Текст книги "Секрет номер шесть (СИ)"

Автор книги: Rachmaninova

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

========== Солнечно ==========

…раскинутся просторы до самой дальней утренней звезды,

И верю я, что скоро по снегу доберутся ко мне твои следы.

Самоцветы

Двадцать второе декабря 1976 года было одним из таких ослепительно солнечных зимних дней, какие бывают только в Хогвартсе под самый волшебный и чарующий праздник. Это был один из таких дней, когда в воздухе чувствуешь приближение чего-то особенного, тёплого и радостного. Рождественского.

Приближалось Рождество, а, значит, и двухнедельные каникулы.

Алиса Вуд любила это время года больше других: она обожала чувство предвкушения предпраздничной суматохи и подготовительной суеты. А еще подарки, нарядные новогодние еловые деревья и чистый, будто искрящийся, запах хвои и мандаринок.

Наверняка, думала девушка, прикрыв глаза, к ужину подадут шоколадно-ореховый пудинг со взбитыми сливками, а еще много вишневых пирожков и апельсиновых кренделей. На столах всегда появлялись такие вкусности перед предстоящими каникулами.

Сладко вздохнув, Алиса выглянула в окно, прямо в лицо последнему учебному дню.

Большие створчатые окна просторного кабинета истории магии, которую вёл сейчас размеренно и монотонно профессор Бинс, выходили аккурат на полностью покрытые льдом воды Чёрного озера. Малышня уже вовсю гоняла на коньках. Совсем скоро, после долгожданного обеда, и Алиса с подругами окажутся там. Будут хвастаться друг перед дружкой новенькими коньками и длинными вязаными перчатками.

– Да ладно тебе, Лили, – справа вдруг раздался громкий шёпот Марлин МакКинон. – Встречать Рождество в школе тоже очень здорово, нисколько не хуже, чем дома. Вот увидишь!

Алиса вздохнула, вспомнив о недавнем разговоре с девчонками, про который как-то подзабыла в размышлениях о приятном времяпровождении после уроков. Отвернувшись от ласкового солнечного света, она бросила взгляд на поникшую девушку с пышными тёмно-рыжими волосами, сидящую между ней и Марлин.

Лили впервые за шесть лет не едет на рождественские каникулы в родной Коукворт.

Вуд слишком хорошо знала лучшую подругу, чтобы понимать, как той сейчас обидно и грустно. Лили очень сильно скучала по своим родителям и даже по своей вредной сестре. Только вот в этом году они уезжают в гости к старшему брату отца, который живёт в Австрии. Именно там Эвансы планируют встречать нынче самый семейный праздник.

Письмо от родителей девушка получила очень поздно, чтобы успеть присоединиться к поездке. Точнее, письмо было от Петуньи. В нем сестра кратко и довольно сухо известила Лили о том, что двадцатого числа Эвансы уже уезжают, а ждать ее приезда из школы не могут, так как билеты уже куплены, и сдать их нельзя.

Марли была бы не Марли, если бы не высказалась о том, что старшая сестрица специально до последнего оттягивала с отправкой новости, чтобы Лили не успела приехать домой вовремя.

«– Как бы я поехала, если семестр еще не закончился?», – сокрушалась Лили в ответ. – «Неужели она не скучает совсем? Это слишком даже для нее. Нет, Марлин, она не стала бы так со мной обходиться».

Следует сказать, что Алиса была этим летом в гостях у подруги и могла зуб дать, что стала бы. За две недели она насмотрелась на Петунью и задумалась об их с Лили кровном родстве. Ну не могут они быть сестрами, до чего разные.

«И зачем она так груба и зла.… Вот была бы у меня такая сестра как Лили… глупая выдерга у неё сестрица!»

– Ага, Лил, проведем каникулы все вместе, – тепло улыбнулись тёмно-карие Алисины глаза, подведенные блестящими нежно-розовыми тенями. – Обещаю, что не дадим тебе заскучать!

Лили Эванс всё-таки улыбнулась.

– Эй, Эванс! Что я слышу! Неужели ты остаёшься на каникулы? Невероятно! – раздался из-за спин девушек неподдельно радостный возглас в лице Джеймса Поттера. – Разве полагается заядлым отличницам вроде тебя находиться далеко от дома в такое время? А вдруг что из ряда вон случится?

