355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Румит Эгис Кин » Марат. История одной души (СИ) » Текст книги (страница 4)
Марат. История одной души (СИ)
  • Текст добавлен: 8 мая 2017, 06:30

Текст книги "Марат. История одной души (СИ)"


Автор книги: Румит Эгис Кин


Жанр:

   

Ужасы


сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)

Волосы Намон были подняты вверх черно-красным ирокезом. Ее руки, покрытые белыми пятнышками ритуального узора, продолжали свой танец. Старуха переворачивала в пальцах фигурку лошади и продолжала наматывать на нее нить.

– Представляешь, Олауда Эквиано выучился писать тогда, когда с этих событий уже минуло двадцать лет. Он никогда больше не видел сестру. Он всю жизнь нес в себе боль.

Намон облизнула нить.

– Это было на самом деле, – рассмеялась она. – Сотни плачущих детей на берегу. Кровавые потеки от деревянных колодок на их шеях. Погонщики с кнутами. Песок, провонявший фекалиями и потом. Мертвецы в волнах. Раса рабов и раса господ.

Марат смотрел, как двигаются ее впалые черные щеки.

– Это наш мир, – добавила колдунья. – Можно все повернуть и повторить сначала. Говори, а то я не чувствую твоего понимания.

– Я понимаю, – возразил Марат.

– Что ты понимаешь?

– Я хотел бы идти вдоль рядов женщин, выставленных на продажу, – признался Марат. – Как господин.

– Прицениваться, щупать их груди, залезать им пальцами в рот, – предположила ведьма, – встречать их взгляды, обессмыслившиеся от страха. Да, это хорошо.

Она снова облизнула нить.

– Ты бы хотел, чтобы рабы были белыми или черными? – спросила Намон.

– Женщины – белыми, – ответил подросток.

– Как твоя сероглазая Лесли? – спросила старуха.

– Да, – подтвердил Марат.

– А ты трахал черную? – поинтересовалась Намон.

– Да, – сказал подросток.

– Когда? – спросила ведьма.

– Почти год назад, – ответил Марат, – и потом еще несколько раз.

Он лишился девственности в маленькой уличной столовой. Она называлась Сан-Педро Макис Поро. Там был бетонный пол, два неровных ряда столиков, грязная барная стойка и комнатушки двух подсобок, сколоченных из старых рекламных щитов. Марат нашел это место, когда начал ходить в колледж. Оно находилось точно на окраине трущобных районов, на середине его пути к дому. Он стал завсегдатаем Макиса. Там была сносная и очень дешевая еда. И еще там работала девушка, в глазах которой Марат заметил особенный влажный блеск.

Он уже хорошо знал это выражение. Так на него смотрели многие женщины. Этот взгляд чем-то напоминал ему взгляд матери в те редкие минуты, когда он делал ее счастливой. Камила так смотрела, когда он пошел в школу, и когда увидела, как он легко поднимает два ведра с водой. Последний раз эта нежность появилась, когда он напомнил ей, что научился считать. Потом он убил ее, и ее глаза погасли.

Официантка была всего на несколько лет старше самого Марата. Она ходила в желто-коричневой юбке и черно-красной американской майке. Она коротко стригла волосы. Марат думал, что она аканка, из протестантской семьи.

Они долго присматривались друг к другу. Ее кожа была черной, лицо – круглым и некрасивым, глаза – большими и доверчивыми. Маленькие руки с белыми ноготками. Марат любил ссыпать мелочь в ее ладони.

Проходя между столиками, она часто задевала бедром его плечо. Иногда он чувствовал, как ее пальцы вскользь задевают его шею. Она наклонялась, чтобы вытереть стол, и Марат мог коснуться мягкого овала ее живота и округлых выпуклостей груди.

Так продолжалось, пока однажды у Марата не кончились деньги. Он высыпал свою мелочь в черные ладони официантки.

– Десять франков, – подсказала девушка.

– Мне не хватает денег, – признался подросток.

Он попытался вспомнить, когда у него был последний заработок. Он решил, что это были выходные, когда он помог разгрузить фуру на овощном рынке, но заплатили не столько деньгами, сколько едой. Марат согласился, так как Роберт брал рисовую муку в уплату за комнату.

– Я не могу тебя так отпустить, – сказала она.

– Я могу что-нибудь сделать, – предложил Марат. – Разгрузить машину или поработать посыльным.

