Текст книги "Готикана"
Автор книги: РуНикс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 21 страниц)
Играя роль, она потерла засос на плече и пожала плечами.
– Ох, это? На днях я просто врезалась в полку.
Джейд бросила на нее кричащий взгляд: «Да неужели?»
– Подруга, я узнаю засос, когда вижу его, и это, Кор, босс засосов. Если бы засосы могли быть спортом, этот парень мог бы претендовать на Олимпийские игры. Ты с кем-то встречаешься?
Корвина прикусила губу, не желая лгать подруге, но и не желая делиться этим.
– Послушай, – продолжала Джейд. – Я знаю, что в последнее время я была не в лучшем состоянии, и ты, вероятно, чувствовала, что не можешь поделиться со мной, но я здесь для тебя, хорошо? И хочу знать, когда ты встречаешься с парнем достаточно серьезно, чтобы позволить ему оставить на тебе такой след.
Боже, она чувствовала себя такой ужасной подругой, когда Джейд так выразилась. Но она знала, что не может рассказать о Ваде, учитывая сложность ситуации. Поэтому она остановилась на среднем плане.
– Мы вместе не так долго, – подтвердила Корвина. – Но держим это в секрете, пока не убедимся, что это серьезно.
Ложью было то, что она уже знала, насколько все серьезно.
– О боже, он выпускник, не так ли? – Джейд усмехнулась, ее глаза блеснули. – Скажи мне, что секс, по крайней мере, хорош.
Корвина только улыбнулась, а Джейд присвистнула.
– Он, должно быть, бог, если наделил тебя такой улыбкой. Чертова девчонка. Я рада за тебя.
Корвина взяла подругу за руку и сжала ее.
– Спасибо, Джейд.
Джейд посмотрела на ее сумку.
– У тебя с собой карты?
Корвина озадаченно взглянула на нее.
– Да, а что?
– Я не уверена, стоит ли мне идти с Итаном, – она поковыряла траву. – Посмотри, пожалуйста.
Корвина усмехнулась, открыла сумку и достала колоду. Она расчистила немного места на траве между ними, взяла немного воды из бутылки и разбрызгала ее, как учила мама. Достав карты, она начала тасовать их в руках, ощущая, как знакомая тяжесть успокаивает ее разум и мысли.
– Стоит ли ей иди с Итаном на Бал? – спросила она, когда упала одна карта.
Корвина перестала тасовать, перевернула карту и ухмыльнулась.
Туз Кубков.
– Совершенно определенно «да».
– Подруга, ты читаешь таро? – Эрика подошла сбоку и плюхнулась рядом с Джейд, выглядя взволнованной. – Не могла бы ты достать для меня карту, пожалуйста?
Корвина рассмеялась.
– Конечно. Задай мне вопрос.
Эрика на секунду задумалась, прежде чем усмехнуться.
– Мистер Деверелл согласится на мои ухаживания?
Желудок Корвины сжался, желание стереть улыбку Эрики усилилось. Она придала лицу серьезное выражение, удивленная собственной бурной реакцией на девушку, подошедшую к нему, удивленная силой своего собственнического чувства.
Джейд ахнула.
– Он учитель! – прошипела она.
– И что? – Эрика пошевелила бровями. – Это разовая вещь. Никто не узнает. Он горячий, ясно?
Корвина сильнее перетасовала карты, прикусив щеку изнутри, чтобы не натворить чего-нибудь по-настоящему. Выпала карта. Три Меча. Удовлетворение пронзило ее.
– Боюсь, это «нет», Эрика.
Ликование. Она ликовала. Вселенная поддержала ее.
Несколько других студентов подошли к ним, прося Корвину достать карту, и Корвина была рада отвлечься, и уделить время тому, что она любила и чего ей не хватало. В течение часа, когда облака закрыли небо, вокруг нее собралась небольшая толпа, все они либо хотели получить ответ на вопрос, либо наблюдали за чтением для других, включая нескольких учителей.
Это был такой странный момент для нее – странной девушки из леса с необычными глазами и странной матерью – что люди приняли ее в ее естественном облике, такой, какая она есть. Она поняла, что в последнее время перестала сильно заботиться о социальном признании, чувствуя себя менее одинокой и более целостной, и это, вероятно, было связано с тем, как Вад принял ее. Он придавал ей силы через их связь, заставляя ее понять, что она и так привлекательна, что не изгой, что ее место в драгоценном месте. Он катализатор ее принятия себя, ее понимания того, что она другая и что она достойна всего.
Та Корвина, которая несколько месяцев назад избегала даже говорить своей соседке по комнате о своей любви к таро, так сильно отличалась от той Корвины, которая сейчас сидела в саду, окруженная людьми, занимаясь любимым делом, не испытывая ни малейшего дискомфорта.
Это заставило тепло в ее сердце увеличиться в десять раз и вызвало улыбку на губах.
И будто она позвала его, толпа расступилась, и он вошел в круг, его серебристые глаза смотрели на нее, наблюдая, как она делает свое дело. Гордость в его глазах при виде ее в своей стихии, заставила что-то внутри нее взорваться от радости, немного выпрямить ее спину, чуть приподнять подбородок, и ярче улыбнуться.
Она хотела, чтобы он гордился ею так же, как она гордилась им, хотела, чтобы он смотрел на нее и видел талантливую, страстную девушку, а не тяжелый случай, какой она была. Она перетасовывала с особым талантом, по общему признанию, немного выпендриваясь перед ним, и по легкому подергиванию его губ он понял.
Карта упала, и она посмотрела на доктора Кари, который с беспокойством ждал ее ответа. Это было почти комично. Она перевернула его карту. Девять Чашек.
– Думаю, вам определенно следует сделать предложение, доктор Кари, – сказала она и увидела облегчение на его лице.
– Я рад. Моя жена надеялась на это.
– Пожалуйста, профессор.
Доктор Кари пошел своей дорогой, а Корвина продолжала тасовать карты, когда небо потемнело еще больше.
– У меня есть вопрос, Мисс Клемм, – глубокий голос заставил ее внутренне сжаться, когда она посмотрела ему в глаза. – Не будете ли вы так любезны вытянуть для меня карту?
– Конечно, Мистер Деверелл, – она одарила его нарочитой улыбкой, которую он знал, которую много раз видел на ее лице в постели. – Какой вопрос?
Он засунул руки в карманы и склонил голову набок.
– Девушка, в которую я влюблен.
Ее сердце остановилось.
Как и ее руки.
Она услышала вздохи студентов вокруг нее, потрясенных тем, что он из всех людей сказал что-то подобное, испытывал что-то подобное. Корвина почувствовала, как глаза повернулись к ней, и едва сдержалась, снова тасуя карты в слегка дрожащих руках, ее внутренности разрывались и сливались вместе, когда он смотрел на нее со всей свирепостью на лице.
– А что с ней?
Корвина сглотнула, ее голос, к счастью, был ровным, хотя внутри у нее все бушевало.
– Я хотел бы узнать, испытывает ли она те же чувства, – заявил он, не сводя с нее глаз.
Если бы они были одни, Корвина повалила бы его на землю и сорвала с него одежду. Интенсивная смесь возбуждения, эмоций и чего-то такого необъяснимого пульсировала в ее венах, ее глаза хотели заплакать, а губы улыбнуться, грудь вздымалась от одышки, а сердце колотилось от перевозбуждения. В толпе воцарилась тишина, пока они ждали карту.
Корвина тасовала, зная, что карта станет ее ответом, станет всем, что она чувствовала, но не могла сказать в то время. Ей нужно было, чтобы он знал это, а небо, солнце и земля были тому свидетелями.
Карта выпала.
Дрожащими руками она подняла ее, губы тряслись, и повернула к нему.
Две Чаши.
Карта любви обменялась, соединилась, углубилась.
