Текст книги "Профессионал (СИ)"
Автор книги: Rise 7 B
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)
– Ты куда-то собрался?
Я вздрагиваю, вспоминая – да, собрался. Уходить. Сбегать. Снова. Отвожу глаза и не вижу, как губы Криста вытягиваются в тонкую полоску от резко вернувшегося бешенства.
– Домой. Ты получил, то, что хотел. А у нас сегодня выходной. Мне нужно отдохнуть.
– Мне тоже. – от льда в его голосе невольно моргаю несколько раз и, вернув взгляд к дорогому лицу, замираю. Любой намек на тепло полностью стерт. Крист встает с кровати, отбрасывая прочь одеяло, и я сглатываю. Он опять возбужден, а это значит… – Я уже сказал, что буду иметь тебя тогда, когда у меня встанет. Думаю, дальнейшие объяснения тебе не нужны.
– Крист, хватит. Мы же не мартовские коты.
– Ты – возможно. Но, если помнишь, то, когда нам трахаться, решаю я, а не ты.
– И тебе совсем плевать, что я…
– «Любишь» другого? Плевать. Что хочешь уехать? Насрать. Что не чувствуешь возбуждения? Вранье.
Он дергает меня на себя, захлопывает дверь ванной, а потом вжимает в нее спиной и впивается в мои губы. Я невольно приоткрываю рот, позволяя ему ворваться внутрь, и задыхаюсь от его напора. Мое сердце бьется уже где-то в районе горла, я просто не могу вдохнуть, умоляющее поглаживаю обнаженные плечи Криста, безмолвно прося его успокоиться. Но он не хочет. Кусает мои губы, исследует языком рот, проникает пальцами под резинку моего белья, скользит ими по моему члену, и я отчаянно выдыхаю прямо в его рот: «Крииист»…
– Дурак. Идиот. Лжец. Ненавижу…
Перават отрывается от моих губ, чтобы отхлестать словами, глядя прямо в глаза, но рука, сжимающая мою ладонь, утягивающая за собой на постель, не причиняет боли, и я иду за ним, спотыкаюсь, упрямо выравниваю шаг и падаю вниз лишь тогда, когда он толкает меня на смятую нами же еще прошедшей ночью простынь.
Лежать на животе, когда уже полностью возбужден, не очень-то и приятно. Я пытаюсь развернуться, но он просто вздергивает меня на колени, и я заливаюсь внезапной краской, понимая, чего он хочет. Крист стаскивает мои джинсы прямо с бельем, а я даже не пытаюсь сопротивляться, стараюсь лишь чуть утихомирить собственное дыхание, чтобы не кончить еще до того, как он проникнет внутрь.
А он, будто дразня, будто доказывая, что я хочу его больше, чем он меня, не торопится. Стягивает мою футболку, скользит губами по обнаженной спине, пальцами накрывает мой член и медленно, меееееедленно ведет ими по всей его длине. Я судорожно всхлипываю и до крови прокусываю губу, а он повторяет движение, лишая меня какой-либо осознанности. Больше я не думаю ни о чем, просто отдаюсь ощущениям собственного тела, принимая его ласку и подстраиваясь под тот темп, который задает он. Расслабляю мышцы, когда он, наконец, входит в меня и сжимаю, когда он оказывается внутри. В наказание получаю укус в шею и тихо смеюсь, когда он зализывает пострадавшее место. Мне хорошо. Упоительно. И больше не нужно сомневаться. Взлетая вместе с ним и вместе разбиваясь на осколки, я кричу, не понимая, насколько откровенна моя собственная страсть.
Во второй раз за это утро в душ мне приходится идти за ручку с Кристом. Он не отпускает меня ни на секунду, а я слишком оглушен недавними ощущениями, чтобы возражать. И поддаюсь всем его желаниям, смутно ощущая, как его близость становится все более привычной, родной, необходимой… и нужно бы остановится, но эта мысль постоянно ускользает под прикосновениями сильных рук. Я просто продолжаю впитывать в себя каждое его движение расширенными зрачками, в которых уже давно нет места ни для чего, кроме него.
========== Часть 11. Крист ==========
Комментарий к Часть 11. Крист
4-ый раз посвящаю KristSingto ;)) И, безусловно, огромное спасибо всем, кто приходит сюда и делится своими эмоциями. Для меня это самое важное. Я счастлива, что вы есть.
