Текст книги "Секрет номер шесть (СИ)"

Автор книги: Rachmaninova

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

– Хорошо, не буду, Джеймс, – ответила девушка, и ему очень понравилось, что она согласилась с ним. – Я не знала, что твоим родителям так много лет. А у тебя нет братьев или сестёр?

– Нет, я один. Родители долго ко мне шли, но зато получилось потрясающе, что скажешь? – шутливо приподнял бровь Поттер.

Лили отметила, что стала воспринимать его иначе. Ведь даже сейчас он беспринципно откалывает свои манерные каламбуры, а понимает она их не как воспевание нелепого себялюбия и процветающего нарциссизма, а просто как ничего не требующие после себя смешки. Возможно, она в состоянии аффекта сейчас, а завтра опять будет его презирать за это.

Но сейчас девушке было весело, и это стало главным.

– Это точно, – Лили вновь улыбалась ему. Он засмотрелся. – Так что, какой пароль, Поттер?

– А, да! Соплохвост! – крикнул он портрету, опомнившись. Мужчина с сиреневым лицом

приоткрыл левый глаз, учтиво кивнул, и картина поднялась вверх, являя собой тёмный узкий коридор прямо в стене.

– Ого! Так просто, – Эванс была поражена. – А как вы узнали?

Она говорила «вы» имея в виду всю знаменитую четвёрку, Поттера и его лучших друзей. Джеймсу нравилось, как это звучит, ведь только вместе они составляли что-то большее, чем каждый сам по себе.

Нельзя было бы издеваться над впечатлительными дураками, вроде Эйвери или Нотта, без Сириуса: кто бы так искусно исполнял роль смертоносного кладбищенского Грима?

Нельзя было бы соревноваться на поедание бобовых конфет без Питера: кто бы их всех обыгрывал, помещая во рту сразу четырнадцать штук?

«А состязаться нужно только с лучшими, только так ты растёшь над собой», – слова Ремуса, их ручного тормоза, без которого из Мародёров могли бы вырасти действительно плохие не только волшебники, но и люди. А это куда хуже – стать недостойным человеком. Вершина бесчестия в вопиющей вседозволенности. Её не допускать научил их всех именно Ремус Люпин.

– Как тебе известно, есть тут один полтергейст, – поведал Джеймс, наклонившись к Лили. – Противный такой, настоящий подлец.

Словно услышав упоминание о себе, Пивз пронзительно зазвенел своим до ужаса пискляным голосом откуда-то сверху. Через секунду наряженный в клоунские порванные тряпки он уже кружил над Джеймсом и его спутницей.

– Эй, поглядите-ка! Это же сам Глупповоттер-Обормоттер! А чего один и без своих поганцев?

– Пивз-з, – растянул Джеймс, строя кислую рожу полтергейсту. – И тебе здорово! И я не один, а с дамой. Веди себя поскромнее, – злые искры угрожающе засверкали в его светло-карих глазах.

– А то что? Снова поймаете в тупую ловушку? Так ведь ты без дружков сейчас, – Пивз опустился совсем низко к голове Поттера.

– Не будь так самоуверен, родной, – не уступал капризным провокациям Джеймс. – Разве ты ещё не усвоил, что со мной всегда есть подвох?

Лили воспринимала проказы Пивза, как и большинство в этом замке, с неприязнью. Но сейчас он очень забавно бранился с Джеймсом, будто тот когда-то отжал у него конфету и съел прямо на глазах. Предположение рассмешило девушку.

Пивз обратил внимание и на неё.

– Не в этот раз, гадкий очкарик! Я был в замке задолго до вас! – продолжал обиженно дребезжать он, переводя раскосые глаза на Лили. – Как ты можешь надо мной насмехаться, противная рыжая девчонка! – завизжало приведение громче обычного. – Ну, ничего! Сегодня я отыграюсь за все обиды!

Джеймс нахально и с не скрываемым превосходством растянул губы в такой хитрой усмешке, которую всегда не могла терпеть Эванс. А Пивз бегал по врагу нервным взглядом, совсем не замечая, как тот незаметно дёргает свою, очевидно, такую же гадкую девчонку за рукав мягкого зелёного свитера, намекая достать палочку.

