Текст книги "Марат. История одной души (СИ)"

Автор книги: Румит Эгис Кин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц)

– Какая моему отцу разница, как я проживу свою жизнь? – спросил Марат. – Я могу есть на эти деньги десять лет и совсем ничего не делать. Может быть, я этого хочу?

Марат отвернулся от окна и посмотрел на Ульриха.

– Разница в законах, – сказал тот. – Твой отец должен дать тебе возможность стать полноценным членом общества. И все.

– И чему там учат? – поинтересовался Марат.

– Ты будешь свободно читать и писать на английском, французском и африкаанс. Тебя научат географии, истории, физике. Множеству вещей. Ты будешь знать, как все устроено в этом мире, как работает человеческое тело и где страна Финляндия.

– Зачем? – спросил Марат.

– Ты сможешь потом получить второе образование и стать юристом, как я. У тебя будет такая же машина и куча других вещей, – сказал Ульрих. – Ты сможешь стать военным. Сможешь уехать из Кот Д"Ивуара. Все, что захочешь.

Марат посмотрел в окно. Стекла джипа были затемненными. Белые подростки не видели, что на них смотрят. Одна парочка отошла от остальных. Марат смотрел, как руки белого юнца скользят по блузке девушки. Он был медлительным и неловким. Она, смеясь, откинула голову назад. Большие губы, чуть загорелая кожа. Француженка или марокканка. Марат видел всего несколько таких. Такие не ходили по улицам его квартала. Они выходили из машин в центре города, чтобы тут же оказаться за узорчатыми заборами. Они жили в безопасных клетках.

Ульрих пожал плечами.

– Подписывай или уходи, – поторопил он.

– Мы можем подвезти тебя обратно к твоему кварталу, – предложил водитель.

Марат молчал и смотрел на целующую парочку. Каштановые волосы, рассыпавшиеся по плечам. Глупая улыбка на его лице. Белые такие слабые. Подросток почувствовал эрекцию. Она случалась не первый раз в его жизни. Но это все еще было новое ощущение. Марат мельком посмотрел на свои шорты. Ульрих ничего не замечал.

– Если ты ничего не скажешь, я попрошу Фахида высадить тебя из машины, – предупредил он.

Марат подумал, что хочет иметь право войти за этот забор. Он хотел знать, как пахнет одежда этих слабых детей, хотел видеть, как они опускают глаза, встретив его темный взгляд.

– Фахид, – сказал белый.

Мусульманин начал открывать свою дверь.

– Я согласен, – решил Марат.

– Было бы о чем думать, – раздраженно сказал Ульрих.

Он вытащил из кармана толстую золотую ручку, щелкнул ей и протянул Марату. Подросток повертел вещицу в руках.

– В конце, – подсказал белый.

Марат перелистнул документ на последнюю страницу, нашел свободную графу и расписался. До этого он подписывал только свои письменные работы в школе.

– Что теперь будет? – спросил Марат.

Ульрих недоверчиво посмотрел на его каракули, потом поставил рядом свой витиеватый росчерк.

– Надеюсь, у тебя постоянная подпись, – сказал он.

– Да, – подтвердил Марат.

– Хорошо, – кивнул адвокат. – Дальше мы зайдем в колледж и оговорим условия, на которых тебя туда могут взять.

Ульрих и Фахид вышли из машины. Марат попытался открыть свою дверь, но в ней был какой-то фокус. На долю секунды к нему пришла паника. Вот сейчас его и убьют, прямо посреди роскошной улицы центрального города. И никто не увидит расправу сквозь эти темные стекла.

– Помоги ему, – приказал белый.

Слуга снаружи открыл дверь Марата. Он улыбнулся одними уголками губ. Марату стало не по себе. "Он знает, – прокаркала Намон, – знает, что ты маленький волчонок с ножом в кармане, знает твою ненависть и твой страх". Подросток выбрался на улицу.

Теплый асфальт под босыми ногами. Марата вдруг обжег взгляд белой девочки. Между ними было всего несколько метров и решетка. Француженка рассмеялась.

– Марти, смотри, кажется, эту обезьянку ведут сюда.

Неловкий юнец оглянулся. Он был черноволосый, кудрявый, с немного вздернутым носом и тонкими чертами лица. В уголках его губ отразилась брезгливость.

