Текст книги "Узурпатор (СИ)"

Автор книги: Санди ака Владлена

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)

========== ГЛАВА ПЕРВАЯ. Много лет назад. ==========

Каждое общество имеет ту власть, которой заслуживает.

Сквозь густую сочно-глянцевую листву пробивались редкие лучики, леопардовыми пятнами ложащиеся на покрытые темно-зеленым мхом кочки, густые заросли болотной травы и почти сливавшуюся с этой зеленью ткань глухих серо-зеленых плащей, что делало облаченные в эти плащи фигуры невидимыми в переплетении светотеней. Собственно говоря, в этом глухом уголке их и видеть-то было некому, единственным живым существом поблизости оказалась обвившая одну из ветвей змейка, вырванная из полудремы этим вторжением. Змейка скользнула по фигурам в плащах равнодушным взглядом неподвижных глаз, сама оставшись невидимой в густой листве, и снова задремала.

– И о чем же вы хотели поговорить со мной, достопочтенный? – сухим, чуть скрипучим голосом осведомилась одна из фигур: та, что была повыше ростом и потоньше. Собеседник басовито хмыкнул.

– А о чем сейчас идут разговоры по всему королевству, достопочтенный? – явно передразнивая первого заговорившего, уточнил он.

– Не скажу, что особенно интересуюсь расхожими слухами, меня это не касается.

– Это касается ВСЕХ, Гаан бы вас побрал!.. Этот… мальчишка становится проблемой.

– На мой взгляд, принца все считали проблемой с самого его рождения. – скрипуче хохотнул высокий.

Между детьми недавно почившей правительницы было почти двадцать лет разницы: сыном она обзавелась, когда сама была еще совсем девчонкой, во времена правления еще своей предшественницы (насчет весьма… торопливого брака наследницы престола тоже болтали много разного), сейчас принц был почти взрослым юношей, а его сестре и полугода не исполнилось, когда они лишились матери. Быть может, именно по молодости королева – вернее, тогда еще принцесса – относилась к мальчишке довольно-таки прохладно: случается такое с женщинами, вроде ребенок уже есть, а психологическая фаза материнства еще не наступила, по сути, во всех семьях первенцы – последняя, как говорят, кукла. В лучшем случае. Позже она, разумеется, сообразила, что что-то в отношениях с сыном не так, но исправить ничего не удалось: королева с горечью обнаружила, что шестилетнему принцу никто в жизни не нужен – и матушка в том числе. Уже тогда характер у мальчишки был тот еще! Детям в королевских семьях очень трудно не стать избалованными, но это-то как раз принца и минуло: все, что ему было нужно от окружающих, это чтобы его не трогали – зато уж нарушителю спокойствия доставалось по полной программе!

Чуть позже у принца обнаружился довольно сильный дар к магии Разрушения – о том случае очень не любили вспоминать – когда мальчишка, доведенный до вспышки ярости, случайно убил одного из своих учителей. Наставник по имени Геккон был на редкость неприятным типом, обожавшим выкрикивать в адрес учеников оскорбления и угрозы, за что и поплатился. Никто не сомневался, что это произошло ненамеренно, но вокруг принца моментально образовалось гораздо больше свободного пространства – слуги так просто от него шарахались! Впрочем, к помощи слуг он почти и не обращался, принц презрительно относился к простонародью, но еще большее презрение испытывал к аристократам, не способным сапоги без помощи лакеев надеть – несколько раз это становилось причиной крупных скандалов, поскольку мальчишка не стеснялся высказывать свое мнение вслух. Презрение вообще было едва ли не единственным, что принц испытывал, наверное, ко всему окружающему миру.

– Уж не знаю, сколько правоты в пророчестве, будто править Меридианом непременно должна женщина, но позиция Его Высочества вполне обоснована. Попытка оспорить его регентство после возведения на трон малолетней наследницы вполне может обернуться гражданской войной, и не забудьте, его непременно поддержат северяне.

