Текст книги "Секрет номер шесть (СИ)"

Автор книги: Rachmaninova

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

– Джеймс…

– Тебя она слушает, потому что ты хороший человек, и оказывается права, – не унимался Поттер. Тяжело сглотнув, он добавил:

– Возможно, что ей нравишься именно ты.

– Не, Сохатый, точно нет, – помотал головой Люпин. Слова Поттера изумляли и пугали. – Мы с ней даже не совсем друзья. Просто хорошие приятели.

Джеймс подавленно притих, опустив всегда горделивые плечи.

– И я понял, куда ты клонишь. Она просто испугалась, я думаю. Не считает Лили тебя таким. Ну, каким сказала.

– Считает, Ремус. Я точно знаю, – тихо, почти шёпотом сказал Джеймс. – Я видел это тогда, у библиотеки. И стал видеть чаще в последнее время. Даже услышал вчера.

Люпин вздохнул, переглянувшись с Блэком.

– Что же теперь делать, Сохатый? – спросил Питер.

– А я не знаю, Хвост. Первый раз в жизни не знаю.

Сириус уселся на не заправленной с утра кровати, нашарил под ней носки и принялся их натягивать на озябшие ноги.

– Я знаю, брат, – произнёс он, на что Джеймс порывисто обернулся, но на лице его не было воодушевления, какое обычно проступает, когда Сириус говорит, что сейчас во всём разберётся и они снова вылезут сухими из очередной передряги. – Сейчас мы пойдём в Хогсмид самым коротким путём и прилично там нажрёмся, как свиньи прям чтобы. А потом ты заявишься к этой фее и потребуешь исполнения своего заветного. Как тебе?

– Нет желания бухать.

– Ну, не шибко тогда будем нажираться.

Губы Джеймса тронула невесёлая улыбка.

– Ладно, давайте пройдёмся, а то окислимся от долгого бездействия.

Ремуса всё же ел червь сомнения, что друг затаил на него обиду, поэтому, как только они оделись для уличных похождений, он решился.

– Сохатый? – позвал Люпин и, дождавшись, пока тот посмотрит на него, вновь спросил:

– Ты точно не считаешь меня виновником слива операции?

Джеймс улыбнулся уже по-настоящему, сделав ямочки и опустив ресницы.

– Я не думаю, что ты бы так тупо саботировал собственноручно выстраданный в долгих муках совести план. Даже ты не настолько потерянный.

– Спасибо, – глаза Люпина подозрительно заблестели.

– Будет вам, девочки, – Блэк обнял их обоих за плечи и потянул к лестнице, по которой уже громко топал Питер. – Вы ещё порыдайте, обняв друг дружку, а то недостаточно сопливо.

– Заткнись, Бродяга, – повеселел Ремус, потирая нос. – Давайте уже на выход, а то я чувствую, что должен срочно выпить.

Сириус задорно ухмыльнулся.

***

В школу Мародёры возвращались глубоко затемно и по тайному лазу, выходившему к коридору Одноглазой Горбатой ведьмы. На Хогвартс уже опустилась ночь, часы на парадных воротах давно пробили одиннадцать. Парни были изрядно раскрасневшиеся, весёлые и пьяные.

Около двух-трёх часов назад, хватаясь за плечи друг друга, они с диким хохотом вывалились на улицу из «Трёх мётел». Их выгнали за чуть было не спровоцированную драку с двумя любителями закидывать стакан за стаканом тёмного нефильтрованного. Сириус перепил обоих, нагло мухлюя невербальным “Эванеско”, благодаря которому выпитые пинты бесследно исчезали из его нутра.

В один прекрасный момент, с хитрым видом наблюдая за увлекательным поединком, Джеймс не выдержал и шепнул что-то на ухо Питеру.

Они оба заржали. И здорово окосевший от выпитого количества пива мужик понял, что малолетки нагло надувают их с другом, после чего оскорбился.

После паба ребята решили заглянуть в «Сладкое королевство», потому что Хвосту страшно захотелось сахарной ваты и мятных лягушек. Дверь в магазин была заперта.

– Но не замурована, – поднял палец вверх Поттер.

Через мгновение они уже совершали прескверный, безобразный поступок – набивали карманы кусачими леденцами, лимонными конфетами и имбирными пряничными человечками. Вата же нашлась за прилавком, видимо, не всю распродали.

