Текст книги "Под покровом тайны (СИ)"

Автор книги: Робинзон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)

   Мама ошарашено смотрела на нас.

   -Бабушка, разве так можно поступать! -возмущенно закричала она. – Это грабеж беспардонный! Ленка! Немедленно отнеси баранки на место!

   -И не подумаю, – заявила я, – бабушка все правильно сказала. – От нас в магазинах не убудет. Помнишь, твоя знакомая рассказывала, как они там, на усушку и утруску товар списывают. Так, что давайте список писать, что нам сюда еще нужно. А до этого свое имущество из квартиры и бабушкиного дома, заберем все до последней ниточки.

   -Истину глаголешь,– согласилась бабушка. – Только дом мой сюды надо целиком перетащить. Ни хрена колхозу не оставлю.

   -Ну, что тут у вас происходит? – послышался голос полковника Воскобойникова в прихожей. Дознаватель Шевцов вздохнул и, оторвавшись от диктовки протокола, пошел встречать начальство.

   Воскобойников, зайдя в квартиру, снял шапку и сейчас, вытирая вспотевший лоб, с любопытством оглядывался по сторонам.

   -Нашли, что-нибудь интересное? – спросил он у Шевцова.

   Тот, немного помедлив, сказал:

   -Никак нет, товарищ полковник, не нашли. Да и что тут можно найти? Сами видите все вынесено, одни стены остались. Даже плита с газовым баллоном утащена.

   Действительно, квартира семейства Гайзер, еще несколько дней назад вполне благополучная, сейчас представляла грустное зрелище. В ней не осталось ничего, что бы хоть как-то напоминало о хозяевах. Вынесено было абсолютно все, вплоть занавесок и полочек в ванне и туалете.

   Два сотрудника с миноискателями или еще какими-то приборами, тщательно водили ими по полу и стенам. Третий притулился на подоконнике, где писал протокол обыска под диктовку Шевцова.

   -Есть какие соображения по всему этому? – спросил Воскобойников.

   -Люди из отдела К работают, -кивнул Шевцов в сторону занятых обыском людей.

   -Я тебя спрашиваю,– начал злиться полковник.

   -Имеется одна гипотеза,– пожав плечами сообщил дознаватель. -Учитывая то, что квартира все время была под наблюдением, можно предположить, что вещи были вынесены хозяевами в тоже место, куда они исчезают порталом. Однозначно, это не Серебряное. Вы еще не в курсе, мне пару часов назад звонил капитан Зайцев. В Серебряном вообще переполох, там за ночь разобран и увезен в неизвестном направлении дом Аглаи Силантьевой, прибабушки наших подозреваемых. Селяне, проживающие неподалеку, рассказывали, что слышали, как все происходило, но боялись даже нос высунуть из дома, настолько там эту бабку боятся.

   -Понятно,– выдохнул полковник.– куда-то удрали паразитки, видимо, в еще более глухую деревню и сейчас устраиваются. Необходимо...

   Он замолчал, потому, что Шевцов резко замотал головой.

   -Товарищ полковник, думаю это бесполезно. Разрешите, объясню. Помните то золото, с которого все закрутилось. По заключению ученых такого золота на Земле не существует.

   Воскобойников был далеко не дурак, и сразу понял, на что намекает Шевцов.

   -Ты так считаешь? – на всякий случай переспросил он.

   Когда Шевцов утвердительно кивнул, полковник матерно выругался и тихо сказал:

   -Представляешь, как мы попали? Тут через пару дней не протолкнуться будет от московского начальства.

   Они смотрели друг на друга и отчетливо понимали, что подобного ляпа им не простят. Взрослые умные люди не смогли договориться с пятнадцатилетней девчонкой, которая могла открывать дверь в другие миры.

   Заканчивалась первая неделя нашего пребывания в Елизаровке, небольшой деревушке, затерянной в бескрайних лесах Заповедья. В ней было всего тридцать семь дворов. Со слов Ивана Тимофеевича сейчас здесь проживало двести три жителя вместе с детьми. Правда сюда он включил и два десятка охочих до приключений оборотней, ушедших под предводительством его зятя искать железную руду.

   К моему разочарованию контакта с молодежью у меня пока не получалось. Теперь, когда здесь жила прабабушка, мне тоже досталась частица ее значимости. Короче, боялись меня все, почти так же, как бабулю. Только Тим ходил с тоскливым видом около дома и периодически приглашал то на охоту, то на рыбалку.

   Зато маму никто не боялся, ей сразу удалось сойтись с соседками и сейчас ее буквально разрывали на части, приглашая на посиделки. Всем хотелось послушать истории о том, как живет старый мир, из которого их предкам пришлось бежать.

   Однако мы с ней все же нашли время, чтобы вынести все вещи из нашей квартиры. Я даже умудрилась забрать газовую плиту. Нас всегда раздражал газовый баллон, стоявший в углу кухни, но зато сейчас утащить его было нетрудно. Не нужно выходить на улицу, чтобы у всех на виду вытаскивать баллон из железного ящика. Мама, правда, не удержалась от замечаний и спросила, что мы будем делать с плитой, когда закончится газ.

   В ответ, я, вскинув на плечо баллон, беззаботно сообщила:

   -А когда закончится, открою переход на заправку и заменю пустой баллон на полный.

   Мама укоризненно покачала головой, но ничего не сказала. Бабушка, увидев плиту, разворчалась еще больше мамы, однако, когда увидела, как быстро и легко можно готовить на газу, стала его ярой фанаткой. Мне даже пришлось отбиваться от ее требований, притащить в дом еще пару-тройку заправленных баллонов.

   Но тут она быстро отстала от меня из-за пришедшей ей в голову идеи, перенести ее дом из Серебряного в Елизаровку. Иван Тимофеевич горячо поддержал это предложение и несколько мужиков за три дня разобрали и перенесли весь дом по бревнышку в Заповедье. Так что теперь рядом с нашим новым домом громоздилась гора размеченных бревен, досок. Весь кирпич также был перетащен и сложен под навес. Я никогда не думала, что можно так быстро разобрать целый дом. Когда все было вытащено, бабуля вместе со мной прошла порталом к своему бывшему жилью и долго смотрела на запорошенный снегом, оставшийся от дома венец.

   -Эх! Ленка, Ленка,– вздохнула она.– Думала ведь, что из этого дома меня хоронить повезут, а вон оно, как вышло. Теперича в Заповедье век доживать придется.

   -Ты чего бабуля о смерти заговорила? Не надо! – запротестовала я. – Ты еще здоровей молодых будешь. А чего нам в Елизаровке не жить? Дом у нас есть. Весной еще твой старый дом мужики соберут, Иван Тимофеевич же обещал. Посадим картошку, травки всякие. А я все, что нам нужно всегда смогу принести.

   Бабушка тяжело вздохнула.

   -Не поймешь ты меня правнучка, чтобы понять, много лет надобно прожить. Тогда узнаешь, каково все бросить и в новом месте корни пускать. Глянь на матку свою. Та сама не своя бродит. Ежели я ей зелья не давала, ей бы вообще ни до чего дела не было.

   Я слушала бабулино ворчание и внутренне соглашалась с ее словами. Сейчас у нас вроде бы все обстояло неплохо. Мы не голодали, жили в тепле, местные жители хоть и относились к нам с опаской, но без враждебности. Несколько женщин похрабрей, уже обращались к бабушке за лечением.

   Но нам с мамой, лишенным своей работы и привычного круга общения, приходилось непросто.

   Наше наступившее молчание, нарушило легкое поскрипывание снега. Обернувшись, я увидела, что к нам направляется дед Евсей.

   – Здорово, что ль Никаноровна!– закричал он издалека. – Чего это ты старая учудила, посреди зимы дом свой рушить? Да еще артель справную нашла. Меня вчерась работники твои так шуганули, я до председателя без остановки бежал. А тот сегодня с утра на станцию укатил, в район будет звонить про твое самоуправство.

   Бабушка молчала, и расхрабрившийся дед подошел ближе. От него несло картофельным самогоном, а глаза были полны боязливого любопытства.

   Я собралась шагнуть ему навстречу, но бабуля предупреждающе тронула меня за руку.

   -Не ходи, тихо шепнула она. – Не видишь, что ли, засланец это, заболтать нас послан. Быстро дверь в Заповедье открывай!

   В ее голосе было столько тревоги, что я без вопросов открыла переход. В этот момент меня чем-то несильно ударило в плечо.

   Сразу закружилась голова, зазвенело в ушах. Последнее, что слышала, был громкий голос бабушки, выкрикивающий заклятие черной порчи.

   Полковник Воскобойников, с хмурым выражением лица, в который раз перечитывал мятые листы рапорта капитана Зайцева, написанные нечетким, рваным почерком. На последнем листе практически ничего разобрать было нельзя.

   В кабинете присутствовали оба его заместителя и прикомандированный командир группы отдела "К" из Москвы. Недружелюбно покосившись на того, Воскобойников поинтересовался:

   -Ну, как там Зайцев, не полегчало ему?

   -Никак нет,– ответил пожилой круглолицый подполковник в мундире с эмблемами танковых войск. – Пока в коме. Находится под постоянным врачебным контролем.

   Понятно,– тяжело вздохнул Воскобойников и обвел всех усталым взглядом.

   -Вот такие дела товарищи, – сказал он. – Отстраняют нас от этого дела, завтра прибывает комиссия, которая будет разбираться со всеми этими проблемами.

   А что собственно случилось?– решил на свою голову поинтересоваться майор Решетов, только сегодня, после длительной командировки, появившийся на работе.

   Воскобойников кинул скомканный рапорт на стол и неожиданным фальцетом завопил.

   Вот, б-ь! Такие, как ты оболтусы, ни бога, ни черта не боитесь, лезете брода не зная. Ведь предупреждали этого Зайца лысого – действуй осторожней! Ты даже не представляешь, какой кипеж стоит! На севере области целый район закрыть пришлось. Оцепление в три этапа. Восемь человек наших от какой-то хвори там загнулись. Вот полюбуйся!

   Решетов осторожно взял, брошенные Воскобойниковым фотографии, глянул на них и резко побледнев, выскочил в коридор.

   Сам же полковник в это время в очередной раз взял в руки фотографию, на которой громадная старуха, держа на руках белую рысь, уходила в подсвечивающийся изнутри солнцем, стрельчатый проем, хорошо заметный на фоне зимнего леса.

   Через пятнадцать минут в кабинет зашел грузный седой мужчина. На нем была надета расстегнутая бекеша без знаков различия, но широкие генеральские лампасы на брюках говорили сами за себя.

   Присутствующие торопливо встали, под громкую команду Воскобойникова.

   -Товарищ генерал, – начал, было, он свой доклад. Однако генерал, махнув рукой, раздраженно сказал:

   -Погоди, не части, дай раздеться.

   Он снял бекешу, повесил ее на вешалку и сел на заскрипевший под его весом стул.

   -Ну, давай полковник докладывай, чего тут нарешал, мать вашу! Ты вообще, мудак, понимаешь, что вы натворили? На всю страну прославились! Через пару дней о нас все вражеские голоса будут говорить. Дело на контроле у председателя комитета. Прониклись, сукины дети!?

   Полковник стоял навытяжку перед сидящим генералом и только периодически моргал глазами.

   Тот хлопнул по столу ладонью, от чего присутствующие вздрогнули, и сказал:

   -Хорош тянуться, садись на место и докладывай, что вы на настоящий момент накопали. Только без лишних подробностей. Квинтэссенцию, так сказать. Надеюсь, знаешь, что это слово означает.

   Воскобойников уселся снова на свое место, надел очки и открыл толстую картонную папка.

   –В наше поле зрения,– монотонно начал он. – Гайзер Елена Лазаревна сорок девятого года рождения попала в сентябре 1964 года, когда выяснилось, что она нашла золотой самородок на севере нашей области в районе старинного села Серебряное. Однако при попытке сдать его в милицию, самородок был похищен. А отец девушки Гайзер Лазарь Моисеевич был убит.

   Генерал поморщился.

   -Она, что еврейка, девчонка эта? – прервал он докладчика.

   -Ну, в общем да,– после паузы сообщил полковник. – Но мать у нее русская, как раз родом из Серебряного. Учитывая ситуацию, дело у милиции я изъял и передал нашему лучшему дознавателю товарищу Шевцову. При дальнейшем расследовании создалось впечатление, что девочка в своих показаниях лжет. В связи с этим за ней было установлено наблюдение, с целью выявить контакты, и прочее. А в Серебряное была отправлена группа сотрудников для осмотра места находки самородка.

   Вот тут в первый раз и начались непонятные события. Сотрудники, опытные проверенные люди, несколько дней блуждали по лесу, а потом вдруг обнаружили, что находятся в поезде, на пути домой. Я практически сразу после этого события позвонил вам и попросил прислать в мое распоряжение сотрудников отдела "К"

   Генерал кашлянул, и полковник замолк, но тут же продолжил говорить, поняв, чего от него хочет начальник.

   -Не волнуйтесь, Николай Григорьевич,– успокаивающе сказал он. – Кабинет тщательно проверен и защищен от прослушивания, все сотрудники присутствующие здесь имеют соответствующие допуски.

   Генерал машинально кивнул, и Воскобойников принялся рассказывать дальше.

   -После прибытия людей и техники мы смогли более плотно следить за Леной Гайзер и ее матерью. До Нового года в поведении девушки не было ничего подозрительного. Хотя обращали на себя внимание ее выдающиеся физические характеристики. К примеру, в больнице она могла легко одна переложить тяжелого больного с каталки на кровать.

   Архивная группа, тем временем, работала по ее прабабушке Аглае Никаноровне Силантьевой, проживающей в Серебряном. Было выяснено, что там она пользуется репутацией опасной и мстительной знахарки. Тем не менее, очень популярной у местного населения. И тут нас ожидал первый сюрприз. В районном архиве при изучении книг церковных записей было выяснено, что Силантьева родилась в 1843 году. Честно говоря, мы думали вначале, что речь идет о ее матери, или еще какой родственнице, но оказалось, что это именно она.

   -Так, что этой бабке сейчас сто двадцать лет? – воскликнул генерал.

   -Так точно,– подтвердил полковник. – Именно сто двадцать. Однако ничего конкретно мы не узнали. Я хотел уже в ноябре снимать наблюдение с семейства Гайзер, однако подполковник Симонов,– тут Воскобойников кивнул в сторону руководителя группы отдела К и продолжил. – Уговорил меня оставить слежку еще на пару месяцев.

   -Вы чем руководствовались товарищ Симонов? – поинтересовался генерал. – У вас возникли какие-либо подозрения?

   -Подполковник вздохнул и сказал:

   -Товарищи офицеры, я знаю, как вы между собой расшифровываете название моего отдела. Должен вам сказать, что расшифровка правильная. Да, мы занимаемся очень специфическими вопросами и проявлениями сверхъестественного, не укладывающимися в рамки марксистско-ленинской философии. Говорю вам все это потому, что с сегодняшнего дня все присутствующие здесь, подпишут очередную бумагу о неразглашении, а потом с вами поработает наш специалист, чтобы даже во сне или под пытками не смогли рассказать то, о чем сейчас пойдет речь.

   Мне снился занимательный сон. Я сидела на берегу золотой речки, у старого кострища. Напротив меня стоял на карачках Тим и пытался разжечь костер. Однако трут был влажный и, несмотря на сноп искр, сыплющихся от кремня, не хотел разгораться. Когда запыхавшийся парень поднял голову, я хихикнула, глядя на его раскрасневшееся озабоченное лицо.

   Тим вскочил и, кинув огниво и кремень на землю, с разбегу нырнул в струящуюся воду.

   -Вот-вот охладись,– подумала я и протянула руки к наломанным сучьям. Из моих пальцев вылетели синеватые огненные струйки, и дрова вспыхнули ярким пламенем.

   -Ленка! Ты что творишь!– раздался над ухом голос бабули и меня начали трясти за плечи.

   Я открыла глаза и обнаружила, что лежу в своей кровати, в комнате пахнет дымом, мама топчет ногами тлеющее одеяло, а бабушка держит меня за плечи и шепчет заговор от пожара.

   Увидев, что я проснулась, она отпустила меня, распахнула окно и, оттолкнув маму выбросила в него все еще дымящееся одеяло.

   -После этого устало опустилась на лавку и сказала:

   -А ведь уже уверена была, что не будет девки огненного дара. Богу молилась. Ан, нет! Служивые все испоганили, зельем своим. Чуть ведь нас не сожгла. Теперь морока будет, учить ее огонь в узде держать.

   Неожиданно я вспомнила что только, что стояла с бабушкой у останков ее дома, к нам подошел дед Евсей, и меня что-то ударило в плечо. Я машинально дотронулась до этого места, и оно отозвалось легкой болью.

   -Что чешется,– спросила бабушка, -почеши, почеши, подживает ранка. Я то вчера, грешным делом подумала, убили тебя солдаты. От горя напасть черную на них наслала. Когда увидала, что в тебя сонным зельем стрельнули, пожалела, конечно, но сделанного не вернешь. В муках ребятушки померли.

   Однако особого раскаяния в бабулином голосе не было. До меня же пока не особо доходило, о чем она говорит.

   -Объясните толком, что случилось,– хрипло сказала я.

   -Ко мне подошла мама и, протянув стакан с водой, поправила подушку. Выглядела она плохо, под заплаканными глазами были хорошо видны синие круги.

   Только сейчас я поняла, что жутко хочу пить. Залпом, выпив воду, я решительно села на кровати и начала расспросы.

   Вскоре я поняла, что произошло. Оказывается в Серебряном нас караулили сотрудники КГБ, и когда они увидели, что мы можем уйти, они выстрелили в нас ампулами со снотворным. В бабушку тоже попали. Но игла не пробила толстый тулуп, поэтому она смогла меня унести. Засыпая, я перекинулась, и ампула с иголкой отвалилась. Но снотворное уже начало действовать. Бабушка ничего не поняла и подумав, что меня убили, закляла всех кто был поблизости.

   Однако больше всего бабушку огорчило то, что этот эпизод инициировал у меня огненный дар. Из-за которого мы сейчас чуть не сожгли дом.

   Я встала с кровати и в сорочке пошлепала к окну. В сумрачном утреннем свете начала разглядывать руки. Однако на кончиках пальцев не было даже легкого покраснения.

   -Не будет тебя этот огонь жечь,– буркнула бабушка. – Кого другого запросто. Ох, Ленка ты Ленка, – вздохнула она. – Сколько хлопот с тобой. Теперича в избушку мою переберешься, там жить будешь, покуда, со своим даром не разберешься.

   -А ты меня разве не научишь? – с надеждой спросила я.

   -Если бы знала, научила, – сообщила бабушка. -Да вишь, не знаю, я про это ничего От деда свово слыхала, что у предков наших такой дар появлялся. А вот как им управляться ей богу не знаю.

   Бабушка обещание сдержала и действительно отправила меня в свою избушку. Правда, случилось это после того, как я опять во сне нечаянно подожгла постель.

   -Нет уж, сударыня! – сообщила она после этого случая. На тебя белья постельного не напасешься. Да и нас спалишь за милую душу. Собирай узелок и шуруй в мою избенку.

   -Бабушка, куда ты ее отправляешь? – нервно воскликнула мама. – Пусть она хотя бы в бане ночует!

   -Варька, перестань чушь нести! – рассердилась бабушка. – Если баня загорится, дом тоже заполыхает, а потом пал по деревне пойдет. Нам такая слава не нужна. Поживет девка одна, ничего с ней не случится. Рысью перекинется, будет зайцев да тетеревов ловить.

   Она помолчала, а затем с хитрой усмешкой сообщила:

   -Думаю, она там одна долго скучать не будет. Тут один добрый молодец, все клинья к ней подбивает.

   Сборы были недолгими. Поцеловав маму и бабулю, я перекинулась в рысь и, схватив в зубы узелок с одеждой, помчалась по пушистому снегу к темной стене леса. Я предпочла пробежку по лесу, быстрому переходу порталом.

   Добравшись до леса, продолжила путь уже по деревьям. Услышав легкий шелест, я замерла, пытаясь понять, кто следует за мной.

   Порыв ветра принес знакомый запах, и мне стало смешно.

   Бабушка на этот раз оплошала. Тим вычислил мой уход гораздо быстрей, чем она предполагала.

   Через несколько секунд огромная черная рысь бесшумно прыгнула на соседнюю ветку. Усатая морда приблизилась ко мне и провела шершавым языком по носу.

   Я фыркнула и продолжила свой бег. Тим последовал за мной. Потом, на какой-то момент он исчез, и появился какое-то время спустя, таща в зубах большого зайца. Вскоре мы выскочили на поляну, где стояла избушка, по крышу занесенная снегом.

   Я положила узелок на снег и перекинулась в человека. Тим, не выпуская зайца из пасти, уселся и откровенно разглядывал меня.

   В его щелевидных оранжевых зрачках я видела свое отражение – стройной белокожей девушки с небольшими смотрящими в стороны грудями и широкими бедрами.

   -Неужели это я?– проскочила мимолетная мысль.– Видели бы меня сейчас одноклассницы!

   -Ну и пусть смотрит, вон слюни, как закапали,– подумала я, взглянув на выронившего зайца Тима, вытащила лопату из-под стрехи и начала откапывать дверь.

   Не успела сделать несколько копков, как на плечо опустилась горячая ладонь.

   -Давай помогу,– предложил Тим, он тоже перекинулся в человека и сейчас стоял обнаженный рядом со мной. Меня кинуло в жар при виде его атлетически сложенного тела и гуляющих под кожей мышц. Без слов я отдала ему лопату и кинулась к узелку, чтобы надеть хоть что-нибудь на себя. Одевшись, почувствовала себя уверенней, однако при взгляде на работающего парня, у меня опять потеплело в животе. Чтобы справиться со своими инстинктами попыталась думать, о чем ни будь другом, однако непроизвольно переводила взгляд на широкую спину и крепкие ягодицы Тима.

   Вскоре дверь была откопана и мы зашли вовнутрь.

   На заиндевевшей стене висел мой халатик, оставшийся здесь еще с лета. Я сняла его с гвоздя и подала Тиму. Тот удивленно повертел его в руках и попытался надеть. Халат закрывал ему только верхнюю треть бедра и был узок в плечах, поэтому его нельзя было застегнуть.

   -Займись делом, – предложила я парню.– Зайца нужно ободрать и сварить, раз не съели сразу в звериной ипостаси.

   -Так давай обратно перекинемся,– ответил Тим, не отводя взгляда от моих голых ног.

   -Вот тебя черт принес на мою бедную голову! – подумала я, и по низу живота опять прошла сладкая судорога.

   Видимо, Тим что-то почувствовал, он придвинулся ко мне вплотную, положил руку на бедро и осторожно повел ее вверх.

   От необычного ощущения по телу побежали мурашки. Я буквально почувствовала, как волосинки на коже поднялись дыбом.

   Я хотела сказать, чтобы Тим прекратил меня трогать, и не могла этого сделать. Было так сладко и хорошо.

   Осмелевший парень осторожно взял меня за ягодицы и посадил на стол. Его глаза в упор смотрели на меня. Совсем потеряв голову от желания, я впилась поцелуем ему в губы.

   Зарычав, он одним движением закинул мои ноги себе на плечи и мощным движением вошел в мою, истекающую соком, вагину.

   После этого я не соображала уже ничего. Тело само двигалось в такт толчкам Тима. Я рычала и стонала точно также как он, пока неожиданная волна наслаждения полностью не отключила мой мозг.

   Очнувшись, поняла, что все еще лежу на столе с бесстыдно раскинутыми ногами.

   -Ну, и пусть,– подумала я. Вставать совсем не хотелось. На душе было радостно и спокойно.

   -Какая я была дура, – вдруг подумалось мне.– Считала это занятие отвратительным и низким.

   Однако, когда повернула голову и увидела хмурое лицо Тима, радость сразу испарилась. Вскочив со стола, одернула платье и, подойдя к нему, осторожно спросила:

   -Тим, что произошло? Ты на меня рассердился? Я, наверно, что-то не так делала?

   Тот отвернул голову и глухо сказал:

   – Нет, все хорошо.

   Я обняла его и сразу почувствовала отсутствие ответного отклика. Хотя он тоже обнял меня, в его объятьях не было даже капли того чувства, что сейчас бурлило во мне.

   – Признавайся, что, случилось? – требовательно произнесла я. – Говори, все равно не отстану, пока не скажешь.

   Парень глубоко вздохнул и выпалил:

   -Ты, не девушка!

   От неожиданного упрека я растерялась. Мысли беспорядочно рассыпались в голове.

   -Что же делать? Он же не поверит моим словам.

   Однако растерянность понемногу проходила и вместо нее пришла жуткая злость и разочарование.

   Открыв настежь дверь, я закричала:

   -Убирайся, сволочь! Уходи, чтобы духу твоего здесь не было! Видеть тебя не могу!

   Тим вскочил с лавки и обиженно спросил:

   -Ты меня гонишь? После всего, что у нас было?

   Я схватила его за руку и вытащила за дверь.

   -Вали отсюда! – снова закричала я.– Если тебе нужна целка, ищи ее у деревенских девок и никогда больше не приходи ко мне!

   Тим со злостью содрал с себя халат, швырнул его на снег и, перекинувшись, черной тенью умчался в лесную чащу.

   Проводив его взглядом я ушла в избушку и закрыла за собой дверь на хлипкую заложку.

   Кинув на пол старую медвежью шкуру, улеглась на нее и дала волю слезам.

   Было обидно до ужаса.

   Оказывается, этому мальчишке было наплевать на мои чувства, его беспокоило только одно, что я не девственница. А сам то он кто? Уж очень ловко пристроился ко мне, после того, как посадил на стол .

   – Наверняка, переспал с половиной девок в деревне, – окончательно пришла я к окончательному выводу. – А передо мной строит из себя не знаю кого.

   Потихоньку мои рыдания утихли. Я встала с пола и начала размышлять, что делать дальше. Только сейчас заметила, как неуютно и темно стало в моем жилище. Видимо, короткий зимний день подошел к концу, пока мы тут развлекались. Делать ничего не хотелось. Особенно топить плиту.

   Однако вскоре в животе подозрительно забурчало.

   -Сходить что ли к родным, а заодно и поужинать,– подумала я. Взяла, лежащего около двери зайца, и открыла портал домой.

   Первой меня увидела бабушка, улыбнувшись, она сказала:

   -Что уже соскучилась, решила нас навестить? Смотри, еще и зайца по дороге словила! Варька!– обратилась она к маме. -Глянь, Ленка дичь принесла!

   Мама, в это время сидела в кресле около гудевшей печи и что-то читала.

   Она внимательно посмотрела на меня и тревожно спросила:

   -Лена, у тебя что-то случилось?

   Честно, мне совсем не хотелось делиться своими переживаниями. Но тут в домашней спокойной обстановке слезы снова сами потекли из глаз.

   – Чего ревешь белугой? – запричитала бабуля,– злишься, что я тебя на выселки отправила? Так ведь то для твоей же пользы.

   -Не.. бабуля, не из-за этого,– всхлипывая, ответила я. – Мы с Тимом поссорились.

   Мама с бабушкой переглянулись, и на их лицах явственно нарисовалось облегчение.

   – Ну, как поссорились, так и помиритесь,– успокаивающе сообщила бабуля.– А не помиритесь и ладно, у тебя таких Тимов, может, еще сто штук будет. Вон ты у нас какая краса-девица выросла. Скоро парней у дома штабелями складывать будем.

   Но тут она неожиданно встревожилась.

   -Может, он тебя обидел чем? Говори! Я с ним быстро разберусь, охальником эдаким.

   -Нее, не обидел,– проблеяла я. – Мы просто поругались и все.

   -Поругались, говоришь? – подозрительно спросила бабушка,– а ну, подойди ко мне правнучка.

   В животе похолодело от страха. Я прекрасно знала, что стоит бабушке взять меня за руку, она сразу поймет, чем мы занимались.

   –Не, бабушка, не сейчас.– торопливо затараторила я, – мне просто надо было зайти по-быстрому, кое что из одежды забрать, в избушке тоже плита топится. Давай, завтра поговорим.

   Я ринулась к своей кровати, схватила висевшую на спинке одежду. Потом сняла с вешалки пальто и, сунув подмышку ботики, нырнула в открывшийся портал.

   После комнаты, освещенной керосиновой лампой, темнота в избушке показалась непроницаемой. Однако через пару секунд я четко увидела все окружающее в черно серебристых тонах.

   Положив утащенную одежду на стол, уселась на скамью и задумалась. Сна не было ни в одном глазу. После сегодняшних событий хотелось просто погулять, подумать о случившемся сегодня. Никогда бы не подумала, что такое событие произойдет так буднично и закончится ссорой. Но куда пойдешь гулять по занесенному снегом лесу?

   -А не отправиться ли в Москву 2015 года? – пришла неожиданное решение. Откинув в стороны мысли о том, что одета не так, как принято и что в кармане нет ни копейки, начала лихорадочно одеваться.

   Легко припомнив заклятие, открыла портал в узкий простенок перед автомобильной стоянкой, где всего лишь неделю назад первый раз появилась с Сашей в этом мире.

   -Назвав в мыслях столетнего оборотня, Сашей, посмеялась над своей наивностью и решительно шагнула вперед.

   Висевшие неподалеку часы показывали половину девятого вечера, когда я неспешно пошла по ярко освещенной улице. В окнах роскошных магазинов светились разноцветные гирлянды. По проезжей части неслись тысячи автомобилей. Периодически они сигналили, от чего я вздрагивала. Навстречу шло множество людей, не обращавших на старомодно одетую девчонку никакого внимания.

   На какое-то время стало грустно и тоскливо. Решение спрятаться в Заповедье от своих проблем показалось глупым и смешным. Сидеть в глухой деревушке, отрезанной от мира, когда можно было бы жить и радоваться жизни среди людей, общаться, учиться. – Нужно было перебраться вместе с мамой и бабушкой сюда, – подумала с раскаянием. – Я бы смогла найти деньги, мы сняли квартиру и жили спокойно. Саша же сказал, что здесь теперь капитализм, а при нем за деньги можно сделать все, что хочешь, так ведь говорили нам учителя.

   Но затем перед глазами снова появилась картина расстрела оборотней в новогоднюю ночь, и очарование вечерней Москвы сразу померкло.

   Размышляя о том, что спокойно думаю о краже денег, улыбнулась. Ведь еще месяц назад подобная мысль не могла придти в мою голову.

   Поглощенная своими мыслями, я свернула на боковую улицу. Сколько прошла по ней не знаю, но, в конце концов, уперлась в огромное окно, в котором крутилась роскошная елка, рядом с ней стояли манекены, наряженные снегурочками, Среди них одиноко возвышался дед Мороз.

   Я, раскрыв рот, разглядывала эту красоту, когда сзади чуть слышно скрипнули тормоза.

   Чувство опасности легкими мурашками пробежало по спине. Неожиданно, подошедший сзади мужчина, от которого тянуло, непривычно сладковатым куревом, схватил меня в охапку и потащил в машину.

   Для приличия, я тихонько крикнула однако редкие прохожие, отворачивались, делая вид, что не замечают, как меня тащат к машине. Ни один из них даже не попытался что-либо сделать.

   -А у нас такого бы никогда не было,– успела подумать я, перед тем, как меня кинули на заднее сиденье.

   -Сиды тихо твар,– с акцентом сказал, схвативший меня парень. – Не бойся, ничэго тэбе нэ сдэелаем. Понэла? Ночь с нами провэдешь и отпустым, дэнга многа дадим.

   Я боязливо кивнула. Удовлетворенный моим молчанием, парень заговорил на незнакомом языке с двумя приятелями. Это продолжалось несколько минут, потом они громко засмеялись, и машина тронулась.

   Страшно не было. Я знала, что в любой момент могу убить их всех. Но меня одолевало любопытство. Мир будущего открывался опять с какой-то новой, неизвестной стороны.

   -Неужели в столице нашей Родины можно безнаказанно похищать людей? – такие мысли вертелись у меня в голове, пока мы мчались по освещенным московским улицам. На одном из перекрестков на дорогу выбежал милиционер с жезлом, но, вглядевшись в машину, показал, что можно проезжать. Парни презрительно засмеялись и начали оживленно переговариваться.