Крист
Злость мешается с нежностью, нежность с бешенством, бешенство с отчаяньем… Круг за кругом, раз за разом. Я уже перестаю понимать, чего хочу больше: выставить его на улицу самому или прижать к груди и не отпускать… Выбираю второе, пока он, утомленный моими ласками, все еще ничего не соображает и не начинает нести бред. Прохладный душ смывает следы нашей страсти, но он никогда не сотрет воспоминания о самых счастливых минутах моей жизни, что подарила мне близость с этим парнем.
Знаю, что передышки осталось всего на чуть-чуть, что, когда мы окажемся в комнате, и я выпущу его из рук, он вновь начнет отдаляться. Но есть кое-что, чего мне не понять: как он может отвечать мне с таким жаром, если говорит, что принадлежит другому? Ненавистное воспоминание опаляет пламенем злобы, и я чуть кусаю мочку его уха.
Он вздрагивает. А я, вновь чувствуя, как ускоряется его сердце, тихо фыркаю. Плевать. Чуть расцепляю объятия и, приподняв подбородок, смаргивая падающие капли воды, смотрю в расширенные зрачки пи: в них только я. И я не позволю этому измениться. Тянусь к его губам, скольжу по ним языком, приоткрываю его рот и вновь пью родное дыхание.
Еще спустя минуту, что длится бесконечность, разрываю поцелуй и прикусываю кожу на его шее, веду по ней языком, заставляя его запрокидывать голову и цепляться за мои плечи, гортанно стонать и вздрагивать от каждого моего прикосновения к его коже. А стоит мне чуть подтолкнуть его к стене, как он покорно отступает и прижимается к ней спиной. Ждет. Сглатывает и смотрит. Смотрит своими огромными глазищами, наверное, даже не представляя насколько их сейчас затапливает желание. И я улыбаюсь, преодолевая последние жалкие сантиметры между нами.
Мой. Сейчас. Снова. Всегда…
Возвращаемся из ванной мы вместе, я по-прежнему тяну его за руку за собой, он молчит. Оставив его в спальне, где он устало плюхается на кровать, я выскакиваю за дверь вместе с телефоном и набираю известный мне с предыдущих поездок сюда номер ближайшей пиццерии.
– Две пиццы: сырную и с грибами, два кофе… ммм… шоколадный десерт и клубничный мусс.
Вихрем проношусь по всему дому в поисках какой-нибудь подходящей одежды, не хочется, чтобы он ходил во вчерашних шмотках. Возвращаюсь назад, сжимая в руках пару шорт и футболку из своей последней коллекции: в этом будет не сильно понятно, что размер не его. Он забирает принесенное и, задумавшись о чем-то своем, медленно переодевается, не замечая, как я уставился на него. Черт, он же… Услышав вызов входного устройства снаружи, я практически выбегаю из комнаты. Разобравшись с привезённой курьером пиццей, возвращаюсь назад и смотрю на то, как Син уже заканчивает застилать постель…
Странно видеть его таким домашним, в моей, великоватой ему, одежде и с припухшими губами, по которым он время от времени проводит языком, будто снимая с них вкус моих поцелуев. И, естественно, от такого зрелища мое проклятое сердцебиение никак не желает успокаиваться. Но – хватит. Я итак замучил его, к тому же мы реально всю неделю до этого выкладывались на съемках. Хватит.
Но то, что я сейчас не стану заниматься с ним любовью, не значит, что я его отпущу. Не позволю уйти к тому, другому. Одна мысль об этом вновь проходит лавой по венам, заставляя кровь вскипать от ярости, и я чувствую, что почти привык к этому. Я смогу справиться, пока он рядом: со мной, а не с ним.
Скидываю халат и переодеваюсь перед Сином, усевшимся на застеленной кровати, так же медленно, как он недавно передо мной. Только вот я им откровенно любовался, а он отворачивается. И это я бы понял, но… в той стороне, куда он теперь смотрит, как раз установлено зеркало, и я прекрасно вижу, как оно отражает отчаянье и мучительное желание оказаться ближе. Интересный набор эмоций для того, кто «любит другого».
Скрипнув зубами, понимаю, что от его дурацких слов о чувствах к тому мужику мне теперь уже никуда не деться и надо учиться с этим жить, но я смогу. Смогу, если… Заканчиваю переодеваться и, подойдя к нему, кладу свои руки на его плечи. Он поворачивает голову и смотрит мне прямо в глаза. Тем самым взглядом, что я ненавижу больше всего: «я самый милый и понимающий все на свете ублюдок, но близко не подходи».