– Мидас, вы не хуже меня знаете, что в последнее время от имени королевы правил, по большей части, Совет Министров. Ее Величество была замечательной женщиной и прекрасным человеком, мы все искренне скорбим о ней…

– И не заинтересованы что-либо менять!

– Никто в этом не заинтересован, и вы в том числе, Мидас! Остаться в стороне не удастся никому.

Резон в словах был: кое-кто из министров уже слетел со своих кресел. За, так сказать, делишки, которые проворачивали уже много лет, но этого вежливо не замечали. Никто даже не ожидал, что принц, всегда казавшийся одиночкой по натуре, а последние несколько лет предпочитающий жить среди воинов Северного Ордена – окажется настолько политически активным. Неудивительно, что теперь Совет так переполошился!

– По-вашему, этот волчонок позволит вам и дальше королевскую казну со своим карманом путать, а, Мидас?

Волчонок. Да, пожалуй. Именно поэтому Мидас, прекрасно еще до начала разговора понимавший, куда клонит министр, не спешил во все это впутываться. Становиться на пути амбициозного принца он совсем не хотел: у мальчишки просто прекрасное чутье на угрозу и привычка нападать первым.

– Поговаривают, что со смертью королевы… не все чисто. Да и вообще…

Да и вообще, много чего “поговаривали”. При дворе всегда находилось достаточно субъектов, не способных применить свои мозги для чего-то более сложного, чем пустые разговоры. Тем не менее, после рождения сына у королевы очень долго не было детей: первые лет пять она об этом даже не задумывалась, потом начала беспокоится, а к сорока годам это беспокойство переросло в отчаяние. Рождение принцессы стало поистине даром Судьбы – только королевский консорт не дожил до него, скончавшись за полгода до появления долгожданной дочери. А королева прожила всего на год дольше, хоть и была гораздо моложе супруга.

Все это ничего бы не значило, но теперь, когда принц продемонстрировал свою волчью хватку, пошли неизбежные разговоры. Как-то сразу бросилось в глаза, что за последние десять лет погибли практически все женщины, связанные даже самым отдаленным родством с королевской семьей. Поодиночке эти смерти выглядели вполне естественными и ни у кого не вызывали подозрений, теперь же сквозняк слухов сложил их в единую цепочку.

– Есть у всей этой болтовни основание, или нет – не важно. Совет предпочел бы видеть на троне принцессу. А простонародье верит в легенду, благословляющую именно КОРОЛЕВ, так что это устроило бы всех.

– Кроме принца.

– Он заявляет, что не претендует на трон, но собирается взять на себя роль регента. Можно ли этому верить, мне не интересно.

– Зарезервировали роль для себя, господин министр? Вас, безусловно, не волнует ни пророчество, ни слухи вокруг всех этих несчастных случаев, ни то, что принц – темный маг. Только то, что он способен перекрыть кислород Совету Министров, если вообще не разогнать ваш крысятник. Народу, прямо говоря, нет особого дела, на кого пахать – вы это не хуже меня знаете. О себе могу сказать то же самое, мне БЕЗРАЗЛИЧНО, кто будет на троне.

– Совет мог бы отблагодарить вас за помощь, если вы понимаете.

Казначею Мидасу действительно было все равно. Связываться с принцем чревато. С Советом, все еще имеющим обширное влияние – тем более. И ставить, вероятнее всего, придется на министров – если действительно не удастся остаться в стороне.

– Я подумаю, чем мог бы вам помочь, – уклончиво ответил он.

Дремлющая на ветке змея проводила казначея, задержавшегося чуть дольше министра, неподвижным взглядом, в котором неожиданно мелькнула откровенная насмешка.

“Идиоты!”

========== ГЛАВА ПЕРВАЯ. Элион. Сейчас ==========

Убегать некуда, драться и воевать – пробовали, наши силы расстреливаются еще на дальних подходах… Остается, похоже, одно: дружить. А еще лучше – любить. Любовь – это давно проверенная защита от опасных близких. Да, средство это дорогое. А что делать? Вот и вынуждены близкие люди любить друг друга, чтобы не съесть враг врага раньше времени.

