Текст книги "Тяжело в учении"

Автор книги: Рыжая Марика

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

27

– Патруль! Это же здорово! – Маричка радостно захлопала в ладоши. Кар-Сэрс явно не разделял ее энтузиазма. Она это заметила и, сдвинув брови, сложила руки на груди.

– Ну, чего скис? – поинтересовалась она. – Боишься?

– Боюсь, – честно признался Чет. – За тебя.

– Нечего за меня боятся! – хмыкнула ученица. – Да я этих тварей… Ух, и надерем мы им шкуру, если встретим! Я тебе отвечаю! Я-то знаю, как с ними бороться!

Кар-Сэрс вспомнил глупую байку про прокушенное ухо, и на губах его заиграла дурацкая улыбка, которая не укрылась от девушки. Надувшись, она толкнула его в бок.

– Не веришь? Ну и не надо! Завидуй молча!

Парень с затаенным удивлением воззрился на нее. Странная она какая-то. Ведь он буквально минуту назад показал ей, что неровно к ней дышит, а она… Нет чтобы краснеть, загадочно молчать и тупить взгляд, как другие девчонки делают! Так она вместо этого запросто с ним болтает, как ни в чем не бывало!

– Ты что, совсем не боишься? – он попытался заглянуть ей в лицо, но она обиженно отворачивалась.

– Нет! Ни капельки! – видимо, ей надоело дуться, и она вскинула на него зеленые глазищи. – Двум смертям не бывать, а одной не миновать! Так моя бабушка говорила… А ты чего весь какой-то дерганый, бледный? Не заболел?

Кар-Сэрс мотнул головой, покусывая губу.

– Неужели из-за патруля? Ты что, в патруль никогда не ходил? Про тебя же говорят, что ты в Южном лесу не одного оборотня ухлопал! Или врут?

– Не врут, – нахмурился Кар-Сэрс.

– Кстати, давно хотела спросить… Что-то в последнее время много чего произошло, и я все забываю… Короче, что происходит? – она рассердилась на себя за то, что позволила себе мямлить перед ним. – Еще тогда ночью, помнишь? Ты заявился ко мне в таком состоянии! Будто белены объелся! Потом звал на задание, а сам же говоришь Брумху, что мне еще рано… И ты ведь наверняка в курсе дел и что-то знаешь про оборотней в лесу! Ну? Что молчишь?

Чет и впрямь молчал, не зная, что ей ответить. Рассказать всего он не мог, да она бы и не поверила. Что же делать?

– Прости, – он опустил глаза в пол. – Я не могу тебе рассказать. Я понимаю, что со стороны все выглядит странно, но… я просто не могу. Ты понимаешь?

Он ждал чего угодно – упреков, обиженного взгляда, но она неожиданно серьезно глянула на него.

– Я понимаю, – тихо ответила Маричка, легонько касаясь его перевязанной ладони. – Понимаю… Но обещай мне, что больше не будешь меня так пугать и обязательно расскажешь обо всем, когда закончится вся эта путаница.

Нервно сглотнув, Кар-Сэрс кивнул головой.

– Обещаю…

– Вот и славно! – она повеселела и мигом вернула прежний решительный тон. – А теперь я пойду спать! Заявляются тут всякие среди ночи, спать мешают, ходи потом, как муха сонная… Где встречаемся?

– У харчевни, – подумав, ответил Кар-Сэрс.

– Идет, – кивнула Маричка и, схватив в охапку шапку и полушубок, вышла из кабинета. Чет остался в одиночестве, если не считать грустно уткнувшегося мордой в табуретку чучела. На полу поблескивало лезвие ножа.

Неожиданно что-то мелькнуло в воздухе и покатилось по полу. Насторожившись, парень разглядел мелкий камешек. Рядом шлепнулся еще один, и кто-то на улице негромко свистнул. На всякий случай подняв с пола нож, Кар-Сэрс осторожно выглянул в окно. За кустами смородины, росшими за зданием ИООО, прятался Кэпэн. Увидев Кар-Сэрса, он выпрямился и отвесил тому дурацкий поклон.