После поддержания названия своей банды совершенным деянием, Мародёры отправились гулять по деревне, поедая добытое добро. Вскоре даже умудрились нарваться на деревенского старосту, невысокого сухого старичка, который поспешил осведомиться, чего это школьники делают тут в такой поздний час.

Пришлось спешно ретироваться в сторону леса.

Проворный для своих годов, дед не думал отставать, явно проявляя настырный нрав. Громко смеясь, Джеймс выхватил из-под куртки мантию-невидимку и кинул её Ремусу. После этого все четверо нырнули в лесную чащу.

Когда староста оказался у самых деревьев, то нехило удивился исчезновению со снега человеческих следов. Хитрецы их стёрли, а сами загадочно исчезли. Но не могли же они испариться, ведь из любого места Сумеречного леса нельзя трансгрессировать. Да и не умеют они этого еще, решил старик, выглядят молодо слишком.

Пока он упорно светил большим фонарём в глубины тёмного пространства леса, Люпин замер по правую от него руку, плотно прижавшись спиной к стволу столетней сосны. На нём была мантия Джеймса. Из расстёгнутого верхнего края его пальто, прямо между кольцами полосатого гриффиндорского шарфа торчал длинный крысиный нос. А рядом, на земле, тесно прижавшись лохматой головой к его животу, сидел крупный чёрный пёс. Иногда он в нетерпении подёргивал хвостом, но в целом оставался спокойным, невидимым за тонким слоем расшитой звёздами невесомой материи.

Вдруг где-то неподалёку хрустнула ветка. Ремус почти не вздрогнул, Сириус навострил уши, дёрнув носом, а Питер высунул голову полностью из-под шарфа, чтоб лучше рассмотреть, что же будет происходить дальше.

Деревенский староста вскинул руку с зажатым фонарём в сторону резкого ночного звука и выхватил тёплым жёлтым светом из темноты большие влажные глаза за кустарником. В незначительной паре шагов от себя старик обнаружил взрослого оленя.

– Вон оно как бывает! – добродушно и очень тихо восхитился старичок, впервые рассматривая благородного оленя так близко. Он не совершал резких движений, чтоб ненароком не прогнать пугливое животное.

Только вот он не знал, что Джеймс Поттер далеко не пугливое животное. Просто так совпало.

– Какой красавец… – сощурил серые глаза человек, восхищённо рассматривая почему-то рогатого зимой оленя. – Точно, у меня же тут есть хлебушек, – пробормотал дедок, осторожно вынимая из кармана угощение для лесного жителя.

Олень, как подобает оленям, дёрнулся было бежать, но почему-то передумал. Потом пошевелил тёмным носом и робко потянулся к протянутой ему сухонькой руке старика, продевая рогатую голову между тонкими ветками.

– Вот, угощайся на здоровье, дружище, – улыбнулся староста, наблюдая, как зверь опасливо берёт мягкими губами из его рук краюшку хлеба. Заметил он и необычные светлые полоски под обоими ушами животного. Совершенно идентичные полоски.

Прожевав хлеб, олень резко вскинул голову, собираясь красиво удрать и покончить со спектаклем, но позабыл о частом ветвистом кустарнике.

В итоге, запутавшись в ветках и рогах, он сильно рванулся, напугав и деда, и пацанов, и себя. Однако, освободившись, он грациозно потряс рогами, сбрасывая переломанные ветки, и резво ломанулся в лесную темноту.

Старик весело хмыкнул и побрёл назад в Хогсмид. Про пакостников-школьников он и думать забыл.

Как только головы человека не стало видно из-за пригорка, Ремус облегчённо выдохнул и распахнул мантию, выпуская на свободу нетерпеливого пса. Потом он вынул из-за пазухи большую коричневатую крысу и посадил на снег. Через мгновение перед ним стоял Питер. Глаза его были испуганно-возбуждёнными, он улыбался. Пёс же попросту исчез из поля зрения. Но тут же дал о себе знать, звонко лая со стороны пострадавшего кустарника, совсем не опасаясь, что старик может услышать шум и вернуться.

– Да пошёл ты, упырь, я наши жизни буквально спас! – раздался недовольный голос Джеймса. Скоро появился и он сам, старательно обходя проклятые ветки и отпихивая от себя приставучую собаку.

