Текст книги "Секрет номер шесть (СИ)"

Автор книги: Rachmaninova

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

– Это маленькая месть за те шахматы, родной, – самодовольно ухмыльнулся Поттер, взъерошивая ладонью волосы.– Помнишь ещё те гнусные мелочные фигурки, что подыгрывали тебе?

– Не было такого, – злобно сощурил свои синие глаза Блэк. – Ты всё нафантазировал, когда продул всухую три-ноль настоящему мастеру, признай.

– Пошёл нахрен, – беззлобно бросил Поттер, махнув рукой. – Рем – вот кто настоящий мастер шахмат. Только ему мне не стыдно проигрывать.

Сириус задумался на пару секунд, а затем утвердительно кивнул.

– Ты прав.

Ремус улыбнулся горлышку бутылки с пивом. Должен же и он что-то хорошо уметь, как, например, Сириус очаровывать девчонок, или Джеймс играть в квиддич, или Питер разбираться в древних рунах.

Да и вообще, если задуматься, его друзья были очень талантливыми волшебниками. Чего только стоила идея создания одной особенной Карты, в которую было вложено почти три года кропотливых трудов. Джеймс с Сириусом на первых двух курсах целыми ночами занимались обследованием каждого укромного уголка Хогвартса и его окрестностей, включая Хогсмид и Запретный лес, запросто рискуя быть отчисленными. Без мантии бы ничего не вышло, конечно, но смелости и упорства этим идиотам было не занимать.

В двенадцать Питер разгадал секрет с сучком у Гремучей ивы, что поспособствовало им впервые подвергнуть свои жизни смертельной опасности, когда они пришли к идее посмотреть на оборотня.

В четырнадцать Джеймс первым из них самостоятельно научился вызывать телесного Патронуса, благодаря чему потом родились знаменитые прозвища.

В пятнадцать Сириус первым освоил чары персонификации, что оставило свой отпечаток на Карте Мародёров, навечно отразив на своих страницах частички душ каждого из четверых.

Несомненной же вершиной их одарённости стала безумно опасная, навязчивая, но всё-таки осуществлённая идея стать анимагами.

Львиную долю времени Блэк, Поттер и даже неусидчивый обычно Петтигрю оставили в библиотеке, изучая всю возможную литературу по самой высокой ступени трансфигурации – анимагии. Начав усердно изучать теорию в самом начале третьего курса, к его концу они уже собирались практиковать отдельные элементы, на что Люпин, с самого начала выступавший против подвергания себя сомнительным экспериментам, тем более грозившим сумасшествием или даже смертью, отреагировал категорическим отказом.

– Потерпите хотя бы до начала четвёртого курса, пожалуйста,– умоляюще уговаривал он их три далёких года назад. – Это очень серьёзный и длительный процесс. И я не прощу себя, если с вами что-то случится из-за безумной идеи помочь мне, – уже гораздо тише добавлял мальчик. – Мы даже не знаем, сработает ли в итоге.

– Рем, я тебе клянусь, что доведу начатое до финишной черты, и ничего плохого ни с одним из нас не произойдёт, – Джеймс положил ладони ему на плечи и совершенно серьёзно посмотрел в глаза.

– Оборотни не опасны для животных. Проведённые опыты изложены в пяти книжках, авторы которых настоящие авторитеты в изучении ликантропии, – Сириус опирался на стену позади Джеймса. – Я доверяю Джиму на все сто, он спец в трансфигурации, и если он сказал, что всё получится, то так оно и будет.

– Я тоже согласен с Джеймсом, Рем, – простодушно кивнул тогда и Питер.

Дополнительные слова были бы неуместны. Друзья были готовы по-настоящему рискнуть ради него.

Ремусу ничего не оставалось, кроме как дать своё согласие на начало тренировок, но только под его строгим присмотром, и только с четвёртого курса. Никто не был против его решения.

К середине пятого курса каждый из них смог физически воплотить своё прозвище. Это было невероятными результатами для пятнадцатилетних пацанов, пришедших к полному превращению абсолютно самостоятельно. Было нарушено множество школьных и министерских законов, но всем было плевать. Они просто наслаждались своим умом, ловкостью и невероятными талантами.

