Текст книги "Семейное дело (СИ)"
Автор книги: s i e n n a
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)
Но Дарси было плевать на предрассудки, она лишь любовалась необыкновенной красотой Мины и внезапно поймала себя на ощущении некого родства с ней. Они обе стали жертвами жестокости покойного шерифа, и в качестве благодарности за своё спасение и по доброте душевной Мина со вчерашнего дня практически не отходила от Дарси: промывала раны, меняла повязки и оказывала всяческую помощь лекарю при осмотре несчастной. Теперь пришла очередь охотницы быть благодарной и проникнуться к рыжеволосой красавице самыми тёплыми чувствами.
Мина быстро выставила растерявшегося Йена вон и, присев на край кровати, где располагалась Дарси, протянула ей стакан молока и забрала пустую тарелку.
– Спасибо. – Дарси закрыла глаза, приложив свободную ладонь к животу. Ей не очень-то хотелось завтракать, когда в теле, казалось, болела каждая косточка и к горлу то и дело подкатывала тошнота, однако она прекрасно понимала, что отказываться от еды было глупо и бессмысленно – это лишь замедлило бы её выздоровление.
– У меня для тебя хорошие новости. – Мина поправила покрывало, забрала выписку из архива и улыбнулась Дарси.
– Вернулись? – затаив дыхание, спросила она, не открывая глаз в страхе прочесть по лицу женщины ответ раньше, чем она произнесёт его вслух.
– Вернулись, – подтвердила Мина, оправив подол платья.
– Все?
Ответом Дарси служила тишина. Она распахнула глаза и, поймав на себе выразительный взгляд женщины, опустила голову.
– А что Локи? – её тело сковало напряжение, которое мигом отозвалось ноющей болью в спине.
Мина фыркнула в ответ:
– Да что с ним может сделаться? Примчался около часа назад – весь вымазанный в грязи да в чёрной нечистой крови. Вчера ночью все, кто умел держать оружие, ушли с ним в этот богом забытый лес, кое-кто не вернулся, а некоторых пришлось тащить на себе. Да ещё перепуганные детишки, что еле волочили ноги.
Дарси мигом расслабилась и с облегчением выдохнула, протянув пустой стакан обратно и вытирая ладонью молочные усы.
– Что же он не приходит? Он ранен?
– Да чёрт его разберёт! – отмахнулась Мина, поднимаясь и отходя к столу. – Он ведь за оставшимися в городе парнями вернулся, чтобы вывести из леса тех, кто сам идти был не в силах.
Дарси осторожно согнула ноги в коленях и медленно повернулась набок, в сторону хозяйничающей Мины, которая составляла грязную посуду на поднос. Внезапно женщина замерла и, бросив неуверенный взгляд в её сторону, вдруг спросила:
– Он ведь не брат тебе, верно?
Дарси напряглась, наблюдая за тем, как тонкие пальцы Мины разглаживали смятый листок бумаги. Она выглядела спокойной и уверенной, будто бы действительно знала всю правду об их так называемом родстве. Молчание охотницы вынудило женщину пояснить:
– Мы обе знаем, что здесь не сказано о тебе ни слова не из-за ошибки, а потому что вы на самом деле не являетесь родственниками.
– Здесь нет ни слова правды, – холодно отозвалась Дарси.
– Мне искренне жаль тебя разочаровывать, – Мина вновь приблизилась, и в её взгляде действительно читалось сожаление.
– О, не трудись, – сухие губы Дарси искривились в недоброй усмешке. Она в одно мгновение изменила своё отношение к этой женщине, стоило той лишь усомниться в том, что у Дарси никаких сомнений не вызывало.
А речь шла об истинной причине смерти родителей Локи. Согласно официальной версии, которая и дошла до Бэррингера из архива, мать Локи была обвинена в колдовстве и сожжена на костре, в то время как его отца повесили за пособничество ведьме. Сам Локи в ту ночь был объявлен пропавшим без вести.
– Думаешь, я поверю в то, что в его жилах течёт ведьминская кровь? – Дарси незаметно для самой себя повысила голос, тем самым выдавая своё волнение и гнев.
