Текст книги "Сексуальная симфония (СИ)"
Автор книги: RoksenBlack
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)
Гермиона тихо лежала, пока Гарри заботился о ней. Он достал палочку и произнес несколько очищающих заклинаний, включая противозачаточное. Услышав последнее слова, Гермиона непонимающе на него взглянула. В конце концов, она поняла причину его злости. Ее неопытность – это не то, чего он ожидал. Она лишь хотела знать, был ли он разочарован или злился, потому что она застала его врасплох. Когда Гарри помог ей переодеться в пижаму с рисунком из перьев на ткани, то сразу уложил на подушки и присел рядом с ней. Свет единственной лампы бросал резкие тени на его жестко очерченное лицо. Он глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться.
Его реакция вызывала улыбку на губах Гермионы. Она попыталась побороть ее, зная, что Гарри совсем не настроен шутить, но не удержалась. Мягкие губы изогнулись в нежной улыбке, и она тихо поддразнила:
– Секс не сделал меня инвалидом. Я могла бы раздеться сама.
Гарри сердито глянул на нее и увидел нежность улыбки, которая приглашала посмеяться вместе. Понимая, что обращается с ней, как с раненой, он смягчился и даже почувствовал робость, но поборол это чувство, сохраняя свирепое выражение лица.
– Тогда тебе повезло больше, чем ты того заслуживаешь. Я мог причинить тебе боль, на самом деле тебя поранить. Проклятье, ты должна была сказать, что это был твой первый раз!
– Прости, – серьезно извинилась Гермиона. – Не знала, что на этот случай тоже есть правила.
Какой-то момент Гарри выглядел так, словно вот-вот взорвется, в темных глубинах его глаз полыхала чистая ярость. Но он умел контролировать свой нрав и сейчас проявил всю свою выдержку. Он молчал до тех пор, пока не смог снова себе доверять. В конце концов, он резко провел рукой по взъерошенным черным волосам и снял очки, потирая переносицу.
– Тебе двадцать восемь. Какого дракла ты все еще девственница?
Он был совершенно сбит с толку, произошедшее было выше его понимания. Гермиона неловко поерзала, осознавая, каким пережитком прошлого она выглядела. Если бы она родилась хотя бы на одно поколение раньше, она бы не казалась такой старомодной; до замужества от нее ожидали бы соблюдения целомудрия. Гермиона не была ханжой и в душе была абсолютно раскрепощена, но в реальности в решающих ситуациях вела себя скованно и никак не могла решиться пойти до конца с Роном, потом она поняла, что любит Гарри, и это свело на нет шансы всех остальных мужчин. Если она не могла заполучить его, она не хотела никого другого.
Гермиона даже не пыталась ответить и просто смотрела на Гарри. Ей неудержимо хотелось плакать, и свет ее глаз снова заволакивали тени.
Неожиданно Гарри задрожал, как будто его ударили, глядя на Гермиону со страданием на лице. Что сказала бы Джинни, если бы узнала, что он только что соблазнил ее лучшую подругу? Как он сам мог такое допустить. Боль рвала его когтями изнутри, боль и чувство вины, когда он внезапно осознал, что разрядка, которую он находил в объятиях других женщин, ничто по сравнению с тем, что произошло сейчас. Он только что предал Джинни с Гермионой! Она не была для него безликим телом. Он осознавал, что он был с Гермионой каждую проклятую минуту; он хотел именно ее, никого больше. Удовольствие, которое он пережил с ней, было сокрушительным. Оно полностью стерло воспоминания, которые мучили его эти долгие годы; воспоминания о близости с женой, о том, как они лежали в темноте, утомленные после ласк, и говорили по душам. Он вообще не думал о Джинни; Гермиона заполнила все его чувства и мысли. Это было величайшим предательством из всех возможных.
«Я должен уйти. Немедленно», – решил он.
Гарри поднялся на ноги и беспокойно заходил по комнате, снова ероша волосы. Он никак не мог ее понять. Гарри надеялся, что если сможет заполучить Гермиону, как любую другую женщину, лежавшую под ним за последние два года, она лишится своего очарования, и он больше не будет так одержим ею. Но этого не произошло. Вместо этого она стала еще загадочней и желанней, а потом снова замкнулась в себе.
Он не мог выносить ее отстраненный, все понимающий взгляд. Гарри задыхался, чувствуя, как его охватила паника.
– Черт, – раздраженно произнес он. – Гермиона, послушай, с тобой все в порядке?
Она подняла тонкую бровь.
– Да, все хорошо, – голос ее звучал холодно, она превосходно владела собой.
– Мне нужно убраться отсюда, – пробормотал Гарри. – Извини. Знаю, я веду себя, как ублюдок, но я не могу… – он запнулся, ошеломленно покачав головой. – Я напишу… завтра.
Он был у двери раньше, чем Гермиона смогла произнести:
– Не стоит так волноваться, я сама этого хотела. Не вини себя.
Гарри бросил на нее яростный взгляд и вышел, хлопнув входной дверью так, что задрожали стекла. Гермиона с трудом выбралась из постели и заперла дверь. Каждое движение причиняло колющую боль.
Гермиона была в отчаянии. Поддавшись страсти, она все разрушила! Разрушила дружбу! Теперь она будет лишена даже дружеского общения с Гарри. Она понимала, что он уже сожалеет о своей минутной слабости; в его глазах отчетливо были видны гнев и вина. Вина перед Джинни.
Гермиона не плакала. Она была наивной, когда поверила в осуществление своей мечты. Гарри никогда не принадлежал Гермионе. Он доверял ей, но не любил. Его влечение к ней не был чем-то стоящим.
«Что же теперь? – размышляла Гермиона, усаживаясь на любимый подоконник. – Продолжать работать бок о бок с Гарри? Видеть его каждый день? А, может, пора подумать о себе? Сколько можно мечтать о несбыточном? Мне двадцать восемь. Жизнь проходит мимо».
Полночь – самое время строить новые планы на будущее, особенно когда прошлые оказались пустыми фантазиями. Гермиона лежала на широком подоконнике и смотрела в звездное небе, пытаясь рассуждать здраво и логически, совершенно не обращая внимания на боль.
«Придется переехать в Австралию – к родителям. Я никогда не смогу забыть Гарри, если буду видеть его каждый день. В понедельник с утра начну связываться с Австралийским министерством, надеюсь, у них найдется для меня приличная работа».
Она не представляла, как будет трудно даже думать об этом: за годы работы в Англии она построила шикарную карьеру и завела множество друзей и знакомых,
Ее новым смелым планам не дано было осуществиться. Резкий стук в дверь разбудил ее еще до семи утра. Гермиона с трудом выбралась из постели, затем долго искала, что накинуть, и только потом пошла открывать. Потянувшись, она устало привалилась к двери и осторожно спросила:
– Кто?
– Гарри.
От неожиданности Гермиона застыла. Как она сможет забыть о нем, если он будет продолжать врываться в ее жизнь? Она не хотела, чтобы ей опять причиняли боль. Она не позволяла себе думать о том, как он взял ее. Она не могла сейчас с этим справиться, не могла принять тот факт, как он поимел ее и ушел. Джинни встала между ними. Она всегда будет между ними.
– Гермиона, – тихо скомандовал он, когда она не открыла дверь. – Нам надо поговорить. Дай мне войти.
Покусывая губы, понимая, что им надо во всем разобраться, Гермиона распахнула дверь, впуская Гарри. Она мельком взглянула на него и сразу отвела глаза.
– Будешь кофе?
– Да, и много. Я не спал.
Это было заметно. Он переоделся в джинсы и красную футболку, напоминая о цветах Гриффиндора, о тех временах, когда единственное, что волновало их обоих – это победа над Волдемортом. Линии его лица были жестче обычного, вокруг глаз залегли темные круги. Гарри был мрачен, даже зловещ. Он последовал за Гермионой в кухню и, пока она готовила кофе, присел на высокий кухонный стул, положив одну ногу на перекладину, а другую вытянув перед собой. Он смотрел на нее, удивляясь, как ей удается выглядеть такой аккуратной, даже сейчас, когда он явно вытащил ее из постели. Не считая растрепанных каштановых волос, она выглядела холодной и отстраненной, как мраморная статуя, на которую приятно смотреть, но до которой не слишком хочется дотрагиваться.
– Я хочу тебя, – неожиданно сказал Гарри, застав Гермиону врасплох. – И планировал сделать своей, – продолжал он, внимательно наблюдая за ее реакцией. – Я хотел овладеть тобой с того момента, как вошел вчера в твой дом. Просто взять, а потом остаться друзьями… Но я больше не хочу быть твоим другом, – совсем тихо добавил он.
Гермиона боялась оторвать взгляд от кофейника, всем своим видом демонстрируя безразличие.
– Я бы сказала, что все прошло по плану, – она заставила себя говорить беспечно. – Мне не с чем сравнивать, но раз обольщение сработало, значит, все прошло успешно. Я и не думала говорить «нет».
– Все пошло не так. Ты оказалась девственницей, и… я не могу забыть тебя. Я мог сделать тебе больно или…
Гермиона подняла голову, впервые она подумала о беременности. Она долго смотрела на Гарри, мысленно вспоминая заклинание, которое он произнес.
– Я в порядке, – пробормотала она. – Ты же все сделал правильно.
– Да, – вздохнул Гарри, закрывая глаза. – Я бы этого не вынес. На моей совести и так хватает бед.
– Я уже взрослая, – резко заметила Гермиона, отгоняя от себя тревогу. – Не надо думать, что ты за меня отвечаешь.
– Знаю, но ничего не могу с собой поделать. Мы все любим тебя, и Джинни любила, – ответил Гарри, пристально глядя на нее. – Она бы убила любого, кто причинил тебе боль, а именно это я и сделал. Она бы хотела… она бы хотела, чтобы я позаботился о тебе.
Впервые Гермиона сомневалась в его словах, а иначе зачем та еще на третьем курсе попросила помощи в завоевании любви Гарри, тогда Гермиона и помыслить не могла, что тоже полюбит лучшего друга. Она ничего не сказала, просто ждала, когда выскажется он.
Гарри сделал глубокий дрожащий вздох, глаза его блестели, все тело было натянуто как струна.
– Гермиона, ты выйдешь за меня?
Она ошеломленно уставилась на Гарри. Это было самым оскорбительным предложением руки и сердца из всех возможных.
«Он что же, думает – я выйду за него замуж, дабы избавить его от чувства вины? Как же низко я пала в его глазах, если он всерьез считает, что я с радостью ухвачусь за эту возможность, – разгневанно думала она и вдруг часто задышала. – А может, он прав?»
В глубине души Гермиона понимала, что у нее не хватит сил отказать ему, пусть даже его предложение сделано по худшей из причин. Слишком, слишком часто она падала за ним в любую неизвестность. Она была ему слишком верна, до последнего уголка в израненном сердце.
Давая себе время, она достала две кружки из буфета и, стоя к Гарри спиной, пыталась выровнять дыхание и успокоиться. Крутя в руках гладкую керамическую чашку, Гермиона смогла произнести лишь одно слово:
– Почему?
Гарри побледнел. Гермиона знала, как ему нелегко говорить о женитьбе. Как это вообще возможно, когда он все еще любит Джинни?
Как и положено хорошему Аврору, Гарри сразу сказал о главном.
– Гермиона, если бы ты могла просто принять связь, ты бы не была девственницей.
Она забыла, что Гарри всегда был чересчур смелым и хладнокровным, когда принимал решения. Он никогда не отказывался от своих слов. Слова «Не должен лгать» до сих были выбиты на тыльной стороне его ладони.
Он был прав. Она не была женщиной, способной на связь без обязательств. Она вообще не замечала мужчин. Никого, кроме Гарри. Разве он не видит? Это так очевидно. По какой еще причине женщина, которая так долго оставалась невинной, может переспать с кем-то, не задавая вопросов?
– Прошлой ночью было очень хорошо, – вдруг тихо сказал он, его слова обвились вокруг сердца Гермионы, подобно лозе, притягивая ее ближе к нему, подчиняя его воле. – С тобой было так хорошо, что я чуть не лишился рассудка, но все равно чувствовал, какая ты нежная внутри. Если бы я смог подождать, ты бы кончила для меня? Скажи. Тебе было хорошо?
Он соскользнул со стула, подошел к ней, его голос снова соблазнял ее. Стоя перед Гермионой, он пил кофе, глядя на нее поверх края чашки.
Гермиона отпивала свой чай мелкими глотками, удерживая его на кончике языка, и наслаждаясь терпким вкусом. Она чувствовала, как жар заливает лицо, и проклинала свою светлую кожу, на которой даже легкий румянец сразу же становился заметным.
– Да, мне понравилось, – в конце концов, произнесла она прерывающимся голосом.
– Мы всегда были лучшими друзьями. Нас многое связывает. Воспоминания. Люди. Победа, – говорил он тихо, лаская её ладонь и смотря в глаза. – Мы всегда понимали друг друга с полуслова. Словно были единым целым. Если бы… – Гарри тяжело было задумываться о жизни без Джинни, но он признался: – Если бы тогда мы бы почувствовали влечение к друг другу, до Рона и Джинни, то были бы уже женаты. Признайся, мы всегда были идеальной парой.
– Пожалуй, – с трепетом в сердце прошептала она, соглашаясь с каждым словом.
– Я буду тебе хорошим мужем. Я никогда не буду надоедать тебе во время чтения, ведь я знаю, как за это можно огрести, – сказал он с усмешкой, заставляя Гермиону фыркнуть. – Я буду верен тебе, как Снейп был верен Дамблдору, как Беллатриса была верна Волдеморту. Я буду верен тебе так, как ты всегда была верна мне. Ответь мне…
Гермиона замерла в ожидании следующего вопроса.
– Ты ведь любишь меня, поэтому ты рассталась тогда с Роном, и все эти годы….
Гермиона покраснела и закрыла глаза от того, что её постыдная тайна была раскрыта, но его слова заставили её расслабится.
– Мне кажется, я всегда любил тебя, – он сжал округлость ее плеча, погладил тонкие косточки; затем намеренно скользнул рукой в ворот ее халата, завел пальцы под край ночной сорочки, лаская прохладные, восхитительно возвышающиеся изгибы ее груди. – Просто влюбленность в Джинни отвлекла меня. Я не жалею о браке с ней, но сейчас я хочу быть с тобой. Будь со мной, – прошептал он в самые губы и впился в них поцелуем, заставляя Гермиону простонать согласие.
Он вел нечестную игру: как она могла мыслить ясно, когда ее тело, сотворенное природой, чтобы отвечать на прикосновения любимого мужчины, требовало его ласк? Разум – отличная штука, но этой ночью Гермиона поняла, как мало она контролировала желания своего тела.
– Видишь, – дрожащим голосом пробормотал Гарри, зарываясь лицом в гладкий шелк ее волос. – Нам хорошо вместе. Чертовски хорошо.
Гермиона обняла его за спину. Свежий запах дождя смешивался с запахом его кожи, соблазняя ее, и она потерлась носом о впадину между шеей и плечом. Чем обернется их брак: раем или адом? Но сейчас, в объятиях Гарри, Гермионе нечего было просить у бога.
Его большие руки медленно двинулись вверх по ее спине, находя и лаская каждое ребро и позвонок.
– Скажи «да», малыш, – хрипло уговаривал он, впервые называя ее так ласково, и Гермиона растаяла, мгновенно ослабев. – Я хочу тебя; я всегда хотел тебя, все эти годы. Я бы никогда не стал изменять Джинни, я слишком ее любил. Но я всегда тебя хотел, и Джинни больше не стоит между нами. Думаю… думаю, ей бы понравилось, что мы заботимся друг о друге.
Гарри посадил Гермиону на столешницу и распахнул халат, открывая совершенное обнаженное тело.
– Скажи, что согласна, – соблазнял он, усаживаясь перед ней на колени и раздвигая стройные ноги.
Гермиона уже давно была на все согласна, но от действий Гарри не могла произнести ни слова. Сейчас она хотела его внутри, хотела пламени, которое только коснулось её вчера ночью. Она потянулась к волосам Гарри и потянула его наверх.
– Ты знал, что я соглашусь. Не медли, возьми меня.
Наверное стоило подумать о состоянии Гермионы с прошлой ночи, но он хотел скорее закрепить её согласие и знал, что больше не будет произносить защитное заклинание. Если суждено появится на свет следующему Поттеру, он был к этому готов.
С этими мыслями он, не отрывая взгляда от Гермионы, расстегивал свой ремень на джинсах. Гермиона облизнула пересохшие губы и потянулась к готовому к проникновению члену, но Гарри отвел её руку со словами:
– У нас еще будет время. Много времени.
Он обхватил её лицо руками и мягко коснулся губ, медленно проникая между влажных створок, от чего оба вздрогнули и Гарри простонал:
– Ты моя, ты всегда была моей, Гермиона.
========== Доверившись своей судьбе ==========
– Где мы с тобой встретимся? – спросил Рон, слегка ошалелым взглядом оглядывая новую огромную гостиницу, построенную на Диагон-аллее, прямо возле “Дырявого котла”. – Нет, это ж надо было такую махину отгрохать, – пробормотал он про себя и посмотрел на Гермиону. – Я пару часов побуду у Джорджа, а потом мы с тобой там пообедаем. Если нас пустят.
– Пустят, это здание уникальной архитектуры, стиля модерн, а зачарованные стекла привезены из самой Индии, – тоном учителя проговорила Гермиона, стараясь не смотреть на Рона. Его приставания в доме ее родителей до сих вызывали неприятную дрожь по телу. Неужели она когда-то думала, что любит его? Главное, что так думал Гарри. Гарри. Вот о ком размышлять Гермионе хотелось меньше всего.
– Ведь ты больше не сердишься на меня, правда? – вопрос Рона прозвучал виновато, и было очевидно, для него важно знать, что он прощен.
Рон ожидал от нее того, что Гермиона отдать была не в силах. Свое сердце и тело она подарила Гарри в ту студеную ночь в палатке, когда весь мир словно перестал для них существовать, а он…
– Я и не сердилась на тебя, Рон, – как она могла сердиться на него, если все, что произошло, было отнюдь не его виной? Это была ее вина, это она окончательно запуталась в туго затянутом клубке взаимоисключающих эмоций.
Рон чмокнул ее в щеку и ретировался в магазин Всевозможных Вредилок братьев Уизли. Гермиона по инерции заходила то в один, то в другой магазин, сначала в маггловской части Лондона, потом в магической, стараясь отвлечься от назойливых мыслей о Гарри. О его благородстве, о котором ходили легенды, и от которого ее тошнило. Самым странным было то, что эти мысли не приходили ей в голову во время битвы за Хогвартс, куда там. Но после того, как Гарри не отреагировал на то, что Рон поцеловал ее, словно так было и надо, она поняла, что он просто решил уйти в сторону, позабыв о времени, проведенном с ней.
Гермиона подошла к новой гостинице за двадцать минут до назначенного времени. В вестибюле стояли маггловские игровые автоматы, привлекая всеобщее внимание детей волшебников. В холле раздавался треск опускаемых рычагов «одноруких бандитов», жужжание вращающихся колес и изредка звонки, возвещавшие о долгожданном выигрыше, сопровождавшиеся звоном монет в стальном лотке.
Вид окружающей ее обстановки и доносившиеся до ее слуха звуки были слишком привычными, чтобы привлечь внимание Гермионы. Она не спеша прошла мимо ряда мерцающих огнями автоматов и поднялась по ступеням невысокой лестницы, чтобы посмотреть вниз на волшебников, озирающихся по сторонам и, наверное, не верящих, что наступило мирное время – обеспеченное Гарри Поттером. Гермиона прошла в ресторан. Жаждущая отобедать публика уже начинала собираться, но зал еще был полупустой, и она без труда выбрала свободную кабинку, в которой можно было спокойно посидеть, дожидаясь прихода Рона. Неожиданно ее внимание привлекла поднятая над одним из столиков рука.
– Иди к нам, Гермиона, – позвала ее Луна Лавгуд, сидевшая за одним из столиков неподалеку.
– Я бы с удовольствием, но вот-вот должен подойти Рон. Мы собирались вместе пообедать, – Гермиона все же встала со своего места и подошла к странноватой девочке, которую не очень любила в школе, но с которой сблизилась за время войны. – Вот не ожидала тебя здесь встретить. А, и Невилл здесь?
– Присядь пока с нами и выпей чаю со льдом, пока не появился твой кавалер, – настаивала Луна. – Мы отмечаем событие, – улыбнулась она скромно и мечтательно взглянула на Невилла, который вдруг как будто стал шире в плечах. – Невилл сделал мне предложение. Разве не мило с его стороны? Теперь наши мозгошмыги соединятся в мерцающем танце нейронов и головных извилин.
– Поздравляю, – искренне улыбнулась Гермиона и обняла Луну.
Совершенно очевидно, что Невилла устраивали странности Луны, Гермионе ли судить кого-то, когда она сама не могла определиться, в каком направлении дует ветер ее жизни.
– Присядь же, Гермиона, – повторил Невилл, накрывая ладонь Луны. – Что ты будешь? Может быть, кофе вместо чая?
– Нет, я с удовольствием выпью охлажденного чая.
Пока Невилл подзывал официантку, Гермиона подошла ближе, чтобы усесться напротив будущей семейной пары. Но на той стороне стола уже сидел посетитель. Гарри серьезно смотрел на нее с полной чашкой дымящегося кофе в руке, поднесенной к губам. Удивительно, но Гермиона не заметила его в полумраке помещения, решив отчего-то, что Невилл с Луной были одни.
– Я не знала, что ты тоже здесь, – ее слова прозвучали почти как упрек, и Гермиона неловко устроилась на краешке стула рядом с ним.
– Ты не передумала насчет чая? – неловко спросил Гарри.
– Конечно же, нет, – ответила за нее Луна, рассмеявшись. – Что за глупости! Вы же лучшие друзья! Присаживайся, Гермиона, не смущайся и не обращай на него внимания.
Скрепя сердце Гермиона сидела на стуле бок о бок с Гарри. Все мышцы ее тела напряглись, нервы натянулись, как струна, а чувства предельно обострились, как всегда в последнее время от его близости. Она чувствовала, что поза ее выглядит неестественно, но ничего не могла с собою поделать, чтобы вернуть себе обычную непринужденность движений.
– Как твои родители, Невилл? Я слышала о каких-то улучшениях, – слова, вылетающие из ее рта, казались какими-то напыщенными и давались Гермионе с трудом, но Невилл с Луной, похоже, ничего необычного не замечали и с удовольствием поведали о своих родственниках.
– Да, представляешь, после смерти Беллатрисы они начали кое-что вспоминать, не знаю, как это объяснить, кроме того, что это…
– Волшебство, – почти пропела Луна, и все рассмеялись.
– А ты, Гермиона? Ты определилась с отделом министерства, или выберешь счастливое замужество и детей, как миссис Уизли?
Гермиону замутило от этой картины. Она никогда не хотела больше одного ребенка, может быть, двоих, да и то только после того, как сделает карьеру.
– Отдел тайн предлагает мне пройти стажировку, – ответила она, краем глаза заметив, как внимательно прислушивается Гарри. О его личных планах она хотела знать меньше всего. Боялась услышать скорое объявление о свадьбе с Джинни или того хуже, что та уже беременна.
– Невилл Лонгботтом! Как же быстро летит время! А ведь когда-то вся семья считала тебя сквибом, а ты вон… Героем стал! – раздался вдруг грубоватый мужской голос, громко приветствовавший Невилла, который неловко пожал своему дяде руку. – А это Гарри Поттер и его Гермиона Грейнджер? Очень рад, очень. А эта прелестница чья? – спросил он, не отрывая сального взгляда от Луны и присаживаясь рядом с Гермионой.
– Моя невеста Луна Лавгуд.
Невилл пододвинулся к Луне, которая отчего-то замерла, не зная, что сказать, наверное, впервые в жизни.
– Мисс… – не представившийся дядя обернулся к подошедшей официантке. – Принесите мне кофе, – пожилой волшебник, похоже, не видел ничего неудобного в том, чтобы присоединиться к их компании. Когда он уселся рядом с Гермионой, той не оставалось ничего другого, как подвинуться ближе к Гарри, освобождая место для гостя. – Как там твой отец? Я слышал, у него теперь все в порядке.
– Да. Сейчас ему полегче, – ответил Невилл.
Пульс Гермионы стал бешено учащаться. Она ощущала бедро Гарри у своей ноги, ее плечо почти вжалось в его руку, пока он не положил ее на спинку стула Гермионы. Однако вместо большего пространства, которое, казалось, должна была обеспечить ей его поза, Гермиона попала чуть ли не к нему в объятия, тесно прижатая к его боку. От Гарри исходил запах мятного чая, тот самый, который всегда так волновал Гермиону.
Родственник Невилла беседовал с Невиллом и Луной, отчего Гермиона почувствовала себя полностью предоставленной слишком близкому обществу Гарри.
– Почему ты не на учебе? – вопрос ее прозвучал тихо, с нотками раздражения в голосе. Она слегка повернулась в его сторону, но ее взгляд не поднимался выше его чисто выбритого подбородка.
– Расписание поменяли, и я жду, когда меня вызовут на практику. Возможно, появится возможность поймать парочку сбежавших Пожирателей, – ответил он столь же негромким голосом, чтобы не мешать разговору остальных участников застолья. Кровожадность его слов не смутила Гермиону, а возбудила, что сделало ее еще злее.
Гарри невозмутимо отхлебнул из своей чашки, никак не проявляя нервозности по поводу ее чрезмерной близости.
– А почему именно здесь? – Гермиона и сама почувствовала в тоне своего вопроса некоторую надменность, словно вопрос был задан с желанием указать другу на его место. Но это была не более чем защитная реакция на смущавшее ее положение. – Почему не…
– Приедет волшебник из-за границы, покажет нам несколько интересных приемов, Здесь гостиница, – Гарри вдруг отвел взгляд, – в которой он остановится.
Он опустил на стол свою чашку, и Гермиона, не задумываясь, сделала то же самое. Стакан с плававшими в чае кубиками льда запотел, и на нем проявились следы ее пальцев. Холодный напиток так и не смог унять бурные толчки взволнованной крови, которые продолжали неистовствовать в висках.
Гермиона слышала фразы, которыми оживленно перебрасывались сидящие за столом, но суть разговора не проникала в ее сознание. Господи, о чем же они все говорят и говорят? Она попыталась было сосредоточиться, но все напрасно. Она не могла отвлечь своего внимания от вздымавшейся у ее руки груди Гарри. Жар его тела не давал ей переключиться на что-то вне их непроизвольных объятий. Гермиона искренне пыталась сохранить в себе максимум хладнокровия и делала для этого все возможное.
Дыхание ее было поверхностным, она боялась пошевелиться, чтобы не будоражить своих ощущений. Сквозь густые ресницы она украдкой посмотрела на лицо Гарри, ставшее таким мужественным и суровым, словно высеченным из камня. Неудивительно, что у него появилось столько поклонниц. Взгляд его неподвижных зеленых глаз остановился на ложбинке между ее грудями, чему не могла препятствовать линия декольте на блузке, поскольку глаза Гарри находились несколько выше ее головы. Должно быть, он почувствовал дрожь, пробежавшую по телу Гермионы, поскольку теперь перевел свой взгляд на ее губы. Ощущение было такое, что он владеет ею безраздельно, настолько силен был его магнетизм, которому Гермиона была не в силах что-либо противопоставить, воспоминания об их единственной ночи были еще слишком свежи.
– Гермиона, Гарри, а вот и Рон, – веселый голос Луны донесся до ее сознания через шум общего разговора. – Рон!
Гермиона обернулась и увидела его, в нерешительности разыскивающего глазами нужный столик.
– Рон, мы здесь!
– Невилл, Луна, привет! – Рон уже двигался в их направлении. – Я искал… Гермиону, – пауза была вызвана тем, что он увидел Гермиону и Гарри рядом с ней.
– Возьми стул и садись во главе стола, – предложил ему Невилл.
– Спасибо, но думаю, что у вас здесь и так народу больше, чем может поместиться. Мы с Гермионой найдем, где устроиться, – лицо Рона выражало решимость человека, вовремя пришедшего на помощь другому. Только вот проблема состояла в том, что Гермиона не очень-то стремилась быть спасенной. Когда дело касалось Гарри, то ей с выбором определиться не составляло труда.
– Увы, Рон, – рассмеялась в ответ Луна, – Тайная Комната закрыта. Василиск съел все свободные места. Кроме того, мы и здесь прекрасно разместимся. Так что укради где-нибудь стул и присоединяйся.
– Но я… – Рон мучительно подбирал повод для того, чтобы отказаться. Отношения с Гарри у него после победы не складывались, тот отказался давать другу протекцию, и Рон завалил теоретические экзамены, не попав в Аврорат. Гарри вообще старался ни с кем не общаться, кроме своей невесты – Джинни, потому что друзей у него стало как-то резко много, а главное, всем от него было что-то нужно.
В этот момент их официантка обслуживала соседний столик, и Невилл, повернувшись, обратился к ней:
– К нам подключается еще один участник. Найдите, пожалуйста, стул для него и сразу же примите у нас заказ.
Наконец Рона усадили, так и не дождавшись его собственного согласия. Гермиона чувствовала себя неловко от того, что не поприветствовала друга и не поддержала, в особенности тогда, когда он вконец помрачнел и замкнулся, отвечая на вопросы по большей мере кивками головы и односложными фразами, дуясь, словно маленький ребенок, поскольку он практически не спускал взгляда с сидевшей справа от него парочки,
Гермиона старалась игнорировать присутствие Гарри, хотя сидела с ним буквально рука об руку.
Вновь подошла официантка, чтобы взмахом палочки наполнить их чашки и убрать опустевшие тарелки из-под горячего. Гарри накрыл свою чашку рукой, отказываясь от дополнительной порции.
– Мне больше не надо, – произнес он вслух. Его глаза скользнули по Гермионе и остановились на волшебнике, сидевшем с краю. – Вы не выпустите меня? Мне надо проверить у стойки, не было ли для меня писем.
Пожилой волшебник поднялся со своего места, и Гермиона вслед за ним выскользнула из-за стола, освобождая проход для Гарри. Она настолько успела привыкнуть к теплу и надежности его тела рядом с собой, что, вернувшись на место, почувствовала себя неуютно и одиноко в своем углу.
– Похоже, что Гарри уже не вернется. Герои – они такие. Ловить надо сразу, а то убегут сражаться с новым драконом, – подмигнула Луна Гермионе, отчего Рон резко покраснел и насупился еще сильнее.
– Скорее всего, нет, – согласился с невестой Невилл. – Я видел, как он переговорил с подошедшим аврором и ушел.
– Так что же он все-таки здесь делал? – спросил Рон с плохо скрываемой враждебностью в голосе.
Гермиона рассказала ему о заморском волшебнике.
– Гарри, видимо, получил наконец сообщение о прибытии в Англию гостя, – объяснила она.
– Очень может быть, – голос Рона оставался напряженным и неприятно скрипучим. Он глянул на часы. – Нам пора уходить, мы планировали еще успеть на сеанс в маггловское кино.
– Только не сейчас! – шумно запротестовала Луна. – У нас с Гермионой так и не выдалось возможности поболтать, и она поможет мне выбрать свадебное платье. Правда, Гермиона?
– Мы бы с радостью, но мы вроде как планировали… – Рон постарался сделать так, чтобы его отказ прозвучал вежливо, но убедительно.
– Но кино никуда не убежит, а замуж я выхожу единожды. Гермиона? – Луна повернулась к ней. – Соглашайся.
У Гермионы и не было ни малейшего желания отказываться от предложения Луны.
Перспектива провести довольно продолжительное время в обществе Рона, тем более учитывая его нынешнее состояние, нисколько ее не привлекала. Кроме того, ей тоже хотелось побыть пару часов с Луной, которая стала ей очень близка.
– Решено, идем выбирать платье! Думаю, мы неплохо развлечемся вместе, – она повернула голову к Рону и, не обращая внимания на его обиженный и насупленный вид, сказала: – Мы обязательно пойдем на “Терминатора”, ты же вроде как его хотел посмотреть, а не романтическую чушь.