– Ты тут давно не главный проказник, Пивз, пора признать поражение. Тебе никогда не потягаться с Мародёрами в гениальности продумывания шалостей, признай свою ущербность и сгинь на пенсию!

Если бы прозрачное приведение могло покраснеть от злости, оно бы это сделало.

Теперь уже Лили действительно осмелела, почувствовав незримую силу, исходившую от Поттера. Он был уверен в каждом своём слове, каждом жесте и не думал уступать, очевидно, специально дразня оппонента. Раньше бы это раздражало, а сейчас забавляло и вызывало интерес. Она и думать забыла о том, что нужно строить из себя строгость и чёрствость.

Палочку девушка держала в руке за спиной. Джеймс вовсе и не думал угрожать полтергейсту своей, полагаясь целиком и полностью на неё. Как же необычно проводить время с Джеймсом Поттером. А ведь только-только часы пробили полночь…

Пивз трясся от ярости и обиды, пока не бросился, растопырив длинные скрюченные пальцы, в сторону нагло показывающего ему язык Поттера.

– Скурдж! – крикнула Эванс.

Полтергейста обожгло заклинанием, цель которого в испарении эктоплазмы. Он взвился под своды потолка, громко завизжав.

Джеймс зашёлся в хриплом смехе. Выскочив к перекладине между пропастью и открытым портретным проёмом, он высмотрел Пивза и показал ему два средних пальца:

–Эй, эти знаки моего безмерного уважения только для тебя, Пивз!

Разгневанный полтергейст вновь бросился к дерзкому гриффиндорцу.

Уже громко расхохотавшись, Поттер схватил Лили за руку и рванул в секретный лаз. Картина громко захлопнулась, подтверждая очередное горькое поражение для несчастного Пивза.

Отсмеявшись по мере продвижения вглубь прохода, Джеймс рассказал, что, еще будучи сопливыми второгодками, они с пацанами выторговали у Пивза восемь секретных паролей. Взамен ещё совсем юные безобразники должны были устроить совместно с ним какую-нибудь шалость.

Слово нужно держать, поэтому вскоре они впятером поставили на уши кабинет Филча. Буквально. Пивз перевернул вверх тормашками каждый предмет, каждую вещь, а Мародёры, использовав заклинание «импедимента», заколдовали их повисеть в таком состоянии подольше.

Но одного розыгрыша ненасытному пакостнику оказалось мало, и он принялся донимать мальчишек, чтобы они навсегда приняли его к себе пятым.

– У нас закрытый клуб, Пивз, – пояснил тогда Сириус. – Только для учеников славного Годрика Гриффиндора. Да и вообще, чудить с тобой не больно-то и весело.

После тех памятных и очень обидных слов полтергейст сильно закусился на Мародёров. Их в основном словестная война доставляла Джеймсу и Сириусу большое удовольствие уже пятый год. И никто не собирался останавливаться.

Тёмный коридор внезапно сменился маленькой дверью с ручками-колечками.

– Странно. Раньше было по-другому, – отозвался Поттер. – Откроете для нас дверку, мисс Эванс?

– Почему именно я? Там что-то выскочит, да?

– Не знаю, – честно сказал парень. – Это Хогвартс. Никогда не знаешь, что окажется за той или иной дверью. Да и к тому же, Эванс, пусть это будет твой первый найденный секрет, – подмигнул он.

Лили выдохнула и толкнула дверь. Она была не заперта, и гриффиндорцы оказались в небольшой комнатке с двумя светлыми окошками, будто на улице сейчас был солнечный день, а не вновь разыгравшаяся метель.

Справа от ребят стояли низкие шкафчики, доверху заставленные разноцветными корешками пухлых книжек. В углу важничал булькающий чёрный котёл, ножки которого сомнительно подёргивались. Слева комнатка расширялась. Там оказался прямоугольный деревянный стол, и на нём что-то блестело.

– Смотри, Джеймс, там что-то лежит, – Лили шагнула в сторону стола, и Поттер уже не успел ей сказать.

На противоположной стенке колыхнулся синий, усыпанный тюльпанами гобелен, затем шустро скатался, и из-за него выскочило с десяток чёртиков. Все как один грязные, сморщенные и зубастые. Гаденько пища, они начали швыряться в непрошеных гостей разноцветными конфетами-хлопушками. Взрывы этих хлопушек рождали собой различные, кружащие голову зловония, а иногда и разные жидкости.