Поттер приподнялся из-за парты, облокотился на нее и нахально навис сзади над Лили, разглядывая ее волосы и ожидая ответа.

Марлин выпучила свои и без того огромные голубые глаза и быстро затрясла головой из стороны в сторону, намекая капитану гриффиндорской сборной по квиддичу, что не время сейчас приставать.

Алиса невесело усмехнулась и отвернулась к окну, но разглядывала почему-то не озеро, а сине-зелёные фенечки на левой руке.

Лили молчала, крепко сцепив руки перед собой. Она помнила об излюбленном приемчике Поттера продевать свои лапы ей под руками, обхватать под грудью и резко дёргать на себя. Как же Лили ненавидела такие гадкие выходки, когда этот придурок считал, что может себе позволить всё, что только взбредёт в его дурную голову.

Джеймс невербальные сигналы девчонок проигнорировал и не отступил.

– Ну, ответь мне, я же жду! – наигранно возмутился он, запуская ладонь себе в, и без того, взлохмаченные чёрные волосы.

– Да, представь себе, Поттер, остаюсь, – сдержанно процедила девушка, так и не обернувшись к нежелательному собеседнику. Он её страшно злил. – А что, нельзя?

Профессор Бинс никогда особо не обращает внимания, чем заняты студенты на его уроках. Пусть хоть на ушах стоят. Но не слишком громко. А то ещё испортят ему процесс преподавания. Вот и сейчас: приведение так и не обернулось, продолжая увлечённо рассказывать о шабашах болотных ведьм в 1600-х годах. Лили разозлилась и на Бинса.

– Ух, ты! Конечно можно. Я только за! – совершенно искренне улыбнулся парень, раскачиваясь взад-вперёд на пятках ярко-красных кед. Из-за этого он то приближался к ее волосам, то отдалялся, колыхая крупные локоны возникающими потоками воздуха. – Наконец-то хоть научим тебя веселиться!

Лили закатила глаза.

– Интересно, с чего ты взял, что я не умею веселиться? – едко проговорила девушка, окончательно раздражаясь. – Хотя нет, не так. С чего ты решил, что вообще будешь меня чему-то учить?

Из глаз Джеймса медленно стала испаряться наивная радость.

– Точно, – брякнул он. – И как я только мог забыть, что такой важной мадам как Лили Эванс не дело и не место находится в радиусе меньше пяти метров с такими мерзкими кретинами и идиотами как Джеймс Поттер.

Веселье окончательно улетучилось, стоило вспомнить, каким взглядом она всё чаще стала награждать его. Смотрит как на отсталого и всё время шарахается прочь. Особенно после того случая, когда он зажал ее в восточном коридоре одним прохладным сентябрьским вечером. Поттер, конечно, вовсе не такого эффекта хотел, какой получил.

В тот вечер Джеймс подкараулил Лили после библиотеки, предложил помочь донести книги до гостиной. А когда она отказалась, опять сорвался и пошёл на крайние меры: схватил за плечи, дернул к стене за рыцарские доспехи и попытался поцеловать. Лили сделала такое лицо, знаете, будто ей до ужаса противно. Здорово отрезвляет.

В ту ночь Джеймс Поттер не смог уснуть, хотя проблем со сном никогда у себя не обнаруживал. Он всё думал, сопоставлял. И почти дошёл до отчаяния.

Но как бы ни так.

У него есть еще целых полтора года на то, чтоб исправить ситуацию и добиться любимой девушки. Лунатик даже пообещал помочь сменить тактику.

Они сменили. Только вот Джеймс никак не мог начать ей следовать, хотя там ведь все было предельно просто: быть ненавязчивым, поскромнее себя вести и все такое. Ну, никак пока. Каждый раз он начисто забывал о том, что говорил Ремус, и всё шло не так, как должно.

– Именно так, Поттер, – спокойно произнесла Эванс. – А теперь отстань и не мешай, я записываю.

Джеймс уже было открыл рот, намереваясь добавить что-нибудь ещё, но Сириус потянул его за плечо на место.

– Всё, хватит, Сохатый. Не гни палку, видишь же, что не в настроении.