В Меридиан пришла весна. Не совсем такая, к какой Элион привыкла на земле, но настоящая, единая, наверное, для всех миров весна. Немного не хватало чириканья птиц, которых здесь не водилось, но солнце так же ярко играло в лужах, еще не успевших сойти после сезона затяжных холодных дождей, а прохладный ветерок распушал и без того взъерошенные волосы девочки. Даже запах весны был тот же, хоть к нему и не примешивались привычные веяния моря и неизбежного в городе бензина. Для весны эти детали были не особенно то и важны.

– Убери эту глупую улыбку с лица, сестренка.

Элион пожала плечами и отвернулась от окна. Может, и так. Спорить не хотелось, только настроение испортишь. Встретившись с ней взглядом, Фобос устало вздохнул и отложил книгу, которую не то пытался читать, не то делал вид, что читает.

– Ненавижу весну…

– Ничего другого я от тебя, в принципе, и не ждала.

Девочка успела привыкнуть к тому, что настроение брата измеряется по шкале ” паршивое (обычное нормальное его состояние) – сильно паршивое (если кто-то или что-то служит поводом для недовольства, причем даже Седрику не всегда удается предугадать, что в этот раз послужит раздражителем) – архипаршивое – тотальное человеконенавистничество”. С последней стадией, к счастью, ей пришлось столкнуться только один раз, но, надо сказать, хватило! Привыкнуть и никак на это не реагировать, во всяком случае, пока отметка в пределах допустимых норм. В своем роде это было справедливо: ей пришлось смиряться с весьма специфичным характером брата, а ему – с самим фактом существования сестренки – и с ходу не скажешь, кому пришлось труднее!

На этот раз предметом неприязни князя стали ветер и запах расцветающей сирени, даже из раскинувшегося в низине города долетающий до замка на северном холме. Причем, если на вопрос, чем ему не угодила сирень, Фобос просто прикидывался глухим, то ветер он не любил по причине прозаической: волосы путались, а расчесать их потом было… удавиться проще! На этих же волосах…

Элион с ногами залезла в кожаное кресло напротив того, где сидел князь, и, сложив руки на коленях, уперлась в них подбородком.

Тем, кто представляет себе Темных колдунов типами демонической наружности в черных плащах с острым воротником и перстнях в форме черепов, пора сдать воображение на реставрацию! Как говориться, не внешность красит великих злодеев, а их черные дела. Седрик как-то сказал, что брат и сестра напоминают эльфов из разных сказок: Элион похожа на тех малюток с крылышками, что изображаются сидящими на лепестке цветка, а Фобос заставляет вспомнить эльфийских лордов из книг Нортона, отношение которых ко всем, кроме собственной персоны, колеблется между прохладной снисходительностью и откровенным презрением (Ее еще очень удивило, что змеелюд позволяет себе обсуждать начальство, но вряд ли Фобоса можно было задеть таким сравнением, самого-то Седрика ничуть не задевало честное и часто озвучиваемое мнение многих о бессовестных двуличных гадах ползучих). Насчет самой себя Элион была не особенно уверена, но в темном князе действительно было что-то эльфийское. Вроде те же черты, что и у нее: худое треугольное лицо, большие миндалевидные глаза, острый подбородок, даже цвет волос и глаз тот же. Светло-серый, что для глаз еще терпимо, но для волос – форменное издевательство.

«Но не в его случае! Как обычно, тут только мне «повезло»!»

Лицо князя было резче, чем у сестры, но шикарные волосы смягчали этот эффект.

Если бы не застывшая непроницаемой маской надменность, он был бы очень красивым…хотя, Гаан знает, возможно, это устало – брезгливое выражение и придает ему своеобразный шарм.

– Весна-то чем тебе не угодила?

– Она какая-то ненадежная… – скорее для себя продолжил Фобос. – Лето, впрочем, не лучше – пекло да вонь с болот! Зима еще ничего, но тоже, прямо говоря, в этих широтах дрянь… Каждый год такое чувство, что зимние дожди утопят этот паршивый городок в грязи, окончательно превратив его в болото.