Девушка повернулась и посмотрела на него. На ней была узкая цветная юбка. Он почувствовал, как ее лобок легонько скользит по его плечу. Ее тело было плотным и упругим, как свежий хлеб.

– Хорошо, – согласилась она. – Иди в подсобку.

Марат кивнул. Она глазами показала на завешанную плакатами дверь. Она была сильная – одной рукой несла поднос, заставленный грязной посудой. Марат пошел за ней.

В подсобке был полумрак. Свет пробивался сквозь щели между досками.

– Закрой дверь, – попросила девушка.

Марат послушался. В полутьме стояли два холодильника. Темные стекла. Подросток видел свое отражение в одном из них. Несколько месяцев назад он начал бриться. На щеках и на верхней губе у него были черные крапинки молодой щетины. Его желтая кожа чуть лоснилась от тропической влаги. В колледже преподавали физкультуру. Тело Марата откликнулось на нее и стало развиваться. Его плечи, грудь и бедра приобрели другую форму. Он по-прежнему ходил весь в синяках, но под одеждой их было не видно. Драки с бандой Марти не оставляли на теле таких явных следов, как война с Клавинго.

– Иди сюда, – сказала девушка.

Она подтянула юбку, села на край стола и раздвинула ноги. Она смотрела на Марата прямо, не отводя взгляда. Глаза с расширенными зрачками казались совершенно черными. Марат приблизился. Ее дыхание пахло пивом. Марат подумал, что через тридцать лет эта девушка будет пить как Титими и, как Титими, сойдет с ума. Но это время еще не пришло.

Марат знал, чего она от него хочет. Он потрогал ее. Волоски были густыми и мягкими. Девушка начала дышать чуть-чуть глубже. Она ничего не делала, просто смотрела на него. Марат расстегнул ширинку. Он испытал возбуждение от мысли, что становится старше и сильнее. Мужчину делают мужчиной деньги, убийства и женщины. Об этом никто никогда не говорил, но Марат это знал, и думал, что знают и все остальные. С ним это происходило само собой.

Он почувствовал, как его член скользит по ее коже. С первого раза он не попал. Она чуть подалась вперед. Марат вошел. Он случайно коснулся рукой стола. Там была грязная вода. Он начал двигаться и тут же кончил.

Ему казалось, что его обманули. Он ждал тяжелого сопротивления ее плоти, звериного ожесточения. Она рассмеялась. Он слышал стук своего сердца. Он хотел ее еще раз. Он вспомнил, как убивал Клавинго. Нож вошел в живот. Так легко, так просто. Марата разочаровывала человеческая плоть. Она была какой-то эфемерной, будто ему подсовывали подделки.

– Что? – спросил он.

Аканка перестала смеяться.

– Ничего, – ответила она.

Она легко оттолкнула его, спустила ноги на пол и несколькими движениями опустила вниз свою узкую юбку. Марат взял ее за руку.

– Отпусти, – потребовала она.

– Ты больше не будешь надо мной смеяться, – сказал он.

– Ладно, – раздраженно согласилась девушка.

Марат сквозь майку потрогал ее грудь. Мягкая. Напряженные точки сосков.

– Хватит, – сказала она.

Марат отпустил ее и застегнул ширинку.

– Мы в расчете? – поинтересовался он.

– Нет, – сказала она. – Ты сделал это слишком быстро.

Он молча на нее смотрел. Теперь ее взгляд был другим, странным. Она немножко его боялась.

– Ты раньше занимался любовью? – спросила девушка.

– Нет, – ответил Марат.

Они стояли близко друг к другу, совершенно чужие, с напряженными взглядами.

– Сколько тебе лет? – поинтересовалась она.

– Четырнадцать, – сказал Марат.

– Ты выглядишь старше, – сообщила девушка.

Марат ничего не ответил.

– Я запишу за тобой долг, – обещала она.

***

Марат смотрел, как руки старухи переворачивают и проклеивают маленькую лошадку. Нить бежала непрерывным потоком. Волосков на столе осталось уже немного. Маленькая кукла вуду была почти готова.

– Тебе не понравилась черная? – спросила ведьма.

– Я еще буду с ней спать, – ответил Марат, – и с другими тоже.

– Представь, что ты на рынке рабов, – предложила Намон, – и у тебя денег только на одну женщину. Какую ты купишь?

– Белую, – сказал Марат.

– Мне обидно, – заметила старуха. – Я ведь тоже была молодой.