– Что за шутки? – зашипел Кар-Сэрс, однако речь шла вовсе не о камешках, швыряемых в окно. – Что за патруль? Это ты сам придумал?

– Сам, – негромко ответил охотник. – Эта дура Кинжал никогда бы не додумалась отправить практикантку в патруль, да еще в самое логово зверя.

– Тогда… – начал Кар-Сэрс, и лицо его посерело. Он почувствовал, как подоконник затрещал под его сжимаемыми пальцами, а сердце ухнуло куда-то вниз и, похоже, перестало биться.

– Ты приведешь ее к нам, Кар-Сэрс, – голос Кэпэна едва можно было различить. – И только тогда мы примем тебя в стаю. Иначе… я буду первым, кто смешает твою поганую шкуру с грязью и кровью. Ты все понял?

– Но… почему она? Почему не кто-то другой? – задушено спросил Кар-Сэрс, обращаясь, скорее, к небесам, нежели к охотнику.

Небеса промолчали, а Кэпэн ответил:

– Стая решила, что это будет хорошее доказательство твоей верности вожаку.

Кар-Сэрс отшатнулся от подоконника и упал на табуретку. Долго он так сидел, тупо глядя перед собой, а потом закрыл лицо руками, уткнувшись в перебинтованную Маричкиным платком ладонь, и беззвучно заплакал.

– Прости меня… – шептал он бессвязно. – Прости! Но иначе я не могу…

28

Солнце на улице в этот день совсем распоясалось, превратившись из зимнего в весеннее. Снег стал сырым и липким, в канавах скопилась талая вода, по ледяным горкам сбегали ручейки. Правда, к вечеру немного похолодало, солнце ушло за тучу, уступив место сумеркам. У домов не горели факелы, но было достаточно светло, чтобы добраться до безжизненной, хлопающей ставнями на ветру харчевни, из которой уже какой день не доносилась музыка, голоса и звон посуды. Оглядев сие печально зрелище, я прислонилась к забору, нетерпеливо пританцовывая от разжигающего меня азарта и предвкушения приключений.

– Ну, и где этот Кар-Сэрс? – топнула я ногой спустя четверть часа. На небе нарисовался тоненький огрызок луны, но даже он не смог ответить на мой вопрос. Только когда прошло еще столько же времени, на пустынной улице замаячила одинокая фигура.

– Не прошло и года! – приветствовала я Кар-Сэрса. – Ты как будто на свидание собирался!

– На свидание? – эхом отозвался он.

– Угу, дождешься от тебя, – пробурчала я.

– Чего? – он выглядел убитым, растерянным и ужасно бледным, как будто недавно вылез из могилы. Похоже было, что он действительно заболел, потому как его била нервная дрожь, губы прыгали, и он то и дело нервно озирался по сторонам.

– Да что с тобой такое? – я схватила его за руку, но он с ужасом вырвал свои пальцы из моей ладони. – Ты чего такой? Что стряслось-то?

– Н-ничего, – он столбом застыл передо мной, стараясь не глядеть прямо в глаза. Я решительно махнула на него рукой.

– Ну, так мы идем или нет? – нетерпеливо поинтересовалась я.

– Идем, – едва слышно выдохнул Чет, и мы пошли по подтаявшей тропинке следов в сторону леса. Звезды приветливо сияли над головой, было совсем не холодно, изредка ветерок налетал на деревья, и они важно покачивали ветками, будто в такт какой-то невиданной мелодии.

– Слыхал легенду про Шального лешака? – спросила я, не оборачиваясь. Кар-Сэрс шел позади, и я слышала его дыхание у себя за спиной.

– Про кого? – он меня явно не слушал.

– Да есть такая байка. Будто живет он на деревьях, в дупле, как белка, на ветках качается, а когда ему это занятие наскучит, начинает в прохожих шишками да орехами швыряться… Мы в Бережках так иногда бабулек в лесу пугали: заберемся на дерево – и давай кидаться мусором всяким, да еще завывать, страшно так!.. Ты меня слушаешь?

Мы вошли в чащу. Впереди ледяной змейкой блеснула Алая река – ветер смел снег с гладкой поверхности, обнажив сверкающий лед, в котором застыло отражение месяца. Тропинку к реке замело снегом, и нам пришлось протаптывать новую. Черные деревья макушками устремлялись к темнеющему небу, где-то в ветвях негромко попискивали ночные птахи. До реки оставалось немного, я уже видела ее широкое русло, пологие берега и большой, явно совсем недавно отстроенный деревянный мост, соединяющий этот берег с противоположным. Видимо, селяне не рассчитывали, что вскоре в их лесу заведутся оборотни, и имели на мост какие-то свои планы. Сейчас же он казался никому не нужным.

Я прибавила шагу. Лес расступался, будто выстраиваясь коридором, по которому неспешно и величаво несла свои воды Алая река. На другом берегу простиралась долина, единственной достопримечательностью которой был овраг, в котором сейчас я различила многочисленные входы-берлоги и неясные суетящиеся фигурки.

– Вот оно, логово! – я сжала кулаки до хруста в костяшках пальцев и обернулась на Кар-Сэрса, который почему-то в нерешительности остановился у опушки. – Ну, чего? Идем! Струсил, что ли?..

Месяц высветил его белое лицо, широко распахнутые глаза и подозрительные влажные дорожки на щеках. В мою душу закрались сомнения.

– Эй, ты чего? – я шагнула было к нему, но он попятился.

– Прости меня… – прошептал он еле слышно. – Прости, если сможешь…

– За что? – недоуменно спросила я, и тут ночную тишину прорезал пронзительный волчий вой.

29

Сначала я увидела в чаще два горящих глаза, затем появилась еще одна пара, еще одна и еще… Их было около десятка. Первый выступил из темноты на свет, и лунные лучи окрасили его шкуру в серебро. Оборотень оскалил пасть и негромко зарычал, припав на задние лапы. Остальные не спешили выходить. Видимо, чего-то ждали. Этого я узнала по шраму на ухе. Давний знакомый…

Сказать, что я испугалась – значит, ничего не сказать. Я почувствовала, как сердце леденеет и потихоньку отнимаются руки и ноги. Я не могла сдвинуться с места, тупо глядя на возникшую передо мной тварь. Будто опомнившись, я повернулась к Кар-Сэрсу. Сделала я это вовремя, потому что в эту секунду он еще оставался человеком. Затем упал в снег, корчась и подвывая, одежда затрещала, разрываясь на куски, руки и лицо стремительно обрастали шерстью, голова вытянулась, уши удлинились. Под моим диким взглядом он опустил морду в землю и замер, переступая лапами.

– Какая же ты скотина, – его фигура двоилась из-за застилающих мои глаза слез. – Какой же ты…

Я добавила пару непечатных словечек и кинулась на него. Ужасно хотелось его поколотить, да так, чтобы заскулил и поджал хвост, но он вдруг попятился и скрылся в чаще – лишь зрачки горели в темноте.

– Предатель! – заорала я, и мой крик эхом расколол зимнее небо. – Предатель! Я тебя ненавижу!! НЕНАВИЖУ!

Шмыгая носом, я повернулась к другому оборотню. Тот по-прежнему скалил зубы, будто бы был рад меня видеть. Я варежкой вытерла лицо.

«Пусть я умру, – подумала я. – Но они не заставят меня плакать!»

– Ну? – я выжидающе уставилась на оборотня. – Иди сюда, псина! От тебя по-прежнему воняет?

Тварь снова зарычала, но в рыке на этот раз была не угроза, а самая настоящая злость. Похоже, мне удалось его разозлить. Остальные оборотни, видимо, осмелев, вышли из темноты и окружили нас. Один из них встал на мост, полностью отрезав мне путь к отступлению.

Как-то случайно я сунула руку в карман и неожиданно нащупала что-то острое. Нож? Откуда он? Не помню, чтобы я брала его с собой… Мои пальцы сомкнулись на рукоятке.

Оборотень прыгнул секундой раньше, чем я рассчитывала. Я лишь увидела, как напряглись его задние лапы, и в воздухе уже мелькнули клыки и когти. Чудом мне удалось увернуться, сжаться в комок и кубарем откатиться к мосту. Разочарованно приземлившись в снег, тварь с рычанием обернулась.

– Глупые игры! – едва шевеля челюстями, произнесла она хрипло. Я узнала сильно искаженный голос Кэпэна. – Тебе все равно не уйти! Мы сожрем тебя с потрохами!

– А вот и нет! – я покачала головой из чистого упрямства. Я стала подниматься с земли, мгновением позже увидев на снегу растущую тень над своей головой. Обернувшись, я с ужасом поняла, что это конец…

Мощный удар лапы отбросил меня в сторону. Изрядно наглотавшись снега, я откатилась к реке и заскользила по льду. В боку ныло и саднило. С трудом приняв вертикальное положение, я увидела, как второй оборотень тяжело поднимается с земли. Кэпэн стоял в двух шагах от него, тяжело дыша, сверкая глазами и скаля пасть.

– Кар-Сэрс? – я глазам своим не поверила, а он лишь на миг обернулся, услыхав свое имя. – Кар-Сэрс! НЕТ! Они же убьют тебя!

Будто в подтверждении моих слов, твари с воем кинулись на Кар-Сэрса. Все, без исключения. Хотя нет, Кэпэн скромно стоял в сторонке, с явным наслаждением наблюдая за дракой. Смотрела и я, чувствуя, как из разом ослабевшего тела уходят последние силы и само желание бороться за свою жизнь. Ноги мои подогнулись, задрожали, и я упала коленями в снег. Глаза застлал туман, поэтому я скорее услышала, чем увидела, как Кэпэн коротко рявкнул. Повинуясь, оборотни расступились. Снег вокруг Кар-Сэрса был перепачкан кровью, а он лежал без движения, ткнувшись мордой в передние лапы. Казалось, он даже не дышал.

– Нет! – из последних сил я бросилась к нему, плюхнулась рядом, тормоша, оглаживая. – Не смей, слышишь? Только попробуй уйти! СЛЫШИШЬ?

Мне страшно было произнести это слово – «смерть». Не вздумай умирать, могла бы сказать я, но у меня просто язык не поворачивался. Я не могла, не хотела верить, что он умрет, уйдет навсегда…

Они-таки заставили меня плакать. Я уткнулась в пахнущую кровью шкуру оборотня и глухо зарыдала. Звери не трогались с места, ожидая приказа. Происходящее казалось мне ночным кошмаром, жутким сном, навеянным глупыми страхами. Но во сне ты никогда почувствуешь тяжелое дыхание за своей спиной. Никогда не поймешь, что это такое – осознавать, что один-единственный прыжок отделяет тебя от неминуемой гибели.

«Ну и пусть», – неожиданно подумала я, хотя мое сознание отчаянно сопротивлялось этой мысли, призывая бороться, бежать, делать хоть что-нибудь! Я собрала волю в кулак. Когда в воздухе вновь мелькнула туша оборотня, я оказалась быстрее, успев выпростать руку из кармана с зажатым в ней ножом. Клыки вхолостую щелкнули над моим ухом, однако меня изрядно придавило. Когти черканули по щеке, и я почувствовала, как лицо засаднило, кровь потекла за ворот. Меня чуть не стошнило от жуткого запаха псины. Я лежала, придавленная тушей зверя, и силилась понять, почему вдруг Кэпэн, вместо того, чтобы напасть и начать меня раздирать на куски, решил прикорнуть у меня на груди?

И тут… в рукав хлынуло что-то противное, липкое, тошнотворное и теплое. Кривясь, я спешно вытащила руку из-под брюха твари и оглядела руку. Нож остался в звере, а рука была вся выпачкана в чем-то темном, дорожками стекающем в рукав.

30

Не сказать, чтобы я отличалась редкой сообразительностью, однако тогда я и вовсе впала в ступор, долго не соображая, что именно произошло. Оборотни сами подсказали мне ответ.

– Она убила вожака! – по кругу пронесся взволнованный шепоток, они не двигались с места, и в их глазах была смесь удивления, недоверия и страха. Похоже, они тоже находились в некотором ступоре. В это время подо мной кто-то тяжело вздохнул и слабо шевельнулся. Опомнившись, я спихнула труп и откатилась в сторону. Кар-Сэрс тяжело дышал, вывалив язык, я с радостным визгом кинулась к нему.

– Ты живой!!!

– Маричка… – он едва шевелил пастью, мне пришлось наклониться к нему, чтобы расслышать. – Ты что наделала? Они ведь теперь…

Что именно «теперь» он не успел договорить, снова потеряв сознание. Зрачки у него расширились, пасть приоткрылась. Воспользовавшись замешательством оборотней, я схватила Кар-Сэрса за лапы и попыталась приподнять или хотя бы оттащить в строну от трупа Кэпэна. Ничего не вышло. Он был ужасно тяжелым, будто выкованным из стали. Мне захотелось пнуть его пару раз, но я усилием воли сдержалась. Пока я возилась, звери успели опомниться и теперь медленно сужали круг, подползая на полусогнутых лапах все ближе и ближе. Из разинутых пастей капала слюна, а глаза горели жуткой ненавистью.

– Да ладно вам, – жалобно проныла я. – Так уж вы его любили!

Я не предполагала, что мне ответят, но один из них прорычал:

– Он был нашим вожаком! Он водил стаю на протяжении десяти лет, он добывал нам пищу и кров!

– Да? Лично мне он никогда не нравился, – храбрилась я. Зубы стучали – от холода ли, от страха? С отчаянием я огляделась, но не смогла обнаружить ни единого просвета в кольце ощетинившихся оборотней. Глотая слезы, я обхватила Кар-Сэрса за шею и крепко прижалась, будто ища защиты и утешения.

И тут… чьи-то едва слышные шаги нарушили зловещую тишину, прерываемую лишь хриплым дыханием оборотней. Не веря своим ушам, я вскинула голову и увидела человеческую фигуру, мелькнувшую между деревьями.

– Э-эй! – радостно заорала я. – Люди! Я здесь! Помогите!!

– Маричка? – я узнала голос Желены, услужливо разнесенный эхом по лесу. – Маричка!!

– Желена! Спаси-и-и!

Один из оборотней с рычанием прыгнул на меня, я сжалась в комочек, и зверь пролетел прямо у меня над головой. Приземлившись, оборотень заскользил по льду реки. Лед неожиданно хрустнул под ним, и тварь с воем провалилась в прорубь – только вода плеснула. Остальные никак не отреагировали на потерю товарища, продолжая сужать круг.

– ЖЕЛЕНА! – с новой силой заорала я. Послышался топот копыт по снегу, и на берег реки из чащи вынырнул Овод, на котором лихим наездником восседала Желена. В руках она держала какую-то длинную черную палку.

Увидев оборотней, конь в страхе попятился, но травница не дала ему убежать, подстегивая поводьями и каблуками. Ловко наклонившись, она с силой размахнулась и шмякнула палкой по голове одного из оборотней. Зверь заскулил от боли, однако это не помешало ему вцепиться зубами в ногу Овода. Конь заржал, лягаясь и изворачиваясь, но еще один оборотень хватанул его за круп, и Овод упал на снег, чуть не придавив Желену. Девушка сумела вовремя откатиться в сторону, поднялась и ринулась ко мне, прямо в кольцо оборотней.

– Нет! Не подходи! – закричала я, размахивая руками. Один из зверей уже заметил Желену и повернулся к ней, оскалив клыки и припав на задние лапы. Травница замахнулась на него палкой, но я видела, что она ничего не может сделать.

«Не надо было мне ее звать, – с досадой подумала я. – Теперь вместе пропадем!»

Но тут… Желена отшвырнула бесполезную палку и быстро сунула руку в карман. В руке у нее оказался маленький мешочек, который она бережно развязала. Оборотни выжидающе глядели на нее, явно недоумевая. Сделав эффектную паузу, травница швырнула мешочек прямо в кольцо оборотней. Звери с воем ринулись в стороны. На секунду они скрылись в зеленом тумане какой-то пахучей пальцы, ошметками оседающей на снег. Позже, когда пыльца рассеялась, я увидела лишь две обугленные туши, безжизненно растянувшиеся на снегу. Я с ужасом глянула в ту строну, где в беспамятстве лежал раненый Кар-Сэрс. К счастью, с ним все было в порядке, если не считать того, что он едва дышал и истекал кровью. Ни секунды не медля, я схватила Кар-Сэрса поперек туловища, с силой приподняла и потащила, чувствуя, что сейчас у меня просто-напросто оторвутся руки или подогнутся колени, и я снова рухну на снег. Спотыкаясь о трупы, я старалась не глядеть в сторону уцелевших зверей, а они даром время не теряли. Расправившись с Оводом, они вновь вспомнили обо мне. Их осталось шестеро – четверо самцов и две самки. Последние сражаться явно не жаждали – в их рыке слышалась скорее угроза. В глазах оборотней-самцов же горела беспощадная ярость и жажда поживы.

Облизывая окровавленные морды, они медленно подбирались к нам. Один из них прыгнул на Желену и сумел повалить ее в снег, схватив зубами за одежду. Я закричала, травница тоже. Нагнувшись, я слепила снежок и швырнула в зверя, целя в голову, но он даже ухом не повел, занявшись Желениной ногой. Потекла кровь, окрашивая снег в розовый. Внезапно травница приподнялась и как-то дико, по-звериному закричала в сторону чащи. Крик был похож на кошачий ор, коей мы нередко слышим под своими окнами в начале весны.

И как ни странно… ей ответили. Из леса послышалось ворчание, будто кричал потревоженный медведь. Мелькнула чья-то рыжая шкура, и я узнала Мурсилия. Он выскочил из кустов ежевики, росших под могучими елями, и тут же сцепился с одним из оборотней. Одежды на нем не было – под шкурой перекатывались литые мышцы, клыки были оскалены, когти выпущены, уши прижаты к голове, пушистый хвост ходил ходуном.

Ударив лапой по морде зверя, котяра прыгнул ему за спину и вцепился в холку. Оборотень заскулил, как двухмесячный щенок, и закружился на месте. Упав на спину, ему удалось сбросить Мурсилия, но кот не отступал, старательно отгоняя противника к реке. Я поняла его тактику: хрупкий лед не выдержит веса оборотня, и тот может провалиться под воду.

– Желена! – закричала я. Та уже поднялась, тяжело подтаскивая раненую ногу. – Река! Надо загнать их в реку, лед не выдержит…

Договорить я не успела: мне на спину прыгнула какая-то осмелевшая самка, пригвоздив меня к земле, но верный нож был все еще у меня в кармане, и тварь позорно скрылась, подвывая от раны в боку. В живот мне ударить не удалось.

– Ну, давайте! – я резко повернулась навстречу двум подкрадывающимся зверям. – Двое на одного? Нечестно!

Краем глаза я заметила, что Мурсилию таки удалось заманить оборотня на реку. Лед не выдержал, и в результате… провалились оба!

– Мурсик! – забыв обо всем, я кинулась к реке, но в нерешительности остановилась у кромки, глядя, как кот барахтается в ледяной воде. Слева подползала Желена, справа – трое оставшихся зверей. Подумав секунду, я кинулась к травнице. Она лежала в снегу, сквозь прикрытые веки глядя, как тонет Мурсилий.

– Желена! – я принялась ее тормошить. – Можно же что-то сделать! СКАЖИ МНЕ!

– Палка… Лед… – едва слышно прошептала травница, закрывая глаза.

– Что? – я наклонилась к ней, силясь расслышать слова. – Причем тут лед?

– Палка…

– Что?!

– Разбей палкой лед! – неожиданно четко произнесла Желена и рухнула без чувств. Я оглянулась на берег. Палка валялась возле тела Овода.

– Зачем? – глупо спросила я, но никто мне не ответил. Вряд ли хриплое дыхание оборотней за спиной да вой Мурсилия можно было считать ответом.