– Доктор Сангаре представит нам картину развития человека, – прокомментировал он.

– Поуважительней! – гаркнул Ульрих.

– Пойдем, – позвала белая.

Марти перестал пялиться на босые ноги Марата. Двое школьников повернулись и, держась за руки, зашагали к крыльцу. Зато теперь на прибывших смотрели все курильщики.

– Засранцы, – громко сказал авдокат. Он взглянул на Марата. Араб-полукровка стоял, слегка наклонив голову. Он подумал, что запомнит этого белого мальчика. Фахид попытался положить руку Марату на плечо, но подросток увернулся. Они пошли вдоль забора под расстрелом светлоглазых взглядов.

***

На узкой проходной дежурил ооновский солдат. Белая кожа и зеленый берет. Внимательные голубые глаза. Комнатка была перекрыта рамой миноискателя. Фахид ссыпал из кармана горсть мелочи и первый прошел под турникетом.

– У тебя есть большие металлические предметы? – спросил Ульрих у подростка.

– Какая разница? – спросил Марат.

– Если есть, покажи их мне, – ответил ему солдат.

Марат посмотрел на металлическую конструкцию. В ней мигал крошечный красный глаз. Ульрих выложил на полочку рядом с рамкой свою ручку и маленькую связку ключей.

– У меня ничего нет, – заверил Марат.

– Хорошо, – сказал солдат.

Марат перешагнул стальной порог и вздрогнул. Красный глаз над ним запел как автомобильная сирена. Солдат нажал кнопку на стене, и звук смолк.

– Давай попробуем еще раз, – предложил военный.

Марату стало не по себе. Он убил Клавинго в дождливый день. До убийства он представлял, что вымоет нож прямо в реке, но когда челюсти крокодила сомкнулись на груди мертвого врага, все стало другим. Клавинго ушел под воду, а Марат побежал. Он до сих пор помнил, как отмывал нож в луже на дороге. Кровь красила воду. Вдруг там что-то осталось?

Марат шагнул вперед, и глаз снова пискнул. Подросток отступил.

– Просто покажи ему свои металлические вещи, – сказал Ульрих. – Это формальность. Тебе их вернут.

Рука Марата замерла над карманом. Еще можно убежать. Нож был из белого сверкающего металла. Марат помнил его чистую поверхность. Он знал ее наизусть. Он умел одним движением выхватывать его из кармана. Там ничего не осталось. Они ничего не заметят.

– У тебя не просто вещь? – негромко сказал Фахид.

Марат посмотрел на мусульманина. Все та же улыбка в уголках губ. Подросток вдруг понял, что у него бы ничего не получилось. Фахид ждал удара в шею. Он специально сел вперед.

– У него оружие? – уточнил солдат.

– Точно я не знаю, – ответил Фахид.

Марат залез рукой в карман и выложил на полочку сложенный нож.

– Бабочка, – присвистнул ооновец. Было мгновение, когда его лицо напряглось, как будто он ждал чего-то худшего.

Марат прошел через рамку и протянул руку к ножу.

– Нет, – сказал солдат. – Внутри колледжа такие вещи запрещены.

– Мне его вернут? – почти спокойно спросил Марат.

– Да, – подтвердил военный, – когда пойдешь назад. Но больше не приноси его сюда. Это серьезная штука.

– Это всего лишь перочинный ножик, – возмутился Ульрих.

Солдат посмотрел на Марата и уклончиво качнул головой. Подросток отвел глаза. Они вошли во двор.

– Это не перочинный нож, сэр, – заметил Фахид. – Это раскладной нож. Им пользуются уличные убийцы.

Ульрих пожал плечами.

– Все мальчишки похожи, – сказал он.

Мусульманин не стал возражать. Они поднялись на крыльцо. Там было тихо. Марти исчез. Все остальные не спешили выражать свое мнение. Подростки отступали и опускали глаза. Марату казалось, что все они смотрят на его босые ноги.

***

Двери колледжа были старые, массивные, двустворчатые. Фахид предупредительно распахнул их перед Ульрихом. Марат прошел вслед за адвокатом.

В холле работал мощный кондиционер. Пол был каменный, и у Марата сразу замерзли ноги.

