Текст книги "Безнадежный (СИ)"
Автор книги: S. Awelina
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)
– В ваших силах все исправить, магистр, – добавил ректор, возвращая меня в реальность.
Я изумленно воззрилась в красное вытянутое лицо с мясистым носом, на кончике которого застряли очки, маленькими черными злыми глазами и сурово поджатыми тонкими губами.
– В моих? – переспросила в недоумении.
– Именно. За Марэком нужен круглосуточный присмотр. Кроме того, юношу требуется подготовить к выпускным экзаменам, вспомнив с ним всю программу, заново научить концентрации и, разумеется, подтянуть в артефакторике, которую ему грозит завалить.
– Я это все должна делать? – не веря своим ушам, я ткнула себя пальцем в грудь.
– Вы виновны. Виновны, не отнекивайтесь! Вот вам и расхлебывать, – отрубил жестко Домар Бий.
– Его отец вполне может нанять специалистов…
– О нет, магистр! Я поклялся герцогу, что раз уж мы напортачили, нам и исправлять. И если все получится и мы реабилитируемся, то есть огромный шанс, что иск он отзовет.
– Что за бред, господин ректор? – закипела я, вскочив с места. – Я предлагала Марэку уйти, он не послушался, сам полез под взрыв…
– И спас вас, Элейна. Имейте совесть.
– Мне ничего бы не было!
– Вы уверены в этом?
К сожалению, уверенностью в этом похвастать не могла. Очень может статься, получила бы такой откат, что лишилась магии на полгода или год… Что смерти подобно.
Смутившись, чувствуя острое сожаление, я села, выдохнула, сцепила руки на коленях. Ректор продолжил:
– К Марэку обязательно вернется память, целители настроены оптимистично. Нам лишь нужно выиграть время. Поэтому вы станете ему мамочкой, наставницей, сиделкой и диктатором. Поселим его к вам…
– Что? А как же моя…
– Умерьте свой драконий пыл, Элейна. О своей репутации надо было раньше переживать, когда устроили этот взрыв.
– Я устроила?
– Все, хватит! – рявкнул Бий и вновь стукнул кулаком по столу.
Хотя да… Устроила я. И теперь придется вооружиться ложкой побольше и расхлебывать все это. Вот говорил же мне папочка: держи себя в руках, стоит один раз сорваться, и полжизни в драконий сортир спустишь.
– И вы извинитесь перед генералом Онтэрго лично. Скажете ему, что обязаны его сыну жизнью… Ладно, не жизнью, здоровьем. Поблагодарите за воспитание столь самоотверженного юноши и объявите, что возьмете на себя шефство над ним и не отступите, пока мальчик не вернется в строй и не закончит наши курсы.
– Да это невозможно!
Ректор зло прищурился:
– Хотите войны с герцогом? И со мной?
Я шумно выдохнула.
***
Извиняться пришлось сразу же после обеденного перерыва. Глядя в мрачное лицо командующего восточным округом (Марэк, кстати, очень похож на отца, только взгляд и манера речи пока что мягкие), отраженное портом связи, воспроизводя слова, ранее произнесенные ректором, я думала, что кара заслуженная.
Виновата. Разозлилась, разбила собственные щиты контроля, из-за чего, собственно, на месяц лишилась лаборатории, не выставила Онтэрго за дверь, посему буду теперь носиться с несносным безнадежным оболтусом, потерявшим память, нестабильным в магическом плане.
Ну а затем, сняв преподавательскую мантию, я надела плащ и отправилась в центральный военный госпиталь, чтобы забрать своего подопечного.
На улице шел дождь, столь характерный для поздней весны в Ровшане. Влага туманом стелилась по улочкам города. Жакет, юбка до щиколоток, сшитая из плотной ткани, пышный подъюбник и закрытые туфли нисколько не защищали от нее. Активировав артефакт-брошку, не дававший мне мерзнуть, я раскрыла магический купол, который скрыл от капель, и завертела головой, пытаясь сообразить, где сейчас найти свободный мобиль, домчавший бы до пункта назначения.