Поттер, как ни странно, послушался и стал усаживаться на место, громко шкрябая пол ножками стула, когда подтягивал его ближе к парте.

– А она всегда не в настроении, – ответил он достаточно громко, чтобы слышала девушка. – Это давно никому не в новинку.

Лили поджала губы, пергамент с конспектом лекции внезапно поплыл перед глазами.

Солнце бросило блики на их с девчонками ряд.

Заканчивался последний учебный день перед радостными рождественскими каникулами в Хогвартсе.

========== Ветрено ==========

После обеда настроение девчонок приподнялось. Они вспомнили про каток.

Алиса, взбаламутив всех катанием на коньках еще с утра, первой оделась и первой нацепила коньки уже на озере.

Вершины огромных сосен, обступивших Чёрное озеро, были припорошены снегом. И даже маленькие деревца, что росли под ними, были покрыты бело-голубым инеем от макушек до основания стволов. Небо было чистым, стоял лёгкий морозец, совсем немножко кусающий за щёки. В воздухе над ледяной гладью воды мягко кружились крупные снежинки и звучал смех.

Погода в окрестностях Хогвартса гостила чудесная, явно не думая ухудшаться и к вечеру, не было даже намёка не лёгкий ветерок.

Цепляясь друг за друга у самой кромки озера, попискивали две третьекурсницы с Пуффендуя. Они явно не часто пробовали стоять на коньках и сейчас то и дело украдкой поглядывали на Марлин МакКинон, которая проносилась мимо них с иногда очень пугающей Алису скоростью.

Марлин была крайне ловка и имела прекрасную от природы сноровку, что позволило ей с успехом пройти отборочные на место охотницы в команду по квиддичу еще курсе на третьем. С тех пор она исправно отыгрывала каждый матч, почти всегда принося порядка восьмидесяти-ста очков на табло.

Марлин была изящна всегда, ровно столько, сколько Лили и Алиса ее знали. Около шести далёких лет назад, знакомясь с миловидной белокурой девочкой с красивым французским именем, Алиса Вуд ошибочно подумала, что не сможет с ней по-настоящему подружиться. А узнав ее немного ближе, они с Лили вовсе окрестили ее вредной, проказливой девчонкой, ведь Марлин восхищали проделки небольшой шайки, состоящей из их одноклассников. Через две недели учебы на первом курсе она даже выразила желание подружиться с этими весёлыми мальчишками, еще более непоседливыми и хулиганистыми, чем она сама. И у неё это вышло. После чего блондинка несколько раз крепко ссорилась с девочками, когда те начинали несправедливо, по ее мнению, обвинять в чём-либо Блэка и Поттера, теперь ее задушевных товарищей.

Окончательно Лили с Алисой приняли Марлин как настоящую подругу только после того, как она отказалась давать списывать в пятый раз домашнюю работу своему обнаглевшему дружку Сириусу Блэку. Взяла и прогнала этого красивого аристократёнка в три шеи, заявив, что меру нужно знать.

На ее общении с мальчишками это вовсе не сказалось, как можно было подумать. Марли умело совмещала буквально все: от учебы и частых квиддичных тренировок до проведения многих часов в обществе друзей. А гриффиндорская сборная в нынешнем своем положении под главенством Поттера была, безусловно, хороша, но без МакКинон он не представлял игры. Поттер сам так сказал после выигрыша кубка квиддича на пятом курсе, и его все поддержали.

Тогда же Марлин была страшно влюблена в Блэка, и, возможно, всё ещё что-то чувствует к нему, хоть и отрицает все предположения подруг.

Девушка ему тоже нравилась, это было заметно.

А вообще ему много кто ещё нравился. Это же Сириус Блэк. Лили считала Сириуса жутким бабником, и очарование его холодной красоты на нее не распространялось. И всё же подлинных тайн сердца самого обаятельного черноволосого гриффиндорца никто из них не знал.

Вдоволь накатавшись за прошедшие полтора часа, Лили присела на деревянную скамейку перевести дух и поманила к себе рукой Алису. Марлин выглядела совсем неуставшей и продолжала скользить лезвиями на достаточно большом от места, где устроились ее однокурсницы, расстоянии. Алиса шутливо начала восхищаться Марлин, и у них с Лили завязался разговор. Алиса решила, что всё-таки МакКинон довольно хороша собой, ведь у нее есть полный набор «красотки»: густые светлые волосы длиной чуть ниже лопаток, большие голубые глаза, в меру пухлые, заметные и без помады губы и длинные стройные ножки. «Весь Блэковский набор красотки», – добродушно смеясь, поправила лучшую подругу Лили.

А ловкая и гибкая Марли продолжала плавно скользить по льду, вырисовывая тонкие завитки и узоры острыми лезвиями хорошо разношенных, удобных белых коньков – подарка папы на День рождения.

Вдруг бирюзовый берет съехал на глаза, несколько прядей выбилось из хвоста, и спортсменка остановилась, чтобы поправить головной убор. Тогда-то ей и попался на глаза появившийся из дверей замка Сириус Блэк со своей мародёрской шайкой.

Парни шумно и весело что-то обсуждали, целенаправленно двигаясь куда-то в сторону Сумеречного леса. Одеты они были по-маггловски: в куртках и джинсах, только на Люпине красовалось короткое коричневое пальто. Все четверо были обмотаны длинными факультетскими шарфами. Поттер в смешной полосатой шапке с помпоном на макушке шёл спиной вперёд, активно размахивая руками и громко смеясь. Говорил в основном он один. За ним, сразу втроём на узкой дорожке, шли, размашисто раскачиваясь, трое его товарищей с Блэком в середине. Сириус закинул руки в чёрных обрезанных перчатках на плечи Питеру и Ремусу. С его лица не сходила широкая улыбка, он то и дело что-то вставлял в сплошную речь Джеймса, после чего все четверо начинали ржать громче. На девчонок никто из них, казалось, не обратил внимания.

Наблюдая за ними, Лили вспомнила сегодняшнюю историю магии и опять погрустнела. Опустив голову, она принялась рассматривать чёрные шнурки на своих коньках. Пальцы ног начали замерзать, и ей подумалось, что зря она не надела шерстяные вязаные носки. «Хорошо, что они не заметили нас», – пронеслось у нее в голове.

И вдруг Лили окликнули. Сперва, девушка хотела не отвечать, но потом поняла, что это Ремус обращается к ней.

Ремус Люпин был хорошим парнем, в отличие от его дружков, считала Лили. Иногда она искренне не понимала, что этого тихого и милого человека связывает с такими противными хулиганами, как они. Сама Лили хорошо относилась к Люпину и даже была его другом, что так заметно выводило из себя Поттера: он не умел с ней так общаться.

В последнее время Лили Эванс нравилось, когда Поттер выходил из себя, когда ему не было весело, или даже было плохо. Всё, что угодно, лишь бы стереть наглую ухмылочку с его ненавистного лица. Самой девушке было не по себе от таких мерзостей, что лезут ей в голову, она не понимала, почему такое происходит и даже злилась на саму себя за это. Может, она становится плохой колдуньей?

И сейчас, снова обдумывая эти невеселые догадки, она успела удивиться, что позвал ее не Поттер.

Тем временем Люпин, пару раз поскользнувшись, спустился по каменной дорожке к скамейке, где расположились Вуд и Эванс, и уже подъехала МакКинон.

– Привет, дамы, ещё раз. Не помешаю, если украду у вас минутку? – вежливо поинтересовался Ремус и, дождавшись ответных улыбок и быстрых покачиваний головами в разноцветных ярких шапках, продолжил. – Мы с парнями собираемся сегодня устроить вечер игр в карты, – проговорил он с загадочным видом. – Не желаете ли принять участие и приступить к классному проведению начавшихся каникул?

Люпин принялся с надеждой поглядывать на всех трёх девушек по очереди.

– Так мы уже приступили к неплохому отдыху, Рем, – весело ответила Марли, повыше натягивая сползшие с локтей коричневые замшевые перчатки. – Вот, катаемся, как видишь.

Парень несколько раз моргнул, потом сосредоточил взгляд светло-карих глаз где-то за спиной Марлин.

– Да, хорошо, – Люпин снова посмотрел на девчонок, глаза его теперь поблёскивали, будто он придумал нечто такое, от чего сам пришёл в восторг. – Тогда у меня другое предложение: может быть, вы захотите продолжить занимательно проводить время сегодня вечером у камина за игрой в карты со мной и моими друзьями?

