Текст книги "Хрупкая Жизнь (СИ)"

Автор книги: Рассказчица Фай

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

  – Всё это время мне придавала сил мысль, что когда наказание закончится, я смогу поесть этой восхитительной клубники! – Вэлентайн помог Эмили пройти в узкий проём теплицы под плёнкой, и они оказались в душном и жарком царстве зелени. Клубничные кустики простирались на много рядов вперёд, а между рядами уже были заготовлены ягоды на просушку. Какой здесь стоял аромат!

  – Какое богатство тут у вас! – восхитился мистер Уэйнрайт.

  – Вот, угощайтесь, – Вэлентайн собрал несколько ягод прямо с грядки и протянул на раскрытых ладонях. Эмили с отцом попробовали по ягодке.

  – Удивительный вкус, и правда! – мистер Уэйнрайт всё ещё напряжённо рассматривал фигуру папы Вэлентайна.

  – А мне, наверное, нельзя... Ведь красные ягоды могут вызывать аллергию, – неуверенно сказала Эмили.

  – Да что ты! Не отказывайся! Знаешь, сколько в них витаминов и этих, как их... Ми-кро-эле-ментов. Мама младшеньким нашим уже в полгодика давала кушать такие ягодки, толкла в кашицу вместе с молоком. Очень полезно!

  Эмили покосилась на папу, но тому явно было не до опасений об аллергии. Глаза его блестели и неотрывно наблюдали за мистером Голдфишером, а тот, в свою очередь, переводил взгляд с него на Эмили, и взгляд этот был не так чтобы очень дружелюбным... Вэлентайн где-то раздобыл большую плетёную корзину и уже вовсю ловко орудовал руками, оббирая клубничные кустики. Не зная, куда себя деть, Эмили стала ему помогать. Её пальцы путались в тугих зелёных стеблях, дело спорилось не так быстро, как у Вэлентайна, но теперь, по крайней мере, не надо было прятать взгляд от мистера Голдфишера.

  – Пойдёмте, я проведу вас, – наконец сказал, как отрезал, мистер Голдфишер, мистер Уэйнрайт кивнул и вышел из теплицы. Эмили нервно подскочила следом за отцом, путаясь в юбках. Замыкал небольшую процессию Вэлентайн с корзиной клубники наперевес.

  Мальчик галантно открыл ей дверцу и уже садясь в машину, Эмили вдруг услышала многочисленные женские и детские голоса, доносившиеся откуда-то издалека. Судя по всему, семья Голдфишеров была весьма многочисленной. 'Интересно, доведётся ли когда-нибудь познакомиться и с остальными 'золотыми рыбками'?' – подумала Эмили.

  – Вот, – протянул было ей Вэлентайн корзину с клубникой, но мистер Голдфишер вдруг перехватил его руку. Вэлентайн застыл, как мышонок под веником. Эмили показалось, что этот неприятный сероглазый человек сейчас обругает его и отберёт корзину.

  – Надеюсь, несмотря на несколько... Гм... Неловкое... Знакомство, – наконец медленно проговорил мистер Голдфишер, – Уэйнрайты будут помнить о нас, как о добропорядочных соседях. – он взял корзину из рук Вэлентайна и сам поместил её в машину у ног Эмили. Жёсткий взгляд встретился с её глазами. Девочка заставила себя смотреть прямо.

  Эмили не услышала, как прощался её отец с мистером Голдфишером, перед глазами всё расплывалось и от жары, и от накала эмоций. Она уже была почти без сознания от шока всего пережитого. Она смотрела на Вэлентайна, а тот, видя её состояние, изо всех сил пытался поднять девочке настроение – корчил рожицы, подмигивал и делал вид, что плывёт по воздуху. Эмили вяло улыбнулась.

  Наконец роллс-ройс Уэйнрайтов тронулся в путь. Эмили долго махала Вэлентайну рукой. Мальчик попытался бежать следом за машиной, но резко остановился. Стало ли ему снова плохо после нахождения у позорного столба или же его окликнул строгий отец, Эмили не смогла рассмотреть. Автомобиль набрал скорость, и фигурка мальчика растаяла вдали. Девочка тяжело-тяжело вздохнула и обессиленно опустилась на сидение. Она больше ничего не может сделать... Остаётся только надеяться, что Вэлентайн не станет больше творить никаких глупостей. Учитывая его свободолюбивый характер, надежда эта была весьма хрупкой. Эмили почувствовала, что засыпает, но даже через сон по её щекам потекли слёзы. Дурманящий аромат клубники, пробивающийся даже сквозь полусонное состояние, был слабым утешением...