Лили пискнула и зажмурилась. Она никогда не понимала, как отбиваться от этих существ. Перепробовав массу заклинаний и не найдя подходящего, девушка старалась избегать чёртиков.

Джеймс среагировал мгновенно: бросившись вперёд и закрыв Лили собой, он в полёте перехватил пёстрый снаряд, брошенный в них, и запустил его обратно. Чёртики закричали, в панике забегали, стараясь спрятаться все сразу в одну тумбочку.

Перед ними был человек, знающий их секрет.

– Тайна номер два, Эванс! Чёртики не выносят своих же собственных хлопушек.

Открыв глаза, девушка увидела, что творит с чертями Джеймс, и снова рассмеялась. Потом ей стало совестно, и она попросила его оставить их в покое.

– Да они прикидываются! – возразил Поттер. – Стоит тебе отвернуться, как они начнут кошмарить по новой, – после чего всё-таки помиловал одного уцелевшего от лопанья чёртика.

– Что там на столе?

Лили подошла ближе к сверкающим круглым предметам, после чего показала ему три золотых галеона.

– Неплохой приз за десять чертей!

Стоило Поттеру произнести эти слова, как в него из тумбочки прилетела красная хлопушка. Разорвавшись, она испачкала ему лицо и квиддичный свитер чем-то липким и жёлтым.

Зрение было утеряно.

– Лили!

–Сейчас, – неуверенно отозвалась девушка.

Она схватила с пола маленькую хлопушку и быстро бросила в последнего чёртика. С потолка тут же посыпались больно бьющие по голове конфеты.

– Ой, бежим скорее,– закричала она, отступая к двери.

– Подожди, я ничего не вижу.

Конфеты перестали падать. Тут-то Лили хорошенько и рассмотрела брезгливо сморщенное лицо Джеймса. Он снял очки, а глаза зажмурил: от них всё равно нет толку. С бровей капало.

Девушка заливисто расхохоталась. Никогда ещё ей не доводилось так много смеяться, как это выходит сегодня. Удивительно.

– Хватит ржать, Эванс, – попытался надуться Джеймс, но улыбка помешала ему. – Лучше помоги мне. Пожалуйста.

– Да, прости. Сейчас.

Она подошла, ближе рассматривая причинённый пощажённым ею чёртиком ущерб.

– Агуаменти, – в руках девушки оказалась плошка с водой. Вынув из кармана джинсов расшитый нежно-розовыми цветами платочек, она смочила его и потянулась к щеке Поттера, чтоб попробовать отмыть липкую консистенцию.

Джеймс сильно вздрогнул, почувствовав пальцы Лили на своём лице. Всё тело будто молнией прошило.

– Чёрт, Поттер! – вскинулась девушка. – Да это же мёд!

– Да? А я думал, чего это момент такой сладкий.

– Дурак! – щёлкнула она его мокрым платком по носу. – Не дёргайся, постой спокойно.

Когда Лили закончила с лицом, и Джеймс стал почти чистым, она забрала у него из пальцев очки, чтоб протереть и их.

– Сейчас снова прозреешь.

– Ну, наконец-то! Не люблю чувствовать себя беспомощным младенцем.

– Но любишь себя так вести.

– Я не специально, – скорее почувствовал, чем увидел осуждающий взгляд Эванс парень. – Иногда не специально, – поправил сам себя он, близоруко щурясь в тщетных попытках разглядеть любимую девушку рядом с собой.

– И зачем только это нужно? У тебя ведь неплохо, насколько я могу судить по ходу сегодняшнего вечера, получается вести себя адекватно.

«Даже шуточки, постоянные твои спутники, не пестрят прежним надоеданием и изобилием жестокостей. Просто глупости, от которых действительно хочется улыбнуться», – этого девушка уже не сказала, предусмотрительно оставила при себе.

Поттер понуро опустил длинные ресницы. Самое время начать подбирать правильные слова.

– Я просто изо всех сил старался тебе понравиться, – тихо-тихо признался Джеймс.

И прикусил язык. Снова. Снова он сначала говорит, а потом думает. Так всегда выходит, стоит Лили Эванс оказаться поблизости. Полный придурок! Сейчас она снова рассердится, развернётся и уйдёт. Как сотни раз до этого.