А ведь ещё есть масса саморучно изобретённых заклинаний, но об этом в другой раз.

Спор Блэка и Поттера был разрешен, игра в дурака продолжена, но вот на драму Джеймса уже никто не покупался. Даже простодушный Питер.

Партии пролетали одна за другой.

Около одиннадцати вечера, когда метель очень сильно разыгралась, Сириус подал Питеру незаметный для других сигнал.

– Итак, господа, – Хвост замялся на пару секунд, поднимаясь на ноги – и, конечно, дамы, – добавил он, густо покраснев до самых корней светло-пшеничных волос. – Пришло время сделать нашу игру несколько интереснее. Будем играть на желание, что скажите?

Внутри у Лили зашевелилось что-то похожее на беспокойство. Но никто не выразил мнения против игры в желания, и ей стало неловко прерывать такой хороший вечер. По крайней мере, всё до этого момента шло отлично, рассудила девушка. «Даже слишком»,– не унимался внутренний придирчивый голос.

Она искоса глянула на Ремуса, сидевшего справа от нее. Он был абсолютно тих, ничто не выражало в нем обеспокоенности словами Питера. Лили приободрилась, ведь никто не принудит её к чему-нибудь плохому, не заставит идти против воли.

– Вижу, все согласны, – потёр ладони, будто в предвкушении Петтигрю. – Тогда слушаем: самое основное – это троекратность каждого желания.

– Что это значит? – спросила Алиса. – Нужно будет сделать одно и то же трижды? Зачем?

– Не совсем, – заметил Хвост. – Нужно придумать такое желание, чтобы оно заключало в себе три взаимосвязанных действия.

– Например, три поцелуя в щёчку, Вуд. На завтрак, обед и ужин.

– Спасибо, Блэк, я поняла, – смутилась Алиса.

– Я думаю, что ясно, как работает основная схема? – спросил Питер. – Проигравший должен исполнить желание победителя.

Люпин красноречиво кашлянул в кулак.

– В пределах разумного, конечно же, господа… и дамы,– спешно поправился Хвост.

– А как мы будем определять дуэлянтов? Я же верно поняла, что это игра один на один? – Марлин потерла подбородок и потянулась за сахарным пером.

Поттер пододвинул к ней коробку с перьями.

– Ты классно охарактеризовала это дуэлью, Марли, – заметил он. – Если это дуэль, то можно бросить вызов, а можно положиться на волю судьбы. Это как с Кубком огня в историях про древние Троеборья, помните?

– А как ты хочешь создать Кубок огня, Джеймс? – развела руками Алиса. – Если я не ошибаюсь, это очень продвинутый уровень магии.

– Ну, вовсе не обязательно создавать полноценный Кубок, на это ушёл бы не один десяток лет, но кое-что сообразить всё же можно, – Поттер подмигнул Алисе и загадочно пошевелил бровями, глядя на Сириуса.

Сириус закатил глаза.

– Что ж, ваш выход, месье Бродяга, – Хвост отвесил ему шутливый поклон.

Блэк недовольно поднялся с пола и направился к камину, на ходу доставая палочку из внутреннего кармана куртки. Опустившись на корточки, он направил кончик палочки на огонь и зашептал какие-то неведомые никому из приглашённых чары, за великолепное произнесение которых в гриффиндорских часах должна была прибавиться, по меньшей мере, сотня призовых очков.

Огонь вспыхнул ярче, обдав жаром лицо Блэка.

Но тут же потух, и на гостиную факультета Гриффиндор опустилась кромешная тьма. Алиса, испугавшись, схватила левой рукой Марлин, а правой нашла тёплую ладошку Лили.

– Что за фигня, Бродяга? – негодующе звенел Поттер, явно сбитый с толку. – Люмос!

Присутствующих осветил мягкий белый свет. Джеймс высмотрел на диване Лили, лицо которой выражало полное спокойствие, даже какую-то долю безразличия. Невероятно, ей правда всё из происходящего по барабану.

Близнецы выглядели изумлёнными. Они вопросительно кивнули Питеру, но он не нашёлся, чего б им ответить.