– Опять глупость какую-нибудь затеяли «безобидную», да? – Алиса прищурилась, сместив губы набок. – Снова жестокий розыгрыш, после которого кто-то посмеется от души, а кто-то горько поплачет?

– Нет. На этот раз всё серьёзно, по-взрослому – честно ответил на выпад парень. – Поэтому я сам подошёл вас пригласить, а то им, – кивнул он в сторону, где переминалась с ноги на ногу Мародёры, терпеливо дожидаясь друга, – не особо верят.

– Да ну? Не поверю в серьёзность ни разу! – скептично окинула взглядом ребят сзади Марлин. – Подвох в чём, Люпин? Игры на раздевание? Прошу принять во внимание то обстоятельство, что на дворе зима, – прокричала она последнюю фразу, сложив ладони рупором у рта.

– Что ты говоришь, солнышко? – тут же отозвался Блэк. – Погромче, пожалуйста, я же далеко от тебя!

Парни снова захохотали. Ремус усмехнулся, поправил шарф и поддернув лямку почему-то пустого рюкзака. Лили нахмурила брови, задумавшись.

– Там и оставайся! – махнула ладошкой МакКинон, прокричав ответ.

Блэк послал ей воздушный поцелуй.

– Нет, всё гораздо интереснее, девчонки, – заверил Ремус, отворачиваясь от ребят с весёлыми искрами на дне зрачков, но тут же осёкся. – Я даю слово старосты: ничего до возмущения каверзного.

– Слово старосты не препятствовало тебе покрывать ваши проделки раньше, Рем, – подала голос Лили. Интересно, что она не порицала, а говорила сабо собой разумеющиеся вещи, говорила как истину и с улыбкой не только на губах, но и во взгляде.

– Ну, а как же иначе, – пожал плечами Люпин. – Они, -мотнул он головой в сторону шумящих товарищей, – мои лучшие друзья.

– Что ж, тут ты прав. Мы подумаем над предложением, – согласилась Лили, ноги её окончательно замёрзли. – Но лично я ничего не обещаю.

– Я понял. – Ремус серьёзно кивнул, глядя прямо в глаза Эванс.

Он действительно знал, как Лили реагирует на присутствие Джеймса в непосредственной близости от нее. Знал и понимал их обоих. Сохатый действует слишком напористо, неверно, пристаёт на людях, проявляя желание обозначить свою позицию рядом с Эванс перед каждым в школе. Ему плевать на мнения людей вокруг, он выше этого. Лили же не любит, когда всеобщее внимание приковывается к ней через дурацкие выходки Поттера. Они действительно выставляют его в плохом свете перед девушкой, позоря и его, и её, как она считает.

Но знала бы Лили, что он не просто так это всё затевает, что им движет отнюдь не необходимость порисоваться, а отчаянные попытки понравится ей, просто он не умеет пользоваться тем, что между ушами перед кучей народа тогда, когда видит её поблизости.

Ремус сперва и сам не верил в так называемые чистые чувства Джима к Эванс, считал всё это наигранным и пустым. А годы шли. Заболевание Сохатого Лили Эванс не думало проходить. Он даже пробовал переключаться на других девчонок, следуя советам того еще обольстителя сердец, Бродяги. Помогало, как все думали. А потом из старой, порядком потрепанной книжки «История квиддича в Великобритании», которую Лунатик взял в руки, выпала колдография, изображающая ослепительно красивую за счет выгодно падающих на рыжие волосы солнечных лучей, сидящую за партой спиной к фотографу, девушку. Потом, правда, она оборачивается и сразу хмурится, гневно сверкая глазами, видя, кто ее фотографирует.

Ремус поверил Джеймсу и обещал помочь.

– Если всё-таки захотите, то начало в девять у камина. Будем только мы с парнями, семикурсники Пруэтты и, возможно, вы трое, – перечислил Люпин. – А Фрэнк уехал домой? Мы его не нашли в замке… – посмотрел он на Алису.

– Да, у него мама приболела, – тихо ответила Вуд.

