Текст книги "Не все НПС попадают... (СИ)"
Автор книги: Саламандра и Дракон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)
14. ЛИЧНЫЙ ОПЫТ ДИНОЗАВРА
(РАССКАЗАННЫЙ ИМ САМИМ!)
– Ну, вот представь, всё то же самое – выпускные, аттестаты, профориентация – только два года назад. Я в палеокружок три года уж ходил, так что со мной никаких вопросов не возникало.
Распределили, повезли нас на ознакомительную экскурсию. Показали универ, всё классно. И тут говорят: теоретические занятия начнутся в сентябре, но прямо сейчас все желающие могут – бесплатно! – записаться на специальный летний подготовительный курс. Куча тем, и главное – все занятия в вирте! И даже вот это, что твой друг написал, «Моделирование». Звучит, как будто модельки звездолётов клеить будем. И кто так назвал? Видать, умным дядям показалось, что «Попробуй побыть динозавром» звучит недостаточно пафосно.
Мы обрадовались страшно. Реально, целое лето впереди – дома, что ли, сидеть? А тут взрослая жизнь, общежитие, минимум родительского контроля. И главное – вирт! До восьми часов в день! Позаписались все, конечно. Я ещё, дурак, понтануться захотел, выбрал спинозавра – знаешь, самый здоровый из хищных, до восемнадцати тонн.
– Это такой, с парусом на спине?
– Ага. Морда ещё у него не такая, как у тираннозавра, а более длинная и узкая, на крокодилью смахивает. Ой, бли-и-ин… И деканша такая: а чего тянуть? Сейчас кофе-брейк, и сразу пробный выход. Я этот кофе еле высидел, как на иголках. И пошли мы в вирт.
– Тоже с корабля на бал.
– Ага. Как ты помнишь, мы ещё почти полтора года будем заходить в вирт не через лифт, а через капсулу – моделирование реальности!
И вот прогружаюсь я в локацию и понимаю, что у меня – то есть у моего персонажа – внезапно просело зрение. Всё вокруг сделалось мутным, как в тумане. Что-то такое беловато-серое. И тесно мне, понимаешь? А впереди вроде как зелёное пятнышко. Я туда давай дёргаться. Испугался, думал – заглючило систему или что… По итогу вывалился. Из яйца.
– Опа!
– А я-то как обрадовался! Мегахищник – убиватор! Трепещите, как любят говорить некоторые граждане, особенно в тёмных локациях. Потому что кому может угрожать такая шмакадявка – вообще было непонятно. Вес у меня был… килограмма полтора, наверное. Может, два. От силы. Но ощущения – нечеловеческие, буквально. Я не знаю, как они это делают, но вкусы, цвета, запахи – всё другое. Мир в локации – не как мы видим его на экскурсии, а именно как его воспринимал я в этой шкурке – был преимущественно зелёным. В разных оттенках. Ярко-зелёные листья. Тёмно-зелёные стволы. Зелёно-коричневая земля.
– А небо? Тоже зелёное?
– Небо я вообще не видел. Шею неудобно было выворачивать. И вообще, привычный центр тяжести смещён, ноги другие, я ходил-то поначалу еле-еле, какое там небо… Зато, Сёмыч, были запахи. Такими струящимися шлейфами. Чудесная штука эти запахи, хотя в человеческие понятия перевести сложно. Это как ещё одна картинка поверх другой. Как наслоение, только ту, дальнюю, ты всё равно продолжаешь видеть, она не перекрывается.
– Это как фактура и температура? – предположил Петька, – прикасаясь, я чувствую, что стол тёплый и одновременно гладкий. Два канала восприятия, не мешают друг другу.
– Да, близко. Ну, слушай дальше. Это сочетание картинки из глаз и запахов такое… Временами аж кислотно-яркое. И запахи сразу были как бы говорящие. Были белые – это сразу понятно, что фигня, не стоящая внимания. Какие-то грибы, летающие прозрачные насекомые…
– Так ты же хищный? Мелкие хищники, вроде, насекомых едят?
– Да, но вот конкретно эта летающая мелочь светилась белым. Ещё были жёлтые запахи. Это значит – можно есть. В основном растения. И самое интересное – коричневые и красные. Коричневые – очень питательно, это падаль. А вот красные, – Петька услышал в интонации Дэна явные плотоядные оттенки, было такое впечатление, что сейчас он облизнётся, – вот это вкусно. И чем интенсивней цвет – тем вкуснее. И питательнее. Но про это чуть потом.
