Текст книги "Приручение 2. Как подружиться с космодесантником (СИ)"

Автор книги: Рал

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

========== Пояснялка 1. Краткая история одного впадения в ересь. ==========

Рал родился в семье мелкой нобильской прислуги, нечасто вхожей в хозяйские покои. Однако такого статуса было достаточно, чтобы мальчик с самого раннего детства чуточку видел, и ежедневно в красках слышал, как ЛЮДИ ЖИВУТ. Ну, не люди, конечно – нобили. Атмосфера Высокого дома оказала на неокрепший ум тлетворное воздействие: красивой жизни хотелось страшно, но простейшие наблюдения за реальностью подсказали, что честный труд во славу Императора не даёт на неё ни малейшего шанса.

Рал подумал-подумал, и, поставив дыбом все связи родителей, заделался послушником в местном приходе Экклезиархии. Наивный мальчик решил, что там все равны перед Императором, и при ревностном служении и известной хватке можно знатно приподняться. Но пара лет тех же простейших наблюдений показала, что «у генералов свои внуки есть»(с). И отсутствие у Рала серьёзной протекции отчетливо намекало на судьбу младшего подавальщика кадила, что никак не приближало к хорошей жизни. И изменить эту ситуацию может разве что непосредственное вмешательство Самого Императора.

Уже упомянутое тлетворное влияние вкупе с подростковой самоуверенностью подсказали решение проблемы: Императору надо помочь.

Рал сперва пару недель ходил с всё более красными и все более полными ужаса глазами, чтоб даже самые толстокожие однокашники заметили. В конце концов, будучи приперт к стене, дрожащим голосом рассказал, что вот уже которую ночь видит невыносимо яркий свет (ажно некоторое время с утра вообще ходит полуослепший, коллеги по дортуару подтвердят) и из этого света невыразимо могучий и грозный голос говорит чегой-то на высоком готике, который оный Рал от ужаса и по худости образования понимает лишь малую толику. А к чему такие сны снятся – это Рал предполагать не смеет, и слезно умоляет сохранить его секрет…

Ясное дело, к вечеру о видениях знали все послушники, а к завтрашнему утру Рал был вызван к проповеднику. Преодолевая ужас и заикаясь, бедный мальчик начал было снова пересказывать свои сны, но на ровном месте вдруг сверкнул глазами, расправил плечи и на чистом высоком готике задвинул о слепцах, утративших веру, и длани Императора, простёртой надо всеми. После чего отключился.

Бытовые условия жизни Рала сразу улучшились, а вот личная свобода резко ограничилась, потому как местное начальство испугалось само решать: чудо здесь или ересь, и позвало разбираться своего понтифика. Перед ним Рал трясся уже совершенно искренне и прозрения не выдал, а выдал только переживания слабого человека. Зато ночью приставленные наблюдать люди услышали пафосное вещание на высоком готике из теперь уже отдельной раловой кельи, а прибежавший понтифик насладился зрелищем бессознательного Рала. Понтифик посмотрел строго и решил остаться здесь, дабы вместе с приходским проповедником внимательно наблюдать за Ралом и глаз с него не спускать до прибытия епархиального эксперта.

План просто оказаться немножечко более угодным Императору, и за счет этого улучшить свои перспективы, треснул и развалился. Рал понял, что разбужены такие силы, оседлать которые он уже вряд ли сможет. Изрядно извернувшись, парень покинул уютную келью, без особых проблем нашёл проезжающего через город интенданта какого-то крайне далёкого нобильского дома, у интенданта – свиту, в свите – охочего до мальчиков человека, и экстренно отбыл с родины. В пути Рал прочно пустил в оной свите корни и по приезде к пункту назначения без проблем заделался младшей прислугой в нобильском доме. Что вернуло его к началу всего пути. Но методы эффективного продвижения себя были уже намечены и даже отрепетированы: периодически падая к ногам нужных людей – то в приступе «тайного прозрения», то просто «от восторга и страсти», Рал обзавелся полезными знакомствами и заинтересованными покровителями и шустренько полез вверх в иерархии слуг. А еще Рал внимательно смотрел и слушал, чутко улавливая стиль и атмосферу дома, и чем ближе к хозяйским покоям – тем меньше слепящего света было в его прозрениях. Всё больше таинственные голоса да невнятные шёпоты.