– Ну, ты делал это своеобразным образом: разливал чернила в мои домашние задания, подбрасывал поющих жаб в сумку, а как-то подсыпал в вазу в гостиной конфет с приворотным зельем. Мы с Марлин Алису еле откачали. – Она никуда не ушла, всё ещё тут, будничным тоном перечисляет его дурные проделки. Будто это ей совсем не мерзко, как она всегда показывала. – Спустил с лестницы Боунса, он запястье себе тогда сломал. Шантажировал меня своей жизнью, утверждая, что разобьёшься насмерть с метлы, если я не поцелую тебя. Угрожал кровавыми расправами Снейпу. Да о чём я говорю! Даже доумился докапаться до Слагхорна с требованиями научить тебя приготовлению первоклассной амортенции: «Вы же, учитель, а не мандрагора в стакане, чёрт подери!» – подражала манере голоса Поттера Лили. – «Так, научите уже меня чему-нибудь!»

– Да, классно было, – вспомнил с потеплевшим взглядом Поттер начало шестого курса: потерю речи и пошедшее багровыми пятнами лицо Слагги, до чего же он его довёл в тот день!

Лили надулась, укоризненно вздохнув. Джеймс присмирел.

– Ну, а если серьёзно, то я и хорошее делал. Почему ты вспоминаешь только провалы?

– Они затмили всё прочее, если оно, конечно, бывало. Я просто не припомню.

– А как же подарки, например? Тот олень на День Святого Валентина? Или неувядающие хризантемы на пятнадцатый день рождения? Или серёжки-морские звёздочки, шепчущие комплименты на шестнадцатый?

– Эти звёздочки ужасные льстецы.

– Чтоб ты знала, Эванс, морские звёзды никогда не лгут, – обиделся Джеймс. – Я сам их добывал. Нырял на приличную глубину, чтобы найти одного размера и цвета.

Поражённая его словами, Лили так и застыла с уже оттёртыми от мёда очками. Смотрела она теперь именно ему в глаза, но он, кажется, правда, ничего не видел без них.

Попадая взглядом немного мимо её лица, Джеймс продолжил:

– Папа подарил маме такие звёзды, когда я появился на свет. И я уверен, он бы точно не сделал ей плохой подарок. Прошло около тридцати лет после их знакомства, но мои старики до сих пор друг друга любят, – восхищался парень. – Мама говорит, звёздочки всё ещё твердят ей это, если их спросить.

– Как прекрасно, Джеймс, – шёпотом отозвалась Лили, даже не подумав, что Джеймс может ей врать сейчас: так искренне он делился сокровенными вещами. – Вот, я восстановила их работоспособность, – забыв о том, про что говорила до морских звёзд, девушка боязливо надела на прямой аккуратный нос прямоугольные очки.

– Спасибо, Лили, – теперь выразительные карие глаза, обрамлённые тёмными пушистыми ресницами, смотрели прямо в её изумрудные.

– Ну, что, идём? – хуже всего – смотреть Поттеру в глаза. Это становилось с каждым разом всё сложнее, всё волнительнее из-за возникающего где-то внутри трепета. Вспоминать о прежних глупостях Лили уже не хотелось, лучше успеть увидеть ещё что-нибудь новое.

– Пошли, – согласился парень, опечаленный тем, что они свернули с важной для него темы, так и не дойдя до сути – Мёд даже натолкнул меня на одну идею. Тебе должно понравиться, если ещё не пора в постель?– красноречиво дёрнул бровями Джеймс.

– Не переживай, я скажу, когда будет пора – горделиво отозвалась Лили. – Веди меня, куда там мёд зовёт.

– И правильно, а то, боюсь, тебе не понравится сегодняшнее место для сна.

–О чём это ты? – привычно напряглась Лили, как делала всякий раз, когда Поттер начинал свои концерты.

Поттер сам себя остановил, почувствовав её недовольство.

– Ни о чём. Ты права, лучше припасём на потом, – с таинственным видом пробормотал парень. – Это секрет номер четыре.

– А секрет номер три? Его ещё не было.

– Тоже на следующее свидание.

– Это не свидания!

– Ладно, не свидания, – Джеймс теперь действительно словно чувствовал, где нужно затормозить. А ведь провёл от силы пару часов с Лили Эванс. Если продолжить в том же духе, то может быть, когда-нибудь, получится ей понравиться. – Мы идём на кухню!

– А в Хогвартсе разве есть кухня? – Лили совершенно точно знала, что нет, ведь она искала на первом курсе того замечательного повара, исправно готовившего её любимые апельсиновые пироги в дни, когда ей было особенно грустно от тоски по дому. Девочка искала кухню, чтоб выразить своё восхищение и признательность, но не нашла.

Джеймс Поттер посмотрел на неё с нескрываемой иронией, вновь слегка приподняв бровь. И Лили насуплено опустила глаза в пол, чувствуя себя так, словно вовсе и не жила в этом волшебном месте почти шесть лет.

Дорогу на кухню Джеймс превратил в увлекательную экскурсию не только по школе, но и по местам своей славы.

Каждый портрет, дверь или даже порожек, казалось, был лично знаком с Джеймсом Поттером. Ведь за этим гобеленом он прятался с Сириусом от МакГонагалл, после того, как они заколдовали учебники кусачими чарами и сорвали урок. А в этой коморке на четвёртом курсе стоял бездонный горшок, из которого Мародёры весь день выуживали любопытного Питера. А у входа в библиотеку вообще можно провалиться в секретную комнату со злющими корнуэльскими пикси. Ремус пропал, выходя из библиотеки как-то, а Джеймс нашёл его.

Слушая восторженные речи о друзьях Джеймса, Лили поражалась тому, с каким уважением, гордостью и преданностью он отзывается о каждом из них. Даже о Питере. Ведь Эванс раньше думала, что он нужен их компании на потеху им самим. Мародёры часто подшучивали над ним при всех, а он краснел, бледнел, но всё равно не обижался. Это манера общения, выходит, такая, глумиться друг над дружкой, рассуждала Эванс.

И тем не менее крепким, нерушимым узам настоящей дружбы, которая связывала этих четверых, завидовал весь Хогвартс.

Ближе к часу ночи они с Лили побывали в западной части замка, где наблюдали конный рыцарский поединок двух приведений средневековых лордов с очень важными лицами.

Там же с ними любезно поздоровался Почти Безголовый Ник. Поздравил Джеймса с маленькой победой, чего не совсем поняла Эванс. А потом спросил саму Лили, как она поживает и не жалеет ли, что пошла гулять с Джеймсом.

Поттер с интересом посмотрел сперва на Ника, потом на Эванс. Лили честно ответила, что ещё вроде не пожалела, и он расплылся в довольной улыбке.

Пожелав приведению своего факультета хорошего времяпровождения, гриффиндорцы отправились дальше.

Миновав множество коридоров и поворотов, за каждым из которых для Лили открывались новые, неизвестные ей прежде чудеса, они оказались у дверей Большого зала.

– Не люблю, когда они закрыты, – бросил Джеймс, толкая их двумя руками. Тяжелые дубовые двери нехотя поддались напору и распахнулись.

Взору Лили явилось одно из самых красивых мест Хогвартса, увидеть которое можно лишь в тёмное время суток – зачарованный потолок, усыпанный мириадами сияющих созвездий. Это было настоящим отражением бездонного ночного неба, которым можно любоваться только где-нибудь в деревне, лёжа в высокой, остро пахнущей летом траве у речки. Настолько оно было захватывающим дух.

Задрав в немом восторге голову, Лили прошла вглубь зала.

– Безумно красиво, Джеймс! Ты только взгляни на это!

– Это ты посмотри, Эванс, – усмехнулся Поттер, входя следом. – Я видел его сотни раз.

«А сейчас я лучше посмотрю на кое-что гораздо прекраснее усыпанного звёздами неба», – про себя подумал парень.

Усевшись на скамейку за гриффиндорским столом, добрых пять минут Лили неотрывно рассматривала светящимися детским азартом глазами огромный потолок.

Джеймс уселся напротив. Он молчал, не желая портить момент.

Сейчас, пусть и в полумраке, он мог беспрепятственно разглядывать Эванс.

Девушка, сидящая перед ним без макияжа, одетая в простенькую вязаную кофту, выгодно подчёркивающую красоту её светлого лица, её глаз и тёмно-рыжих рассыпанных по плечам и спине волос, казалась ему во сто крат привлекательнее разодетых в короткие платья размалёванных девиц.