Марат задумался.

– Нужны и те, и другие, – ответил он. – Белые – нежные, черные – сильные.

– А такие, как ты? – полюбопытствовала ведьма. – Хотел бы ты иметь раба-араба?

Марат пожал плечами. Старуха расхохоталась.

– А раба-ублюдка с кожей непонятного цвета? – предположила она. – Я не про тебя говорю. Я в Абиджане видела помесь гере и китаянки. Странный был ребенок.

– Я не видел китайцев, – ответил Марат.

– Возьми книгу в своем колледже и посмотри, – предложила ведьма. – Они толстенькие и косоглазые.

Марат молчал. Он хотел Лесли не только потому, что она была белой.

Все началось в библиотеке. Им задали прочитать "Отверженных". Марат пошел искать книгу. Он учился на грани, все время рискуя, что его неуспеваемость станет причиной отчисления. Задание по Виктору Гюго стало одним из тех, после невыполнения которых подросток мог попрощаться с судьбой, предложенной ему адвокатом Ульрихом. Его раздражала мысль, что колледж вернет деньги его отцу, а Ульрих усмехнется и скажет, что парень сам сделал свой выбор.

Поэтому Марат шел вдоль книжных полог, искал букву "Г" и чувствовал под босыми ногами теплый паркет библиотечного пола. Тихо. Слышно, как кто-то шуршит стопкой газет.

– Марти, прекрати...

Марат оглянулся на шепот. Его взгляд стал сосредоточенным. Это было за книжными полками. Он знал, что после отдела истории есть глухой закуток, в котором стоят непопулярные книги по философии. Дождь приблизил сумерки. На улице уже было темно, но в библиотеке еще не зажгли свет.

– Ты знаешь, что я тебя хочу...

Марат узнал голос. Сквозь щели между книгами было видно две смутные тени. Одна из них – тот самый Марти, которому он обещал выпустить кишки. Марат беззвучно оскалился.

– Лес, никто не узнает, – продолжал Марти. – Нас не увидят и не услышат.

– Я не буду этого делать, – сказала девушка.

– У тебя мокнут трусики, когда мы целуемся, – возразил Марти.

– Хватит меня лапать, – тихо ответила Лесли.

Раздался шорох. Короткая борьба. Тени отступили друг от друга. Марат почувствовал эрекцию. У него пересохло во рту, он облизнул губы. Она девственница. Белая девственница. Он вспомнил оскорбительную легкость, с которой его приняла девчонка в столовой. Если овладеть Лесли, все будет не так. Марату хотелось грызть – как хищник, он думал не об уязвимой шее и не о податливом животе, он мечтал о том, чтобы мир поворачивался к нему хрустящими позвонками.

Мысли подростка сделали круг и вернулись к тому, что было за книжными полками. Этот худосочный бледный юнец, который избил его, еще не стал мужчиной. Марат опередил его. Похоть и чувство торжества.

– Но ты сама мне все позволяешь, – сказал Марти. – Зачем ты меня заводишь? Ты ведь тоже меня трогаешь.

– Марти, ты знаешь мою мать, – раздраженно прошептала Лесли. – Она же обнюхивает мое белье. Она узнает. Это будет как взрыв. Бум, и моя жизнь станет адом. Ты этого хочешь?

– Мы полгода вместе, – прошептал в ответ Марти. – Все думают, что мы спим. Что изменится?

– Все изменится, – не согласилась девушка. – Ты будешь бахвалиться перед своими тупыми дружками, а я год буду жить в запертой комнате с монашкой-репетитором.

– Лес, тогда что мы делаем вместе? – спросил Марти.

– Я думала, что ты меня любишь, – ответила Лесли.

– Я люблю, – согласился Марти.

– Тогда бери то, что я тебе даю, и не проси больше, – сказала девушка.

– Ты не понимаешь, что я чувствую, – разозлился Марти.

– И что? – спросила девушка. – Ты опять скажешь, что хочешь секса?

– Да, – подтвердил Марти, – здесь, сейчас. Я...

– Значит, тебе плевать на меня, – сказала девушка.

– Лес...

– Отвали от меня, Марти.