Стукнуть бы его посильнее…
– Теперь я могу ехать?
– Нет.
Чуть хмурится. Не понимает. Потом его глаза начинают расширяться…
– Ты что… опять?
Это неподдельное потрясение во взгляде смывает ненавистную мне отстраненность, и я сначала фыркаю, а потом, не сдержавшись, хохочу в голос. Как же буквально он все воспринимает. Отсмеявшись, но продолжая улыбаться, я ему подмигиваю.
– Мне, конечно, интересно сколько заходов мы оба сможем выдержать, но предлагаю выяснить это в другой раз. Все-таки неделя была утомительной. Пойдем есть.
Он как-то зачарованно смотрит на меня с секунду, а потом моргает и поднимается. Я иду вперед, чтобы показать ему дорогу на кухню, он шагает следом.
– А что ты заказал?
– Пиццу! Помню, что ты ее любишь. Еще и десерта до кучи, хотя, если по мне, то можно было бы и обойтись. Не думаешь, что я супер-заботливый?
– Не думаю.
Я напрягаюсь, оборачиваясь назад, и мое сердце сжимает, как в тисках. В его глазах плещется ласка вперемешку с теплыми насмешливыми искорками. Совсем как тогда, когда мы снимались в Сотусе. И эта искренняя, такая счастливая улыбка… За что ты так со мной, пи? Я застываю на месте, не в силах моргнуть, а он продолжает идти, слегка дергает меня за челку, на миг задержавшись рядом, и уверенно заканчивает:
– Я знаю. Но прояви еще чуть больше заботы, проводи до места. Вряд ли я без тебя быстро доберусь до кухни. Я здесь впервые, а есть действительно хочется.
Наверное, я слишком потерян, чтобы следить за выражением своего лица. Я просто не представляю, как смотрю на него в этот момент. Но, если бы он сейчас попросил меня отдать ему свою душу, я бы сделал это не задумываясь. Если бы…
Он смотрит в ответ, бледнеет и… отводит глаза. А моё сердце падает вниз. Ненавижу. Потому что знаю: в следующую секунду вернется тот самый взгляд. «Я самый милый и понимающий все на свете ублюдок. Но близко не подходи».
Больно. Уж лучше бы вмазал мне кулаком по лицу, чем вот так… Но у интеллигенции месть другая, да? Ручки они не пачкают, просто отнимают самое дорогое. Подонок ты, принц. Но я выдержу. Уже. Порядок. Нормально. Я чуть кривлю губы, киваю и иду дальше.
Какое-то время мы молчим. Даже после того как добираемся до кухни, и я указываю ему на коробки, что стоят на столе, желания сказать хоть что-то у меня не появляется. А ведь молчать, когда ты вместе с кем-то – такая пустая трата времени… Наверное. С ним я могу делать все, что угодно. Просто ему это не нужно.
Синг тоже не стремится разговаривать, раскладывая пиццу по тарелкам, но для него это как раз нормально. Если бы не виновато закушенная губа. Чувствую, что опять начинаю заводиться и хмуро слежу за его красивыми руками, что перемещают куски теста с одного места на другое. Наконец, не выдерживаю:
– Ты есть собрался или готовишься к светскому приему? Разочарую, но, кроме нас, сюда никто не придет. Можешь брать прямо из коробки.
– А? – он чуть вздрагивает, видимо, был уверен, что теперь я и слова не скажу. Но вот фиг ему.
– Я говорю, что хватит страдать ерундой, и начинай уже жевать свою пиццу, пока не остыла.
Со вздохом подхожу к нему и, подхватив кусок себе, вгрызаюсь в тесто. Сингто смотрит на меня пару секунд, а потом следует моему примеру. Ну и ладно. Сделаю вид, что не заметил облегчения в твоем взгляде, пи.
Ненавижу. Но все равно – не отпущу.
========== Часть 12. Сингто ==========
Сингто.
Как же странно ощущать чужие эмоции так остро, что они воспринимаются, как собственные… Радость, боль, обида, сожаление… все тут же проходит по нервам и требует ответа. Ответа, на который я не имею права, но который все равно появляется и бьется загнанным зверем внутри.