– Значит, ты уже не отрицаешь того, что вы в действительности не являетесь родственниками? – Мина мягко улыбнулась в ответ. – Я тебе не враг, Дарси. И тайну вашу никому не выдам.
На несколько минут в комнате воцарилась напряжённая тишина. Дарси размышляла над сказанным, не сводя пристального взгляда с лица Мины. Она знала о прошлом Локи только с его слов, и раньше у неё не возникало ни капли сомнений в том, что он был с ней честен. Да и зачем ему было обманывать? Но сейчас, когда перед ней предстала иная картина событий, Дарси не могла не признать того, что эта теория – лишь теория! – имела право на существование.
Была в Локи какая-то необъяснимая чертовщина, что отличала его от всех, кого она когда-либо встречала. Как ловко он избегал страшных проклятий ведьм, хотя всегда кидался в самое пекло, но неизменно выходил оттуда невредимым. Локи обладал хорошо развитой интуицией, умел мыслить, как нечисть, знал, как она себя поведёт, а в пылу битвы или во время изощрённых пыток часто почти утрачивал свою человечность и сам приобретал черты ведьм.
Однако если его мать действительно была ведьмой, почему же он стал охотником?
– Как ты узнала? – наконец заговорила Дарси. Она чувствовала себя гораздо лучше, чем в момент пробуждения: исчезла тошнота, голова перестала кружиться и боли уже меньше мучили её. Дарси непременно бы удивилась этому, если бы не была так увлечена своими размышлениями и разговором с Миной.
– О том, что вы не родственники? – та села подле неё, откинув волосы на спину. – Локи является потомком белой ведьмы, хотя и не может заниматься колдовством, потому что он мужчина. Но если бы у вас была общая мать, ты унаследовала бы этот дар и стала белой ведьмой. А мы обе знаем, что ты обычный человек.
– Да о чем ты вообще толкуешь? – не выдержала Дарси. – Нет никаких белых ведьм! Хорошая ведьма – мёртвая ведьма.
Мина вздохнула, и выражение её миловидного лица приняло строгий вид. Теперь Дарси отчётливо ощутила их разницу в возрасте, внутреннюю силу, исходящую от женщины, и её недовольство.
– Вы, люди, всегда скоры в своих суждениях и спешите вершить справедливость, разжигая костры. – Она наклонила голову и вновь улыбнулась, заметив, как расширились глаза Дарси. – Ведьмы, прежде всего, служат Природе и следят за балансом энергии. Но многие из нас со временем стали забывать о своём истинном предназначении и принялись черпать силу из страданий людей. Это превратило их в мерзкий гнойник на теле нашей земли.
– Ты ведьма! – Дарси отпрянула от неё, скривив полные губы.
– Белая ведьма. – Мину, казалось, нисколько не смутила реакция охотницы. – Мы не вредим людям, не забираем детей и не приносим их в жертву. Мы живём среди вас в качестве лекарей, целителей и иных помощников, призванных самой Природой. Разве ты не чувствуешь себя значительно лучше, чем вчера? Разве ты не замечаешь, как быстро затягиваются твои раны?
Дарси молчала, с трудом веря в происходящее. Ей казалось, что она знала о ведьмах всё и даже больше, и теперь она чувствовала, будто бы у неё выбили почву из-под ног. Теперь она осознавала природу магнетизма Мины и причины, по которой увечья, полученные лишь вчера, сегодня приносили ей гораздо меньше страданий.
– Почему же ты позволила шерифу издеваться над собой?
– Мы не можем вредить людям, – ответила Мина. – Природа отторгнет нас, если мы нарушим этот закон. А я не хочу провести вечность, обрастая гнилью, дорогая.
Дарси выдавила смешок и откинулась на подушку.
– И много вас в городе?
– Достаточно.
– Что же вы не попытались спасти детей? – глумливо поинтересовалась охотница. – Это тоже против природы?