– Она чувствует то же самое, Мистер Деверелл, – Корвина поймала его пылающий взгляд. – Она чувствует то же самое.
Он бы поцеловал ее тогда.
Она увидела это в его глазах, в том свирепом взгляде, который он бросил прямо перед тем, как приподнять ее подбородок и попробовать на вкус ее губы. Но он замер, оставаясь прикованным к месту, его руки сжимались и разжимались в карманах, которые она могла видеть.
Это был один из самых глубоких, напряженных моментов в ее жизни, разделенный только между ними двумя посреди толпы.
– Это приносит облегчение, – заметил он, прежде чем бросить на нее еще один горячий взгляд и уйти.
Корвина сидела на траве, ее мир снова накренился вокруг своей оси от его небрежного заявления, с улыбкой на лице она смотрела ему вслед.
Глава 24
Корвина
Он не упоминал об их заявлении, как и она.
Сразу после этого он на два дня уехал из Веренмор на какую-то работу, пока Корвина занималась, но, боже, она скучала по нему.
На третий день он оставил ей записку с просьбой встретиться с ним в башне после полуночи.
Корвина выскользнула из своей комнаты в черной кружевной ночнушке, одной из тех, что она надела специально для него, и двинулась по коридору, освещая путь свечами. Весь этаж спал, когда она тихо поднималась по каменной лестнице, дойдя до винтовой и тоже поднялась по ней.
Добравшись до самой высокой площадки, она остановилась, вспоминая, как впервые увидела его несколько месяцев назад прямо с того же места, вспоминая, как она была очарована, как все еще очарована.
С легкой улыбкой на губах она слегка приоткрыла тяжелую дверь, поморщившись от громкого скрипа петель, и проскользнула внутрь, направляясь прямо к большому арочному окну с витиеватым узором по краю. Поставив подсвечник в сторону, она выглянула наружу.
Ночь была на удивление ясной. С высоты башни она могла видеть мерцающие огни города далеко в долине, бесконечную гору, окруженную бархатистым черным лесом, полумесяц так близко, что она могла протянуть руку и коснуться его. Ей было интересно, как будет ощущаться ветер на ее лице на такой высоте. Окна были заколочены стеклами, возможно для того, чтобы не дать стихиям проникнуть в комнату.
На долю секунды она задумалась, как Трой, должно быть, чувствовал себя так высоко на крыше, печаль заставила ее отбросить эту мысль. Внизу она смотрела на пустую мощеную дорожку, погруженная в свои мысли о смерти Троя и Алиссы и их сверхъестественном сходстве.
Ей потребовалась минута, чтобы ощутить на себе чей-то взгляд.
Она посмотрела на отражение в стекле, когда Вад прислонился к двери, засунув руки в карманы и пристально глядел на нее. Дверь, через которую она вошла, была закрыта, почему-то не издав ни звука. Знал ли он какой-нибудь трюк?
– Ты пялишься, – сказала она ему, не поворачиваясь, просто видя его отражение, ее пульс трепетал на шее.
Он склонил голову набок в движении, которое было так похоже на него, рассматривая ее.
– Мне нравится наблюдать за тобой.
Она отодвинулась в сторону и удивилась, как он вообще мог видеть ее в скудном лунном свете.
– Вы следите за мной, Мистер Деверелл. И все же я вижу вас лучше.
– А сейчас? – спросил он, делая шаг ближе к ней. – Что ты видишь?
– Загадку, – сказала она ему, играя с ним, как он играл с ней, зная, что эта игра закончится только одним способом, и наслаждалась этим. – Моя загадка. В твоих глазах таится опасность.
– А в твоих глазах все еще светится голод, – его глубокий, хриплый голос резко прорезал пространство между ними. – Скажи, тебе нужно, чтобы я удовлетворял тебя больше?
Корвина почувствовала, как эхо его слов вибрирует где-то глубоко внутри нее. Он видел ее, по-настоящему видел, ее голодное существо, обнаженное перед ним. Тяжело дыша, она прижала руку к окну и уставилась на луну, другой рукой сжимая ночнушку. Она почувствовала тепло его тела позади себя, почувствовала, как он встал у нее за спиной, ее дыхание было громким.
Он оставался у нее за спиной, не совсем прижимаясь к ней, но так близко, что ее спина горела огнем. Его руки уперлись в окне по обе стороны от нее, заключая ее в клетку, и ее соски затвердели. Она видела его пальцы, длинные, красивые пальцы, с аккуратными ногтями, его большие и умелые руки, легкую копну темных волос, зная, что они чувствуют, обхватывая ее груди, когда они кажутся тяжелыми, пощипывая ее соски, скручивая их, причиняя ей боль, прежде чем успокоить. Она слегка покачнулась, головокружение образов и его теплый мускусный запах окутали ее в кокон, где существовали только они двое.
– Ты насладилась толпой учеников в тот день? – спросил он, его голос был похож на дым, который сгустил воздух между ними. – Тебе доставило удовольствие знать, что они ничего не знают? – он слишком хорошо ее знал. – Отвечай, – приказал он.
– Да, – честно ответила она, ее ребра расширялись с каждым вдохом.
– И тебе приятно осознавать, что кто-то может поднять взгляд с тропинки и увидеть, как ты прижимаешься к стеклу? – услышала она его шепот в правом ухе, его горячее дыхание согревало ее кожу.
– Я... – она начала говорить и почувствовала, как его нос коснулся ее мочки, ее слова превратились в стон.
– Как ты прижимаешься к стеклу, когда дьявол трахает тебя за спиной? – он снова вздохнул. – Тебя это волнует?
Она кивнула.
– Хорошая девочка, – похвалил он ее. – Ты надела это для меня? – спросил он, играя с бретелькой ее кружевной ночнушки.
– Мне нравится надевать их, когда я ложусь спать, – захныкала она, когда его язык лизнул ее засос, снимая лямку с ее плеча, обнажая одну грудь перед стеклом.
Никогда в жизни она не была так возбуждена, как сейчас.
Он взял ее волосы в одну руку, потянул за них, заставляя это восхитительное покалывание пробежать по ее голове, вниз по шее, прямо к соскам, прижимая их к холодному стеклу, ощущение заставляло ее стонать.
– Тише, – приказал он. – Мой рот или мой член?
Ее голова откинулась назад.
– И то и другое.
– Жадная девочка, – его голос звучал весело, его пальцы обнаружили влажные складки. – Такая влажная для меня. Выбирай, рот или член?
Румянец пополз по ее шее, при понимании, что ей придётся устно использовать грязное слово. Она никогда не произносила их раньше, даже с ним, и это было странно, хотя ей нравилось слышать, как он это говорит.
– Ты.
– Я что?
– Второй вариант.
Он усмехнулся.
– Ты должна сказать это вслух, маленькая ворона.
Боже, он раздражал. Она вдохнула.
– Твой... член.
– И где ты хочешь его почувствовать?
– Внутри себя.
– Где, Корвина? – напевал он, целуя ее в шею. – На твоих губах, в киске, в заднице? Где ты хочешь его почувствовать?
Румянец на ее лице был огненным.
– В моей киске.
Он погрузил в нее палец в качестве награды, и Корвина приняло его, такая жаждущая и влажная, что с нее стекало по бедрам.
Почувствовав, как он устроился позади нее, такой знакомый и в то же время такой новый каждый раз, она ахнула, ощутив, как он вошел, заполняя ее под мучительным и экстатическим углом. Ее голова откинулась на его плечо, ладони прижались к стеклу, когда он поцеловал ее плечо и шею, руки Вада зажали ее между стеклом и его телом.
– Моя прекрасная, сексуальная маленькая ведьма, – он медленно проник в нее, так глубоко, что она могла чувствовать пульсацию его члена у каждой внутренней стенки. – Говорит мне, что чувствует то же самое. Блядь, создана для меня. Мое безумие.
Его слова, сказанные ей на ухо, такие мягкие, нежные, контрастировали с волнением от их встречи, посылая восхитительные вспышки огня и радости по ее крови.
– Твоя вселенная создала тебя для меня, не так ли? – нежно спросил он, одной рукой обхватив ее грудь. – И это сделало меня тем, кем я являюсь для тебя. Чтобы я мог дать тебе то, в чем ты нуждаешься. Даю ли я тебе то, в чем ты нуждаешься?
Корвина повернула лицо в сторону, их губы встретились.
– Ты даешь мне больше.
– Блядь, – он поцеловал ее, глубоко входя, проглатывая звук ее стона.
Его губы снова скользнули вниз по ее шее, и Корвина положила голову ему на плечо, раздвинув ноги шире, облегчая его движение.
Внезапное ощущение призрачных муравьев, ползающих по ее коже, заставило ее замереть.
Корвина подняла голову, оглядываясь, ее взгляд упал на свое отражение в стекле, и она увидела, что ее глаза полностью почернели.
– Что это? – услышала она его голос позади себя, когда в ее голове возник другой, голос, который она не слышала уже несколько недель, сопровождаемый запахом разложения.
– Ты не нашла меня.
Озноб пробежал по ее телу, и она вдруг почувствовала себя опустошенной и обернулась.
– Что ты увидела? – потребовал он, его глаза были серьезными, когда он наклонился и приблизился к ней.
Она открыла рот, чтобы заговорить, но снова раздался голос.
– Мне нужно, чтобы ты нашла меня. Ты следующая.
Она начала дрожать, вцепившись в волосы, не понимая, что происходит с ее разумом. Это прекратилось. Это должно прекратиться. Она уже несколько недель не слышала ни голоса, ни тени. Это было блаженством. Этого не должно было случиться. Только не снова. Потому что это просто означало, что ее разум все еще расколот.
– Нет, нет, нет, нет, нет, – начала она нараспев, раскачиваясь, как обычно, когда что-то расстраивало ее в детстве, закрывая глаза, пытаясь отгородиться.
Сильная боль в голове заставила ее очнуться.
Вад стоял перед ней, выглядя раздраженным и обеспокоенным, его рука крепко сжимала ее волосы в кулаке, когда он поднял ее лицо, требуя от нее полной концентрации.
– Поговори со мной, – приказал он, и она сдалась, сжимая запястья, ее голова немного прояснилась.
Он слегка ослабил хватку, но не отпустил ее, его серебристые глаза пристально смотрели на нее в лунном свете и свете свечей.
– Я снова услышала девушку, – начала она, подробно описывая то, что она увидела и пережила, и то, что сказал голос. – Я даже не понимаю, как мое подсознание могло это делать, – сказала она после того, как закончила. – Я не знаю, какие подсказки это могло найти, чтобы это произошло. И почему именно сейчас? Почему, когда мы посреди... – ее голос сорвался на рыдание, все замешательство, разочарование, страх, беспокойство нарастали внутри нее, пытаясь затащить ее глубоко в яму отчаяния, от которой она никогда не оправится, не с ее генетической историей.
– Эй, эй, иди сюда, – Вад притянул ее ближе, заключая в объятия.
Корвина вдохнула его запах, заменив уродство, которое нес голос, теплом горящего леса и головокружением бренди, запах, который она узнала до мозга костей. Он крепко прижал ее к себе, удерживая на месте, защищая от вещей, о которых ни один из них не понимал и не знал.
Корвина уткнулась носом ему в грудь, обхватила его руками, наслаждаясь утешением, которое он давал, утешением, с которым она была незнакома до него, ее тело идеально прижималось к его телу.
Он долго обнимал ее, нежно целуя в макушку, слегка покачивая, и Корвина позволила своему сердцу успокоиться, разуму проясниться, а глазам открыться.
Она немного отстранилась и посмотрела на него.
– Извини, что отвлеклась на минуту. Буквально.
Его губы слегка скривились, когда он обхватил ладонями ее лицо, большими пальцами вытирая слезы, которые, она даже не заметила, что скатились по ее щекам.
– Ты сейчас хорошо себя чувствуешь?
Она кивнула ему, поправляя бретельки ночнушки, понимая, что ее грудь все это время была обнажена.
Корвина села на подоконник, наблюдая, как он примостился на противоположной стороне, свечи горели позади него, бросая на него в его черной одежде жуткий свет.
– Я даже не знаю, что я должна найти.
Он задумчиво смотрел на нее в течение долгой минуты, склонив голову набок.
– Ты пробовала спросить Мо?
Корвина моргнула, услышав его предложение.
– Учитывая, что эти голоса являются внутренними, они являются твоим подсознанием, – объяснил он в ее очевидном замешательстве, – Они исходят из одного и того же места. Поскольку Мо это голос, который ты знаешь всю свою жизнь, которому ты доверяешь, почему бы не попробовать спросить его? Чему это может навредить?
Это, должно быть, был самый странный разговор, который она когда-либо представляла себе с ним. Это также имело странный смысл.
– Хочешь, чтобы я спросила сейчас? – она подняла брови.
Он пожал плечами.
– Я бы предпочел, чтобы ты сделал это со мной. На всякий случай.
На случай, если у нее случится нервный срыв.
Корвина вздохнула и закрыла глаза. Она почувствовала, как он положил ее ноги себе на колени, потирая в успокаивающем жесте, как он имел это в виду, но это слегка возбуждало ее, особенно учитывая то, как их прервали.
Она сосредоточилась на его прикосновении, позволяя этому закрепить ее, и подумала про себя.
– Мо? Ты здесь? Мне нужна твоя помощь. Помоги мне. Скажи, что я должна найти.
Она ждала. Ждала. Ждала. И ничего.
Сдавшись, она открыла глаза и покачала головой.
– Я не знаю, как с ним разговаривать. Обычно все происходит наоборот.
Он постукивал пальцами по ее ногам, наигрывая мелодию, которую она не могла расслышать.
– Доверься себе, маленькая ведьма.
Она вздохнула, глядя на луну, и моргнула, что-то внезапно пришло к ней, что-то из ее детства, старый ритуал, который она и ее мать выполняли всего несколько раз в своей жизни.
– Луна, – выдохнула она, поворачиваясь, смотря на Вада. – Черный Бал. Всегда ли он проводится в одну и ту же дату?
Вад нахмурился.
– Нет. Даты меняются.
– Но ведь всегда в полнолуние? – спросила она с колотящимся сердцем.
Она чувствовала его замешательство от того, к чему она клонит.
– Да. По крайней мере, насколько мне известно. А что?
Корвина откинула волосы назад.
– Каждые пять лет бывает особое полнолуние. Оно называется Чернильная Луна. Не так много людей знают об этом, – сообщила она ему, видя, как его взгляд заострился. – Мама говорила мне, что это самое мощное полнолуние на земле, которое духовно обладало силой многих затмений. Я родилась в Чернильную Луну.
– Хорошо, – он обдумал, сказанное ею. – Итак, Черный Бал каждый раз падает на эту Чернильную Луну. Что это значит?
Она в отчаянии стиснула зубы. Хотела бы она иметь хоть какое-то представление.
– Я не знаю. Но мама говорила, что в такую ночь энергия на высоте. Если так много людей было убито на этой территории в такую ночь, и одна из них утверждала, что была настоящей ведьмой, которая прокляла убийц, энергия ночи должна быть мощной.
Корвина почувствовала, как мурашки побежали по ее рукам от ее собственных слов.
– Думаешь, что исчезновения действительно являются чем-то сверхъестественным? – спросил он, его пальцы замерли на ее ногах.
Корвина задумалась над его словами.
– Честно говоря, в этом замке я начинаю верить во все возможное.