– Спасибо… – тихо выдыхаю и начинаю есть вслед за Кристом. Последние несколько минут были настоящей пыткой. Настолько горько было понимать, что моя трусливая попытка отгородиться от него, причинила боль в ответ на заботу… Но он справился. И уже вновь готов идти мне навстречу. Тихое восхищение теплом растекается по телу. Никогда не думал, что за эти несколько лет он станет настолько сильным. Конечно, он и раньше мог собраться в случае необходимости, но чаще выбирал демонстративное игнорирование за любую провинность. И получить его прощение бывало нелегко. А теперь все иначе.
Украдкой бросаю на него осторожные взгляды, пытаясь понять, сколь сильны произошедшие в нем изменения, но разве по внешности что-то определишь? Он все так же прекрасен. Ослепительно, нестерпимо хорош.
– Эй, пи. Дырку прожжёшь. Если тебе интересно что-то конкретное, то так и скажи. Дам посмотреть. Но все, что ниже пояса – за отдельную плату. – поиграв бровями, Крист подмигнул, а я подавился кофе, успев сделать один-единственный глоток. Пришлось откашливаться и отвечать, отводя глаза куда-то в бок, в надежде, что он не поймет, каким смущением отозвалась его провокационно-самоуверенная улыбка.
– Я уже все видел. И выше, и ниже. Ничего осо… – голос обрывается, когда я понимаю, что совершенно не могу ему сейчас врать. Приходится делать неопределенный жест рукой и снова приниматься за кофе. Может он оставит в покое человека, мучимого жаждой? Хотя даже я сам в это не верю.
– Ничего что? – Он уже совсем близко, и я жалею, что успел сесть на стул, пока ел, потому как он встает между моих разведенных бедер, и мне ничего не остается, кроме как запрокинуть голову в попытке взглянуть на его лицо и понять, чего он хочет. А он ухмыляется и медленно ведет языком по губам. – Мне кажется, ты плохо рассмотрел, пи. Давай проверим насколько точны твои воспоминания?
– Проверим? – сглатываю и упираюсь свободной рукой ему в пресс, чтобы он не подходил еще ближе, хотя это уже бессмысленно. Сердце дошло до бешенного ритма за считанные секунды, и все, что мне сейчас хочется – вести губами по твердым мышцам, что скрыты под футболкой прямо передо мной. Сколько же можно? Я и не представлял, что способен на такое. Никогда раньше желание не выворачивало меня наизнанку раз за разом. Но нельзя… Это сумасшествие. Я зажмуриваю глаза, прекращая удерживать его на расстоянии. Утыкаюсь лбом в легкую ткань на его груди, не представляя, насколько отчаянно звучит мой голос. – Крист, хватит.
Он вынимает из моих слабеющих пальцев кофе, ставит его на стол и просто притягивает меня ближе к себе, обвивая руками, а я сжимаю его бедра своими. Он гладит мои волосы, я тяжело дышу, стараясь справиться с собственным возбуждением. И, наверное, оттого даже мне кажется неубедительным собственный шепот:
– Отпусти…
– Нет, пи. Никогда. Ты только мой. Слышишь?
– Да. – сам не понимаю, на что сейчас отвечаю, лишь чувствую, как он целует мою макушку и тихо смеется. Ему хорошо, а мне?.. Не важно, лишь бы продлить это мгновение. Но он никогда не мог удержаться на месте надолго. И сейчас…
– Эй, пи, а у тебя есть в машине фотоаппарат? Раньше ты всегда таскал его с собой.
С усилием отрываюсь от него и смотрю в темные оживленно-сверкающие глаза. Он вновь полон бушующей энергией, и мои губы невольно трогает грустная, но нежная улыбка. Такой непоседливый. По-прежнему. Как бы ни изменился.
– Есть. А что?
– Раз мы закончили с завтраком, то давай поснимаемся? Мне всегда нравились твои фотки.
– Тебе не хватает фотосетов? – наконец-то, удается разжать стиснутые бедра, освобождая из их плена Криста. А он еще на секунду задерживается, чтобы коротко поцеловать меня в губы, и лишь после этого отходит, вновь начиная кружить по кухне.
– Ну… это совсем другое. Я до сих пор обожаю рассматривать кадры, что делал ты. Они все для меня особенные. Давай, а?