А пока, если ты ещё не догадался, меня постигло дикое разочарование. Вокруг дичайших размеров древний лес, а я – такая милипидрюська.
Разочарованием номер два стало то, что маме на нас было со-вер-шенно наплевать.
– Так мама всё-таки была?
– Была-а… Уж не знаю, кладку она охраняла или так рядом топталась. Видела ли она нас вообще в густой траве? Ты понимаешь, когда ты выглядываешь из-за листика, а рядом вот эта НОГА, а ты размером с палец – причём не с длину пальца! С толщину!
– Ни фига себе!
– Да ты чё! Я думаю: щас она с ноги на ногу переступит – и хана мне! Она просто меня не заметит!
– А ты что, один был?
– Да нет, в гнезде штук пятнадцать яиц было. Но связи между нами не было, никакого группового чата. Просто кучка динозавриков, все бегают в траве, чего-то пищат. Я вообще не уверен, что это всё игроки были. Может и мобы… И тут я смотрю, со ствола ближайшего дерева спрыгивает… ну буквально крыса. Не современная, естественно, какое-то прото-млекопитающее, но повадками и формой очень похоже. И, короче, прыгает и одного из группы, прямо рядом со мной, кусает, причём прямо в бо́шку – к-хф, – звук укуса получился такой натуральный, у Петьки аж мурашки по рукам пробежали, – и сразу назад, на дерево. Там типа дупла у неё. А мелкий немного подёргался и помер. Я даже растерялся сперва – нифига на экскурсию уже не походит. Почему-то мы все ждали, что нас как в садике, за ручку будут водить. А тут, пожалуйста, не успели зайти – и такой жестяк…
– Ну да.
– А ноги, повторяю – другие, суставы непривычные, баланс тела не тот. Еле как, короче… Поковыляли мы в подлесок, где трава погуще. И тут, уже мы почти ушли, спрыгивает снова эта крыса и давай жрать. Того, сдохшего.
И вот бежишь ты между этой й-й-й-яркой зеленью, а в башке две мысли. Первая – голод. Вторая – страх. Потому что до меня дошло: в этом лесу каждый, с-с-сука, каждый готов тебя сожрать. Потому что ты самый беспонтовый. Вообще! А автоматический выход через восемь часов, вот тебе натурное выживание!
Петька невольно засмеялся.
– Ну вот. Довольно быстро обнаружилось, что для активной жизнедеятельности надо хорошо кушать. Иначе динозаврик становился медленным, вялым. Постоянно вот эта усталость, понимаешь? Бежишь-крадёшься, за кустом спрятался, смотришь: жук ползёт – хам! Какая-то мышь – хам её, короче… С лапками у меня всё было не так печально, как у тираннозавра, нормальные пропорции и хватательность такая… Терпимо после рук, в общем.
– А ты же говорил, жёлтое тоже можно есть? Растения?
– Можно. Если совсем непруха. Но их еле-еле хватает, чтоб ноги таскать. Да, с голода ты не помрёшь. Но и расти будешь медленно. А что динозаврики могут расти довольно быстро, это я назавтра понял. К вечеру я нашёл подгнившее дерево, там жуков этих было – море! Постарался нажраться от пуза. Потом думаю: выползут ночью всякие ночные – и всё, привет ромашке, начинай сначала. Нашёл в буреломе завальчик, забился поглубже. Так вот утром еле вылез оттуда, потому как размером был уже не с курицу, а, наверное, с полторы.
Я потом нашёл себе мерный камень. Нет, сперва я нашёл озеро. Ну, мне так показалось. Это я потом понял, что то озеро было, наверное, метра три на четыре. В него втекал ручей, с другой стороны вытекал, но вот в этой запруде кишела всякая живность. Амфибии древние, жуки-червяки и главное – рыба! Это была такая классная находка, учитывая, что рыба была непуганая. Потом туда прибегали мыши всякие, те которых я мог жрать. Жуки, между прочим, пока ты маленький – это просто бомба! Очень энергоёмкие. Они, правда, кусались, но так, терпимо. Мне там было где-то по плечи. Потом по брюхо. Первые дни я вдоль берегов шлёпал. И там как раз нашёл этот камень. Я к нему пришёл – с него ростом был. На следующий день смотрю – голова уже выше.
