив. Слабое пульсирование дало ему возможность нервно улыбнуться.
Несколько военных подоспели как раз тогда, когда Иллай уже собирался тянуть Лайтмана наружу в одиночку:
– Вам нужен врач! – сказал кто-то из ребят в форме. Иллай нервно дёрнулся в сторону умника, но вовремя опомнился и лишь кивнул, осторожно выбираясь из руин.
Холодные капли дождя неприятно забарабанили по больному телу. Сразу появилось противное чувство беспомощности. Эксперт пошатнулся. Рейнольдс ухватил его за плечи:
– Нашёл! – улыбка у Локера получалась кривой. – Нашёл его. Не знаю, что повреждено, слишком много крови.
– Вертолёты будут тут с минуты на минуту… – агент ФБР взглянул на военных, которые к этому моменту уже вытянули мужчину из Храма. Устроив его у одной из больших каменных плит, ребята отправились на поиски остальных возможно находящихся внутри жертв.
***
– Кэла нашли! – сообщила Рия сразу же, как только смогла дозвониться до Зоуи.
– Что с ним? Он жив?! – женщина на том конце провода едва справлялась со своими эмоциями.
– Не могу сказать точно… – Торрес помедлила. – Рейнольдс сказал, что неясно, что именно повреждено и сколько крови он потерял. Он без сознания. Сейчас должны дать разрешение на вертолёты, чтобы как можно быстрей доставить наших ребят в больницу.
– Это будет слишком долго! – бывшая жена Лайтмана фыркнула. – Я распоряжусь, чтобы за ними прислали правительственный вертолёт.
– Когда Вы будете здесь?
– Ты сказала Джиллиан, что Кэла нашли?
– Я дала ей снотворное, она наконец-то уснула.
– Скажи ей, когда она проснётся.
– Конечно…
Торрес положила мобильный телефон на стол, а затем вошла в кабинет Кэла. Джилл по-прежнему лежала на диванчике, но уже не спала. Её взгляд был пустым:
– Как ты? – тихо спросил Рия, присаживаясь на край.
– Не знаю, что ответить… – севшим голосом отозвалась психолог, переводя взгляд с потолка на свою коллегу.
– Рейнольдс выходил на связь несколько минут назад. Кэла вытянули из-под завала. Он жив, но без сознания, – всё началось вновь. Безжизненное спокойствие испарилось так, словно его и не было, а Фостер вновь уткнулась в мягкую обивку дивана, стараясь сдерживать рыдания. – Джиллиан, всё будет хорошо. Через несколько часов они будут в больнице. Им окажут помощь. Я принесу тебе воды.
– Спасибо, – сквозь слёзы протянула Фостер.
– Зоуи скоро будет здесь.
***
Становилось холодно. Дождь прекратился практически сразу после того, как начался.
Осторожно погрузив Лайтмана на борт вертолёта при помощи подчиненных Рейнольдса Локер и сам взобрался, внутрь, сказав Бену, что полетит здесь, рядом с шефом.
Лопасти вертолёта с шумом черпали воздух, помогая железной птице подняться в небо. Вертолёт легко тряхнуло, и сквозь оглушающий свист ветра Иллай услышал сдавленный стон Кэла:
– Кэл? – эксперт склонился над своим начальником. Лайтман смотрел на него из-под припущенных век, не моргая. – Ты слышишь меня?
Попытка ответить своему подчинённому не увенчалась удачей. Кэл слышал его достаточно хорошо, ему даже показалось, что слишком хорошо, не смотря на то, что ни одной из частей своего тела он не чувствовал так остро, как уши. Открыть глаза полностью не получалось. Кожу стягивала пересохшая кровь, которая, казалось, была повсюду. Эксперт по лжи отчётливо видел, с каким страхом Локер смотрит в его глаза. Его губы подрагивают от напряжения. Дыхание тяжёлое, рваное, словно пробежал тысячи миль, прежде чем остановился.