Здесь все было тяжелым, гладким, вечным. Высокий потолок. Колонны. Черный стол консьержки. Белый телефон на нем. Почти такой же был в кабинете доктора Анри. Три коридора; два уходят в стороны, один – вперед, и в его конце видно длинную галерею с широкими окнами. На стене – картины. На подоконниках – портфели. Рядом с ними одиноко стоит девушка Марти. Марат поймал ее взгляд, и она резко отвернулась.

Ульрих что-то сказал консьержке. Женщина сняла трубку с телефона. Она была темнокожая, но в костюме и с ухоженными блестящими волосами, как у белых девушек.

Марат рассматривал архитектуру. Над тем коридором, который шел прямо, была лестница в два марша. Ступени из мрамора. Золотые амуры над перилами.

– Марат, – позвал Ульрих.

Они пошли направо. Здесь тоже были широкие окна. Марат увидел улицу и желтый джип за оградой. Коридор кончился серией комнат. Марат почувствовал под ногами ковер.

Еще одна девушка за столом. Очень красивая тридцатилетняя мулатка в голубой блузке. Марат понял, что ее смутил его взгляд. Ему это понравилось.

– Господин Сангаре ждет вас, – сказала женщина. – Большая дверь налево.

– Спасибо, – поблагодарил Ульрих.

Фахид открыл дверь, и они зашли в кабинет.

Сначала Марат увидел книги. Их было много. Они стояли вдоль стен от пола и до потолка. Сам директор сидел за большим столом, спиной к окну.

– Welcome, – сухо улыбнулся он.

– Hi, – на американский манер ответил Ульрих и тут же снова перешел на французский. – Мальчик совсем не говорит по-английски.

– Это не страшно, – ответил директор. У него было непроницаемое лицо с правильными чертами. Он привстал навстречу Ульриху, и они через стол поздоровались за руку.

В кабинете было два кресла для гостей.

– Садись, – сказал Фахид Марату. Он официально кивнул, вышел и закрыл дверь. Марат сел. Директор впервые посмотрел на него. Серые глаза, как у той девушки во дворе.

– Мое имя Ульрих Юль Амане, – сообщил адвокат. – Я представляю интересы Алассана Буаньи.

– Очень приятно, что Алассан Буаньи выбрал наш колледж, – сказал директор. – Мое имя Вы, вероятно, уже знаете.

– Да, господин Сангаре, – подтвердил Ульрих. – У нас есть возможность подписать контракт на три тысячи долларов.

– Как зовут мальчика? – спросил директор.

– Марат, – ответил подросток.

– Марат Шудри-Буаньи, – поправил Ульрих.

– Вы должны понимать, что политика колледжа допускает отчисление учеников, – сказал директор. – Контракт может быть расторгнут в случае, если он не сможет пройти аттестацию.

– Это будет его выбором, – ответил адвокат.

– Незаконнорожденный сын, – сказал Сангаре.

– Да, – подтвердил Ульрих.

Белые мужчины встретились взглядами.

– И сирота по матери, без опеки, – добавил директор.

– Вы правы, – сказал адвокат.

– Значит, я верно понимаю ситуацию, – кивнул Сангаре.

Он с интересом посмотрел на босые ноги Марата. Тот сидел и поджимал пальцы.

– У тебя есть хоть какое-то образование? – спросил Сангаре у подростка.

– Я учусь в школе, – сказал Марат.

– Там четыре предмета, – заметил Ульрих. – Два французских, начальная математика и божье слово.

– Господин Юль Амане, Вы не могли бы оставить нас вдвоем? – попросил директор.

– Я хотел бы как можно быстрее подписать все бумаги, – сказал Ульрих, но склонил голову и вышел.

Марат понял, что в комнате очень тихо. Директор полистал договор, потом посмотрел прямо на подростка.

– С кем ты живешь? – спросил он.

– Один, – ответил Марат.

– Работаешь?

– Я много чего делаю, – сказал Марат.

Сангаре не засмеялся.

– Ты здоров? – поинтересовался он.

Марат пожал плечами.

– В основном я имею в виду СПИД, – уточнил директор.

– У меня его нет, – сказал Марат.

– Откуда ты это знаешь? – спросил мужчина.

– Сначала появляется саркома Капоши, – ответил Марат.

– Хорошо, – заметил Сангаре. – Ты не глуп.

Марат молчал.

– Ты действительно хочешь здесь учиться? – директор говорил по-французски без акцента.