– Тёмные ведьмы черпают силы из смерти, не следят за балансом – берут столько, сколько захотят. Они гораздо сильнее нас. К тому же, белая ведьма зачастую является жертвой, которую приносят тёмные ведьмы ради сотворения новых проклятий. Они убивают нас, натравливают на нас людей. – Изящные брови Мины сошлись на переносице, а глаза засверкали от гнева. – Когда нам стало ясно, что они собираются заполучить себе способность не гореть в огне, принеся в жертву двенадцать детей и верховную белую ведьму в ночь красной луны, мы не остались в стороне. Кто, по-твоему, вовремя заговорил об охотниках на ведьм в присутствии покойного мэра? Кто нашёл для вас самого опытного следопыта во всей округе? Тебя никогда не удивляло, что после своих вылазок в лес ты всегда отделывалась лишь царапинами? Потрясающее везение, разве нет? – на мгновение Мина умолкла, с удовлетворением отмечая замешательство Дарси, вызванное её словами, а затем продолжила: – Наконец, мои сестры усовершенствовали ваше оружие, которое Локи взял собой и раздал сопровождающим его мужчинам. Прошлой ночью оно разило тёмных ведьм, лишая тех способности к восстановлению. А теперь мы ни на шаг не отходим от покалеченных людей и детишек. Достаточно много мы сделали для этого города, как считаешь?
Дарси молчала. Она не могла припомнить дня, события которого удивили её сильнее, чем это произошло сегодня. Дарси с трудом удавалось представить, что услышанное ей только что было правдой, и она совершенно не знала, как ей теперь следовало себя вести.
Мина тем временем вновь вернулась к столу, отвернувшись от неё, всем своим видом демонстрируя пренебрежение. Дарси не чувствовала стыда, она была слишком растеряна, чтобы принести ей свои извинения или выдавить из себя что-то кроме ожидаемого вопроса о Локи.
– Так он… он и правда сын ведьмы? И знал об этом?
– Разумеется, знал, – сухо ответила женщина, забирая поднос и направляясь к двери. – Теперь и ты знаешь. И не смей закатывать истерики после того, что я тебе рассказала. Не будь дурой и держи язык за зубами, – с этим словами Мина оставила её в одиночестве, громко хлопнув дверью.
***
Ближе к ночи Дарси разбудили тяжёлые шаги и скрип половиц. В комнате было темно, сквозь мутное стекло небольшого окна едва-едва проникал лунный свет, однако она сразу же узнала своего посетителя.
Локи поставил табурет у кровати и тяжело опустился на него, скрестив ноги. Вздохнул, протёр глаза ладонями, затем наклонился вперёд, уперевшись локтями в колени, и опустил голову, позволяя свалявшимся грязным волосам свеситься ему на лицо. И затих. Казалось, будто бы он даже не дышал.
Дарси окончательно проснулась и теперь наблюдала за ним, боясь сделать лишнее движение. И в то же время она желала его одёрнуть и заставить взглянуть на себя, только чтобы убедиться, что ей лишь чудились обречённость и отчаяние, сквозившие в его позе.
Словно прочитав её мысли, Локи поднял голову, их взгляды столкнулись, и они оба одновременно вздрогнули. Он подался вперёд, и скудный лунный свет на мгновение скользнул по его бледному, измождённому лицу. Дарси успела заметить тёмные круги под глазами, ссадину на щеке и ещё несколько заживающих порезов, перед тем как лицо Локи вновь погрузилось во тьму.
– Выглядишь, как дерьмо, – выдавила она из себя, силясь улыбнуться.
В ответ раздался тёплый смешок, и Дарси почувствовала колыхание воздуха рядом со своим лицом.
– Хотел бы я сказать тебе что-нибудь приятное, милая. Но выглядишь ты не лучше моего.
Локи потянулся к ней, ухватившись одной рукой за спинку кровати. В уголках губ защипало, когда он поцеловал её, но Дарси было плевать на неприятные ощущения, она полностью растворилась в нем на несколько секунд. Забывшись, она сделала попытку приподняться, обвив шею Локи руками, и ноющая боль тут же напомнила о себе, заставив её резко отстраниться и шумно выдохнуть.
– Тише ты, – прошептал он, выпрямляясь и с беспокойством оглядывая её. – Я сегодня с тобой останусь.