Он замирает в нетерпеливом ожидании, всем своим видом показывая, что примет только один ответ, а я демонстративно закатываю глаза и с преувеличенно громким вздохом киваю, тут же подхватывая стаканчик с кофе, надеясь скрыть за ним счастливую улыбку. Не хочу, чтобы он знал, насколько мне приятны его слова. И уж точно – что дело не в моих умениях, а в модели. Я фотографирую давно и часто распечатываю самые удачные снимки, но точно знаю, что ни один из них не сравнится с теми, где запечатлен Крист. Потому что на них… он. Единственная любовь моей жизни. Когда я снимаю его, то не пытаюсь анализировать освещение или выбирать ракурс, просто отдаюсь чувству… и руки сами выставляют нужные настройки, тело сдвигается туда, где угол идеален, а сам я… немею от восторга, вглядываясь в него через окошко объектива. Это ощущение… оно… я не смогу отказаться от него. И вреда оно не принесет. Пожалуйста…
– Синг, да отцепись ты от кофе. Я тебе потом десяток куплю, если так нравится, а этот уже остыл. Давай лучше решим, где фоткаться. На побережье было бы круто, но там мы долго не протянем. Наверняка, нас узнают минут через пять, а потом полдня придется автографы раздавать…
Меня словно окатывает ледяной водой, и я вздрагиваю всем телом. Опять. Я вновь забыл о возможных последствиях. Ну почему я никогда не могу разумно рассуждать, когда нахожусь рядом с ним? Противная горечь оседает на языке, а я рассматриваю одежду, в которой сижу. Вещи Криста. Любой папарацци сразу же это поймет, и не сложно догадаться, что напишет… И, что самое страшное, это будет правдой.
– Крист… остановись. Ты прав. Нас легко узнать. Причем не только на пляже, в любом другом месте тоже, а светиться нам нельзя. Ты сам говорил. Да и я в твоих вещах…
– Выглядишь великолепно. Но вот обязательно нужно весь кайф обламывать? Так и знал, что за какую-нибудь ерунду зацепишься, умник ты наш.
Перават раздраженно меня перебивает и упрямо сжимает губы, явно обдумывая ситуацию и не собираясь сдаваться. А уже через мгновенье его глаза зажигаются новым огоньком, и мне хочется зажать уши, но разве это его остановит?
– Вспомнил! Мне недавно один местный показывал дорогу к небольшому озеру. Оно недалеко, минут двадцать на машине. Там здорово, и людей практически нет: зачем лезть в дебри, когда океан под боком? К тому же он провел меня по самым уединенным тропам. Не знаю почему, но он убежден, что любой известный человек мечтает об одиноких прогулках в тиши. Мне-то оно не особо нужно, но не хотелось расстраивать человека. Хороший мужик все-таки, пересекаемся здесь иногда… Короче, тебе понравится! И виды шикарные, и фанатов не встретим. Еще и искупаться можем. Давненько я не плавал в открытой воде. Ну? Круто же?
И вот что я должен ответить, когда он чуть ли не приплясывает от удовольствия, вдохновленный собственной идеей? Его предвкушение, радостное возбуждение и надежда… надежда на что-то неясное, но, безусловно, очень важное, резонирует в моей душе, заставляя поверить в то, что все будет хорошо. Мы прогуляемся. Сделаем пару фоток. И, может быть, поплаваем вместе. Не более.
Я киваю в очередной раз. И в очередной раз сглатываю, наблюдая за тем, как его лицо преображается от искреннего восторга. Мое глупое сердце ударяется о грудную клетку и срывается вниз, а я всем телом впитываю его радость. И, наверное, этого тоже нельзя… но как отвести глаза, если перед ними сияет их личное солнце? Яркое. Жаркое. Дарующее счастье и жизнь. И пусть не мне приближаться к нему, но смотреть… смотреть, сгорая дотла, мне никто не запретит…
========== Часть 13. Крист ==========
Комментарий к Часть 13. Крист
Не стану ничего обещать, но пока пишется… продолжим)) Надеюсь, все сложится. Спасибо моим чудесным читателям за проявляемое терпение.