Я редко выходила в люди. Все, чего бы ни касались обыватели, представлялось хаосом, глупостью, пустой суетой, безделицей. Всякий поход в лавки, путешествие на конференцию и вообще появление в обществе вызывали головную боль и приступ раздражения.
Да, права мама. Я превратилась в настоящего ученого-затворника. Но нисколько не жалею об этом.
В госпиталь прибыла в наимрачнейшем расположении духа. И сразу же столкнулась с сопротивлением, еще более ухудшившим настроение.
– Господина де Онтэрго еще не выписали. Извольте ждать главного целителя, – объявил мне врачеватель, перегородивший вход в палату Марэка. У мужчины явно заканчивалась смена, уставший, встрепанный вид и покрасневшие глаза выдавали, однако тон был грозным и твердым.
– Вот внутри и подожду. – Толкучка и движение в больничных коридорах сильно нервировали.
– Не положено, – отрезали в ответ.
– С чего бы? – обманчиво ласковым тоном осведомилась я.
Молчание.
– Господин де Отэрго без сознания? – уточнила через мгновение.
– Нет.
– Лишен возможности разговаривать?
– Нет.
– Запретил мне появляться у него?
– Нет, госпожа Ш’энн. Вы просто не родственница.
– О да! Я лучше. Я его преподавательница. Поэтому просто уйдите с дороги. И поторопитесь с выпиской.
Я испепелила взглядом упертого сотрудника госпиталя и надавила аурой, показывая, что мое терпение небезгранично. Мужчина внял и позволил мне обогнуть его, чтобы войти в палату.
Да уж, окружающий мир способен свернуть кровь и натянуть нервы, точно струны на ашоле. Ничего, обрету гармонию, как только вернусь в родной домик в студгородке.
Увы, не одна.
Вдохнула, выдохнула и прошла внутрь.
Онтэрго бодрствовал. Сидел в кровати. Он явно слышал наш диалог с целителем за дверью и ожидал моего появления у него.
Взгляд ореховых глаз без малейшего проблеска обожания и восторга, спокойный, по-солдатски жесткий, будто чужой, поначалу выбил из колеи. Но после сочла это очень добрым знаком.
– Привет. Магистр Элейна Ш’энн, полагаю? Мой куратор? – ухмыльнулся парень с выражением не то предвкушения, не то снисхождения в глазах.
– Она самая, – кивнула я, усаживаясь в кресло для посетителей и кладя сумочку на колени.
– Вот уж не думал, что ко мне такую роскошную крошку приставят, – протянул Марэк, пробежавшись по мне по-мужски оценивающим взглядом.
– Выбирайте слова, студент, – резким тоном оборвала я.
– Кусачая, – кивнул Марэк с улыбкой и вспыхнувшим в глазах интересом. – Но не волнуйся, ты не в моем вкусе. Женщина должна быть объемной в нужных местах, а ты худосочная, покладистой, а ты настоящая стерва, ну и… не магистром.
О боги! Вот это поворот…
С огромным облегчением я улыбнулась. Жизнь-то налаживается! Перспектива обитать в одном доме с влюбленным в тебя до розовых соплей парнем приводила в дрожь. И лишь надежда на то, что с потерей памяти Марэк лишился и чувств ко мне, позволила в итоге согласиться с распоряжением ректора, а не строчить заявление об уходе.
Хотя видеть Онтэрго таким жестким, хамоватым было непривычно. Весьма. По этой причине я простила ему и «крошку», и фамильярность.
Бывали случаи, когда вместе с потерей памяти распадалась личность. Все принципы, усвоенные при воспитании и обучении, уроки, полученные при обретении жизненного опыта, улетучивались, и миру являла себя подлинная сущность болезного. Вот так и с Марэком.
Сейчас я чувствовала себя так, будто нахожусь в палате вместе с хищником. Он более зрел, матер, умел, чем я. Что феноменально, учитывая нашу с Онтэрго разницу в возрасте в полтора года, в интеллекте и магическом уровне. Казалось бы, тут превосходство на моей стороне, но, глядя на то, как непринужденно студент откинул одеяло, развернулся к краю кровати и сел, свесив большие босые ступни, демонстрируя натренированные мускулистые голени, как сверлит меня пронзительным взглядом, скривив в улыбке чувственный рот, я заробела. Ощутила себя мелкой мышью, которую экспериментатор хладнокровно готовит к жестокому опыту.