  ГЛАВА 9

  – Чепуха, полнейшая чепуха! Нет, нет и ещё раз нет!

  Эмили вздрогнула, резко пробуждаясь от тёплой послеобеденной дремоты. Раздражённый мамин голос было не так уж и непривычно слышать. Миссис Уэйнрайт часто спорила по телефону с кем-нибудь из публицистов, в этом не было ничего странного, но когда засыпаешь в уютно согретой камином гостиной, под шелестящую песню дождя и ароматы мятного чая и горячих рогаликов с изюмом, громкий недовольный вскрик режущий уши – не самое приятное, что может случиться.

  Девочка заёрзала, поплотнее закутываясь в свой любимый тёплый плед, как сонный совёнок, устраивающий себе мягкое гнёздышко. Но задремать снова не удалось.

  – Говорю же вам – не может такого быть! Впервые об этом слышу! Что за вздор!

  Эмили уловила слезливые нотки в мамином голосе и невольно вслушалась. На том конце провода сквозь механические потрескивания слышался звучный мужской говор, но слов было не разобрать. Эмили приоткрыла глаза и посмотрела на маму сквозь ресницы. Наступал вечер и её фигура с напряжённой спиной и приподнятыми плечами казалась слегка размытым акварельным наброском, из тех, что она несколькими штрихами наспех писала по вдохновению... Когда-то, ещё до того, как окончательно рассорилась с папой и стала работать с издательскими домами, принимая заказы на иллюстрации.

  Эмили не сдержала зевка. Миссис Уэйнрайт вздрогнула и повернулась. Быстро зашептав что-то в трубку, она закончила разговор и отключила телефонный аппарат.

  Эмили почудился тихий всхлип. Мамина фигура, всё ещё нечёткая во взгляде из-под ресниц, подёрнулась рябью, плечи опустились, голова на пару мгновений поникла, как прибитый дождём цветок мака.

  Но вот гордая миссис Уэйнрайт взяла себя в руки, оправила причёску, расправила рукава блузки и осторожно наступила домашними туфельками на мягкий ковёр. Убедившись, что её шаги неслышны, миссис Уэйнрайт подошла к спящей, как она думала, девочке и замерла, вглядываясь в её лицо. Эмили легко могла и в самом деле показаться спящей и тогда мама ушла бы наверх, наводить вечерний туалет и переодеваться к ужину. Но ей теперь так редко удавалось побыть наедине с мамой...

  Девочка распахнула глаза и сонно улыбнулась. Миссис Уэйнрайт несколько нервно улыбнулась в ответ, осторожно присела на самый краешек софы и старательно отодвинула от себя края пледа.

  – Я потревожила твой сон? Прости, я не знала, что здесь есть кто-то ещё. Эта срочная работа... Требования, требования, требования... Просто выше моих сил.

  Эмили собиралась с духом, чтобы рассказать, как прошёл день, но тут миссис Уэйнрайт заметила на столике миску с остатками клубничного сока и её лицо окаменело. Изящным взмахом она мазнула кончиком указательного пальца по донышку и отправила алую каплю на кончик своего языка. Эмили прошиб холодный пот.

  – Клубника! Ты ела клубнику? Откуда у нас клубника? Я запрещала миссис Моррис покупать красные ягоды!

  Эмили попыталась объясниться, но миссис Уэйнрайт не стала слушать. Вцепившись в подбородок девочки прохладными жёсткими пальцами она повернула её лицо на свет, рассмотрела щёки, затем заставила девочку показать шею и руки. Высыпаний не было, по крайней мере пока, но миссис Уэйнрайт это не успокоило.

  – Я просто не могу подобрать слов, чтобы выразить своё негодование! – миссис Уэйнрайт сердито выдохнула. Скулы заострились, глаза блестели. Эмили очень боялась маминого гнева. За ним обычно следовали новые ограничения и запреты в её и без того небогатой впечатлениями жизни, и девочка не сомневалась, что так будет и на этот раз. Закусив губу, молча сдерживая подступающие слёзы, она ждала приговора. Она знала – что бы она сейчас ни сказала, это только ухудшило бы ситуацию.

  – Миссис Моррис! Миссис Моррис! Ми-и-и-ссис Морри-и-и-ис!

  Ответом была тишина. Миссис Моррис – преданная экономка семьи Уэйнрайтов, а в последние десять лет ещё и няня и кухарка в одном лице, в такое время суток обычно проверяла работу горничных, которых Эмили очень редко видела, подготавливала вещи для прачечной, обстряпывала ещё какие-то насущные бытовые дела, которые следовало завершить в сей же день, а затем шла трудиться над ужином. Но до ужина оставалось ещё больше часа.

  – Я полагаю твой отец сейчас дома, не так ли, юная леди? – строго спросила миссис Уэйнрайт у Эмили. Девочка кивнула.

  Обычно миссис Уэйнрайт возвращалась из своей мастерской как раз к ужину, и мысль о том, что ей придётся расхаживать по всему поместью, разыскивая экономку, её совсем не радовала. Поэтому ей пришлось отправиться в кабинет мистера Уэйнрайта, хоть она и старалась видеться с мужем как можно реже. Эмили засеменила следом за гулким постукиванием маминых каблуков. Клик-клак, клик-клак, звучало с каждым шагом как приговор. Девочка совсем сникла и едва волочилась, закутанная в свой плед как в защитный кокон.

  – Энн! И маленькая Эм! Вот так сюрприз! – обрадовался Мистер Уэйнрайт. Он попытался расцеловать жену в ненарумяненные щёки, но та ловко увернулась, сложила руки на груди и одарила его весьма и весьма недовольным взглядом. Мистер Уэйнрайт смущённо улыбнулся.

  – Что-то случилось? Ты выглядишь встревоженной, Энн.

  – Встревоженной? Ты никогда не отличался особой проницательностью, Лем! Я очень-очень рассерженна поведением твоей дочери! И очень зла на тебя за то, что ты позволил ей вести себя настолько неподобающим образом!

  Мистер Уэйнрайт озадаченно склонил голову набок и внимательно вгляделся в лицо жены.

  – Что произошло, моя милая Энни? – ласково спросил он. – Неужто наша дочь, поистине скромное, ласковое создание, ни с того ни с сего разбушевалась и разбила твою любимую вазу? Или решила последовать примеру принцессы из сказки и сбежать с бродячими музыкантами?

  Он подмигнул дочери, улыбнулся жене, но миссис Уэйнрайт только разозлилась ещё больше. Её лицо раскраснелось, руки задрожали от негодования.

  – Клубника! – выпалила она. – Ты прекрасно осведомлён о том, что твоя дочь подвержена аллергии! И при этом преспокойно позволяешь ей...

  – Ах вот оно в чём дело... – Мистер Уэйнрайт грустно усмехнулся, спрятал свои очки в карман жилета и погладил Эмили по голове. Девочка ответила ему очень виноватым взглядом.

  – Хотела бы я знать, откуда вообще в нашем доме взялась клубника?

  – Ну, видишь ли, Энни, моя дорогая...

  – Не смей меня так называть! Отвечай на мой вопрос, Лем!

  Мистер Уэйнрайт стиснул зубы, скулы на его лице обострились, глаза стали пустыми и холодными как разбитые окна старого дома, в котором уже давно не бывало тёплого света. Он достал свои карманные часы, сверился со стрелками, просто чтоб занять чем-то нервные руки, затем ровно и безэмоционально сказал:

  – Новый друг Эмили подарил нам корзинку свежей клубники сегодня днём. Было бы невероятно несправедливо позволить нашей девочке вырасти, так и не узнав этого чудесного вкуса спелой сладкой клубники, ты не находишь? Я решил, что десяток небольших ягод ей не повредят.

  – Ты решил! Твоя дочь такая болезненная, а ты...

  – Наша дочь, Энн. Наша дочь, – веско проговорил мистер Уэйнрайт.

  Но миссис Уэйнрайт не обратила никакого внимания на тон его голоса и продолжила свой эмоциональный монолог:

  – И что это ещё за новый друг? Кто он? Ведь ты говоришь о мальчике, правильно я понимаю? Откуда он взялся, позволь узнать? Что вообще происходит в нашей семье совершенно без моего ведома?

  Эмили открыла было рот, но мистер Уэйнрайт положил руку на её плечо – точнее на плед, укутывавший её плечи – и медленно пошёл к двери, ведя девочку за собой. Не глядя на Энн-Мари, он тихо произнёс:

  – Может быть, если бы ты уделяла хотя бы капельку больше внимания нашей дочери и нашей семье, тебе было бы это известно, и ты понимала бы нас...

  Расстроенный мистер Уэйнрайт отвёл печально притихшую девочку в кухню.

  – Почему бы нам не перекусить, не дожидаясь ужина, а, маленькая Эм? – он пытался говорить жизнерадостным тоном, но ему это плохо удавалось. Досада, горькая, застарелая, поднялась изнутри и голос вышел немного надтреснутым. Эмили освободилась от пледа, уверенно отобрала у него нож и принялась нарезать хлеб. В кладовой нашлось холодное мясо, сыр, свежие овощи и даже сельдерей, и Эмили решила сделать несколько сэндвичей. Аккуратно разложив хлебные прямоугольники на доске, она задумалась, стоит ли разогревать сковороду чтобы немного их подрумянить.

  – Я крайне сожалею, что тебе пришлось всё это услышать... И увидеть. Эмили... – мистер Уэйнрайт подошёл к девочке и обнял её, – Ты должна знать одну вещь. Как бы Энни... То есть твоя мама... Как бы она ни сердилась, ни кричала, она любит тебя и очень за тебя переживает.

  – Да, я знаю папа... – тихонько прошептала Эмили, а про себя подумала: 'Но было бы неплохо, если бы она хотя бы однажды сама сказала мне это'.

  – И я тоже тебя очень люблю, моя маленькая принцесса, – он вдруг совсем как в её раннем детстве подхватил девочку на руки, и Эмили ахнула от восторга.

   – А хотя, не такая уж ты и маленькая! – закряхтел он и Эмили засмеялась. – Ух ты, какая тяжёлая ты стала! Ты действительно уже почти совсем выросла, да? И что, ты и впрямь скоро сбежишь с бродячими музыкантами, а? Или сначала разобьёшь все фамильные вазы?

  – Пожалуй, для начала мне нужно сделать что-то простое. Например, искупаться в озере ночью, выскользнув из дома пока все спят...

  Мистер Уэйнрайт шутливо погрозил девочке пальцем.

  – Я плохо плаваю, увы, так что если тебя вдруг схватит судорога в ледяной воде, ты начнёшь тонуть и придётся тебя спасать, от меня будет мало толку... Пожалуйста, учти это.

  – Может быть Вэлентайн сможет вовремя оказаться поблизости, и спасёт меня, – сама удивившись своей мысли, сказала Эмили.

  – О... А я и забыл, что у моей не-такой-уж-и-маленькой-принцессы появился претендент в верные рыцари. Это очень ценно, Эмили, когда есть кто-то поблизости в нужный момент... И я буду очень рад, если в твоей жизни появится такой надёжный человек. Ну а пока – можешь всецело положиться на своего старика.

  – Во всём, кроме спасения от утопания? – со смехом уточнила Эмили.

  – Ну, почти... – он ласково пощекотал кончик её носа и отпустил на пол. – Вот к примеру, в том, чтобы обжарить хлеб для сэндвичей, ты можешь на меня рассчитывать. В этом я мастер, которому нет равных!

  – Правда? – удивилась Эмили.

  – Истинно так! – мистер Уэйнрайт разжёг огонь на плите и отправил на неё тяжёлую чугунную сковороду. Пока он раскладывал на раскалённой сковороде кусочки хлеба, взгляд его снова стал стеклянным и опустошённым. Несколько минут ничего не происходило, а потом нос Эмили защекотал едкий дымок.

  – Папа, может стоит добавить немного масла?

  Мистер Уэйнрайт вздрогнул, выныривая из омута печальных мыслей к реальности. Сетуя на свою оплошность, он углубился в недра холодильника. Эмили убавила огонь на плите. И тут в кухню вошла миссис Моррис в сопровождении молоденькой горничной – кажется, Черити. Или Честити? Девушка немедленно покраснела при виде мистера Уэйнрайта.

  – Мистер Уэйнрайт, мисс Уэйнрайт, какая приятная неожиданность – спрятала за официальной вежливостью своё удивление миссис Моррис.

  – Ах, простите нас великодушно за такое бесцеремонное вторжение на вашу территорию, многоуважаемая миссис Моррис! – Мистер Уэйнрайт прижал руку к груди в извиняющемся жесте, – Но мы с юной принцессой почувствовали острую необходимость немного подкрепиться дабы разогреть свои животы к вашему великолепному ужину!

  – Прощу прощения, господин Уэйнрайт, сегодня стирка отняла больше времени, чем я надеялась. Поэтому я попросила Честити ('Ага!' – подумала про себя Эмили) помочь мне с ужином. Не будете ли Вы и леди Эмили столь любезны подождать немного, пока мы занимаемся приготовлениями? Обещаем не томить вас слишком долго.

  Мистер Уэйнрайт сдал позиции и уселся в гостиной, рассматривая свою курительную трубку сквозь увеличительное стекло очков. Эмили устроилась у папы под боком. Злосчастная миска с лужицей клубничного сока всё ещё стояла на кофейном столике и обжигала своим видом. Из кухни доносились голоса миссис Моррис и Честити, звенела посуда, потянулся густой аромат поджарки для сливочного супа. Глядя как отец осторожно натирает горлышко трубки мягкой тряпицей Эмили немного успокоилась.

  – Папа... Мы с тобой совсем не говорили о том, что видели сегодня в поместье Голдфишеров... Мне так жалко Вэлентайна! Неужели мы совсем никак не можем ему помочь?

  – Я понимаю твои чувства, милая... Но, по правде говоря, я полагаю нам не стоит вмешиваться, как и распространяться о том, что мы видели. Как говаривал мой дед: 'Всякая цапля своё болото хвалит'. Голдфишеры относятся к старинному роду фермерских семей, живущих своими традициями уже не одно столетие... Нам их обычаи могут показаться странными, или даже жестокими, но сами они иной жизни не мыслят. Думаю, что и мы, выходцы из семей знатных родовых поместий, кажемся им чудаками. По крайней мере пока мы беседовали с мистером Голдфишером, у меня сложилось впечатление что он не выносит людей подобным нам с тобой. И вовсе не считает свои методы воспитания неправильными. Честно говоря, я бы предпочёл с ним больше не видеться.

  ГЛАВА 10

  Слова мистера Уэйнрайта повисли в воздухе, как грозовое облачко в ясном летнем небе.

  – Значит ты не позволишь мне больше видеться с Вэлентайном? – со слезами на глазах спросила девочка. – Но он совсем не такой как его отец! Он добрый... И эти жестокие семейные традиции нисколько не разделяет, а лишь страдает от них... Пожалуйста, папа! Не запрещай нам общаться! Мне так одиноко здесь, пока вы с мамой работаете, не с кем даже словом перемолвиться!

  – Гм... Ну, в новом учебном году к тебе снова станут приезжать учителя из Риверджсона, я уже договорился... И, думаю, новый этап обучения займёт твоё внимание и увлечёт твой пытливый ум. Но ты права, жить совсем без друзей попросту невозможно. Хотя, всё не так уж плохо! Осенью наши соседи начнут устраивать чайные вечеринки, и если доктор Олдбридж одобрит, ты сможешь посещать их и найти новых друзей, или поближе сойтись со старыми знакомыми. Неужели во всей округе не найдется ни одной девочки твоего возраста с которой вы могли бы подружиться?

  – Ах, папа, поверь мне, чайные вечеринки – это такая невообразимо страшная скука! – вздохнула Эмили.

  Ей уже довелось побывать на одной такой вечеринке в позапрошлом году. Соседские дети не занятые обучением в пансионах, собрались в доме Глории Хоупфстедэр. Она так долго упрашивала отца отпустить её, и когда тот наконец сдался, Эмили под неусыпным взором миссис Моррис отправилась в гости, впервые в своей жизни. После краткой церемонии знакомства, когда каждый из присутствующих назвал своё имя и место проживания, речь взяла Глория и до самого вечера все слушали занудные рассказы о её дальней родственнице, что живёт в Париже, об охотничьих псах её отца и об обожаемой ею вышивке, неловко передавая друг другу блюдце с плоскими маргариновыми коржиками. А когда чайник опустел, Глория не мудрствуя лукаво снова добавила в него воды, и все пили разбавленный остывший чай попросту из вежливости. Эмили едва дождалась окончания вечеринки, чтобы водитель вернул её домой и потом ещё несколько часов мучилась изжогой.

  – Я бы не сказала, что чайные вечеринки помогают обрести друзей. Особенно если в этом году их снова станет устраивать Глория.

  – Ну почему же, мы могли бы и сами организовать вечеринку! И не обязательно именно чайную. Можно устроить открытый день Благодарения, например. Если погода позволит, то и на свежем воздухе. Поместье у нас просторное, всем хватит места.

  – Вот именно, – проворчала Эмили, – в нашем большом просторном доме запросто могло бы найтись место для одного небольшого но хорошего мальчика, а, папочка?

  Мистер Уэйнрайт рассмеялся.

  – Папа, а давай просто поедем и заберём Вэлентайна оттуда? И он станет жить у нас... Его больше никто не будет бить, морить голодом и жаждой и привязывать к позорному столбу... Мы с ним станем всё-всё делать вместе. Читать и рисовать, обучаться, гулять, а на выходных ездить в Лондон. На Рождество мы могли бы вместе принести в дом ёлку и нарядить её, а летом путешествовать в поезде на морской берег... Мне бы так этого хотелось. Ну пожалуйста, па-а-а-апочка!

  – Милая, к сожалению, ничего не выйдет, – Мистер Уэйнрайт улыбался, но его глаза стали серьёзными – Во-первых, какими бы строгими ни были родители Вэлентайна, поместье Голдфишеров его родной дом, там вся его семья, всё что он знает и любит, вся его жизнь. И ты хочешь вот так просто взять и отнять всё это у него? А во-вторых, боюсь, моя прелестная принцесса, нас с тобой просто-напросто посадят в тюрьму за кражу несовершеннолетнего ребёнка. Вэлентайн ещё много лет не сможет покинуть дом без разрешения родителей. А они ни за что не отпустят его жить к нам просто так.

  Эмили задумалась.

  – А что, если мы не просто возьмём его к себе жить, а наймём его на работу? Думаю, мистер и миссис Голдфишер не станут возражать, если у их сына появятся деньги?

  – Ох, родная... Насколько мне известно, в фермерских семьях юношам приходится заключать договор, по которому они обязуются часть своей заработной платы переводить на общий семейный счёт. А трудовые договоры заключаются только с восемнадцати лет. Всё не так просто, увы...

  Эмили помолчала, потрясённая. Мысли тянулись одна за другой тяжёлыми цепями, сдавливая своей мрачностью.

  – Выходит, Вэлентайн – узник в своём собственном доме и раб своих родителей на всю жизнь... Делай что прикажут, за непослушание получай жестокие наказания, учись и работай там, где скажут, да ещё и часть прибыли не твоя. Охо-хо!

  – Да, ты всё правильно поняла, милая. Любой ребёнок, рождающийся в подобной семье, сталкивается с такими условиями. Конечно, далеко не все фермеры такие строгие, особенно к девочкам, но у них как по мне судьба ещё более незавидная – в отличие от мальчиков они далеко не всегда могут обучаться и покидать родной дом. Их ждёт бесконечная работа на кухне, в садах... Замужество с тем, кого выберут родители...

  – Что практически ничего не меняет, – совсем печально проговорила девочка, – только добавляет ещё больше хлопот по дому, заботы о детях...

  – Совершенно верно. Физический труд облагораживает, закаляет тело и дух, но когда одна и та же тяжёлая работа повторяется снова и снова изо дня в день, из года в год... Гм... Это очень тяжко, если только ты не видишь в такой жизни своего призвания. Если ты понимаешь, о чём я... Словом, я считаю, что мы с тобой должны быть благодарны как нашим слугам, так и нашим предкам, ведь именно за счёт их заслуг можем жить в совершенно иных условиях и делать нечто большее.

  – Делать нечто большее... – медленно проговорила Эмили. До сих пор она не задумывалась, чем станет заниматься, когда вырастет. Она очень любила читать, обожала старинные книги с красивыми иллюстрациями, но как могло это помочь ей делать нечто большее?

  – Пожалуйста, не омрачай свою милую головку всеми этими мыслями, родная, – мистер Уэйнрайт поцеловал её макушку, поправил яркую ленту, украшающую длинную косу. – Вот увидишь, придёт время и всё встанет на свои места. Всё будет хорошо. И у Голдфишеров, и у нас.

  – Но ты позволишь мне хоть иногда видеться с Вэлентайном? – почти умоляюще прошептала девочка. – Пожалуйста, папа! Я чувствую, что мы с ним могли бы стать хорошими друзьями. И может быть, в будущем я смогла бы сделать для него то самое 'нечто большее'. Хоть как-то помочь ему улучшить условия его жизни. Это так важно для меня!

  Мистер Уэйнрайт тяжело вздохнул и посмотрел на стройные ряды фамильных портретов над камином. Старинный род Уэйнрайтов славился своим великодушием, благородством и множественными славными делами на благо общества. Под их началом были возведены школы, библиотеки, больницы и приюты для бездомных. Многочисленные родственники, разъехавшиеся по Англии и за её пределами, продолжали социальную работу, учреждали институты, вели государственные дела или занимались искусством. Они поддерживали между собою дружескую переписку и часто виделись на праздники.

  Лемюэль никогда не жалел, что Энн-Мари родила дочь, а не сына – наследника фамильной городсти. Он был искренне рад, что их род продолжился в лице маленькой милой девочки, которая со временем вырастет в прекрасную леди. Что бы она ни выбрала для себя в будущем, семья её всегда поддержит. Но у этой девочки, несмотря на милое личико и хрупкое здоровье, оказался совсем не робкий характер. Сейчас он видел в её глазах разгоравшееся пламя и знал, что она уже не отступит в своём стремлении. Похоже ей достались лучшие качества Уэйнрайтов, не привыкших пасовать перед трудностями.

  'В конце концов, ей это будет даже полезно.' – подумал он, – 'Ведь как пишут древние мудрецы, дружба – это мостик, объединяющий людей несмотря на происхождение и род деятельности. В дружбе душа человеческая растёт и возвышается. А хороший друг – это залог человеческого счастья на земле...'

  – Ну хорошо, я разрешаю тебе иногда навещать Вэлентайна и приглашать его в гости. Но только в присутствии миссис Моррис или кого-то ещё из наших слуг или водителей, хорошо?

  – Ах, спасибо, спасибо, папочка! – девочка крепко обняла отца. Она очень обрадовалась, на душе у неё просветлело. Но вскоре новые тревожные мысли заполнили её голову. Что скажет мама? И миссис Моррис наверняка будет не очень довольна... Эмили знала, что всякий раз при встрече с другими детьми, миссис Моррис переживает, как бы она ненароком не подхватила от них какую-нибудь хворь. Вряд ли она будет счастлива такой дружбе. Наверное, стоит заручиться маминой поддержкой, тогда и няня не будет против.

  Но поговорить с мамой девочке больше не удалось. Миссис Уэйнрайт в тот вечер не явилась к столу. Честити, отправленная выяснить, не желает ли госпожа чтобы ужин подали в её комнату, вернулась ещё более смущённая чем обычно – миссис Уэйнрайт попросила, чтобы её оставили в покое. Мистер Уэйнрайт и Эмили обменялись тоскливыми взглядами.

  Принимая вечернюю ванну, Эмили обнаружила россыпь мелких красных пятнышек на своём животе. Клубника всё-таки взяла с неё цену за свой великолепный вкус.

  'Хорошо, что их не увидела мама, – подумала девочка – а то лежать бы мне снова в постели со строгим режимом и слушать наставления доктора Олдбриджа. Нет, только не это. Я намерена добиться свободы, во что бы то ни стало... Я должна получить право на прогулки и поездки и жить как все нормальные люди. А пока что я узница в собственном теле, которое меня предательски подводит, и в своём собственном доме, как и Вэлентайн. Но Вэлентайн пытается бороться за свою свободу, даже из дома сбегает, нужно и мне попытаться вырваться из этой клетки.'

