Текст книги "Behind the masks (СИ)"

Автор книги: S Lila

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

Отдаёт вновь свою жизнь в угоду Клауса, который только и мог причинять ей боль год за годом, называя это заботой и братской любовью. На деле же, эгоиста подобного ему надо бы ещё поискать. Но этот самый эгоист будет жить, в то время как она… Сальваторе резко отвёл взгляд в сторону, лишь бы не видеть её слезы и подрагивающие от переживаемых эмоций пухлые губы, которых он вряд ли сможет ещё коснуться ласковым поцелуем, сорвав её светлую улыбку.

– Я не могу позволить своему брату оставаться в этом гробу, – Ребекка оглянулась мельком, вновь смотря на его безжизненное лицо, испещрённое уродливыми темно-серыми венами с застывшей на нём маской страданий, – Я не позволю ему упустить все моменты с его дочерью.

– А как же наши моменты?! – попросту не сдержался и повысил голос он, вызывая у неё этим тихий всхлип, с которым она поддалась к нему ближе, утыкаясь лицом в его грудь, чтобы ещё разок ощутить исходящее от него тепло, греющее сердце.

Наверно, глупо было успокаивать себя ложными надеждами. Но что ей ещё оставалось? Что как ни надежда способно ещё поддерживать её ослабший дух и дальше? Привыкла ведь уже жить лишь ею, ничего не изменилось…

– Фрея найдёт способ всё исправить, – это прозвучало на удивление уверенно, что даже она на миг поверила в правдивость абсолютно лживых слов, ведь помнила растерянный взгляд своей сестры, столкнувшейся с таким заклятием впервые, – Надо лишь подождать. У нас ведь есть вечность впереди, – Ребекка грустно усмехнулась, встречаясь с ним взглядом впервые за эти несколько минут, прося просто принять её выбор и не осуждать.

– А что если это невозможно исправить? – чуть крепче прижав её к себе, напряжённо спросил Стефан, зная что не вправе решать ничего за неё; не имеет право ставить её перед подобным выбором, ведь она, скрепя сердце, предпочтёт брата, – Что если и вправду нет никакой лазейки?

– В каждом заклинании есть брешь. В каждом, – Бекка и сама не понимала, кого пыталась убедить, чуть крепче сжимая пальцами рукоять серебряного кинжала, что ненавидела всем сердцем, – Прошу, – протянув ему острый клинок, прошептала едва слышно она, силясь погасить все те чувства, что разрывали её изнутри в этот миг, – Ну же.

– Я не могу, – он перевёл взгляд вновь на её лицо, стирая пальчиками следы соленых слез с бледной кожи, – Не могу.

Это было уже слишком для него, Сальваторе это понимал. Неужели она и впрямь думает, что это так легко? Вонзить ей в сердце кинжал – всё равно что обречь на смерть собственными руками.

– Нужно, Стефан, – она выдавила из себя едва заметную улыбку, настойчиво вкладывая кинжал ему в руки, сжимая ладонями его длинные пальцы, что лишь утром ласково касались её поясницы, выводя замысловатые узоры, – Прошу. Я хочу, чтобы это сделал ты.

Рукоять кинжала обжигала пальцы, и ему так хотелось откинуть его подальше, чтобы попросту сжать Ребекку в своих объятиях и не позволять ей эту жертву. Вот только не смел. Знал о том, как она любит Клауса. Знал, как она дорожит своей семьёй, и потому принял этот выбор, с горестным вздохом поддаваясь к ней навстречу и касаясь ласково губами её губ. Целовал сперва совсем отчаянно, поддаваясь всё больше и больше той горечи, что ощущалась на языке, а она же отвечала ему со всей страстью, на которую только была способна, желая насладиться последними с ним секундами и вдохнуть капельку жизни в них.

И чуть отстранившись от него, смогла ему даже мягко улыбнуться, хоть в глазах и блестели слёзы, причиняющие ему острую боль. Попросту оттягивал старательно этот момент, вновь касаясь невесомо её губ короткими поцелуями, приставляя кинжал к её груди и понимая в этот миг, что не было в его жизни ещё ничего сложнее.