– Я ведь ничего не теряю, – сказал Марат.

– Так хочешь или не хочешь? – повторил Сангаре.

– Хочу, – подтвердил Марат.

– Почему? – спросил мужчина.

– Здесь все белые, – вслух подумал подросток.

– Не все, – возразил Сангаре. – Примерно три четверти.

Марат пожал плечами.

– Каким ты хочешь быть через пять лет? – поинтересовался директор.

– Сильным, – не задумываясь, сказал подросток.

Сангаре встал, подошел к книжным полкам, провел пальцем по корешкам и вытащил книгу. Он остановился у окна. Только сейчас Марат увидел, какой это высокий человек. У мужчины были развитые плечи. Он мог бы быть солдатом.

Директор пролистал книгу, обошел стол и протянул ее подростку.

– Отсюда, – сказал он.

Буквы были большие. Марат решил, что ему будет не сложно. Даже проще, чем читать библию в бывшей школе.

– "Миллионы лет у цветов растут шипы. И миллионы лет барашки все-таки едят цветы. Так неужели же это не серьезное дело – понять, почему они изо всех сил стараются отрастить шипы, если от шипов нет никакого толку?"

Марат перевел дух. Он читал сбивчиво.

– "Неужели это не важно, что барашки и цветы воюют друг с другом?" – продолжал он. – "Да разве это не серьезнее и не важнее, чем арифметика толстого господина с багровым лицом?"

Страница кончилась, подросток посмотрел на директора. Сангаре жестом предложил перевернуть страницу.

– "А если я знаю единственный в мире цветок, он растет только на моей планете, и другого такого больше нигде нет, а маленький барашек в одно прекрасное утро вдруг возьмет и съест его, и даже не будет знать, что он натворил? И это все, по-твоему, не важно?"

– Достаточно.

Марат остановился и вернул книгу в большие руки директора.

– Что ты об этом думаешь? – спросил тот.

Марат пожал плечами.

– Ты выглядишь как человек, который решил, что ему можно все, – сказал Сангаре, – потому что в мире есть только одна сторона.

Марат молчал. Он чувствовал в этих словах странную пустоту. Для него они мало чем отличались от непонятного оскорбления Марти. Но Марти приводил его в ярость, а Сангаре вызывал смутный страх. Он знал что-то, как знала что-то колдунья Намон.

– Ты не сможешь учиться со своими сверстниками, – предупредил директор. – Я отправлю тебя к ребятам на год младше, и даже среди них тебе будет очень тяжело. Они выросли в совсем других семьях. Они все свободно читают на трех языках. Есть вероятность, что тебя не примут. Тебя это не пугает?

Марат отрицательно качнул головой.

– Я верю, что у тебя нет саркомы Капоши, – сообщил мужчина, – но тебе все равно придется пройти обследование, иначе будут нервничать родители других детей. Понимаешь?

– Да, – это Марат понимал.

– У тебя возьмут кровь из вены, – предупредил директор.

– Я знаю, – кивнул Марат. Доктор Анри уже делал это, когда приходил лечить Камилу.

Сангаре вырвал страницу из крошечного блокнота на столе и что-то в нее написал.

– Я возьму тебя в мой колледж, – сказал он.

Марат кивнул. Директор протянул ему бумажку.

– В таких случаях говорят "спасибо", – заметил он. – Листок отдай моему секретарю.

– Мулатка? – уточнил Марат.

Секунду мужчина странно смотрел на него.

– Да, можно сказать и так, – подтвердил он.

Марат вышел из кабинета.

Фахид и Ульрих сидели в креслах для посетителей. Марат встретил их взгляды, ненадолго замялся, потом отдал записку женщине. Он почувствовал солнечное тепло ее кожи.

– Господин Юль Амане, – сказала она, – господин Сангаре просит Вас вернуться в кабинет.

Ульрих встал.

– Господин Шудри-Буаньи, идите за мной, – голубая блузка легко выскользнула из-за стола и заспешила вдоль по коридору.

Марат не сразу понял, что она обращалась к нему. Сначала его растерянный взгляд уперся в Фахида, и только потом он догадался, что Буаньи – это теперь его собственное второе имя. Мусульманин продолжал улыбаться уголками губ.

Марат догнал женщину. Она не оглядывалась на него и ничего не говорила. Они прошли холодный пустынный холл и свернули в центральное крыло здания. На окне по-прежнему лежали портфели. Но девушка исчезла. Зато появился Марти. Он сидел на подоконнике и с тремя одноклассниками ел гранат. Подростки выковыривали крупные косточки и бросали их в мятый кулек из тетрадного листа.

– Для этого есть столовая, – по-французски сказала им мулатка.

– Мы не сорим, – ответил ей высокий худосочный блондин. Он перевел взгляд с женщины на Марата и глупо ухмыльнулся. Марат прошел мимо.

– Обезьянка, – громко прошептал Марти у него за спиной. Блондин и двое других засмеялись.

***

Пунктом назначения оказалась небольшая комната с кафельным полом. У окна, закинув ногу на ногу, сидел еще один белый. Он читал книгу. Мулатка заговорила с ним на африкаанс. Он положил роман на подоконник. Марат подумал, что люди здесь другие. Дело было не в школьниках на крыльце. Здесь вообще все было другим.

– Ты сможешь сам дойти обратно? – спросила голубая блузка у Марата.

– Да, – ответил подросток. Он не знал, как можно заблудиться в прямом коридоре.

Она ушла.

– Как тебя зовут? – поинтересовался мужчина.

– Марат.

– Ты говоришь только по-французски?

– Да, – подтвердил подросток. – Вы доктор?

– Доктор, – подтвердил белый. – Ты будешь здесь учиться? Садись.

Марат сел. Мужчина помыл руки. Он был молодой, со светлыми волосами, с маленькими конопушками на лице.

– Да, – сказал Марат.

– Ты боишься вида крови? – Белый достал из шкафа баночку, перевернул ее, подошел к Марату с мокрой ватой.

– Нет. – Марат усмехнулся. Он помнил, как кровь сочилась из десен его матери, как она вытекала из огнестрельных ран в спине крокодила. Мужчина встретил взгляд Марата, и в его лице что-то изменилось. Они не будут друзьями.

– Протяни руку, – попросил белый.

Марат послушался. Доктор быстро протер кожу в локтевой ямочке, слегка подавил вену, отошел, вернулся со жгутом и белым пакетиком.

– Сожми кулак, – сказал он.

Марат сжал. Его рука взбугрилась мышцами. Пальцы мгновенно посерели.

– Можно не так сильно, – заметил доктор.

Подросток смотрел, как белый втыкает иголку ему в руку. Врач был ловким – Марат ничего не почувствовал. Кровь темным потоком побежала внутрь прозрачного пластикового цилиндра. Марат посмотрел на доктора. Анри говорил, что достаточно пузырька воздуха в вене, чтобы убить человека. Хочет ли этого белый?

– Все, – сказал мужчина. Он вытащил иголку так же незаметно, как и ввел ее. На коже Марата осталось крошечное темное пятнышко и капелька крови над ним. Белый положил ватку на место прокола.

– Согни руку, – посоветовал он.

– Что мне делать дальше? – поинтересовался Марат.

– Адисса ждет тебя у кабинета директора, – ответил доктор.

– Вату долго держать? – спросил подросток.

Врач закрыл иголку насадочкой и встал.

– Десять минут, – ответил он.

Марат вышел в коридор. Те четверо оставались на своем месте. Они тоже его видели. Марат медленно пошел вперед. Он подумал, что сейчас что-то будет. Его рука машинально ощупала пустой карман – нож остался на проходной.

Коридор был длинный. Марат видел, как Марти перешел на другую его сторону и, поджав ногу, встал спиной к стене. На нем был милый костюмчик. Он носил черные лакированные ботинки, те самые, для которых нужна щеточка.

– Я вижу оживший урок биологии, – сказал белый подросток. Он держал в руках кулек с косточками.

– Посмотрите на этот характерный большой лоб и удлиненные руки, – продолжал Марти. На окне загоготали. – На прекрасно развитые для прямохождения стопы ног.

Марат не понимал оскорблений, но понимал, что над ним издеваются. Он представил, как будет выглядеть живот Марти, расходящийся под направленным снизу вверх ударом ножа. И как будет выглядеть его глупое лицо, когда он посмотрит вниз и увидит свои вываливающиеся кишки.

– Посмотрите на выражение лица настоящего хищника джунглей, – предложил Марти. – Он демонстрирует зубы...

Они поравнялись, и белый бросил в Марата гранатовую косточку. Она попала в висок.

Марат бросился на Марти. Он мог бы убить его голыми руками, но не успел. Мальчишки на окне только этого и ждали.

Двое схватили полукровку за руки. Третий одел ему на голову целлофановый пакет. Их было больше, чем ребят в банде Клавинго, и хотя они были слабее, они выигрывали за счет возраста и сообразительности. Они заламывали руки Марата вверх, чтобы он не мог пользоваться ногами. Гранатовая косточка все еще сползала вниз по его виску.

Марти ударил Марата поддых. Он бил не так, как Клавинго – всего один раз, но очень сильно. У него было время, и он тщательно прицеливался. Второй удар – в пах. Марат попытался защититься ногой, но у него не получилось.

Воздух в пакете кончался. Целлофан прилип к лицу. В глазах потемнело. Марата отпустили, и он упал на колени. Он чувствовал, как ему на голову сыплются гранатовые косточки.

– Марти, ты идиот, – сказал блондин. – Адисса видела, что мы едим.

– Если она проговорится, мой отец ее уволит и построит колледжу новый спортзал, – ответил Марти.

Марату удалось сорвать пакет с головы. Он вдохнул. Красное стало синим. Он видел, как они уходят.

– Давай один на один, – прохрипел он.

Марти обернулся. Его лицо исказила удивленная усмешка.

– Давай один на один, – повторил Марат. Он еще не мог встать. Голова кружилась от нехватки воздуха.

– Обезьянка заговорила, – прокомментировал Марти.

Блондин вернулся и наклонился к Марату.

– Мы не деремся с черными один на один, – сказал он.

Марату полегчало, и он ударил блондина в пах. Ему показалось, что тот даже подпрыгнул. Его лицо превратилось в беззвучную гримасу боли. Марат попытался встать, но не успел. Он еще не отдышался и был слишком медлительным.

Первым очнулся Марти. Он ударил Марата ногой в бок, под ребра. Вспышка боли черной волной пробежала через все тело. Когда Камила кляузничала, старик Роберт бил Марата палкой по ногам. От этого оставались длинные синие следы.

Второй удар пришелся по голове. Он был глухой и тяжелый. Кто-то опустил на Марата свой полный книг портфель. Марат упал на четвереньки. Ему хватило ловкости поймать чью-то ногу. Он дернул ее на себя. Противник упал. Но это уже ничего не дало.

Марата били ногами. Он глубоко дышал и слушал стук своего сердца. Он думал о том, что начинается новая война. Точки боли вспыхивали одна за другой, будто его тело стало древней землей, покрытой язвами извергающихся вулканов. Скользящий удар в лоб.

– Не бейте по лицу, – предупредил кто-то.

Гранатовые косточки прилипли к их ботинкам. Марат ни разу не закрыл глаза. Он думал о том, что стал другим. Раньше он был яростнее в драке. Теперь ему было спокойно. Он знал, что убьет их всех. Просто не сегодня.

– Хватит, – задыхаясь, сказал Марти. – Мы почти его убили.

Удары кончились. Они сейчас уйдут.

– Марти, – тихо позвал Марат.

Белые подростки удивленно обернулись. Блондинчик еще кривился, но Марата он не интересовал. Марат смотрел на Марти.

– Я вскрою тебе живот, – обещал он.

Он показал зубы. Ему стало весело. Он видел, что его слова достигли цели. Марти испугался. Марат медленно поднялся на колени и отряхнулся, как звереныш. Все было болью. Белые ушли. Марат смотрел им вслед. Он думал о том, что больше они не будут смеяться. Для них сегодня все стало таким, как для него. Потому что они видели его оскал и слышали его голос.

Глава третья

КУКЛА С ПРОКОЛОТЫМ СЕРДЦЕМ

Был дождливый день в Ямусукро. Намон плела фигурку вуду. Это был необычный заказ. Ей нравилось разнообразие работы, нравился заказчик и нравилась плата.

Ливень барабанил по двускатному цинковому навесу открытой веранды ее дома. Руки старухи не останавливались. Она вытягивала нитку из двух карманов у себя на животе, смазывала ее клеем и слюной, макала в измельченные волоски жертвы и наматывала на каркас. Все волоски были разложены на три категории: хвост, грива и остальное.

Ее клиент был убийцей собственной матери. Уже это было интересно. Но он не остановился и вспорол живот однокласснику. Кровожадный юнец. Скоро будут новые мертвецы.

– Хватит жрать, – приказала старуха. – Переводи дальше.

Марат сидел в раскладном кресле и ел лепешки из маниока. Его босые ноги лежали на ветхой зеленой оградке веранды. Он чувствовал, как капли дождя затекают между пальцами ног. Взгляд старухи был черным.

– Эту доем, и все, – послушно ответил подросток.

На коленях он держал книгу. Это была автобиография Олауды Эквиано из народа игбо. Эквиано написал ее двести пятьдесят лет назад. Марат засунул в рот остатки лепешки и дожевал ее.

– "Долгое время нас прятали среди деревьев", – продолжал он, – "потом вывели на дорогу. Я знал эти места. У меня появилась смутная надежда, что мы спасемся. В какой-то момент я заметил людей вдалеке. Я начал кричать и просить о помощи".

Марат тяжело вздохнул и потер глаза. Сделка с Намон обрекла его на тяжелую работу. Старуха собиралась прослушать спонтанный перевод пяти книг, в том числе огромного фолианта "Моби Дик", который Марат принес ей из библиотеки колледжа.

– "Мои вопли привели лишь к одному: наши похитители стали еще более жестокими. Мне заткнули рот и засунули меня в большой мешок. Так же они заткнули рот моей сестре и связали ей руки. И так они нас тащили, пока не добрались до своего лагеря. Нам с сестрой предложили немного еды, но мы отказались. Единственной нашей усладой той ночью было то, что мы могли обнимать друг друга и умывать в слезах".

– Бедняжки плакали, – удовлетворено согласилась Намон.

Марат читал эту историю уже второй раз. Он понимал не все слова. При первом прочтении ему часто приходилось заглядывать в словарь. Зато он больше не бормотал вслух. Эта привычка прошла сама собой после двух недель в колледже.

Он перевернул страницу.

– "Но горе нам! Скоро мы были лишены даже маленькой радости плакать вместе. Следующий день был днем великой скорби. Он до сих пор кажется мне страшнее, чем все то, что я испытал после него. Нас с сестрой разделили. Мы пытались цепляться друг за друга, но это не помогло. Мы умоляли наших пленителей не делать этого, и это тоже не помогло".

***

Марат пришел к ведьме три дня назад. Она встретила его в дверях дома. Ее руки были в свиной крови, и от нее страшно воняло. Увидев подростка, ведьма расхохоталась.

– Ты собираешься задушить меня? Или бросить крокодилу? – поинтересовалась она.

Марат вздрогнул, хотя и ждал подобного.

– Откуда ты знаешь? – спросил он.

– Кукла твоей матери рассказала, как ты ее убивал, – ответила Намон, – а крокодил сыто рыгал еще три дня.

Старуха снова захохотала. Марат отступил, потому что ее слюни летели ему в лицо.

– Когда хищника пристрелили, – продолжала Намон, – я вызвала его лоа. Он запомнил, как ты смотрел ему в глаза перед тем, как покормить. Он ждет тебя в животе Великого Мастера, как и бедная душа Клавинго.

По спине у Марата побежали мурашки. Он оставил в живых свидетеля и не думал об этом.

– Маленький желтокожий убийца с кем-то не справился? – усмехнулась ведьма. – Пришел просить помощи?

– Не в убийстве, – ответил Марат.

– Вот как? – удивилась Намон. – Но ты ведь здоров.

– Дело в девушке, – сказал подросток.

Несколько секунд старуха смотрела на него.

– Любовное зелье – шесть франков, – сообщила она, – отворотное – десять. Или у нее СПИД?

– Я хочу, чтобы ее конь обезумел, – ответил Марат.

Каждое живое существо двигается по своим маршрутам. У богача есть дом. У бродяги – место, чтобы попрошайничать. Собака приходит к одной и той же мусорной куче. Крокодил возвращается в свое логово под водой. Во времена войны с бандой Клавинго Марат думал о Ямусукро как о карте передвижений своих врагов. От дома до школы. От школы до дома. Еще Клавинго с матерью ходил на рынок, а по выходным приносил обед отцу на работу – тот разливал горючее на заправочной станции. И то же было с Полем и Крисом.

Скоро Марат знал о них все. Он быстро выучил, что по воскресениям они в церкви. Он даже знал дни, по которым Крис водит деда к врачу. Он знал, где эти трое встречаются, куда они ходят играть в мяч, знал, что раз в месяц они втроем пропускают школу и отправляются в центр Ямусукро, чтобы в дешевые утренние часы посмотреть там кино.

– Конь должен понести ее к воде, – продолжал Марат. – Добежав до озера, он должен пасть.

– Как ее зовут? – поинтересовалась ведьма.

– Это можно сделать? – спросил Марат.

– Великий Мастер может все, – сказала Намон, – а я – половину.

Она не шутила.

– Ее зовут Лесли О"Корнел, – сообщил Марат.

– Она белая и богатая, – безошибочно догадалась старуха.

– Да, – подтвердил Марат.

У Лесли тоже были свои маршруты. Ее привозили в колледж и увозили домой. После занятий она шла в библиотеку. Перед тем как уехать, она звонила домой с одного из бесплатных таксофонов в вестибюле второго этажа. Ее всюду сопровождали. В своей спальне она оставалась одна, но ее дом охраняли шесть человек. Она ходила в театр с матерью, в картинную галерею – с отцом. Территорию усадьбы она объезжала со своим жокеем.

– Ты хочешь ей отомстить? – спросила ведьма.

Глаза Марата чуть-чуть сузились. Он хотел многого.

– Изнасиловать, – прочитала Намон по его лицу.

– Это мое дело, – сказал Марат.

– Ты хочешь отомстить, но не ей, – уточнила старуха.

Марат молчал.

– Три вещи делают мужчину мужчиной, – сказала ведьма. – Деньги, убийства и женщины. Ты рано захотел всего этого.

– Так ты мне поможешь? – спросил Марат.

– Это особая просьба, – сообщила старуха, – и плата будет особая.

Марат ждал.

– Ты, должно быть, знаешь английский, – предположила Намон.

– Я начал его учить, – подтвердил Марат.

Старуха усмехнулась.

– Значит, твоя плата будет тебе полезна, – сказала она. – Я хочу, чтобы ты прочитал мне несколько книг.

– Я не настолько... – возразил Марат.

– Освоишься, – отрезала ведьма. – Иначе сам будешь сводить бедное животное с ума. Придешь завтра вечером с книгой.

Марат плотно сжал губы. Он знал, что справится, но Намон обрекла его на жизнь впроголодь. Теперь у него не будет времени, чтобы подрабатывать.

– Сколько их будет? – спросил Марат.

– Пять, – ответила Намон.

– Слишком много, – сказал Марат.

– Три – за коня, – пояснила ведьма. – Четвертая – чтобы остаться безнаказанным.

Марат вскинул голову.

– Я могу запечатать ей уста, – пояснила старуха, – и она не расскажет о том, что ты сделал.

– А пятая? – спросил Марат.

– Чтобы вас не съели крокодилы, когда вы будете там кувыркаться, – рассмеялась старуха.

– Хорошо, – согласился Марат.

– Ты можешь подобраться к коню? – поинтересовалась ведьма.

Подросток кивнул.

– Мне нужны его волосы, – сказала Намон. – Из гривы, из хвоста и с бока.

– Я принесу, – обещал Марат.

– Подожди здесь, – приказала ведьма. – Я напишу список книг.

***

– "Ее отделили от меня и немедленно утащили куда-то. Я остался лежать на земле, в состоянии, которое трудно описать. Я причитал. Несколько дней я ел только то, что мне насильно запихивали в рот. В следующие несколько дней я часто менял хозяев. Так было, пока я не попал в руки капитана корабля, на судне которого мне предстояло отплыть в Америку. Но тогда я об этом ничего не знал".

– Кончилась первая глава, – сказал Марат. Он устал, и Намон это знала. Она выжала из него все, что могла.

– Хорошо, – кивнула старуха. – Скоро продолжишь.

Она усмехнулась.

– Ты уже понял кое-что, желтый мальчик, – отметила она. – Понял, что таким, как мы, убийства мало. Просто убивать хотят не слишком плохие люди. Так делают политики и солдаты.