Лили же на самом деле показалось странным, что что-то пошло не так. Даже не хотелось отпустить колкость или позлорадствовать над мальчишками, ведь ей действительно нравился первый вечер каникул. Она даже не шелохнулась, когда стало темно. Загвоздка в том, что чего-то подобного девушка как раз и ждала.

Да, она занудствует. Но зато часто оказывается права.

И тут огонь резко вспыхнул, быстро разгораясь на совершенно пустом месте: в камине была только зола и никаких дров. Джеймс шепнул «нокс» и его палочка перестала испускать белый свет Люмоса.

Пламя в камине больше не имело ярко-оранжевый оттенок, теперь оно мерцало холодным синим светом, иногда переходя в голубой и даже белый.

Гидеон захлопал в ладоши, через мгновение к нему присоединились и остальные.

Завораживающее зрелище.

Лили уже давно училась в Хогвартсе, но всё ещё удивлялась таким вот маленьким чудесам, как этот синий огонь. Сейчас она смотрела на него, как на проявление истинного, профессионального волшебства и улыбалась. А, может, так оно и есть? Ведь перед ней был кусочек того самого огня, мерцание которого она видела на картинках книг в настоящем зачарованном Кубке, если Поттер не соврал, конечно.

– Родной, почему ты вечно такой нетерпеливый? – обернулся к столу Сириус. Его лицо так и светилось самодовольством, оставаясь идеальным даже в этом мистическом холодном свете синего огня.

Поттер фыркнул и широко улыбнулся, исполняя низкий поклон.

– Блестяще, господин Бродяга! – воскликнул Питер. – Опустим свои имена в огонь, господа игроки.

Своё имя написал на клочке красивой разлинованной бумаги, вырванной из Ремусовой тетрадки, каждый, даже Эванс.

Девушке было немного страшновато опускать руку в огонь, но тут справа внезапно нарисовался Поттер. И Лили, поспешив поскорее покончить с бумажкой, резко занесла над камином руку. Огонь взвился до кончиков её тонких пальцев, заставив вскрикнуть и выронить клочок бумаги на пол.

– Зачем же так нервно, Эванс? – впервые за вечер обратился к ней Поттер ровным, спокойным, но чуть хрипловатым голосом, после чего аккуратно опустил свою бумажку в камин. – Это пламя – что-то вроде живого существа, оно может чувствовать чужие эмоции и иногда пугаться их, – пояснил парень.

– Я тоже могу пугаться, Поттер, – тихо произнесла она, сама не зная, зачем ляпнула это сейчас.

Джеймс заглянул ей в лицо. Недавнего испуга на нем будто и не было.

– Ага, мне ли не знать, – ответил он.

Лили заметила, что Поттер правда ведёт себя достаточно сдержанно рядом с огнём. Неужели не врёт?

– А почему Блэк не опускает своё имя? – полюбопытствовала она, раз есть такая возможность.

– Он не может. Это пламя – часть его жизни в данный момент. Если он опустит своё имя, то рискует создать нерушимое временное кольцо. И умереть, – тихо поведал Джеймс. – Это как сунуть голову себе в живот, Эванс. Трудноосуществимо, глупо и смертельно опасно.

Лили посмотрела на него округлившимися от ужаса глазами, но не нашлась, что ответить на такое. Поттер был предельно серьезен, и ей стало не по себе.

«Вот же психи!» Она молча наклонилась, подняла листок и осторожно опустила его в синее пламя.

Выждав порядка пяти минут, Блэк вновь обратился к камину со своими таинственными заклинаниями. После его пассов огонь выплюнул в воздух обгорелую по краям бумажку.

– Алиса Вуд! – торжественно объявил Сириус.

Затем пламя взмыло вверх по трубе и тут же вернулось назад, выдав еще один клочок бумаги. На этот раз прямо в руки Бродяге.

– Ух, господин Лунатик, это вы, – заявил он, после чего тут же опомнился: – Ремус Люпин!

Алиса вместе с клубом поддержки по бокам разместилась на диване, а Ремус устроился спиной к огню в кресле Марлин.

Хвост дал команду начинать. Козырем выпали трефы – масть, с которой Алисе сегодня крайне везло.

Подсказывать было запрещено Питером.