Они с Фрэнком Лонгботтомом встречались ещё с пятого Алисиного курса. Он учился на Гриффиндоре, только годом старше, и должен выпускаться в нынешнем году.

– Жаль, что не вся компания тогда будет, – сочувствующе пробормотал Ремус. – Но мы будем вас ждать, приходите.

И тут, словно по сигналу, Поттер громко спросил, скоро ли девчонки разрешат Лунатику идти. А то он соскучился, да и дела ждут, ожидают, когда он к ним приступит.

Начал подниматься гул из подветренной стороны замка.

Все снова засмеялись, даже Эванс немного улыбнулась Ремусу.

Люпин махнул им на прощание, и ветер, внезапно поднявшийся откуда-то со стороны Сумеречного леса, поднял полы его пальто и растрепал красно-золотой шарф.

Пока Люпин удалялся от скамейки, а Алиса и Марлин решили проехать еще небольшой кружок, Лили решила поскорее переобуться.

«Не хватало еще заболеть после неразумных надежд на обманчивую погоду», – сетовала девушка, доставая из сумки палочку.

«Всё-таки, что за клички такие странные у них?» – опять вспомнила своих знаменитых одноклассников Лили в попытках сотворить согревающее заклинание.

Не выходило.

«Наверняка, это что-нибудь значимое, секретное. Нужно ведь уметь так мастерски не попадаться на своих «шалостях» столько лет. Они далеко не дураки, всегда что-то разное ведь выдумывают, и далеко не самое доброе».

Ветер усилился, напрашивая в волшебный замок Хогвартс частую зимнюю гостью – метель.

Мародёров, начавших зачем-то углубляться в лес, стало почти не видно из-за поднятого ветром с земли снега. Лили поёжилась, плотнее закутываясь в свое зеленое пальто.

И вдруг решила ни в коем случае не спускаться сегодня из спальни к камину в девять вечера.

========== Азартно ==========

Алиса оказалась права: на десерт правда подавали вишневые пирожки и апельсиновые крендельки, щедро посыпанные душистой сахарной пудрой. А вот ореховый пудинг с шоколадом подвёл. Его на богато уставленном, почти рождественском ужине, не оказалось.

– Ничего смертельного,– причитала Марлин стоя возле зеркала и выбирая юбку. – Меньше сладостей и вкусностей – залог красивой фигуры, дорогуша.

После этих слов МакКинон принялась прикладывать к себе то чёрную джинсовую юбку-солнце, то прямую гофрированную бежевую. Она красноречиво морщила лицо и никак не могла выбрать, в чем идти вниз играть в новые мародёрские игры.

Маленькая печка в середине девичьей спальни горячо разгорелась, щедро одаривая жительниц комнаты благодатным теплом. В школе стало прохладно, ведь за окнами, несмотря на благоприятную дневную погоду, разыгралась нешуточная метель. Ветер жутко завывал в скатах крыш и бросал в окна пригоршни пушистых хлопьев снега.

В замок Хогвартс пожаловали настоящие холода.

– Ага, только некоторым эти самые вкусности никак не мешают, – обиженно пробубнила Алиса, вплетая в свои слегка волнистые, ниспадающие на плечи каштановые волосы малиновую ленточку. Она хотела сделать две косички по бокам головы от висков, а потом соединить их в одну сзади и вплести в нее тонкую ленточку-бантик, которая мило смотрелась с ее любимым светло-голубым джинсовым комбинезоном. Она себе в нем очень нравилась, поэтому надевала его для поднятия настроения и настраивания на хорошее. – Ешь, что хочешь и сколько хочешь, а все равно стройненькая.

– Это тебе так кажется, а я на самом деле только сок пью, – Марлин показала Алисе язык и в зеркало. – Какая лучше? – она подняла вверх обе юбки.

Вуд придирчиво рассмотрела их.

– Мне нравится джинсовая. Или нет. Да, она, – указала Алиса пальцем на бежевую. – Почти готовы мои косички.

– Лили, а ты что скажешь? – Марлин пересекла их с девчонками комнату и оказалась у кровати подруги. Но, увидев, что та совсем не с ними, решила привлечь ее внимание: – Эй, Эванс! – подражая манере Поттера, позвала она. – Ты почему не собираешься?