Крист
Всего один кивок, а мой мир расцветает тысячами ярких красок, которых мне так не хватало последние четыре года. Но, если раньше их было слишком мало, то теперь так много, что я просто не справляюсь. Стремительно подхожу к пи, обхватываю его лицо ладонями, тяну к себе и соединяю наши губы в поцелуе: долгом, неразрывном, глубоком. Пытаюсь отдать ему хоть часть того счастья, что переполняет меня от одного его короткого движения, а он тихо стонет мне в рот и, кажется, его ведет даже сильнее, чем меня, ведь это я отрываюсь на миг, чтобы позволить нам глотнуть хоть немного воздуха. И, пока я вдыхаю, неотрывно скольжу взглядом по дорогим чертам, смотрю за тем, как его дрожащие ресницы, скрывающие глаза, медленно поднимаются и… замираю на полувдохе.
Невозможно. Нереально. Что я хотел сделать? Что?.. Не знаю. Но могу лишь одно – смотреть, впечатывая в свое сознание льющийся из глубин его темных глаз поток немыслимого тепла, нежности и желания подарить радость… Это взгляд не того, кого шантажировали, не коллеги и не друга. Даже не такой, как полчаса назад, когда мы шли на кухню. Не старшего, что мягко подтрунивает над дорогим ему человеком. Не такой, каким был еще недавно в душе. Не сгорающего от страсти парня. Не то… не то… Пытаюсь дать определение, назвать… но не успеваю… всего на несколько мгновений опаздываю: длинные ресницы уже вновь опускаются, останавливая безумие выплескивающихся чувств.
А мне хочется умереть. Закричать. Упасть на колени и умолять не отбирать сбывшуюся мечту. Только разве это поможет? Усмехаюсь сам себе. Ответ мне известен – нет. С трудом убираю пальцы от его лица. Отступаю на пару шагов. Поцелуев больше не будет. Не могу. Не сейчас, когда чувствую, как он возводит между нами барьер за барьером, возвращая нас обоих в реальность. Не позволяя насладиться многоцветием мира, не разрешая поделиться этой красотой с ним. Но ведь и я не об этом просил. С усилием вспоминаю, а о чем же просил? Кажется, о праве трахать его, когда у меня встанет.
По телу проходит неконтролируемая дрожь, и я дергаюсь еще дальше назад, сшибая один из барных стульев, что в беспорядке расставлены по кухне. Цепляюсь за него и тоже оказываюсь на полу. А я-то думал, что уже успел избавиться от своей неуклюжести. Ну и ладно. Зато теперь не понять, отчего на глаза наворачиваются злые слезы: от стыда за собственную неловкость или ненужного воспоминания о сути наших с Сингом отношений.
– Крист! Ты в порядке? – конечно, он уже рядом, с тревогой наклоняется ко мне и протягивает ладонь, чтобы помочь подняться. Но взгляд уже не тот… не тот, что дарил мне мечту.
– В порядке. – отвожу его руку в сторону и поднимаюсь сам. Не собираюсь цепляться за того, кто с такой легкостью манипулирует своими и моими чувствами. Я устал от попыток понять, когда он настоящий, а когда нет. И сейчас не хочу с ним ни в ад, ни в рай. Даже смотреть на него тяжело, но…– Побудь тут, я соберу все для поездки.
– Ты уверен?
– Да.
Как бы ни было сложно с ним, без него… уже невозможно. За один гребаный день. Даже меньше. Выйдя из кухни, обреченно прикасаюсь лбом к ближайшей стене и стараюсь дышать глубоко-глубоко. Это только сейчас так невыносимо. Потом будет проще. Наверное. Надеюсь. Прошу…
Вздрагиваю и быстро иду по комнатам, собирая необходимые вещи: плавки, солнечные очки, полотенца. Все в двойном экземпляре и, конечно, самое лучшее. Зачем-то прихватываю с собой одну из стоящих в гостиной гитар, хотя уже давно не играю. Подумав, звоню в небольшой ресторан, что находится неподалеку, и делаю заказ, после чего нахожу плед, складываю его и запихиваю в рюкзак к остальным шмоткам. Не то, чтобы мы ехали на пикник, но если будем купаться, то нужно же будет и отдохнуть на берегу. Правильно?
Правильно. Киваю сам себе и возвращаюсь назад. На кухне меня ожидает сюрприз в виде дизайнерского решения Синга по расстановке стульев. Мне нравится, но как-то неожиданно. С чего это он?
– Эээ… Круто.
– Думаешь? Главное, удобнее. Не помешают, если станешь ходить. Вот увидишь.