Джеймс, очень любивший нарушать правила, терпеть не мог халатного к ним отношения в разных игрищах. Поэтому он молча следил за игрой сбоку стола, не заглядывая в расклад Люпина.

Лили прижала согнутые пальцы к губам. Несмотря на то, что это всего лишь карточная игра, в которую играла даже не она сама сейчас, сердце у нее отбивало чечётку.

И вот Алиса выиграла.

Сперва никто не поверил, даже сама победительница.

А потом Ремус протянул раскрытую ладонь и поблагодарил за хорошую партию. Алиса подскочила, пожав его большую горячую руку, потом опомнилась, широко улыбнулась и принялась обниматься по очереди с подружками.

– Загадывай, – сказал Ремус.

– Только хорошо подумай, – влез Сириус. – Не каждый день удаётся урыть этого козлину. Поверь мне на слово, Вуд.

Вуд заливисто рассмеялась. Но через пару секунд в один миг стала напряженно сосредоточенной.

Стояла двухминутная тишина, в течение которой все были в предвкушении: сделать за неё три контрольных работы? провести три закрытых урока необычных заклинаний, которые они с друзьями изобрели сами? или написать три сложных эссе по трансфигурации?

– Я хочу три пудинга с разными начинками.

– Чего? – вытянутое от удивления лицо Блэка было бесподобным. – Ну, такой шанс, ну, Вуд! Обалдеть!

Близнецы показали большие пальцы, Марлин засмеялась, а Лили потрясённо качала головой, лицо её улыбалось.

– А где же их взять? Сейчас же ночь, – пробормотал Фабиан.

– Ну, это уже заботы Рема, – ухмыльнулся Джеймс, хлопая друга по плечу.

– Можно тебя на секунду, Джим?– глянул на него Люпин.

– Конечно, брат.

Они отошли к лестнице, а через мгновение Ремус уже метнулся к картине, никому ничего не объясняя.

Обождав Ремуса около двадцати минут, Блэк вновь обратился к огню и уже был готов объявлять следующие имена, которые так его развеселили, как портрет Полной Дамы отъехал в сторону, и в проёме возник запыхавшийся Люпин. В руках он держал что-то большое и явно тяжёлое, завёрнутое в пергаментную бумагу.

Приблизившись к девчонкам, он предъявил свёрток Алисе.

– Вот твои три пудинга, – застенчиво улыбаясь, пояснил Люпин. – Правда, не полностью, слишком громадные ведь, ну, ты сама знаешь. Надеюсь, любишь такие.

– Ой, спасибо большое, Ремус! Я и не предполагала, что ты так скоро! Где же ты их достал!?

Люпин с загадочным видом перебросился хитрыми взглядами с Поттером. Вуд только покачала головой и цокнула языком: «Мародёры».

Развернув свёрток, Алиса обнаружила три огромных, аккуратно запакованных в дополнительные слои куска, которыми можно было накормить всех в гостиной. Они были не мятыми и не сломанными. Просто… как он это провернул? Клубничный, пломбирный и шоколадно-ореховый.

Девчонки обрадованно переглянулись, после чего все ещё раз поблагодарили Люпина.

Парень махнул рукой, мол, всё правильно, желание есть желание.

Сириус призвал всех к тишине, после чего объявил, что следующими дуэлянтами выступят два брата-акробата. И рассмеялся лающим смехом.

– Забавно будет, Гидди! Я уже знаю, что ты будешь у меня делать, когда станешь моим джинном!

– Взаимно, братец!

Теперь уже все перемещались вокруг игрового стола, наблюдая за ходом со всевозможных ракурсов. Братья шли ровнёхонько. Кто же победит?

Лили не терпелось выяснить это поскорее. Она была захвачена процессом, желая поскорее увидеть его развязку. «Надо же, эти ребята отменно умеют проводить время, и чего я раньше этого не понимала?»

Выиграл Гидеон, после чего немедленно загадал брату, чтоб тот три дня беспрекословно слушался его: кровать там заправлял, уроки за него делал и всё такое.

– А это не слишком жестоко?– поинтересовалась Марлин.

– Вовсе нет, Марли, – ответил, как ни странно, Фабиан. – Я бы сам этому страшиле такое же загадал.