Ребекка вновь улыбнулась ему, касаясь мягко губами его губ, и чуть надавила на его запястье, с гулким стоном боли ощущая как острие разрывает кожу, пуская горячую кровь. И Стефан зажмурился на миг, с тихим рыком вонзая кинжал ей в сердце, ловя губами вскрик и оставляя вместо него лишь неторопливое касание, сотканное из нежности и любви.

– Я люблю тебя, – прошептал ей в губы он, ощущая как её тело слабеет в его руках, а кожа начинает терять свою прежний вид, окрашиваясь в безжизненно серые тона.

– Я тебя тоже, – едва слышно и на хриплом выдохе, проговорила одними губами она, прикрывая глаза и погружаясь вновь в знакомую ей уже издавна тьму, понимая, что только она и будет ей спутницей на долгие века. Снова.

Прижав к себе крепче Ребекку, он коснулся губами её виска, скользя пальцами по шелковистым прядям светлых волос, слыша тут же грубый хрип, вырвавшийся изо рта Клауса с первым тяжким вздохом. Он резко сел на постели, озираясь беспокойно вокруг, пока не наткнулся взглядом на свою сестру, понимая всё пугающе быстро. И от этого только и мог, что досадливо потупить взгляд, шепнув едва слышное: прости.

Поднявшись спешно на ноги, он подошёл ближе, проводя ласково тыльной стороной ладони по её щеке, так желая сказать своей маленькой сестрёнке, что не нужно было. Он не заслужил это. Жить должна была она, а вовсе не тот, кто окроплял свои руки в крови раз за разом, смеясь над её глупыми мечтами о любви.

– Я всё исправлю, сестрёнка. Я всё исправлю, – прошептал твёрдо он, а затем взглянул на Стефана, получая от него утвердительный кивок, что разделил данную клятву, которая связала их в этот миг, толкнув на один путь.

Оба знали, что это значит – они не сдадутся и будут искать брешь в заклинании, пока Ребекка не вернётся к жизни и пока весь ковен, причастный к этому, не окажется погребён под землёй за то, что посмели нанести такой удар первородной семье, отняв у них ту, что умела беззаветно любить.

========== You are proof that Queens can be Kings too (Клаус/Кэролайн) ==========

Комментарий к You are proof that Queens can be Kings too (Клаус/Кэролайн)

Образы: Гадес и Персефона.

Его присутствие она ощутила практически сразу, сумев в ответ лишь изогнуть губы, окрашенные алой помадой, в ставшей уже привычной усмешке и отложить от себя мобильник, встретившись тут же взглядом с тем, кого звала своим мужем долгие века. Визит бога мёртвых на землю был явно не лучшим знаком для смертных. И всё же, она знала о его неизбежности, давно поняв, что её он никогда не отпустит и всегда отыщет, только появятся пусть у неё мысли сбежать. Всё же зёрна граната даже спустя столько лет не утратили свою неоспоримую силу, позволяя ему с лёгкостью отыскать её. И не сомневалась ни на секунду, что он сделает это. Всё же королева должна была уже вернуться в подземное царство, ведь помнила отчётливо условия его договора с её отцом, что только и мог метать тогда грозные молнии в родного брата за похищение весенней девы. Вот только она ослушалась его, задержавшись на земле на месяц дольше положенного, открыто бросив ему вызов о неповиновении. Поэтому его появление и было лишь вопросом времени и выдержки.

– Здравствуй, – произнесла невозмутимо она, откинувшись медленно на мягкую спинку кожаного дивана, смотря на него снизу вверх без единого намёка на прежний страх, что одолевал её в первые дни её вынужденного заточения, – Присоединишься? – вопросительно изогнув бровь, она вновь поднесла тонкую сигарету к губам, делая медленно затяжку и выдыхая едкий ментоловый дым под его довольную усмешку.

– Пер…

– Кэролайн, – поправила его она тут же, бесцеремонно перебив в своей привычной манере и протянув мелодично гласные, – Здесь меня зовут Кэролайн.