Шорох. Девушка вырвалась и ушла. Марти врезал кулаком по полкам, опустился вниз, на пол, и уткнулся лицом в колени. Марат смотрел на него. Он думал о том, что у Марти нет той способности, которая есть у него. Марти не может вызвать в их глазах того влажного блеска. Марату казалось, что если он коснется Лесли, вздохнет с ней одним воздухом, проведет рукой по ее руке и посмотрит прямо в ее бархатисто-серые глаза, то увидит эту потаенную слабость.

– Знаешь, – прошептал Марат в щель между книгами, – я могу ее у тебя отнять.

Темный силуэт Марти вскинул голову.

– Кто здесь? – спросил он.

– Я принесу тебе ее мокрые трусики, – ответил Марат.

Марти передернуло.

– Обезьянка? – догадался он. – Ты научился читать и пришел в библиотеку?

– А ты не можешь поиметь свою девушку, – ответил Марат.

– А у тебя вообще нет девушки, – сказал Марти.

– Ошибаешься, – рассмеялся Марат. – Но дело не в моей девушке, а в твоей.

– Ты не тронешь Лесли, – сказал Марти. – Где ты, гнида?

Он встал и пошел между полок.

– Она сама своей рукой вставит себе мой член, – ответил Марат.

– Ты даже не поцелуешь такую, как она, – процедил Марти. – Твой уровень – это черные спидозные шлюхи в грязном белье.

Марат не ответил. Он не хотел, чтобы Марти его нашел. Он не хотел драться в библиотеке. Если это произойдет, его отчислят, а Марти только пожурит отец.

– Надо было сразу тебя убить, босой ниггер, – сказал Марти в темноту.

Марат не ответил, ускользнул. Он нашел "Отверженных" днем позже и даже прочитал небольшую часть романа. В результате он выкрутился, сдал и остался жить в этом белом муравейнике, как маленький черный паразит. Теперь у него была новая цель.

***

– Читай дальше, – приказала Намон. – Ты достаточно отдохнул.

Ее руки по-прежнему танцевали над фигуркой коня. Казалось, она даже не смотрит, что делает.

– "Когда я прибыл на берег, первой вещью, которая бросилась мне в глаза, было море. Потом я обратил внимание на работорговое судно, которое качалось на волнах, в ожидании своего груза. И еще я увидел белых людей. Все это вместе привело меня в оцепенение, которое скоро превратилось в ужас. Меня подняли на борт. Возможно, я кричал. Я уверился, что попал в мир злых духов, которые собираются убить меня".

Намон расхохоталась. Марат читал дальше.

– "Их комплекция слишком отличалась от нашей, цвет их кожи, их длинные волосы, язык, на котором они говорили, все убеждало меня в правомерности подобного суждения. Когда я огляделся, я увидел, что на полу, вдоль бортов, лежит множество чернокожих, скованных цепями. Меня сковали в одну из таких цепочек. Мне было очень страшно".

Руки старухи сплетали паутину зла. Мысли подростка вернулись к Лесли. После разговора в библиотеке Марата захватило знакомое чувство охоты на человека. Оно уже было у него, когда он воевал с бандой Клавинго. Теперь оно появилось снова. Он изучал Лесли. Он ходил за ней, заглядывал ей в глаза. Он знал, что она понемногу начинает его бояться.

Так продолжалось, пока они не столкнулись у таксофонов. Это произошло поздно вечером, когда в колледже осталось совсем немного студентов. Марат пересдал контрольную и шел по коридору. Он не думал в тот момент о Лесли, его волновал только долг перед Робертом. Каждая задержка в колледже означала отсутствие вечернего заработка.

Вдруг Марат услышал звук – характерный стрекот. Он знал, что его издают диски телефонных автоматов. В холле второго этажа стояло десять бесплатных таксофонов. Марат сам никогда не пользовался этими штуками, но понимал, зачем они нужны. Богатые детишки звонили домой, чтобы их забрали на машине.

– Миссис Годин? – спросила девушка. В тишине пустынного холла ее голос разносился мелодичным эхом. Пауза – она слушает, что ей говорят. Марат узнал Лесли. Он замедлил шаги.

– Да, пожалуйста, – сказала девушка.

Снова пауза, на этот раз долгая. Марат медленно вышел из коридора. Он еще не знал, что будет делать. Ему нужно было, чтобы ее глаза заблестели, чтобы ее губы приоткрылись.

– Попросите Джима, чтобы он забрал меня из школы, – снова заговорила Лесли.

Марат не прятался, но она его не видела. Она стояла в одной из телефонных кабинок, спиной к стеклянной стенке. Ее чудесные волосы дождем падали на плечи. Такие мягкие. Они, должно быть, приятно пахнут.