Гостиная вновь наполнилась дружным смехом.

– Здорово, наверное, иметь родного брата, – задумчиво предположил Питер. – Не придётся никогда скучать.

– Да, Пит, тут ты прав, – Сириус обнял его за плечи. – Несмотря на то, что у меня уже есть где-то там младший брат, давай, ты станешь ещё одним моим братом? Будешь кровати за мной заправлять, носки собирать. Это ж так здорово и удивительно нескучно!– Блэк с любовью заглянул в растерянные голубые глаза Петтигрю.

– Э, нет, Бродяга, я немножко сильно передумал, – проговорил он, скидывая чужую руку с плеч.

Все снова засмеялись.

– Ладно, ребята, время не ждёт, продолжим, – Блэк вновь направился к мирно горящему синему огню и затребовал новые имена.

На этот раз он долго молчал, пристальнее вглядываясь то в одну, то в другую закоптившуюся бумажку.

– На этот раз, господа и дамы, нас ждёт, пожалуй, самый невероятный и захватывающий поединок, – напустив на себя торжественно-загадочный вид, полушепотом произнёс Сириус. – Вы будете обескуражены, когда игровая дуэль этих двоих перерастёт в настоящую магическую войну. Лили Эванс и Джеймс Поттер!

У Лили странно онемели ноги и пересохло в горле. Этого-то ей и не хватало. Она нашла глазами Поттера: он был удивлён не меньше неё самой. Так и замер с приоткрытым ртом посреди гостиной. Выглядело искренне. Лили зажмурилась и потрясла головой.

Наступила оглушительная тишина.

– Эванс, если не хочешь, то можем не играть, – произнёс Поттер, и ей показалось, что голос его надломился. – Я не обижусь, у меня сегодня хорошее настроение. И его ничто не испортит. Даже твой отказ.

Лили открыла глаза и посмотрела на Джеймса. Прямо в глаза посмотрела. Он дружелюбно улыбался, но глаза улыбка не затрагивала. Странно, разве такое бывает? Наверное, да. Она же видит.

А что такого страшного случится, если она сыграет? Ей ведь так хотелось: она с большим нетерпением и волнительным азартом ждала появления своего имени.

И правда. Зачем вести себя как дурочка. Глупость какая.

– Не обижайся, пожалуйста, Поттер, потому что я сыграю с тобой партию.

Алиса в удивлении раскрыла рот, глянув на Марлин. Та широко улыбнулась ей.

Джеймс недоверчиво приподнял брови, но теперь улыбались и его глаза.

– Что ж, начнём. Пожалуйте к столу, уважаемые дуэлянты, – в голосе Питера слышалось волнение.

Лили последовала к столу, крепко задумавшись. «Почему они все так реагируют? Неужели я такая предсказуемая, что они сразу решили, будто я не буду играть? Наверное, я и правда очень скучный и серый человек».

Ей вдруг захотелось играть в кресле, спиной к огню, так она покажет, что не боится.

– Я хочу играть в кресле, Поттер, – заявила Лили, когда он уже пристроился в него, беря в руки колоду.

– Ну, ладно, мне не принципиально, – легко бросил он, поднимаясь и кивая ей. – Присаживайтесь, мисс Эванс.

– Спасибо, – она впервые приняла участие в маленьком спектакле Джеймса Поттера, позволяя ему усадить себя.

Сам он размашисто плюхнулся на диван, пружины которого жалобно скрипнули, но Поттеру было плевать. Он был близок, чертовски близок к исполнению своей мечты.

Питер раздал карты, вынул козырную пиковую восьмёрку из середины колоды и дал старт началу игры.

С самого начала партия задалась для Лили. После первой раздачи на руках оказалось сразу два крупных козыря, которыми она не спешила разбрасываться: берегла на более важный шаг. Лили старалась играть так, как это делал Ремус: выстраивать стратегию, выверяя каждый свой ход, и запоминать побитые карты и масти. Не зря ведь она наблюдала за ним, когда он почти выиграл Алису. Получалось или нет, она не могла судить – старалась не отвлекаться на посторонние мысли, слишком многое зависело от исхода этой игры.