Осознание произошедшего медленно и болезненно вернулось к Лайтману. Голова разрывалась на части, ещё больше разрывалось в груди сердце. Тёплая кровь беспрерывно продолжала струиться по спине и груди под одеждой. Дыхание перехватывало болезненными спазмами, и Лайтман тесней сжал зубы, чтобы подавлять вырывающийся стон. Иллай смотрел в полузакрытые глаза Лайтмана с детской надеждой и верой в лучшее. Так обычно характеризуют преданность.
В памяти всплывали обрывки каких-то фраз. Почему-то захотелось, чтобы к горящей коже прикоснулись прохладные руки Джиллиан. Словно в замедленной съёмке перед глазами мелькали кадры из жизни. Любовь, предательство, снова любовь. Вперемешку со всем этим Лайтман должен был знать, успели ли они увести людей. Не зря ли было всё то, что несло в себе подобные последствия.
– Кэл… – вновь повторил Локер, заметив, что Лайтман опять теряет сознание.
Оклик сработал весьма болезненно. С закрытыми глазами Кэлу было гораздо проще. Не так сильно болела голова, впрочем, Лайтман уже не мог сказать точно, что болит сильно, а что не болит вообще. Хриплый стон всё же вырвался наружу, когда мужчина попытался пошевелиться, и Локер расценил это как признак того, что его наконец услышали. Открыть глаза снова эксперту не удалось. Иллай спохватился. Начал вновь искать на шее начальника пульс.
– Угомонись… – одними губами попросил Лайтман.
Парень замер и сдержано кивнул. Оставаться объективным в подобной ситуации было довольно трудно.
– Мы в вертолёте. В больнице нас уже ждут! – тихо сообщил он.
– Люди живы? – всё так же едва слышно поинтересовался Кэл.
– Да! – Локер улыбнулся сквозь выступившие слёзы. Ему казалось, эта улыбка очень важна, не смотря на то, что Лайтман её не мог увидеть. Голос дрожал. – Все живы. Получилось.
– Хорошо… – Кэл судорожно втянул в грудь воздух, проваливаясь в туманную пустоту.
– Лайтман? – Локер поёжился. Позвал мужчина, чтобы просто услышать ответ. Ему вдруг стало не по себе от мысли, что ответа может и не последовать. Так и вышло. Кэл снова был без сознания.
========== Глава 20 ==========
Иллай мечтал о тишине. По большому счёту, ему было всё равно, как именно он с ней столкнётся. Будет это тогда, когда он останется один, или в этот момент с ним рядом кто-то всё же будет.
По прибытию в больницу было много шума и суматохи. До тошноты раздражали однотипные вопросы, ответы на которые были более чем очевидными. Беспрерывный поток врачей, вновь вопросы, указания, а в ответ лишь энергичное кивание головой, которое, кстати, тоже давалось с огромным трудом. Тело болело, нет, даже не болело, ныло.
До сегодняшнего утра, Локер никогда раньше не летал на вертолёте. И вот приземлившись на землю, он не мог вспомнить, что именно ощущал паря в небе. Чувствовал ли беспокойство, было ли заветное и желанное ощущение растекающегося по крови горячего адреналина. Было ли хоть что-то, за исключением воспоминаний, возвращающих его к разрушенному храму на полуострове Африки вновь и вновь. Остался довольно неприятный, болезненный осадок. Словно что-то осталось незавершённым. Глупое желание вернуться назад и понять, проверяя снова и снова, что же было не доделано или в противном случае, что было сделано, но не так.
Здесь среди своих друзей, близких и не очень, Иллай чувствовал себя словно под прицелом. Будто люди, которые его окружали, были киллерами, державшими его на мушке. Смотреть в глаза Эмили он не решился бы. Речь была не в том, что он чувствовал за собой вину, просто думал, что она будет винить его за то, что её отец пострадал больше, серьёзней. А взглянув на Фостер, понял, что лучше бы его винили, чем умоляли объяснить всё то, что происходило за минувшие сутки. И только Торрес смотрела в его глаза с нежной тревогой. Желая разделить беспрерывный поток неконтролируемых эмоций. Возможно, она единственная из всех присутствующих способна рассуждать трезво. Та, кто могла бы попросить людей хоть немного подождать с расспросами.