– Здесь? – брови Дарси поползли вверх. – Возвращайся лучше в постоялый двор. Тебе нужно хорошенько отдохнуть, Локи. Ты действительно неважно выглядишь.
– Что, прогонишь меня? – он поднялся и принялся избавляться от жилета, а затем и от рубахи. Как Дарси не пыталась, она не могла разглядеть его ранения в темноте, только слышала, как он то и дело со свистом втягивал в себя воздух, а когда дело дошло до сапог, Локи и вовсе не сдержал стона.
– Чёрт побери, не будь олухом! Чего ты выдумал? – заворчала Дарси, видя, как он опускается на пол с явным намерением провести там ночь.
– Да заткнись ты! – беззлобно отозвался Локи, сворачивая свою одежду и сооружая подушку. – Всех перебудишь. Мне не впервой.
Дарси в раздражении хлопнула здоровой рукой по постели, не чувствуя в себе сил противостоять его упрямству.
– Ложись со мной, – неожиданно предложила она.
Внизу послышалась возня и голос, полный недовольства:
– Ты совсем дурная? Спи уже.
– Ну и иди ты к чёрту! – Дарси устало закрыла глаза и устроилась поудобнее. – Застудишь спину – выхаживать тебя будет некому.
Локи шумно выдохнул, крепко ругнулся, но всё же поднялся на ноги, чем сильно удивил её.
– Чокнутая, ей богу! На самой живого места нет, – продолжал ворчать он, в то время как Дарси закусила губу, чтобы не выдать того, сколько неприятных ощущений ей пришлось испытать, когда она принялась медленно двигаться к краю кровати.
Они ещё долго возились, приноравливаясь друг к другу на узком пространстве, шипели и вздрагивали от боли, едва снова не вступили в перепалку, но, в конце концов, улеглись так, чтобы обоим было удобно, и затихли.
Дарси лежала спиной к Локи, согнув ноги в коленях и ставшим уже привычным движением прижимая ладонь к животу. Она спала слишком много, чтобы вновь быстро уснуть. Ей вспомнились события сегодняшнего дня и то, что она узнала о ведьмах и о Локи. Теперь это уже не казалось ей невозможным.
Дарси думала, что они обсудят это, как только останутся наедине, но вот они были одни, а её язык будто бы прирос к нёбу. Говорить с Локи по душам ей приходилось нечасто, а в свете последних событий всё стало только сложнее и запутаннее.
Она могла понять, почему он не рассказал ей правду тогда, пять лет назад, когда забрал её с собой из родного города. И сама Дарси не была с ним честна в то время. Но неужели за эти годы, проведённые вместе, спина к спине, будучи неразлучными ни в боях, ни в мирное время, Локи не нашел в себе сил рассказать ей правду о себе? Это значило лишь одно – он никогда не доверял ей полностью.
Не было у них никакой семьи. И любви не было. А значит, их связь была греховной и служила лишь удовлетворением своих низменных желаний.
Сейчас Дарси мечтала забыться сном, чтобы защитить себя от мрачных раздумий и выводов, которые она, очевидно, спешила делать. Эта выписка из архива и слова Мины вбили клин между ними и задели её за живое. Если в ближайшее время они не поговорят, ничего уже точно не будет как прежде. Вот только Дарси отчего-то страшилась этого разговора.
В неопределённом порыве она чуть было не заговорила прямо сейчас, прижимаясь спиной к его груди, но поперхнулась и умолкла, вслушиваясь в его замедленное, глубокое дыхание. То, что Локи никак не отреагировал на её потуги, ясно свидетельствовало о том, что он уже спал. И это давало Дарси небольшую отсрочку. В любом случае, подобные разговоры не следовало вести ночью, когда всё виделось совершенно в ином свете. Впереди их ждало много трудностей, но сейчас… сейчас они оба были в безопасности и вновь близки – достаточно было руку протянуть, чтобы ощутить тепло родного тела.
И Дарси позволила беспокойному сну овладеть ею на время.
========== Часть 8. Бегство ==========
Единственная свеча в комнате погасла ещё несколько часов назад, на горизонте уже теплился рассвет, а Локи всё ещё не спал, хотя за ужином выпил несколько стопок киршвассера. Пару раз за ночь он поднимался, чтобы утолить жажду и на некоторое время застывал напротив грязного окна, бездумно глядя на опустевшие улицы. Бессонница мучила его с тех пор, как Дарси стала временно проживать у лекаря. И, несмотря на то, что вскоре Локи всё же перестал проводить ночи в одиночестве и никогда не ложился в постель абсолютно трезвым, сон обычно не приходил к нему почти до самого утра, и эта мука продолжалась уже несколько недель.
Узнав о его недуге, Мина приготовила для него настойку из «убаюкивающих» трав и иногда это помогало, как помогали её неторопливые ласки, подаренные поздними вечерами после изнурительных и нескончаемых преследований нечисти, которой удалось скрыться в лесах после того памятного шабаша.
Рыжеволосая ведьма знала, чего хочет мужчина. Чего хотел он. Между ними была связь потусторонняя, мистическая – союз поганой крови. Локи не чувствовал к Мине никакой привязанности, нежности или даже признательности – ничего, кроме желания утолить свой естественный голод по теплу женского тела.
На противоположной стороне улицы, рядом с рынком, в доме лекаря в одном из окон плясал тусклый свет. Этот огонёк не исчезал из виду, даже когда Локи ложился в постель и закрывал глаза. Какая же то была мука – знать, что она близко и, вместе с тем, невероятно далеко. Как он мог обрисовать пальцем Луну и не приблизиться к ней ни на дюйм, также он смотрел на свет в её окне, в очередной раз обманываясь в своей непоколебимой уверенности в том, что всё ещё можно исправить.
Локи потёр пальцами подбородок. Что ему стоило? Одеться и спуститься вниз, покинуть душное помещение и нанести ей поздний визит. Вопреки её обвинениям, он скучал и думал о ней чаще, чем о чём-либо ещё. Говорят, Дарси теперь редко спрашивала о нём. А ещё, он слышал, что в последнее время новый мэр стал частым гостем в доме врачевателя. В последний раз, когда Локи навещал свою названную сестру, на подоконнике, рядом с её койкой в металлической банке стоял пышный букет полевых цветов.
Ей-богу, он не владел чем-то особенным, когда прибыл в Аугсбург. Всё, что у него было – это дело, дорога и верный спутник. Но теперь у Локи и вовсе ничего не осталось. Волей случая они пробыли здесь слишком долго и вот, пожалуйста – всё испортилось.
В последнее время он только и делал, что натыкался на пустые ведьминские избы – нечисть бежала на север, а это значило, что ещё немного – и ему будет абсолютно нечего делать в этой дыре. Сначала Локи ждал, когда Дарси окрепнет настолько, чтобы они могли пуститься в путь, но теперь он не был уверен в том, что всё будет, как он планировал. Быть может, ему следовало оставить напарницу в Аугсбурге, где её так тепло приняли те, кто ещё недавно присутствовал на едва не свершившейся казни? Быть может, это и был конец их истории?
Одолеваемый мрачными мыслями, Локи вернулся в постель. Прикрыв глаза ладонью, он невольно вслушивался в дыхание Мины, у которой в отличие от него проблем со сном никогда не наблюдалось. Она была красивой, изгибы её тела – соблазнительными, а во взгляде никогда не читалось укора. И хотя Мина быстро ему надоела, всё же Локи по-прежнему принимал её у себя в постели – так он поддерживал иллюзию того, что он всё ещё был свободным и имел над собой власть. Но наступало утро, Мина исчезала, и Локи понимал, что вряд ли он сильно расстроится, если следующей ночью она не появится на пороге его комнаты.
Дарси быстро шла на поправку. Она часто гуляла в сопровождении младшей дочери лекаря, который любезно разрешил ей остаться в его доме, не взяв за это платы. Синяки на её теле посветлели, боль постепенно перестала сковывать каждое движение. Мина говорила ему, что Дарси больше не жаловалась на неприятные ощущения в животе, однако её месячные очищения так и не наступили, а это было недобрым знаком.
Когда Локи в очередной раз навестил её, Дарси смотрела на него холодно, но вместе с тем выжидающе. Ему чудилось в этом строгом взгляде укор, обида и даже ненависть – всё зависело от степени готовности Локи заниматься самобичеванием. Чем чаще он сталкивался с этим взглядом, тем больше его мучила совесть и тем шире становилась между ними пропасть.
Они мало говорили. В основном, об общем деле, восстановительных работах в городе и никогда о том, что произошло между ними. И о том, что случилось после. Она больше не шутила, не пыталась вывести его из себя, как прежде. Локи знал, что теряет её, но не находил в себе сил сделать что-либо, что могло бы спасти положение. Дарси всё же отвергла его, и Локи не смел осуждать её за это. Кто как не он был виновен в её муках?
Утром он отправился в город в сопровождении Джексона. Ему было необходимо закупить всё необходимое в дорогу и заглянуть на собрание совета, что созвал мэр, дабы выбрать нового шерифа. По пути им встретился Йен с холщовым мешком за спиной. Локи сдержанно кивнул ему, заметив, что мальчишка отвел взгляд и поджал губы. Если Локи это и насторожило, то не слишком. Они все осуждали его. Подумать только – большинство горожан были готовы смотреть на то, как озверевший шериф собирается предать Дарси огню за выдуманное обвинение, а теперь опускали глаза, завидев его издали, и шептались за спиной. Локи презирал их всех и не мог дождаться, когда они смогут покинуть этот жалкий городишко, что принёс им столько бед.
Он чувствовал злое удовлетворение от сложившейся ситуации, подобное тому, что испытывает человек, теряющий всё по собственной вине, прекрасно это осознающий и в припадке безумия не желающий этому воспрепятствовать.
Что ждало их впереди? Оставались ли они всё ещё надёжной командой? Семьёй?
Совет поддержал кандидатуру пожилого военного, предложенную новым мэром. По его словам, лучшего шерифа и придумать было нельзя. Возможно, у Локи и возникла парочка возражений на сей счёт, но он предпочёл отмолчаться, ожидая момента, когда он сможет, наконец, вернуться в трактир. И не то, чтобы он основывался на правилах приличия – в былые времена ему было бы всё равно, но выйти сейчас на улицу в одиночестве означало оказаться почти напротив дома старика-лекаря.
Она владела им даже тогда, когда её не было рядом, что случалось всё чаще и чаще в последнее время, ведь он почти перестал приходить. Но это не ослабляло узла, завязанного у него на шее. Дарси держала его словно на привязи, то и дело, дёргая за противоположный конец, не подозревая о своей власти над ним, и при этом видела лишь то, что он желал ей продемонстрировать: отстранённость, холодность, даже равнодушие. И отвечала взаимностью.
Локи злился. В душе его клокотала ярость, она бессильно билась внутри, словно загнанный зверь, когда он наблюдал за плавными движениями её рук, видел, как двигаются полные губы, как трепещут веки и как напрягаются её плечи, стоило ему оказаться ближе. Какая то была мука – смотреть на неё и какое же страдание – не видеть совсем.
Локи не умел сражаться с чувством вины, он мог лишь игнорировать эти неясные позывы, заставляющие его сердце болезненно сжиматься каждый раз, когда он думал о ней. А она словно и не замечала его страданий. К чему все эти разговоры о том, что женщины понимают в чувствах куда лучше мужчин? Дарси обращалась с ним высокомерно, холодно, – и кто бы мог подумать? – именно это и стало последней каплей. Она скрутила его так, что Локи окончательно потерял голову, воспылав страстью, которой прежде ни к кому и ни к чему не испытывал. Взгляд, коим он теперь окидывал Дарси при встрече, отражал уже не сожаление и вину, а нечто злое, тёмное, ревностное. Её отстранённость будила в Локи безумие, стремление задеть её чувства, растоптать все то светлое, что связывало их на протяжении пяти лет.
Все последующие ночи, как назло, его преследовали обжигающие своей яркостью воспоминания о том единственном разе, когда она легла с ним. Полный какого-то злого желания, отравленный мыслью о том, что ещё недавно она была его – обнажённая, отдающаяся, Локи разыгрывал равнодушие, а после грубо брал Мину, в тщетной надежде спрятаться от собственного бессилия.
Всё то время, что длилось совещание городского совета, ему с трудом удавалось усидеть на месте. Им владело странное волнение и нетерпение, будто бы он опаздывал куда-либо, хотя, на самом деле, Локи планировал провести день, праздно разгуливая по городу и, в конце концов, напившись в трактире. Нечто не давало ему покоя, невидимой угрозой нависнув над головой, и он, поддавшись порыву, решил, что сегодня непременно навестит Дарси, ведь причиной всех его последних беспокойств была именно она.
Позже Локи долго петлял по узким улочкам Аугсбурга, собираясь с духом и уже заранее ненавидя её за все те грязные ощущения, что непременно будут мучить его остаток дня. Как отвратительно непредсказуема эта жизнь: девчонка, которой он долгое время не придавал почти никакого значения, теперь была объектом его губительной страсти.
Когда старик распахнул перед ним рассохшуюся скрипящую дверь, Локи нерешительно шагнул внутрь и замер. Видит бог, ничто не свидетельствовало о случившемся, однако он знал наперёд – Дарси исчезла.
Прозвучал колокол – два твёрдых, полновесных удара, долго вибрировавших в мягком, почти неподвижном воздухе и постепенно угасших в тихом неумолчном уличном шуме.
– Я полагал, что ваша сестра решила вернуться в постоялый двор, – оправдывался лекарь, следуя за ним по пятам. Локи не поверил ни единому его слову – вряд ли Дарси удалось бы уйти незамеченной. Скорее всего, она щедро заплатила старику, чтобы тот сообщил об её исчезновении как можно позже.
Он послал за Йеном, но оказалось, что Локи был последним, кто видел мальчишку. Теперь, вспоминая настороженный взгляд и холщовый мешок за его спиной, он ощутил досаду – чутьё никогда не подводило его прежде, мог бы и догадаться о случившемся, однако в последнее время Локи предпочитал тонуть в океане гнева и болезненного желания, испытываемых по отношению к Дарси, нежели прислушиваться к внутреннему голосу.
Как же ненавистен он был ей теперь, раз она решилась покинуть город в сопровождении бесполезного юнца.
Джексон предлагал заплатить местным ребятам, которые мигом отправились бы на поиски Дарси – она не могла далеко уехать, – но Локи отказался. Посторонним показалось, что он отнёсся к случившемуся с равнодушием: покинув дом врачевателя, Локи отправился прямиком в трактир, намереваясь плотно пообедать прежде, чем навестить нового шерифа.
– Дать приказ подготовить вам лошадь? – Джексон едва поспевал за ним. – Можно подождать до утра – кое-кто из местных собирается на рассвете в соседнюю деревню. Поезжайте с ними, я договорюсь.
– Я собираюсь в путь не раньше воскресенья. Вы ведь слышали новости из Ротенбурга? – Они вошли в трактир, и Локи, велев накрыть ему на дальний стол, направился к лестнице, ведущей на второй этаж. – Их леса кишат ведьмами.
– Но совершенно очевидно, что ваша сестра отправилась на юг, – возразил старик, не скрывая своего удивления. – Разве вы не хотите…
– Увы, нет. – Сухо произнёс в ответ Локи, толкнув плечом дверь, ведущую в его комнату. – Я не намереваюсь преследовать свою сестру, – он осмотрелся, пытаясь понять, изменилось ли что-либо в комнате, пока его не было. – Иногда родственных связей недостаточно, чтобы… постоянно находиться вместе.
Джексон как-то неопределённо хмыкнул и, развернувшись, поспешил оставить Локи, пребывающего в непонятном расположении духа, в одиночестве. Стоило старику исчезнуть, как тот принялся поспешно вытряхивать содержимое дорожной сумки, валяющейся под кроватью, на пол.
Как он и думал – исчез арбалет, револьвер и патроны. В потайном кармане отсутствовала ровно половина от той суммы, что была выплачена им обоим за спасение детей.
Локи опустился на пол, вертя в руках коробку со шприцами. Йен побывал здесь сразу, после того, как они встретились на улице, а она смылась ещё ночью, это совершенно очевидно – утром её отъезд непременно бы привлек к себе излишнее внимание. Подумать только – ведь он не раз и не два за прошедшую ночь вставал с постели и выглядывал в окно. Воображение тут же нарисовало перед глазами картину её поспешных сборов, и Локи стиснул зубы, борясь с гневом и раздражением, мигом охватившими его. Вместе с тем, он испытывал злое удовлетворение, ведь всё к этому и шло, и теперь он чувствовал какое-то обманчивое освобождение. Потерял. Теперь совершенно точно.
Стоило ему только подумать о том, что она даже не удосужилась попрощаться, как обнаружил сложенный вдвое листок внутри коробки. Локи не обратил бы внимание на то, что было написано с обратной стороны, если бы случайно не зацепился взглядом за своё полное имя.
Раздалось тихое жужжание механизма, но Локи даже не заметил этого, пробегая глазами по аккуратно выведенным чернилами строкам, которые сухо и скупо описывали все ужасы его прошлого. Он почувствовал привычную слабость и головокружение, проявляющиеся при очередном приступе сахарной болезни, и, оперевшись на локоть, перевернул листок не в силах справиться с возрастающим волнением.
«Ты говорил, что не держишь меня», – было выведено угольным стержнем. И больше ни слова. Будто бы это было самым важным из того, что он сказал ей за всё время.
Локи со стоном потянулся за шприцем, и уже спустя минуту лежал на грязном полу, широко распахнутыми глазами глядя в потолок, на котором плясали солнечные блики. Сердце его неистово колотилось, на лбу проступил холодный пот. Дрожащими пальцами он ослабил завязки на рубахе, и замер, прижав ладонь к груди.
Внезапно ему вспомнился шёлк её волос, разметавшихся по полу и то, как она была красива в тот вечер. И он словно одурел от всех пережитых им удовольствий в этот ни на что не похожий день из всей его жизни.
А теперь она исчезла.
***
Спустя несколько часов, уже будучи нетрезвым, Локи цеплялся за деревянный подоконник, не сводя мутного взгляда с выписки из архива. Мина сняла с него кожаный жилет и теперь была занята тем, что разминала его напряженные плечи, напевая под нос что-то знакомое.
– Как оно попало к ней? – вдруг спросил Локи, подняв глаза и уставившись на бревенчатый дом лекаря. Все окна под железной ржавой крышей были темны.
– Должно быть, мэр сделал запрос, – Мина сразу поняла, о чём идёт речь. Тёплые ладони переместились на его грудь, и женщина обняла его сзади.
– Но кто отдал его Дарси? – не унимался Локи, будто бы не замечая её недвусмысленных намерений.
– Насколько я поняла, этот мальчишка – как его там? – с зарождающимся раздражением отозвалась Мина, комкая ворот его рубашки. Её ладони уже проникли под ткань и заскользили вниз.
– Йен, – Локи закрыл глаза, скривившись, словно от зубной боли. – Но как документ из архива попал к подмастерью?
Мина, тем временем добравшаяся до шнуровки на его штанах, шумно выдохнула и отстранилась.
– Откуда же мне знать? – она повысила голос, и Локи обернулся.
Несмотря на то, что он был пьян и мысли его витали исключительно вокруг внезапного отъезда Дарси, но стоило ему только взглянуть в глаза раскрасневшейся женщины, как он всё понял.
– Это ты, – поражённо выдохнул Локи, шагнув к ней навстречу. – Ты передала ей выписку.
За долю секунды на красивом лице Мины промелькнуло множество эмоций – от удивления до горячей решимости.
– Из-за тебя она уехала, – он впился пальцами в её плечи, преисполненный гневом.
– Не смей винить меня в этом, – вспыхнула Мина. – Она уехала из-за тебя. Бедная девочка всё это время ждала, что ты расскажешь ей сам. Но тебе ведь даже смотреть на неё было невыносимо.