Джеймс сделал высокомерное лицо и выкидывал карты завидными небрежными жестами, будто знал что-то такое, чего не знала Лили.

На самом деле он из кожи вон лез, сохраняя невозмутимость и даже лёгкую надменность перед каждым человеком в этой комнате. Расклад его не радовал, но и не был безнадёжно провальным. Сириус – единственный, кому он позволял быть за своим плечом и видеть эту плачевную картину.

Детально продуманный план трещал по швам, а Поттер ничего не мог с этим поделать, ведь сама судьба была, очевидно, против. Отчаяние затапливало Джеймса изнутри, хотелось паниковать.

Блэк же никоим образом не выдал никому из присутствующих положения дел Поттера. Он хитро щурил взгляд своих цепких синих глаз и играл на нервах Марлин и Алисы, вынуждая их беспокоиться и тем самым заразить тревогой Лили. Нужно сбить её решимость, иначе Сохатый пропал. Не для того был этот театр, чтоб превратить всё в сливной бочок.

Лили была тверда в своих расчётах, на неё не выходило повлиять.

Разумеется, это было лишь внешне. Внутри девушки творился настоящий ураган из самых разных эмоций. Внутренности были туго скручены в узел, себя она ощущала натянутой стрункой, которая может лопнуть в любой момент.

И вот Джеймс отбивает ее козырную даму козырным тузом, шумно выдыхает через рот.

Блэк переводит дыхание, замирает. У каждого игрока по одной карте.

“Они оба понимают, что это конец”, – обрадовалась Лили, ожидая хода противника.

Король. Пиковый король.

«Как король? Туз же уже был у него, а теперь…король».

«Нет», – пронеслось у Лили в голове. – «Неправда».

«Правда».

Он использовал тот же приём, что и она минутой ранее, и… выиграл.

Лили сжала в ладони своего козырного валета. Потом медленно положила его рядом с картой Джеймса. И всё ещё не верила. Напряжение в позвоночнике не проходило. Она боялась поднять глаза и посмотреть на этого негодяя. Она неправильно поняла их вздохи-охи. «Вот дура!»

Было тихо. Никто не произносил ни слова. И она решилась, наконец, посмотреть на своего будущего палача. Он непременно задумал уже что-то гадкое, это же Поттер.

Лили посмотрела на Поттера, и не поверила своим глазам. Он выглядел ошеломлённым не меньше, чем она сама. Взгляд его, не мигая, вперился в валета.

Какая занимательная картина была бы, если бы не обстоятельства, подумалось Лили – увидеть по-настоящему обескураженного, удивлённого Джеймса Поттера.

Сириус толкнул его локтем. Джеймс моргнул, опомнившись, повернулся к Блэку, затем обратно к столу и далее – к Эванс. После этой череды поворотов Поттер расплылся в довольной улыбке.

Лили решила действовать раньше, чем он ее «задавит».

– Ну? – сложила она привычным жестом руки на груди. – И чего же ты хочешь?

– Я, если честно, не знаю точно, – выпалил он задохнувшимся голосом, будто только вернулся с пробежки. Даже его смуглые щёки порозовели от накативших эмоций, что не смогло утаиться в холодном свете синего огня. – Много чего.

– Как определишься конкретнее – дай мне знать, хорошо? – попыталась звучать надменно Лили. Но, видимо, не вышло, потому что Поттер тут же выдал ответ.

– Уже определился, – серьёзно заявил он. – Три ночи, Эванс.

– Чего?– буквально опешила девушка, сильно испугавшись.

– Три ночи со мной, Эв… Лили, – обворожительно улыбнулся Джеймс, явив ямочки на щеках.

Гидеон присвистнул. Вуд и МакКинон в полном шоке вытянули лица.

Лили на удивление быстро пришла в себя от такой наглости. Какая ирония, что привычные манеры оппонента привели её в чувство.

– Вообще-то, если ты забыл, то я напомню: было условие по поводу таких вот замашек, Поттер, – Лили была довольна, что смогла подобрать именно такие слова. – Всё должно быть в рамках приличного поведения.

Джеймс усмехнулся.

– Не знаю, что ты там себе напридумывала, Эванс, но я имел в виду ночное общение. Прогулки, если хочешь, так назови моё скромное желание, – пожал плечами парень.