– Я совсем тебя не помню, – заключил Отэрго. – Отец сказал, что ты читала нам курс артефакторики для огневиков. И что я тебя закрыл собой при взрыве в лаборатории. Но, знаешь, я ничего не помню. Лишь какими-то обрывками, хлопьями. Странно, что ты будешь меня курировать. Девчонка совсем, не пришибить бы ненароком.
Я в шоке закашлялась. Девчонка? Пришибить?
– Очень скоро, студент Отэрго, – я выпрямилась в кресле, гневно прищурившись, – вы измените свое мнение. И, возможно, пожалеете, что именно я ваш куратор.
Парень дерзко расхохотался. Попыталась остудить его взглядом, но вместо этого внимание зацепили эта дурацкая сорочка, не скрывавшая внушительные мышцы шеи и груди, плеч и предплечий, болтающийся в вырезе кругляш на цепочке с металлическим слепком-идентификатором, который обязаны были носить все военнослужащие, браслеты на запястьях из темной кожи, на которых поблескивали символы шии-ка. Подобные ограничители магии частенько надевали подросткам, у которых она была нестабильна. Вот и Марэк был сейчас опасен для всех и для себя в том числе, мог одним движением спалить все крыло госпиталя или поджечь палату.
– Слушаться обещаю, крошка, – отсмеявшись, нагло заявил студент. – Но подчиняться – дудки.
– Подчинение прежде всего, – отчеканила я, пронзив Онтэрго недовольным взглядом.
– … – витиевато и нецензурно выругался Марэк. Я покраснела. Боги-создатели, мой верный рыцарь, оказывается, такие слова знает, а раньше выражался как учитель словесности. – Потому что сам в курсе, что делать и что для меня лучше. Это понятно? Я не инвалид, мать вашу, а просто память потерял!
Онтэрго потемнел от гнева, стиснув здоровенные руки, лежавшие у него на бедрах, в кулаки.
На миг я посочувствовала парню: потерять память, научиться жить заблокированным, отстать от остальных на курсе и оказаться на попечении непонятного магистра-полукровки… Следующие несколько месяцев станут для него очень нелегкими.
– Не инвалид, – согласилась я миролюбиво. – Но пока сам себя не вернешь, придется вертеться.
Марэка перекосило, но он сумел взять себя в руки. Неуравновешенного и агрессивного дикаря сменил спокойный, собранный юноша, который, нахмурившись, исподлобья оглядел меня и, кивнув, произнес:
– Придется. Тут не поспоришь.
Злодейка-совесть вновь беспокойно заворочалась, в очередной раз уколов. Во всем, что с Марэком произошло, исключительно моя вина. Я умная, компетентная, дальновидная, а он всего лишь оболтус, по уши влюбленный в меня (вернее, был таковым), и должна была разумно подойти к его неуместному и ненужному вниманию, а не злиться, не оскорблять его и не крушить все магией.
Я заслужила расплату и готова с честью пройти испытание.
Тишину, ставшую колкой и давящей, прервал тихий скрип открывшейся двери. Это старший целитель явился для заключительного осмотра пациента и подготовки его выписки. Я покинула палату.
Уже через полчаса мы с Марэком вышли на крыльцо госпиталя, а через час были в моем доме.
Часть 2
Каждому магистру, получившему в академии грант на исследования, полагался собственный домик в студгородке. Ничего особенного: кухонька, небольшая спальня, но просторная гостиная, совмещенная с холлом.
Мое жилище ничем не отличалось от десятка таких же, расположенных поблизости. В обстановку, конечно, я постаралась внести хоть какие-то штрихи индивидуальности: полы застелила циновками, стены украсила раскрашенными масками с островов Деладеи и копиями знаменитых абстракций Свейга, от штор отказалась в пользу практичных и все более обретающих популярность магставней.