Элион хихикнула, получив в ответ недоуменный взгляд.

– А весну ты не любишь за то, что дожди прекращаются, так и не завершив начатое!

– И это тоже. Но сезон холодных дождей – не настоящая зима…

В отличие от Земли, на Меридиане никогда не было ледниковых периодов, что сыграло в эволюции ведущую роль – доминирующей расой в этом мире остались рептилии. Однако, поскольку климат не особенно то от земного отличался, заселены были только тропические районы – лучшая среда обитания для этих самых рептилий. Летом здесь действительно было изнуряюще жарко, да и зимние дожди, с человеческой точки зрения, казались не лучшей чертой местного климата, но осень и весну Элион любила.

А Фобосу, насколько она успела узнать, нравилась зима. Но не здешний сезон холодных дождей, а настоящая зима далекого необитаемого Севера: с бескрайними снежными равнинами, далекими острыми пиками гор, длинными ночами, пережить которые без укрытия не мог бы даже Северный рыцарь, если в беснующуюся метель еще можно было укрыться под снегом, то ясная морозная ночь была безжалостна. Но это ведь не делало ее менее красивой. А в глазах такого, как князь Фобос, даже более…

Элион расправила на руке выпавший из книги листок, слегка пожелтевший от времени. У Фобоса очень необычный почерк, ни с чьим не спутаешь: узорчатая вычурная вязь, словно разрубающаяся резкими летящими прямыми. Иначе она просто не поверила бы. Вот уж в чем бы она брата никогда не заподозрила…

Я жду Зимы, жду холода и снега,

Метелей совершенной красоты.

Когда, как белый саван, бархатная нега,

Окутает деревья и кусты.

Когда холодных звездочек осколки

Откроют во Вселенную окно,

Когда их блеск остудит мир настолько,

Что все, что грустно, станет в нем смешно.

Я жду зимы, ее безмолвья и покоя,

От грез весенних, страсти лета, грусти ноября…

Я жду…природа ждет со мною,

Но мир – лишь слякоть, серость, грязная земля…

– Что это…отдай! – стряхнув отстраненную задумчивость, Фобос вырвал листок из рук сестры. – Могла бы спросить разрешения, прежде чем хватать все, что под руку подвернется!

От напоминаний о манере самого Фобоса прибирать к рукам все хоть минимально его интересующее девочка благоразумно воздержалась. Судя по потемневшим, как грозовое небо, глазам князя, он был в ярости, но больше это никак не отразилось, значит, выше третьего уровень паршивости его настроения не поднялся.

– Это твое? – глупо задавать вопросы, ответ на которые очевиден, но удивление оказалось сильнее.

Фобос брезгливо поморщился и с явной неохотой кивнул. Скорее всего, именно потому, что ответ был чересчур очевиден.

– Мне было семнадцать лет. Дурацкий возраст, все, наверное, через это проходят…

Учитывая, что Элион сейчас было как раз семнадцать, реплика не отличалась тактичностью, но, во-первых, девочка давно была в курсе честного мнения родственничка о ее умственных способностях, во-вторых, князь, скорее всего, и не думал ее задевать, он всегда был, мягко говоря, малообщительным, оттого просто не задумывался о таких мелочах, как реакция собеседника. Да и на счет стихов он был, в общем-то, прав, юная королева их тоже писала и тоже не любила при этом кому-то показывать.

– Красиво. Разубеждать тебя в том, что мир – грязь и серость, как я понимаю, бесполезно…

– Прежде всего, потому, что так оно и есть. Все! – Фобос вскинул руку. – Я тебя тоже не собираюсь ни в чем убеждать. Красиво, значит? Полагаю, дорогая сестричка, тебе от меня что-то нужно.

Элион задохнулась от возмущения и хотела выпалить интерпретацию на тему «Если бы ты изволил общаться не только с гадюками в сиропе вроде Седрика…», но затухла, не успев вспыхнуть, как огонек под стеклянным колпаком. В насмешливом взгляде брата мелькнуло удивление.