Одинарная палата, предоставленная Локеру больницей – стала спасением. За закрытой дверью шум стихал, и уши постепенно переставали разрываться от боли. Лекарства начинали действовать. Глаза наполнялись свинцом и невольно закрывались, умоляя тело отдохнуть. Чья-то рука погладила его по волосам, а затем переместилась на его руку:
– Поспи, я посижу с тобой… – тихо сказала Рия.
Иллай проваливался в туманную дымку, с благодарностью сжав тёплую ладонь.
***
Тихий цокот каблуков по плитке в больничном коридоре, ведущем к реанимационному отделу, вывел Джиллиан из глубокой задумчивости. Мысли в её голове хаотично метались из стороны в сторону, то давая возможность насладиться фактом, что её мужчина жив, то вновь бросая в холод от страха, что его жизнь до сих пор балансирует на грани:
– Фостер! – Тихо позвала Ландау, присаживаясь рядом с психологом. – Как он?
– Врач ещё не выходил… – Джилл перевела взгляд на бывшую жену Лайтмана, сглотнув подступивший к горлу ком. – Где Эмили?
– Я рассказала ей то, что знала сама. Но решила, что будет глупо везти её сюда сейчас, – Зоуи устало облокотилась о стену, запрокинув голову. – У неё истерика. Ты же знаешь, как она привязана к Кэлу.
– Дети переживают подобное тяжелей, чем взрослые… – тихо заметила Фостер, стараясь побороть дрожание в голосе.
– Тогда, ты ещё ребёнок, Джиллиан! – женщина тяжело вздохнула. Фостер действительно едва сдерживала новые приступы истерики внутри. – Понимаю, что говорить об этом нет смысла, но какого чёрта его понесло на Африканский полуостров?
– Работа… – Джиллиан передёрнула плечом, отгоняя наваливающуюся на неё дрожь.
Сейчас она была не в том состоянии, чтобы что-то разъяснять Зоуи. Ей было понятно, что и женщина, сидящая рядом с ней сейчас, вовсе не хочет слушать какие-то причины. Попросту нужно было отвлечься от плохих мыслей, закрадывающихся в голову. Оставалось лишь выдержать оставшиеся минуты, пережить это невыносимое ощущение опустошённости.
– Оставить Эмили, уехать непонятно куда… Рисковать своей жизнью, и всё ради чего? Чтобы кому-то в очередной раз угодить! Ради работы? Я злюсь, безмерно злюсь! Когда его выпишут из больницы…
– Я должна была лететь вместе с ним… – прервав поток неприятной речи Зоуи, Джиллиан прикрыла глаза, надеясь, что пульсирующая в висках боль хоть на мгновение оставит её в покое. На влажных от слёз щеках, вновь появились свежие, солёные дорожки. – Мы разругались, и Кэл… уехал с Локером.
– И ты решила, что виновата в этом? – темноволосая женщина серьёзно посмотрела на собеседницу. – Кэл взял Локера не потому, что вы поругались, а потому, что скорей всего наперёд знал, чем рискует. Не думай, что легче было бы, если бы ты была там вместе с ним.
– Он мог сказать мне, если причина не в ссоре…
– Привыкай к тому, что многого теперь он говорить тебе не будет! – Зоуи нервно одёрнула рукав пиджака. – Он всегда так делал, и так будет делать, когда испытывает к человеку нечто большее, чем просто необходимость. Ты нужна ему, он тебя любит. Этим всё сказано.
– Ты забегаешь вперёд, – Джиллиан с грустью перевела на Ландау взгляд. – И сейчас не время говорить о чувствах.
– Самое время, как мне кажется! – бывшая жена Лайтмана устало прикрыла глаза, дрожащими руками потирая виски. – Эмили все эти дни была с тобой?
– Большую часть времени.