Часть гостиной занял большой лабораторный стол и соединенные с ним стеллажи. От остальной обстановки комнаты их отделяла специальная ширма-экран, которой пользовалась редко. В целом здесь было вполне уютно: широкий диван (как раз сойдет в качестве спального места для гостя), чайный столик, книжные шкафы, два глубоких мягких кресла, камин. Был и визор, только я его даже не настраивала, ибо никогда не пользовалась. Гостиная для меня играла роль преимущественно лаборатории и библиотеки.
Раз в неделю нанятая академией служанка, которую до сих пор в глаза не видела, но посещение которой фиксировали охранные артефакты, приходила для генеральной уборки, справлялась часа за два и уходила. Вторжение в личное пространство, конечно, раздражало, но, с другой стороны, в лабораторию женщина не лезла, а без нее я просто заросла бы грязью, поскольку задачи у меня поважнее и интереснее уборки находились.
И вот теперь я столкнулась не просто с вторжением в личное пространство, а с полным разрушением его. Прежняя жизнь грустно махнула рукой и ушла, если не навсегда, то надолго: порог моего дома перешагнул Марэк де Онтэрго. Из моей сумки выпирала папка с рекомендациями, отданная целителем: подопечному не пить ничего, крепче воды, жить по распорядку, не пользоваться магией, намеренно ничего не пытаться вспомнить и так далее, и так далее. Бумаг было много. И все они означали, что я действительно стала нянькой для этого молодого человека. Грустно, но необходимо.
Вечерело. Направив силу в магставни, я заставила их пластины наглухо сомкнуться, зажгла светильники и обернулась к Марэку, осматривавшемуся с любопытством. Нежданный квартирант остановился у книжного шкафа, пробежался пальцем по корешкам книг на одной из средних полок. Прошел к лабораторному столу, на котором под магическим куполом лежали камни и элементы для артефактов. Одобрительно хмыкнул, разглядывая их.
– Лаконично и даже сурово. И никаких женских финтифлюшек. Подходит, – ухмыльнулся подопечный.
Я скрипнула зубами. Подходит ему! У нас обоих просто нет выхода. И будь интерьер оформлен в персиково-розовых тонах, утопай диван в подушках в рюшах, а подоконники – в розах и фиалках, ничего бы ради него менять не стала.
Поджав губы, я отвернулась от внимательного взгляда парня и почувствовала, как навалилась усталость.
Да, день был трудным. А завтра будет еще более трудным. И пусть я хотела посидеть за расчетами и проверить проводимость шорцевой пыли для нового образца, лучше уж пораньше лягу. Кроме того, увольте играть роль радушной хозяйки для Онтэрго. Устроить его на ночь, и пусть сам себя развлекает хоть книгами (кстати, все издания в моей библиотеке исключительно научного и полезнейшего для него содержания), хоть просмотром визора.
Достав из спальни комплект постельного белья, я бросила его на диван, затем показала Марэку, где шкаф для одежды, кухня, ванная, совмещенная с санузлом, и, пожелав спокойной ночи, удалилась. Парень, вопреки ожиданиям, не хохмил, не улыбался снисходительно или презрительно, лишь хмурился. Видимо, тоже пытался свыкнуться с нерадостными переменами в жизни.
Входную дверь я заперла, применив заклятие на крови. Онтэрго теперь при всем желании ее не откроет. И ректор, и целитель твердили: случиться может всякое, с юноши глаз не спускать, он эмоционально нестабилен и может выкинуть любой фокус. Вот пусть в доме выкидывает под чутким контролем и присмотром, чем сбежав прочь.
А утро началось с предсказуемого столкновения лбами. В фигуральном смысле.
Вставала обычно с рассветом. Многие минералы и камни меняют силу и полярность с первыми лучами солнца, поэтому уважающий себя артефактор не станет валяться в постели, а займется исследованиями или созданием, чтобы не потерять ни мгновения светового дня.
Лекций ни сегодня, ни завтра у меня не стояло. Спасибо Марэку, ректор до минимума ужал мои часы, заявив, что теперь моя основная задача – третий сын светлейшего герцога де Онтэрго. Меня это задело: и здесь оболтус перекраивает мою жизнь. Я вновь вспылила, а потом осознала, что все к лучшему. Зато вплотную займусь своими наработками, не распаляясь на другие обязанности.