Увижу. Растерянно моргаю, наблюдая за тем, как он уверенно завершает свое занятие. Понимая, что в ближайшее время мне проще не станет. Если вообще когда-нибудь… Замявшись на долю секунды, подхожу к нему и сжимаю его ранее отвергнутую руку. Плевать. Я должен быть рядом. Так близко, как только смогу.
– Пойдем?
– Да… Ты взял гитару? Будешь играть?
– Не знаю. Посмотрим. Я уже давно не тренировался, но вдруг захочется вспомнить… Озеро, тишина, все такое.
– Будет здорово. – его счастливая улыбка вновь на миг освещает мир, а я уже не сомневаюсь, что мои пальцы сумеют сыграть самые сложные мелодии. Для него.
– Угу.
Тяну его за собой, не переставая нести какую-то ерунду, а он смеется и треплет меня по волосам. И надо бы напомнить ему, что мы давно выросли, но не хочу. Мне нравится, когда он ко мне прикасается. Сам.
Твою ж… Прикусываю губу и медленно выруливаю из гаража. И когда все мои мысли стали возвращаться только к одному человеку? Ответ не важен. Все равно уже ничего не изменить.
Выехав из дома, мы молчим. Лично я просто не знаю, как вести себя с ним. А через несколько минут добираемся до ресторана, и я отправляюсь за заказом. Синг старается в это время вжаться в сиденье и сделать вид, что полностью погружен в свой смартфон. Ненатурально. О чем я, конечно, тут же ему сообщаю, как возвращаюсь.
– Это еще почему?
– Ну… хотя бы потому, что ты его не включил. – киваю на темный экран устройства, что зажат в его пальцах, и с интересом наблюдаю за разливающейся по его коже краской.
– Я… я просто задумался.
– О чем?
– О том, что ты чересчур любопытен.
– Пфф. Ты понял это только сейчас?
– Нет. Крист, прошу, поехали уже. Ты привлекаешь слишком много внимания.
– Это нормально. Я же красавчик.
Резко наклоняюсь, чтобы увернуться от подзатыльника, и встречаюсь лбом с рулем… Неприятно, между прочим. Но искренний смех парня, сидящего рядом, компенсирует все. И, чуть повернув голову, я вновь становлюсь свидетелем его беззаботной радости. И нежного сочувствия. Отсмеявшись, он бережно тянет меня к себе за плечи и всматривается в пострадавшее место.
– Прости. Не думал, что так получится. Вроде, все в порядке. Синяка быть не должно.
– Подуешь?
Синг только вздыхает и дует. Я улыбаюсь и целую его в вытянутые губы. Он вздрагивает, тут же отстраняясь, и испуганно вертит головой, видимо, пытаясь понять не было ли кого поблизости. Но даже не пытается в очередной раз дотянуться до моего затылка. Боится, что я вновь обо что-нибудь ударюсь? Бля, кажется, я снова…
Хочу его. Немного корректирую свои мысли, не позволяя проклятому слову возникнуть в моей голове. Сам отодвигаюсь назад и завожу машину. Все в порядке. Пора ехать. Наконец, понимаю, о чем нам говорить, и за двадцать минут вываливаю на Сингто не меньше десятка историй со съемок, где я успел начудить. Кажется, его смех не смолкает ни на секунду, а я… я стараюсь не думать ни о чем.
========== Часть 14. Сингто ==========
Сингто
Не помню, когда в последний раз я столько смеялся. Знаю только, что это тоже было с ним. Понимаю, конечно, что он просто такой человек, что с ним любой почувствует себя легко и свободно… но мне так не хочется, чтобы наша поездка заканчивалась. И, когда он паркуется, приходится сдерживать тихий вздох.
Впрочем, переживать я начал рано. Крист и не думает прекращать болтать. Подхватывает рюкзак с заднего сиденья, пару секунд роется в нем, находит внутри какие-то странные, но явно брендовые солнечные очки, цепляет на себя, а потом достает такие же мне. И ничего, что у нас с ним совершенно разный тип лица?
– Крист, не думаю, что они мне подойдут.
– Вау, ты теперь за гармоничность образа, пи? И пофиг на конспирацию? Ок.
Он стягивает очки и с себя, собирается запихнуть все обратно, так что я едва успеваю выхватить обе пары из его рук.
– Нет! Тебе очень идет! И мне тоже.