– Довольно быстро рос, получается.
– Да-а.
– А если сожрут?
– Если сожрут – штрафной откат на десять процентов назад.
– Я не понял. Так можно взрослого обратно до яйца откатить?
– Ну, нет. Есть определённые, так скажем, точки невозврата. Там по целому ряду параметров учитывается.
– Ясно.
– Ну вот, я на этом озерке хорошо так разъелся. А потом, на третий день нам подключили возможность самостоятельно выбирать время входа-выхода, и я начал по шестнадцать часов там зависать. Это был максимально допустимый предел, потом начинали всякие красные лампочки вылезать, тревожные оповещения о возможном экстренном отключении и прочее.
– Экстренно отключат – это где стоял, там и уснул?
– Ага. Поэтому я старался время контролировать. И, конечно, постоянно палишь контору – только зазевался – и ты уже не хищник, а добыча.
– И сколько раз тебя сожрали?
Дэн откинулся на стуле:
– Предположи.
Петька сощурился.
– Ни одного?
– Как догадался?
– Ты явно этим гордишься.
Дэн поёрзал:
– Есть такое. В нашей группе нас оказалось двое, не сожранных.
– Тоже спинозавр?
– Нет, велоцераптор. Мы ж все разных навыбирали. Ну во-от. У этого озерка справа кусты такие нависшие росли, я первые дни в основном там и сидел – пока влезал. Тень от листьев сеточкой, всё колышется, меня почти не видать. Оказалось, от этого скилл маскировки сильно прокачивается.
– Для охотника – самое то.
– Ещё бы! Но это я всё потом узнал, до самого конца этой первой практики всё было как в жизни – интуитивно и наощупь. И ещё – ты никогда не знаешь: опасное перед тобой или нет. Вроде маленькая тварь, а вдруг? Или смотришь на жука, и вроде вкусно, но что-то он ж-ж-жёлто-красный такой, и не на запах, а именно на цвет. И думаешь: ну, нафиг, сильно яркий… В жопу ему пинка – тыц, и вокруг сразу облачко вонючее-вонючее, фу-у-у. Ла-адно, запомним тебя на будущее. Через неделю я был примерно метр в высоту. Казалось бы – неплохо, но в масштабах локации… – Дэн скорбно покачал головой, – А ещё я начал грузиться вот чем: каждая холера хочет тебя сожрать. Ответить я пока почти не могу. Думаю: надо хотя бы скорость наработать, что ли? Хоть убежать, если что. Ходил я вполне уверенно, даже ловкость кой-какая подросла на этой рыбалке. А вот по части бега, надо сказать, спинозавр не самый мастер. И выдыхался – ну о-о-очень быстро. Но я пацан упорный. Тем более, озеро стало мне мелковато. Вторую неделю – ещё куда ни шло, но потом я решил идти вдоль ручья, вниз по течению, и поискать новое место.
– Запруду побольше?
– Ты знаешь, нет. Я, скорее, искал место, где всякая мелочь может удобно подходить к воде.
– Водопой?
– Да. Две недели наблюдения за собой привели меня к неутешительному выводу: рыба не давала… мощи, что ли? С неё шло насыщение и рост, это без вопросов. Но вот взрывную энергию и возможность быстро бежать давало только мясо. То, что светилось кр-р-расным. И это было вкусно. Я говорил, что восприятие меняется? Там эти сырые мелкие млекопитающие и ящерицы на вкус – как стейк. Свежее, хорошее мясо. Иногда идёшь по лесу, – Дэн хищно потянул носом, – Запах-х-х! – красное с примесью коричневого – раненая тварь! И по следу за ним – тык-тык-тык. Успеть! И главное – успеть сожрать! Конкуренты – они мгновенно появляются. То такие же как ты. А то многоножка какая-нибудь трёхметровая. И, вроде, она лично тебе ничего сделать не может, потому что она – падальщик. И, главное, ты ей ничего сделать не можешь – броня же на ней! Но она стоит и жрёт от твоего куска! В сторону мясо оттащишь – следом ползёт. Обидно. Стратегия одна: есть быстрее. Благо, жевать не надо.
– Получается худшие конкуренты – эти насекомоподобные?
– Нет, брат. Худшие конкуренты – велоцерапторы. К счастью, в той части леса они встречались крайне редко. Я видел их всего два раза. Оба раза бросил добычу и убежал. По ходу дела, это всё были мобы, потому что увидели мясо, даже смотреть на меня не стали.