– Да, я подожду пятнадцать минут.

Короткая пауза.

– В библиотеке.

Лесли на что-то разозлилась.

– Не надо на меня давить! – взорвалась она. – Я сама могу располагать своим временем.

Наступила тишина. Девушка слушала то, что ей говорят в трубку. Марат подошел к ней совсем близко.

– Домой, – устало ответила она.

Еще пауза. Марат слушал. Он мог протянуть руку и коснуться ее шелковистых волос. Он вспомнил, как, прячась за деревом, ждал, когда Клавинго подойдет к нему на расстояние удара. Тогда ему тоже было нужно оказаться близко. Очень, очень близко.

– Все как всегда, – согласилась Лесли. – Спасибо.

Девушка повесила трубку.

– Тупая сука, – добавила она

Марат почуял запах ее волос – странный летучий аромат. Наверное, так пахнут цветы на далеком севере. Лесли вздрогнула и обернулась. Марат смотрел ей в глаза. Ее зрачки немного расширились, но не так, как у той девушки в подсобке столовой.

– Что тебе нужно? – спросила она.

– Мы поспорили с Марти, – ответил Марат.

– Что ты хочешь сказать? – не поняла Лесли.

Марат провел кончиками пальцев по ее руке. Ее кожа была бархатистой. Зрачки девушки еще сильнее расширились.

– Отвали от меня, – сказала она.

Марат приблизился к ней. Лесли забивала запах сигарет. Ее дыхание пахло мятой. Он почувствовал близость ее губ, ее нежной шеи. Она умеренно пользовалась косметикой. Он видел еле заметные остатки подросткового герпеса у нее на лбу.

Дыхание девушки сбилось. Марат все время смотрел ей в глаза. Он не моргал. Его глаза были черными. Лесли поняла, что если она и дальше будет смотреть в них, то увидит что-то в этой темноте.

Его рука коснулась ее бока.

– Тебе приятно, – сказал Марат. Сквозь крахмальную блузку он чувствовал ее живот. Она сделала шаг назад. Он сделал шаг вперед. У нее за спиной оказалась стеклянная стенка кабинки. Отступать дальше было некуда. Марат чувствовал тепло ее тела. Он коснулся ее груди. В ее глазах совсем не осталось серого – одни огромные зрачки.

– Я нравлюсь тебе больше, чем Марти, – вслух подумал Марат. – Ты хочешь меня, а не его.

Марату казалось, что он победил. Сейчас он попробует вкус ее губ, а потом они пойдут в туалет и сделают там то, чего так хотел Марти.

Вместо этого Лесли ударила его в пах, рванулась в сторону, выскочила из кабинки и увеличила дистанцию между ними.

– Передай Марти, что это идиотская шутка, – сказала она брезгливо.

Марат почувствовал ярость. Она не хотела его. Ее губы оставались плотно сжатыми. В ее глазах был только страх – никакого влажного блеска. В паху пульсировала тупая боль. Еще не было такого, чтобы его ударила женщина.

Марат попытался снова к ней подойти, но она шарахнулась назад и сбежала на один пролет вниз по лестнице. Потом обернулась. Марат мог ее догнать, но глухой голос внутри подсказал ему, что это будет конец. Если он начнет избивать Лесли в холле первого этажа, то окажется в тюрьме и выйдет из нее лишь стариком. Наказание будет слабо отличаться от кары за убийство. Марат не хотел закончить седым горбуном, побирающимся в трущобах.

Поэтому он остановился.

***

– "Вопли женщин и стоны смерти превратили корабль в театр ужаса, почти невообразимого. Скоро я страшно отощал и ослаб. Мне разрешили постоянно находиться на палубе. С меня сняли путы. Я был юн, и они знали, как я безобиден. Я ждал, что скоро разделю судьбу своих компаньонов, которые ежедневно умирали рядом со мной. Я ждал, что смерть скоро положит конец моим бедствиям".

Марат перестал читать. Было уже довольно темно. Дождь смешивался с сумерками. Буквы расплывались перед глазами. Руки ведьмы остановились. Старуха смотрела на него.

– Устал, – сказала она, – путаешься.

– Да, – признал подросток. Он посмотрел на лошадку. Она не выглядела как статуэтка – скорее напоминала крошечное чучело. Сходство с любимым конем Лесли было таким, что у Марата захватило дух.