  Присыпав предательские пятнышки тальком, девочка поскорее натянула ночную сорочку и закружилась в ней перед зеркалом – она любила свои кружевные сорочки с широкими летящими рукавами, словно птичьи крылья. Одна из мелочей, что всегда поднимали ей настроение.

  Миссис Моррис вошла в её спальню с новым ночником, и уложив девочку в постель, стала читать ей поучительную историю из детской Библии. В ней говорилось о непослушных ягнятах, которые отбились от стада и о том, сколько переживаний они причинили своим пастухам. Эмили силилась понять смысл этой истории, но какая мудрость ни была в ней заложена, она упорно ускользала от девочки. Поэтому она с удовольствием отвлеклась на новый ночник: небольшой домик кованый из металлического сплава серебристого цвета, чьи разноцветные витражные окошки создавали совершенно волшебные блики на стенах и потолке. Старый ночник был простым, медным с прозрачными стёклышками и отслужил в доме Уэйнрайтов очень много лет, пока однажды в него не забыли подлить масла на ночь, из-за чего он перекалился – стёкла почернели и покрылись трещинами, а медные стенки деформировались. Девочке было грустно расставаться с привычной деталью домашнего уюта, но этот новый серебристый ночник, создающий красочные узоры, был несомненно гораздо лучше прежнего.

  – Эмили, дорогая, скажи, какой урок ты усвоила из этой притчи? – ласково спросила миссис Моррис, закрывая книгу.

  – Урок? О... -задумчиво протянула девочка. Наблюдая за игрой разноцветных бликов, она совсем потеряла нить рассказа о беспечных ягнятах. Кажется, малыши всё же смогли отыскать нужную тропинку и благополучно возвратились в родной хлев. Но недавние события так и подмывали Эмили на маленький бунтарский жест. Подумав, девочка осторожно ответила:

   – Думаю, притча поучает нас, что не стоит бояться совершать что-то запретное, чтобы расширить свои горизонты и... – Её взгляд упал на ночник, – Не бояться терять старое, дабы обрести новое.

  Миссис Моррис неодобрительно хмыкнула, но у Эмили не было настроения обещать, что она больше никогда не покинет дом, подобно слабому ягнёнку. Наоборот, сейчас она была настроена начать как можно чаще выходить из дома и отвоёвывать свои права на самостоятельные решения...

  Засыпая, Эмили думала о том, как сейчас несладко должно быть Вэлентайну. Не досталось ли ему ещё больше за ту щедрую корзину с клубникой? И когда теперь они смогут увидеться снова... Холодная неизвестность сжимала сердце, мысли затапливала серая тоска. Эмили поняла, что уже скучает по своему новому другу, такому солнечному и жизнерадостному несмотря на все его жизненные невзгоды.

  И тут девочке показалось, что она снова слышит этот загадочный лёгкий серебристый перезвон, а в дверях спальни мелькает светящийся силуэт... Но рассмотреть видение получше не удалось – сон наконец победил девочку. И той ночью ей приснилось, что она летает высоко-высоко в синем небе, верхом на небольшом серебристом драконе.

  ГЛАВА 11

  Неделя пролетела быстро, за ней другая, третья... Жаркие дни мелькали один за другим, пока огромные полупрозрачные облака, как лёгкие небесные киты, проплывали над созревающими полями и садами, чтобы в конце августа постепенно уступить место тяжёлым от непролитых дождей островам кудлатых туч. Лето догорало, оставляя после себя выцветшие сухие букеты, никогда не надоедающие яблочные пироги, лёгкие солнечные веснушки и ночные песни сверчков, переселяющихся за тёплые печи.

  Эмили проводила свои дни как обычно – за чтением, письмом, рисованием, самостоятельным изучением географии, истории и некоторых других предметов по книгам в папиной библиотеке.

  Отношения с мамой окончательно разладились. Они с мистером Уэйнрайтом по безмолвному соглашению не обсуждали её между собой, но пытались хоть как-то исправить ситуацию. Миссис Уэйнрайт демонстративно игнорировала обоих, отвечая на любые фразы ледяным молчанием.