Текст книги "Приручение 2. Как подружиться с космодесантником (СИ)"

Автор книги: Рал

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

Я не возражал, захваченный внезапным пониманием. От Дэнни действительно не пахло страхом. Он учел мое предостережение, он был насторожен и почти готов к атаке, но он не боялся. И сейчас он внимательно наблюдал за моим лицом.

– Эта машина передала нам тело и память, но мы не наследуем ни страха, ни любви, никаких эмоциональных связей. Мы помним о них, и при желании можем сделать своими, но не обязаны, понимаешь? Гораздо важнее то, что происходит сейчас с твоим новым телом. Ты прислушайся к себе, и поймёшь, что все императоры-лоялисты-ассасины вместе взятые не вызывают у тебя такой ярости, как Зо Сахаал, оскорбивший непосредственно тебя.

– Ты касаешься опасной темы, человек.

– Вот! Я же говорил, что ты меня обязательно предупредишь! Я приношу извинения и больше не буду.

– Ты не под действием наркотиков?

– Я что, настолько перешел границы дозволенного? – в его голосе прозвучали тончайшие нотки страха, но бесконечно мало, учитывая ситуацию.

– Нет, не настолько. Я заметил еще… давно, что ты не избегаешь спаррингов. Не знал, что разница между тобой и Лемом настолько серьезна.

– Очень серьезна,– сказал он, и стал серьезен сам.– Я – Лем, которого не ломали много лет. Каким он был бы, если бы его с первого дня растили именно такие Ралы, какие они сейчас, и именно с такими целями. А ты – Зо Сахаал, которого Хаос коснулся только самым краешком, у которого не погиб Примарх…

– Остановись.

– … но которого в первые же дни жизни больно и неожиданно пнули в самое дорогое. Которого предал тот, на кого возлагались главные надежды. Не думаю, что я бы получился дружелюбным и веселым парнем, если б так сделал Рал.

– Ты пытаешься убедить меня, что я – копия без прошлого.

– Я тебе говорю, что ты – самый оригинальный оригинал, без всего того, что налипает с годами. Практически чистая идея Зо Сахаала, очень мало измененная внешними обстоятельствами, скажем так, – он по-прежнему не испытывал страха.

– Ты много позволяешь себе, человек,– сказал я, прямо как полдня назад Лему, но сейчас в этих словах было куда меньше угрозы. И Дэнни знал это, а может, ему было плевать.

– Тогда я умолкаю. Нет, то есть я спрошу, но о другом, если досточтимый легионер позволит.

– Позволю.

– Досточтимый, наверное, скучает? Может, он от скуки удостоит меня спаррингом?

– Здесь? – Я с сомнением оглядел комнату, достаточно просторную, но всё же.

– Увы, они наобещали Зо Сахаалу, и не выпустят тебя дальше. Но тренировочное оружие, авось пропустят.

– «Они», значит. А Лем говорит: «мы».

– Естественно. Я – маленький брат, совершенно не видевший жизни, не имеющий осторожности на уровне рефлекса. Я не участвую в принятии решений и раздаче обещаний.

В этой фразе совсем не было веселья, но не было и злости или печали. Словно бы Дэнни вкладывал в свои слова очень важную мысль, но я не смог ее разглядеть.

– Ты действительно совсем не боишься.

– В плане учебного боя? Ты мог бы не сдержаться когда я говорил, но уж в бою-то я тебе полностью доверяю.

Вероятно, это была лесть.

Тренировочные мечи доставили без промедления, и некоторое время я развлекался, гоняя человечка по комнате. Он немного улучшил навыки со времен нашего (нашего?) прошлого спарринга. Но, конечно, это была скорее забава. Потом он начал уставать, и я прекратил тренировку.

– Это намек, что мне пора выметаться? – спросил он, отдышавшись.

– Сиди здесь, если хочешь. Но дальнейшие схватки будут не эффективны.

– Вопрос, что считать эффектом… И схватки бывают разные… – у Дэнни был шальной взгляд, который обычно предназначался не мне. Со мною он был более прям и сдержан. Соблюдал этикет. Одернуть его, что ли?