– Значит, действительно что-то нужно. – уточнил он без вопросительных интонаций.

– Мне действительно понравилось стихотворение.

– Не сомневаюсь.

– Послушай…

– Я последнее время только и делаю, что слушаю твой детский лепет. Охота поговорить – заведи себе при дворе психотерапевта.

«Не помешало бы!» – мысленно согласилась девочка, закрыв глаза и про себя посчитав до десяти.

– Чем дольше ты будешь сбивать меня с мысли, тем дольше придется терпеть мое общество, – как и положено откровенно нелепой угрозе, это было высказано с дрожащей, словно бы заранее извиняющейся улыбкой.

– Мысли, с которых так легко сбить, и мыслями-то назвать… – князь сделал выразительную паузу, едва заметно качнув головой. – и с какой же это радости ты решила просить помощи у меня? Ты перебаламутила весь Меридиан, поставив все с ног на уши – после того, как Я тринадцать лет пытался навести в этом паршивом мире хоть подобие порядка, заботился, чтобы все было спокойно, и, Гаан побери, пока ты не свалилась на мою голову, даже повстанцы вели себя тихо!..

– Как дохлые мыши в ядерном реакторе! – поддакнула юная королева. – А “свалилась” я по твоему собственному приглашению, во всяком случае, Седрик…

– А ты больше слушай Седрика. Если ты всем, кому не лень, позволяешь пудрить себе мозги, я твоим проблемам не удивляюсь, и вообще…

– И вообще я бесхарактерная наивная дурочка, неспособная к собственному мнению и критическому мышлению, и вообще – мокрая курица. Можно короче: да или нет?

Вообще-то, то уже, что опальный принц начал рассуждать на эту тему, вселяло некоторые надежды. “Нет” он обычно говорил сразу и окончательно – хоть торгуйся до посинения, хоть на колени становись, а решения своего он не поменяет.

– Тебе просто не хватает здравого цинизма в отношении к жизни и людям. – кажется, ее самокритика показалась князю чересчур резкой. – Я вот, с кем бы не приходилось иметь дело, всегда подозреваю худшее, и, если бы ты только знала, как редко я ошибаюсь. Честное слово, иногда хочется ошибаться почаще! Но ты не ответила на мой вопрос – почему? Не Седрюша, надеюсь, посоветовал?

Элион помотала головой.

– Уверена? Я по себе знаю, он может так мысль подкинуть, что будешь в абсолютной уверенности, что она – твоя собственная. Странно. Или нет, не странно. Начинаешь постигать административные приемчики.

– Что ты имеешь в виду?

– Когда что-то может повредить репутации, но делать это все равно необходимо, маломальски соображающие руководители перекладывают ответственность на того, чьей репутации оно навредить не сможет. Просто я от тебя такого почему-то не ожидал. От меня, что ли, нахваталась? Или с Седриком переобщалась?

Элион, в общем-то, решив обратиться к Фобосу за помощью, была ко всему этому максимально психологически готова, оттого не провалилась сквозь землю и даже покраснела не слишком сильно.

– Не ожидал, что я маломальски соображаю?

У каждого в жизни есть так называемые “любимые грабли”, на которые продолжаешь наступать, даже набив не одну шишку. По собственным словам принца, для него этими граблями хронически являлась недооценка умственных способностей сестры (заявление было сделано, когда Элион один-единственный раз выиграла у него в шахматы – и то исключительно благодаря тому, что Фобос отвлекся на шум, поднятый Седриком и Хантером Фростом, в чем-то не сошедшихся мнениями. Но, как и многие подверженные гордыне люди, князь не считал для себя приемлемым ошибаться даже в ничего не значащих мелочах).

– Можно сказать и так, – уклончиво согласился Фобос и задумался. – а советники твои что говорят по этому поводу?

– Ругательства опустить?

– Чтобы не осталось ни слова? – усмехнулся князь, слегка, надо сказать, озадачив сестру своими познаниями в области анекдотов из соседнего мира, в котором и не был ни разу. – Я не хуже тебя знаю, что Калеб иногда бывает слегка излишне категоричен в суждениях.