И чего я упрямился? Теперь придется одевать очки еще и на демонстративно подставленное лицо Криста. Справляюсь, конечно, быстро, но раз так получилось, несколько секунд удерживаю его за подбородок пальцами одной руки, вглядываясь в место полученного у ресторана удара. Кажется, даже краснота прошла. На сердце становится спокойнее. Никогда не понимал, как он, при всей своей уверенности, умудряется биться обо все, что попадается на пути. Даже за сегодняшний день такое случилось уже дважды. И хотя все его истории о казусах на съемках заставляют безостановочно смеяться, но еще и оставляют после себя чувство тревоги. Сколько же боли это могло ему причинить…
– Пи…
Вздрагиваю от его странно-севшего голоса и понимаю, что пальцы моей второй руки уже непонятно сколько невесомо поглаживают его лоб, будто желая стереть любое напоминание о неприятных ощущениях. Что же я творю? Отпускаю его и моментально надеваю вторые, лежавшие на моих коленях, очки. И почему я не начал с себя? Теперь снова гадать, что успели сказать мои глаза. И когда я разучился контролировать себя рядом с ним? Бесконечные вопросы болезненно отдаются в сознании, и я почти выскакиваю из машины, хлопая дверцей.
– Синг! – раздраженный окрик за спиной заставляет замереть в десятке метров от автомобиля. – Ты хоть в курсе, куда идти? И ничего, что твоя камера все еще здесь? Чем фотографировать будешь? Глазами?
Последний вопрос получается особенно едким, и я понимаю, что мучительно краснею от стыда. Крист злится. Очень. Но, наверное, имеет на это право. Я опять не отрывал от него взгляда, позволяя себе большее, чем дозволено. Просто… Оглядываюсь. Смотрю, как солнце ласкает идеальную фигуру парня, застывшего у моей машины. Просто. Я не могу иначе. Возвращаюсь назад. Забираю свой Canon и, несмотря на его попытки возражений, гитару.
Следующие минут 15 иду за ним. Он сначала с неохотой, а потом постепенно вдохновляясь, рассказывает о том, как попал сюда впервые и как ему понравилось. Тихо улыбаюсь за его спиной, наблюдая за тем, как он все больше жестикулирует, добавляет эмоций в голос, все чаще оглядывается, вновь желая увидеть мой отклик на свои слова… И понимаю, что с каждым разом он справляется с собой все лучше. Быстрее отпускает свои обиды. Сильнее тянется. Глубже любит…
Я чуть запинаюсь, восстанавливаю равновесие, но по спине уже проходит предательский холодок. Что? Что мы оба делаем? Додумать не успеваю, потому что Крист внезапно оказывается за моей спиной, стягивает с меня очки и тут же закрывает ладонью мои глаза, посылая по телу новою волну дрожи. Совсем другую, не ту, от которой веяло ужасом всего пару секунд назад, но сотрясающую столь же сильно. Или больше… разве может страх конкурировать с восторгом от близости любимого человека? Нет.
– Сейчас… Подожди… Хочу, чтобы неожиданно было. Тебе понравится. Так, еще несколько шагов вперед. Налево. И нечего трястись, пи. Я тебя не покусаю. Хотя… – жаркий шепот у самого моего ухо обрывается легким поцелуем в шею, влажным движением языка по коже и резким ощущением зубов, оставляющих новый след на моем теле. Я дергаюсь, но он держит крепко. Не отпускает. – Прости. Прости… Я не в себе, наверное. Ты… близко очень. А я… бляяяяя… Забей. Просто… Совсем ничего осталось… чуть-чуть… Вот. Смотри.
Он отводит свою ладонь, а я бессмысленно моргаю, пытаясь восстановить связь с реальностью. Мир вокруг проявляется медленно, но оттого кажется только прекраснее. Хотя, может, это от рук, обвивших теперь уже мою талию, или от приятного ощущения подбородка Криста, что вальяжно устраивается на моем плече… Не важно. Вид вокруг действительно потрясающий: миниатюрное озеро, густая зелень и множество камней, образующих то выступы над водой, то длинные мысы, постепенно исчезающие в прозрачной глубине… И действительно – ни одного человека на небольшой лужайке, что здесь, видимо, заменяет пляж. Я восхищенно улыбаюсь и накрываю пальцами свободной руки те, что лежат на моем животе, осторожно их сжимая. Тихо выдыхаю:
