Текст книги "Его пленница (СИ)"

Автор книги: Ronni Right

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 22 страниц)

И между Витей и Космосом выбор тоже очевиден. Космос умен, но до уровня Вити ему далеко. Витя просто ходячий калькулятор, не только для цифр, но и для всяких ситуаций в целом. И даже в университете не учился. Просто его мозг так работает.

– Конечно нет, – она качает головой и прижимает к себе одеяло плотнее. – В конце концов это я развлекалась, а ты будешь работать, – и в её голосе столько яда, когда она это говорит.

Даже не пытается его как-то спрятать.

– Да что-, – но он не успевает сказать то, что хотел, потому что раздается звонок в дверь. Возможно даже вовремя.

– Кто это? – Витя подскакивает с кровати, еще более напряженный и настороженный.

– Я откуда знаю?!

Это может быть кто угодно на самом деле. Она особо не торопится, поднимаясь с кровати, можно даже сказать неспешно надевает длинное домашнее платье, которое лежит на стуле, а затем выходит в коридор, где разбросана их одежда. Она выразительно смотрит на одежду и его растрепанные волосы, а затем подходит к двери и заглядывает в глазок. Из неё едва не вырывается «блять», когда она видит маму по ту сторону двери. Вопрос в том, почему она не открыла дверь сама?

Она оглядывается на Витю, который даже не шелохнулся. Но он видит её взгляд.

– Одевайся быстрее и унеси мои вещи в комнату, – шепчет она так тихо, как только можно, и, только когда он исчезает обратно в комнате со своей и ей одеждой она открывает дверь.

И мама тут же заходит в квартиру, оттесняя её от двери и говоря:

– Представляешь, взяла другую сумку и забыла переложить ключи. Хорошо, что ты дома, – мама ставит сумку на тумбу и скидывает свои туфли.

Хорошо, что ты забыла ключи, думает Мила.

– Здравствуйте, тетя Таня, – Витя заходит в прихожую из её комнаты, одетый полностью и причесанный.

– Витя, привет, – мама расплывается в теплой улыбке. Интересно, улыбалась бы она так, если бы знала, что они только что недавно делали. – Я тебя уже чаще вижу, чем своего собственного сына. Как у него там дела? И твои как дела? – и она по деловому проходит на кухню.

Потому что за эти дни Саша звонил редко. По крайней мере Оля держала их в курсе того, что Саша жив и с ним все хорошо. Хотя, судя по тому, как она говорила о Саше, Саша дома появлялся редко.

– Да все хорошо у Сани, – Витя заходит на кухню вслед за мамой и усаживается на стул.

Мила замирает на кухне, не особо зная, куда себя деть, пока мама наливает воду в чайник.

– Витя летит в Амстердам, – зачем-то говорит она и решает просто прислониться к стене, рядом с Витей.

– Да? – мама тут же разворачивается, чтобы посмотреть на Витю с улыбкой. – Это же так хорошо. Новый город, новые люди, посмотришь, как там живут. Потом нам расскажешь, – мама ставит полный чайник на плиту и перемещается к холодильнику. – Витя, привези мне какой цветочек заморский, пожалуйста.

– Привезу, теть Таня, – обещает Витя.

И она не может удержаться, чтобы не уколоть его:

– Главное не букет болезней.

Витя смотрит на неё с недовольством, слыша это. Наверно, если бы не мама, стоящая здесь, он бы точно ударил её по заднице, а так только щиплет её за колено, успевая убрать руку до того, как мама разворачивается и начинает выговаривать ей с недовольством:

– Мила, что ты такое говоришь, – а затем переключается на Витю: – Витя, не слушай её. Ты хороший мальчик, и должен встречаться только с хорошими девочками.

Витя почему-то напрягается как-то резко, слыша это. И Мила едва сдерживается, чтобы не засмеяться. Она точно уверена, что если начнёт смеяться, то будет звучать, как каркающая ворона. Потому что Витя, во-первых, ни разу не хороший мальчик, а во-вторых встречаться и серьезные отношения – это не его стиль.

– Что я смешного сказала? – мама спрашивает у неё.

– Ничего, – Мила жмет плечами, возвращаясь себе эту скучающую маску на лицо.

Она кидает взгляд на Витю, и на миг ей кажется, что он кажется расстроенным и обиженным из-за её реакции на слова мамы. Но это ощущение быстро проходит, когда он отворачивается от нее и поднимается:

– Ладно. Я пойду.

С чего бы ему действительно быть обиженным, если это действительно смешно.

– Может быть хотя бы в этот раз останешься на ужин? У нас остались котлеты и пюре, – интересуется мама. – А то ты всегда убегаешь, – затем окидывает его цепким взглядом: – И похудел кажется.

Допустим не похудел, Мила может сказать это точно, но вот что ему не помешает отдых – это да.

– Может быть в другой раз. У меня много дел перед отъездом. Я пойду. Хорошего вечера, – и он уходит как-то слишком быстро.

Буквально несколько секунд и за ним захлопывается дверь.

– Ну вот, зачем ты его обидела? – мама смотрит на неё с укором.

– Мама, – тянет Мила, отлипая от стены и подходя к шкафчикам, чтобы достать оттуда чашки и заварник, – я никого не обидела. И ты что, не знаешь их? У них и двух минут нет, чтобы отдохнуть, все в делах.

Да даже если и обиделся, то это не её проблема. Как будто он сам не знает правду.

🎞🎞🎞

И что здесь праздновать? Ей даже быть здесь не хочется. Но Саша конечно настоял, чтобы все после проводов Вити в Амстердам поехали к нему, как он сам выразился: выпить за то, чтобы у Вити в Европе все получилось. И вот она здесь, у Саши с Олей дома, без особого, если честно настроения.

Может быть было бы немного веселее, если бы сегодня эта дама, Каролина, не мельтешила перед ней. Но нет, Каролина была в аэропорту на проводах Вити, обнимала его так, будто он не её босс и приятель, а муж, которого она долго не увидит, и конечно она тусуется здесь, в квартире так, будто всю жизнь была частью компании.

Мила позволила себе лишь кратко его обнять, всего лишь несколько секунд, прежде чем отпустить. Хотя больше всего хотелось украсть его, отвезти куда-нибудь далеко, чтобы он был только для её использования.

Он пообещал звонить иногда и присылать открытки.

Но звонки и открытки не заменят его физического присутствия в Москве, рядом с ней, когда ей это необходимо. Чертовски плохо, что ей это всегда необходимо.

Она тихо заходит в комнату. Конечно, её, как самую молодую, по словам Космоса, отправили позвать Сашу и Каролину, которые засели на балконе. Шторы закрыты и свет выключен, и подслушивать плохо, но почему-то хочется узнать, о чем там Саша с этой Каролиной говорит.

Поэтому она старается издавать как можно меньше звуков, подкрадываясь к приоткрытой двери балкона. Там какое-то молчание, возможно ничего интересного и нет, и Мила собирается объявить о том, что их вообще-то за столом ждут, но замирает, когда слышит:

– Так получается у Вити никого нет?

Вот это уже интересно. Она пришла в самый подходящий момент.

– Положила на него глаз? – интересуется Саша.

Скорее всего он улыбается, спрашивая это, возможно находит это забавным. Мила прижимается спиной к стене, прячась в небольшом пространстве за дверью, ведущей на балкон. Здесь ей никто не должен заметить.

– Да, – Каролина даже не медлит особо с ответом.

Странно, что за два месяца она этого не выяснила. Или может быть у неё появились какие-то сомнения? Стала ли та сцена на веранде – причиной этих сомнений? Стала ли она сама этой самой причиной?

– С учетом того, что его до Нового года здесь не будет, может быть тебе положить его на кого-нибудь другого? – Саша делает паузу, чтобы потом дополнить: – Космос например очень свободен.

– Космос не в моем вкусе, – Каролина фыркает.

– Что же, тогда тебе придется ждать его возвращения.

Они молчат. И Мила уже собирается вернуться обратно к двери и сделать вид, что она только что зашла, уже даже делает шаг навстречу, но следующий вопрос Каролины заставляет её вначале замереть на месте, а затем вернуться назад, в темноту угла:

– А между ним и твоей сестрой ничего нет?

Её сердце замирает в ожидании ответа Саши.

– Милка и Витя? – Саша восклицает: – Боже упаси. Нет! Витя еще тот ловелас. Никогда не был в длительных отношениях. И он знает, что Мила для него под запретом. Я ему голову откручу, если он попытается.

Если он попытается? Почему Саша допускает такую мысль. Вот и Каролина задает этот вопрос:

– А он попытается?

– Нет. Она для него, как сестра.

– Он сам это сказал?

Саша замолкает на несколько секунд, прежде чем ответить:

– Скажем так, он дал ясно мне понять, что между ними ничего, кроме дружбы быть не может. И, как я уже сказал, ему не поздоровится, если он вдруг решит за ней приударить.

– А если она будет не против?

– Уж поверь мне, я найду способ не допустить развития их отношений в романтическом ключе, – и этот голос Сашин, это совсем не шутка, это голос, который не сулит ничего хорошего ни Вите, ни ей.

У неё потные ладони, и она вытирает их о платье, тихо выскальзывая из комнаты.

Все же наверно хорошо, что Саша ничего не знает.

🎞🎞🎞

Четыре месяца до Нового года превращаются в один сплошной день сурка.

========== Глава 10. 1992 ==========

1992 год

Это уже даже определенная рутина: зависнуть, уставившись в какую-нибудь случайно выбранную точку, и смотреть, долго смотреть, пока кто-нибудь не окликнет или мысли обратно не выведут в реальность. Иногда мыслей вовсе нет. Но чаще они заполнены Витей: как он, что делает, что сегодня нового узнал, что вызвало у него сегодня улыбку, рассмешило, что огорчило, и самое главное – когда он вернется. Потому что четыре месяца растянулись, слившись в один бесконечно длинный день. Только Витины редкие звонки – яркие моменты в серости дней.

К четырем месяцам затем прибавилось еще не установленное количество дней, потому что

работы много,

доверие – хрупкая вещь,

нужно время, чтобы все каналы работали так, как нужно.

Новый год Витя встретил с ними. Так что это вселяет определенную уверенность, что 92 год он будет рядом. Но уже конец марта, и она не знает, когда увидит его опять. Они даже не ожидали увидеть его в новогоднюю ночь, если честно. Он никого не предупредил о своем приезде, и это был лучший новогодний подарок. Витя пробыл всего сорок восемь часов в городе. И это было мало.

Впрочем ей и вечности мало будет.

Витя вернулся обратно в Амстердам, и это было 83 дня назад. И неизвестно, сколько дней прибавится ещё.

Она вздыхает и медленно моргает, уставившись в потрепанные корешки книг. А затем вдыхает пыльный затхлый запах, в самых дальних коридорах библиотеки наверно и не убираются вовсе, и чихает, даже не сдерживаясь, чихает громко, и эхо проносится по коридору.

– Будь здорова, – раздается с правой стороны.

И это голос, который она точно не ожидала услышать сейчас. Мила разворачивается так резко, что чуть не теряет равновесие. Это плод её воображения? Витя стоит в паре метрах от неё, ухмыляется, и она срывается с места, оказываясь в его объятиях.

– Что ты здесь делаешь?! – восклицает Мила ему в ухо.

Наверно громко по меркам библиотеки, но ей так плевать на то, что кто-то может их услышать. Впрочем библиотека практически пуста в это время. И уж тем более в этом уголке, куда кажется никто не заглядывал лет сто, судя по количеству пыли.

Витя обнимает её за талию:

– Ждал, пока ты обратишь на меня внимание.

И она улыбается, наверно впервые за эти месяцы улыбается довольно. Мила отстраняется от него и слегка хлопает по плечам:

– Да нет! Витя! Ты же должен быть в Амстердаме. Ты же говорил, что закончишь все дела не раньше середины мая!

Но не сказать, что она тогда поверила, что он справится до середины мая. Его присутствие здесь значит, что он уже со всем справился и вернулся насовсем? Мила все еще не может поверить в то, что Витя действительно здесь.

– Сюрприз, – Витя отзывается самодовольно, а затем прижимает её к высоким книжным полкам.

– Саша наверно был рад тебя видеть. У него там какая-то сделка намечается, и он жаловался, что ему не хватает твоих мозгов, – Мила начинает тараторить, немного нервно сжимая и разжимая пальцы на его темно зеленом мягком свитере. Это кашемир? Очень приятный на ощупь. – По правде говоря-

– Я его еще не видел, – Витя качает головой.

Она уже хочет спросить, как еще не видел Сашу, потому что первым делом он должен был поехать на офис. Но конечно Мила не успевает, потому что его губы накрывают её губы, и становится далеко не до вопросов, когда он так целует, горячо и страстно, и она целует его в ответ так же, пытаясь если не словами, то поцелуями показать, как сильно по нему скучала.

Да, они в библиотеке, и наверно она наверно должна его остановить, должна остановиться сама, потому что если их застукают здесь, её просто исключат, но она не может остановиться.

К черту. Библиотека практически пуста, эти коридоры необитаемы практически. И она горит в этом пламени с именем Витя Пчелкин, не хочет его останавливать, особенно когда его пальцы творят магию между её бедер, пробравшись ей в белье незаметно.

– Принцесса, – он шепчет ей на ухо, а затем проводит носом по её щеке. – Такая влажная.

Почему он звучит так чертовски нежно? Так то она может подумать, что-то для него значит намного больше, чем есть на самом деле. Мила почти что хнычет, утыкается ему в шею холодным носом и её бедра двигаются в такт движениям его руки. Он стоит, лицом зарывшись в её волосы, с её ногой на его бедре, с его пальцами внутри неё.

– Я вот могу признаться, что скучал, – шепчет он совсем тихо.

Она чувствует, как он усмехается, а затем скользит под её колючий темный свитер и втягивает шумно носом воздух, когда понимает, что она без лифчика. Мила чувствовала себя рисково, надевая свитер на голое тело. Но это стоит взгляда, который он бросает на неё, обхватив её грудь и принимаясь ласкать её сосок. Он обхватывает её грудь, ласкает сосок. И от него исходит жар, его член упирается её в бедро, и этот жар окутывает и её. Она знает, что не продержится долго.

– Витя, – хнычет Мила.

И он сразу же понимает, чего она хочет – отстраняется немного, возится со своими брюками, а затем вот оно – это восхитительное чувство наполненности. Она уже кажется и забыла, что может быть так хорошо. Она прерывисто вздыхает, когда он плавно скользит внутрь, их пальцы переплетены. Он замирает, и она рассматривает его сосредоточенное лицо, как трепещут его ресницы.

– Ты можешь двигаться, – и она целует его.

И Витя начинает толкаться, отвечая на её поцелуй. Конечно, она может привлечь внимание, но она не может не стонать, когда он так заполняет её. Он заглушает стоны поцелуями, двигаясь в таком ритме, что она видит звезды перед глазами, а её тело дрожит. Её глаза прикрыты, и ей даже кажется, что он изучает её лицо так, будто её лицо – это произведение искусства. Конечно ей это кажется. Если Витя и смотрит, то только для того, чтобы знать, что она не испытывает дискомфорт.

Мила цепляется за него, и по ощущениям сейчас – она будто падает вниз, а затем взлетает. И она была права – она кончает, и Витя крепко держит её, продолжая толкаться-толкаться-толкаться, глуша стоны, уткнувшись носом в её шею. А затем по его телу пробегает дрожь, он держит её крепко и тоже кончает.

– Когда у тебя заканчиваются пары? – спрашивает он, помогая ей привести одежду в порядок, когда они немного, но переводят дыхание.

– Ты можешь повременить с тем, чтобы рапортовать Саше, что ты вернулся? – задает Мила встречный вопрос.

– Да, – Витя несколько раз кивает для пущей убедительность.

– Тогда к черту пары, – и она тянет его на выход из библиотеки.

Если по пути на них и смотрят удивленно, потому что Витя выделяется из толпы, то никто никак это не комментирует. По крайней в глаза ничего ей никто не говорит.

🎞🎞🎞

Маме Мила звонит уже из Витиной квартиры, его губы на её шее, он – внутри неё, пока она умудряется связно сказать маме, что будет ночевать у Кати с четверга на пятницу, и в пятницу тоже не придёт домой, потому что будет на тусовке у сокурсницы.

Мама, Господь благослови её, особо лишних вопросов и не задает, доверяет ей. И Миле даже стыдно становится, за то, что так врет маме. Впрочем, её мысли затем заполняет Витя.

Ничего нового в этом конечно нет, он в её мыслях основательно засел, но Витя сейчас здесь, рядом.

И эти часы, что они проводят вместе, запертые в его съёмной квартире, она не может им насытиться.

Никогда не сможет.

========== Глава 17. 1993 ==========

1993 год

Время тянется почему-то удивительно медленно. Ей кажется, что прошло уже несколько часов с последнего раза, как Катя приходила. Но краткий взгляд на настенные часы дает понять, что прошло всего лишь полчаса. По крайней мере хорошо, что в ординаторской удобные диваны. А еще есть чай, и Катя разрешила ей брать печенье из ее стратегического запаса. Так что пятая чашка чая дает о себе знать, впрочем как и две пачки печенья, от которых скорее хорошо, чем плохо.

Мила вообще не планировала провести вечер так: в ординаторской, без развлечений и без компании. У неё были планы, которые включали в себя Фархада и много вина в его номере отеля. Но судя по тому, что сейчас происходит: роды Оли и радиомолчание, эти планы уже в прошлом.

Мила делает глоток остывшего чая и смотрит на молчащий телефон.

Вчера, это было около полудня, она говорила с Филом. Он оповестил о том, что Сашин самолет приземлился, а через двадцать минут после звонка Фила позвонил Саша, сказал, что он на родной земле и приедет сегодня к Оле. Они договорились встретиться у Оли в пять. Так что она отвела все занятия, а после поехала к Оле, всю дорогу проговорив с Витей и Фархадом. Точнее она проговорила больше с Фархадом, который прилетел в Москву по делам. Витю послали за ним в аэропорт. И конечно Витя остался недоволен таким исходом событий. У неё есть предположение, что Космос и Фил послали его для того, чтобы они с Фархадом урегулировали свои конфликты. Чего они скорее всего не сделали. Уж точно не после того, как Мила попросила, чтобы Витя дал трубку Фархаду и они проболтали с Фархадом всё то время, что он и Витя ехали до офиса, а она до Оли. Они попрощались только тогда, когда Фархад сказал, что они приехали в офис и что он с нетерпением ждет их встречи вечером.

В пять часов Саша не приехал. И все телефоны, буквально все телефоны молчали, никто не выходил на связь. Что было пугающим.

Да и сейчас это пугает. Прошло уже семь часов вообще-то.

Но роды сейчас пугают чуть больше: эти крики, и боль, и то, как долго Оля рожает. Она наверно никогда не забудет полные страха глаза Оли, когда её воды отошли. Вот почему Ваня решил появиться на свет именно тогда, когда Мила была рядом?

Уже новый день, два часа утра, и Оля рожает до сих пор. Она провела с Олей все то время, пока её не увезли в родильное отделение. И у Милы болит запястье от того, как Оля больно сжимала её руку. У нее в ушах до сих пор Олины крики и стоны, и Мила думает, что она уже и не хочет беременеть. На земле и так миллиарды человек. Куда еще больше? А еще это больно. Черт, конечно это больно, когда из тебя вылезает целый человек. Конечно человек крошечный, но все же. Она старается не представлять, что там происходит в родильной палате.

Мила кажется закрывает глаза лишь на секунду и практически тут же вздрагивает и открывает их, когда дверь в ординаторскую открывается. По всем законам она не должна здесь находиться, должна ждать на неудобных металлических скамейках, но в этом роддоме Катя не последний человек. Так что Миле повезло, и она наслаждается комфортом весьма уютного диванчика.

В ординаторскую залетает Катя, уставшая, но с радостным:

– Все, официально объявляю тебя тёткой, Мила! У тебя родился племянник!

Мила не может сдержать своей глупой и довольной улыбки, слыша это. Племянник! У неё теперь есть племянник! Мила вскакивает и обнимает Катю, которая обнимает её в ответ:

– А ты уже бабушка, Катя, – с доброй издевкой говорит Мила, зная, что Кате не слишком нравится, когда ей говорят вещи, которые как-то связаны с возрастом.

– Ой да ну тебя, – Катя отстраняется и отмахивается от неё: – Какая я бабушка? – а затем достает из кармана маленькую фляжку, откручивает крышку, делает один большой глоток, и предлагает фляжку ей.

Мила старается не смеяться слишком громко:

– Ты как всегда, – впрочем фляжку она берет и делает небольшой глоток. Виски обжигает горло. – Как там Оля?

– С Олей все хорошо, – Катя усаживается на диван и открывает пачку печенья, что лежит на столе. – Все зашили, – зашили? – Так что … Ты какая-то бледная.

Ей действительно становится немного нехорошо, после того, как она слышит, что Олю зашили. Катя рассказывала достаточно много историй из своей практики. И разрывы при родах – это нечто ожидаемое. Миле никогда не нравилось слушать такие истории. А тем более теперь, когда это касается близкого ей человека.

– Все нормально, – Мила отмахивается и садится рядом с Катей. – Просто я волнуюсь за парней. Я не смогла дозвониться до Саши. Не имею понятия, где он и все остальные. Никто не отвечает.

– А Витя? – Катя предлагает ей фляжку опять.

– Катя, – немного раздраженно говорит она: – никто не отвечает.

– Наверно случилось что-то. С этими волнениями в городе.

Как же, повторение 1991 года не иначе.

– Я очень надеюсь, что нет, – Мила забирает у неё фляжку и делает несколько глотков.

– Ладно. В любом случае все приедут. И пошли, покажу тебе Ваню.

Почему-то хочется произвести хорошее первое впечатление на Ваню. Это глупый порыв, ведь Ваня не понимает, кто перед ним и что вообще происходит вокруг. К тому же Катя не пускает её в детское отделение, но заходит туда сама, вынимает Ваню из кроватки и подходит к окну, показывая ей Ваню, крохотного, укутанного в пеленки и с шапочкой на голове. Шапочкой, которой связала мама. Мила расплывается в улыбке, рассматривая маленькое детское спящее личико.

Пока не понятно, на кого Ванька похож. Но с такой красивой мамой и более менее симпатичным папой Ваня тоже разобьет немало сердец. Но а пока, Мила конечно не собирается говорить об этом вслух, точно не при Оле, Ванька выглядит как инопланетное существо. Но она уже любит его, этого незнакомого человека, всем своим сердцем.

Ей даже особо и уходить не хочется, она просто стоит и смотрит на Ваньку, на Ивана Александровича, какое-то время, пока Катя не возвращает его обратно в кроватку, а затем её саму отправляет обратно в ординаторскую. Домой возвращаться нет смысла, на часах уже три, да и Мила хочет быть с Олей с утра. Наверно если бы Саша приехал, она отправилась бы домой. Но Саша не приехал.

Нужно позвонить маме. Эта мысль приходит запоздало, когда она возвращается в пустующую ординаторскую. И она честно планирует позвонить, усаживаясь на диван, но засыпает практически сразу же, стоит ей сесть на диван.

Мила только просыпается через какое-то время от громкого Катиного голоса, когда она вопит в трубку:

– Ты куда пропал – мы с ног сбились!.. Что значит «не ори»? Немедленно звони матери, она там с ума сходит!..

Точно. Она ведь хотела позвонить маме. И Мила действительно пытается встать, но Катя гладит её по голове и шепчет «спи», так что она опять засыпает.

И просыпается в следующий раз, когда чувствует поцелуй на своей щеке. Она улыбается во сне, еще не готовая проснуться, даже забывает о том, где она и что спит она на маленьком диване в ординаторской, свернувшись в клубок, как кошка. Кто-то проводит по ее щеке пальцем и она слышит шепот:

– Принцесса, все на свете пропустишь.

Это знакомый шепот, и она подскакивает резко, когда понимает, кто так её будил. Хотя кто ещё может так её будить, кроме него? Витя сидит около дивана на корточках.

– Витя! – восклицает Мила, быстро оглядывая ординаторскую. Но в ординаторской только они вдвоем, поэтому она обнимает его и коротко целует в губы, а затем отстраняется: – Где вы, черт возьми, были?

Спина немного болит после сна в такой позе. Раз Витя здесь, все остальные тоже приехали. Мила всовывает ноги в ботинки, когда он отвечает с дурацкой улыбкой на лице:

– В Бутырке, – а затем поднимается на ноги.

Она несколько раз глупо моргает, прежде чем спросить, нахмурившись:

– Что вы там забыли? – ей приходится задрать голову, чтобы посмотреть на него.

Кажется она еще не отошла от сна и немного не понимает, что происходит.

– Спроси у своего брата, – предлагает он ей.

Конечно. Саша только вернулся из Америки, а уже успел попасть в неприятности. Но это уже и не так важно. Они все живы и здоровы, а у неё вообще-то родился племянник. Мила завязывает шнурки и подскакивает, громко объявляя:

– У меня родился племянник! – вообще-то он наверняка знает об этом.

– Да, вся Бутырка слышала, как Катя кричала в трубку, – Витя улыбается широко.

Конечно она не может не улыбнуться в ответ, переполненная радостью. Витя наклоняется к ней, их лица оказываются очень близко. Он хочет её поцеловать, и она хочет поцеловать его тоже, но в ординаторскую заходит Фархад. Конечно она тут же переключается на него.

– Фархад! – если её вскрик и похож на визг, то ладно.

Она слишком рада его видеть. Последний раз они виделись в августе, когда он отвозил её в аэропорт. Потому что конечно она провела пару недель в Душанбе. На этот раз без Кати, но не сказать, что ей хоть один день было скучно С Фархадом никогда не скучно.

– Шафтолу*, я тоже рад тебя видеть, – Фархад обнимает её, и Мила обнимает его в ответ.

– Это вам не дом свиданий, – раздается голос у двери.

И конечно это Елизавета Павловна. Холодная и недовольная. Она заходит в ординаторскую так, будто это место принадлежит ей. Фархад отпускает её, но разворачивается, притягивает Милу к себе за талию.

– Мы кажется перешли эту ступень, если мы уже в роддоме, – шутит Фархад, улыбаясь Елизавете Павловне.

Это конечно смешно, но Фархад не знает, что означает «дом свиданий». Елизавета Павловна смотрит на Фархада как смотрит практически на всех, кроме Оли, – с легким презрением.

– Дом свиданий – это публичный дом, Фархад, – объясняет ему Витя, позади них.

– О, – на щеках Фархада появляется румянец, и он смотрит на Милу. – А я подумал, что это место, где проходят свидания.

– Нет, – Мила усмехается, качая головой.

Фархад открывает рот, уже хочет сказать что-то, но в ординаторскую заходят Катя и мама.

– Привет, Фархад. Рада тебя видеть, – приветствует Фарика мама.

– Татьяна Николаевна, – Фархад целует её ладонь. – Выглядите просто чудесно.

– Ой, Фархад, – мама заливается румянцем. – Какой уж чудесно. Из-за вас целую ночь не спала.

– Вас там Саша кстати ждет, – Катя указывает кивком головы куда-то в сторону коридора.

Правда не уточняет, кого Саша именно ждет.

– Я к вам заеду завтра? – спрашивает Фархад у мамы.

– Конечно, – мама тут же соглашается.

Фархад уже давно не чужой ей человек. Фарик кивает и выходит в коридор первым, а за ним выходит и Витя. Мила тоже практически выходит, когда мама останавливает её:

– Мила, мы тут чай собираемся пить. Может останешься с нам?

– Таня. Что ей с нами пенсионерами сидеть? Иди, – и Катя практически выпихивает её из ординаторской.

Не то, что она слишком сильно сопротивляется. Все же она знает в какой компании ей будет веселее. Витя и Фархад вдвоем ждут её в коридоре. Она проходит мимо Вити и берет Фархада под руку, тянет его в сторону Олиной палаты, говоря о том, что раз уж те планы на вчерашний вечер сорваны, уж хотя бы сегодня все должно получиться.

Они быстро доходят до нужного места. Фил с Космосом уже на месте, а окно в Олину палату закрыто жалюзи и перед окном стоит длинный стол, а на нем букеты цветов. Только Саши не видно, но не трудно догадаться, что он сейчас вместе с Олей.

– Как только Саша откроет жалюзи, сразу же начинаем петь «с днем рождения, Иван Александрович «, – даёт указание Фил. – И станьте ближе к столу.

Хорошо, что они становятся около стола достаточно быстро, потому что жалюзи открываются буквально сразу же, стоит им подойти к столу. И они тут же начинают петь:

– С днем рожденья, Иван, с днем рожденья, Иван, с днем рожденья, Иван Александрович, с днем рожденья, родной!

Они поют громко, и даже на удивление не фальшиво получается. А затем к их хору мальчиков-зайчиков и девочки-припевочке присоединяется и Саша. Мила смотрит на него, и Саша подмигивает Оле, а та смеется, держа Ваню так, что тот немного сонно наблюдает за этим цирком.

– Саша такой счастливый папаша. Я давно его таким не видел, – Витя шепчет ей на ухо, когда из одной из палат выглядывает солидного возраста медсестра и требует, чтобы они прекратили петь, а ребята не находят ничего лучше, как окружить её и начать петь уже ей, но уже любовную серенаду.

– Поверь мне и моему опыту общению с детьми, он будет счастлив, но не слишком долго, – отвечает Мила. Витя смотрит на неё, нахмурившись, потому что он не понимая её. И она вздыхает: – Вернемся к этому разговору через пару лет.

Витя не имеет ни малейшего представления о детях. Он вряд ли думает о том, что дети, несмотря на то, что это цветы жизни, все же отчасти – головная боль для родителей ближайшие лет восемнадцать так точно. Она ведь работает в школе, с детьми, и многое знает о детских истериках, и о том, какие дети требовательные и что это большая обязанность. Хорошо, что она учит детей в небольших группах. Но в любом случае она знает, как нелегко удержать внимание тридцати десятилеток.

Саша отходит от Фила, Космоса и Фархада и подходит к ним с Витей:

– Милка, ты едешь с нами или останешься с мамой, Катей и Елизаветой Павловной?

– А ты как думаешь? Между чаем и более крепкими напитками мой выбор кажется очевидным.

Саша треплет её по голове и говорит всем собираться и объявляет, что они едут в офис.

И когда они уже идут по коридору на выход из роддома, Саша, Фархад, Фил и Космос идут впереди, обсуждают какой-то фильм, о котором она не слышала, а они с Витей идут позади, Витя тихо спрашивает:

– Ты хочешь детей?

Не то, чтобы этот вопрос заставляет её задуматься. Она еще слишком молода для этого. Поэтому Мила легкомысленно отвечает:

– После того, что я здесь видела и слышала? Не думаю, – а затем спрашивает: – А ты?

– Не думаю, что это для меня.

Она замечает, что он кидает на неё взгляд. Кратко смотрит так, будто хочет, чтобы она переубедила его.

Или ей это только кажется. Но она не собирается его переубеждать. К отцовству сейчас из них всех готов только Фил. Остальные же еще не нагулялись. Да и ни у кого нет жен или серьезных отношений: Космос каждую неделю с новой, Фархад не прочь пофлиртовать, но у него никого нет, ну а Витя … Она даже не знает, что Витя. С его пассиями она не знакома. Его последнюю девушку она видела давно, это было лето 1986 года, то есть еще до того, как между ними все это началось. Мила желает ему счастья, конечно желает. Но как будет трудно принять, что он больше не ее, когда он найдет ту, которую полюбит.

Если вообще разлюбит Олю.

Может быть и не так плохо, что он влюблен в неё. По крайней мере он влюблен в Олю, он с ней.

🎞🎞🎞

Витя с Фархадом конечно рассказали ей о том, что их у офиса задержал ОМОН из-за каких-то парней, которых Саша прикрыл. Они не особо вдавались в подробности, пока ехали в офис в машине. ОМОН не только их задержал. Судя по обстановке в офисе легко понять, что шмон устроили знатный. В офисе будто торнадо прошло, все разбросано, бумаги и папки на полу. Люде это все очень не понравится, когда она это увидит.