Ну и ничего удивительного, что красивый, скромный, воспитанный, приятный в обхождении юноша успешно оказался в числе личных лакеев Леди. А Леди как раз любила молодых красивых мальчиков, а еще молодых красивых девочек, вино, вещества и всякие небанальные забавы.

А еще у Леди был брат, который, в принципе, Хаоса боялся, но от больших амбиций сам себя объявил хаоситом (шёпотом под одеялом), собрал небольшую библиотеку запретной литературы и даже несколько раз пытался провести какие-то ритуалы. То есть появление человека, слышащего голоса Губительных Сил он воспринял нервно, но положительно.

А Леди… Леди была очень хорошей женщиной на самом деле, просто гедонисткой, презирающей имперские аскетические догмы, и будь проклят Империум, не давшей ей иного выбора, кроме как принять Хаос. Она была истинно прелестна и в обыденной жизни и в постели. Она искренне благоволила всем своим многочисленным избранникам, но не считала нужным ограничивать их. И все многочисленные юные мальчики и девочки, вошедшие в её покои, получали полный доступ ко всем благам, которыми она могла предложить. А человек слаб. Кто-то пытался в первый же день удрать со столовым серебром. Кто-то на второй неделе начинал шпионить в пользу любого заплатившего. А большинство за пару месяцев спивались, скуривались, овердозились. Полгода – предел прочности самых крепких. И Леди искренне печалила такая текучка кадров. (Мы промолчим о том, что возможно, эта текучка и была ее платой Хаосу. Рал не спрашивал.)

Рал вцепился в шанс зубами. Врубил на всю катушку обаяние. Не злоупотреблял. О любых предложениях стучать немедленно докладывал Леди. Продержался год, и еще год, и еще. Стал для своей госпожи наперсником, другом, возлюбленным и поверенным всех тайн. Ел за ее столом, сопровождал её во всех увеселениях, в том числе и в выездах в свет, фактически стал членом семьи. И все силы клал на то, чтобы упрочить положение Леди и её дома, прекрасно понимая, что от этого зависит и его собственное процветание. Голоса Хаоса, помимо невнятных предсказаний, исправно предупреждали о вовремя замеченных сплетнях, неверных и вороватых слугах, вражеских интригах.

Нет, разумеется, среди уличенных Хаосом слуг встречались и недоброжелатели самого Рала. И, разумеется, Рал любил дорогие подарки и хорошую жизнь. Но да отсохнет лживый язык, сказавший, что Рал не желал всяческого добра и процветания своей Леди и не делал всего возможного, дабы оное процветание обеспечить. И Леди платила ему тем же, потому что Рал был обаятелен и потому, что Леди была умна.

Но она любила молодых красивых мальчиков. А Рал проводил рядом с ней год за годом и на мальчика тянуть перестал совсем.

Ага, щаз все ждут историю взаимного вероломства?

Возраст самой Леди был еще более строгой тайной, чем запретная библиотека её брата. И однажды она предложила Ралу самый дорогой подарок и в своей, и в его жизни. В дом прибыли люди(?) в бесформенных одеждах, изрядная часть господских апартаментов превратилась в медблок и Леди на месяц затворилась от мира «для медитации и обращения к Императору». И Рал молился вместе с ней.

Через месяц осиянная светом Императора, то бишь невероятно свежая и прекрасная, Леди вернулась в свет с новым спутником. Ага, прежний кавалер отбыл и представил ей своего младшего брата – совсем юного и еще более симпатичного. А может и не брата, кто их вообще различает, смазливых спутников благородной нобилессы? А кто различает, тот молчит…

Почти двадцать лет Рал был практически счастлив. А потом почти одновременно произошли два прискорбных события.

Может быть, Рал не уследил, пропустил вражьи козни. Может быть, тайные неимперские вмешательства в организм вышли боком. А может Леди просто пробовала новый наркотик и не рассчитала дозу.

Леди скоропостижно умерла «от неизвестной болезни».

К демонам скорбь и внезапное одиночество после двадцати лет жизни за счет и во благо единственной женщины… Это всё лирика. А вот статус в нобильском доме – это практика. Ставший единственным, господин-хаосит всё более задумчиво смотрел на наперсника сестры. С одной стороны – голоса Хаоса. С другой стороны – держать Рала в «родственниках» – это каприз Леди, братом ее не порицаемый, но и не разделяемый. С третьей стороны – ужать Рала в правах и привилегиях, так ведь он может и обидеться. А знает Рал очень много и всё нехорошее, такая обида не к добру. В общем, Рал стал проблемой для хаосита, и Рала это отчетливо обеспокоило. Особенно с того момента, как господин запретил ему выходить из дома без вооруженного сопровождения, в целях безопасности, конечно же.

А во-вторых, на планету свалился Инквизитор в блеске и славе. Навёл ужас, испепелил крупный нобильский дом (который чуть ли не на фасад вешал звезду Хаоса) и так же с помпой умчался. Но зрящий да увидит: в городе не утихла тайная работа. И полупризрачные кольца сжимаются вокруг многих домов, как знатных, так и неприметных, но известных зрящему…

Рал подумал, и сделал ход конём:

Привычно вычислил стукача в собственном доме.

Засветился, как потенциально разговорчивый источник информации.

Дождался появления «случайного собеседника». Принял его предложение «немного выпить», но перетащил посиделки на свою территорию и к своим напиткам.

…Юный блондин пьяно рыдал на плече у «случайного собеседника». Рыдал, что жизнь и душа его погублены недобрыми хозяевами, что не знал, с чем связывается, что страстно мечтает любыми силами, любой ценой заслужить хоть малый шанс на прощение и возвращение в Свет Императора. О, кто же, кто же скажет мне, что нужно для этого сделать?!!

В общем, за пару недель Рал слил к ногам Ордо Еретикус и своего нобиля, и несколько десятков других культистов заодно. Слил заметно больше народу, чем мог бы. Это была его гекатомба на могиле Леди, всесожжение своего дома и своего мира… Но к демонам лирику.

Рал со всей своей немалой убедительностью проталкивал скорейший конец следствия и начало арестов – боялся, что хозяин отсомневается и перейдёт к радикальному решению проблемы «Рал». Успел.

И тут выяснилось, что он знает о жизни далеко не всё. Живя в нобильском доме, Рал твердо уверился что все «страшилки» Империума, равно как и все писаные законы, существуют только для тупоумного быдла, а умные люди всегда договорятся. Посему легкомысленно поделил рассказы о суровости Инквизиции на сто и искренне надеялся выйти в «раскаявшиеся, делом способствовавшие и получившие шанс», поработать на Трон еще чуток, потом еще чуток, а там и в официальные аколиты попасть, а потом авось и инсигнию приобрести…

А в результате всей раловой харизмы хватило на то, чтобы не очень сильно пострадать при массовых допросах и не пойти под массовое же сожжение. И даже получить свой шанс работать на инквизицию – в качестве покоренного хаоситского пророка (ну Ордо Еретикус же, грань допустимого размыта до невидимости…), под ежечасным неусыпным надзором, не смея чихнуть без разрешения. И доказать решавшему его судьбу аколиту, что ему (Ралу) для успешного провИдения нужны все конечности в целости, а не только голова на позвоночном столбе. В общем, Рал действительно проявил чудеса убедительности.

Дальше Рала стали выдавать, вместе с прочим ценным снаряжением, то одной, то другой группе агентов Трона, неким образом решая, где сейчас нужен такой спорный «помощник». И отношение к нему в разных группах было разное: иногда натурально водили в наручниках и карали за отсутствие актуальных пророчеств, иногда – верили в раскаяние и спонтанность голосов Хаоса, проникались сочувствием, допускали к оперативной работе. А потом пересылали следующей группе.

Очередная тройка аколитов пала жертвой раловой харизмы и начала бесконтрольно выпускать его в город на сбор информации. И тут (честно копая всё, что можно, на любых хаосопоклонников!) Рал докопался до пиратского капитана по имени Спокойный Дааф. Вышел на него через информацию о колдуне, который проводил для Даафа ритуал и накрылся Варпом. Рал собрал информацию и узнал, что Дааф собирается покинуть Империум. Рал добился встречи и спокойно рассказал капитану капитановы дела в прошлом и планы на будущее. Рал сказал, «Ты можешь меня убить, а можешь взять в команду. Хаос говорит со мной». Дааф решил не убивать. Хе, сказал Рал, только я на поводке у Инквизиции. Тебе слабо наехать на Инквизицию, Дааф? Вортекс любит смелых!

И в блоке заводского общежития приключилось большое обрушение. В одной из засыпанных ячеек в неаппетитный фарш превратились трое агентов Трона и молодой светловолосый парень.

Потом Дааф покинул Империум, и некоторое время мотался по фронтирам. За это время Рал успешно перевоплотился из пророка в консультанта по запретным знаниям и приобрёл в банде прочную репутацию смутно опасного парня и личного колдуна капитана.

Но путешествие с Даафом оказалось не меньшим испытанием, чем работа на инквизицию. Дааф был настоящий пиратский капитан и команда – ему под стать. То есть пророк – пророком, но статус выше плинтуса всё равно надо заслужить, причём кукольная мордашка и полная непереносимость физической боли, вплоть до обморока от любой царапины (тяжелое наследие инквизиторского дознания), тут были не полезными инструментами, а огромной проблемой. И ценилось тут не искусство стоять за плечом и науськивать на оппонентов старшего по званию, а только личная сила и брутальность. Рывком перевоплотиться из покорного и забитого мальчика, образ которого нужен был для выживания в инквизиции, в холодного, опасного и непредсказуемого отморозка было чертовски непросто. А еще были танцы на лезвии, чтобы незаметно и чужими руками убрать нескольких особо неприятных оппонентов, а потом холодно улыбаться в лицо их приятелям и спрашивать «Ты ТОЧНО хочешь знать, как так получилось? Можешь и узнать, если надо».

Рал снова прыгнул выше головы и справился, и успешно поддерживал ауру страха. Но во время стоянки на совершенно обычной планете Вопящего Вихря команду Даафа объявила своей ритуальной целью одна кхорнитская секта, поклявшаяся отдать Кхорну все черепа с даафова корабля. Это Вортекс, детка, здесь не требуется особых причин, чтобы просто умереть!

Рал вывернулся и на сей раз, успев сбежать из общей резни, но остался без союзников и ресурсов на одном из Сумеречных миров Вортекса, а кхорниты, чующие, что их компакт еще не завершён, шли по следу последнего выжившего. Когда странная женщина, представившаяся Провидицей, сообщила, что он – Избранный Храма Лжи, и ему следует отправится с ней на корабль, а затем – на планету Кимерус, Рал согласился, не уточняя подробностей. А на корабле Провидицы уже обитали еретех Уриэль и легионер Зо Сахаал.

========== Пояснялка 2. Некоторые обстоятельства. ==========

Жил–был Зо Сахаал, про которого ничего объяснять не надо. Жил-был Рал, про которого есть пояснялка 1. А еще жил-был еретех-слаанешит Уриэль, тоже знатный весельчак и затейник, но как-то вот не попал он в кадр моих зарисовок. Сначала они жили-были по-отдельности, а потом их всех позвали в Храм Лжи, и начались у них всякие приключения, повестью о которых нас, возможно, осчастливит товарищ Ксаррэт.

В процессе этих приключений случилось несколько невероятных вещей, часть из которых необъяснима вообще ничем, кроме самой природы Вопящего Вихря.

1. В этом самом Храме Лжи Рал успел спереть Торрестус – тзинчитскую книгу пророчеств с изменчивым текстом. И с тех пор он исправно читал по ней, оскверняя свой разум и иногда успешно трактуя прочитанное к пользе Избранных Храма Лжи (далее ИХЛ).

2. «Шёпот демонов» – первый корабль ИХЛ, отбитый у ксеносов неизвестной расы (не эльдары!) – живой корабль из псиактивного пластика внутри и такого же хитина снаружи. Умеет глобально трансформироваться, хотя и с трудом, ибо бОльшая часть технической начинки самая обычная и трансформации не подлежит. А вот внутренняя часть – то, что в норме называлось бы «декоративные отделочные панели» – трансформируется волевым усилием довольно легко. Изначально можно было, хорошо сосредоточившись, силой мысли открыть дверь, вырастить себе из пола кресло, или из того же пола поднять решетку вокруг нежеланного гостя, нарисовать барельеф на стене. У ксеносов это всё получалось запросто, у ИХЛ же захваченный корабль начал постепенно «засыпать», превращаясь просто в маленький, плохо вооруженный рейдер.

3. ИХЛ сильно влипли в игры Изменяющего Пути, и от этого успели побывать во временной петле и встретить самих себя, только что прилетевших в Вортекс. Зо Сахаал2 оказался параллельным вариантом линии вероятностей, слабее Сахаала1 и в прошлом не столь близким к Примарху. Выяснив, кто здесь круче, оба Сахаала успокоились, Сахаал2 принял имя Тибериан, некоторое время участвовал в походе, а потом трагически погиб.

А вот Ралы оказались полностью идентичны, вплоть до расположения шрамов на теле. Они отлично поладили и разделили сферы ответственности. Рал1, во-первых, посвятил себя изучению Торрестуса и прочему общению с Хаосом, а во-вторых, был официальным и демонстративным даже любовником еретеха Уриэля. Рал2 принял имя Лем, от сил Хаоса держался максимально далеко и стал официальным старпомом и ближайшим помощником легионера Зо Сахаала. То есть Ралы благополучно накрыли всю поляну возможностей и союзов в рамках ИХЛ. При этом между собой они оставались близки почти до единства.

4. Товарищ Спуриэр довольно подробно рассказал, каким милым и дружелюбным парнем был Зо Сахаал в первое время после пробуждения. Всё было именно так. Зо максимально сдерживался, а потом еще стал заметно хладнокровнее в результате удачного «благословения Четвёрки», но всё равно некоторую нервозность вокруг себя создавал. А Ралы, в силу травмирующего жизненного опыта, совершенно не переносили физического насилия, даже на уровне «взять за шкирку и аккуратно встряхнуть», а от пореза вообще могли свалиться в обморок. Лем, хоть и был любимцем капитана, жил в состоянии постоянного напряжения, но очень искусно умел это скрывать.

Когда капитан решил, что легкий ударный крейсер «Черный Ветер» подходит ему в качестве флагмана заметно лучше, чем рейдер «Шепот демонов», то Лем остался на «Шепоте» наместником Сахаала.

5. На захваченном крейсере «Черный ветер» был обнаружен механизм – продукт демонических и еретических технологий, получивший среди ИХЛ насмешливое именование «копировальный аппарат». Механизм мог снять «матрицу» с любого живого существа, а потом (через полгода времени, десяток сложновывернутых ритуалов, и стабильно пожирая все эти полгода энергию в объемах корабельного реактора) выдать полную копию этого существа – как физически, так и в плане разума, памяти и личности. То есть человек ложится в «капсулу копирования», потом встаёт и уходит, а через полгода в аппарате просыпается еще один точно такой же человек, твердо уверенный, что он недавно пришел и лёг в «капсулу копирования». Копируется вся органика, но при этом скопированные мутации утрачивают свой «хаотический» статус и могут быть бесследно удалены хирургически.

Рал и Лем, уже однажды успешно договорившиеся «сам с собой» немедленно организовали это самое копирование. Копию снимали с Лема, как менее пострадавшего от влияния Губительных Сил. А на этапе роста физического тела была проведена биокоррекция, чтобы клон получился крепче и мускулистее оригинала (помним, что Рал – «худосочный тип, вообще не пригодный для войны»?).

А поскольку копирование отменяет или ослабляет некоторые хаотические влияния на тело, то в данном случае отменилась “вечная молодость” Рала, и получившийся клон выглядел хоть и моложе истинных лет оригинала, но уже отнюдь не совсем юношей. В результате появился парень с легкомысленным именем Дэнни. Он замышлялся как некая сублимация для братьев, и он не подкачал, полностью воплотив их тёмную сторону – безбашенного искателя острых ощущений. Он принялся реализовывать жизненную программу «ширяться, драться и ебаться!», спаррингуя и трахаясь со всеми, кто не увернулся, и чем экзотичнее – тем лучше. Не избежал общей участи даже сам досточтимый капитан Сахаал. (И если во всех прочих слэшах про Зо вы видели заметку автора «не было такого!», то вот тут как раз такое было. Дэнни умеет делать свои предложения так, что от них действительно сложно отказаться!)

И при этом Дэнни оставался Ралом3, тесно связанным с братьями и верным их интересам. Далеко не все его похождения были продиктованы простой лихостью, скажем так.

Посмотрев на то, какая дружба и взаимопонимание царят между Ралами, Зо Сахаал решил и сам заиметь свою копию. Такой же могучий, с аккуратно удалёнными мутациями, полностью понимающий все цели и задачи Похода соратник – это же прекрасно!

========== Часть 1. Предательство ==========

Первые дни после появления моего нового тела прошли в полусознании. Фирентис собирал мне аугментические конечности, удалял остаточные следы мутаций, и постоянно впрыскивал нечто, не дававшее мне сосредоточиться. Когда с медицинскими нуждами было покончено, ко мне пришел мой брат. Увидев со стороны всю отвратительность своего прежнего облика, я испытал смесь ужаса и восторга от того, что смог превозмочь запятнавшую меня скверну. Мы немедленно приступили к тренировкам, дабы вернуть мне боевую мощь. Мутации несли несомненную пользу, найти которой замену я с ходу не смог, однако же основные проблемы были вызваны изменившимся балансом тела. Практически непрерывные тренировки с братом помогли за несколько дней восстановить бОльшую часть боевой эффективности, однако он всё еще заметно превосходил меня в схватке, и это было хоть и предсказуемо, но оскорбительно.

Мы беседовали во время поединков, и я ликовал, видя что цель полностью достигнута и нас действительно двое, действующих и мыслящих заодно. Так мне казалось в первые дни. Но когда мы начали касаться вопросов будущего, мне открылась горькая истина: напитанный волей Хаоса, прежний я был безумен.

Теперь я в полной мере убедился, что Губительные силы изменяют разум так же, как и тело. Более чем боевые братья, более чем сыны одного Примарха и воины одной доктрины, я-прежний и я-нынешний были едины в мыслях и идеалах, но спорили о том, в чем никак не могло быть розни между нами. Мутант был невменяем, и все же я старался образумить его. Но я был слишком мягок тогда.

– Я не раскаиваюсь ни в чем, и уничтожу всякого, кто попрекнет меня твоим исковерканным телом! Но это отметины Хаоса, а теперь у меня есть более достойный облик. Я вернулся к тому, кем был, я снова могу называться Повелителем Ночи, не оскорбляя этим имя Отца. Я прошел долгий путь, сполна вкусил влияния Варпа и я сумел избавиться от этого влияния. Большую часть этого пути мы были единым целым, а теперь тебе осталось тело – более эффективное в бою, но порочащее наши идеалы и учение Примарха. Я вышел из оскверненной плоти, как змей из старой кожи. Брат мой, я не хочу сказать, что ты теперь вторичен, или стал менее Зо Сахаалом, ты, так же как и я, вправе именоваться наследником Примарха. Но я был тобой совсем недавно, и я тогда сомневался, посмею ли взять Корону Нокс, когда найду ее. Да, если бы не было выбора, если бы ты был последним наследником нашего легиона. Но я – тот, кому Отец передал её. Посмотри на меня, посмотри в зеркало и пойми! Ты не можешь требовать наследия Примарха, ибо сам Ночной Охотник отвергал Хаос! Я – Зо Сахаал, и я рад, что Корона Нокс достанется истинному Повелителю Ночи, не мутанту, не хаоситу. А ты рад ли этому?

Но он не понимал и не слышал меня. Лишь ярость была мне ответом.

– Ты ли, порождение демонических технологий и техноереси будешь рассказывать мне о чистоте, о том, кто достоин?! Мой отец поручил мне взять Корону и стать ее хранителем! Я был одним из тех кто встречал Примарха на Нострамо, я шел с ним в битвах Крестового похода, а ты обладаешь моими знаниями и телом, но ты – лишь моё подобие, копия, которая не смеет говорить мне как дОлжно поступать! Одно то, что ты несешь эту чушь, вместо того что бы уничтожить меня, коль уж считаешь меня осквернённым, доказывает что ты – НЕ Зо Сахаал! Я ненавижу то, во что превратился, но это моё бремя, моя война. Я создаю Легион заново, я принял на свои плечи эту работу, и либо ты станешь моим помощником и одним из первых капитанов, либо умрёшь!

Опасаясь не сдержать свою кхорнитскую природу, он спешно покинул тогда тренировочный зал, и при каждом шаге его когти высекали искры из металлического покрытия на полу. Его рассуждения сами себе противоречил и жажда обладать реликвией Примарха Кёрза затмевала его разум. Мысль о том, что совсем недавно я был ЭТИМ, вызывала отвращение. Тем усерднее я восстанавливал боевые навыки, ибо мутации давали падшему легионеру преимущество в сражении.

Но я не успел. Однажды он ворвался в мою келью, отшвырнув меня от разложенной брони, и потребовал:

– Решай сейчас! Ты подчиняешься моей воле, или обретаешь судьбу, которая хуже смерти?

– Подчиниться Хаосу – это и есть судьба хуже смерти. Убирайся, дай мне закончить ритуалы.

Тогда он атаковал меня, и я не смог ему противостоять.

Я очнулся в незнакомой комнате, однако сразу же узнал живые стены «Шепота Демонов». При мне не было оружия и брони, а дверь оказалась заблокированной. Почти мгновенно ожил терминал на стене и голос Лема произнёс:

– Прошу тебя, досточтимый легионер, несколько минут терпения! Сейчас я приду и всё объясню.

Вскоре дверь открылась, и я увидел, что она сдвоенная. Меня действительно не хотели выпускать из этого помещения. Однако же Лем вошел, не соблюдая дополнительных мер предосторожности. Он приветствовал меня с обычным почтением, но не произнес ни имени, ни звания. И он понял, что я заметил это. Он боялся меня.

– Сейчас я скажу много такого, что вызовет твой гнев, о великий воин. Но я тебе не враг. У меня ни когда не было причин сомневаться в справедливости Зо Сахаала, и теперь я полагаюсь на нее и ей вверяю свою безопасность.

– Лем. Просто говори, – ответил я устало. Его опасения вдруг оказались более гнетущими для меня, чем предательство моего прежнего воплощения.

– Капитан Зо Сахаал сообщил, – Лем коротко запнулся, ожидая взрыва ярости, – Что больше не считает тебя союзником. Он спрашивал у меня и Рала совета, можно ли насильственно привести тебя к покорности, поработив твой разум. Мы ответили, что это слишком сложно, что проще вырастить нового клона и изменить его психику сразу, не давая осознать себя. И, понимая, что он более не видит смысла в твоем существовании, мы попросили перевести тебя на «Шепот Демонов». Он согласился, но поставил несколько условий. И первое из них – что он не желает возвращаться к вопросу «истинности» одного из вас. А значит, мы не должны позволить тебе захватить корабль и обратить его против «Черного Ветра». И не можем тебя просто освободить, чтобы ты мог вновь бросил вызов капитану.

– А прочие «условия»? – по-прежнему спокойно спросил я.

– Ты не будешь именовать себя Зо Сахаалом и не будешь носить цвета и символы Повелителей Ночи. Даже если он об этом не узнает, – голос Лема не дрогнул, но запах страха усилился многократно.

– И что же меня остановит?

– Это те условия, без соблюдения которых мы не сможем дать тебе полную свободу во всем прочем.

Я выразительно усмехнулся, но Лем твердо покачал головой.

– Я всегда был верен Зо Сахаалу. И твое появление не освобождает меня от службы. Такова его воля, и если мне придется умереть, исполняя ее…

– А какого демона ты заявился ко мне всё это рассказывать, смертный?! – я резко шагнул к нему вплотную, но не прикоснулся. – Тебе так нестерпимо хочется погибнуть?

Лем остался на месте, хотя ему пришлось теперь сильно запрокинуть голову, чтобы смотреть мне в лицо.

– Потому что я всегда хорошо ладил с капитаном, но мне в нём больше нравился древний легионер, а не чемпион Кхорна. Я точно знаю, что ты и Зо Сахаал практически идентичны, а метка Кровавого Бога не передается через машину. Я не хотел, чтобы он просто избавился от тебя. И я не хотел оскорблять тебя разговором через решетку или терминал, потому что ты никогда не давал мне повода… – он не договорил.

Я отошел от него, и остановился, рассматривая гобелен на стене.

– Я ведь тебе больше не капитан.

– Да.

– И что дальше?

Лем ответил не сразу.

– Зо Сахаал не отказался от «Шепота Демонов», но по факту сейчас корабль принадлежит нам. Да, разумеется, я не сказал бы этого самому капитану. Я предлагаю тебе остаться на «Шепоте». На наших условиях. Тех же, что ты дал нам раньше.

– Поясни.

– Ты, то есть капитан, дал мне официальный статус в команде – согласно моим способностям. Был справедлив в разделе трофеев. Относился с пониманием к нашим личным желаниям и делам. А мы были ему верными помощниками и союзниками, не посягая на его главенство. Если однажды Рал станет капитаном «Шепота», он будет ждать от тебя такой же помощи, на тех же условиях.

– Много позволяешь себе, человек.

– Или оставайся здесь, тебе будут доставлять все, что пожелаешь, кроме оружия и брони, конечно. Но дверь будет заперта.

– Лем. Уйди.

И человек исчез быстрее, чем я обернулся. Мой старший помощник хорошо знал меня, и совсем не хотел умирать.

Примерно через сутки терминал вновь подал сигнал вызова. Я принял его, и на экране появилось лицо Лема.

– Приветствую сильномогучего и наидостойнейшего. Прошу позволения посетить тебя!

Не Лем, Дэнни. Его манера прятать в почтительных фразах иронию.

– Жить надоело? – поинтересовался я скорее с любопытством.

– Я уверен, что ты предупредил бы меня, если б я пытался сделать что-то действительно смертельное. Так мне можно прийти?

– Приходи, – а когда терминал отключился, я добавил. – Но я тебя предупредил.

Впрочем, он не вызывал у меня гнева. По крайней мере, я ожидал его скорее с интересом, чем со злобой.

Дэнни вошел и коротко поприветствовал меня, глядя испытующе. Возможно, он всё же учел мое «предупреждение».

– Они так и не объяснили тебе главного, легионер. Уж не знаю, почему. Я сейчас покажу, только обещай потом ножик отдать.

Я промолчал, но его это не смутило. С обычным для него пренебрежением к нормам поведения, он сунул мне в руку свой офицерский кортик, а затем ухватил меня за запястье и моей рукой не сильно полоснул себя по предплечью. Отступил, демонстрируя алую полоску. Его лицо светилось таким неподдельным ликованием, что я просто не знал, как реагировать.

– Ты сам видел – мой старший весь в узел сжимается, это от близкого общения с Пресвятой Имперской Инквизицией. Я хорошо помню это чувство, когда надо собрать волю в кулак, чтобы не отключиться от ужаса. Но это только царапина, почти не больно. Всё, отдай, – и он бесцеремонно вынул из моей руки кортик.