– Мне нравятся обе, но соглашусь с Алисой. Бежевая, – ответила Лили. – Я не хочу туда идти, Марли, – через секунду добавила она. После чего поспешила вернуться к занятию, от которого отвлекла подруга мгновением назад – чтению повести «Ночь перед Рождеством».

– Ого, и на эту скукотень ты решила променять потенциально занимательное мероприятие? – МакКинон выхватила увесистую книжку, чтоб прочесть название. – Странноватые произведения у него, не всегда понимаю их.

– Ничего подобного, – не согласилась Лили. – Это, например, – показала она на заголовок того, что читала сейчас, – про настоящую любовь. Ну, как я думаю.

– Не заговаривай мне зубы, Лили! – возмутилась Марлин, взмахивая руками с юбками на вешалках. – Собирайся с нами, а то там Настоящая Любовь все глаза себе просмотрела, дожидаясь тебя! Скажи ей, Алиса.

Лили вздохнула, покачав головой, но промолчала. Шутки Марлин ее не обижали, она привыкла, что подругам нравится подтрунивать над ней из-за Поттера. Наивные девчонки считали его подкаты, даже такие издевательские, какие он в основном отпускал, проявлениями неподдельных чувств.

– Правда, Лили, давай спустимся, – Алиса подхватила слова Марлин, тоже принявшись уговаривать. – Не съест же он тебя в самом-то деле! – ободряюще улыбнулась она, нанося на лицо пудру.

– Не уверена, Алиса, – показательно покачала головой Эванс. – Кто может знать, что он решит учудить в следующий раз.

Марлин с Алисой прыснули.

– Но это точно что-то необычное будет, раз сам Ремус поручился, – продолжила рассуждать вслух Вуд, как они отсмеялись.– Не стал бы он позволять учинять над нами что-то кошмарное.

– Да, я тоже так считаю, а ты, Лили?

– Возможно. Но если он только попробует начать снова меня доставать, то я…

– Даже если и начнёт,– поспешила перебить Лили Марлин, присев на её кровать. – Там некого стесняться. Все свои будут. Все знают, что за фрукт наш Джеймс,– блондинка дотянулась до тумбочки, чтобы положить сборник повестей.

– Наверное, вы правы, – сдавалась Лили. – Да и зачем отказывать себе в общении с хорошими людьми из-за одного клоуна, что может случиться такого плохого.

И она поднялась с кровати, направляясь к своему шкафу за простой клетчатой рубашкой и синими джинсами.

Марли и Алиса заговорщицки подмигнули друг другу.

К камину девчонки почти не опоздали. Когда они тихонько спускались с зачарованной лестницы, пропускающей к женским спальням только девочек, Алиса отметила, что гостиная всё ещё цела, и это уже не может не радовать. Но общая комната была непривычно пуста.

Наверное, много народу разъехалось нынче по домам.

Всё в гостиной было на своих местах. Точнее, почти всё.

Звук новенького патефона больше не исходил из дальнего угла помещения, теперь он звучал прямо со слолика у окна. Видимо, ребята перетащили его поближе к огню, чтобы не пришлось громко слушать музыку через всю комнату.

Сами они нашлись тут же, за тем же столом из темного дерева, покрытого лаком, что был все эти годы рядом с камином. Но сейчас его было практически не узнать: он стал длиннее и значительно ниже, чем был прежде. Теперь сидеть за ним можно было прямо на шерстяном темно-красном, расшитом золотыми львами, ковре.

Коробки от двух новеньких колод самых обычных маггловских карт лежали на столе перед рыжими близнецами, которые разглядывали сами карты так, будто видели их впервые.

«Наверное, так и есть», – поняла Лили.

Сириус сидел в кресле и задумчиво смотрел в огонь, на нем зачем-то была надета кожаная чёрная куртка.

Слева от Питера на бордовом диване развалился Джеймс, в руках у него то и дело вспыхивал и отбрасывал желтые блики на каменные стены золотой снитч. Губы парня были плотно сжаты, а глаза за прямоугольными линзами очков то сужались, то снова расширялись, выдавая нехарактерное для их обладателя состояние молчания и полной сосредоточенности.