– Да, неприятные парни, – согласился Петька.
– Ещё как! Велоцераптор – это скорость. При мозгах человека в велоцерапторе я тираннозавра зажую! Да, долго, но сделаю. Если внутри, конечно, будет не человек – тогда тут сложнее. Я когда тип выбирал, он был второй главной кандидатурой. Но потом я подумал: да, он быстрый, бесшумный убийца и так далее. Но это – потолок. А вот так, чтобы ты шёл по лесу, и каждый понимал: ну всё, вот теперь мне капец. И понял – хочу. Чтоб каждый диплодок знал, кто тут наверху пищевой цепочки, – Дэн засмеялся, – И всё-таки, ты понимаешь, остался азарт. Я тут парней подбил, со своей подгруппы, зайти одним гнездом. Чтоб раскачаться и дальше иметь возможность группой работать. А то тут некоторые геймеры часто стали хвастаться, что стаю великов завалили. Мода, понимаешь. Мобов-то что не убивать, ну, пусть с нами попробуют.
– Это, получается, второй динозавр у тебя?
– Третий уже. Вторым попросили стегозавра взять. Типа у меня спинозавр раскачан уже, не в ущерб. Качаю его помаленьку. Тоже неплохая тварюшка, хоть и травоядная. Шипы эти на хвосте. Красивый, опять же. Но спинозавр всё же – моя любовь.
– Сколько ты уже в габаритах?
– Шесть в длину, три в высоту, и почти три тонны – ну, это в примерном приближении.
– Силён!
Дэн довольно расплылся:
– Планирую за ближайшие три-четыре года раскачать его до максимума и стать доминирующим самцом в локации.
– Ой, мальчишки, привет! – около стола остановились две девушки. Те, что фотографировались с ним после зомбятни. Петька пытался припомнить имена и никак не мог. Что ж, сгодится опыт Андреа.
– Добрый вечер, прелестные девы. Присаживайтесь. Быть может, вам удастся скрасить уныние этого вечера своим присутствием.
Девчонки заулыбались и сели:
– Я Лена.
– Я Рита.
Точ-ч-чно! «Ленуся и Риточка».
– А вы чего не дома? – со всей возможной любезностью поинтересовался Дэн.
– У Лены родители уехали, а я сегодня в ночную по графику, – Рита пожала плечиком и миленько улыбнулась, – Думали вообще никого не будет, а тут – вы!
Какая удача, – кисло подумал Петька.
– Как жалко, что мы вас поздно нашли, – продолжала щебетать Рита, – могли бы на танцы сходить, в парке так приятно, оркестр играет, – кого-то всё это сильно напоминало…
– Так пойдёмте сейчас? – предложил Дэн, – Время детское ещё.
– Вот именно – детское! – Рита смешно сморщила носик, – мне через десять минут в локацию, поезд ушёл.
– А в какую локацию? – подозревая худшее, спросил Петька.
– Ноль – шесть! Я там с детишками работаю, у нас так здорово! Приходи посмотреть, я всё-всё тебе покажу!
– Она там волшебной розовой пони, – подтверждающе кивнула Лена. Видимо, у Петьки что-то такое отразилось в лице, потому что Дэн сдавленно хрюкнул. Но Рита ничего не заметила, продолжая разливаться соловьём.
– Мы… можем втроём пойти? – осторожно предложила Лена, – А, мальчики?
Петька решительно встал:
– Благодарю за столь лестное предложение, но я вспомнил об очень важных и совершенно неотложных делах, – он слегка поклонился, – Желаю приятного вечера, а вам, – персонально Рите, – приятной смены.
– О-о-ой, как ми-и-ило, – Рита прижала к подбородку кулачки и засияла, как рождественский фонарик.
Дэн кивнул, а Лена пискнула:
– Пока!
Петька пошёл на выход. Девчонки что-то спрашивали у Дэна, но тихо, слов не разобрать. И уже на самом выходе он услышал, как Дэн с железобетонной уверенностью ответил:
– Конечно! Как минимум – граф!
Ну, динозавр, юморист… Аукнутся ещё эти шуточки, афедроном чую, как говорили в театралке.
Волшебная розовая пони, мама дорогая… В голове в полный рост встала картинка из ужасной локации. Пони в сиянии искристых розовых звёздочек пела какую-то слащавую… гхм… назовём это песенкой.
Это срочно требовало психотерапии. Как там? Замещение образа образом?
Кстати, книги он выгрузил, а не рассортировал. Надо заняться. Заодно и почитать что-нибудь. Для успокоения души. Розовые пони, о, Господи…
15. ВОТ ТАК И ВВЯЗЫВАЮТЯ ЛЮДИ В НОВЫЕ СЮЖЕТЫ…
ДЕНЬ ШЕСТОЙ. В ДРЕВНЮЮ СКАНДИНАВИЮ
Воскресенье началось рано. Дрозд разбудил его в пять, велел принять и распаковать в хранилище посылку, что-то по-быстрому зажевать и быть готовым через сорок минут.
Не вопрос.
Воскресный вестибюль в это время был совершенно пустым. Шторки административного «аквариума» – задёрнуты, а на дверь рядом с кнопкой звонка вывешена табличка «ЭКСТРЕННЫЙ ВЫЗОВ».
– Нам куда?
– Условное средневековье. Север Европы.
– В Англию?
– К викингам. Край суровый, настраивающий на определённый лад. Если повезёт, встретим твоего приятеля, как его?
– Оддгейр.
– Вот. Но это не обязательно, – они вошли в лифтовую кабинку, – Слушай сюда. От Евгении Васильевны тебе подгон. Вещь редкая, практически уникальная. Набор артефактов, добавляет силы, ловкости, выносливости, – и главное – удваивает скорость прокачки всех этих характеристик, но об этом Дрозд по-читерски умолчал, – А поскольку викингские земли славятся склонностью к разбою и внезапным переменам удачи, сделаны они так, чтоб отобрать их у тебя было невозможно. Открывай хранилище, первый сундучок.
– Татуировки? – удивился Петька.
– Да. Даже если шкуру с тебя снимут, они проявятся заново. Так себе утешение в этом случае, конечно, но украсть, отобрать или даже выпросить их у тебя невозможно.
– Прикольно.
– Спасибо не забудь сказать, когда с отчётом придём.
– Ага.
– Применяй. Рубаху сними сразу, посмотрим, что получилось.
Обе руки чуть выше локтей обожгло, и проявились широкие рунные «браслеты», внутри которых можно было угадать силуэты воронов, выполненные скандинавской плетёнкой. На спине, выше лопаток – две волчьих головы. А на груди – две странных встречных галочки, как знаки «меньше» – «больше», входящие друг в друга, левый повыше, правый пониже.
– Руна йера, – прокомментировал Дрозд, – Хороший знак. Теперь лицо. Заходи, у тебя должна активироваться страница «внешние данные». Есть?
– Есть.
– Волосы хотя бы по плечи. И борода нужна, иначе никак.
Ну, нужна так нужна. Хотя ощущения с непривычки странные. Так. Глаза у него и так голубые, волосы русые, нормально.
– Росту не хочешь себе прибавить? – коварно поинтересовался Дрозд.
– Нет. Длина рук, длина шага – всё изменится. Привыкать надо. Не хочу.
– Правильно мыслишь! Теперь «личные данные». Имя выбирай. Остальное можешь пока пропустить.
– Харальд пойдёт?
– Вполне. Всё, переодеваемся.
Петька активировал из храна свой средневековый прикид: штаны, добротную длинную рубаху тёмно-кирпичного цвета, непромокаемые кожаные сапоги, широкий кожаный же ремень (с ножом в ножнах и кошелём, в котором чисто ради антуража болталось несколько медяков), простую войлочную шапку из четырёх клиньев, плащ. Плащ Дрозд забраковал. Сказал:
– Легковат. Там, говорят, ночи холодные – а вдруг задержимся опять? Женя Васильевна велела тебе из спецхрана выдать, во втором вложении он был.
Петька вынул плащ, и Дрозд несколько озадаченно присвистнул:
– Чёт по-моему она перестаралась…
Плащ был… богатый. Именно так. Из хорошего бордового сукна, покрытый серебряной вышивкой и подбитый светло-серым песцом. С тяжёлой серебряной фибулой. Вызывающе.
– Мда… Может, пронесёмся до спецхрана, на что-нибудь другое поменяем?
Но Петьке плащ неожиданно понравился. Уютный он был. Приятно-тяжёлый. И красивый, чего уж.
– А может, оставим?
Дрозд посмотрел на его отражение в зеркале и махнул рукой:
– А, хрен с ним! Давай оставим. Меч сразу доставай. А то в таком плаще без приключений и километра не пройдём.
Петька с воодушевлением прицепил к поясу меч и приготовился к выходу.
Сам Дрозд переоделся в тёмно-серые, не особо приметные одежды. Сверху – длинный синий плащ. В руках – старый, отполированный временем посох. Борода его вдруг отросла втрое и поседела, как и волосы, куратор подмигнул Петьке и накинул глубокий капюшон.
– Пошли. Зови меня Вигге.
ФЕЕРИЧЕСКИЙ ВЫХОД
Предположение о том, что они сумеют пройти спокойно целый километр, оказалось излишне оптимистическим.
Деревня, на отшибе которой, в одном из сараев, находился выход в локацию, подвергалась разграблению. Прямо сейчас.
Точнее, основное действие уже закончилось. Поэтому ни зверских криков, ни звона мечей или прочих звуков схватки, могущих предупредить об опасности, двое случайных путников не услышали. И спокойно вышли на улицу. На которой крупными мазками была нарисована картина произошедшего: валялись порубленные тела менее удачливых норманнов, а более удачливые вытаскивали из домов самое ценное. Далее, судя по подготовленным факелам и уже горящим отдельным сараям, планировалось масштабное файер-шоу. За рядом сараев блестела серая гладь воды. У причала виднелось два драккара с полосатыми красно-белыми парусами, под палубу которых загоняли взятых в плен жителей деревни.
Теперь, на воздухе, стали слышны и плач, и вой, и приглушённые крики.
– О! А как я этих не заметил-то?! – радостно заорал чей-то голос, и из соседних ворот выбежало двое рослых хирдманов в уляпанной кровищей одежде.
Нет, понятно, что это игра, но Петьку слегка замутило. Да и рожи у них были совершенно натуральные. Наверное, поэтому он замешкался и не сразу вспомнил о мече. А когда схватился за рукоять, сзади неслышно ударили по голове, и наступила темнота.
ТЕМНО
Пахло солью, рыбой и смолой. И по́том. Но ещё сильнее пахло… отчаянием?
Петька почувствовал, как кто-то приподнимает его голову, и словно сквозь вату услышал голос Дрозда:
– Пей, сынок. Других лекарств здесь нет.
Об зубы стукнул стеклянный пузырёк. Лекарство было травно-горьким, с привкусом мёда.
Сознание резко прояснилось. Вокруг было темно, поскрипывало дерево. И качало.
– Это драккар?
– Да. Ярл Йоран, удачливый в делах и в бою, купил нас вместе с бедолагами из этой деревушки оптом на рабском торге – у тех данов, с полосатыми парусами, – чтобы заселить свои новые земли. Теперь мы официально трэллы.
Петька автоматически проверил шевелюру. Дрозд-Вигге заметил его жест:
– Обкорнать нас ещё не успели.
Петька приподнялся на руках, сел. На рубаху со штанами не позарились. Торопились, что ли? Но пояс со всем прилагающимся сняли. И, естественно, плащ. Осторожно пощупал затылок. Шишка ещё ощущалась – он осторожно покрутил головой – но не болела совершенно!
Дрозд, на удивление, сохранил свой плащ и даже посох.
Света почти не было, да и трюмом в полном смысле это вряд ли можно было назвать – так, место под палубой. Они сидели чуть в стороне от угрюмых товарищей по несчастью. Петька присмотрелся к ним внимательнее. По ходу дела, тут и игроков-то нет, только мобы. Спросил тихонько:
– И что теперь?
Дрозд посмотрел на него из-под капюшона, который он не снял даже здесь.
– А теперь, юный Харальд, ты можешь заметить, как изменился звук бьющей в борт волны. Идёт непогода. А второе, что я могу предполагать по завидущим глазкам данов, – они решили постричь одну и ту же овцу дважды.
– Продать нас Йорану, а потом догнать и снова ограбить?
Драккар начал скрипеть сильнее. Или это показалось?
– Ты думаешь, это будет против их веры? Или надеешься, что даны устыдятся столь недостойного поведения?
Петька хмыкнул:
– Вигге, расскажи, как тебе удалось всё это увидеть?
На этот раз хмыкнул Дрозд:
– Меня сочли стариком, твоим отцом, и пригрозили твоей верной смертью, если я не пойду спокойно. Против восьмерых… у меня, конечно, был шанс, но вот у тебя – вряд ли. Так что я решил, что лучше буду видеть, что творится, и пошёл, изображая дедушку.
Разумно.
– Как думаешь, долго нам… – Петька хотел сказать: так сидеть, но тут крышка их тюрьмы отлетела в сторону и хриплый голос проревел:
– А ну живо, на палубу, Хёггово отродье!
В НОВОМ СТАТУСЕ
Ярл Йоран оказался здоровым мужиком, Петька со своим метр восемьдесят шесть смотрел на него как на шкаф. Да он и шириной, наверное, был со шкаф. Но сейчас важным было не это.
– Все вы! – ярл ткнул в их неровную шеренгу пальцем, – Можете отвоевать себе свободу! По обычаю! Человек! Который! Вышел! В бой! Вместе! С хирдом! Становится! Свободным!
Петька оглянулся назад. Их настигали два драккара с полосатыми парусами. Они были быстрее, это очевидно. И они собирались совершить рискованный манёвр – взять на абордаж чужой драккар, да ещё и, судя по всему, в двоячка. В клещи? Хм. При этом их не смущала поднимающаяся волна, и то, что небо стремительно затягивали чёрно-синие грозовые тучи.
По палубе загремело, Дрозд толкнул его в бок:
– Меч вон тот бери. И топор. Лучше несколько топоров.
Глядя, с каким страхом крестьяне разбирают копья, Петька спросил Дрозда:
– Вигге, а зачем ярл это делает? Этим людям никогда не быть воинами.
Провал капюшона склонился чуть вбок:
– Видишь ли, всегда есть тень возможности. Может, эти люди захотят подороже продать свои жизни, и всё-таки кого-то заберут с собой. В худшем случае, противники хоть немного устанут, пока будут их убивать.
Петька ждал, что Дрозд снова, как в зомбятнике, напомнит, что всё вокруг – игра, но тот вместо этого спросил:
– Что у тебя с метанием?
– С борта корабля не приходилось. Но на спор с пацанами метали с качелей.
– В неподвижную?
– Почему? Тоже в раскачанную, на других качелях. Не уверен, что смогу воткнуть. Но попасть смогу.
Петька ещё подумал, что с топором, летящим в лицо на такой скорости, иногда не особо существенно, какой частью он в тебя попал. Но говорить об этом не стал.
– Да ты красавец! Не зря я в тебя верил! – Дрозд подобрал последние три топора, оставшиеся на палубе, и пробормотал, – Да начнётся битва! – и Петьке показалось, что в этих словах он слышит отголоски рыка спинозавра: «кр-р-р-расный – вкусно!»
Море из синего сделалось почти чёрным. Вздымающиеся волны впитали в себя небесную тьму, они поднимались навстречу высокими буграми, и каждый раз казалось, что корабль опрокинется и захлебнётся в этой черноте, сомнётся, как засохший листок. Но драккар упорно вползал по водяному склону, на секунду замирал в верхней точке, а потом скатывался вниз, в чёрные провалы между волнами, чтобы начать всё сначала.
Где-то у края горизонта, с нескольких сторон, грохотал гром.
Преследователи приближались стремительно, словно акулы к отбившемуся от стаи дельфину. Хирдманы Йорана спешно втягивали и укладывали вдоль бортов вёсла – и так ясно как день, что от погони не уйти, хотя бы есть надежда сохранить их в целости.
Первый полосатый драккар был на два корпуса ближе. Между ним и убегающим кораблём оставалось три вздымающихся бугра волн.
Два с половиной.
Два.
– Дурак, – едва слышно пробормотал Дрозд.
– Почему? – так же тихо спросил Петька.
– Он не хочет подождать второго. Хочет собрать больше славы. Ведёт себя с Йораном, как с купцом, поэтому – дурак.
Полторы волны.
Одна.
– Держитесь! – голос Йорана ревел, перекрывая гром. Корпус корабля дрогнул. Да, наверное, драккары данов были быстрее, но кормчий Йорана был явно лучше.
Они вылетели на гребень волны на секунду раньше, разворачиваясь к преследователю. Драккар с полосатым парусом получил удар в скулу, словно разогнавшийся громила – апперкот, опрокинулся, сбился с волны, зачерпнул бортом… Следующая накатившаяся водяная громада с треском выломила мачту. Петьке показалось, что он услышал гаснущие крики.
Их корабль от удара развернуло и накренило. Несколько бесконечных секунд небо было справа, а море – слева, только руку протяни… Петьке показалось, что под самой гладью воды мчатся вслед за ними тёмные, как сама ночь, подвижные тени. И они смотрели. С криком сорвался в воду крестьянин – и голос тут же оборвался. Море приняло жертву. Драккар выпрямился и взлетел на следующий гребень. Чтобы увидеть второго преследователя в двух корпусах от себя.
– На правый борт! Живей, доходяги! За щиты!
Два десятка стрел просвистело – вонзаясь в дерево, в воду, в тела…
Кричали люди.
Грохотал гром.
Драккары летели параллельными курсами, раскачиваясь на волнах, словно на гигантских качелях.
Сосредоточиться.
Сейчас.
В-в-у-ф-ф – пролетел первый топор, брошенный Дроздом. За ним Петькин.
Дружный озлобленный крик данов показал, что оба нашли свою цель.
Сейчас.
Вторая пара!
Лучник, в которого целил Петька, завалился назад.
Ещё один нырок в провал.
Сейчас.
Жаль, что больше метать нечего.
Он скорее почувствовал чужое внимание, чем услышал звук. Отшагнуть! Под колени подвернулось что-то, и Петька завалился назад. Над головой свистнула, воткнулась в мачту стрела! А под спиной… что ещё за…
Петька покачал в руках увесистый корнеплод. Посадил дед репку, говорите? Вот теперь можно не жалеть патронов!
Первое «ядро» досталось мужику, цепляющемуся за голову дракона с топором в руках – видать, чтобы спрыгнуть на палубу первым.
Так, а теперь лучники. У Петьки к ним были некоторые особенные претензии.
Да, это не топор. Но если тяжёлой репой получаешь в дыню – боеспособность так или иначе должна снизиться, правильно?
И тут Дрозд запел. Это была странная песня, на неизвестном языке, и от неё по телу бежали холодные мурашки. Ветер сорвал с головы наставника капюшон, трепал полы плаща, развевались седые пряди. У него тоже не осталось топора. Но посох… Посох превратился в копьё с наконечником, отсвечивающим голубоватым. По древку пробегали крошечные молнии. Видел ли их ещё кто-то кроме него?
А потом корабли вломились борт в борт.
Петька… он просто делал, как его учили. И делал всё, что мог. Почти на автомате. Бой смешался в хаос ударов, лязг металла, крики, скользкую кровь под ногами. И гром в вышине. Гром в ушах. И хлесткие пощёчины моря. И где-то рядом краем глаза он всё время видел мелькающее смазанным голубоватым шлейфом копьё.
Всё закончилось как-то внезапно. Последнее оскаленное лицо напротив перекосилось и потускнело, и Петька с некоторым удивлением вытащил из оседающего тела свой меч.
Странно, буря, кажется утихает. Волны стали меньше, и в просветах туч можно разглядеть звёзды.
Хирдманы споро вязали живых. Удача – дама капризная.
Ярл Йоран встал перед своими пленниками, чтобы объявить их судьбу, и тут Петька практически перестал слышать, что он говорит, потому что на ярле был его, Петьки, новый плащ с серебряным шитьём, подбитый тёплым голубым песцом. Понятно, что плащ ярлу продали те же даны. И одел он его, скорее всего, чтобы посильнее ткнуть их в грязь носом.
Нескольких пленённых данов потащили в свой же бывший трюм, а ярл обернулся к ним:
– Теперь трэллы…
А вот с трэллами всё было так, как и предполагал Дрозд. Ни один из крестьян не выжил. У мачты стояли двое: Петька, и старик в синем плаще, снова опустивший на лицо капюшон.
И тут Петька совершил, с точки зрения Дрозда совершенно безумную вещь. Он вытер кровь с разбитой губы и шагнул к ярлу:
– На тебе мой плащ.
Над палубой драккара повисла осязаемая тишина… а потом ярл громогласно и хрипло расхохотался:
– А ты и впрямь не трус! Держи! – брякнула, расстёгиваясь, массивная серебрянная фибула, тёплая меховая тяжесть ухнула Петьке в руки, – Наш! – мощная лапища ярла хлопнула по плечу.
Петька удара ждал и почти не дрогнул.
Хирдманы окружили его, хохоча, хлопая по плечам. Лечилку, что ли, потом принять, вся спина же в синяках будет…