Заправив постель, одевшись в специальные облегающие штаны и короткую майку, я расстелила мягкий коврик и приступила к ежедневному комплексу упражнений на растяжку и укрепление мышц, отлично заряжавший меня бодростью и способствующий концентрации.
Дверь распахнулась без стука как раз в тот момент, когда я, сидя в полушпагате, постепенно наклонялась вперед, с удовольствием чувствуя натяжение мышц спины и промежности. Я потеряла сосредоточенность, краем глаза увидев на пороге застывшего Марэка. Парень глядел на меня ошеломленно и, кажется, потерял дар речи.
– Вы что-то хотели, студент Онтэрго? – на выдохе спросила я, коснувшись грудью пола.
– Да. Завтрак. – Последовал краткий недовольный ответ.
– Можно заварить цветочный чай, а в холодильном шкафу есть баночки с атари, – проговорила, выпрямившись. Вдохнув, прогнулась назад, не посмотрев в сторону Марэка. Уповала, что единый имперский парень прекрасно понимает и вопрос исчерпан.
Дверь тихо закрылась, а я продолжила заниматься.
Закончить комплекс мне все же не удалось. Я почувствовала отклик от защиты, поставленной на входную дверь. Которую пытались силой открыть.
Моментально выскочив в коридор, ведущий в гостиную, я заметила Онтэрго, который пинал дверную панель и грубо дергал замок и ручку. Подопечный был одет во вчерашний штатский наряд: темно-синие штаны и легкую черную куртку.
– Да твою… – грязно выругался Марэк, толкнув дверь плечом.
– Вы куда собрались, Онтэрго? – Я промчалась через гостиную, чувствуя босыми ступнями жесткое тепло циновок, и остановилась напротив быстро повернувшегося ко мне беспокойного квартиранта.
Парень словно целиком вобрал меня взглядом. Заставил остро ощутить, что моя форма для занятий неприлично облегающая и открытая, смутиться. К замешательству добавилось и неожиданное осознание: Марэк на полторы головы выше меня, раза в два тяжелее, а ширина плеч, как и общая комплекция, поистине подавляющая. А еще: от подопечного шли ощутимые волны агрессии.
Сделать инстинктивный шаг назад помешали гордость и волевое усилие. Онтэрго – мой студент, к тому же потенциально сильный маг, которому требуется помощь, я старше по возрасту, назначена его куратором, поэтому, вскинув подбородок, повторила вопрос:
– Так куда?
Глаза Марэка потемнели от гнева, челюсть напряглась.
– За едой, – рявкнул он. – Настоящей! Ты можешь питаться цветочками и молочной дрянью, по тебе это видно, а я – нет. Выпусти меня, я собирался пойти и купить себе нормальный кусок мяса.
Я замерла. Доводы студента показались очень разумными. Совершенно выпустила из внимания, что рацион мужчин вряд ли состоит из хлопьев форри, молочных продуктов, листков салата, яблок и прочего, что привыкла есть на завтрак.
– Хорошо, – я кивнула. – Подождите меня. Сейчас переоденусь, и мы пойдем вместе.
Марэк остановил меня, ухватив за локоть и резко развернув к себе. Едва не впечаталась в его грудь. В ореховых глазах пылал холодный гнев.
– Бесит, – процедил он, наклонившись к моему лицу.
А меня, значит, не бесит это его самоуправство! Он мне больно делает, хоть бы силу пальцев контролировал.
Почувствовав, как откликаются блокирующие символы на браслетах Онтэрго, я сглотнула. Марэк на грани срыва. Конечно, его выходки неприемлемы, доводят до точки кипения, но, если еще и я выйду из себя, будет беда. Кто-то в этом хаосе должен сохранять разум.
– Что именно? – спокойно спросила я, глядя подопечному в глаза, мысленно внушая: все хорошо, все проблемы разрешимы.
– Бесит, что ты выкаешь мне. Бесит, что, как нянька, со мной хочешь пойти, – изволил пояснить Онтэрго. Затем шумно вдохнул и ослабил хватку на моем локте.
Я коротко улыбнулась.
– Давай на ты, хорошо, – согласилась. Чем бы дите не тешилось, лишь бы не срывалось и не крушило все вокруг.
