Текст книги "Serendipity (СИ)"

Автор книги: Rutelior

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

– Нет, что ты, – девушка отрицательно помотала головой и начала активно жестикулировать ладонями. – Я понимаю, работа и всё это…

– Безумно рад, что ты такая понимающая, – Мин повернулся к новой знакомой и обаятельно усмехнулся, – но даже так, я обязательно заглажу свою вину. Что бы ты хотела съесть?

– Не чувствую себя голодной сегодня.

– О, вот как, – ответил он, не особенно удивившись. – Тогда я закажу что-то на свой вкус. Надеюсь, ты не против, – молодой человек набрал номер ресепшена и сделал заказ так быстро, будто знал его, как заученный текст. После этого он сел в кресло напротив Т/И. – Как твои дела?

Мин Юнги разговаривал самым что ни на есть свободным тоном. Словно он и сидевшая невдалеке девушка были знакомы уже очень давно. Его манера речи, походка, внешний вид не выдавали абсолютно никаких признаков равнодушия или апатии. Всё в поведении молодого человека могло расположить собеседницу к себе.

– Я в порядке, – сухо ответила офисная работница, не глядя в глаза рэперу. – Что насчёт тебя?

– По поводу последней нашей встречи…

– Да, я хотела бы ещё раз извиниться за тот разговор. Ты знаешь, когда выпью, совсем не могу следить за языком, и…

– Ты слышала о телефонных голограммах?

– А? – она наконец посмотрела на собеседника и неловко улыбнулась. – Вернее, – добавила она почти сразу же, несколько оживившись, – я слышала, но никогда не сталкивалась вживую. Да и мне не кажется, что это особенно практично.

– Это правда, но сам факт! Меня так удивляют такого рода вещи.

– Я сейчас вспомнила, как… – в дверь постучали.

– Погоди немного, – попросил Юнги и открыл дверь.

Это оказались работники ресторана. На двух подносах были супы, рис, лапша, овощи и салаты. Все они так блестели, что создавалось впечатления, будто это и правда 3D-изображение с какой-нибудь отредактированной фотографии в меню дешёвого ресторана. Недолгое время спустя на середине стола появились ещё и кальмары, жареное свиное мясо с гарниром, пара бутылок вина и два высоких аккуратных бокала.

– Я надеюсь, что ни с чем не прогадал, – сказал Юнги без всякой надменности, словно это не он только что потратил безумные деньги на ужин для всего двоих людей, взглядом выискивая что-то на столе. Потом он протянул руку к палочкам для еды, быстро разъединил их и только тогда посмотрел на Т/И. – Приятного аппетита. И даже не начинай говорить, что ты не будешь. Я обижусь.

– Тогда, – нерешительно заговорила девушка и повторила жест своего кумира, – приятного аппетита.

Ночь была тёмной и, кажется, необычно густой. Свет фонарей не угасал ни на мгновенье. Удивительно, что даже в более поздние часы толпы людей не исчезали в роскошных подъездах, и даже наоборот, кажется, в такое время жизнь, увядшая за день, расцветала и играла новыми красками. В гостиничном номере, где свет изменил свой оттенок на ярко-голубой, два человека всеми силами отодвигали на “потом” момент усталости.

– Ты же работаешь на какую-то компанию?

– В общем-то да, но, видимо, скоро моя служба подойдёт к концу, – женщина поджала губы. – Сейчас у меня довольно высокий шанс попасть под сокращение. И так до тех пор, пока не заведу детей, которых не буду в состоянии прокормить, или не состарюсь. Так меня хотя бы будут оставлять из снисхождения, – она улыбнулась с сожалением и посмотрела на бокал, уже наполненный алкоголем.

– Что насчёт навыков?

– Мое нынешнее место не особенно респектабельно. Жалость играет большую роль при отборе сотрудников.

– Офисный мир так жесток, – произнёс айдол с иронией. – Не думаю, что смог бы проработать там хотя бы день.

– Разве быть айдолом так уж просто?

– По крайней мере, я люблю свою работу.

– Ты не поверишь, но я свою – тоже. Просто тяжело найти действительно хорошее место.

– Впервые слышу о чём-то подобном.

– Мне нравится стабильность в жизни вообще. Если бы только меня не уволили сейчас, я бы, наверное, прожила бы так же всю жизнь. Довольно скучно, да? – офисная работница улыбнулась и с любопытством взглянула на собеседника. Сам Мин смотрел куда-то на лампу позади девушки.

– Я думаю, здорово, что у тебя есть понятие о собственной зоне комфорта. Если занимаешься чем-то, что ты любишь, нет ничего страшного в том, что тебя не поймут остальные, – задумчиво проговорил мужчина. – Ну а вообще, – он протянул руку к стоящей бутылке вина, – надеюсь, что мы всегда будем увлечены тем, что делает нас счастливыми.

– Да!

Два бокала соприкоснулись с оглушающим рокотом. Вино коснулось губ Т/И, и та на секунду замерла, так и не сделав глоток. Девушка посмотрела на нового знакомого, и ни одна мышца на её лице не шевельнулась. Словно стоило ей моргнуть – и всё это окажется сном: сидящий в невероятно дорогом костюме Мин Юнги, по совместительству человек, за которым она последние девять лет непрестанно наблюдала, испарится в неясном отблеске включённой голубоватой подсветки. Вся эта ситуация была будто выдумкой. Двадцатидевятилетняя работница компании и айдол на два года старше её тратили немногочисленные часы покоя на обсуждение электроники. Рэпер так активно участвовал в диалоге, и глаза его так радостно горели, что любой фанат бы удивился такой участливости интровертного на публике кумира.

– Я немного устал, – сказал Юнги с лицом сонливого котёнка. За окном уже светлело.

– О, тогда я поеду уже.

– Зачем? Здесь же есть, где спать.

Т/И повернула голову вправо. Там расположилась высокая двуспальная кровать, застеленная белым одеялом. Другого спального в комнате не было. Глаза девушки широко распахнулись, а руками она с силой сжала мягкую ткань платья. И без того бледные пальцы женщины приобрели синий оттенок.

– Извини, я… – начала Т/И дрожащим голосом. Она смотрела на собственные руки, нервно терабящие ткань. – Не рассчитывала на это сегодня, так что… Точнее, я не знаю, почему я думала, что сегодня всё закончится просто разговором, ведь это довольно наивно с моей стороны, да? – офисная работница сильно закусила губу и часто заморгала.

– Если тебя это так волнует, – устало заговорил Юнги, встал с кресла, прошёл к двери, затем дёрнул ручку, и полоска яркого коридорного света отразилась на противоположной стене, то ты можешь уйти. Но прежде всего, я скажу, что я не насильник и не маньяк, и не в моих планах брать тебя силой. Ты просто ляжешь на одну часть постели, а я – на другую, и, уверяю, без разрешения я не стану атаковать.

– В таком случае, – блестящие глаза Т/И стали отчётливо видны собеседнику, – я останусь.

– Спасибо за доверие, – тихо буркнул айдол в ответ и запер дверь. – Я в душ.

Когда, спустя некоторое время, новые знакомые оказались в разных углах одной постели, одетые в милые одноразовые белые пижамы, в воздухе повисла тишина. От айдола пахло кондиционером из баночек в ванной этого номера, и его слегка влажные волосы пропитали подушку этим запахом. В темноте можно было разглядеть как плавно поднимаются и опускаются плечи мужчины.

– Юнги? – осторожно прошептала Т/И. – Ты спишь?

– Не совсем.

– Извини за грубый вопрос, но для чего ты позвал меня?

– Для тебя так странно то, что артист не пристаёт к своей фанатке?

– Да, можно и так сказать.

– Ну-у, – рэпер знакомо выдохнул. Уставший, он часто делал подобные жесты во время разговоров на трансляциях, – я встречал мало женщин, которые так много пьют, открыто сквернословят и говорят об электронике одновременно. Адская смесь, понимаешь?

– В самом деле? – усмехнулась девушка.

– Вполне себе. А теперь, мы можем спать?

Т/И лежала в постели одного из самых престижных отелей Сеула с самым лучшим в её глазах мужчиной, который только что, кажется, сказал ей комплимент. Она до последнего наблюдала за тем, как выравнивается его дыхание и как из всеобщего кумира и талантливого артиста Мин превращается в обычного засидевшегося допоздна мужчину. Осуществившаяся мечта; зыбкий мираж, который исчезнет, если держать глаза закрытыми дольше, чем нужно. Т/И была жалкой нахлебницей, наслаждалась отведёнными ей парой часов за чужой счёт. Как будто это была не она – эта иная жизнь была дана девушке взаймы. И завтра эту невероятную сказку придётся вернуть.

========== Любовь и её приоритеты ==========

Утро, к сожалению, всегда наступает несколько раньше, чем мы успеваем осознать радость предыдущего дня. Особенно, если его встречает человек с хронической бессонницей. С разговора Т/И и Юнги прошло только четыре часа, а за окном двух не спящих людей уже встречал самый обычный бетонный Сеул. Сейчас больше не было видно ни ярких цветов, сочащихся из окон ближайших зданий, ни вульгарных разноцветных вывесок. Этот город будто никогда не был обителью романтики, питающейся томными вздохами и натянутыми хмельными улыбками – он снова сжался до размеров подземной станции, где не слышали ни об отдыхе, ни о любви.

– Ты довольно рано просыпаешься, – спокойно отметил слегка приподнявшийся с постели молодой человек, глаза его были всё ещё закрыты. – Только семь утра.

– А, да? – удивлённо спросила женщина, повернувшись к собеседнику. – Я и не заметила.

– Ты вообще спала?

– Ну, отчасти, да. Кажется, я на какое-то время отключилась, как только мы легли, а потом снова проснулась, – говорила она отрывисто, а затем слегка улыбнулась уголками губ. – Но это не такое уж редкое событие. Я уже четыре года как страдаю от бессонницы.

– Тебя не посещала идея сходить ко врачу?

– Не думаю, что это достаточно веская причина. Кажется, в наше время все не совсем здоровы. Ты же тоже рано поднялся. А, или, – голос Т/И звучал немного тише, в нём появился еле уловимый хрип, – ты собирался уходить?

– Нет, – резко ответил Мин, разминая шею, – я не думаю, что правильно оставлять женщину одну после свидания. Пришлось подобрать день, когда я был бы свободен утром.

– О… Ты такой ответственный.

– У тебя совсем дикое представление о жизни знаменитостей, да? Хотя, – айдол, наконец, открыл глаза и посмотрел на собеседницу с глубоким пониманием, – вы с Чимином же дружите со старшей школы?

– Что-то вроде того.

– Ну, он просто ещё слишком молод.

– Ты так думаешь? – с интересом переспросила Т/И.

– Всё может быть. Чужая душа – потёмки, да? Сам по себе он же невероятный человек, – закончил Юнги и встал с постели.

– Да, и впрямь, совсем невероятный, – согласилась девушка с тоской в голосе, наблюдая за исчезнувшим в ванной силуэтом мужчины своей мечты.

– Какие планы на день? – как бы невзначай спросила Т/И, глазами выискивая палочки для еды на столе, заставленном разнообразными закусками и десертами.

– Э, ну, – Мин был занят тем же, и ему понадобилось некоторое время, чтобы продолжить отвечать, – через 3 часа у нас хореография, потом до ночи буду сидеть и работать. Как и всё ближайшее время, в общем-то. Делаю кое-что для микстейпа.

– Ты так увлечён своей работой…

– А ты, – айдол взглянул на девушку спокойным взглядом, пока тянулся за креветкой, – разве не такая же?

– Даже не знаю. Никак не могу заставить себя сравнивать работу экономиста и музыканта.

– Тогда зачем сравниваешь?

– В каком смысле?

– Ну, люди обычно не сопоставляют рыб и птиц, понимаешь? Не потому, что кто-то полезный, а кто-то нет, а потому, что они никак не пересекаются. Вот и всё, – закончил мужчина, не пошевелив ни единой мышцей лица, отложил палочки для еды и опёрся о спинку стула.

– Ты в самом деле так считаешь? – Т/И настороженно повторила жест сидевшего напротив.

– Ты в самом деле ищешь подвох?

– Когда ты это сказал, то мне показалось, – девушка облизнула губы и улыбнулась, слегка наклонив голову, – что так оно и есть.

– Это тоже последствие работы в офисе?

– Скорее, последствие того, что передо мной сидит легенда, – прямо выпалила офисная работница. Юнги нахмурился. – Не каждый день случается.

– Было бы здорово, если бы ты об этом забывала, пока я здесь.

– Если тебе будет проще от этого.

Последующий час прошёл быстро настолько, насколько вообще может торопиться время. Айдол сидел, слегка сгорбившись и закинув ногу на ногу, и слушал все разговоры Т/И с непонятной, еле уловимой усмешкой. Иногда молодой человек уводил взгляд и внимательно наблюдал за чем-то, что находилось в окне. И даже если казалось, что он потерял интерес или упустил какую-то часть разговора, Юнги плавно поправлял волосы или чесал затылок, а затем отвечал так, будто заранее обдумывал ответ. Словно всё то время, что он проводил в смущающем молчании, айдол по крупицам собирал красивые фразы. Его речь была сравнима разве что со сложным красивым паззлом. Когда мужчина говорил, он мало смотрел в глаза собеседницы, и только под конец фразы рэпер взглядом возвращался к объекту своего внимания. Человек с фарфоровый кожей, похожий разве что на шарнирную куколку, был внимателен и чуток, и с его уст не сорвалась ни единая грубая или насмешливая фраза.

Через час Мин Юнги ушёл в ванну, а вернулся уже полностью собранный для выхода. Его костюм был так же аккуратен, как и вчера, и запах кожи мужчины снова пропитался терпким мужским парфюмом. Т/И также не понадобилось много времени для того, чтоб привести себя в надлежащий вид. Они медленно прошли в сторону лифта, в спокойствии сравнимые разве что с парой грациозных котов, и стеклянная панель лифта во второй раз оказалась перед глазами девушки. Там, в паре сантиметров мир, поменявший свою палитру за пару жалких часов, проворачивал, наверное, один и тот же день сотни раз подряд. И никто из коллег женщины, из её родственников или малочисленных друзей не догадывался, какое счастье томилось где-то глубоко внутри их знакомой, и как оно, подобно вину, тепло развивалось по всему её телу; как сонная дымка всё ещё стояла перед глазами Т/И, и как каждый раз, вдыхая ощутимый запах идеального, исходивший от Мин Юнги, она улыбалась про себя.

Они вышли из отеля и быстро прошли к машине с тонированными окнами. Всю дорогу собеседники разговаривали об их первых впечатлениях о Сеуле, сойдясь в воспоминании о том, каким же пугающим местом показалась им обоим столица.

– Что ж, я пойду, – с улыбкой на лице произнесла женщина, не сводя глаз с айдола. – Спасибо за встречу. Я была, наверное, самой счастливой женщиной на земле.

– Что мешает тебе повторить этот опыт? – сказал он без всякого замешательства. Рэпер смотрел прямо в глаза Т/И.

– А? – переспросила женщина, как если бы она потеряла слух на пару секунд. – Что ты… Имеешь в виду?

– Через пару дней я заеду за тобой, а потом мы вместе поужинаем в другом отеле. Понятнее?

– Ты вроде как… Приглашаешь меня на свидание?

– Вчера тоже была не деловая встреча. Так что ты думаешь?

– Я возвращаюсь с работы в семь. Если меня уволят, мы будем много пить.

– Тогда я заеду за тобой в половину девятого, с бутылкой вина на всякий случай.

Тогда машина отъехала. Т/И посмотрела вслед удаляющейся мечте, обернулась и молча зашла в подъезд. Оказавшись в мрачной квартире, девушка бросила ключи на ближайшую тумбочку, прошла в ванну и долго разглядывала собственное лицо. Затем женщина приняла холодный душ и выпила банку пива. Несмотря на то, что на улице было ещё достаточно светло, офисная работница легла в кровать, накрывшись плотным одеялом с головой, и долго, долго плакала. Все мнимое, искусственное спокойствие исчезло в этом громком смирении. И всё-таки, интересно, могли ли хоть когда-нибудь её соседи, страдавшие от плохой звукоизоляции так же, как и сама Т/И, помочь усмирить эту мятежную бурю? Была ли она не одна в моменты, когда её сердце отказывалось принимать тот факт, что исполнение желаний не всегда приводит к счастью?

Следующий день был всё-таки самым обычным. Будильник прозвенел без опозданий, Т/И с трудом нашла запасную рубашку, заварила лапшу и выбежала из квартиры. После этого женщину ждал самый обычный рабочий день, где напряжение всё ещё было ощутимо подобно потоку душного наэлектризованного воздуха в кабинете с неработающим кондиционером. Завтра, а может, и послезавтра, начальник важно встанет посреди зала и зачитает длинный список фамилий. Люди с опущенными головами в последний раз посмотрят на стопку записок на рабочем столе и никогда больше не зайдут в здание, где они всё равно не были ни к чему привязаны. Ну и что, что многие никогда не любили это место, у них была средняя стабильная зарплата, как грубо и неправильно было бы требовать любви за такой дар! Т/И ещё раз осмотрела громадное пространство и помотала головой. Пусть увольняют кого угодно, но не её. Оставаться здесь – больше, чем прихоть, больше, чем отчаяние. С самого момента переезда только работа отвлекала её от алкоголя, разбитого сердца, семейных проблем и слишком высокой цены за съем жилья. Найти подобное место в Сеуле – трата времени, денег и нервов. И как же жаль, что все вокруг чувствуют то же самое.

Вечером Т/И решила пройтись впервые за долгое время. Она была из тех, кто закрывал лицо тканью, нелепо бежал по льду и падал во время зимы, кто наступал в каждую лужу весной, кто точно попадал в сезон ветров осенью и кто абсолютно каждый раз терял сознание от испепеляющей жары летом. Однако в этот раз что-то подтолкнуло девушку узнать город, в котором она провела последние пару лет своей жизни. Вечер был тихим и на удивление тёплым. Несмотря на будний день и позднее время суток, на улице можно было отыскать множество счастливых, иногда уставших, а иногда и вовсе разочарованных лиц. Т/И не выискивала конкретного человека – она купила вкуснейший горячий латте в небольшой кофейне над станцией и принялась расхаживать вдоль небольших уютных магазинчиков спального района, отсвечивающих розовым. Однако вскоре вся непринуждённость этой одиночной прогулки была грубо растоптана – телефон девушки зазвонил.

– Где ты сейчас? – радостно спросил человек с лисьим прищуром. – Я мог бы заехать.

– Здорово, я занята. Пока.

– Уверена?

– Нет.

– Тогда я приеду?

– Нет.

– Я снова сделал что-то не так?

– Я вышла пройтись, давай не сейчас.

– Ладно, пока.

После разговора настроение Т/И несколько изменилось. Она перестала изумлённо рассматривать полные витрины и прислушиваться к волнующему трепету человеческих голосов. Женщина будто бы совсем забыла за существование кофе, купленного ею не так давно, и, спустя ещё некоторое время блужданий, девушка сделала маленький глоток кисловатого противного напитка, она нахмурила брови и скривила губы. Полный жидкости одноразовый стаканчик полетел в мусор. Женщина обернулась и блестящий в свете звёзд мир погас; остались только мрачные лица и назойливые вывески. Медленно выдохнув, она осмотрелась ещё раз. Ноги понесли девушку домой.

Она вернулась и, не разуваясь, прошла на кухню и поставила чайник. Девушка села на стул прямо в верхней одежде и пару минут молча смотрела на танцующие огоньки ничего не выражающим взглядом. Дома было тихо, как никогда прежде. Даже часы, обычно принуждающие хоть к какому-либо действию, казалось, остановились. На улице стояла тёплая весна, стремящаяся к холоду, но снег ещё не выпал. Т/И сорвалась с места, когда чайник запищал так громко, что заложило уши.

– Пак Чимин, – чуть ли не прокричала она сразу же, как гудки умолкли.

– Да, это всё ещё я.

– Я должна сказать.

– Я не понимаю, – собеседник неловко засмеялся, – у тебя что-то случилось? Ты никогда не звонила мне с таким взволнованным голосом.

– Я люблю тебя, Пак Чимин, – сказала она медленно, растягивая каждое слово, и невесело улыбнулась. – Я люблю тебя, представляешь?

– Э?– впервые за долгое время голос айдола прозвучал искренне удивленным. – Я рад, безумно, но чего так неожиданно?

– А мне нужно много причин для того, чтобы в свои двадцать девять лет признаться в чувствах? Мне ведь реально почти тридцать, и вот, я стою на кухне в пальто и ботинках, признаюсь в любви мужчине, которого надеялась игнорировать. Я уточню, – Т/И проявила настойчивость, – я люблю тебя так сильно, что мне хотелось бы, чтобы ты прямо сейчас приехал и снял с меня всю эту одежду, потому что мне уже ужасно жарко и я очень хочу тебя, и потом мы заснули вместе, а завтра утром ты бы уже никуда не уходил. Потом мы бы лежали до полудня, и я не пошла бы на работу, потому что меня и так уволят. Мы бы разговаривали о том, куда поедем следующим летом, и где нужно оказаться, чтобы тебя не узнали, а меня не убили. Затем я бы сказала, что хочу детей, а ты бы попросил не торопиться, потому что у тебя работа. Я бы обиделась, но поняла, и мы бы жили долго и счастливо, а через 5 лет завели бы ребёнка и собаку, – она отдышалась после такой долгой речи. – И я хотела и боялась сказать это уже некоторое время.

– Ты такая милая, – восторженно ответил Чимин. – Не знаю, что сказать, но я могу приехать прямо сейчас.

– А утром снова уедешь?

– А?

– В будущем, которое я только что изложила, ты – другой человек, – голос девушки слегка дрогнул. – Я не хочу больше просыпаться одна. Не хочу думать, с кем ты спишь сейчас. Не хочу бояться, что ты не приедешь больше. Я не хочу ждать того, что, может, никогда не произойдёт, – она села на стул и начала нервно водить руками по коленям. – Ты нужен мне. Больше, чем я нужна тебе, это уж точно.

– Почему ты так думаешь?

– А ты хочешь оспорить?

– Да ну, Т/И, это просто глупо, – его голос звучал испуганно и нерешительно. – Мы так долго к этому шли. Какой смысл отталкивать меня сейчас?

– Я знаю, что ты не понимаешь. Но тебе не изменяли. Тебя не игнорировали. Тебя всегда ждали. Давай просто разойдемся сейчас.

– Но…!

– Ради меня, Чимин. У тебя будет кто-то, кто подходит тебе больше, – женщина заревела.– И это не я. А мне нужно идти дальше, ты знаешь? Мне так жаль, так жаль!

Тихий звук динамика всё ещё отбивался от стен маленькой тёмной кухоньки, когда дрожащими пальцами девушка сбросила вызов и добавила не подписанный до сих пор номер в чёрный список. Т/И осторожно положила телефон на стол, посмотрела в окно – город здесь не сверкал так же, как позавчера ночью. Вместо этого женщина встретила ту же желтоватую луну, насмешливо плывущую где-то в тёмных ночных тучах. Пара слезинок упали на светлую ткань верхней одежды. Капля за каплей, в тот день она выплакала, быть может, даже больше слёз, чем литров пива на выпила за всю свою жизнь.

И всё же, никакая личная трагедия не заставит заядлого офисного работника пропустить хотя бы один рабочий день. И это не сыграло на руку Т/И – её, бесконечно утомленную и, как обычно, не выспавшуюся, вызвал к себе начальник.

– Результаты вашей работы крайне высоки… – начал говорить карикатурно-безликий мужчина, изображая из себя вершителя человеческих судеб. – Но вы же и так понимаете, зачем я вас позвал?

– Да, вроде того, – отозвалась девушка, глядя в лицо надутому от важности человеку.

– Наш филиал переводят, сокращение было неизбежно в любом случае. Что касается вас, – он взглянул на женщину оценивающим взглядом, – вы ещё молоды. Найти работу не составит проблем, особенно с вашим опытом и резюме. К сегодняшнему вечеру освободите своё рабочее место, пожалуйста. Было приятно иметь такого сотрудника, как вы.

Не смотря на все ожидания, Т/И и впрямь молча встала, покланялась, пожелала удачи начальнику, затем закрыла дверь, даже не хлопнув ею, и подошла к столу. Женщина посмотрела на своё место сверху вниз и не нашла там ничего примечательного или важного. Столько лет работы, а унести было нечего. После этого она подняла голову и тоскливым взглядом окинула всё пространство: всё вокруг гудело и жужжало, как рой напуганных пчёлок, у которых так просто отбирают плоды всей проделанной работы. Так было всегда, и так оно и останется. Вне зависимости от того, продолжала ли она свой путь здесь или имя девушки было вычеркнуто из списка работников – этот гомон, подсознательный страх и вечная неудовлетворённость навсегда останутся спутниками тех, кто здесь работает. Т/И взяла коробку с бумагами, которую выкинула возле выхода, обернулась в последний раз и усмехнулась – её больше не ждут.

Выйдя на улицу, девушка посмотрела по сторонам, и тело её было как будто скованно: никогда прежде женщина не покидала место работы в полдень. Т/И достала телефон и полистала меню, затем убрала его и пошагала в сторону метро. Удивительно, но людей там практически не было. В вагончике, где сидели всего пара человек, уволенная увлечённо рассматривала людей. Солнце светило в глаза так сильно, что все лица, казалось, были стёрты. Температура поднялась практически до двадцати градусов. В воздухе витал страх, легкомыслие и непрошедшая горечь из-за разбитого сердца – и всё это было ей так чуждо и родственно одновременно, и всё имело смысл, свои начало и конец, но оказалось слишком бесформенно для того, чтобы съесть на завтрак, обед или ужин. Голова девушки была слегка наклонена набок, а верхняя пуговица расстёгнута – что она не позволяла себе делать прежде, а глаза закрыты, когда её словно посетила удивительная мысль. Женщина порылась в сумке и достала телефон. “Я думаю, что не смогу обойтись только одной бутылкой в ближайшее время.”– написала она второпях. Через пару часов, когда Т/И уже безмолвно валялась на полу у себя дома, и всякое выражение счастья исчезло с её лица, раздался звонок.

– Привет, – прозвучал низкий голос.

– Приве-е-т, – ответила девушка без энтузиазма.

– Тебя всё-таки уволили?

– Да, именно так. Я бы даже сказала, в точку.

– Что делаешь?

– Пытаюсь найти радости жизни в мелочах, но чувствую, что очень скоро просто напьюсь.

– Тогда, – посмеявшись, начал Юнги, – я заеду в восемь?

– Я не найду в себе силы переодеться.

– Уверен, что прямо сейчас ты выглядишь замечательно.

– Только если ты фанат помятых официальных костюмов.

– Самый большой, – мужчина снова усмехнулся. – Давай, скоро буду.

– Не ожидала, что ты и правда будешь во время, – заметила Т/И, усаживаясь в машину.

– Пришлось очень постараться, – улыбнулся Мин, глядя на девушку. – Как дела?

– Достаточно хорошо для того, чтобы заснуть и не проснуться, – сказала она с натянутой улыбкой, но не без иронии.

– Тогда сегодняшний наш гость – это виски, – айдол достал бутылку откуда-то снизу. – Предлагаю начать сейчас, – и два бокала наполнились жидкостью с терпким ореховым запахом.

В комнате отеля они продолжили свою “скорбь” – каждый выпил ещё по три стопки, после чего лица их покраснели. Без всякой на то причины двое уже начали смеяться в середине серьёзных речей, а потом просто включили караоке и, задыхаясь и крича, исполняли корейские народные песни, прыгая на кровати и встречая каждый куплет новой порцией алкоголя. Иногда пара прерывалась на какую-нибудь фразу, не несущую абсолютно никакого смысла, а потом они снова смотрели друг в другу глаза и просто заливались взявшимся из ниоткуда потоком хмельного звонкого смеха. Юнги вскоре скинул свой пиджак, и Т/И повторила это движение за своим кумиром. Двое продолжали танцевать и петь, и солнце садилось всё ниже и ниже, а вскоре исчезло совсем, и свет внутри комнаты тоже погас. Только слабый свет монитора спасал комнату от наступления полнейшей темноты. Вымотавшись, они уселись у изголовья кровати, и в этом неясном свечении сложно было различить что-нибудь, кроме изгибов тел друг друга. Тела намокли от пота, а щёки покрылись красными редкими пятнами. Голоса осели и приобрели ни на что другое не похожую хмельную хрипоту.

– Я абсолютно вымотан, – всё ещё тихо смеясь, сказал Юнги.

– Спасибо, – отозвалась Т/И и проследила за лучиком света на лице собеседника, – я чувствую себя лучше.

– Я же сам предложил, так что только рад.

– Мин Юнги,– девушка словно рассматривала что-то конкретное в его лице.

– Да? – не отстранился айдол.

– Вообще-то я ужасно влюблена.

– Неожиданное признание, – ответил он с намёком на удивление, но не смог выжать его из себя. – Что я должен с этим сделать?

– Избавить меня от этого, – прошептала женщина, когда их носы уже почти соприкоснулись. – Как думаешь, ты сможешь справиться?

– Кто знает, – Юнги провёл тыльной стороной ладони по щеке партнёрши.

– Я думаю, “не попробуешь – не узнаешь” будет как раз, – губы Т/И коснулись губ айдола. Затем она отстранилась и заглянула мужчине в глаза.

Мин ответил более глубоким и нежным поцелуем. Он перевалился на живот, прижав Т/И к кровати. С улицы не доносилось ни единого звука благодаря хорошей звукоизоляции. Запах коньяка обуял всё в этой роскошной комнате. Перед глазами была все ещё плывущая и раскачивающаяся реальность с синеватой полоской света где-то в углу комнаты. Одежда Юнги была гладкой, а кожа – шероховатой и слегка липкой, пропитанной запахом пота и алкоголя. Т/И с лёгкостью расстегнула пуговицы на рубашке партнёра, будто это не её руки сейчас так предательски тряслись. Сделать то же самое на себе оказалось в разы труднее, и девушка приняла помощь партнёра. Он наклонился поцеловать её, и мягкие прикосновения губ партнёров чередовались с решительными нажатиями языка. Дыхание стало ужасно прерывистым, и иногда им просто приходилось отстраняться только для того, чтобы сделать один короткий вдох, а затем снова прильнуть к губам друг друга. Т/И с лёгкостью стянула юбку на длинной молнии, и руками гладила каждый сантиметр тела молодого человека. Мин лёг на девушку своим телом, и жаркое накаливающееся внизу живота сразу пробрало её на приглушенный стон. Айдол прикусил мочку уха партнёрши и поцеловал её в шею.

– Умоляю… – прошептала Т/И в нетерпении, обвив руками и ногами тело Юнги. Даже телевизионный свет погас. Остались только два тела в кромешной темноте. – Я так хочу этого!…

========== Часы нашего счастья ==========

Утро следующего дня, судя по всему, и не собиралось радовать ясной погодой. Ночью пошёл ливень, а теперь за окном образовался такой густой туман, что едва ли можно было разглядеть, что происходит в десяти метрах. Одна за другой, тёмные фары машин полосками яркого света мелькали где-то внизу – и затем все признаки жизни растворялись в густой серой дымке. Как будто во всём мире наступил апокалипсис, и даже в таком оживлённом районе исчезли все посетители элитных заведений.

Но Т/И не нужен был яркий солнечный свет для того, чтобы проснуться. Прошёл уже, должно быть, час, с тех пор, как она открыла глаза и молча лежала, глядя в окно. Тело женщины было накрыто белоснежным, “одолженным” у отеля, одеялом. Чёрные спутанные волосы расстилались на подушке. Здесь, в этой огромной комнате, было необычно тихо – сравнимо только с тем вечером, когда всего пару дней назад девушка изъяснялась в любви “слишком молодому” парню, который никогда ей и не принадлежал. Воспоминания, нахлынувшие так не к месту, вызывали приступ сильнейшей апатии. В голову ударили слова, вылетевшие в тот момент слабости, и лицо Т/И исказилось в болезненную гримасу. Жалость и горечь стали ядом, и она бессильно закрыла уши обеими руками. Может быть, ощущение вынесенного самой себе приговора не будет так давить. Девушка с силой закусила губу и сощурила глаза. В играющем пятнами тёмном мире разгулялся сполна только страх.