В его глазах с лёгкостью можно было заметить проблеск удивления. Он её понял, она это знала. Он понял её желание остаться здесь, вдали от раскалённых тёмных стен и трона, выкованного из черепов смертных грешников. Она хотела сбежать от своего царства. Хотела сбежать от него.

– Гадес… – она резко осеклась, заметно нахмурившись, и тут же залпом осушила стоящий на стеклянном столике бокал с розовым шампанским, вынуждая его этим жестом окончательно потеряться в возможных догадках её необычайно странного поведения, – Какой позор, я вновь назвала твоё имя, – тихо усмехнувшись, протянула издевательски Кэролайн, бросив на него мимолётный взгляд голубых глаз, – А ведь поклялась этого не делать.

Сомкнутые в тонкую линию губы выдали мигом вспышку его гнева, что отразился огненными всполохами в зелено-голубых глазах, грозясь охватить буйным пламенем это место. И всё же, он сумел взять себя в руки слишком быстро.

– Тогда зови меня Клаус, любовь моя, – подойдя к ней уверенно ближе, он присел с ней рядом, скользнув пристальным взглядом по её обнаженным ногам, что были совсем не скрыты в откровенном разрезе угольно-чёрного платья, играющего ярким контрастом с её бледной кожей.

Очередная своевольная выходка, которую он готов был принять со снисходительной улыбкой, оказалась отнюдь не такой уж и привычной за эти долгие века. На этот раз она действительно хотела сбежать, это он сумел понять лишь по взгляду ясных голубых глаз. Персефона – или всё же лучше звать её Кэролайн? – игнорировала слишком старательно его, будто бы и впрямь думала скрыть от него правду. А эта самая правда заключалась в том, что она уже не могла без него, и осознание этого всегда вызывало у него самодовольную усмешку.

Вновь затянувшись, она потянулась к очередному бокалу, который поставил перед ней один из услужливых официантов, но Клаус её опередил, буквально выхватив его из её пальчиков, которыми она обхватила тоненькую ножку. Вот только это вряд ли было способно вывести её из равновесия, и всё что сделала Кэролайн в ответ – встретилась наконец с ним взглядом, медленно выдыхая едкий дым ему в губы, думая лишь о том, что хочет точно так же избавиться и от него. Хотела бы вытравить его из себя, подобно никотиновому дыму, покидающему лёгкие на выдохе. Но, увы, это было невозможно.

– Почему же ты сбежала? – поинтересовался наконец он, откинув попросту все уловки и вековые с ней игры, демонстрируя сейчас ей лишь абсолютную серьёзность во взгляде, которую она приняла с дрогнувшими в благодарной улыбке уголками тонких губ.

– Устала от всего, – коротко бросила в ответ она, вновь отвернувшись от него и скользнув взглядом по просторному залу ресторана, что был погружён в приятный глазу полумрак, совсем не зная на сколько её выдержки ещё хватит.

Слегка вздрогнула всем телом, стоило только ему по-хозяйски скользнуть ладонью по обнаженной коже её ноги, очертив мягко пальчиками впадинку у острого колена и вынудив её тело предательски среагировать на столь знакомое и желанное прикосновение россыпью мелких мурашек. Но знала, что не смеет поддаваться ему вновь, помня все те ночи с момента своего ухода, что провела без него, старательно пытаясь его забыть и окончательно потеряв от этого сон. Слишком много лет она потратила на него. Слишком много ночей, когда прижималась к нему всем телом, желая стать одним целым.

Он пальцами скользнул чуть выше по её ноге, оттягивая шелковую ткань платья в сторону, и тут же сорвался на тихий озлобленный рык, когда Кэролайн, ни секунды не колеблясь, прислонила сигарету к тыльной стороне его ладони, со злостью туша её об его кожу и оставляя уродливый ожог, что исчез под её досадливую усмешку всего через секунду. Глупо было надеяться на иной исход. А Клаус в ответ коснулся грубо пальцами её подбородка, настойчиво вынуждая её взглянуть ему в глаза, прежде чем приблизиться уверенно ближе и скользнуть неторопливо языком по уголку её губ, вызвав судорожный вздох и томный блеск во взгляде, что тут же выдал её реакцию на него, став темнее на несколько тонов.