Ага, “слегка”! Ну самую малость!

– Что лишний раз напоминает, что изготовление големов – так же, как детей и литературных персонажей – обычно происходит по своему образу и подобию!

Фобос от возмущения (насквозь наигранного, надобно заметить!) поперхнулся воздухом и закашлялся, не слишком удачно маскируя смех.

– Язва! Сама сочинила или вычитала где? Впрочем, неважно, – снова став серьезным, принц на какое-то время задумался, потирая кончиками пальцев острый подбородок. – что бы мне с тебя стребовать, а? Благотворительностью заниматься мне неохота, да и имидж не позволяет… Слушай, а почему бы тебе не попросить у меня помощи, скажем так, официально?

– Это еще зачем? – насторожилась Элион.

– С удовольствием полюбовался бы на физиономии твоих советников и министров!

Насколько Элион успела узнать брата, просто так, по вредности душевной, он ничего не делал. Этой самой вредности-то у Фобоса хватало, однако за любыми действиями стоял здравый расчет – это вам не Седрик, который сам, наверное, не знает, что может выкинуть в следующий момент просто из любви к импровизации.

Исходя из всего этого, девочка решила отнестись к словам брата с максимальной недоверчивостью, на какую была способна.

– Можешь подумать, – любезно посоветовал князь.

– О чем?

– В чем тут подвох и есть ли он вообще, разумеется!

========== ГЛАВА ПЕРВАЯ. Много лет назад ==========

«– Ну, выпить-то ему есть с кем, – сказала Мунька. – Одна из наших рассказывала мне, что недавно он обзавелся королевским другом.

– Кем?

– Королевским другом, говорю.

– У таких могущественных правителей друзей не бывает.

– Бывают, – сказала Мунька. – Из бывших подхалимов.

– Ну, разве что…»

Леонид Кудрявцев

Седрик растянулся на траве, щурясь на клонящееся к закату, на все еще высокое и яркое солнце. Детально анализировать сейчас разговор министра и казначея не хотелось, стоило сперва хотя бы придти в норму после метаморфоз сознания. Крайне глупо и наивно полагать, будто можно меняться внешне, оставаясь неизменным внутренне… то есть, в случае примитивной магии личин это вполне возможно, но чары личины очень легко распознает любой, кто имеет хоть отдаленное представление о магии. Кого угодно НАСТОЯЩИЕ превращения в скором времени свели бы с ума, однако сознание природного оборотня изначально обладало достаточной гибкостью: хотя бы потому, что никогда не становилось в полной мере человеческим или в полной мере звериным, а только склонялось то к одному, то к другому.

Порой довольно близко.

Хотя довольно безграмотно было называть пресмыкающееся “зверем”. Но так уж повелось, даже когда речь шла о птицеоборотнях, не к ночи они будь помянуты, а ко дню! Поморщившись, Седрик перевел мысли на другую тему.

С главой Совета Министров принц серьезно повздорил на одном из последних собраний – по чистой своей вредности душевной, разумеется. Министр, обладающий всеми типичными замашками самозабвенного “слуги народа” пытался провести какой-то очередной законопроект, эффект которого должен был заключаться в реставрации квартала, на данный момент служащего пристанищем так называемых “отбросов общества” и асоциальных личностей, дабы на освободившейся территории построить усадьбу для кого-то из многочисленных министровых родственников.

– Кварталы с окраин нельзя сносить, иначе из гнусные обитатели расселяться по всему городу, – вполне резонно возразил на все это принц. И туманно добавил. – Моделью любого общества может послужить обыкновенная лужа: вся грязь либо на дно оседает, либо, наоборот, на самый верх поднимается, а посередине – относительно чистая вода, так что лучше лишний раз не баламутить.

– Послушайте, принц…

– Князь, – мягкий тон явно свидетельствовал о том, что Фобос начинает раздражаться: он не любил, когда его называли “принцем” или “вашим высочеством”, правда, только Седрик знал причину. Статус принца становится крайне оскорбительным, когда не имеешь перспектив стать королем. Остальные же, не вдаваясь в психологию, сочли это очередным проявлением весьма затрудненного характера. – все ваши законопроекты, господин министр, бюрократическое графоманство. Чем сочинять все новые и новые законы, не лучше ли бросить силы на то, чтобы уже существующим следовали не только на бумаге!

– И, тем не менее, послушайте! У вас нет права…

– У меня есть право НА ВСЕ, господин министр! – отрезал принц. – по крайней мере, пока сестренка не станет совершеннолетней.

Господин министр, не меньше планов связывающий с тем, что нет ничего более постоянного, чем временное, – и не намеревавшийся эти планы уступать принцу – проглотил заявление, не скрипнув зубами, но обиду затаил и начал активную подковерную возню. А “под ковром” Совет пока был практически всесильным. Фобос не считал министров серьезным политическим противником. Если у князя вообще и были недостатки, по мнению Седрика (которое, понятное дело, последний предпочитал держать при себе), то как раз в склонности недооценивать вероятного противника и методы, отличные от собственных.

Комплекс неполноценности, перетекающий в манию величия…

Безусловно, Совет был крысятником, расплодившимся из-за излишней сердобольности покойной королевы. И конечно, этих крыс мало что интересовало, кроме грызни вокруг кормушки. Однако, при всех своих внутренних распрях, против внешнего противника, которым моментально стал принц, крысы держались очень сплочено. Совет умел подкупить, шантажировать, использовать круговую поруку и влиять на события относительно незаметно и бескровно – а принц этого не понимал. Фобос с детства был убежденным одиночкой, признающим в жизни только одно право – право превосходящей силы, а все попытки договориться по-хорошему воспринимал, чуть ли не личным оскорблением. Среди северян в Ордене, где ценились как раз такие качества, это помогло ему завоевать авторитет, но здесь…

Не годиться волку возиться с крысами в их подковерной стихии. Несолидно, да и не приспособлены волки для этого, что уж говорить. А вот змейка – совсем другое дело.

Уж в плане интриганства, пожалуй, только у змеи и был шанс переиграть крысюков на их же поле.

========== ГЛАВА ПЕРВАЯ. Фобос. Сейчас ==========

Оставшись, наконец, в одиночестве, князь, конечно, предпочел бы выбросить из головы все, что связано с сестренкой. Но как же все-таки политика меняет людей: еще в Кондракаре пришлось принять к сведению, что девочка-то когда-то успела стать редкостной нахалкой! – поймав себя на этой мысли Фобос невольно с долей уважения усмехнулся.

Вот только все ее нахальство, похоже, распространяется только на него да на Седрика – с министрами Элион по-прежнему мямлит, а министры эти просто до паранормальности похожи на своих предшественников из разогнанного пятнадцать… нет, уже шестнадцать лет назад Совета. Все возвращается на круги своя… Что у королев за привычка моментально прикармливать возле трона крысятник?!

Фобос подошел к окну и, отбросив в сторону тяжелую занавесь, по привычке окинул взглядом свысока расположившийся у подножия холма, на котором стоял замок, городка. Городка, на который не падала, как в былые времена, вопреки всем законам физики, тень от северного холма и устремленного в небо серебристого замка. Когда-то эта неправильная тень ненавязчиво демонстрировала, КТО устанавливает в Меридиане правила и законы. Когда-то… Но теперь утопающие в весенней зелени деревянные домики-пряники ярко освещало неуверенное весеннее солнце, с любопытством выглядывающее из-за легкой вуали облаков. С высоты не было видно грязи, затопившей улицы после недавнего сезона холодных дождей, только золотящиеся крыши и расцветающие деревья. Городок-игрушка, хоть бери и вставляй иллюстрацией к какой-нибудь глупой детской сказочке со счастливым концом!

Князь поморщился. Вездесущий по весне отвратительно-слащавый запах расцветающей сирени добирался даже сюда, на высоту почти птичьего полета. А Фобос ненавидел сирень.