Интересно, это из-за естественной природной красоты, или из-за своего неприступного характера, который хочется покорить, она ему так нравится? Джеймс ещё не мог сам разобраться.

– … на кухню? – долетел до сознания Джеймса кусок фразы Эванс, вырывая из приятных размышлений.

– Что ты спросила, Лили? – отозвался он. – Я что-то замечтался.

– Я заметила. Кухня-то скоро по плану, говорю?

– Да, мы совсем рядом. А ты проголодалась?

– Не совсем, – замялась девушка, обхватывая себя руками. – Немножко замёрзла.

Температура в замке и без того стояла не летняя, а с разыгравшейся вновь метелью вовсе стала быстро опускаться.

Поттер рассмеялся и проворно вскочил на ноги, подавая Лили открытую руку.

Эванс вопросительно посмотрела на него, но ладонь свою тем не менее в протянутую руку вложила. Впервые за все эти годы.

– Я бы предложил тебе свой счастливый свитер, но боюсь, что он не в лучшем виде сегодня, – пояснил он своё беспричинное веселье.

– А, да, ты прав, – согласилась, улыбнувшись, Лили.

Джеймс вывел её из Большого зала и тут же шмыгнул в боковую комнату, свороток в которую был у него по правую руку. Пройдя ещё немного по узкому холлу, он остановился у небольшой, ничем не примечательной картины, изображавшей скудный фруктовый натюрморт.

– Пощекочи зелёную грушу, Эванс, – внезапно попросил Джеймс.

– Чего?

– Грушу, Лили, – повторил он. – Не бойся, она не укусит. Но это не точно.

Девушка опасливо покосилась на спутника, затем, однако, потянулась к картине.

«Чем я сегодня занимаюсь?»

Легонько проведя кончиками пальцев по фрукту, Лили не удовлетворила требование Поттера. Тогда он взял её руку в свою и показал, как надо щекотать.

«Какая горячая кожа. Он, часом, не заболел?», – отметила Лили, уже понимая, что он полностью здоров.

Груша задёргалась и покатилась со смеху. А немного погодя и вовсе превратилась в зелёную дверную ручку. Прямо в цельной каменной стене образовался проход.

– Я даже не стану спрашивать, как вы пришли к разгадке этого секрета, Поттер.

– И не надо, – звонко и бесстрашно засмеялся парень. – Всё равно не поверишь, что Дамблдор сам нам его показал.

Лили удивлённо повернула на него голову, но он уже тянул её в образовавшуюся в стене дверь, из которой лил мягкий жёлтый свет.

Удивившись в десятый, наверное, раз за эту ночь, Лили увидела перед собой кухню. Работа кипела здесь даже сейчас, в столь позднее время. Пыхтели кастрюльки и печки, распространяя дразнящие ароматы картошки, жаркого и индейки – главных составляющих уже сегодняшнего, предрождественского обеда. Поварами оказались самые обыкновенные домашние эльфы. Как ей и рассказывала Алиса.

«Кто бы мог подумать! Просто невероятно!» – проносились у Лили мысли.

Эльфы продолжали готовку, будто не замечая нежданных посетителей. Они строгали овощи для салатов, варили соусы для мяса и раскатывали тесто для пирогов. Лили рассматривала каждого из них с нескрываемым любопытством.

– А почему они на нас не смотрят? – тихо спросила Лили у Джеймса. – Они нас не видят?

– Нет, просто заняты очень, – пояснил Поттер. – Да и привыкли уже к нашим набегам.

Лили осуждающе покачала головой.

Вдруг её внимание привлёк эльф, готовящий сдобные пирожки. Он вытаскивал из висящего на стене буфета баночки с начинками и аккуратно расставлял их на столе, где уже пышно поднялось под вафельным полотенцем румяное тесто.

Лили открыла было уже рот, чтобы спросить, можно ли подойти к этому эльфу, как к ним подошёл другой.

– Здравствуй, Джим, рады тебя снова увидеть! – воскликнул повар. – Джим будет как обычно? Ой, а это кто с ним?– заметив гостью, подпрыгнул эльф от явного испуга.

Другие домашние эльфы прекратили стучать ножиками и крышками. Все они смотрели на незнакомую девушку, которую привёл Джеймс Поттер.

– Это моя подруга, Полли, – неспешно проговорил Джеймс. – Её зовут Лили. Не бойтесь, она добрая, – продолжал он уже с улыбкой. – Ну, почти всегда.

Эльфы тоже заулыбались и все разом бросились к Лили знакомиться.

Пожав руку каждому и дойдя до кондитера, Эванс осуществила, наконец, свою давнюю мечту – сказала Корки, а так его звали, спасибо за всегда вкусные, спасающие от грусти апельсиновые пирожки.

Эльф был так изрядно смущён и польщён, что предложил приготовить их для милой знакомой Джима прямо сейчас.

Не найдясь, как нужно отвечать, Лили с надеждой обернулась к Джеймсу.

– Конечно, дружище! – ответил за неё парень. – Мы будем очень счастливы, если сможем отведать твоих чудесных пирожков.

– Корки мигом! – уже со своего рабочего места прокричал довольный эльф. – Присаживайтесь пока.

Джеймс кивнул Лили в сторону небольшого круглого столика у ярко пылающего камина. Над ним висели часы, и Лили отметила, как же быстро бежит время. Стрелки показывали начало третьего часа ночи.

Поттер выдвинул из-за стола резной деревянный стул и вежливо усадил в него свою спутницу.

– Мы с парнями частые гости тут. Столик поставили специально для нас.

– Здорово,– прокомментировала Лили, вытягивая руки к огню. – А я думала, что домовики используются только в волшебных семьях, и только в качестве рабов, – грустно добавила она.

– Далеко не все. Эти – нет, – уточнил Джеймс. – Они работают в школе очень даже по доброй воле. Хотя многие считают, что они тут в плохих условиях, сходных с безволием. Я не согласен, ведь зачастую у каких-нибудь Мальсиберов может быть гораздо хуже.

– Согласна, – утвердительно кивнула Лили. Перед внутренним взором моментально вспыхнул надменный образ одноклассника, учащегося на Слизерине. – Я очень рада за них.

Джеймс снова улыбался, смотря на Эванс. Ей уже становилось неловко принимать эти его взгляды и улыбочки, очень уж смущали. Не раздражали, а именно смущали. А он ещё смотрит и молчит. Лучше бы трещал без умолку, ну, правда!

Положение спас Корки с подносом, на котором, завёрнутые в белую салфетку, красовались румяные, щедро обмазанные маслом и присыпанные сахарной пудрой пирожки. Ещё один домовик поставил перед ребятами пузатый фарфоровый чайник, две чашки и сахарницу.

– Спасибо большое! – поднялась со стула Лили. – Не стоило так много делать для меня.

– Дорогой Лили не стоит переживать. Друзья Джима – наши друзья. Угощайтесь на зоровье!

Поттер пожал плечами, мол, эльфы, что ещё с них взять, и потянулся за пирожком. После свежего хлеба, которым его угостил деревенский староста в Хогсмиде, он успел здорово проголодаться. Ведь с парнями они в основном пили, наплевательски относясь к закускам.

Лили разлила по чашкам чай, спросив, нужен ли Джеймсу сахар.

– Не, спасибо, Эванс, – замотал головой тот, набив полные щеки воздушным тестом и горячей, просто бесподобной начинкой. – Не люблю сладких чаёв. Куда столько сахара? Я же и так сладкий!

Лили чуть не уронила хрупкий чайник, весело засмеявшись.

Холодно ей больше не было. Внезапно она убедилась, как сильно ошибалась на счёт Джеймса Поттера. Он будто предстал перед ней с другой стороны, более привлекательной стороны. Хотелось узнавать и узнавать его дальше и больше.

Жаль, что осталось всего две ночи. Теперь Лили не боялась Джеймса Поттера. Теперь она боялась не успеть узнать и увидеть всего, чего, как оказалось, было гораздо больше, чем может вместить в себя жалкие две прогулки.

Длительные похождения сегодняшних суток изрядно измотали Джеймса. Уже даже хотелось спать: в голове шумело, а в ногах слегка покачивало, но он это успешно игнорировал. Всё казалось глупыми мелочами, когда напротив сидит твоя мечта. И не просто сидит, а улыбается и порой искренне смеётся от твоих дурацких шуток.

Жаль, что у него осталось всего две ночи на созерцание её рядом с собой. Теперь он совсем скиснет, когда, прикоснувшись к воплощению сказочного сна, настанет время просыпаться.

Он был глуп, затевая эту авантюру, а парни помогали исключительно по дружбе. Не могли не помогать ведь, смотря на его душевные терзания, выливавшиеся уже в настоящую одержимость.

И, как ни крути, было больно осознавать тот факт, что Лили всего лишь достойно исполняет выигранное желание, что она здесь не потому, что ей нравится его общество, а потому что совесть не даёт покоя. Не более того.

Джеймс сам себя не узнавал, и это его совсем не пугало.

Лили сама себя не узнавала, и это её очень пугало.

========== Звёздно ==========

мальчики

Проводив Эванс после внепланового чаепития до лестницы в женские спальни, и, дождавшись, когда наверху хлопнет дверь, Джеймс позволил себе нанести сокрушительный победоносный удар кулаком по воздуху и направился к себе.

В этот ранний утренний час в комнате ещё было тихо. Лишь Питер что-то сонно бормотал из-под своего полога, да нога Сириуса свешивалась мимо постели.

Джеймс поборол сомнительное желание дёрнуть его за пятку, чтоб проснулся, и скорее рассказать всё, что он пережил этой ночью.

Но вместо этого Поттер прошагал по спальне, осторожно обступая бардак на полу. Пусть спят. Без них ничего из этого волшебства не было бы. Лили Эванс не провела бы с ним время за разговорами и прогулками до пяти утра.

Счастливо улыбаясь, парень умылся и разделся. Счастливо улыбаясь завалился на кровать. Сон прошёл, как не бывало. А ведь минут десять назад он буквально еле стоял на ногах от усталости, разморённый горячим ромашковым чаем и восхитительными апельсиновыми пирогами.

«Лили любит апельсины, значит. Интересно, а это, потому что они рыжие, как она сама, или есть другая причина? Надо спросить потом у Рема».

Поворочавшись немного, Джеймс удобно улёгся и принялся планировать вторую прогулку. Первую-то он импровизировал. Никак не приходилось ожидать таких решительных действий от Эванс. Поттер надеялся прийти к ней, чтобы расставить все точки над i, а потом предпринять ещё одну попытку забыть солнечную девчонку Лили Эванс. Но то, что учудила эта девчонка, на неё было совсем не похоже. Она ведь любит всё продумывать наперёд и, как думал до этой ночи Джеймс, совсем не умеет наслаждаться моментом, жить здесь и сейчас.

А она умеет. Даже улыбаться и смеяться у неё выходило вполне открыто и искренне.

Улыбаться ему. Джеймсу Поттеру.

И даже если это было и прошло, или если закончится через два таких раза, он сохранит эти тёплые, великолепные моменты, в которых он и Эванс вместе классно проводят время, в памяти навсегда. Он так решил. Не смирился до конца, но решил. Наверное, повзрослел немного.

«А я всё-таки показал тебе, что такое настоящее веселье», – самодовольно размышлял Поттер, разглядывая деревянный потолок кровати. – «Я выиграл, Эванс».

Всё время до наступления настоящего утра Джеймс Поттер тихонько умирал от счастья, пока не забылся крепким сном, медленно остывая от восхитительного возбуждения, как уголёк в горячей печке их комнаты.

Разбудил Поттера громкий хруст костей проснувшегося в кои-то веке раньше него Бродяги.

От вчерашней метели и хмурости неба не осталось и следа. Сейчас из окна сквозь щелку в задёрнутых занавесках полога Джеймсу в лицо било яркое солнце, заставляя морщить нос и жмуриться.

– Который час, Блэк? – коротко простонал совсем не выспавшийся Поттер.

– Полдень где-то.

– Ого, пора скорее подниматься! – Джеймс резко принял сидячее положение, спустил голые ноги на пол и начал шарить рукой в поисках очков по тумбочке. – Что-то я совсем охренел столько дрыхнуть!

– И на то есть причины, полагаю? – осведомился Сириус светским тоном. Он делал вид, будто ему вообще не интересно, но всё же пристально наблюдал за открытой дверью ванной, куда унёсся его друг.