– Я не вернусь, – спустя несколько томительных секунд выдохнула с тихим и чертовски сладостным стоном в его губы она, опаляя их своим горячим дыханием и вынуждая его с недовольным рыком поддаться к ней навстречу.

Сминая губы в жёстком и подавляющем поцелуе, он получил в ответ не менее пылкую от неё реакцию, с довольным стоном смакуя вкус её губ, что имел терпкий привкус граната, в этот момент осознавая, что позволит ей остаться на земле, раз таково её желание. И она знала это, углубляя поцелуй и скользя пальчиками по его острым скулам, так желая от него избавиться, вытравить его из себя, и в то же время понимая, что он уже давно стал её частью, которую она бережно предпочла бы всё же сохранить. И раз уже они остаются на земле, то было бы справедливо, если бы и здесь она была его королевой. Ведь всё что для этого нужно – лишь попросить.

========== Did someone hurt you? (Кассиан/Кэролайн) ==========

Комментарий к Did someone hurt you? (Кассиан/Кэролайн)

Фэндомы: Двор шипов и роз, Дневники вампира.

Образы: Неста Арчерон – трилогия «Двор шипов и роз».

Толстый слой снега под ногами издавал гулкий хруст от тяжести его шагов, и Кассиан постарался ступать как можно тише, в ночи озираясь по сторонам натренированным битвами взглядом, зная, что подвергать их такой опасности нельзя. Если кто-нибудь увидит одно из тех чудищ из-за стены, о котором слагают здешние жители ужасающие легенды, то не будет сёстрам Фейры больше покоя. Они и так сильно рисковали, устраивая им встречу с королевами, всё же позволив сделать семейное поместье местом для столь долгожданных переговоров. Ни к чему им создавать лишние проблемы.

Скользнув внимательным взглядом по величественному особняку, он уловил в двустворчатом окне второго этажа мелькнувшую изящную фигурку, в которой совсем без труда распознал Кэролайн. И если раньше он думал, что Фейра – наиболее дикая представительница их семейства, то после встречи с белокурой бестией, в сравнении с которой Мор была нежнейшим созданием, он понял, как же ошибался. Острая на язык и абсолютно непоколебимая, она всё же вызвала у него странное ощущение на сердце, за которым он старательно следовал отныне. Ему хотелось до боли понять, что же скрыто за ледяной улыбкой и льдистым взглядом ясных голубых глаз, которые она всегда спешно от него отводила, чуть хмуря тонкие брови. Неприступная и отчуждённая, необычайно молчаливая – такой он её увидел тогда, за пределами просторной столовой, наполненной созданиями из-за стены и её сёстрами. За её пределами же она была совсем другой, куда более уязвимой в своих плавных движениях. Кэролайн была куда более хрупкой, когда ей не нужно было играть отведённую ей роль строгой старшей сестры.

Дверь чуть приоткрылась перед ним, и он поспешил зайти внутрь дома, стряхивая с плеч и волос белоснежные хлопья снега, чуть тряхнув и крыльями, плотно прижатыми друг к дружке. Кэролайн по привычке не удостоила его ни словом, ни улыбкой, направившись сразу же в гостиную, слыша теперь его тяжёлые шаги за спиной.

– Королевы прислали ответ, – произнесла она едва слышно, взглянув на него мельком из-за плеча, – Но он вам не понравится.

Взяв с деревянного столика небольшой свиток, обвязанный алой лентой, она протянула его Кассиану, на миг скользнув взглядом по его лицу и невольно вздрогнув, когда его горячие и чуть грубоватые пальцы коснулись её ледяной кожи. И она тут же поспешила отдернуть руку, поспешно отступив на шаг. И он бы усмехнулся в ответ на её реакцию, кинув что-нибудь привычно ироничное, вот только в её глазах разглядел затаенную печаль.

– Всё в порядке? – неуверенно поинтересовался всё же он, скользнув невольно взглядом по её мягким белокурым локонам, что рассыпались по плечам и груди, ласкающе касаясь бледной кожи у выпирающей ключицы.

Ткань её нежно-голубого платья казалась совсем тонкой, невесомой, и он невольно заострил внимание на плавных изгибах её фигуры, не зная, как и подступиться к ней. Та Кэролайн что появлялась на людях, вызывала у него желание с силой схватить её ладонью за тонкую шейку и заткнуть поток грубостей поцелуем, превратив едкость слов в сладостный стон. Такая же Кэролайн, вызывала в нём ярое желание коснуться ласково её ладони и попросту прижать к себе, дать ей понять, что иногда можно побыть и хрупкой. Вовсе не обязательно всегда держать вокруг себя стену из тёмных и острых скалистых камней.

– Тебе какое дело? – усмехнулась устало Кэролайн, отступая от него ещё на шаг и подходя чуть ближе к массивному камину, следя пристально за огненными бликами, давно уже не ощущая исходящее от него тепло.

Совсем запуталась, разучилась чувствовать, а, быть может, попросту устала притворяться. Все ведь только и ждут от неё очередной едкой усмешки, привыкнув называть её черствой и озлобленной. Всё внимание всегда доставалось ведь не ей. Была мягкая, совсем не созданная для этого грязного мира, Элейн и, разумеется, Фейра – сильная и храбрая, истинная любимица отца, который не более чем ничтожество в её глазах. Но ведь так говорить плохо, так думать нельзя. Слишком много «нельзя» и «не должна» душили её, сжимая крепко горло стальной ладонью, лишая постепенно свободы и превращая методично в узницу собственного одиночества.

– Что с тобой происходит? – Кассиан заметно нахмурился, разглядывая её вмиг напрягшиеся плечи, готовясь уже мысленно к новой словесной перепалки, что стала для них уже обычным делом.

Вот только она, на удивление, промолчала. Лишь смерила его вновь пристальным и чуть озлобленным взглядом, прежде чем отвернуться к камину.

– Ты получил письмо. Можешь идти, – сухо изрекла она в ответ, в защитном порыве скрестив руки на груди, желая, чтобы он ушёл.

Сама не понимала, почему в именно в обществе грозного на вид иллирийца она не может носить привычную маску. Почему-то именно Кассиан видел её всё же насквозь, скрывая за своими ухмылками серьёзность и абсолютную надёжность. За этим образом шутника она видела преданного друга, который мог бы отдать жизнь за родных ему людей не задумываясь особо.

– Кто-то тебя обидел? – заметно нахмурившись, произнёс он с мелькнувшим в голосе напряжением, что звеняще достигло её, вынудив вздрогнуть, тем самым дав ему верный ответ, – Кто?!

Она упрямо сжала губы в тонкую линию, не желая вспоминать даже причину очередного разочарования в виде ещё одной раны на сердце, где было так много рубцов. Пора бы уже и свыкнуться, что никому она в этом мире не нужна. Всем будет лишь проще, если её не станет.

– Кэролайн, – с нажимом произнёс он вдруг, смотря с обеспокоенностью на сжавшуюся от напряжения фигурку.

А она всё продолжала молчать, слыша как он подходит к ней с опасливой медлительностью ближе. И она отчего-то знала, что Кассиан не поднимет её на смех, расскажи ему она о своих проблемах. Он ей поверит, просто потому что умел воспринимать её всерьёз.

Взгляд его ореховых глаз будто бы прожигал кожу, вынудив её чуть поёжиться, прежде чем мельком взглянуть на его лицо. По-прежнему ждал от неё ответа, вот только она не готова была его давать. Вновь отведя взгляд к камину, Кэролайн едва заметно нахмурилась, а затем резко подалась к нему, привстав на носочки и коснувшись его губ неловко поцелуем, вызвав этим жестом его удивлённый вздох.

На миг попросту растерялся, прикрыв глаза, и инстинктивно ответил на поцелуй, ощущая дрожь, прошедшую по телу, лишь от одного невинного прикосновения её языка к его губам. И в любой другой ситуации он бы поддался незамедлительно вперёд, сжал бы её тело в своих руках и, подхватив её под ягодицы, вынудил бы обвить его талию ногами, чтобы прижать её к себе как можно ближе. Вот только понимал ведь, что Кэролайн пыталась таким образом уйти от разговора и заполнить попросту хоть каким-нибудь теплом зияющую дыру в груди, нанесённую извечным одиночеством.