– Хочешь подержать его? – спросила ведьма.

Марат протянул руку.

– Осторожно, – предупредила Намон. – Если ты случайно сломаешь ему ногу, или свернешь шею, Лесли больше не будет на нем кататься.

– И все придется начинать сначала, – догадался Марат.

Старуха усмехнулась.

– Да, – сказала она, – если я соглашусь, и если мне не надоест слушать твои пять книг.

– Нет, – ответил Марат. Он успел убрать руку прежде, чем Намон отдала ему фигурку. – Не хочу рисковать.

– Ты неглуп, – вслух подумала старуха. Она поставила фигурку на стол рядом с собой. Казалось, конь дремлет в стойле.

– Когда твоя девочка выезжает на прогулку? – спросила Намон.

– Завтра воскресенье, – сказал Марат. – В середине дня.

– Мне нужен час, минута, – рассмеялась Намон. – Или тебе все равно, куда и когда он понесет свою всадницу?

– Лесли с родителями поедут на утреннюю службу в Нотр-Дам-де-ла-Пэ, – ответил Марат.

– Ты следил за ней, – одобрила колдунья.

Марат был очень зол после того, как Лесли его отвергла. Он начал искать ее дом. У него не было зацепок, пока он однажды не наткнулся на Джима. Это случилось почти через месяц после столкновения у таксофонов. Марат выходил из колледжа. Знакомый солдат никак на него не отреагировал – подросток больше не приносил в школу свой нож, и у них не было конфликтов. Марат прошел под рамкой металлоискателя, и в этот момент открылась стальная внешняя дверь проходной. В помещение зашел чернокожий очкарик средних лет. Он презентабельно выглядел. Марат понял, что это один из шоферов. Он подумал, что мужчина похож на его бывшего одноклассника Алана.

– Я забрать девочку, – сказал водитель. – Лесли О"Корнел.

Марат вспомнил ее телефонный разговор. "Джим" – мгновенно понял он.

– Я Вас помню, – ответил солдат.

Марат и Джим разминулись. Подросток вышел на улицу. Он чего-то смутно ждал. В происшедшем была какая-то возможность.

Марат немного знал про машины. Знал, что у них есть номера, что они заводятся ключами, что им нужно топливо, чтобы ездить, что у них двери на защелках, а некоторым можно проткнуть колеса. Еще он думал, что на цену машины главным образом влияют ее размеры и наличие в ней кондиционера.

Белая машина Джима стояла прямо перед Маратом. Она была дорогой, но не самой дорогой. Даже дешевле, чем машина адвоката Ульриха.

Марат сделал несколько шагов в сторону и заглянул в окно. Солдат читал, сидя на стульчике у стены. Он не видел улицу. Марат ждал секунду, а потом бросился к машине. Он двигался быстро, чуть пригнувшись, чтобы никто его не заметил.

Он обошел машину со стороны проезжей части. Джим не глушил мотор. От капота парило. Было слышно, как тихо урчит двигатель. Марат дернул водительскую дверь. Она была открыта: Джим знал, что оставляет машину всего на минуту.

Марат лег животом на кресло водителя, дотянулся до ручки бардачка и дернул ее на себя. На сиденье вывалились деньги и документы. Подросток сгреб их в кучу и ретировался. Он не знал, чем эта история закончилась для шофера. Вероятно, Джим решил, что его просто ограбили, и стал осторожнее.

Марат нашел дом девушки. Его привел туда один из адресов. Он долго стоял у забора виллы, пока не увидел снова машину Джима. Лесли с отцом ехали в город. Марат почувствовал, как к нему возвращается азарт охоты. Он начал следить за домом.

***

– Потом они вернутся домой, – продолжал подросток, – и еще через какое-то время она пойдет кататься на лошади. После конной прогулки у них обед.

Ведьма негромко хлопнула в ладоши.

– Немного после полудня, если только я не путаю время второй утренней литургии, – ответила она.

– Мы не ошибемся? – спросил Марат.

– Великий Мастер говорит, что нет, – сказала Намон. – Ты изнасилуешь ее прямо в воде, у берега.

Она посмотрела на Марата.

– Иди, – приказала Намон, – и, когда закончишь, возвращайся, чтобы дальше читать мне книгу.

Марат встал и вышел под дождь. Он не чувствовал предвкушения – только дрожь и злобу.