– По крайней мере, он позаботился о том, что бы наша дочь не осталась одна…
***
К полудню больница была до отказа забита людьми. По коридорам то и дело, сменяя друг друга, проносились врачи, на ходу перекидываясь диагнозами и новостями об общем состоянии тех или иных поступивших пациентах. Но ничего не было слышно о Кэле.
Вы когда-нибудь слышали, как невыносимо визжит струна скрипки, когда кто-то нарочно медленно растягивает её? Как её писк постепенно превращается в рёв, оглушая до неприятных колик. Такие звуки слышат люди, которым до потери сознания необходимо найти утешение в близости родного человека. Человека, ожидая которого и Джиллиан, и Зоуи неформально сблизились. Провели параллель, отсекающую нелепые статусы «бывших и настоящих». Неважно, что завтра всё вернётся на прежние места. Ландау вновь будет давать Кэлу ценные указания по воспитанию их общей дочери, а Фостер будет готовить ему вкусный кофе по утрам перед работой. Главное, что сейчас, объединённые общим горем, они могли сказать друг другу много того, что выдёргивало бы их из ступора:
– Кто здесь родственники Кэла Лайтмана? – громко спросил высокий мужчина в белом халате, неожиданно появившийся в коридоре.
– Мы здесь! – сообщила Зоуи, первой очнувшись от размышлений.
Женщины торопливо поднялись с места и так же быстро приблизились к врачу.
– Кем вы приходитесь мистеру Лайтману?
– Я его бывшая жена. Моё имя Зоуи Ландау. А это Джиллиан Фостер, его подруга, они живут вместе, – психолог ничего не добавила.
Начинать нелепое размышление о том, насколько неразумным было заявление Ландау, и насколько это было поспешно, не было никакого смысла. Врача ответ вполне устроил, в подтверждение он сдержано кивнул и продолжил:
– Для начала успокойтесь. Самое страшное уже позади. Операция прошла более чем успешно. Во время взрыва мистер Лайтман получил довольно серьёзные повреждения. Я не беру во внимание мелкие ссадины, царапины и порезы. Все осколки, которые приняло в себя его тело, мы извлекли. Их было довольно много, и некоторые из них находились в зоне риска, – врач перевёл дыхание, а затем, активно жестикулируя руками, продолжил: – Так врачи называют зоны, в которых располагаются жизненно важные органы. Сердце и так далее. Всё необходимое было сделано, теперь дело за организмом, который, я должен сказать, довольно крепок и вынослив. Далее обширное сотрясение мозга. Не нужно сразу паниковать, оно не повреждает мозг в плане умственного развития, но имеет последствия в будущем. Возможно в виде сильных головных болей. У некоторого типа людей это длится недолго, у остальной части остаётся навсегда. Это не смертельно. всё лечится. Нет ничего невозможного.
– Как он сейчас? – Джиллиан закусила губу.
Слёз, практически не осталось, но влага в глазах начала неприятно покалывать.
– Учитывая все факторы, состояние стабильно тяжёлое. Затруднение в дыхательной системе восстановится через определённое время, это последствия тяжести, которую приняло его тело на себя. Есть риск частичной потери памяти, но это быстро пройдёт. Нужен покой и уход.
– Когда можно будет его увидеть? – Ландау нежно сжала плечо Фостер на мгновение, проявляя поддержку. Скорее этим пытаясь успокоить и себя саму.
– Его выводят из наркоза. Будем наблюдать, если всё пойдёт хорошо, к утру мы переведём его в одинарную палату при реанимации, где вы сможете его навещать. Медсестра выпишет вам список необходимых лекарств и продуктов, которые можно будет приносить. Так же, можете взять удобную для него одежду. Не каждому по нраву больничные рубашки.
– Спасибо… – Фостер слабо улыбнулась.
Сердце бешено колотилось то ли от радости, что всё идёт на поправку, то ли от тревожного представления их первой встречи после всего случившегося.