И ощутив в её поцелуе горечь отчаяния и соленый привкус скользнувших всё же по её щекам слёз, он мгновенно отстранился, сделав нервный вздох. Вот только она протестующе пробормотала что-то неразборчивое в ответ на это.

– Ну же, – вцепившись крепче пальцами в его доспехи из плотной чёрной кожи, едва не взвыла от отчаяния Кэролайн, силясь расстегнуть крепкий ремешок у плеча, но ощутила лишь прикосновение его горячих ладоней к её пальцам, унимающих мигом пробивающую тело нервную дрожь. – Просто возьми, – устало выдохнула она, совсем не обращая внимание на скользящие по щекам горячие слёзы, которые он поспешно стёр с её кожи.

Затем он медленно покачал головой из стороны в сторону, чуть крепче сжимая её хрупкие пальчики ладонями, прежде чем прижать её к себе ближе, позволяя ей попросту уткнуться лицом в его грудь и наконец всхлипнуть, выплеснув накопившуюся боль потоком горьких слёз. В её взгляде он увидел ведь в тот миг лишь страх и полную загнанность, силясь теперь найти столь необычным чувствам разумное объяснения. Но попросту не мог, потому что не было никого более закрытого, чем Кэролайн, которая старательно прятала всю боль глубоко внутри, предпочитая молча от неё погибать, чем показывать кому-либо.

Она пыталась сперва сопротивляться, силясь высвободиться из его крепкой хватки, но Кассиан попросту не позволил ей это, ещё крепче прижимая её к себе и зарываясь пальцами невольно в белокурые локоны, чуть сжимая их и ощущая, как все её сопротивления сходят на нет. Наконец сдалась и позволила себе расслабиться, чуть крепче вцепившись в него, ощущая исходящий жар от его кожи, чувствуя сокрытую силу под этими твёрдыми от постоянных тренировок мышцами и слыша тихий шелест чуть раскрывшихся массивных крыльев у него за спиной, что не вызывали больше опасений.

– Ты не одна, – прошептал вдруг он тихо, коснувшись смазано губами линии роста её волос, чуть задевая нежную кожу лба, – Не одна.

Кэролайн попросту замерла от этих слов, слыша их, кажется, впервые в своей жизни. Неужели он заметил это? Неужели только он понял, что же отравляет её изнутри? И отчего-то она верила его словам, ощущая странный сгусток внезапно возникшей теплоты на сердце, к которой она потянулась всем своим естеством, решив отныне следовать за ним.

========== His hands feel so familiar (Лола/Нарцисс) ==========

Комментарий к His hands feel so familiar (Лола/Нарцисс)

Образы: Персефона, Гадес

Она до последнего ожидала подвох в его приглашении на чашку чая, совсем даже не предполагая, что ничего большее и не скрывается за этим. Вот только вряд ли можно было полагаться на его добропорядочность в столь галантном поведении. Это был всего лишь умелый ход в игре, которую она не понимала. Знала, что права в своих догадках, видела это в его лукавом взгляде, стараясь кропотливо понять, кто же этот мужчина на самом деле.

– Леди Лола, – в его устах её имя всегда звучало словно плавные ноты томной скрипки, вызывая в ней непонятное ощущение спокойствия и в то же время сладостное предвкушение чего-то необъяснимо притягательного.

– Лорд Нарцисс, – в ответ произнесла она, всегда называя его по имени отчего-то с присущим ей по отношению к нему сомнением, которое частенько резало слух.

Однако ничего поделать не могла с этим, не понимая что с ней творится в его обществе и почему она не избегает его, подобно огню, хотя следовало бы. Нарцисс всегда ставил своим поведением её в неловкое положение, умело завлекая в расставленные умело ловушки. И при этом он никогда не принуждал её к чему-либо. Ведь она сама шла в эти самые ловушки, добровольно делая шаг за шагом, зная, что ей ничего в них не грозит.

