Текст книги "Безнадежный (СИ)"
Автор книги: S. Awelina
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)
– Работа, – закончил Онтэрго, совершенно серьезный. Окинул меня взглядом. – Насчет полного удовлетворения я не уверен.
– А я уверена, – кивнула и, коснувшись грудью плеча парня, потянулась к кучке орехов, лежавших справа от него. – Дай-ка… Мне нужно еще.
Марэк застыл.
Возможно, Онтэрго удалось проучить (о чем даже немного сожалела, скучновато было без этих необычных игр в слова). На некоторое время парень оставил свои попытки чего-то добиться от меня. А потом:
– Ты на свидания-то хоть ходила? – поинтересовался не без ехидства, когда мы сортировали образцы и камни в моей домашней лаборатории.
– А ты? – вырвалось вдруг у меня. Видимо, Онтэрго удалось застать меня врасплох. Данная сфера жизни подопечного вообще вне моего ведома. – Хотя молчи, мне это неинтересно.
– Однажды пригласил кое-кого, – хитро улыбнулся Марэк, все же ответив на мой вопрос. – Так ходила?
– Не привыкла тратить время на глупости, – пожала плечами я, рассматривая образцы, которые планировалось отправить в утилизатор.
– Где же глупости? Узнать мужчину поближе да и время хорошо провести – это интересно.
– Не убеждай, это бессмысленно. Да и пока лучшие свидания были в моем воображении, – вздохнула я с притворной грустью. – Где взять идеал, который молчит, сливается с интерьером, ни на что не претендует и вообще никак не мешает?
Вопросительно посмотрела на Онтэрго. Глаза парня на миг осветились янтарным.
– Ты это серьезно? – вспылил он.
– А ты? – одарила его насмешливой улыбкой. – Положи нити на место, Мар. Ты сейчас их спалишь. У тебя опять проблемы с контролем, сосредоточься, пожалуйста.
В целом же дела шли хорошо и даже идеально. В том числе и в артефакторике. Марэк быстро освоил начальную теоретическую ступень, получил зачет по двум первым практикумам. Мы приступили к специализации.
Я по-прежнему волновалась на этих занятиях. Сама не могла понять почему. Виду не подавала, сохраняла хладнокровие, но успокоиться до конца не могла.
Апогея взвинченное состояние достигло в тот день, когда мы открыли наконец задачник по артефакторике для военных магов. Я задала Марэку пять первых блоков из него.
Через час, когда проверяла решения, не поверила собственным глазам.
– Два последних блока ты решал по системе Мейста? – ошеломленная, подняла взгляд на довольно и обаятельно улыбавшегося подопечного.
– Да. Самый быстрый способ. Что-то не так? – ореховые глаза лукаво блеснули. В их глубине горели нетерпение, азарт, которые странным образом откликнулись во мне, насторожив.
– Решения правильные. Ошибок ни одной. Но… я не учила тебя системе Мейста, – проговорила медленно. Растерянность постепенно проходила, уступая место…
– В курсе. Ее изучают лишь артефакторы. Элейна, я достаточно силен в артефакторике. До тебя, конечно, далеко, но…
Я смотрела на Марэка так, будто впервые увидела, будто с него спал какой-то морок. Зрелый, жесткий мужчина с обманчиво мягкой внешностью, отлично знающий себя, свой путь и то, чего хочет. Светлые волосы, пряди которых падали на лоб, красивые глаза, пугающе серьезные, испытующие, чувственный рот, твердо поджавшийся в ожидании моей реакции, квадратный подбородок, гладко выбритый…
Очень неприятная догадка озарила внезапно, полоснула болезненно, точно лезвием ножа.
– Если силен, то каким образом… – Я осеклась, нервно потерла лоб.
– Все из-за девушки, – спокойно ответил Онтэрго, не спуская с меня пристального взгляда. – Она помешана на артефакторике с детства. И мне захотелось узнать, что же в этой науке такого, что вызывает такую страсть. Думал, может, это поможет мне найти ключик к… предмету своего обожания. Стал заниматься. Много. Самостоятельно. Часто в ущерб другим дисциплинам.
– И чем дело завершилось? – сдавленно спросила, чувствуя онемение и холод в теле, кожа покрылась мурашками.