– Браво, Джеймс! Я чуть не обоссался со смеху, когда ты хлеб жрать начал! – Сириус уже стоял на двух ногах, отряхивая со штанов снег.

– Ничего, я слышал, что псинки часто ходят под себя, когда дрожат от страха, – ядовито ответил Поттер.

– Говори, что хочешь. За такое представление я всё тебе готов простить, – смеясь, честно сказал Блэк.

– Круто он за нами погнался! Я даже не знал, что бы мы стали делать, если бы он нас поймал, – Питера передёрнуло от пережитого страха.

– А ничего не пришлось бы делать, Хвост. Нас бы не поймали благодаря этим двум придуркам, – Люпин осуждающе указал рукой на друзей. – Ещё б погромче орали, а то тому мужику плохо слышно.

– Да ладно тебе, Лунатик, – протянул Сириус. – Вон, как замечательно показал себя господин Сохатый! Что мне теперь, нельзя порадоваться за него?

– Вот именно, Бродяга, я ради твоей задницы всё лицо исцарапал этими треклятыми палками!

– Стал выглядеть мужественнее.

– Хватит, парни, скоро двигать домой, а мы ещё последнюю бутылку огневиски не распили, – напомнил Питер.

– Он прав, чёрт подери! – воскликнул Сириус, забыв про поучение не орать от Ремуса. – А ещё нашему Ромео надо успеть наведаться к своей Джульетте, пока та не улеглась почивать, а то она рано ложится.

– Откуда ты знаешь, когда она ложится? – не понял Джеймс.

– Да так. Расскажу как-нибудь, – наслаждался Сириус.

Сохатый злобно сгрёб голыми ладонями с земли снег и швырнул Бродяге за шиворот. Руки сразу сильно обожгло холодом, но не так сильно как спину этому гадёнышу.

Обратно к «Сладкому королевству» они добирались уже бегом, бросаясь снегом.

Пробравшись в подвал, парни разлили по трансфигурированным из упаковочных бумаг стаканчикам ароматный алкогольный напиток и принялись медленно цедить его под забавные истории и анекдоты.

Но вот парадокс: чем меньше оставалось в бутылке огненного виски, тем мрачнее становился Джеймс.

Совсем скоро он увидит её, но ничего хорошего предстоящий визит не принесёт. Он точно знал.

А чего, собственно, он собирался добиться? Новой порции негатива и ненависти, перемешанной с острой неприязнью.

Алкоголь подействовал, но не так, как рассчитывал Бродяга. Он снова вспомнил вчерашний вечер, её выражение лица и слова, обронённые, был уверен Джеймс, отнюдь не случайно. Нарочно, чтобы показать всё, что она о нём думает.

«Тогда нужно показать ей, как я о ней думаю, отыграться напоследок, так сказать. Возомнила себя чёртовой принцессой, которой можно как угодно поступать с людьми, которые к ней со всей душой! Да пошла она! Это будет последний раз перед жирной точкой после подзатянувшейся главы, название которой «Лили Эванс».

Секретный ходик располагался прямо тут, в подвале магазина. Нужно было лишь поднять каменную плитку и спрыгнуть в сырой подземный туннель, пробраться по которому можно было внутрь замка.

Вообще, из Хогвартса Мародёры обнаружили семь потайных ходов, но именно этот был излюбленным, потому что являлся самым коротким.

– Ну, всё, брат, – твёрдо кивнул Блэк стоящему рядом Джеймсу, когда они оказались на ступеньках, ведущих в Гриффиндорскую башню. – Дальше ты сам.

– Ага, – легко бросил Поттер, снимая верхнюю одежду и протягивая её Люпину. Стоять он остался в потёртых, местами выцветших чёрных джинсах и тёплом гриффиндорском красно-жёлтом свитере, в котором играл осенью в квиддич.

– Удачи, Сохатый, – хлопнул друга по плечу Питер.

Они с Сириусом оба поплелись наверх. Лишь Люпин слегка приотстал. Он чувствовал, что должен сказать ему это.

– Ты знаешь, как нужно себя вести, не так ли?

– Знаю, Рем. Я многое обдумал за прошедшие сутки.

– Вот поэтому я хочу сказать тебе кое-что, Джим.

Поттер заискивающе уставился на друга.

– Ты говорил утром, что не умеешь общаться с Лили из-за того, что плохо подбираешь слова. Я думаю, ты не прав. Ну, прав, если только отчасти, конечно. Попробуй изъясняться не такими громкими выражениями.

– Что это значит? – спросил Джеймс. – Мне говорить с ней тихо? И так придётся шептать, чтобы ненароком не разбудить Вуд или МакКинон. А то Марли страшна в гневе.

– Нет, попробуй быть таким, какой ты с нами, – попытался пояснить свою мысль Ремус. Но, видя, что Поттер в замешательстве, добавил:

– Я имею в виду, не пытайся строить из себя то, что ты делаешь на публике, стараясь привлечь её внимание, не позёрствуй. Это не работает, как мы выяснили.

– А как же мне тогда себя вести?

– Постарайся быть собой. Согласись, ты уже не тот разгильдяй с четвёртого курса, гоняющийся за популярностью и всеобщим признанием. Сейчас тебе важно только её признание, только Лили. – Лунатик закончил свою проникновенную речь, окончательно спутавшую все устоявшиеся после «Сладкого королевства» мысли Джеймса, и побрёл наверх. – А, и ещё: я верю в тебя, Сохатый. Не подведи.

Лунатик ушёл.

Джеймс ещё немного потоптался на месте, но, решив больше не тянуть кошку Филча за хвост, собрался с духом. Что он теряет? Да уже ничего.

Накинув мантию, Поттер осторожно покрался к портрету, где, прошептав пароль полу спящей Полной Даме, проник в гостиную.

Сегодня здесь было куда тише, чем вчера. Вчера он ещё на что-то наивно рассчитывал.

В дальнем углу, под гобеленом со стоящим на задних лапах львом, Джеймс заметил Марлин. Девушка тихонько беседовала о чём-то с семикурсницами, лицо её выражало крайнюю степень озабоченности.

« – Опять про экзамены трещат», – понял парень. – «Что ж, нам такие люди нужны. Это надолго. Будет время сполна насладиться гневной тирадой от Эванс за незаконное проникновение в девчоночью спальню. И не только за проникновение».

Подойдя к лестнице, ведущую в женскую половину башни, Поттер убедился, что никто из малочисленного народа не смотрит в его сторону. После чего мгновенно перекинулся в оленя прямо под мантией, предусмотрительно опустив вниз рога.

Прикол от основателей Хогвартса – зачарованную лестницу, не пропускающую парней, они разгадали еще в прошлом году.

Бродяга, развалившись на диване, увидел прошмыгнувшего с лестницы кота Мэри Макдональд и сказал, что тот изрядно достал таскать в гостиную из спален разные дразнящие запахи.

Да, совсем недавно они выяснили, что достоинства и возможности анимагических форм сохраняются ещё какое-то время после трансформации. Питер мог быстро реагировать на раздражители, Сириус прекрасно обонял огромное пространство вокруг себя, а Джеймс пугающе идеально слышал каждый звук: как скрипят у него над головой доски в комнатах, или как трещит грифель карандаша над альбомом сидящей у окна Марлин.

Поэтому после заявления Блэка о коте, парни громко засмеялись.

А потом до Джеймса дошло, что кот-то, оказывается, кот. Не какая-нибудь кошка, а кот!

Поняли все, кроме Питера.

Было решено проверить возникшую теорию ночью. Сириус вызвался самолично провести испытание. Если оно оправдается, то падёт последняя серьёзная преграда на пути к становлению их общего молодого гения. Ещё бы, столько лет тягаться с этой адской лестницей! Они ведь даже сдались недавно, признав за ней победу. Обычно хитрое изобретение позволяло подобраться к пятой ступеньке, после чего превращалось в крутую горку.

И сейчас, ставя неуверенно чёрную лапу на шестую, Сириус затаил дыхание, как, вероятно, и трое его компаньонов, наблюдавших эксперимент снизу.

Ничего не произошло.

Седьмая, восьмая, девятая.

«Победа, парни!» – громко крикнул Бродяга, забыв, что сейчас он собака.

Джеймс схватил Питера в сокрушительные объятия, а Ремус покрутил у виска, глядя на Блэка, впрочем, с широкой улыбкой на лице.

Вот и сейчас, слишком громко цокая копытами, если полагаться на олений слух, Джеймс преодолел побеждённую лестницу и добрался-таки до заветной двери. Вернув себе прежний вид, парень осторожно прошмыгнул в комнату.

Внутри стоял полумрак и было очень тихо. Девчонки спали.

Поттер стащил мантию, спрятал её под кофту и двинулся искать Эванс.

Первая из четырёх кроватей была не завешена. Мэри ведь уехала домой.

Ближняя к окну слева тоже пустовала, но была завалена косметикой. Марлин.

Следовало проверить ту, что была ближней справа к нему. Подкравшись, Поттер заглянул в небольшую щелку между шторами полога и увидел крепко спавшую под толстым одеялом Алису.

Все ясно. Справа у окна.

Подойдя к последней кровати, он робко отдернул шторку, расшитую золотой тесьмой, и замер в нерешительности.

Никогда прежде Поттер не видел Эванс такой беззащитной. Избавившись от одеяла, она лежала лицом к окну, подложив под голову согнутый локоть. Его Лили пока не заметила. Полог со стороны окна не задёрнут, а глаза девушки открыты. Из одежды на ней красовались только короткие шорты и мешковатая футболка. Рыжие пышные волосы свободной волной разметались по большой подушке.

Поттеру показалось, что он провалился в сон. Один из самых волшебных своих снов. Он решил, что всё из-за огневиски, хотя пьяным себя вовсе не чувствовал. От лёгкого волнения, парень судорожно сглотнул.

– Алиса? – прошептала вдруг Эванс. – Ты что-то хотела?

Поттер, сам не ведая, что творит, шагнул вперёд и оказался сидящим на кровати, прямо у неё за спиной.

– Чего молчишь?

Она развернулась и застыла с широко распахнутыми глазами. Надо отдать ей должное: не закричала.

– Привет, Эванс.

Девушка смотрела на него пару секунд, пребывая в лёгком шоке.

– Как ты здесь оказался!? – придя в себя и вспомнив, как сейчас выглядит, Лили отскочила на самый краешек кровати и схватила одеяло, стараясь спрятаться.

Поттер с кривой усмешкой проследил за её действиями. Но в душе же он жалел, что она решила скрыть от его глаз такое желанное зрелище.

– Ты очень красивая… – внезапно тихим тоном вырвалось у него, но он тут же поспешно скрыл это за надменно-равнодушным взглядом, надеясь, что девушка ничего не расслышала. Он здесь, чтобы всё закончить. – Профессиональная тайна, – ответил важно на вопрос Джеймс, вспомнив о словах Ремуса. – Я пришёл поговорить.

До Лили донёсся лёгкий запах алкоголя. Она поняла, что он пьян. Возможно, даже не в себе. Стало тревожно сидеть в темноте с нетрезвым парнем, пусть даже он твой глупый одноклассник, а это твоя родная комната.

– А до утра это не могло подождать? – всё же зло прошептала она.

– Нет. Тебя не было сегодня с утра, и я подумал, что может не быть завтра.

Странные рассуждения, но да ладно.

– Это вас где носило весь день, нужно спросить. Я искала тебя, – Лили осеклась.

– Зачем, интересно, я тебе понадобился? Только вчера не нужен был.

– За тем и понадобился, Поттер, – девушка опустила глаза на свои торчащие из-под белой ткани коленки. – Я хотела извиниться.

Ого. Что-то новенькое. Неожиданно, и всё же…

–Так извиняйся, Эванс, – он тоже смотрел на её коленки, очень уж хотелось их потрогать.

Она натянула одеяло и на коленки. Джеймсу пришлось сосредоточенно перевести взгляд на её лицо.

Смотреть ему в глаза так близко стало как-то сложно, невыносимо, даже слишком волнительно, что ли. Зачем он пришёл? За извинениями? Так она хотела их принести ещё в обед, но не смогла, поэтому весь день провела в тяжёлых раздумьях. Нужно срочно сказать. Скорее услышать, что он вовсе не в обиде.

Иначе она просто разорвётся от ненависти к себе.

– Извини меня, Джеймс. Ну, ты знаешь. За те слова. Я вовсе не считаю так.

Джеймс тянул с ответом, вспоминая, когда она называла его по имени в последний раз. Не по фамилии, а по имени. И не вспомнил.

– Почему не отвечаешь? – задохнулась в противоречивых ощущениях Лили.

Она, понимаете ли, совершила большое усилие над собой, попросив прощения. Поттер хмыкнул, внезапно догадавшись:

– Ты сама страдаешь, я прав? И думаешь, что, сказав пару словечек, всё как по волшебству пройдёт. Ты ведь сделала кому-то больно, и тебе самой от этого плохо. А если я скажу, что всё в порядке, тебе снова станет хорошо? Снова сможешь уважать себя, да? – он сделался слишком не похожим на себя прежнего, сделался слишком взрослым. Или давно повзрослел, просто она не замечала. Лили стало страшно. – Так не бывает, Эванс.

– А как бывает? – задавленно произнесла девушка. На Поттера она уже не поднимала глаз.

– Докажи, что ты так не считаешь на самом деле.

– Что ты хочешь от меня услышать?

– Моё желание пока ещё в силе, Эванс, – парень спокойно смотрел собеседнице в глаза, слегка подаваясь вперёд.

Лили поражённо замолчала. Она знала, что он рано или поздно вспомнит об этом. Но только тогда, когда захочет посмеяться или унизить её за слабость и трусость. Что он вывалит это вот так прямо, нельзя было и предположить. Лили заправила упавший на глаза локон, и принялась кусать изнутри губы.

Она не могла согласиться на такое. Не ночью, когда темно и порой жутко страшно. Тем более, зная, что за человек Джеймс Поттер, ей совсем не хотелось оставаться с ним наедине даже днём, а уж ночью, когда никого не будет вокруг… Нет. Страшно.

– Ладно, Лили, расслабься, – поднялся Джеймс, вздохнув. Он вдруг ощутил, что очень сильно устал. – Я на самом деле не в обиде и даже могу пообещать, что больше тебя не побеспокою.

Нет. Не так. Он ведь сейчас её обманывает. Это действительно так не работает. Нужно что-то сделать, исправить ситуацию, или она полностью себя никогда не простит. Слишком мерзкий и малодушный поступок – не играть по правилам. Все играли, и она сыграет. Ведь по её милости страдает человек, неважно даже, что это Поттер. Лили сама виновата.

Джеймс уже был у двери, когда она догнала его.

– Постой, пожалуйста, – тронув его за плечо, тихонько попросила девушка, чтоб не потревожить Алису.

Поттер нехотя развернулся. Лицо его выражало усталость и даже тоску. Лили убедилась в верности принятого решения.

– Подожди меня, хорошо? Я только оденусь потеплее. Вдруг там, куда ты меня потащишь, будет холодно.

Джеймс разом преобразился. Лицо его посветлело, а на губах расплылась радостная улыбка. Точно ли не сон? Этого же просто не может быть на самом деле, чтоб Лили пошла с ним гулять, да ещё и ночью. Волшебство.

– Если ты, конечно, не очень хочешь спать, Поттер, – добавила Лили Эванс и, о чудо, улыбнулась ему так, как он всегда мечтал. Доброжелательно, без презрения.

– Больше не хочу, – развеселился окончательно парень. – Одевайся, Эванс, тебя ждёт кое-что по-настоящему захватывающее. Честное слово.

– И что же это?

– Хогвартс.

========== Холодно ==========

Как только за Поттером закрылась дверь, Лили прокралась к своему шкафу, чтобы отыскать что-нибудь тёплое и удобное.

Она что, действительно согласилась идти на прогулку по ночному замку с Поттером? Как до этого дошло?

Лили потрясла головой, отгоняя ненужные мысли. Ничего дурного не случится, это будут просто три прогулки. Потом она забудет эти глупости, будто их и не было. Зато сейчас после его искренней улыбки, которая постоянно раздражала раньше, стало так легко внутри, так хорошо. Она разом перестала испытывать к себе плохие чувства, словно эта улыбка их стёрла, вычистила из неё. Как такое возможно? Ирония.

Натянув зелёный, с крупной вязкой свитер прямо поверх пижамной футболки, предусмотрительно надев под которую ещё и лифчик, девушка принялась застегивать пуговку на любимых джинсах и зашнуровывать синие кеды.

«Нужно вести себя настолько отстранённо и прохладно, насколько это возможно. А то решит ещё чего недоброго. Подумает, что я передумала из-за того, что он мне нравится. Да никогда! Это нужно, чтобы и в моих, и в его мыслях был порядок. Буду отвечать односложно или лучше вообще молчать».

Закончив с одеждой, Лили нерешительно выглянула из спальни в узенький холл. Поттер обнаружился прямо напротив раскрытой двери. Глаза его светились непередаваемым восторгом и решительностью.

Лили вдруг вспомнила, что он сейчас не совсем трезвый. Но не успела испугаться, как заметила пару свежих красных царапин на его щеке.

– А что у тебя с лицом?

– Да так, забавная история вышла в Хогсмиде. Может, потом как-нибудь расскажу тебе, – загадочно ответил Джеймс. Кажется, что он уже забыл о своей обиде. – Ну, что, ты готова, Эванс?

– Готова, – девушка перевела дыхание. – А как всё-таки ты поднялся сюда? Лестница ведь зачарована. Или уже нет?

– Не волнуйся, она в порядке. У меня есть пара хитростей на такие случаи, – подмигнул парень. – Спускайся вниз и жди меня.

Лили недоверчиво сжала губы.

– Ничего криминального, честно. Просто хочу сохранить пару секретиков на будущее, – примирительно вскинул руки Джеймс. – Тебе будет трудно это сделать, но доверься мне, – умоляющими глазами попросил он.

– Что ж, ладно. Но учти, Поттер, я буду ждать объяснений, – и она, стремительно развернувшись и взмахнув волной волос, сбежала по ступеням.

Не теряя времени, Джеймс развернул мантию и приступил к уже знакомым действиям.

Дойдя до пятой ступени, он перекинулся в человека и, находясь в полной невидимости, оказался стоящим за спиной у Эванс.

Марлин всё еще разговаривала с девчонками, сидя в пол-оборота к лестнице. Лили она не заметила. Джеймс, не устояв, тронул Эванс по спине, вынуждая обернуться и удивиться пустоте перед собой.

И, чёрт возьми, какие же красивые у неё глаза! Ярко-зелёные, с тонкими тёмными крапинками. Изумрудные. И такие глубокие, будто отражают летнюю молодую листу в прозрачной воде. Он бы мог вечно вот так близко стоять и смотреть в эти глаза, но его время ограничено. А Джеймс многое бы хотел успеть сегодняшней ночью.

– Поттер?– всё-таки шёпотом произнесла Лили.

– Меня зовут Джеймс, Эванс, – шутливо-серьёзным тоном ответила ей пустота.

Зрачки Эванс изумлённо расширились, когда она догадалась вытянуть руку и наткнуться на шёлковую невидимую ткань, чем-то отдалённо напоминающую текучую воду. Испуганно отдёрнув ладонь, девушка замерла.

Джеймс снял мантию с головы и обворожительно улыбнулся:

–Вот и секрет номер раз, – внезапно странная ткань распахнулась и оказалась вокруг Лили, собственно, вместе с руками Поттера. – А теперь аккуратно пошли к проёму, разыграем номер.

Закончив шептать ей в ухо, он потянул девушку через всю гостиную к картине, даже не позволяя опомниться и засопротивляться.

Оказавшись снаружи гостиной, Джеймс снял мантию с них обоих и с интересом уставился на лицо Лили, следя за быстро изменяющимися на нём эмоциями.

– Это же мантия-невидимка! – Лили Эванс была в восторженном шоке. Она забыла вести себя холодно и сдержанно, как решила в комнате. – Настоящая редкость! Откуда она у тебя, Джеймс? Или это тайна номер два? – недоверчиво суженные глаза выдавали явный интерес.

«Джеймс».

– Нет, вовсе не тайна, – потянувшись к голове, чтобы взлохматить волосы, поведал парень. – Мне её подарил отец, когда я первый раз поехал в школу. Очень нужная, знаешь ли, вещь.

– Очень, – согласилась девушка, чуть поморщившись, наблюдая за его действиями. – Иными словами, теперь я понимаю, как вы умудряетесь не попадаться, вытворяя всякие гадости-пакости.

– Зачем же осуждать? Я всегда использую её с умом, – ухмыльнулся Поттер. – Стебу Филча, ворую пряники, подглядываю за тобой в душе.

Лили перестала улыбаться, и ему показалось, что он снова сболтнул лишнего. Только Джеймс хотел на себя разозлиться, как через мгновение девушка фыркнула и пихнула его ладошкой в грудь.

– Ага, ещё чего! Я бы рано или поздно тебя накрыла с поличным.

– Я просто очень хорошо шифруюсь, – важно добавил Джеймс, осознавая, что Эванс поняла его правильно. – Шутки, конечно, шутками, но нам пора. А она, – кивнул он на свёрнутую в рулон мантию-невидимку, – укроет нас в случае неожиданных трудностей.

Лили очень хотелось ещё раз прикоснуться к волшебной ткани: действительно ли она на ощупь как вода или ей всего лишь показалось. Вместо этого она, закусив губу, кивнула, и Поттер, ничего не замечая, потащил её к движущимся лестницам.

Было удивительно просто идти вот так вот рядом с широко шагающим, высоким, слегка худощавым парнем. Это оказалось не так страшно – быть один на один, не на глазах людей. Даже как-то лучше. Поттер не ведёт себя как напыщенное чудовище, выставляя её дурой перед окружающими. Оказалось, даже может вести себя вполне спокойно и в какой-то степени мило. Лили только сейчас заметила, как он вытянулся за последние месяцы, стал выше её на добрые полголовы и значительно раздался в плечах. Одно осталось неизменным – чёрные непослушные вихры всё ещё стояли торчком в разные стороны. Сейчас они почему-то не раздражали Эванс, ей совсем не хотелось едко предложить ему познакомиться с расчёской.

А ведь она всего день не выпускала Джеймса Поттера из своей головы. Что же может произойти, если думать о нём постоянно? Лили вздрогнула.

– Ты чего, Эванс?

– Меня тоже зовут Лили, – вернула должок девушка. Она не смогла придумать ничего остроумнее.

– Что значит «тоже»? Ты намекаешь, что с нами есть ещё одна Лили? – насмешливо подколол Поттер, озираясь по сторонам.

– Ты понял, о чём я, Поттер, не придуривайся, а то быстро мне надоешь.

– Хорошо-хорошо, – быстро сдался он. – Я понял. Лили.

Она кивнула.

Вот и выход к постоянно меняющим направление лестницам.

– Куда нам дальше?

– А не знаю, давай просто повеселимся! – схватив Лили за руку, он вбежал на первую подвернувшуюся ступеньку. Лестница пришла в движение. Крутнулась и опустилась вниз, остановившись на шестом этаже.

– Подойдёт,– удовлетворённо расценил парень. – Идём, Лили.

Сойдя с лестницы, которая тут же поднялась наверх, Поттер подтащил за руку к висевшему около входа на этаж портрету всё ещё не сопротивляющуюся его выходкам девушку. Она, естественно, была несколько скованна, находясь в такой близости от него, но не выказывала негативного отношения. Такое положение вещей не могло не доставлять Джеймсу удовольствия.

Нехотя отпустив тёплую узкую ладонь, он поправил пальцами на носу очки и пристально всмотрелся в изображение спавшего на портрете мужчины. Потом хмыкнул и взялся за подбородок.

– Знаешь пароль от этого потайного прохода, Эванс? – с любопытством поинтересовался парень.

– Э, нет, – ответила она. – Я даже не знала, что тут есть проход.

– Ну, ты даёшь шороху! Мало того, что шестой год учишься и ни разу не видела ночного Хогвартса, так ещё и это. Только не говори мне, что не находила ни одного секрета или тайника.

Эванс пожала плечами.

– Да как-то не думала особо о секретах, знаешь. Разве что на первом курсе. Но мы с Сев… со Снейпом ничего так и не обнаружили, – потупила взгляд Лили. – Ему это было не интересно, а я стала побаиваться гулять по замку из-за некоторых слизеринцев. А потом я выросла.

Джеймс слушал её с большим интересом, отмечая грусть, с которой вспомнила Нюнчика Эванс. Он со злостью сжал кулаки. Конечно, куда этому злобному бесу до глупостей вроде поиска тайников! Ему бы только изучать тёмные искусства и кидать мерзкие, слащавые взгляды на Эванс. Сколько ещё придётся отучать этого кретина пускать слюни на его Лили?

Однако Поттер смог справиться с собой на этот раз. Слишком многое зависело от верно подобранных сейчас выражений.

– Никогда не говори, что выросла, Эванс, – сделал Джеймс вид, что никакой оговорки о Снейпе не было. – Ты рискуешь прослыть в моих глазах старухой. Настоящие волшебники всегда немного дети. Так моя мама говорит о папе. А им обоим было далеко за полвека, когда я родился.