– А насчет няньки – придется привыкать. Мне тоже это не доставляет удовольствия, поверь.
Лицо Марэка вновь закаменело, брови нахмурились.
– Рассматривай это как незабываемый опыт, – новая мимолетная улыбка, которой я желала подбодрить парня и утихомирить.
Да, с ним надо осторожно, как с взбесившимся зверем в клетке. Один неверный шаг, жест, слово – растерзает.
Аккуратно высвободив руку, я повернулась и зашагала в спальню. За спиной послышался озорной смешок:
– Правда незабываемый. Вид сзади – особенно.
Вспыхнув от стыда, я ускорила шаг. Впредь надо осмотрительней выбирать вещи для занятий, все же в доме посторонний, мужчина. Могла бы, например, тунику вместо майки надеть.
…Все лавки поблизости от студгородка были похожи одна на другую. Даже имена владельцев практически совпадали. Господин Азелик торговал бакалеей, господин Кразели – овощами и фруктами, а госпожа Празель – мясом и колбасами.
Мы обошли их все. И заглянули еще и в кондитерскую (Онтэрго оказался тем еще сладкоежкой, чем поразил до глубины души). Марэк набирал пакет за пакетом и нецензурно осаживал, когда я порывалась рассчитаться хотя бы за половину продуктов.
– Видно сразу, что тебе мало платят. В моих интересах, чтобы моя нянька была в силах сладить со мной, так что позволь уж накормить, – насмешливо выдал подопечный, оглядев меня. Как назло, я надела строгий костюм из юбки-футляра и жакета, всегда подчеркивавший мою «худосочность», как выразился накануне Марэк.
Не стала парировать глупейший вывод и решение (это я-то в деньгах нуждаюсь и произвожу впечатление голодающей!). Чем меньше буду его провоцировать, тем лучше для нас обоих.
Но все равно к концу этой импровизированной прогулки была на взводе. Гад! Отчитывал при всех как девчонку, спорил со мной насчет правильного питания, вызывая у лавочников и посетителей оторопь, обвешался пакетами весь, мне же ни одного не доверил нести. Он на год закупился? Мой холодильный шкаф не в состоянии вместить столько продуктов. Придется достать коробку и активировать жадеиты, заставив камни охлаждать. Невероятная роскошь – расходовать образцы, предназначенные для работы!
Гнев мгновенно прошел, когда мы вернулись домой, а меня осенило: мне же сейчас придется готовить. И я похолодела.
Мама отличная хозяйка. И тетушка Деймина тоже. Они пытались приобщить меня к готовке, но проще завить кролику букли, чем научить Элейну Патину Ш’энн обращаться со специями, ножами и кастрюльками.
Нет, мой дар и таланты помогали понять: щепоть – это меньше чайной ложки, а свеклу лучше резать брусочками, тогда как картофель – кубиками. Однако все шло наперекосяк, я ухитрялась травмироваться или портить даже простейшие блюда. И вскоре возненавидела кухню так пламенно, что однажды действительно чуть не спалила.
Я предпочитала питаться готовыми завтраками и обедами, на ужин употребляла салаты, их делать приноровилась за годы самостоятельной жизни. Да и часто вовсе забывала поесть, целиком увлеченная экспериментом или лекциями.
Теперь же осталась один на один с проблемой, которая хуже и опаснее экспериментов с огненным порошком и аспидным камнем. Скривившись подумала: вот еще один довод против замужества. Живя с мужчиной, мало того, что подвергаешься его пристальному вниманию и становишься объектом вожделения, так еще и кормить его придется!
– Тебе помочь, может, с завтраком? Точнее, обедом? – предложил Марэк, оставив пакеты на кухне и оценив выражение моего лица.
– Не надо, спасибо, – ответила, подавив досаду.
Во-первых, едва ли из солдата выйдет повар лучше, чем из меня. И во-вторых, в таком тесном помещении да с таким здоровяком, как мой подопечный, только тереться спинами и боками. Что крайне нежелательно.
– Ладно. Пойду тогда вещи разберу.
Марэк хитро улыбнулся и вышел.
Пока возилась с пакетами, старалась вспомнить хоть что-нибудь из азов готовки. Так, мясо можно пожарить, овощи порезать и потушить. Вроде бы легко.