Наверняка сейчас услышу что-то жуткое.
– Я разве сказал, что оно завершилось? – криво усмехнулся подлец.
Повисло молчание. За окном, которое не закрыла магставнями, погас светильник. Обычно их отключали где-то в час ночи. Допоздна засиделись мы, да…
– На занятиях приходилось делать вид, что полный дурак. Решал задачи и специально ляпал ошибки. Объяснять зачем, надеюсь, не надо? Мне требовалось время, чтобы понять, как найти подход… к тебе. Ты не то чтобы вызывала робость, неуверенность в себе, скорее четкое представление: стандартные способы не сработают. Потому что ты сама необычна и уникальна. Но попытаться нужно было. Да и иных вариантов на тот момент не имелось.
Марэк, невесело усмехнувшись, потянулся к моей руке, лежавшей на столешнице. С глухим ругательством я одернула ее, не позволив себя коснуться.
– И как давно к тебе полностью вернулась память? – воззрилась на него, чувствуя, как поднимается злость.
– Где-то месяц назад.
Я скептично подняла брови, фыркнула.
– Хорошо-хорошо. Недели через три, как поселился у тебя.
Чувствовала, что и тут Онтэрго лжет. Вероятно, он восстановил воспоминания еще раньше. Но все и так полетело к дархам, поэтому пусть уж.
– Да, я молчал, – с вызовом произнес Марэк, сверкнув янтарем в глазах. – Представился шанс, который ни в коем случае нельзя было упустить. Я хотел исправить то, что наломал предыдущей тактикой, и доказать тебе, что не безмозглый болван, не сопливый юнец, пускающий розовые пузыри, и что достоин тебя. И что мы можем быть парой. Эли, послушай, я люблю…
– Мы никогда, слышишь, никогда не будем парой! – прокричала я, резко поднявшись со стула. Слова звоном разлетелись по гостиной, вновь погрузившейся в тишину.
Эмоции, которые во мне закручивались сейчас, смешиваясь с магией, прорываясь сквозь все щиты, были катастрофичны. После такого драконы или все крушили, или полностью выгорали. Ярость, до красна раскаленная, заставлявшая сжиматься кулаки, рождавшая желание обрушиться с ударами на неугодного, жажда мести, клокотавшая, пульсирующая во всем теле. А еще: разочарование, обида. Горькие, точно настойка пустырника. Именно ею поила меня в детстве мама, когда особенно бушевала, не получив желаемого.
Это воспоминание и спасло. Я зацепилась за него и удержалась от окончательного срыва. Кулаки разжались, сконцентрированная сила развеялась. Дрожавшими пальцами я убрала с лица спутанные волосы (видимо, снова шпильки из прически посыпались), протяжно выдохнула и, обессиленно оперевшись о спинку стула, глядя в раскрытый задачник, хрипло проговорила:
– Тебе лучше вернуться в гарнизон и в свою группу. Я научила тебя всему, что требовалось, подготовила к экзаменам. Моя задача выполнена. Завтра я отчитаюсь перед ректором. Дальнейшие занятия по концентрации продолжишь уже со своим потоком.
– Элейна, не надо… – начал было Марэк, поднявшись с места. С виду сдержанный, собранный, но бушующие эмоции выдавали посветлевшие из-за вырывающейся магии глаза.
– Это тебе не надо, – ледяным тоном проговорила я, подняв руку, останавливая его. Затем, повернувшись, направилась в спальню.
Сильно болела голова и почему-то спина, словно на плечи мешок с каменным углем навалили. Онемевшие холодные пальцы покалывало, перед глазами зависла мутная пелена.
Сев на кровать, чувствуя невероятную усталость и слабость, я спрятала лицо в ладонях и с истерическим смешком прохрипела:
– Он безнадежен. Совершенно безнадежен. Забыть меня, чтобы потом вспомнить и снова вляпаться в то же дархово дерьмо. Невероятно…
…Когда встала на следующее утро, долго удивлялась. Сон сморил меня прямо в домашнем платье, неудобном нижнем белье и туфлях, с распущенной гривой волос, которая теперь совсем спуталась. Зато голова была ясной, а вчерашнее происшествие виделось не катастрофой невероятных масштабов, а досадной и горькой неприятностью, последствия которой придется исправлять.