Питер же помогал Ремусу доставать из рюкзака бутылки со сливочным пивом и имбирным лимонадом, коробки шоколадных котелков и упаковки сахарных перьев, и прочие пёстрые коробочки и пакетики всевозможных вкусностей с логотипом «Сладкого королевства».

– Так вот зачем тебе нужен был пустой рюкзак, – тихо вырвалось у Лили.– Вы опять нелегально посещали Хогсмид.

Все сидящие за столом тут же заметили появление в гостиной одноклассниц. Алиса и Марлин удивлённо посмотрели на Лили.

Ремус добродушно, но смущённо улыбнулся, чуть кивнув:

– Здорово, что вы всё-таки пришли.

Поттер теперь уже сидел и сиял, словно был начищенным до зеркального отражения галеоном. От его прежней хмурости не осталось и следа, а цепкий взгляд ловца был прикован к Эванс.

Сама же девушка делала вид, что никакого Поттера тут и в помине нет.

– Раз вы, наконец, пришли, то давайте скорее начинать! – воодушевлённо пробасил Фабиан Пруэтт, высокий веснушчатый парень. – Мне не терпится скорее научиться в это играть! – он набрал полные руки карт и до смешного умоляюще принялся смотреть на каждого по очереди.

– Всему своё время. Ты предложил бы сперва девушкам присесть, невоспитанность! – Гидеон Пруэтт, точно такой же усыпанный веснушками парень, щёлкнул брата по лбу пальцами. – Дамы, пожалуйста, присаживайтесь.

Сириус первым вскочил на ноги и предложил Марлин усесться в его кресло.

– Как галантно, благодарю вас, – Марлин изящно хлопнула аккуратно накрашенными ресницами, глядя на Блэка, и присела.

– Будешь должна, МакКинон, – Сириус не любил, если последнее слово не за ним.

Марлин цокнула языком, закатив глаза.

Парни любезно уступили мягкие места, рассаживаясь сами вокруг стола на полу.

Стоять остался один Сириус. Затем он прочистил горло, очевидно приготовившись говорить.

– А теперь, господин Хвост, – обратился Блэк к лучшему карточному игроку в их банде, – не соблаговолите ли вы посвятить наших гостей во все тонкости предстоящей игры?

Сидящий между Марлин и Джеймсом Питер поднял хитрый взгляд на друга.

– Премного благодарен за оказанную моей персоне высокую честь, господин Бродяга,– ответил поднявшийся на ноги невысокий и немного угловатый паренёк, начиная спектакль.– Сегодняшняя игра стара и проста как этот мир,– проговорил он и выждал короткую паузу, нагоняя любопытство. – Да станет вам известно, что мы будем резаться в «Большого переводного дурака». Но, каким бы большим ни был этот дурак, игроков должно быть максимум шесть, а нас девятеро. Но, заверяю вас, это ничуть не умаляет нашего мероприятия, всего лишь вынудит играть по очереди, – сложил пальцы в замок Хвост. – Запомните главную цель: каждому игроку необходимо полностью избавиться от своих карт. Тот, у кого останется на руках хотя бы одна, будет признан проигравшим и станет называться «дураком», – с загадочным видом произносил он свою речь. – Ну, до финала следующей партии, конечно. Есть вопросы?

Ожидаемо последовали вопросы от близнецов, которые совершенно не знали, что нужно делать и как играть, чтоб выиграть. Питер терпеливо пояснял основные приёмы игры Пруэттам. Алиса и Марлин оказались понятливее и довольно быстро влились в суть.

В конце концов, оставшись «в дураках» по разу, и рыжеволосые братья стали зрить в корень.

Лили чувствовала себя на удивление хорошо в такой разношёрстной, непривычной ей компании. Наверное, дело было в подругах, ведь говорили они за трёх, а с ними рядом ей хоть где было спокойно. Даже Поттер, сидевший по другую сторону стола, не бесил её по обыкновению одним своим присутствием. Он по-прежнему много говорил, жестикулировал и смешно дёргался, создавая видимость плачевного состояния, будто ему не везёт с козырем или карта идёт не в масть. А потом нахально и оглушительно выигрывал, вдребезги поражая оппонентов. Особенно ему нравилось проворачивать такие штуки с Блэком. Тогда дёргался уже Сириус, называя лучшего друга дешёвым фокусником и базарным шарлатаном.