Он был совсем не похож на тех мужчин, которых она знала прежде. В сравнении с ним все они были юнцами. Нарцисс же мужчина, куда более опытный и серьёзный, знающий всю красоту и уродство этой жизни. Он мог бы уничтожить любого, он был способен поставить на колени даже короля, вот только ей совсем не было от этого страшно.

– Не хотите пострелять? – поинтересовался вдруг он, ладонью указав на массивные мишени, которые она окинула беглым взглядом, прежде чем вновь с прищуром взглянуть ему в глаза.

Сидящий перед ней мужчина был определённо опасен. В нём она ощущала дикие повадки, что угадывались в хитром прищуре голубых глаз и изогнутых в дьявольскую ухмылку губах. Он был необычным, таких ей прежде не доводилось встречать в своей жизни. Предлагал ведь ей свободу от оков долга и осуждений; от обещаний, что она дала всё же Франциску и Марии, помня об опасности этого хитреца, который вёл уверенно никому непонятную игру. И отчего-то ей хотелось следовать его правилам, подчиняясь желанию узнать причину всего этого. Потому и кивнула согласно, вставая за ним следом и расправляя мягким движением ладони нежнейшую ткань пышного платья, чуть дольше обычного в нервном порыве касаясь россыпи камней на ней.

– Позволите? – он кивком головы указал на её руку, касаясь её невесомо пальцами, так и не дождавшись позволения, однако не найдя и никаких признаков отказа в её задумчивом взгляде.

Уверенно потянув вверх рукав платья, обнажая кожу её руки чуть больше, он коснулся сперва неторопливо её лишь кончиками пальцами, проследив голубую линию. И его касания к её коже ей показались такими обыденными, будто бы он уже не раз делал подобное.

– Это наручник, – пояснил он вдруг, мельком взглянув ей в глаза и тут же отведя поспешно взгляд, ощущая лишь лёгкое покалывание в пальцах от долгожданного соприкосновения с её бархатистой кожей, – Его надевают на нерабочую руку, потому что от ошибок в этой игре бывает больно, – он с силой затянул на этих словах кожаные ремешки, улыбнувшись ей лукаво лишь уголками губ.

И отчего-то эта фраза вызвала россыпь мурашек вдоль позвоночника и смутное ощущение чего-то знакомого во всём этом. Потому Лола невольно и нахмурилась в ответ. Больно. Бывает больно, она вновь и вновь повторяла эту фразу мысленно, почему-то думая о том, что ей бы это, скорее всего, понравилось. Как и ему. Ему бы понравилось, проведи она с силой ногтями по его горячей коже, оставляя алые следы. А ей бы понравилось, прикуси он её кожу зубами до розоватого – саднящего – следа. Невольно задержала дыхание на этот краткий миг, видя, как загорелся его взгляд томным пламенем, а затем поспешила отогнать от себя эти мысли, отворачиваясь от него и на удивление легко натягивая упругую тетиву изогнутого лука.

Она готова была поклясться, что раньше никогда подобное оружие в руках не держала. И уж точно не стреляла из него. Но почему-то рука у неё совсем не дрожала от напряжения, а стрела так комфортно располагалась в пальцах, совсем не думая соскальзывать. Это оказалось необычайно легко. Но ведь так быть не должно, разве нет?

И только Лола хотела было выстрелить, толком и не целясь, как ощутила прикосновение его горячих ладоней к её предплечьям, а затем услышала тихий, совсем интимный, шёпот у самого уха, касающийся ласково её кожи приятной хрипотцой.

– Не торопись. Как следует рассмотри цель, – мягко произнёс он, прижимаясь к ней теснее, позволяя ей почувствовать твёрдость его мышц, – Пойми в чем она заключается.

Она совсем не видела мишень в этот миг, стараясь сморгнуть непрошенные обрывки нечётких образов, что будто покинули пределы какого-то странного сна и завладели её разумом. Они были совсем туманные и до дрожи знакомые… и она резко в тот же миг опустила тетиву, слыша как стрела со свистом вонзается в цель, и позволила себя после прерывистый вздох удивления. Прямо в середину. Без каких-либо усилий, будто бы она всю жизнь этим и занималась. И переведя взгляд на Нарцисса, она недоуменно нахмурилась от вида лёгкой печали, блеснувшей в его взгляде.

Он думал, что это поможет ей вспомнить, кто она на самом деле и кто он для неё. Он думал, что сможет обыграть коварную Афродиту, которая действовала по наказу его брата, так желающего спасти своё весеннее дитя от мрака. Зевс даже и не догадывался, что его прелестная дочь была будто бы создана для всего этого, вынуждая мрак расцветать, подобно алым бутонам шипастой розы. А она в этот миг только и могла думать о горько-сладком привкусе граната на языке и о том, как хотела бы коснуться своими губами его губ, чтобы узнать, каково искушение на вкус.

========== Bring me her heart (Клаус/Кэролайн) ==========

Комментарий к Bring me her heart (Клаус/Кэролайн)

Фэндомы: Дневники вампира и Однажды в сказке

Образы: Киллиан Джонс (Капитан Крюк), Реджина Миллс (Злая Королева) – «Однажды в сказке».

В такие моменты Кэролайн вызывала у него непроизвольную улыбку на губах, которую он старался поскорее замаскировать под обыденную усмешку. Давно уже усвоил ведь, что над той кто носит корону и вырывает сердца одним резким и уверенным движением руки, не стоит подшучивать, пусть они и далеки от того мира, где ей была подвластна магия.

Тот мир был прекрасен. Тот мир был их домом, а здесь остались в его распоряжении лишь тошнотворно однотипные деньки, в которых он окончательно уже запутался, не зная даже сколько лет прошло с момента активации заклятия. И единственным его утешением стало любимое из далёкого детства занятие, что спасло его от будничной скуки и дало относительное чувство равновесия. Правда, ещё одной точкой опоры стала как раз та, кто и наложила это заклятье, сыпля раз за разом грубостями и всё же касаясь его губ извечно жалящими поцелуями, что опьяняли крепче любого алкоголя, уничтожая начисто выдержку.

– А теперь заявилась эта спасительница и намеревается отнять у меня моего сына! – Кэролайн наконец появилась в просторной комнате, заметно скривившись и беглым взглядом окинув гостиную, пытаясь отыскать свою блузку.

И он готов был с лёгкостью признать, что что-то определенно притягательное было в её капризном и в то же время злобном тоне. В этом и была вся она – королева, которую боялся каждый житель зачарованного леса. Кто бы только мог подумать, что за столь прелестным и миловидным личиком скрывается темнейшее из созданий, сотканное из нитей чёрной магии и губительной ненависти, что она источала каждой клеточкой своей хрупкой фигурки.

– Так убей её, – спокойно отозвался он, возвращаясь вновь взглядом к мольберту, краем глаза посматривая на неё, то и дело лаская взглядом обнаженную мраморно-белую кожу, которой совсем недавно касался губами, – В чём проблема?

– Ох… – раздраженно прошипела она в ответ, с силой сжав на миг алую ткань пальцами, будто бы она была виновницей всех её бед, – В чём проблема?! – воскликнула Кэролайн, тихонько ругнувшись, – Проблема в Голде!

Клаус недоуменно нахмурился, посмотрев на неё вопросительным взглядом, и она закатила в привычном жесте глаза в ответ на это, наиграно тяжко вздохнув.

– Он лишил меня возможности убить эту паршивку с гномами и тошнотворной очаровательностью, – пояснила как можно терпеливее Кэролайн, вызвав вновь этим его улыбку, которую он так старательно от неё всегда прятал, – А их с рафинадным принцем дочь вообще дитя истинной любви и источник светлейшей магии, которая вырвется на свободу, стоит мне только пальцем её тронуть.

А вот это уже могло стать проблемой, Клаус это понимал совершенно отчётливо. Если спасительница разрушит заклятье, то все жители Сторибрука вспомнят, кто они такие. Тогда уж точно они с Кэролайн окажутся в полной заднице. Без магии, да ещё и в городе полном их врагов… шансы выжить очень близки к нулю.