Текст книги "Сексуальная симфония (СИ)"
Автор книги: RoksenBlack
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)
Был момент, когда Гермиона действительно опасалась, что Рон станет безрассудно настаивать, чтобы она пошла с ним. Наконец после продолжительной и неловкой паузы он коротко кивнул и, поднявшись из-за стола, направился к выходу.
Гермиона стояла перед большим зеркалом и пыталась волшебством убрать непослушные волосы в прическу. Луна старательно наносила на губы помаду. Как будто ей это было нужно. Она увидела в зеркале отражение Гермионы и глубокомысленно заметила:
– Твои мозгошмыги давно определились с их будущим хозяином, а ты чего мечешься?
Палочка на мгновение застыла в руке Гермионы, но она тут же с прежним усердием продолжила заниматься своими волосами.
– О чем это ты?
– Да ладно тебе, Гермиона. Гарри нужно объяснить, что Золушка ему не подходит, ему нужна ты. Все всегда думали, что вы сойдетесь. А уж слухи о вашем порно-походе.
– Порно… – поперхнулась Гермиона. – Что? Мы мир спасали.
– Одно другому не мешает, – пожала плечами Луна и задумалась: – Странно, что Рона к вашим приключениям почти не приписывают, словно он просто в сторонке стоял, пока вы кувыркались.
– Мы не кувыркались, – возмутилась Гермиона, уперев руки в бока.
– Значит все не правы, и ваши мозгошмыги не стонали в унисон?
Дрожь прошла по телу Гермионы, когда в голове прозвучал стон Гарри: «Господи, Герм, как прекрасно быть в тебе».
– Я так и думала, – кивнула Луна и, взяв Гермиону за руку, повела ту по магазинам. – Может быть, и тебе платье выберем.
Когда они уже двигались к выходу, Гермиона увидела Гарри, стоявшего за спиной одного из игроков в «Блэк джек» внизу лестничного пролета. Сердце ее сладко сжалось в груди. Он так и не покинул гостиницу.
Словно почувствовав ее приближение, Гарри резко обернулся и будто пригвоздил ее к месту быстрым взглядом своих зеленых глаз. Гермионе показалось, что пол начал проваливаться под ее ногами, но это была не более чем слабость в коленях. Гарри сделал шаг навстречу приближавшимся девушкам.
– Гарри! – удивленно воскликнула Луна, толкнув подругу в бок. – А мы подумали, что ты уже ушел.
– Разве волшебник еще не прибыл? – спросила Гермиона, изо всех сил изображая равнодушие.
– Нет пока. Где Рон? – он вглядывался в лицо Гермионы в поисках каких-то своих ответов.
– Он ушел. Я помогаю Луне выбрать свадебное платье, – мысли о свадьбе вызвали ненужный Гермионе негатив, и она решила спросить Гарри о Джинни и о том, когда они назначат дату. – А где же твоя…
– Да. Мы решили немного прогуляться по магазинам, – перебила вдруг Луна. – Для нас это будет в новинку, поскольку единственным нашим развлечением в последние годы было спасение себя от Пожирателей смерти, – рвано посмеялась она своим словам.
– Раз уж ты намерена здесь задержаться, то вполне можешь помочь мне. Волшебник – француз, ты же хорошо знаешь этот язык? – спросил Гарри, проигнорировав шутку Луны и только по-доброму ей улыбнувшись, странный блеск в его глазах вызвал в Гермионе желание немедленно отказаться от предложения.
– Очень невежливо заставлять Гермиону работать, – слова Луны никак не сочетались с ее улыбкой; Луна, похоже, готова была прямо сейчас толкнуть Гермиону в объятия Гарри.
– А кроме того, – добавила Гермиона, – вы сами еще не знаете, когда он приедет.
– Судя по сообщению, полученному от дежурного, делегация прибудет часа через два. Помимо прочего, они привезут старинные манускрипты.
Несмотря на чистейший восторг от возможности ознакомиться с древними знаниями, смутные опасения по-прежнему не покидали Гермиону. Она-то была не против, а вот насчет его истинного желания ее видеть сильно сомневалась. За этим что-то явно скрывалось. Не станет же он врать ей?
– Хорошо, – согласилась она с напускным равнодушием.
– Возможно, еще увидимся, – попрощалась с Гарри Луна.
Гермиона двинулась было следом за подругой, но Гарри вдруг резко схватил ее за руку. Она остановилась и почувствовала в своей ладони что-то металлическое и довольно увесистое. Когда он тут же отпустил ее, Гермиона увидела в его глазах настойчивый и дерзкий призыв к повиновению. Пальцы ее инстинктивно сжались. Она вспыхнула, определив на ощупь, что же, собственно, попало к ней в руки: это был ключ с номерком гостиницы. Гермиона чуть было не запустила неожиданный подарок Гарри в лицо, но в этот момент всепонимающая Луна обернулась.
– Ты идешь, Гермиона?
Гермиона еще мгновение смотрела Гарри прямо в глаза, еле сдерживаясь, чтобы не выплеснуть нахлынувшую злость.
– Да, иду, – она наконец повернулась, предварительно опустив ключ в сумочку так, чтобы Луна не заметила ее жеста. – Уже иду, Луна.
Гермионе казалось, что бисерная сумочка вдруг потяжелела на несколько килограммов. И с каждой минутой – за эти пару часов – тяжесть эта становилась все ощутимее.
Как и обещала ей Луна, их прогулка по магазинам ограничилась исключительно посещением отделов свадебных нарядов, самых разных: от шелковых мантий всех оттенков до классических свадебных маггловских платьев, среди которых Гермиона вдруг увидела нечто воздушное и эфемерное. После долгих уговоров Гермиона все же решилась примерить его.
Выйдя из примерочной, в которой консультанты с помощью волшебных палочек подогнали размер под фигуру Гермионы, она остановилась перед зеркалом. В комнате прозвучал дружный вздох восторга и зависти.
Гермиона резко обернулась, и как будто заметила блеск очков, но поняв, что выдает желаемое за действительное, разозлилась еще сильнее и почти сорвала с себя ненавистное одеяние.
С этим настроением она и шла в номер, ключ от которого дал ей Гарри.
Поднявшись по лестнице на третий этаж, Гермиона, не останавливаясь, прошла мимо дамской комнаты и вышла в коридор с вереницей гостиничных апартаментов. К счастью, в нем не было ни души, и никто не мог видеть, как она всматривалась в таблички на дверях.
Когда Гермиона отыскала наконец нужный номер, то коротко постучала и стала ждать. В ответ не раздалось ни звука. Помедлив несколько секунд, она решительно вставила ключ в замок и повернула. Открыв дверь, она сразу же увидела Гарри, стоявшего у окна и смотревшего вниз на улицу через клубы табачного дыма, тянущегося от маггловской сигареты, которыми он недавно увлекся. Гермиона с раздражением подумала, что даже это не уменьшает ее любви к Гарри, любви, в которой она медленно сгорала.
Услышав звук защелкнувшегося замка, Гарри посмотрел на нее краем глаза, так и не оторвавшись от окна.
– Не знаю почему, но мне казалось, что ты не появишься.
– Неужели? – с вызовом бросила Гермиона. – Что же, тебе казалось, я буду делать?
– Умерь свой пыл, если не хочешь, чтобы кто-то пожаловался администрации на слишком шумных соседей, – он подошел к пепельнице и спокойно раздавил в ней докуренную сигарету.
– А что, по-твоему, администрация думает сейчас? – съязвила Гермиона. – Думаешь, они не задаются вопросом, с какой это стати Гарри Поттер снял номер в гостинице? Ты вообще слышал, что уже говорят о нас и нашем по… Походе.
– Они знают, с какой стати, – улыбнулся Гарри, но глаза его остались серьезными. – Собственно говоря, это номер для французского гостя. Я еще два снял. Такое вот задание Аврората.
– И разве ты имеешь право пользоваться им?
– Какая разница? Я временно им пользуюсь, пока Джонсон не передаст мне сообщение о том, что волшебники с их манускриптами прибыли. Так гораздо удобнее, чем слоняться внизу.
Так и не поверив до конца его словам и продолжая яростно сверкать полными злости глазами, Гермиона с подозрительностью в голосе вновь спросила:
– Сколько осталось до их приезда?
– Пара часов.
– Последний раз было ровно столько же.
– Верно, – согласился Гарри, лениво осматривая ее взглядом, лишенным какого бы то ни было выражения, хотя его поза оставалась заметно напряженной. – Что-то задержало их.
– И ты хочешь, чтобы я торчала здесь эту пару часов? – спросила она.
– Внизу еще хуже.
– Ты, я смотрю, просто изнываешь здесь от безделья, – Гермиона была просто вне себя от его наглости. – Я что же, должна развлекать тебя в номере, так же, как делала это в палатке? Может, мне еще станцевать для тебя? Что желаете, чтобы я изобразила? Гейшу, рабыню? Может быть, медленно снять с себя одежду и прыгнуть в койку, как какая-нибудь шлюшка? Забери свой ключ! – она швырнула в него ключом. – Ты найдешь, как им воспользоваться еще разок, а я ухожу.
Ключ отскочил от груди Гарри и со звоном упал на пол.
– Мы не развлекались, мы любили друг друга, – тихо сказал он.
– И что же? Любили, а потом ты сплавил меня Рону, а сам прыгнул в постель к Джинни. Знаешь что, если тебе наплевать, с кем я сплю, то я прямо сейчас пойду к Рону, он очень хотел попасть со мной в темный зал кинотеатра, или лучше к Малфою. Да, точно! Он еще в школе не сводил с меня глаз, Пойду и трахну его, благо ты уже вскрыл мою коробочку.
Она успела сделать лишь шаг, когда Гарри всей пятерней схватил ее сзади за рубашку.
– Черта с два! – он рванул ее на себя, одновременно развернув другой рукой лицом к себе.
От неожиданности Гермиона громко вскрикнула, что не произвело на Гарри, который был во власти давно копившихся эмоций, ни малейшего впечатления.
Она инстинктивно уперлась в него рукой, пытаясь вырваться, но тут же оказалась в его стальных объятиях.
Гарри стал пристально и напряженно вглядываться в ее потемневшие от непонимания и обиды глаза. Дыхание Гермионы перехватило от страха, но это было не единственное, что она ощущала. Она не могла произнести ни слова возмущения, не могла издать даже слабого крика от боли в теле от его жесткой хватки.
– Ты ни с кем не будешь спать, кроме меня! – выдохнул Гарри ей прямо в лицо.
Его рот вдруг плотно прижался к ее губам, расплющивая их о ее собственные зубы. Она чувствовала, как внутри нее бился крик, которому никак не удавалось вырваться из гортани. Все сильнее сжимавшийся обруч его рук вдавил ее грудь в мышцы его торса так, что пуговицы блузки, казалось, впились в ее тело подобно наконечникам стрел. У Гермионы потемнело в глазах, а уши наполнились оглушительным шумом прибоя.
Давление его беспощадных губ немного ослабло. Гермиона, забыв о боли, откликнулась на яростный поцелуй; ненависть, переполнявшая ее, излилась в слезах, прорвавших шлюзы сдерживаемых чувств и желаний. Его пальцы принялись бережно массировать ее саднивший затылок, перебирая завитки непослушных волос. Руки Гермионы обвились вокруг шеи Гарри, и она приподнялась на цыпочки, чтобы полнее насладиться вкусом его губ. Крепкие руки бережно приподняли ее за талию, окончательно оторвав от пола ослабевшее тело. Отступив назад, Гарри приблизился к кровати и бережно уложил свою добычу прямо на покрывало.
Грозивший извержением всей накопившейся ненависти вулкан наконец взорвался, вынося на поверхность только неудержимую жажду любви. Его прикосновения, его поцелуи, жар его тела, придавившего Гермиону всей своей тяжестью, как обычно, породили в ней примитивный, почти животный зов плоти. Неумолимое пламя становилось все жарче, по мере того, как его руки блуждали по ее коже, а прерывистое дыхание обжигало шею в том месте, где трепетала, как птичка в ладонях, пульсирующая жилка. Гарри настойчиво увлекал ее к пику блаженства, заставляя острее ощущать мучительное желание его всепроникающего порыва и вынуждая ее тело изгибаться, приникая к нему, в конвульсиях неизъяснимого наслаждения. Ее порывистые движения подняли подол юбки аж до талии. Бедра Гермионы непроизвольно раздвинулись и сладко подрагивали в такт его рукам, ласкающим сквозь ткань ее промежность.
– Ты хочешь, чтобы я остановился, Гермиона? – его голос осип и вибрировал у самого ее уха. – Ты хочешь?
Тихий протестующий стон вырвался из ее горла.
Зачем он спрашивал, вынуждая ее умолять о близости? Почему не брал ее без слов и не позволял им достичь наконец удовлетворения, в котором оба они нуждались?
Гарри приподнялся над распростертой под ним девушкой.
– Так ты хочешь этого? – снова задал он свой вопрос дрожащим голосом.
Гермиона не смогла выдержать его горящего взгляда и закрыла глаза.
– Нет, – чуть слышно прошептала она, но не дождалась от него в ответ страстного поцелуя, на который втайне надеялась. Вместо этого Гарри рывком освободил ее от своей тяжести и встал рядом с кроватью.
– Разденься, пожалуйста, – не обращая внимания на ее протестующе-недоуменное восклицание, он принялся неторопливо и хладнокровно расстегивать пуговицы на своей рубашке. – Я слишком долго тебя хотел, и у меня нет желания объяснять на выходе из гостиницы беспорядок в твоей одежде. А при моем нынешнем состоянии я… – Гарри не закончил фразы и повернулся к Гермионе спиной.
Дрожащими руками она стянула через голову блузку и расстегнула пояс юбки. Поднявшись с кровати, она переступила через скользнувшую с бедер легкую ткань, вздрагивая всем телом от стыда и желания, контролировать которые была не в силах. Снимая с ног босоножки и колготки, она поочередно балансировала то на одной ступне, то на другой, встревоженно прислушиваясь к шуршанию одежды у себя за спиной. Когда последняя деталь беззвучно упала на ворох остальной одежды, в комнате воцарилась полная и абсолютно нестерпимая тишина. Гермиона обернулась и откинула назад волосы, полностью открывая лицо.
Его взгляд медленно поднимался по длинным ногам Гермионы, по ее упругим бедрам, небольшой груди и наконец остановился на пылающем от стыда лице. Впервые Гермиона почувствовала себя совершенно обнаженной перед столь же нагим Гарри. Глаза ее были полуприкрыты. Одно неосторожное слово с его стороны, и она бы, кажется, сквозь землю провалилась, но не поддалась бы унижению безропотного предложения отдать себя на его милость.
Лицо его выражало в этот момент всю гамму противоборствующих чувств и эмоций. Гарри медленно поднял руку, и пальцы его нежно приподняли подбородок.
– Как я раньше не замечал, как ты невыносимо прекрасна?
И Гермиона поняла. В этот момент она наконец все поняла. Влечение к ней пересиливало в нем чувство долга к друзьям и девушке, к которой он когда-то обещал вернуться. И он точно так же, как и она, не мог контролировать свое желание. Он, как и она, безнадежно тонул в водовороте страсти, который увлекал их обоих в смертельно опасную бездну. С безнадежностью влюбленных, стоящих над зияющей пропастью, они шагнули в нее, взявшись за руки и доверившись своей судьбе.
Поцелуй его был нарочито сдержанным, словно он все еще боролся с собой. Впрочем, эффект такой простой ласки оказался прямо противоположным, поскольку только подлил масла на терпеливо тлевшие угли их взаимного влечения. Медленный, но жгучий огонь сплавлял их во взрывоопасное соединение, готовое смести все, что препятствовало полному слиянию. Поцелуй лишь распалил чувства, взорвавшиеся неконтролируемым желанием преодолеть то немногое, что разделяло эти два жаждущих друг друга тела
Гарри прошелся языком по ложбинке между двух белых холмиков, отклоняя Гермиону все ниже, пока она полностью ни легла на кровать.
Его тело примяло постель рядом с Гермионой, рукой же он осторожно взял ее грудь и приподнял так, чтобы приникнуть губами к розовому венчику. Под воздействием его языка небольшая выпуклость стала медленно расправляться, пока сосок ни стал походить на спелую аппетитную вишню. По коже Гермионы побежали сладкие мурашки, когда он проделал то же и со второй ее грудью. Удовлетворенный результатами своих усилий, Гарри продолжил искусно манипулировать языком, пройдя по ложбинке между ее грудями и достигнув углубления на мягком беззащитном животе. Гермиона вновь почувствовала, как волны наслаждения уносили ее тело, неудержимые и мучительно желанные. Когда же он не удовольствовался и этим, а стал спускаться еще ниже, она не удержала глухого стона, вся покрывшись мелкими капельками любовной росы.
– Нет Гарри, это не гигиеничн… – Гермиона так и не смогла закончить фразы, захлебнувшись собственным воплем, словно грешница, сжигаемая в пламени ада, пока Гарри выводил замысловатую вязь на средоточии ее женственности.
Спустя несколько минут он наблюдал за последними импульсами оргазма, пробегающими по телу Гермионы, нависая над ней.
– Я люблю тебя Гермиона, – сказал он и одним мощным толчком пронзил сердцевину ее естества.
Протяжный общий стон нарушил мирную тишину комнаты, еще недавно наполненной криками Гермионы.
Гарри начал двигаться рывками, вколачиваясь в Гермиону, руками упираясь по обе стороны ее лица. Ее руки непроизвольно бродили по его спине, лаская и заставляя тело трепетать. Его губы нашли острый сосок и вобрали его, заставляя Гермиону повизгивать в такт его размеренным толчкам. Ноги Гермионы обхватили бока Гарри и, напрягая все мышцы тела, она резко перевернулась, оказавшись сверху.
Восхищенный взгляд Гарри помог ей отбросить в сторону все лишнее смущение, и она задвигалась на нем, совершая плавные круговые движения бедрами, то приподнимаясь, то насаживаясь на стержень Гарри еще глубже.
Гарри сжимал зубы от напряжения, его руки блуждали по влажному телу Гермионы, то поглаживая руки, то сжимая плоть груди.
В какой-то момент он не выдержал, его руки легли на талию Гермионы, приподнимая ее над собой. Он резко вставил член до упора и задвигал бедрами, вбиваясь в нее жестко, быстро и так невыносимо прекрасно. Гермиона, чьи руки лежали на груди Гарри, резко вцепилась в нее ногтями и закричала от всевозрастающего экстаза, растекающегося по венам, пока не произошел взрыв, который смел под собой все сомнения в правильности происходящего.
– Я люблю тебя, – прохрипела она без сил, но Гарри не собирался останавливаться. Он и сам хотел познать то наслаждение, о котором вспоминал столь часто.
Все происшедшее трудно было определить каким-то иным словом, кроме как безумие.
Он приподнялся и практически бросил расслабленную Гермиону навзничь, пристраиваясь рядом. Сидя на коленях, он руками подтянул ее бедра к себе и вновь начал быстро двигаться, задавая просто бешеный темп. Крик Гермионы слился с решающим стоном Гарри, который изливаясь, упал на нее, тяжело дыша.
Потом Гермиона блаженно ежилась в его руках, чувствуя себя качающейся на волнах первобытного восторга, на которые вынес ее безжалостный и яростный прибой бездумной животной страсти. Дыхание Гарри постепенно успокаивалось, но Гермиона по-прежнему слышала в его груди глухие удары неутомимого мужского сердца. Ее забавляло и радовало то, что он испытывал при близости с ней тот же бешеный прилив пьянящих эмоций, что переживала она сама.
– Гарри? – позвала она и услышала невнятное мычание. – Ты тяжелый.
– Ой прости. Конечно, – сказал он, откидываясь в сторону и закрывая глаза.
– Гарри? – снова мычание.
– А когда прибудут французы с манускриптами? – спросила она скромно.
Гарри глухо рассмеялся и повернулся на бок, рассматривая Гермиону сквозь покосившиеся очки. Рука Гермионы медленно и чувственно скользнула по растрепавшимся черным волосам и поправила очки.
– Ты неподражаема, – продолжал улыбаться Гарри. – Мне стоит только порадоваться, что во время занятий любовью ты не цитируешь Историю Хогвартса.
– Как ты можешь? – шутливо оскорбилась Гермиона, прикладывая руку к груди. – Как можно смешивать священное и грешное.
Они рассмеялись, и Гермиона спросила:
– Так во сколько они прибудут?
– Они уже здесь, – просто сказал Гарри, посмотрел на грудь и потянулся к ней.
– В смысле? – шлепнула она друга-любовника по руке. – Ты мне солгал? – не поверила она.
– И солгал бы еще, если бы это помогло повторить то, что здесь произошло, – сказал он, лаская кожу уже ее живота.
– Пойдем скорее, – раздраженно вздохнула Гермиона, откидывая его руки. Она резко вскочила и начала искать свое белье. Через секунду опомнившись, она схватилась за палочку и уже через пять минут была одета.
Гарри все это время лежал на кровати и не сводил серьезного взгляда с Гермионы.
– Гарри, – возмущенно кинула она ему рубашку, – одевайся!
– Я не подкладывал тебя под Рона, – вдруг заговорил он, усаживаясь на кровати. – Сама мысль об этом вызывала во мне жгучее желание покалечить его. Я правда думал, что ты его любишь, а наша с тобой ночь – лишь следствие стресса.
Гермиона замерла с брюками Гарри в руках, внимательно его слушая.
– Это так, – кивнула она. – Но та ночь дала нам возможность понять, кто мы на самом деле друг другу.
Гарри вскочил и, полностью обнаженный, стиснул Гермиону в объятиях.
– Я идиот. Я думал, что поступаю правильно. Ведь мне прочили смерть, да и ты целовала Рона.
– Это он целовал меня, – хрипло проговорила Гермиона и выдохнула, когда Гарри отпустил ее. – Слушай, а мы можем потом все обсудить, а сейчас пойти к французам?
– К манускриптам, ты хотела сказать, – улыбнулся Гарри.
– Да какая разница, одевайся!
Гарри весело улыбнулся и быстро натянул на себя одежду.
– В каком они номере?
– В соседнем, – сказал Гарри, застегивая мантию.
– Что? – вскричала Гермиона и резко перешла на шепот. – Они все слышали?
Гарри посмотрел на нее, как на идиотку.
– Да, кричала ты знатно, – ухмыльнулся он, за что и был награжден толчком в бок. – Да все нормально, заглушающие заклинания на месте.
Гермиона улыбнулась и повернулась к выходу, поднимая с пола свою бисерную сумочку, от чего ее узкая юбка задралась. Она сделала несколько шагов вперед и уже занесла руку, чтобы открыть дверь, как Гарри вдруг шепнул ей на ухо:
– Мне понравилось то белое платье. Ты в нем очень красивая.
Гермиона резко развернулась и ахнула, когда он впечатал ее в дверь, сразу приподнимая над полом и задирая юбку.
– Думаю, август самый лучший месяц для венчания.
– Согласна, – промычала она, распахивая мантию Гарри и вытаскивая его рубашку из брюк.
****************************************************************************
Адаптация сцены из романа Джанет Дэйли “Разбойник”
https://www.goodreads.com/book/show/1771984.The_Rogue
Комментарий к Доверившись своей судьбе
Думаю дальше будет меньше страдашек и больше потрахушек.
В конце концов это ЭРОТИЧЕСКИЙ сборник.
========== Придурок ==========
Вот придурок!
– Прошу прощения, мистер Поттер, – сказала Гермиона с чуть уловимой ноткой сарказма, – понимаю, как затруднила вас, вынудив поднять палочку и отправить сообщение. Как я уже говорила, это не повторится.
– Вы совершенно правы. Это не повторится, – сказал Поттер с наглой ухмылкой.
Если бы только он держал рот на замке, он был бы идеален! Силенцио помогло бы делу. Уж в заклинаниях ей не было равных.
– И чтобы этот инцидент случайно не стерся из вашей памяти, – продолжил Поттер. – Я хотел бы к пяти часам видеть у себя на столе полные отчеты по делам Шеффера, Колтона и Бомонт. А затем вы компенсируете тот час, что пропустили утром, отрепетировав со мной в конференц-зале презентацию проекта для Уизли… Начнем в шесть. Если вы собираетесь им заниматься, вам придется доказать мне, что вы не полный профан в своем деле.
Широко раскрыв глаза, она смотрела, как он отворачивается и захлопывает за собой дверь кабинета.
Гермиона зарычала. Она ненавидела его, то есть, конечно, он был красивым, героем второй магической войны и просто великолепным игроком в квиддич, но она ненавидела его. Его наглые зеленые глаза, которые насмешливо следили за ней каждый чертов день в школе. Сначала она думала, что ей это показалось, что она просто придумала интерес к себе такого знаменитого волшебника, уже не раз встречавшегося лицом к лицу с Волдемортом, но нет. Интерес был. К ней и еще к Чжоу, и к Луне, и кажется, к сестре лучшего друга Джинни Уизли.
Она ненавидела его.
Особенно, когда он пригласил ее на рождественский бал, – через секунду, после того как за измену его отшила Чжоу Чанг. Мысль что этот кобель прикоснется к ней своими блядскими руками, была непереносима. Но Гермиона лукавила. Она хотела его. Да, каждая хотела бы. Оправдывать себя нет смысла. Но и очередной зарубкой на его супербыстрой метле она быть не хотела. Он донимал ее приглашениями ровно до тех, пока она не пришла на рождественский прием у Слагхорна с Невиллом Лонгботтомом. Уже через полчаса она застала эту задницу трахающим Луну Лавгуд, с которой заявился он сам. Она ненавидела его потому, что следующим шагом ему в отместку были отношения с его однокурсником Невиллом. Отношения, приведшие к самому постыдному и смешному опыту в ее жизни. Гарри Поттер узнал об этом, и его взгляд изменился, от внимательного и заинтересованного он стал презрительным, словно она изменила ему. А потом была битва за Хогвартс, и она хотела помочь – хотела сражаться – хотела быть в гуще событий, ведь она столько умела, столько знала. Именно это она кричала Гарри, когда он тащил ее, брыкающуюся, в Выручай-комнату и силой запер в Исчезательном шкафу.
–А если ты умрешь?! – рыдала она в тот день, стучась что есть сил в проклятую дверь шкафчика. – Я хочу с тобой! Я могу помочь.
–Добби выпустит тебя, – произнес он, задыхаясь. Все-таки протащить три этажа извивающуюся девицу не каждому было под силу. – Сиди и думай обо мне, Грейнджер.
– Гарри, Гарри, вернись!
Гермиона вынырнула из воспоминаний и чертыхнулась: времени до шести оставалось не так много. Просто великолепно, за семь с половиной часов, если пропустить обед, она должна была все сделать. Она села за стол, достала перо и принялась за дело.
Когда все потянулись на обед, Гермиона осталась на месте, словно приклеенная к стулу, с чашкой кофе и пакетиком орешков и сухофруктов, купленным в автомате внизу еще с утра. В обычной ситуации она бы принесла что-нибудь из дома или отправилась перекусить с другими практикантами, но сейчас время работало против нее.
Услышав, как открывается наружная дверь, Гермиона подняла голову и улыбнулась входящей Нимфадоре Тонкс. Она была аврором, когда сама Гермиона изъявила желание работать в отделе раскрытия преступлений, связанных с магией, и какое же было ее удивление, когда, вернувшись из французского университета пять лет спустя, она увидела своим начальником не кого-то, а именно Поттера, мысли о котором не покидали ее никогда.
После того, как Добби выпустил ее из шкафа, она спустилась в Большой зал Хогвартса, где лежало много прикрытых тел, а по углам сидели уставшие во время битвы волшебники. Ее осудили за трусость – она не стала оправдываться, тем более, все потеряло смысл, когда она увидела поцелуй Поттера и Джинни Уизли, первой красавицы Хогвартса. Грейнджер покинула Хогвартс в тот же миг и сдала экзамены экстерном, чтобы учиться во Франции, где ее ждали родители.
– Ну что, пошли обедать? – спросила Тонкс.
– Обед мне придется пропустить. Сегодня какой-то адский денек.
Гермиона смущенно покосилась на Тонкс, и улыбка той немедленно превратилась в ухмылку.
– Адский денек или адский босс?
Она уселась на край стола.
– Слышала, что сегодня утром Поттер был малость взбешен.
Гермиона со значением на нее поглядела. Нимфадора Тонкс не работала с Гарри Поттером, предпочитая полевую работу, тогда как сам Поттер устал от игры в войну, к которой его готовили с самого раннего возраста, засел в Министерстве и стал инспектором с неплохими перспективами. Подружились Тонкс с Гермионой потому, что у Тонкс отец был магглом, как, впрочем, и мать у Гарри.
– Даже если я раздвоюсь, все равно не успею закончить вовремя, – Гермиона уткнулась лбом в руки, а затем взглянула в лицо подруги.
– Может, тебе что-нибудь нужно? – Тонкс повела глазами в сторону его кабинета. – Наемный убийца? Святая вода? Авада Кедавра?
Гермиона рассмеялась:
– Нет, спасибо, этого даже Авада Волдеморта не взяла, что ему какой-то убийца.
Тонкс хмыкнула и, махнув рукой, вышла за дверь.
Спустя несколько часов Гермиона дописала последние документы-отчеты, и в пять минут седьмого поставила последнюю точку на пергаменте. Она взглянула на часы и сорвалась в кабинет к Поттеру.
Извинения ей не помогут. И кроме того, с какой стати она должна отвечать за то, что от нее не зависело? Пусть поцелует ее в зад. Преисполнившись новой для себя смелости, она гордо подняла подбородок и прошествовала туда, где он сидел.
Не глядя на Поттера, она порылась в бумагах и, вытащив копию речи, положила на стол перед ним.
– Вы готовы? Я могу начинать? – надменно спросила Гермиона, выпрямив спину.
Поттер ничего не сказал, сверля взглядом ее бравый фасад. Было бы куда легче, не будь он таким красавчиком, тем более без этих своих привычных очков.
– Почему ты все время в очках?
– Спешу тебе напомнить, что нет зелья или заклинания, исправляющего зрение, – сказал он, ставя ладони у стены и захватывая Гермиону в ловушку.
– Конечно, знаю, – закатила глаза Гермиона, держа руку на его груди, чтобы он не приближался к ней вплотную. – Но есть, в конце концов, линзы и лазерная терапия. Маггловская наука никогда не стоит на месте.
Вместо слов он просто махнул на лежавшие перед ним материалы, давая Гермионе знак приступать.
Откашлявшись, она начала презентацию. Пока она переходила от одного аспекта проекта к другому, Поттер продолжал молча пялиться на свою копию пергамента, которые она размножила заклинанием и вывела на стену вроде проекции.
Почему он так спокоен? С его припадками она уже научилась справляться. Но жутковатая тишина?
Это нервировало Гермиону, так что ее немного потряхивало.
Гермиона наклонилась над столом, указывая на очередную порцию таблиц и графиков, когда произошло это.
– Расчетное время для первого этапа, кажется, немного не…
Гермиона замерла на полуслове, затаив дыхание. Рука мистера Поттера мягко опустилась ей на талию, а затем скользнула вниз и улеглась на ягодицы. За все те девять месяцев, что она проработала под его руководством, он ни разу намеренно не прикоснулся к ней, порой избегая даже взгляда.
Это прикосновение определенно было не случайным.
Тепло его руки сквозь юбку добралось до кожи. Все мышцы ее тела напряглись, а внутри как будто все начало таять.
Что, черт побери, он делает?
Разум завопил, требуя оттолкнуть его руку, требуя сказать ему, чтобы он никогда впредь не смел к ней прикасаться, но у тела были свои идеи на этот счет. Соски затвердели так, что пришлось сжать зубы.
Предательские соски.
Сердце бешено стучало у Гермионы в груди. Прошло по меньшей мере полминуты. Никто из них не сказал ни слова, только рука Поттера, продолжая нежно поглаживать, сползла на бедро. Единственными звуками в звенящей тишине зала были их дыхание и приглушенный шум города внизу.
– Развернитесь, мисс Грейнджер.
Негромкий голос Поттера нарушил молчание, и Гермиона выпрямилась, глядя прямо перед собой. Затем медленно развернулась. Его рука, скользнув по телу, опустилась ей на бедро. Она чувствовала широкую мужскую ладонь – от кончиков пальцев на крестце до большого пальца, упирающегося в мягкую кожу над тазовой костью. Опустив глаза, Гермиона встретилась с ним взглядом. Поттер напряженно посмотрел на нее.