Ну бывает и такое. Онтэрго представилась возможность переосмыслить свои чувства, вовсе не обзаводиться ими, но он решил иначе. Что ж, мы взрослые люди (правда в неравном положении, я – его куратор, он – мой подопечный, поэтому имею право давить и влиять) и разберемся со всем. Повторно с ним поговорю, спокойно, рассудительно, приведу аргументы, и мы разойдемся чужими людьми. Желательно.
Я переоделась, привела себя в порядок и вышла в гостиную. Но Онтэрго не было. Пустота. Гулкая тишина – все верно, так звенит одиночество. В веселых солнечных лучах, посверкивая, плавали пылинки. Диван имел привычный вид, на подлокотнике аккуратно сложено постельное белье. На лабораторном столе, прямо на раскрытом задачнике лежало кольцо с драконьим янтарем. Взяв артефакт, я жадно впитывала в себя отголосок ауры и магии того, кто его носил.
Прошла в коридор, заглянула в стенной шкаф – одежда парня исчезла, как и сумка, с которой он ко мне прибыл.
Марэк де Онтэрго, мой подопечный, будущий военный маг и безнадежный глупец, ушел не попрощавшись. Не оставил записки, не предупредил, не предпринял еще одной попытки что-то там мне доказать.
Поднявшуюся изнутри горечь жестко задавила. Села за лабораторный стол. Лучшее средство забвения неприятностей и упорядочения мыслей – работа над артефактом.
Ею и занялась.
Часть 3
От группы огневиков удалось откреститься. Когда отчитывалась перед ректором, что Марэк, здоровый и подготовленный, вернулся в строй, сделала умоляющее лицо и смиренно попросила:
– Магистр Бий, пожалуйста! Могу я не брать курсантов? Мне нужно закончить работу над артефактом. Времени очень и очень не хватает.
– Ладно, – после раздумий согласилось начальство. – Все-таки заслуги у вас немалые, магистр Ш’энн. Но на следующий год возьмете новых оболтусов!
– Обязательно! – твердо заверила я.
Группу Марэка, при мысли о возвращении в которую охватывали иррациональные растерянность и паника, в итоге так и оставили заведующему кафедрой. Рад магистр Вуон не был (впрочем, он и изначально не был рад вынужденной замене), но утешился тем, что лекций осталось читать всего ничего, практикумы все сданы, а экзамен принять еще проще.
Получилось отвертеться и от нового разговора с герцогской четой (увольте выслушивать благодарности хоть от самого главнокомандующего, хоть от его прелестной супруги). Я намеренно провозилась в лаборатории, «забыв» о времени, и опоздала на эту импровизированную встречу на час. Домар Бий лишь покачал головой и передал «огромное спасибо» от герцогини лично.
Вот встреч с Онтэрго в коридорах академии избежать не получилось. Но нашла другой выход: едва завидев светлые кудри Марэка, контрастировавшие с черной курсантской формой, и пристальный мрачный взгляд, направленный на меня, спешила изменить маршрут или скрыться за какой-нибудь дверью.
Что это со мной творилось и почему вела себя как маленькая девочка, объяснить не могла. Но перспектива вновь каким-то образом взаимодействовать с Марэком приводила к такому волнению и страху, что позорно сбегала.
Естественно, я не скучала по нему. Это было бы верхом неразумности. Ну да, вечера казались тоскливыми, домик пустым, в лаборатории все частенько шло наперекосяк, и я сделала столько промахов, словно была первокурсницей, которую впервые допустили к подобной работе. Да, ловила себя на мысли о странной дыре, будто образовавшейся в жизни, о том, что неплохо было бы в корне изменить привычки и пристрастия. Но все это от утомления, не иначе.
Другого объяснения не было. А если и было, то нужно сначала к нему морально подготовиться.
С артефактом подтверждения истины я зашла в тупик, что угнетало. Много работала в последние месяцы (еще и за этого подлеца переживала, как за саму себя), плохо спала. И потом: никогда, за все четыре года преподавания, не брала отпуск. А ведь не помешало бы сменить обстановку, поехать к отцу, он давно зовет, познакомиться с драконьей родней.
Отпуск признала скверной мыслью в итоге. Увы, слишком много свободного времени и, следовательно, слишком большая лазейка для мыслей, воспоминаний, непозволительных и глупых.
Я погружалась все глубже в какую-то пучину не то злости, не то осознания собственной никчемности. Очень и очень тревожное состояние для драконов. Кровь требовала страсти (например, в экспериментах), борьбы (с кем-либо или чем-либо), а я словно потеряла вкус к ним, полной поглощенности чем-то, отдачи чему-то, а я была рассеянной, расстроенной и утомленной.
Встрепенулась, собралась и стала прежней только тогда, когда обнаружила кое-что на столе в аудитории.
Через несколько минут должен был прозвенеть звонок и начаться лекция. Я выкладывала из сумки методички и учебники, когда заметила записи в твердом переплете, оставленные на краю студенческого стола напротив преподавательского места. Дотянулась, открыла титульную страницу, и тут же сердце, бухнув в груди, с бешеной скоростью заколотилось, кончики пальцев приятно защипали искорки силы.
Записи принадлежали Марэку Онтэрго. Он прорешал весь задачник. Безупречно, идеально, без единой ошибки.
На губах невольно расползлась улыбка. Вот шельмец. Значит, с ним все в порядке, и он до сих пор… такой же болван.
В конце решений нашла приписку. Оправдавшаяся надежда сработала как хороший глоток крепкого вина: тут же захотелось жить и громко, весело рассмеяться.
«Первый вопрос отпадает, он потерял свою актуальность. А вот за ответом на второй я скоро приду. Жди».
Гад. Какой нетонкий намек на те глупые строчки, что нашла под его решением в тот роковой день взрыва (похоже, он вспомнил и этот эпизод). Из-за которых, собственно, все и приключилось. Помнится, второй вопрос трактовался как предложение руки и сердца.
И вот снова.
Задор и предвкушение заиграли в крови. В аудиторию начали заходить студенты и удивленно вглядывались в лицо, на котором застыла нехарактерная для меня улыбка удовлетворения.
Что ж, пусть приходит. Я ведь знаю, что ему ответить. А главное – как.
***
С чувством облегчения и радости я захлопнула экзаменационные ведомости курсантов, которые перехватила в секретариате. Все мои оболтусы благополучно выпустились. Особо выделился Онтэрго, чему нисколько не удивилась. Везде высший балл. Артефакторику он сдал на отлично с особой отметкой, означавшей, что имеет право получить в этой области специализацию.
Я сомневалась, что он воспользуется им. Марэк видел себя военным магом и только. Артефакторика даже в плане защиты и вооружения ему совершенно ни к чему. Хотя, может быть, стоит его переубедить?..
Удовлетворенно улыбаясь, я вернулась в кабинет, скинула мантию, оставшись в легком голубом платье. Оно очень мне шло, подчеркивая хрупкость фигуры, цвет волос и глаз. Может, наряд для работы и несколько неуместен, яркий и праздничный, но сегодня хотелось выглядеть… иначе.
В лаборатории, конечно, нужно было поработать, Алиша как раз хотела помощи в одном эксперименте с родонитом (кажется, магистерское звание девушка получит благодаря изучению свойств этого камня, которые, оказывается, могли как улучшить память, так и стереть ее), но под кожей зудели такие азарт и нетерпение, а под диафрагмой будто комок нервов свернулся, щекоча и тревожа, что мысли сбивались, дыхание учащалось. Сегодня определенно провалю любой опыт.
Оставив помощнице записку с объяснениями, я вышла из лаборатории и направилась домой. Чувствовала себя совершенно готовой к … Чему бы то ни было. Что случится сегодня, да.
По дорожкам между корпусов сновали весело болтающие, улыбающиеся или же погруженные в себя студенты. Для большинства экзаменационные испытания закончились, остаток лета некоторые потратят на практику, часть разъедется на каникулы, другая останется в общежитии.
Прекрасный день! Солнце, скрытое за легкой дымкой, щедро грело землю, в ровно подстриженных кустах вдоль аллей щебетали птицы, пахло только что скошенной травой, цветущим жасмином и почему-то шоколадной глазурью.
Наверное, последнее вдохновило меня заглянуть в кондитерскую лавку и купить коробку пирожных «Вишня в шоколаде». Отпирая дверь в дом, я вспомнила, что Онтэрго очень их любит…
Ужина нет, зато есть десерт, подумалось мне. Тоже неплохо.
Я как раз ставила коробку в холодильный шкаф, когда раздался стук дверного молоточка. Задавила наползающую улыбку, придала лицу нейтральное выражение и пошла открывать.
Первым в глаза бросился огромный букет сочно-красных роз. Местами на лепестках крупных бутонов дрожали капли влаги, в которых радугой преломлялась магия защиты от увядания. Потом перевела взгляд на лицо Марэка.
И не сомневалась, что парадная черная с золотом форма ему очень пойдет. На плечах красовались лейтенантские нашивки (звание лучшие курсанты-огневики получали сразу же после окончания военной школы), на лоб низко надвинут черный берет с императорской эмблемой, заключенной в круг огня, означавшей, что Онтэрго вступил в отряд специального назначения. Мой вчерашний студент смотрел на меня напряженно, пронзительно, все светлеющими яркими глазами.
Волнуется. Вот и правильно.
– Это тебе, – опустив приветствия, Марэк протянул мне розы. – Как благодарность за… За все.
Я спокойно приняла букет, обронила:
– Проходи, – и закрыла за визитером дверь.
Со мной творилось что-то странное. Передалось и напряжение, и пока еще скрытая решительность, напор, которые в Марэке чувствовались. Хотелось и расхохотаться, и резко послать гостя к дархам, внимательно отследив его реакцию, и ласково встретить, расспросить обо всем, и вообще не разговаривать, а молчать, насупившись, и ждать ответных действий.
Но больше всего хотелось другого… И чтобы отвлечься от этого желания, от которого, казалось, начала вибрировать каждая клеточка тела, я заговорила:
– Мне тоже надо бы тебе цветы подарить.
Онтэрго, сняв берет, недоуменно посмотрел на меня.
– В качестве благодарности. Ты ведь меня спас тогда, в лаборатории, – я осторожно коснулась нежно-бархатистых лепестков роз, спрятав глаза. Все же невероятно пронзительный у него взгляд, бросающий в жар. Мне и без него нелегко.
– Ерунда, – Марэк шагнул ближе, я отступила.
– Вовсе нет. Ты какие больше любишь, кстати? Хочешь, гладиолусы подарю? Или антуриумы?
– Элейна! – Онтэрго нахмурился. – Дарить цветы буду я. Тебе. Всегда.
Я, фыркнув, пожала плечами:
– Все же ты несговорчивый.
А после повернулась и отправилась на кухню. Защита защитой, а этот прекрасный букет требовалось поставить в воду.
Кран привычно гудел, пока я промывала обнаруженную в шкафчике под раковиной вазу. Смотрела в окно, выходящее на кусты шиповника во дворике, а перед мысленным взором были вовсе не зелень и набирающие цвет ягоды.
Китель, конечно, упрямцу шел… Но как хорошо было бы расстегнуть, снять его, запустить руки под белую форменную рубашку, чтобы дотронуться до гладкой твердой кожи, пахнущей миндалем и мускусом, чтобы просто ощутить, насладиться, отпустить себя, убедиться, что теперь он снова рядом…
Да, я сильно соскучилась, признаю. Мне очень его не хватало. Только ведь все равно придется сказать нет… Есть спутники жизни, не претендующие на твою свободу, Марэк де Онтэрго не из таких. Он потребует меня целиком: тело, душу, время, страсть. Да я и вовсе замуж не собираюсь, это сильно отвлечет. А меня ждут множество открытий и интереснейшая работа в лаборатории, а не хозяйство, быт и кольцо на пальце.
Наполнив вазу, я оставила розы на подоконнике, повернулась и налетела на Марэка, неожиданно оказавшегося за спиной, головой ударилась о его подбородок.
– Дарх треклятый, ты мне ноги оттоптала.
– Какого демона ты ходишь неслышно? – вырвалось у нас одновременно.
А потом эти большие горячие ладони оказались на моей спине и талии, жар от них так ярко чувствовался сквозь тонкую ткань платья, на него откликалась моя магия. Я стремительно пьянела без вина и с трудом сохраняла невозмутимость. Ореховые глаза смотрели в мои, пленяя, лишая связи с реальностью, приблизившиеся губы манили…
– Чай? – звонким голосом спросила я, предотвращая… новое столкновение.
Онтэрго моргнул, выпрямился.
– Цветочный не буду, – хрипло произнес.
– Жаль, – я опустила глаза. – Есть только такой.
Руки сами против воли тянулись к нему. Ну ладно тогда. Да и стремление это вполне невинно, по сравнению с тем, чтобы раздеть его. Одну ладонь положила на плечо Онтэрго – удобно вполне. Пальцами другой руки крутила золотую пуговицу кителя. Сознание вновь заполонил кисель влечения. Необычные ощущения, да. Но, в конце концов, опыт с мужчиной, вероятно, несильно отличается от поэтапного эксперимента в лаборатории, когда двигаешься от простого к все более сложному. Или отличается… И очень. Почему-то за работой голова так не кружилась, а губы и тело не горели в ожидании поцелуев и прикосновений.
– Хотя, знаешь, буду, – услышала я шепот у самого уха. Горячее дыхание опалило висок и шею, будоража, рука дразняще и невесомо скользнула по спине, пальцы зарылись в волосы, разрушая прическу.
Твердые губы неторопливо коснулись скулы, затем щеки. Я перестала дышать, прикрыла глаза, целиком сосредоточившись на волнующих ощущениях. Сердце, эхом пульсирующее где-то в животе, казалось, вот-вот выскочит из груди…
Мой первый поцелуй был мимолетным и стремительным, жгучим. Разбудил жадность и жажду, раздразнил, разрядом прошил все тело и… Окончательно разогнал мысли и ранее данные зароки.
– Проверку прошел? – спросил Марэк, нежно обхватив мой подбородок, чтобы я, запрокинув голову, посмотрела в его глаза, горящие страстью, восторженные.
– Провалил по части цветов, – коротко улыбнулась. – Следовало согласиться на антуриумы.
– Дарх, так и знал, что твои слова надо надвое делить.
– Поэтому, увы. Ты безнадежен, – нарочито тяжело вздохнула.
Да и я безнадежна… Губы пылали, внутри зарождалась странная дрожь. Погладив широкие плечи, я обняла Марэка за шею, желая стать еще ближе и получить еще больше.
Он криво ухмыльнулся, коснулся долгим поцелуем виска, скулы, щекотно лаская подбородок.
– Я сильно скучал, – прошептал после.
– А я нет, – проказливо улыбнулась, с удовольствием ероша его волосы на затылке. – Я работала и определялась, – игриво провела губами по его.
И получила то, чего добивалась. Онтэрго, обхватив мое лицо, надежно зафиксировав его, закрыл мне рот жадным, властным поцелуем.
Надолго закрыл. И правильно сделал, в данный момент не было ничего бесполезнее слов.
Качественная работа… Вдумчивая. Собственническая. Исступленно-страстная. Обжигающая. Временами даже откровенная… Когда поцелуй завершился, мы оба были на грани чувственного взрыва, тяжело дышащие, будто одурманенные.
Создатели, что я творю?.. Что бы ни творила, хочу продолжить.
– Это ведь был твой положительный ответ, Эли? – в ореховых глазах вспыхивали зачаровывавшие янтарные искорки, большие пальцы рук, нежно удерживающих мое лицо, ласкали скулы.
– Вовсе нет, – прошептала я, перебирая мягкие завитки на его затылке. – Ну какая из нас пара, сам подумай.
– Отличная, – нежный, сладкий поцелуй в уголок рта. А я, отстранившись настолько, насколько позволили вновь обнявшие меня руки, расстегнула первую пуговицу кителя. Плотная одежда на Онтэрго раздражала.
Да, наверное, на самом деле отличная. У нас явно совпадают желания.
– Я твой преподаватель, – упрямо покачала головой.
– Больше нет, Эли, – новый короткий дразнящий поцелуй в губы. Усмехнулся довольно, когда я потянулась за его ртом.
– Я старше тебя, – в отместку расстегнула еще две пуговицы на его кителе. Остались еще две.
– Биологически. И на смешные несколько месяцев. А временами ты вздорный беспомощный ребенок.
В долгу Марэк не остался: поцеловал в шею, вытащил заколку из моей прически. Локоны вырвались на свободу, а он зарылся в них руками.
– Ты заявил, что я не в твоем вкусе. – Замерев, мы поглощали друг друга взглядами.
– Ты идеальна. И создана для меня. Понял это с первого взгляда. – Он нежно коснулся губами лба, кончика носа, остановился у рта. Распалял, окончательно забирал меня в плен.
Может, супружеская жизнь с ним не такая уж скверная идея?.. Да к демонам вообще все идеи, не до них сейчас.
Драконы – основательные существа, непоколебимые. Нередко нужно время, чтобы принять свои чувства. Особенно очень сильные. Осознать их, совладать с ними. Кому-то даже смириться. Ведь если так, разом, то и сгореть можно.
Ну, видимо, я долго упрямилась, сохраняла эту свою генетическую непоколебимость. Потому что сейчас уже сгорала.
Расстегнув последние пуговицы, я рывком спустила китель с Онтэрго и, соединив наши нетерпеливые губы, провела ладонями по груди, крепко обняла, лаская спину, плечи. Хотелось всего и сразу: касаться, впитывать, сжимать, заявлять свои права, отдаться самой целиком и полностью. И целовать, чувствовать его кожу, вкус, дыхание, пульс губами, языком.
– Ты все равно будешь моей, никуда от меня не денешься, – задыхаясь, прошептал он, пылко и жадно целуя в шею.
– Конечно, буду. Не денусь, – выдохнула я сквозь стон, соглашаясь, крепче прижимая Мара к себе, едва удерживалась на подгибающихся ногах.
Он снова нашел мои губы, а платье, вспыхнув белым пламенем, жаром обласкавшим тело, исчезло. Я осталась в полупрозрачном бюстье и трусиках. Онтэрго, подхватив под ягодицы, оторвав от пола, посмотрел на меня, зардевшуюся от возбуждения и смущения, снизу вверх. Нет, не для извинений.
– Куплю тебе новое, – сияя, улыбнулся он и, покрывая поцелуями ложбинку между грудей, зашагал в спальню.
Я, запустив руки в непослушные пряди светлых волос, перебирая их, поцеловала этого вредителя в макушку, засмеялась:
– Заклинание четвертого порядка. Растешь.
Он поставил меня у кровати и, пожирая потемневшим взглядом, принялся лихорадочно расстегивать рубашку.
– Можешь пожаловаться моему командиру, но я давно мечтал вот так раздеть тебя. Специально освоил.
Я вновь счастливо рассмеялась:
– Бесстыдник, – и, скинув, туфли, расположилась на постели, завороженно наблюдая за тем, как он снимает одежду.
Внизу живота болезненно закрутилась спираль желания. Никогда в жизни ничего так не хотела, как сейчас близости с Марэком, своим первым, единственным и любимым мужчиной. Никогда и ничего… Даже совершить невероятное: сопрячь лунный камень и гематит, чтобы получить артефакт долголетия, – желала гораздо меньше.
– Ты слишком много болтаешь, Эли. – Горячее полуобнаженное тело наконец накрыло мое. Наши губы вновь соединились. – Много болтаешь и совсем не то, что я хочу услышать.
Глаза в глаза. И кожа к коже. Так хорошо, так великолепно, но пока не достаточно.
– Тогда постарайся, чтобы услышать то, что хочешь, – опутав Марэка руками и ногами, я, искушая, провела губами по его шее, поймала бешеный пульс, сомкнула их на мочке уха.
И он постарался.
Кстати, любимое нижнее белье тоже исчезло в белом пламени, но у меня даже не было времени, чтобы возмутиться, а тем более пожалеть о нем. Да, старательный ученик Онтэрго – это зло.
Позже, когда лежала на его бурно вздымающейся груди, чувствуя под ладонью гулкие удары его сердца, собирала себя после первого в жизни экстаза, подумала: я столько времени зря потеряла.
Теоретически знала, что ожидать. Практика оказалась… совершенно иной. Распробовала слово «страсть» таким путем, что едва не сошла с ума от наслаждения.
И ясно понимала, что все дело именно в этом мужчине. И в моих чувствах к нему.
Марэк старался быть нежным и осторожным, но не сумел сдержать себя. Зато к лучшему. Краткая вспышка сильной боли стала такой же остринкой, как наша слившаяся магия, прорвавшаяся сквозь щиты. Колкий огонь, контрастной прохладой охвативший обоих: он дразнил, щекотал, заряжал кожу будоражащими и томящими импульсами, усиливал физическое наслаждение, ощущения, прикосновения многократно. Мы оба быстро достигли пика, и теперь даже саднящая боль между бедер не мешала мне почувствовать, что все еще не насытилась.
Хотелось снова грубо-сладких ласк и поцелуев, нового наполнения и нового единения. Душой, телом и силой. Но, думается, для благовоспитанной девушки такое желание да еще так быстро после близости неприлично.
Своевольная рука погладила твердую мужскую грудь, уже размеренно поднимающуюся, поиграла с теплым кулоном-идентификатором, очертила соски и спустилась на плоский живот, еще чуть ниже… Там Марэк ее и перехватил. Заключил в свою ладонь, прижался долгим поцелуем к запястью, к ладони, осмотрел пальцы так внимательно, будто впервые увидел.
– Ты какое кольцо хочешь? – спросил хрипловато. – Есть, конечно, семейное, сапфир с бриллиантами, но мало ли…
Я, не поднимая головы, хмыкнула:
– Не припоминаю, чтобы давала согласие.
– Несколько раз дала. Слово «да» при этом звучало очень отчетливо, – еще один поцелуй в запястье.
– Скорее сквозь стон, – сострила я. – И явно в ответ на твои действия, а не предложение.
– Элейна, – шутливо зарычав, Марэк опрокинул рассмеявшуюся меня на спину, навалился сверху. Веселье и накал ситуации усилило и то, что лоном почувствовала: не одна я не насытилась.
– И когда ты скажешь мне да? – выдохнул он мне в губы. Одна ладонь накрыла грудь, палец начал играть с соском. Я выгнулась, возбужденная, закинув ноги на его бедра, крепко обняла за шею, прикрыла глаза от удовольствия, когда почувствовала первый толчок твердой плоти.
– Думаю, у алтаря…
И это случилось снова. Даже чуть лучше, чем в первый раз, потому что острие жажды ушло, мы смогли любить друг друга долго и нежно, узнавая то робкими, то дерзкими, искушающими ласками, пробуя и запоминая вкус, ощущения. И магия не вмешивалась, сводя с ума и уничтожая контроль.
…– Мар, – я распласталась на своем мужчине. Силы вернулись, но двигаться не хотелось, как и покидать эту постель, и это жаркое, большое, мускулистое тело.
– Ммм? – его руки, путаясь в моих волосах, поглаживали затылок и спину.
– Ты мне должен кое-что.
– По-моему, это ты мне должна. Список скоро предоставлю. Предупреждаю, там будет точная дата свадьбы и такие пункты, как переезд в мою городскую квартиру и публичное оглашение помолвки.
Я язвительно хихикнула:
– Ты в курсе, что наш союз будет мезальянсом со всех сторон? Нам промоют кости все: светское общество, академические круги, ну и драконы. И это еще неизвестно, что скажет твой отец.
Онтэрго крепче обнял меня, теплая ладонь замерла на плече.
– Что думают и о чем говорят люди, меня никак не волнует. На выгодные браки наша семья давно забила. Да даже если это было бы не так, мне нужна только ты. Ну а отец все одобрит.
– Сомневаюсь, – поморщилась я, очерчивая ямочку у его горла.
– Он доверится любому моему решению. Просто потому, что я его сын.
– И ошибок не совершаешь, – с сарказмом ввернула я.
– Именно. Так что там со списком?
Приподнявшись, Марэк поцеловал меня в макушку. Я же, сложив руки на его груди, уткнувшись у них подбородком, ответила:
– Я рассмотрю его. Если ты сейчас же расскажешь, из-за чего подрался с этим рыжим идиотом и чуть не выгорел. Я тогда очень сильно за тебя испугалась. Надеюсь, больше такой страх не доведется пережить.