О да, легко… Проще приготовить раствор для растворения металлов магистра Лостриса. Говорят, этот рецепт безнадежно утерян, но периодически создаются экспериментальные аналоги.
Я долго искала подходящий нож, а когда нашла, порезалась. На разделочную доску с двумя полосками, отрезанными от окорока – все, что успела до того, как заработала рану, – закапала кровь.
Зашипев от боли, я засунула пострадавший палец в рот, мысленно выругалась.
– Тоже заклятье на крови? – прозвучало над ухом, и я вздрогнула. А Марэк, как-то сумевший подойти бесшумно, заглянул через плечо на доску. – Мне и входной двери хватило, не стоит так усердствовать.
Повернув голову, встретилась с насмешливым взглядом своего квартиранта.
– Глупости, – буркнула в ответ, вынув изо рта раненый палец.
– Дай гляну.
Онтэрго мягко обхватил руку. После утреннего эпизода и не предполагала, что парень может касаться столь деликатно, осторожно.
Кисть у Марэка была большая, моя рука почти полностью исчезла в ней. Кожа теплая, чуть шершавая, грубоватая. Приятные ощущения почему-то. И он стоит так близко, что спину пронзают тысячи будоражащих уколов-разрядов, будто работаю с магически заряженным авантюрином.
Что за реакция? Видимо, на стресс.
– Жить будешь, но надо промыть и обработать. Заживляющая мазь есть? – спросил Онтэрго.
– Есть. Все сама знаю, – проворчала я, пытаясь высвободить конечность из руки парня.
– Сама знаешь? – рассмеялся Марэк и, нагло положив руки на талию, сдвинул меня к мойке, открыл воду. – Это хорошо.
Холод пощипывал рану, смывал кровь и останавливал ее, но мне было как-то не до этого. Онтэрго, водрузив подбородок на мое плечо и не выпуская талию, лично проводил процедуру. Вопиющее нарушение приличий.
Ясно. Издевается!
– Все. – Закончив, гад протянул мне полотенце. – Иди обрабатывай и лечись. Готовить сегодня и впредь буду я.
– Что? – я вскинула на него взгляд, накрыв рану тканью. – Думаешь, ты больше моего умеешь?
Марэк дерзко усмехнулся:
– Поверь, воспитанники полковника Смуфта умеют все. Его уроки насмерть муштрой и нарядами вбиты. Никакая потеря памяти не справилась. – Парень выразительно постучал себя по виску.
Скептически подняв брови, я хмыкнула. И оставила его на растерзание кухонной утвари и ингредиентов будущего обеда. Бросила в заключение:
– Зови, если что.
Странно, но повар из Марэка дэ Онтерго вышел действительно замечательный. Намного лучше, чем студент и подопечный. Мы молча ели рагу, сделавшее бы честь любой профессиональной кухарке, и я все раздумывала: какими бы словами выразить свое восхищение и признательность? Не перегнуть бы, да и не хотелось видеть хамоватую и самодовольную улыбку парня. Наконец нашлась:
– Для герцогского сына весьма неплохо.
Онтэрго моментально помрачнел. От добродушно настроенного сотрапезника не осталось ничего, красивое лицо исказила злость.
– Я их совершенно не помню. Ни мать, ни отца. Словно чужие люди, – процедил он, а затем, со звяканьем бросив приборы, встал из-за стола.
– Думаю, ты способна помыть посуду и не утонуть, – едко резюмировал, уходя.
Я в расстройстве закусила губу. Вот же дарх треклятый! Хотела сказать спасибо, а прошлась по больному.
***
Подобные стычки и вспышки ярости у Онтэрго происходили всю последующую неделю. Ежедневно. По несколько раз в день.
Недовольство и бешенство Марэка могло вызвать как нечто глобальное, вроде всегда запертой и заклятой на крови входной двери («Я не дархов пленник, не безумец! Мне опостылели четыре стены, я хочу выйти!» – орал он, пытаясь сломать ее), так и совершенно пустяковые фразы, детали, действия, заставлявшие парня осознать, что какие-то моменты и пласты собственной жизни он просто не помнит.