– Она будет выглядеть прекрасно, – крикнула Намон ему в спину и расхохоталась. Марат понял, что эту жертву у него отняли. Старуха обманула его. Но он не мог изменить своей ненависти. Он знал, что придет к Намон снова, а если не будет Намон, он придет к кому-то еще. Он всегда будет орудием зла.

***

На следующий день дождь перестал, но солнца не было. Над Ямусукро взошел очередной свинцово-тягостный полдень. Марат вышел к озеру. Туман рассеивался. Парило и пахло цветами. Нотр-Дам-де-ла-Пэ был совсем близко. Его огромный купол смутно отражался в воде. Озеро Роаку врезается в ареал города, охватывает территорию собора и уходит в леса. Оно очень красивое. Большую его часть покрывают розовые кувшинки.

Марат пошел вдоль берега. Он знал постоянный маршрут Лесли. Она любила пустынные поля рядом с собором. Конь обычно нес ее вдоль одной из полузаброшенных асфальтированных дорог. Ее скакун был быстрее, чем у жокея, и она отрывалась от своего учителя. Марат думал, что если животное понесет свою всадницу, то жокей скоро останется далеко позади и потеряет Лесли. Намон должна совершить преступление, когда девушка окажется в километре от воды. Достаточно далеко, чтобы сопровождающий заблудился, достаточно близко, чтобы конь доскакал.

Марат принюхался к воздуху и пошел быстрее. Он чувствовал, как его захватывает странная механическая сила злого случая. Ветра не было. Деревья молчаливо опускали ветви в траву. Розовые лепестки цветов будто говорили о девственности.

Где-то далеко заржал конь. В воздухе были злые лоа. Росинки дрожали на стеблях растений. Купол собора блекло мерцал в темном небе. Вот снова крик испуганного животного. Марат побежал. Он слышал стук своего сердца, топот своих ног по земляной тропинке. Он вспотел, майка прилипла к его бокам, но он не мог остановиться.

Через несколько минут бешеного бега Марат упал и приложил ухо к земле. Он никогда не делал так раньше, даже не знал, что так можно сделать. Ему пришла безумная мысль, что Намон сделала и его куклу вуду тоже.

Где-то далеко шумели шоссе. Громко стучало сердце. И еще скакали две лошади. Одна – далеко, другая – совсем рядом. Марат встал и отдышался. Он пошел вперед, постепенно замедляя шаги. Он шел, пока не остановился среди кустов на берегу.

Оттуда он увидел ее. Лесли скакала не по прямой, а по странной дуге – так на излете падает пуля. Она не могла остановить своего коня и не могла спрыгнуть с него – он мчался слишком быстро. Его черные бока покрывала пена, из-под копыт вылетали комья земли.

Марат не прятался. Он просто наблюдал. Лесли все равно ничего не видела. Конь почти добежал до воды. На берегу он подвернул ногу и полетел кувырком. Его копыта ударили воздух. Он упал на бок и в туче брызг съехал в озеро. Марат видел, как под кувшинками прошла высокая волна. Он медленно пошел к месту катастрофы.

Скакун еще брыкался. Его дыхание было хриплым, умученная морда поднималась над водой. Лесли сумела освободить ногу от стремени и встать в полный рост. Девушка была вся мокрая. Она стояла по грудь в воде. Марат видел под одеждой очертания ее тела. Лесли обошла любимца и из последних сил держала его голову. Конь заржал. Его глаза, полные смертного ужаса, смотрели на наездницу. Он понимал, что предал ее.

– Камир, что с тобой? – спросила Лесли. – Ты пытался меня убить.

На губах животного выступила кровавая пена.

– Камир, вставай, здесь могут быть крокодилы, – взмолилась девушка.

Конь моргнул. Его дыхание стало ровнее, глаза успокоились. Намон вытащила булавку из его груди. Благородное сердце погибло.

– Камир, – еще раз позвала Лесли. Она почувствовала, как отяжелела его голова, а мышцы шеи ослабли. Судорога кончалась. Он больше не мутил воду. В его гриве запутались розовые кувшинки.

– Камир, – заплакала девушка, поняв, что он умирает. – Камир, чем ты заболел? Что с тобой случилось?

– Смотри, – сказал Марат.

Лесли вскинула голову. Сначала она не поняла, кого видит, и ее лицо выражало только удивление.

– Смотри, – Марат указывал на коня, – сейчас его глаза погаснут. Душа уйдет из них. Его там больше не будет. Он убежит от тебя и даже от меня.

Марат раздраженно рассмеялся.

– Когда убиваешь, так всегда, – добавил он. – Их глаза просто гаснут. Глаза моей матери и глаза расстрелянного крокодила. Всегда одно и то же.

Марат через голову стянул майку и повесил ее на ближайший куст, потом спустил вниз шорты. Его фаллос был полурасслаблен, но темная головка уже выглядывала наружу. Он раздевался и наблюдал за Лесли. Страх заставил ее зрачки расшириться. Горе сделало ее глаза влажными. Ее щеки раскраснелись от скачки. Она не была в оцепенении, но не знала, что делать. Она обнимала шею умирающего коня и неотрывно смотрела на Марата. Спелый плод, который можно сорвать.

– Ты это сделал, – поняла Лесли.

– Не я, – ответил Марат. Бросил шорты на ветки куста. – Это сделала старуха Намон, ведьма вуду.

Он вошел в озеро. Конь умер. Лесли хватило сил одной рукой закрыть его глаза. Она отступила назад, и морда животного ушла под воду. Над Камиром сомкнулись кувшинки. Лесли вытерла заплаканное лицо мокрыми руками. Она не знала, что капли на лбу и на губах делают ее еще более соблазнительной.

– Куда же ты? – спросил Марат. – Там могут быть крокодилы.

– Лучше крокодилы, чем ты, – ответила девушка.

Марат рассмеялся.

– Они нас не тронут, – сказал он. – Этого не хочет Намон.

Лесли сделала еще шаг назад. Дно становилось все глубже, она оступилась, взбила воду руками. Ее волосы намокли.

– Ты не умеешь плавать, – улыбаясь, констатировал Марат.

– Если ты тронешь меня, – ответила она, – то...

– Ты ведь знаешь, что трону, – прервал ее Марат.

Они были совсем близко. Лесли снова шарахнулась назад, начала тонуть. Он поймал ее за руки, и они закружились в неспокойной воде. Марат был намного быстрее и сильнее. Ему не мешала одежда. Лесли даже не могла оцарапать его.

– Все узнают, что ты меня изнасиловал, – сказала она.

– Нет, – прошептал Марат. – Намон уже запечатала твои уста. Ты просто будешь странной в следующие дни. Все спишут это на смерть Камира. А потом от имени Марти я пришлю Сангаре твои грязные трусики. И тогда все все узнают. Но никто не подумает на меня.

Он прижал ее к себе. Сквозь ткань жокейского костюма она почувствовала его член. Она поняла, что ее жизнь кончилась.

– Пойдем на его труп, – пригласил Марат. – Он еще теплый.


Глава четвертая

ПЕЧАТЬ КАИНА

Было первое сентября. Во французском колледже начался новый учебный год – третий для Марата. Подросток шел домой, чувствовал под ногами мягкую пыль, в которую за засушливое лето превратилась глина, и думал о белой девушке, которую он изнасиловал с помощью колдуньи Намон.

Лесли погибла полгода назад. Она вышла из проходной колледжа, прошла мимо машины, в которой ее ждал Джим, сделала три шага к середине дороги и попала под патрульный бронетранспортер. Водитель даже не видел ее. Он остановился, потому что солдаты сверху начали ему кричать о том, что произошло. Огромные ребристые колеса вездехода оставили от Лесли мокрое пятно, руку и клочок волос. Ее фотография, затянутая черным крепом, все еще висела в холле на втором этаже колледжа.

Сегодня, в своей приветственной речи, директор опять помянул ее смерть. Пятьсот человек минуту молчали в ее память. Никто из них не знал, что это было самоубийство. Никто из них не знал, что Сангаре сжег в камине письмо, склеенное из газетных букв, и белые трусики, испачканные девственной кровью. Лесли осталась чистой. Она умерла, как член их неприкосновенного белого круга. Ей поставили трогательный памятник на католическом кладбище, а в ее гроб положили фрагмент уздечки ее любимого коня, который она носила после его смерти. В минуту молчания Марат слушал их безмолвие, и ему хотелось закричать: "Это я, я имел ее, я заставил ее выйти на дорогу". Но он не мог. Его держали за горло ледяные руки страха. Все чаще он видел спонтанную неприязнь в глазах других людей. Он знал, что если признается, ему поверит каждый, и суд будет скорым.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю