Текст книги "Готикана"

Автор книги: РуНикс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 21 страниц)

Глава 19

Корвина

Весь следующий день Корвина нервничала.

Она почти не спала, странные сны вторгались в ее сознание, в попытке заснуть, сцены из Дракулы чередовались со сценами из Веренмор.

Это был странный, ужасный, но эротический сон о студентах в масках, устраивающих оргии и пьющих кровь в Главном Зале, под контролем одного хозяина, сидящего на троне в комнате. Она была голой у него на коленях, объезжая его член, при этом наблюдая за картиной, выставленной на всеобщее обозрение, в то время как он оставался невидимым позади нее. Он повернул ее во сне, его клыки поцарапали изгиб ее груди, пока капля крови не появилась и не скользнула вниз прямо по ее соску, исчезая в его рту. Его глаза открылись, и вместо серебра, которое она любила, они были полностью черными без белков. Она ахнула и отдернула от него грудь, только для того, чтобы он превратился в зверя и бросил ее на пол, опустошая ее, пока студенты пили друг друга до смерти, полы замка чернели от их крови, пропитывая ее волосы и кожу.

– Это Черный Бал, – прорычал зверь Вад, откусывая огромный часть кожи от ее плеча.

Корвина проснулась, задыхаясь, засос на ее плече пульсировал от того места, где он укусил его в лесу, пот заливал все ее тело, дрожа, как от ужаса, так и от возбуждения. Прижав ладонь к голове, она бросилась в ванную и плеснула холодной водой на лицо, глядя на себя в зеркало.

Оно осталось нетронутым.

Теперь, сидя в его классе, на последнем уроке, обсуждая все о Дракуле, сон оставался на переднем плане ее сознания.

– Одна из ключевых тем в Дракуле, – сказал Мистер Деверелл, постукивая открытым маркером по доске, – Это женская сексуальность. – его глаза на мгновение скользнули по ней, прежде чем он продолжил. – Написанное в то время это относится к обществу, где женщины были либо полностью целомудренными, обрученными или замужними, либо куртизанками и, следовательно, несущественными для общества в их глазах. В то время явная открытая сексуальность трех женщин вампиров, соблазняющих Джонатана, или Люси, обращаемую на зверя, грубо говоря, любое женское сексуальное выражение являлось табу.

Рия, девушка, которая всегда поднимала руку, сделала это снова.

– Быть может, аспект табу связан с корреляцией женского сексуального выражения с актом потребления крови?

Когда он обратился к ней, Корвина вспомнила яркую картину сна: Вад и его клыки, царапающие изгиб ее груди, каплю крови, которая стекала прямой линией к ее соску, и то, как он выпил ее.

Содрогнувшись от порочности этого образа, Корвина скрестила руки на груди, каким-то образом пряча затвердевшие соски за руками, делая заметки.

Урок продолжался, казалось, целую вечность, прежде чем прозвенел звонок.

– Мисс Торн, Мистер Кинг, Мисс Клемм, – раздался его голос. – Пожалуйста, задержитесь на несколько минут. Я хотел бы обсудить ваши работы с вами лично.

Сердце Корвины заколотилось, когда она увидела, как он сел на стул и достал бумаги из одного из ящиков.

Люди выходили из класса, и она тоже встала со своей сумкой.

– О чем ты писала? – спросила Джейд сбоку, когда Рия подошла к нему первой.

Они вели тихий разговор, он указывал на некоторые вещи на ее бумаге, а она кивала.

– Просто о смерти, – пожала плечами Корвина, зная, что он не задерживает ее из-за работы.

Хотя ее работа была хорошей, она тоже это знала. Она написала о смертях, которые не оставили ответов для живых, в основном о ее отце и всех пропавших людях из Веренмор, которые, без сомнения мертвы после стольких лет.

– Я, пожалуй, пойду в медицинский кабинет. Я плохо себя чувствую.

Корвина сосредоточилась на ней.

– Что случилось? Ты уверена?

Джейд направилась к двери.

– Да. Мне нравится медицинский кабинет. Там... мирно. Увидимся позже в башне.

– Просто дай мне знать, если я могу чем-то помочь, – крикнула ей Корвина, беспокоясь за свою подругу, которая после смерти Троя становилась все более и более замкнутой.

Джейд показала ей большой палец и вышла, оставив ее в классе с Матиасом и Вадом, которые были поглощены разговором. Корвина дала им время и подошла к окнам сбоку. День был темным, черные тучи плыли от зенита к горизонту, покрывая весь пейзаж неизбежным мраком. Крутой утес с этой стороны замка уходил прямо вниз, в темно-зеленое покрывало, и в поле зрения не было ничего, кроме величественных и бесконечных гор и скал.

Звук захлопнувшейся двери заставил Корвину развернуться. Закрыв дверь, Вад вернулся к своему столу и прислонился к нему, скрестив руки на груди, его серебристые глаза были скрыты за очками в черной оправе, соответствуя его полностью черному костюму.

Его глаза медленно, лениво изучали ее с головы до ног.

– Почему ты сегодня была возбуждена в классе?

Корвина схватилась за край сумки, решив получить от него ответы.

– Почему ты притворяешься учителем?

Его брови поползли вверх.

– Я учитель.

– Ты также владелец этого замка, – напомнила она ему.

– Верно, – он поудобнее устроился на столе. – Ты имеешь в виду, почему никто больше этого не знает?

– Да.

– Что я получу взамен за ответы на твои вопросы? – его голова наклонилась в движении, которое она начала узнавать.

Она сглотнула, лента колье прижалась к ее пульсу.

– Меня. Так как ты захочешь.

– Я все равно могу заполучить тебя, как захочу, маленькая ворона, – напомнил он ей, и она поняла, что он прав. – Но мне приятно, что ты предложила. Так что ты получишь ответы.

Боже, иногда он мог говорить как придурок, и это все еще заводило ее.

– Так почему никто не знает? – она прислонилась к окну позади себя, тайно волнуясь от осознания того, что между ней и утесом нет ничего, кроме стекла.

– Это долгая история.

– У меня есть время.

Он кивнул, всаживаясь поудобнее.

– Мой отец заплатил моей матери, чтобы та избавилась от меня. Она бросила меня где-то, и меня отправили в приют для мальчиков, где я пробыл очень много лет.

Ее сердце болело за маленького мальчика, которым, должно быть, был этот мужчина, выброшенный, как мусор.

Он достал сигарету, закурил и глубоко затянулся.

– Однажды, когда мне было тринадцать, из ниоткуда появился старик и усыновил меня. Он отвез меня в свой очень милый дом и сказал, что я его внук. Его сын рассказал ему обо мне на смертном одре. Он сказал, что потратил годы, пытаясь найти меня.

– Это было хорошо с его стороны.

Корвина почувствовала, как в груди стало легче, что история приняла более удачный оборот.

Он мрачно усмехнулся.

– Можно так подумать. Видишь ли, у него не было другого наследника. Он становился старше, и Комитет все больше и больше контролировал замок, а он этого не хотел.

Корвина наблюдала, как он выпустил кольцо дыма в потолок, его тело расслабилось, рассказывая свою историю.

– Он начал рассказывать мне о Веренмор, – сказал Вад сквозь дым. – Отдал меня в частную школу, заставил узнать все о собственности и управлении Университетом, о том, как войти в Комитет. Он научил меня многим вещам, единственным хорошим из которых было игра на пианино. И это было сделано только для того, чтобы я мог контролировать свою дикую сторону. Чтобы научить меня сидеть спокойно и думать наедине с самим собой.

Корвина повернулась, открывая окно позади себя, чтобы выпустить дым, и подошла к ближайшему столу, запрыгнув на него, когда он продолжил.

– Веренмор стал для меня огромным, неуловимым сокровищем, – объяснил он, глядя на вид за окном. – Это стало наследственной реликвией, которая по праву принадлежала мне, мальчику, у которого никогда не было ничего своего. Я хотел его, такого же совершенного, каким он был в рассказах.

Ветер ласкал ее затылок, посылая дрожь по всему телу, пока она молчала, позволяя ему говорить.

– В ту ночь, когда мне исполнилось восемнадцать, – Вад докурил сигарету. – Мой дед рассказывал мне об Истребителях.

– Он рассказал тебе легенду? – спросила Корвина, и он мрачно улыбнулся ей.

– Он рассказал мне кое-что похуже, – Вад раздавил сигарету ботинком, его глаза заморозили ее. – Правду.

У Корвины перехватило дыхание.

– Скажи мне.

Он рассматривал ее долгую минуту, просто изучая, оценивая. Сняв очки, он провел рукой по волосам, взъерошив их.

– Мой дед был здесь студентом, когда начались исчезновения. Замок был пуст в течение многих лет, прежде чем здесь появился Университет, и имелись тайные проходы, подземелья, леса, о которых никто ничего не знал. Никто, кроме моего дедушки, у которого была карта, переданная нашей семье.

Корвина поощряла его продолжать.

– Его девушка в то время якобы была ведьмой, – криво усмехнулся он. – По крайней мере, так она всем говорила. Не думаю, что кто-то верил ей, кроме него. Никто не верил. Но верил дедушка.

Небо снаружи немного потемнело как от приближающегося вечера, так и от облаков.

– Он и его друзья увели одну из служанок в замке в лес, потому что его девушка сказала им, что может заставить ее сделать что-то. Они хотели поэкспериментировать. Так что, они увели ее поиграть, и что-то произошло. Служанка умерла, они спрятали ее тело и опьянели от этой силы.

Мурашки покрыли ее руки, челюсть отвисла, когда ее осенило.

– Это были Истребители, – слова вырвались у нее шепотом, и она тут же закрыла рот рукой.

Его глаза остановились на ней.

– Да. Девяносто лет назад.

Черт возьми.

– Черт возьми.

– Да, это были другие времена, – он постучал пальцами по боку, глядя куда-то вдаль. – Ночь полнолуния люди опасались. Именно тогда они спустились в деревню и забрали кого-то обратно в лес. Играли в различные силовые игры, в которые им приходилось играть, и убивали их после этого. Для них это было кайфом, рассказывал он мне. Особенно для него, зная, что он хозяин всего этого.

Корвина потерла руки, пытаясь успокоить сердцебиение, когда что-то пришло ей в голову.

– Подожди, как это возможно? Все Истребители были убиты, разве нет? Как он остался в живых?

Вад поиграл челюстью, снова глядя в окно.

– Когда Университет обнаружил, что происходит, группа учеников нашла Истребителей в лесу и линчевала их.

Корвина кивнула, зная эту часть легенды.

– Он возглавлял группу.

Молчание после его заявления было тяжелым. Корвине потребовалась секунда, чтобы осознать тот факт, что его дед не только убивал людей со своими друзьями, но и набросился на своих друзей и убил их тоже. Это было... у нее даже не нашлось слов, чтобы описать, что это было.

После долгой паузы, чтобы все стало понятным, он продолжил:

– Он сказал мне, что его девушка прокляла их своим предсмертным вздохом, – его голос оставался ровным. – Сказала ему, что Истребители будут выслеживать всех своих убийц из могил.

Черт, это жутко, особенно в тускнеющем дневном свете.

– Что случилось потом?

Корвина обхватила себя руками, когда ужас этой истории медленно начал проникать в ее сознание.

Он пожал плечами.

– Он так и не узнал. Говорят, охотники тоже исчезли, но мой дед слишком боялся этого проклятия, чтобы снова вернуться в это место, хотя и хотел сохранить его.

– А исчезновения на Черном Балу? – спросила она.

– Он верил, что это проклятие, – Вад снова посмотрел на нее. – Он был стариком, близким к смерти, когда рассказал мне эту историю. Он хотел подготовить меня к тому времени, когда я приеду сюда.

– Как он умер? – спросила Корвина, вспомнив слова Аякса о его подозрительной смерти.

– Этого я не могу тебе сказать, маленькая ворона, – цокнул Вад, его глаза заблестели. – Я скажу, что не жалею об этом.

Это могло или не могло означать, что он убил его. Услышав историю, после всего, что сделал его дед, она не могла сказать, что тоже испытывала сожаление. Он, должно быть, уничтожил так много жизней ради своей собственной игры власти.

Корвина обработала все, что он ей выложил, не торопясь просеивать всю историю, грызя ноготь большого пальца.

– Кто-нибудь знает о его проделках? – спросила она после долгого молчания.

– Насколько мне известно, нет, – он начал закатывать рукава рубашки до предплечий. – Он сказал мне, что я был первым человеком, которому он признался, потому что он хотел сохранить это в семье.

– Тогда почему никто здесь не знает, кто ты? – она была сбита с толку. – Если в фамилии нет ничего постыдного, то почему?

– А зачем им это? – он наклонился вперед, его взгляд был жестким. – Если здесь кто-то совершает что-то подозрительное, как ты думаешь, они ослабили бы свою бдительность вокруг Вада Деверелла, владельца Веренмор, члена Комитета, если бы он все время находился в кампусе?

Он прав. Как студент и учитель, у него было больше шансов просто существовать в кампусе и наблюдать за всем, не поднимая никаких красных флагов.

Он продолжил.

– Я приехал в Веренмор сразу после того, как мне все это рассказали. Я жаждал этого места, но эта зараза была чем-то, чего я не хотел. Поэтому я поступил в Университет как обычный студент, желая узнать все об этом месте с самого начала, особенно об исчезновениях.

– И это сработало, – задумчиво произнесла Корвина. – Вот почему ты продолжал притворяться просто другим человеком.

– Очень хорошо, – в его голосе прозвучало одобрение ее умозаключению. – Черный Бал приближался, когда я заручился помощью одной девушки из моего класса.

– Зои, – вспомнила Корвина. – Девушка Аякса.

– Да, – кивнул он. – Она выросла в городе и знала местность лучше, чем я в то время. Однажды она нашла лачугу в лесу и рассказала мне. Я отправился на разведку, чтобы выяснить, жил ли там кто-то, но ушёл в спешке.

В голове всплыло воспоминание о длинном силуэте в лачуге, на которую она наткнулась с Троем и ее друзьями.

– Кажется, я знаю это место.

Он остановился, закатывая другой рукав, его брови опустились.

– Ты ходила там одна?

– Я была с Троем и некоторыми из его друзей, – ответила она ему, опустив глаза в пол при упоминании друга, которого больше не было. Ей нужно было оставаться на верном пути. – Что случилось потом?

Он некоторое время рассматривал ее.

– Зои исчезла. Я приказал Комитету обыскать всю гору. Больше ее никто не видел.

– Значит, ты думаешь, что тот, кто жил в лачуге, несет ответственность за ее пропажу?

Он покачал головой.

– Я не знаю. Даже если это так, это не объясняет исчезновений менее чем на столетие в одну и ту же ночь. А теперь инсценировка самоубийства.

– Инсценировка? – прошептала Корвина, потрясенно моргая от того, как разговор перешел на другую тему. – Ты считаешь, самоубийства были чем?

Вад достал из кармана рубашки клочок бумаги и показал ей. Это была та же записка, которую он показывал ей раньше, Пляска Смерти, которую он нашел на крыше после самоубийства Троя.

– Трой умер в тот самый день, когда должна была быть опубликована твоя статья об этом, – сказал он ей ровным голосом. – Это было предназначено для меня, чтобы найти, и заставляет задуматься, что, черт возьми, происходит в этом Университете. Как кто-то мог заставить двух здоровых, счастливых людей спрыгнуть с крыши.

Корвина смотрела на записку в его руке, в ее голове проносились обрывки мыслей, слишком туманных и несущественных, чтобы за них можно было ухватиться. Она провела рукой по лицу, ее голова начала болеть от всей информации и всех вопросов, которые она задавала.

– А что насчет тел? – спросила она, пытаясь придерживаться линейного хода мыслей. – Тела людей, которых твой дед... – она замолчала.

– Убил? – прямо заявил он. – Он никогда не рассказывал мне, что они делали с телами жертв. Убийц они похоронили где-то в лесу.

– А эти пустые могилы в руинах?

– Пятнадцать пустых могил для пятнадцати жертв Истребителей, которые умерли там, но так и не были найдены.

По крайней мере, это что-то.

– Что насчет того пианино? Который ты ремонтировал?

– Оно принадлежало моему деду, – ответил он ей, скрежеща зубами. – Им нравилось, когда их убийство сопровождалось музыкой.

Корвина вздрогнула, вспомнив, чем они занимались в том месте.

– Не могу поверить, что мы поцеловались там. Это так... жутко.

Что-то изменилось в его глазах, уголки губ изогнулись.

– Я бы поцеловал тебя в крови, Корвина. Если бы у меня был шанс поцеловать тебя, когда тысячи призраков восстали из могил, я бы поцеловал тебя. Не сомневайся в этом.

Ее дыхание сбилось. Видение из ее сна вернулось в десятикратном размере, как он трахал ее, когда кровь заливала ее волосы, люди в масках умирали от обескровливания по сторонам.

Он слез со стола и бросил сигарету в мусорку у двери, прежде чем направиться к ней. Корвина почувствовала, как у нее перехватило дыхание, когда он взял ее бедра в ладони и раздвинул их, задрав ее длинную юбку, сомкнув ее ноги вокруг своей талии.

– Теперь я возьму тебя так, как захочу, не так ли? – пробормотал он, половина его лица находилась в тени, другая в свете серых облачных сумерек.

Корвина схватила его за плечи, когда он вывел ее из равновесия.

– Правило ученика-учителя на самом деле не относится к тебе, да? Ты не можешь лишиться работы, потому что ты... ты.

Его руки скользнули ей под юбку, обхватывая задницу.

– Это применимо, пока я здесь учитель. И я должен быть одним из них, пока не выясню, что здесь происходит. Этот замок мой. Но теперь и вы тоже, Мисс Клемм. Я должен навести порядок, что бы это ни было, но не сомневайся, что я нарушу для тебя правило.

Корвина непроизвольно потерлась о него, ее тело было горячим после сна прошлой ночью. Но ей все еще нужно было кое-что прояснить.

– Что Аякс имел в виду, говоря о старушке? – задыхаясь, спросила она. – Насчет фиолетовых глаз?

Его рука потянула край ее свитера вниз, обнажая ее плечо и засос, который у нее образовался от его рта, в медленно темнеющей комнате.

– В приюте для мальчиков Старушка Зельда предсказывала всякое дерьмо обо всех, – ответил он ей, потирая засос большим пальцем. – Она сказала мне, что однажды я увижу фиолетовые глаза, и когда я увижу, мне придется последовать за ней. Так я и сделал.

Корвина слегка нахмурилась, не понимая.

– Дом для мальчиков, в котором я жил, – он наклонился, облизывая ее засос, заставляя ее внутренности сжаться. – Он назывался «Утренняя Звезда – Потерянный Дом Для Мальчиков», пока не сгорел дотла.

– Что? – Корвина удивленно уставилась на него.

Это... очень странное совпадение.

– Будучи тем, кто я есть в Комитете, я получаю определенный доступ. Три года назад, – он мягко заговорил в ее кожу, – Я числился в их базе данных, пытаясь найти детали моего старого лучшего друга из дома. Я потерял его в огне.

– Мне очень жаль, – она потерла его бицепс.

Он уткнулся носом ей в шею.

– Это привело меня к данным Института. Тогда-то я и увидел фотографию твоей матери.

– Фиолетовые глаза, – прошептала Корвина.

Он кивнул.

– Я ходил к ней.

Подождите, что ?

Она отстранилась, держа его за руки, ее глаза расширились, когда недоверие пробежало по ее крови.

– Ты что?!

Он притянул ее обратно на место, ближе к себе. В классе вокруг них стало намного темнее, чем раньше, но Корвина не могла отвести от него взгляда, ее сердце бешено колотилось от того, что он говорил ей.

– Я ходил к ней, – он схватил ее за подбородок, не давая пошевелиться. – Три года назад. Просто чтобы убедиться, что Старушка Зельда была права.

– И?

– Я пообщался с ней, – сообщил он ей, как будто это была не самая важная часть информации, которой он владел. – Она мало говорила, но говорила о тебе. Сказала мне, что ее маленькая девочка ворон останется совсем одна без нее. Спросила, не стала ли ты ездить чаще в город, чтобы повидаться со мной. Думаю, у нее было неправильное представление о том, что я был твоим возлюбленным. Она спросила, не присмотрю ли я за тобой. Потом замолчала.

Корвина почувствовала, как у нее задрожала челюсть, и вспомнила, как три года назад ее мать только поступила в больницу.

– Потом?

Он убрал выбившуюся прядь волос с ее лица.

– Где ты была три года назад, Корвина?

Ее сердце остановилось.

Это невозможно.

Ни за что на свете.

Нет .

– Где ты была три года назад?

В Институте.

Она была в институте, проходила обследование, после самодиагноза.

Огромная пустота в ее груди заполнилась до краев, переполненная чем-то таким обильным, что она не была уверена, было ли это даже здоровым, но ей было все равно, не тогда, когда прозрение поразило ее.

– Ты видел меня, – прошептала она, ее горло сжалось, глаза горели.

– Я видел тебя, – прошептал он в ответ, поглаживая ее щеку большим пальцем.

– Ты видел меня.

Ее губы задрожали, осознание того, что этот мужчина видел ее, действительно видел, и все еще смотрел на нее с тем взглядом в глазах, заставило что-то внутри нее измениться.

– Я видел тебя, – его серебристый взгляд обжег ее. – Я всегда тебя видел.

Она не знала, что произошло потом, она не хотела знать, что произошло потом, не в тот момент, не тогда, когда этот человек, который видел ее демонов, знал ее демонов и принимал их, стоял так близко к ней. Она не нуждалась в ответах, не с его рукой на ее лице и его глазами на ее. Он видел, действительно видел, в ее луне души, с пятнами, шрамами и темной стороной, невидимой и неизвестной даже ей самой.

Корвина прижалась губами к его губам, изливая все, что она испытывала, но не могла выразить словами в тот момент в поцелуе, ярость ее эмоций застала ее врасплох, освобождение в ее сердце заставило слезы вырваться из ее глаз.

Он знал.

Он всегда знал.

И все равно хотел ее.

То, что она никогда не думала, что у неё не будет не потому, что не заслуживала этого, а потому, что кто бы захотел девушку с голосами в голове и неуверенностью в своем будущем? Подобные вещи существовали только в книгах, которые она любила читать, но не в ее жизни.

Но он был реальным.

Он был настоящим и теплым, и был таким в течение многих лет, о которых она не знала.

Он держал ее лицо, забирая все, что она ему давала, и требуя все больше и больше, пока ей больше нечего было дать, все это было разграблено, все это сдалось, все это принадлежало ему.

И Корвина знала, целуя его в темном классе пустого замка, что его обладание ею было полным, и если они когда-нибудь расстанутся, он будет преследовать ее вечно.