Я понимала, что все катится дракону под хвост, и, если не уравновесить моего подопечного, не заставить его контролировать себя, он не только не вернется в строй и к привычному образу жизни, не возобновит магическую подготовку (что для недавно проявленного грозит выжиганием дара), но и здоровым не будет. А следовательно, высокопоставленный папочка засудит и меня, и Домара Бия и протопчется по нашим судьбам так, что ничего не останется.
Артефактов, способных помочь эмоционально нестабильным, существовало множество. Поворочавшись бессонной ночью (как раз после того вечера, когда Марэк вспылил из-за эпитета «герцогский сын»), я вспомнила шестьдесят восемь таковых и мысленно создала еще пять, основанных на сопряжении противоположных полей элементов. Но беда в том, что все они не подействуют, ведь в основе их работы тесная связь с силой владельца. А пока на Марэке браслеты-ограничители, магия для него под запретом. Избавится же он от блокираторов только тогда, когда научится контролировать себя.
Колоссальное невезение!
Были еще травы, конечно. Но чтобы обуздать столь буйный нрав, Онтэрго придется пить настои в огромном количестве.
Лично мне отвлечься, сосредоточиться и переключиться всегда помогали работа в лаборатории, исследования, изучение монографий других магистров. Знание – сила, незнание – счастье…
Поэтому на следующий день перед Онтэрго легла стопка книг и учебников. Тот мгновенно потемнел лицом, символы шии-ка на браслетах блеснули, отразив вспышку огненной магии.
Предсказуемо последовало витиеватое ругательство.
– Следи за языком, – холодным тоном отрезала я, подбоченясь. – В этом доме есть правила, и ты будешь им следовать.
– Спешу и падаю, – огрызнулся Марэк. – Я не стану зарываться в литературу, я не умственно отсталый.
– Сомневаюсь, – приподняла бровь я.
Пару мгновений мы сверлили друг друга взглядами, непримиримыми, жесткими.
– Если будешь хорошим мальчиком и осилишь это за короткий срок, отпущу на прогулку, – пошла на уступку я.
Глаза подопечного удовлетворенно вспыхнули, лицо разгладилось.
– Идет.
Ну вот. Снискавший популярность педагогический метод кнута и пряника сработал и в этом случае.
Что ж, видимо, я недооценила усидчивость Марэка. Или же его желание хотя бы на время покинуть свою импровизированную клетку.
За неполных двое суток Онтэрго освоил «Краткую теорию магии» Ийта, «Введение в магинженерию», а также учебники по математике, начертательной геометрии, начальный курс философии и одиннадцать монографий по истории империи. И это парень, который, как я всегда считала, привык действовать и двигаться, а не просиживать над книгами, легко отвлекающийся, как только сталкивается со сложностями (впрочем, как и все курсанты). Ошибалась?
Подивившись рвению подопечного, я сходила в учебный корпус за очередной порцией литературы, а также тестами, которые должны были сдавать все поступающие в академию. Вернувшись, удовлетворенно вздохнула: тишина, покой, Онтэрго, устроившись за столом в кухне, решает задачи, поглядывая в книгу. И села за работу. Казалось, будто не возилась в лаборатории лет сто, потеряв часть себя…
Дело продвигалось. Я закончила расчеты и, обнадеженная, приготовила пасту из смеси шорцевой пыли и крошки хризоберилла. Осторожно нанесла ее на элементы будущего артефакта и, затаив дыхание, собралась дать импульс магии, чтобы пробудить образец.
– Эли, – раздалось негромкое над головой.
– Секунду! – отрезала я и выпустила искру магии.
Агат, серебро и алмаз, активизируясь, на миг осветились голубоватым светом, указывавшим на их слаженную работу и сопряженные поля. Но как только вынула их из круга и попыталась закрепить в держателе, вступили в конфликт, а после энергия попросту распалась.
– Ах ты ж, дархова задница! Я не могла ошибиться в расчетах! – вскочив, я с остервенением смяла лежавшие рядом записи, в бешенстве глядела на деактивированный образец, стиснув руки в кулаки и удерживая силу. Не хватало еще из-за очередной неудачи и домашнюю лабораторию разгромить.