Да и волшебные сказки, наверное, тоже. Не слишком-то лестно, когда тебя, не спросив, определили на “почетную” должность злого колдуна, обреченного на облом согласно самой структуре сюжета! – а ведь именно такой “сказочкой” многие до сих пор сочли все, что произошло в Меридиане. Примитивное двумерное мышление!

Но Элион, как ни странно, считала иначе. Вернее, с недавнего времени считала иначе, видимо, рассмотрев эту “сказочку” изнутри и сообразив, что “жить долго и счастливо” после счастливого конца оказалось не так просто, как ожидалось. Впрочем, Элион вообще руководствовалась в жизни какими-то совершенно неподвластными логике принципами и мотивами, отчего становилась абсолютно непредсказуемой и способной какой-нибудь очередной выходкой вышибить у брата почву из-под ног. Столько поистине гениальных планов накрылись медным тазом только потому, что Элион повела себя иначе, чем подразумевал бы элементарный здравый смысл!

“Как легко становится жить, когда есть, кого обвинить в собственных ошибках!” – Фобос снова усмехнулся. Хоть какая-то польза от “счастливого” воссоединения с дорогой родственницей! С другой стороны, на должность “кругом виноватого” и Седрик вполне подходил: как же, планы ведь гениальные, а вот исполнение подкачало! Беда в том, что обмануть можно кого угодно, но только не себя самого – во всяком случае, князь этого не умел.

Да, кстати, о Седрике… Нет смысла задаваться вопросом, где он сейчас шатается: сирень-то зацветает, значит, яблони еще не отцвели. А у всех змеелюдов бзик в тяжелой форме на почве яблоневых деревьев. Это, кажется, как-то связано со сказкой об изгнании человечества из рая, где, по-моему, фигурировали какие-то ворованные яблоки и кого-то там то ли покусали, то ли искусили, но была, как говорится, одна неприятная история… Седрик даже об этом что-то рассказывал, но подробностей Фобос не помнил.

А поговорить с Седриком стоило. Он куда лучше князя разбирается в женской логике.

========== ГЛАВА ПЕРВАЯ. Еще более давно. Северные земли ==========

Сентиментальность для цинизма – все равно, что выходной день в банке.

Оскар Уальд

Снегопад зачаровывал. Гипнотизировал. Можно было смотреть на него вечно, такое просто не способно было надоесть. Небо, равнина, далекие горы – все терялось в серебристо-белой пелене, глубже переходящей в синеву, а после и в бархатную черноту. В это время года на Северных землях всегда была ночь, а во время короткого торопливого лета, наоборот, солнце даже не опускалось за горизонт, наматывая бесконечные круги по небу. На Северных землях Фобос был впервые в жизни, вместе с родителями, когда они наносили визит рыцарям Снежного Ордена. Большинство обитателей Меридиана были, как уже упоминалось рептилиями, поэтому могли жить, не впадая в спячку, только в самых теплых широтах мира. Север же был почти необитаем.

Обосновавшийся за горным хребтом в заснеженной долине Орден был основан много поколений назад пришельцами из какого-то другого мира, куда больше коренных меридианцев похожими на людей, но все же не совсем людьми. У Северных рыцарей, как их здесь прозвали, была очень плотная морозоустойчивая кожа голубоватого оттенка и белые волосы. Никаких дурацких щупалец и чешуи!

Северяне были довольно-таки агрессивной расой, их знакомство с обитающими южнее коренными жителями когда-то началось с грабительских набегов. Должно быть, в их родном мире заснеженные просторы были гораздо более густо населены приспособленными к холоду животными, а на меридианском севере вообще ничего не обитало, в этом мире не было теплокровных животных, способных выдержать суровый климат, так что единственными представителями фауны на Севере были шерстистые полярные носороги, которых рыцари притащили с собой с исторической родины и использовали, как ездовых животных. Еду же приходилось добывать на юге – первоначально путем грабежей, потом, после того, как тогдашняя королева как-то сумела с ними договориться, товарообмена.