– Ты предлагаешь заняться сексом?

– У нас вроде хорошо получалось раньше. Но хвост мне никогда не нравился.

Я тоже помнил, что Дэнни был искусен. И я не стал отказывать.

Когда он ушел, я остался расслабленно лежать, смакуя ощущения. И именно тут внезапной вспышкой осознал правду того, о чем он говорил в самом начале. Сейчас, несколько минут назад, я заново открыл для себя радость плотской любви и приятные умения Дэнни в частности. Я говорил себе, что дело в свежести ощущений, что мутации, возможно, изменяют тактильное восприятие, а человечек вполне мог набраться опыта. Но я себе не верил. Однажды обнаружив эту разницу, я уже не мог не замечать её во всем остальном. Действительно, предательство моего прошлого «Я» вызывало куда большую злость, чем предательство императором моего Примарха. Но я никогда не придавал особого значения эмоциональным оценкам, так что правота Дэнни никак не доказывал правоту рогатого отродья.

Вторая мысль, которую я лениво катал в голове, касалась той легкости, с которой Дэнни проигнорировал и неопределенность моего статуса, и угрозу, которую я мог представлять для него, как и для всего корабля. Он донес свою мысль о специфике нашей памяти, но на самом деле его интересовал только скучающий легионер, с которым можно пофехтовать и переспать. Его подчеркнуто не интересовали мои отношения с его «старшими братьями» и разборки с моим прежним я. Я размышлял, какая часть этой легкости и прямолинейности является плодом выверенной режиссуры и тонкой игры. Я ставил на три четверти, но предполагал ошибку в меньшую сторону.

Однако время легких раздумий истекло, и я погрузился в более глубокую и тяжелую медитацию о своем положении и должных действиях в данных обстоятельствах.

Дэнни связался со мною на следующий день, и снова попросил о спарринге. Мне требовалось немного размяться и развеяться, и я согласился. Мы провели несколько коротких схваток, а в промежутках разговаривали о некоторых тактических схемах для малых охранных групп. Оказывается, Дэнни побывал в гипномашине, и теперь имел довольно неплохие познания в военном деле. Он справедливо полагал, что мои познания все же больше и более практического свойства, и с благодарностью слушал мои суждения. Однако через некоторое время эта беседа мне наскучила.

– Я думал, сегодня ко мне придет Рал. По одному близнецу в день, каждый со своим подходом.

Дэнни взглянул на меня задумчиво, а потом спросил:

– Ты когда первый раз встретился со своим… с Зо Сахаалом, тебе дурно не стало?

Он заметно испортил мне настроение, и я решил выпроводить его в ближайшее время, но все же ответил:

– Что ты имеешь в виду? На него противно смотреть, как на гнойную повязку, снятую с собственной руки. Мерзкие следы прошлых неудач, да еще говорящие.

Дэнни хмыкнул.

– Я о другом. В общем, Рал думал к тебе зайти, но решил не нервировать лишний раз, дать спокойно подумать, и всякое такое.

– Как мило с его стороны. Я так понимаю, он метит в капитаны на этом корабле. Думаю, мои нервы выдержат встречу с потенциальным нанимателем.

Я источал яд, но старался не демонстрировать явной угрозы. Мне действительно хотелось взглянуть на моего старого спутника новым взглядом. Похоже было, что он безоговорочно подмял под себя не только «копию», но и самого Лема, хотя именно последний официально являлся моим старпомом и моей рукой на «Шепоте». Определенно, мне очень хотелось поговорить с Ралом.

– Хорошо, – отрешенно сказал человек, и видимо, вступил в переговоры через вживленный нейролинк. Потом он снова повторил:

– Хорошо. Рал сейчас зайдет. Я пойду, если ты не против.

Я отпустил его.

Через некоторое время дверь моей комнаты открылась, и я развернулся навстречу ощущению неясной, но гибельной угрозы. Её источником был Рал. Тошнотворные волны Губительного Присутствия растекались от него, словно заполняя комнату. Я обнаружил себя в боевой стойке, в ее защитном варианте. Впрочем, человек не пытался приблизиться, остановившись у самой двери. Мы оба молчали, и почти сразу я почувствовал, что его хаоситская аура не так уж невыносима. Видимо, он решил, что я достаточно освоился с его присутствием.

– Чужая скверна ужасает и подавляет. Мы видели аналогичный эффект у Дэнни. Встречу со мной в первые часы после пробуждения он почти не заметил, а во время знакомства с Уриэлем чуть не получил банальный сердечный приступ. Влияние Варпа во время копирования, видимо, не слишком велико, или обратимо. В общем, ты сейчас видишь меня, примерно как видел бы урождённый имперец. Это не моя аура, во мне демон, если помнишь. Скверна Зо Сахаала заметно больше моей, поэтому он вообще не замечал во мне изменений. Вот такие дела, легионер.

За то время, пока он говорил, я окончательно разобрался в своих ощущениях. Пожалуй, его аура не была действительно отвратительной, было в ней даже некое очарование силы. Но она навевала неприятные воспоминания о моей первой встрече с высшим демоном. Неким чутьем, природу которого я не мог определить, я ощущал в Рале хищника, охотника старше и опаснее меня. Мне не понравилось это ощущение, а еще больше – то, что человек, очевидно, догадывался о нем. Кажется, он чуял его так же, как я сам чуял страх смертных. В нем же страха не было, была, наоборот, ледяная уверенность в собственной мощи.

– Ты хотел видеть меня, досточтимый легионер. Я здесь. О чем ты желал поговорить? – его тон проскользнул по тонкой грани между вежливостью и высокомерием.

– Да, и я крайне признателен, что ты соблаговолил появиться. Просто хотелось выслушать непосредственно от тебя, как ты видишь нынешнюю ситуацию и дальнейшие перспективы сотрудничества?

– У тебя есть причины для раздражения, легионер. Давай не будем соревноваться в витиеватости речи.

И он взглядом пресёк очередную ехидную фразу, которая вертелась у меня на языке. Лед и власть, вот что было в его взгляде. Мне по-настоящему захотелось убить его.

– Зо Сахаал отдал тебя. Думаю, он считает, что заплатил тобой за нашу помощь с обеспечением лояльности последующих его клонов. Я не назначал цены, но разубеждать его не буду. Он тобой заплатил. Ты знаешь, что в Вортексе не бывает правых и виноватых, бывают победители и проигравшие. Ты проиграл Зо Сахаалу, я сторговался с победителем, без обид, досточтимый. Атаковать будешь?

Я не был уверен, а когда он спросил, засомневался еще больше.

– Нет, смертный, я тебя сначала дослушаю.

– Спасибо! – он склонил голову и на секунду улыбнулся самой теплой из своих улыбок. Многоликая тварь.

– Лем все тебе сказал правильно, мне, в общем, нечего добавить. Мы могли не допустить твоей смерти, и мы это сделали, просто потому, что могли. Я клянусь, никто здесь не желает тебе зла. Но я собираюсь в некотором будущем завести свою личную банду, и мое хорошее отношение к тебе не настолько глубоко, чтоб объявить тебя ее боссом и своим командиром. Я верно служил тебе, теперь хочу позаниматься своими делами. И я не могу просто отпустить тебя, потому что мы обещали Зо, что он больше не услышит о конкуренте. Так что мы либо договоримся, либо ты на неопределенное время останешься здесь почетным, но ограниченным в правах гостем. Я очень хорошо знаю, на что ты способен, и я не буду рисковать, извини. Тебе будет обеспечен максимум комфорта, но мы оба знаем, что от бездеятельности ты свихнешься. Это не угроза, а констатация, и мне будет искренне жаль, если все кончится так. Но повторяю, мое хорошее отношение имеет границы, и я не буду рисковать.

Он был очень спокоен и очень честен, прямо-таки за гранью наглости честен. Но я видел, что он просто устал, и не желает заниматься дипломатией. А я всегда ценил прямоту.

– И какой договор тебе нужен?

– Твоего слова будет достаточно.

– Слова о чем, Рал?

– Тебе нужна формулировка? От меня ты не требовал формальной присяги, и кажется, до сих пор доволен результатом.

– Я не на столько вольно отношусь к словам «я тебе верен во всем».

– Но ты понимаешь, чего я хочу от тебя? Сочини текст сам, если это нужно.

– Это что, МНЕ нужна моя присяга?

– А кому? Мне достаточно простого слова, я же говорю.

– О демоны варпа, скверна изменяет твой разум! Пришли ко мне Лема, он вменяем и больше тебя смыслит в правильных формулировках!

Рал улыбнулся, и моя ярость почти улеглась, столько радости и уважения было в этой улыбке. О да, я знаю цену его гримасам!

– Прямо чувствую, как мы сработаемся, легионер. Ты не переборщи с формулировками, а то запретишь сам себе ясно выражать свое мнение, потом намучаемся.

– Ох, смертный, убирайся, пока я не передумал! – зарычал я, и он засмеялся, потому что в моих словах не было настоящей угрозы.

– Слушаю и повинуюсь, досточтимый легионер!

Рал убрался из моей комнаты. А я погрузился в медитацию, пытаясь понять, что же произошло между нами и какое решение я принял в итоге этого разговора.

***

Моё соглашение с выводком Ралов было закреплено официальной присягой. Её выслушали Рал и Лем и они были достаточно корректны, чтобы этот ритуал завершился благополучно. Я принял имя Тибериан, как дань памяти моего павшего брата, который, возможно, был более достоин сохранить свое изначальное имя.

========== Часть 2. Уйти от губительных сил ==========

Позже ко мне явился Дэнни и обозначил ближайший круг задач. В его исполнении это звучало как почтительная просьба, разумеется. Дэнни должен был стать в команде близнецов главой боевого крыла, однако все трое осознавали его крайне слабую, даже с учетом обретенного бесстрашия и полученных в гипномашине знаний, подготовку в данной области. Мне было предложено временно принять командование военными силами корабля, а Дэнни полагалось участвовать во всей деятельности в роли моего помощника и стажера на этом посту. Когда же смертный достаточно обучится, я передам ему командование. В моем сознании были еще достаточно свежи слова принесенной присяги, чтобы я не испытал гнева или негодования, выслушивая эту «просьбу».

Поскольку, покидая “Шепот Демонов”, я забрал с собой на “Чёрный Ветер” лучшие силы, не приходилось ожидать от представленных мне людей слишком многого. Но Лем категорически заявил, что моя сфера ответственности ограничивается непосредственно боевой подготовкой, а дисциплинарные вопросы решает только Дэнни. И что погибших на тренировках можно будет заменить только еще менее толковыми и обученными людьми. С последним я не стал спорить, впрочем, как и с первым. Странное спокойствие владело мною в те несколько дней.

Не отчаяние и не равнодушие, просто спокойное принятие всего происходящего. Даже когда Лем спросил, желаю ли я забрать свою броню в каюту, или оставить ее в оружейной. Я спросил, каковы сейчас цвета брони. «Краска смыта» ответил Лем.

И всё же я сходил и взглянул сам. Потом сказал только «Теперь я знаю, где она стоит, если потребуется», и больше вопрос не поднимался.

Впрочем, Дэнни делал все, чтобы не нарушать обретенного мною равновесия. Он был сосредоточен, вдумчив, требователен к себе и другим, участвовал во всех делах и ловил каждое мое слово. Он оставался при мне столько, сколько мог, обычно я прогонял его, потому что людям нужен отдых. Полагаю, Дэнни делал со мной еще что-то, в рамках задач, поставленных ему Ралом. Это выводы на основании косвенных данных, но вполне очевидные. Иногда он покидал корабль, и в дни его отсутствия люди вызывали у меня куда большее раздражение, а Зо Сахаал занимал слишком много места в моих мыслях.

Я прямо сказал об этом человеку.

– Естественно. Никому не охота жить на одном корабле с вечно недовольным легионером. Особенно мне, я, знаешь ли, нахожусь к тебе слишком близко. Но это не «специальное влияние» на тебя. Это просто умение сглаживать конфликты и гасить напряжение, которым всегда пользовался Лем.

Но я не всегда позволял ему находится рядом.

Я установил для себя правило не менее двух раз за декаду проводить тренировку в доспехе. Это была неприятная обязанность. Во-первых, броня выглядела отвратительно, однако и красить ее я не желал. Глядя на грязные разводы краски там, где прежде были священные для меня символы, я не мог не вспоминать о том, кто отдал приказ изуродовать мой доспех. Он более прочих понимал цену такого надругательства. И каждое прикосновение к броне казалось мне жестом позорного смирения с волей Зо Сахаала.

Во-вторых, на «Шепоте Демонов» не осталось людей, обученных прислуживать легионеру, мне пришлось на ходу учить собственных рабов, и облачение в доспех было делом муторным и долгим. Вид брони не улучшал моего настроения и не добавлял снисходительности к людским ошибкам, поэтому рабы начали бояться моих тренировок.

В один из таких дней, когда рабы были особенно тупы и позабывали даже то, что раньше научились делать правильно, Дэнни, пришедший в установленное время на очередной урок военного дела, обратил внимание на мое раздраженное состояние. Я объяснил ему причины. И Дэнни сказал:

– Досточтимый, а научи меня. Никогда не видел, как легионер облачается.

Я не хотел, чтобы он присутствовал при моем позоре, но он уговорил меня.

– Я вроде как толковее твоих рабов, и терпеливее тебя. Научишь меня, а я научу твоих людей. Должен я всячески помогать своему мастеру-наставнику?

Когда пришла пора облачаться к следующей тренировке, я прогнал рабов и вызвал Дэнни. Он действительно оказался понятливее и, в отличие от рабов, имел привычку переспрашивать то, что было ему не ясно, но я все рано прибывал в раздражении. Когда я рыкнул на него за очередной вопрос, человек кротко поинтересовался, что именно вызвало мой гнев.

– Я мог бы подать тебе щиток не той стороной, и ты бы тоже злился. Я решил уточнить.

Он завершил мое облачение, и я обещал позвать его, когда окончу тренировку. Принимать броню проще, чем подавать, поэтому я злился меньше, и он это чувствовал. К концу разоблачения он стал заметно чаще «случайно» прикасаться к моему телу, и эти прикосновения были приятны. Затем он предложил сделать мне массаж, в глазах его появился знакомый шальной блеск и чрез некоторое время он склонил меня к соитию. Его действия окончательно вернули мне доброе расположение духа, и тогда, лежа рядом и изучая пальцами рубец на моей руке, где живая плоть предплечья встречалась с аугметической кистью, он сказал насмешливо:

– А хорошо, что я не твой раб. На меня ты только рычал, а рабы обычно в медблок ходят.

– Я клялся не причинять вам вреда. И потом, ты совершал меньше ошибок.

– Но чаще переспрашивал.

– Возможно, это было на пользу.

– А за вопросы ты на рабов рычишь, или сразу бьёшь? И ответы-то они получают, или только твой гнев?

– Ты считаешь меня идиотом?

– Я вижу, какие они от тебя уходят. И точно знаю, что рабов для тебя Лем выбирал лично, самых разумных, обучаемых и обходительных из тех, кого не жалко в случае тяжких травм. Не верю, что они бесят тебя нарочно.

Это была новость для меня. Если задуматься, данные мне люди действительно были исполнительны, почтительны и незаметны. Если только не вызывали раздражение.

– И в следующий раз позови меня снова, хорошо? Я попробую втолковать им, что как, вдруг у меня получится.

– Ты дерзок и самоуверен, – и я слегка прихватил его за горло.

– Ох. Могу ли я загладить свою вину?

И он начал гладить, весьма искусно. Я решил, что не сержусь на него. Но через некоторое время уточнил:

– Зачем ты завел этот разговор?

Он откинулся головой на моё плечо, подумал секунду, и притянул мою вторую руку, снова положив ее ладонью себе на горло.

– Потому что у тебя хорошие рабы, другие будут хуже. Потому что у нас хорошие бойцы, другие будут хуже. Потому что у нас вообще очень маленький корабль, на него влезает мало людей, и мы берем в команду только тех, которые отвечают критерию «другой будет хуже». А если человека регулярно и сильно бить, он портится, это проверено. А вместо испорченного надо где-то взять другого, который хуже, – он запрокинул голову, чтобы заглянуть мне в лицо, напрягая при этом гортань под моей рукой. – И потому, что я не считаю тебя идиотом. Но думаю, что о некоторых мелочах ты просто не привык задумываться.

Он, обнаженный и теплый, прижимался ко мне всем телом, а подставленное горло действовало лучше любых смягчающих слов. Я только вздохнул.

– Хорошо, смертный. Я задумаюсь о твоих словах.

***

«Шепот демонов» болтался на орбите Выработки, ожидая окончания ремонта «Черного ветра» и «Стеллы инферно». Жизнь корабля текла лениво и однообразно, но близнецы докомплектовали команду и успешно поддерживали в ней рабочий настрой, не допуская расхолаживания. Силовые подразделения тоже благополучно пополнялись, почти каждую неделю я получал по нескольку новых рядовых и, вместе с Дэнни, отсматривал кандидатов более высокого или специфического уровня подготовки. Через пару месяцев я сформировал ударную группу из наиболее подготовленных бойцов, и ее, с некоторой долей снисходительности, можно было бы назвать элитными силами “Шепота”. Разумеется, о какой либо сработанности людей еще не было и речи, однако количественный рост военных сил на корабле меня радовал.

В этих незначащих трудах почти незаметно прошло около полугода. В принципе, Дэнни уже был вполне способен полноценно командовать теми невеликими силами, которые были у близнецов. В текущих обстоятельствах моя роль была исчерпана. Единственная актуальная задача – строевая подготовка и выработка тактической слаженности – не решалась в условиях постоянного докомплектования, а с остальным Дэнни безусловно справлялся и без меня. Я все чаще передавал ему все права, сам же занимался тренировками элитной группы и наиболее интересных и перспективных бойцов, а так же тренировался сам, с группами людей или фехтовальной машиной, которую Лем добыл из запасов Зо Сахаала.

Корабли периодически совершал маневры на орбитах Огрызка, поэтому очередной запуск двигателей не вызвал моего интереса. Однако затем вибрация изменилась – “Шепот демонов” перешел на маршевые. Я спросил у Дэнни, что происходит. Он попросил меня подождать еще час, и выглядел при этом тревожно и словно бы предвкушающе. Ровно через шестьдесят минут я повторил вопрос.

– Мы покидаем флот Зо Сахаала. Если нас не остановят.

– Вы угоняете корабль?

– Берем свою долю добычи за все время союза Зо и Рала. Ту долю, которая уже не нужна самому Зо Сахаалу.

– Никакая верность не бесконечна?

– Наша служба не бесконечна. Мы не причиняем ему вреда, не дезертируем перед боем, не нарушаем его интересы. Мы просто уходим. Зо Сахаал всегда признавал права Рала на часть ресурсов, теперь Рал взял то, что счел справедливой долей.

– Но вы убегаете.

– Не хотим разговоров, обсуждений…

– Он будет в ярости.

– Ты так думаешь? Мы постарались этого избежать. И я очень надеюсь, что мы никогда не узнаем, удалось ли нам это. Мы покидаем Вортекс.

– Как?

– Рал договорился с демонами. В подробности я не вникал, не моя сфера. Знаю только, что жертвоприношения уже совершены, наша часть сделки выполнена.

Новость вызвала у меня смешанные чувства. Я удалялся сейчас от мести своему безумному двойнику, от борьбы за Корону и за свое имя. И одновременно упрощалось для меня соблюдение данных близнецам клятв. Не знаю, был ли у меня выбор, и нужен ли он мне был.

Впервые я пожелал присутствовать в рубке “Шепота”. Там был Лем, напряженно следящий за приборами и обзорными экранами. Я застал очередной запрос с “Черного ветра”, и ответ пилота, что “Шепот демонов” выполняет маневры по приказу Лема.

– Я бы не удовлетворился таким ответом, – сказал я.

– Зо Сахаала нет на корабле,– отозвался Лем. – Он на планете, и по нашим предположениям, с ним не будет связи еще около полусуток.

– Вы убегаете? – спросил я теперь у него.

– Есть персоны, от которых проще уйти, не прощаясь, чем объяснять причины ухода. Проще и безопаснее.

Я промолчал, и тоже стал наблюдать за экранами. “Шепот” – маленький и быстрый корабль, так что за несколько часов мы практически ликвидировали вероятность преследования. Ни один из союзных кораблей не начал прогревать двигатели. Убедившись в этом, я покинул мостик.

Примерно через сутки прозвучало стандартное предупреждение, и корабль ушел в Варп. Я не счел это значимым поводом прервать тренировку, но после оповещения об успешном переходе Дэнни прокричал, не прекращая спарринга:

– Мы ушли, Тиб! В Варпе нас не отследят!

Он впервые позволил себе вольное обращение ко мне вне постели. Я прикрикнул на него, требуя большего внимания к бою.

– Да, наставник, – бодро отозвался он, но я видел, что радость распирает его. Впрочем, на качестве его фехтования это не сказалось.

Медленные и неуклонные изменения начались через несколько часов после прыжка и растянулись на многие месяцы. Коридоры меняли цвет и становились светлее, исчезли и так немногочисленные символы Хаоса и Легиона Повелителей Ночи, офицерская форма стала проще и практичнее, но из темно-синей превратилась в белую с золотом. В отделке корабля появились символы, похожие на схематический рисунок вспышки фотонной гранаты. Дэнни сказал, что это «сияние». И что “Шепот демонов” отныне называется «Призывное Сияние Бездны». На мой вкус, это было даже глупее, чем «Стелла Инферно».

Яркое освещение, особенно в преимущественно светлых интерьерах, доставляло мне отчетливый дискомфорт. Проблема легко решалась бы светофильтрами шлема, но доспех по-прежнему был мне неприятен. Дэнни, как всегда, заметил мое недовольство.

– Теперь это наш корабль, и у него есть свои цвета и своя геральдика. Тебе пора красить доспех, легионер.

– Не тебе указывать, что мне делать с МОИМ доспехом, смертный!

– О, а мне показалось, что он не совсем твой. Мне казалось, к своему доспеху легионеры относятся как-то иначе.

– УБИРАЙСЯ, ЧЕЛОВЕК! НЕМЕДЛЕННО!

– Прости. Зря я это сказал.

– УБИРАЙСЯ, ИЛИ УМРЁШЬ!

– Не надо, Тиб, – и вместо того, чтобы спасать свою жизнь, Дэнни подошел ко мне вплотную. – Это привычка Зо Сахаала. Он – кхорнит, он от ярости тупеет. И когда он зол, все должны разбегаться. Видишь, как далеко мы от него убежали в итоге? Ты – не он, ты хозяин своим рукам и своему гневу. И я не хочу от тебя убегать.

Я действительно хозяин своим рукам. Я очень аккуратно взял его за шиворот и вынес за дверь. И только когда дверь закрылась, дал волю своей ярости. Его убивать я действительно не хотел.

Через несколько часов настало время очередного нашего урока, и Дэнни явился ко мне, как ни в чем не бывало. Я ожидал смущения, злости, может быть мирного спокойствия, которое близнецы носят в качестве основной маски, или запоздалого страха, если до него все-таки дошло, как близок к смерти он был. Но он лишь иронично произнес:

– Парадоксально, но факт: я тебе доверяю больше, чем ты сам себе доверяешь! – и уткнулся в инфопланшет в поисках своих заметок к прошлой тактической задаче. Я не счел нужным вступать в разговор на эту тему.

Остаток его времени бодрствования мы провели за обычными тренировками. Прежде, чем отправить его на отдых я вполне мирно произнес:

– Дэнни, я понимаю: ты твердо веришь в свое обаяние. Но я могу тебя убить очень быстро, и не думаю, что тебе стоит проверять, успею ли я сдержаться. Я – легионер, для меня убивать – самое очевидное решение, особенно если вызвать мой гнев.

– А для меня самое очевидное решение – лежать в кресле и гонять рабов за амасеком, а не прыгать тут с мечом. Особенно, когда я уже устал. Я ж как-то справляюсь? Ты не меня спасал, ты себе обеспечивал возможность расслабиться и дурить в свое удовольствие.

– Я не принуждаю тебя к тренировкам.

– А я не принуждаю тебя к сдержанности. Просто у бессмертных воинов свои представления о достойном поведении, а у Ралов – свои. Я, заметь, очень стараюсь соответствовать твоим высоким стандартам, потому что действительно считаю важной и физическую силу тоже. Но легионеру-то равняться на людей не с чего, правильно?

Я не мог сдержать усмешки.

– Соответствовать моим стандартам ты действительно стараешься…

– Никакие мои усилия не отрастят мне космодесантские мутации. Доползти до уровня подготовки достойного кандидата в космодесант – мой объективный потолок, это да.

– Но и до него тебе далеко.

– Это потому что я недостаточно стараюсь?

– Не помню, чтобы у меня была задача подготовить тебя в Легион.

– То есть, проблема все-таки не во мне, а в тренере?

Он напрашивался, и я хищно улыбнулся.

– Ты хочешь НАСТОЯЩУЮ подготовку?

– Нам лететь несколько месяцев. Твоя НАСТОЯЩАЯ, – он спародировал мою интонацию.– подготовка, она же на годы круглосуточной занятости? У меня есть другие дела, особенно когда мы выйдем в реальное пространство.

Я с наслаждением понял, что он начал выкручиваться.

– Два месяца интенсивных тренировок. Легионером не станешь, но прогресс будет заметный, я тебе обещаю.

– Эм, напомни, а с чего это оно мне надо?

– Ты говорил про соответствие высоким стандартам и должное усердие.

– Ага, точно. Должное усердие. Два месяца твоих тренировок, а потом ты два месяца не вышвыриваешь меня из комнаты, в каком бы настроении не находился.

– Пытаешься торговаться? – эта забавная пикировка начала меня раздражать.

– Соизмеряю высоту стандартов. Или легионеры не идут на такие сделки?

Смертный, не скрываясь, издевался. Однако мне было интересно посмотреть, насколько он действительно отличается от остальных близнецов в плане готовности к физическим нагрузкам.

– Отчего же? Если результат будет удовлетворительный, я приму твои условия.

– Хорошо, – Дэнни улыбнулся мне самой безмятежной из своих улыбок. – Я в курсе, что проломить человека в плане непосильных нагрузок можно за пару дней. Какая удача, что мы договорились на тренировки ради заметного прогресса, а не для сломать и покалечить, да, наставник? Ты наверняка знаешь, где граница, а я полностью доверяю твоему знанию. Всё, я тогда с братьями это дело утрясу.

В нашу следующую встречу я для разминки погонял его в обычном режиме, а потом сделал короткую паузу чтобы спросить уже всерьез:

– Зачем тебе это надо?

– У меня новое тело, улучшенное в сторону боевки. Я в таком никогда не жил,– он усмехнулся. – Хочу в спокойной обстановке протестировать свои возможности и их пределы. Нынешний перелет – идеальная ситуация.

Такой ответ меня удовлетворил. Я отправил его на следующий круг, а сам всерьез задумался о своих познаниях в области человеческой физиологии. Я знаю, как не давать человеку умереть. И знаю, что в целом это довольно хлипкие создания, а их лечение требует много времени и ресурсов. По всему выходило, что я не представляю, какие физические нагрузки предельно допустимы для человека, если требуется сохранить его боеспособность в будущем. Я честно сказал об этом Дэнни в следующем перерыве.

– Чисто с точки зрения медицины? – уточнил он. – Есть одна идея, дай мне еще минуту.

Он недолго общался через нейролинк, после чего сообщил:

– Лем через пару часов тебе штуку принесет. Фирентис сделал, практически на такой случай. А пока придется верить моим ощущениям и твоей интуиции. Я думаю, что еще не должен развалиться.

Я хмыкнул и приступил к спаррингам.