– Он настоящий везунчик! – на мгновение, задумавшись, сообщил доктор. – Второй мужчина, которого доставили вместе с мистером Лайтманом, умер на операционном столе несколько часов назад. Травмы несовместимые с жизнью…
Врач ушёл, а Зоуи с заметным облегчением выпустила из лёгких воздух. Новости были не лучшими, полученные Кэлом травмы – серьёзными, но осознание того, что он жив, что поправится, была важней других счастливых вестей. Теперь можно было рассказать обо всём и Эмили, которая до сих пор не пришла в себя от услышанного раньше от мамы.
– Тебе нужно отдохнуть, Джиллиан. Поезжай домой. О нём здесь позаботятся сегодня.
– Я останусь, – Джилл облизнула пересохшие губы. – Мне будет спокойней, если я буду здесь.
– Тогда найди место, где сможешь хоть несколько минут посидеть в тишине. Выпей крепкого чая. Мне нужно заехать домой, чтобы Эмили не изводила себя. А потом встретить в аэропорту Гарри.
– Конечно. Я понимаю, – женщины обменялись ободряющими улыбками.
– К вечеру я ещё появлюсь здесь. Если что-то изменится, позвони.
– Конечно.
***
Организм Кэла и впрямь оказался сильным и выносливым. Он быстро шёл на поправку. Его лечащий врач Адам Катнер сообщил, что пациент пришёл в себя и, получив все необходимые лекарства, спит, набираясь сил. Говорить о переводе в палату при отделении реабилитации было слишком рано, но к вечеру следующего дня, как и предполагалось, Кэла Лайтмана перевели в одиночную палату при реанимации. Оставив при пациенте круглосуточное наблюдение.
Джиллиан сидела у кровати Кэла с момента его перевода. Страх встречи с ним остался где-то позади. Теперь было только это трепетное чувство, которое обычно испытывают матери к своим детям. Хотелось защитить его, заботиться о нём.
Мужчина, руку которого она так нежно держала, всё ещё спал, давая Фостер возможность изучить его лицо без стеснения. Оно не было страшным, пугающим, отталкивающим. Скорей, выглядело так, словно, Кэл в очередной раз затеял игру, которая требовала допинга в виде чужого кулака. Мелкие царапины, усеявшие его лоб и щёки, глубокий порез на подбородке – всё это было незначительным, неважным. Пройдёт какое-то время, и от них не останется следа. Рубцы на голове затянутся, впрочем, за густыми волосами их никто бы и не увидел. Швы, наложенные хирургами в операционной, через неделю снимут, оставив на груди и спине, незначительные, бледные полоски, которые легко будет скрывать одежда.
Он был рядом, такой родной и близкий. Сейчас Фостер не могла точно вспомнить, когда ещё бы так рассматривала любимого мужчину. Когда ещё так ждала момента его пробуждения, и в то же время, так боялась этого.
Кэл осторожно открыл глаза. Яркий свет из окна палаты болезненно ударил в лицо. Прислушиваясь к своим ощущениям, с заметным разочарованием отметил, что не может сфокусировать зрение на предметах и людях, которые его окружают:
– Ммм… – невнятно пробурчал он, вновь прикрыв глаза.
Джиллиан привстала, склонившись к губам мужчины.
– Всё хорошо, Кэл, – она боялась, что он может не узнать её. Что вероятность частичной амнезии, всё же есть.
– Воды, – почти шёпотом попросил он, вновь открывая глаза.
– Прости, – она погладила его по волосам. – Сейчас нельзя… тебе поставили капельницу с лекарством. Нужно немного подождать.
Он тяжело дышал. Его тело было горячим. Фостер заглянула ему в глаза, но встретила лишь неопределённый, беспокойно мечущийся из стороны в сторону взгляд. Мужчина, лежащий перед ней, был в растерянности.
Лайтман закрыл глаза. Нежные руки Джиллиан, поглаживающие его волосы, успокаивали и баюкали. Пульсирующая боль в голове постепенно стихала, оставляя неприятное напряжение внутри. Словно стальным кольцом кто-то перетянул мозг, в надежде, что тот отзовётся на вторжение и даст отпор. Но сил не хватало, а стягивающее кольцо вызывало раздражение и усталость. Хотелось спать.
– Спи… – словно прочитав мысли мужчины, шепнула Фостер, продолжая поглаживать его волосы. – Я буду рядом.
Лайтман хорошо слышал её голос. Она была его воздухом. Беспорядочные мысли постепенно уходили куда-то далеко, освобождая сознание, давая ему передохнуть.
Уже засыпая, он услышал где-то рядом голоса Зоуи и Эмили. Его губы дрогнули в подобии улыбки, в надежде, что это увидят те, кто были ему ближе и дороже всего на свете. Осознание, что все три любимых и дорогих женщины были сейчас рядом, вместе, позволило ему отдаться слабости и уснуть.
– Есть изменения?
– Адама Катнера назначили лечащим врачом. Он заходил сразу после того, как Кэла перевели в палату. Изменений в худшую сторону нет, в лучшую пока тоже… – Фостер устало опустилась на стул, давая Эмили возможность подойти к отцу ближе.
– Ясно! – Ландау окинула бывшего мужа взглядом. – Просыпался?
– Да, на несколько секунд. Просил воды, но врачи сказали, что во время капельниц нельзя.
– Что-то говорил?
– Я едва расслышала его просьбу. Катнер сказал, что он какое-то время будет говорить только шёпотом… – Фостер закусила губу и вновь устремила взгляд на лежащего в кровати мужчину.
– Ему очень больно? – спросила Эм, поворачиваясь к женщинам.
– Нет, ему дают обезболивающее. Не волнуйся, Эмили, он скоро поправится, – Джиллиан ободряюще улыбнулась. – Не успеешь оглянуться, как Кэл начнёт снова запрещать тебе ходить на свидания, проверять твои шкафчики и читать твои смс-ки.
– Нужно запретить ему работать за пределами фирмы. Пусть клиенты приходят к нему в офис! – девочка вновь повернулась к спящему отцу.
– Перевоспитать твоего отца нереально! – участливо заметила Зоуи и пожала плечами. – Выздоровеет, выпишется и помчится спасать мир.
– Он не Супер Герой. Пусть этим занимается кто-то другой.
– Ему нравится оказывать помощь тем, кто в ней нуждается. Такая вот у нас большая сумасшедшая семья, – прокурор, подойдя к кровати бывшего мужа, нежно погладила его руку, а затем торопливо пошла к выходу из палаты. – Мне нужно возвращаться на работу. Рейнольдс привёз отчёты о работе, которую они выполняли по приказу президента. Хочу разобраться, что же всё-таки произошло там.
– Я останусь? – Эмили взглянула на Джиллиан в надежде, что та согласится с её решением. – Потом мы могли бы поехать домой.
– Как скажешь! – Фостер перевела взгляд на Ландау.
– Уверенна, вы знаете, что вам делать. Пока.
***
Рейнольдс и Торрес сидели у кровати Локера. Иллай нервно постукивал пальцами по простыне, рассматривая замысловатые узоры на потолке:
– Зоуи обещала помочь с отчётностью! – в продолжение разговора, сообщил Бен. – Президент должен знать о последствиях. Должен нести и ответственность.
– Зачем ты всё это мне говоришь? – молодой эксперт не сдержал раздражительный вздох. – Как Лайтман? В каком он состоянии?
– Стабильно-тяжёлом… – Рия опередила агента, собиравшегося ответить на вопрос. – Его перевели позавчера в одинарную палату при реанимации. Оставили круглосуточное наблюдение. Да и Фостер там всё время.
– Как она? – Иллай нахмурился.
– Приходит в себя. Зоуи и Эмили сегодня тоже были. Лайтман дважды просыпался, но ничего не говорил. – Рейнольдс устало потёр виски. – Его лечащий врач говорит, что так будет ещё какое-то время.
– Все еще есть угроза жизни?
– Иллай, отдохни. Ещё несколько дней, и ты сможешь проведать его сам! – Торрес умоляюще посмотрела на молодого человека. – Ты не виноват в том, что произошло. Тебе нельзя нервничать, иначе давление снова поднимется, и кровотечение может снова открыться!
– Рия, пожалуйста… – парень скривился. – Если я буду делать вид, что все нормально, мне не станет легче.
– Если будешь спрашивать постоянно, лучше не будет тоже! – Торрес беспомощно всплеснула руками. Бен поднялся с места.
– Фостер очень переживает за тебя. И Эмили просила передать, чтобы ты поправлялся быстрей!
– Если бы я предупредил Лайтмана, что людей у Храма уже не осталось… Как мне теперь смотреть им в глаза!?
– Изменилось бы только то, что на операционном столе стало бы на одного человека больше! – зло сообщила Торрес.
– Рокфор тоже в реанимации?
– Нет, а ты не слышал? – Торрес искренне удивилась. – Он умер на операционном столе через несколько часов после того, как вы прилетели.
– Значит, умер, – присутствующие в палате обменялись тяжелыми взглядами. – А я надеялся, что он понесет наказание.
– Тебе нужен отдых! – Бен пожал Иллаю руку. – Я зайду завтра.
– Поспишь? – тихо спросила Рия, на мгновение, прикоснувшись к щеке мужчины.
– Останешься?
– Конечно! – она пожала плечами. – Может быть как-то иначе?
***
Прошло две недели с тех пор, как Лайтман попал в больницу. Бесконечное количество уколов, лекарств, врачей, людей. Угнетающая обстановка, непривычное бездействие, которое он сам привык называть «вынужденным бездельем». Ему казалось, что время тянулось невыносимо долго.
Воскресным утром, проснувшись в полном одиночестве, Кэл устремил взгляд в потолок. Лечение приносило свои результаты. Не смотря на то, что первая неделя была невыносимо тяжёлой морально и физически, вторую, как оказалось, пережить было намного легче.
За минувшее время головная боль слегка притупилась. Стала похожей на редкие импульсы, которые проявлялись лишь в те моменты, когда Эмили пыталась его рассмешить, Зоуи – отчитывать, а Джиллиан – о чём-нибудь подумать. Мыслей ему и без этого хватало.
Прокручивая в памяти события последней ночи на Африканском полуострове, эксперт невольно испытывал всё, словно возвращался в ещё целый Храм, рассматривая своего собеседника с сожалением. Действительно ли ему было жалко несчастного Рокфора? Сейчас, Лайтман с уверенностью сказал бы, что испытывает к нему уважение. Пусть оно со всех сторон окружено презрением, ненавистью и отвращением. Порой становилось невыносимо грустно от осознания, что один человек может вызывать практически все основные, инстинктивные эмоции у другого человека, знающего определение таковым.
Сложно было осуждать Рокфора, в конечном итоге он всё же так и не пришёл в себя после взрыва. Возможно, виной стал его слабый, неприспособленный организм или же полное отсутствие инстинкта самосохранения. Кэл не помнил точно, сколько успел разорвать соединителей, борясь с террористом на каменном полу. Когда в руках Рокфора появился детонатор, бессмысленно было бы пытаться раскрепить оставшиеся. Мощность взрыва уменьшилась не намного, но этого, как выяснилось, вполне хватило, чтобы он сам остался в живых. Впрочем, может, это был всего лишь один из случаев внезапного везения.
– Мистер Лайтман, как Вы себя чувствуете сегодня? – высокий мужчина в белом халате встал напротив пациента, чтобы тому было достаточно удобно смотреть на него. Эксперт прервал свои размышления, встречаясь с доктором взглядом.
– Прекрасно! – прежняя сила голосу ещё не вернулась, но звучал он стал довольно убедительно, что определённо нравилось его обладателю.
– Жалобы? Может быть, Вас беспокоит, что-нибудь по-особенному?
– Нет. Чувствую себя великолепно, спасибо медицине, теперь я могу выписаться и уехать домой?
– Нет, – врач сдержано улыбнулся. – Похвально, что Вы рвётесь поскорей покинуть больничную палату, но это исключено.
– Даже за деньги?
– Мне жаль, но да!
Лайтман закатил глаза. Эмоции врача, стоящего перед ним, соответствовали целиком и полностью тому, что он говорил в ответ.
– Мне нужно знать, тревожат ли Вас швы на груди и спине? Иногда процедура заживания довольно неприятна.
– Меня тревожит тот факт, что мясники копались в моём теле. Чувствую себя пугалом.
– Уверяю Вас, это была вынужденная мера. Необходимо было извлечь осколки, чтобы ввиду ряда ситуаций, они не повредили и другие жизненно важные органы.
– Я надеялся сохранить их. Не каждый день попадаешь в такую историю. Это стало бы напоминанием о тяжелых Африканских буднях.
– Мне безумно надоело повторять это всякий раз, но, не думаю, что Вы смогли бы выжить, оставь я всё как есть, мистер Лайтман.
– Доктор Лайтман!– Кэл сдвинул брови, что вызвало у него слабое покалывание в голове.
– Согласитесь, будет неправильно, если я стану называть пациента доктором…
– Но я доктор! – Кэл натянуто улыбнулся. – И я вижу, когда Вы хотите меня обмануть.
– Вам нужен отдых.
– Вы так считаете?
– Я в этом уверен. Пожалуйста, мистер Лайтман, мы продолжим разговор, когда Вы будете более адекватны.
– Он адекватен, – на пороге палаты появилась Джиллиан Фостер. – Это его обычное состояние.
– Миссис Лайтман…
– Фостер, – быстро поправила врача Джилл, не осмелившись взглянуть на Кэла.
Женщина была абсолютно уверенна, что на его лице играет хищная ухмылка. Та самая из арсенала «я всё знаю про вас». Уже не в первый раз доктор называл её фамилией Кэла.
– Фостер… – сразу же исправился врач. – Мы говорили о процедуре извлечения осколков. Мистер Лайтман считает, что их нужно было оставить в качестве напоминания.
– Я бы стал музейным экспонатом… – заверил Кэл и тяжело вздохнул. – Мистер белый халат уверяет, что это было вынужденной мерой.
– Не обращайте внимания. Ему просто надоела больничная атмосфера.
– Моя совесть, как же я тебя люблю! – едко протянул Лайтман, сложив руки на груди.
Фостер в ответ на эту реплику лишь улыбнулась.
– Понимаю… – мужчина слабо покачал головой, направляясь к выходу из палаты. Остановившись в дверном проеме, он добавил: – Дыхание практически пришло в норму. Сердцебиение уже день как стабильно. Если всё так пойдёт и дальше, к концу следующей недели можно будет выписывать. Но я буду вынужден требовать строгого постельного режима. Одна из наших медсестёр будет приходить на дом, чтобы делать необходимые процедуры. Процесс реабилитации довольно долгий.
– Мне уже сейчас хорошо, – Кэл попытался запрокинуть голову, чтобы увидеть реакцию врача, но попытка не удалась.
– Кэл! – Джиллиан нахмурилась. – Не заставляй меня начинать закрытую вчера тему вновь.
– Что ж, отдыхайте, мистер Лайтман. Миссис Фостер, всего доброго.
– Мисс… – вновь поправила врача Джиллиан и закатила глаза.
Мужчина в белом халате смущённо кивнул, а затем ушёл, оставив наедине.
Фостер присела на стул у кровати Кэла, внимательно глядя в его глаза:
– Дорогая… – больной облизнул губы. – Даже не поцелуешь?
– Не хочу навредить тебе, – она покачала головой. – Уверенна, что ты чувствуешь себя не так хорошо, как говоришь. К тому же у тебя очень уставший вид.
– Я не привык лежать бревном в ожидании того, что меня будут кормить с ложки! – в его голосе проскользнула печаль.
Джиллиан прекрасно понимала, что Лайтман – не тот человек, который станет нежиться на «больничном» столько, сколько того будет требовать врач или же кто-то ещё. Почувствовав, что ему становится лучше, он сразу же решил, что вполне в состоянии вернуться к работе. Радовало только то, что выписывать его ещё не собирались.