– Ещё чего! Я бы и днём с тобой никуда не пошла, а тут ночью!

– Ночь – самое красивое и волшебное время суток. Столько всего происходит именно ночью, ты бы знала, – мечтательно протянул Поттер. – Каждый сегодня выполнял желание, загаданное ему, а ты чем хуже, Лили?

– Не пытайся взять меня на понт, Джеймс Поттер! – прокричала она, чувствуя, что он неумолимо загоняет её в угол. – Я могу не выполнять его желание? – побледневшая девушка повернулась к Питеру.

– Ну, мы просто развлекались, не приносили клятв, ничего такого…, – Петтигрю смешался, не зная точно, кого поддерживать. – Но Джеймс загадал желание строго в рамках правил нашей игры, – поспешил он обратить внимание не только девушки, но и всех присутствующих.

– А если лично мне представляется невозможным исполнить такое желание? Если мне это будет отвратительно или, я не знаю, трудноосуществимо? – с надеждой уточнила она ещё раз, но смотря уже на Ремуса.

Губы Люпина поджались, он быстро глянул на Джеймса, а затем снова на Лили.

– Тогда, конечно, ты можешь поступить так, как чувствуешь правильным, – вздохнув, ответил парень. Выглядел он расстроенным, даже разочарованным.

– Спасибо, Рем, – облегчённо выдохнула Лили, после чего вновь посмотрела на Поттера. – Ты можешь загадать другое желание?

– Не нужно, Лили. Я всё осознал.

В горле образовался колючий ком. Она вдруг тоже осознала.

Лили поспешно поднялась, освобождая место Питеру. Остались только они с Марлин.

Пока Сириус заинтересованно вопрошал огонь, желая сохранить крупицы ускользающего настроения, Лили прошла к столику у окна и присела на стул. Начала робко оглядывать ребят. Все они выглядели подавленными и … разочарованными, прямо как Ремус.

Замечательный Ремус, пожалевший её, бедняжку и трусиху.

Лили стало гадко от самой себя. Теперь она всем испортила настроение и угробила такую чудесную атмосферу. Смотреть за игровым сражением стало бессмысленно.

Посидев немного с опущенным взглядом на свои лежавшие на коленях руки, Лили решила вновь поднять голову, чтобы найти Джеймса.

Парень в очках нашёлся не сразу. Он тоже не следил за последней на сегодня игрой. Просто сидел на полу возле противоположной стены, скрестив ноги по-турецки. Между пальцев правой руки привычно сверкнул золотой мячик. Поттер задумчиво разглядывал его тонкие серебряные крылышки, пока не поднял свои светло-карие глаза навстречу ее зелёным. Вдруг лицо его дёрнулось, и он резко отвернулся.

В ушах Джеймса всё ещё звенел, словно эхо, такой красивый для него голос: «отвратительно», «отвратительно», «отвратительно».

Игра действительно прошла для Лили как в тумане. Алиса уже по дороге в спальню, когда время перевалило далеко за полночь, сообщила ей, что Марлин выиграла три мастер-класса по древним рунам от Петтигрю.

========== Страшно ==========

девочки

В первый день каникул Лили поднялась с постели очень поздно. Она отказалась идти с девчонками на завтрак, сказав, что не голодна. Марлин хотела было её растормошить, сказать, что все уже всё забыли. Но Алиса не дала ей этого сделать, утянув за собой к двери.

– Лили сама придёт, если посчитает нужным, идём, – Вуд говорила тихо. – Спи ещё, Лили.

– Спасибо, девочки.

Дверь негромко хлопнула, и Лили осталась одна.

Сегодня ночью она много размышляла о своём поступке. И не могла выкинуть его из головы. Действительно ли правильно она поступила? Да. Тогда почему что-то не даёт ей покоя, какая-то зудящая в голове мысль. Наверное, это осознание, что теперь все будут считать её трусливой и зловредной, а еще нечестной. Как можно учиться на факультете, имя которого прослыло синонимом храбрости и честности, а самой не быть таковой? Как же плохо она себя чувствовала.

Лили зажмурилась, закрыла лицо ладонями.

Была и вторая мысль: «Я ужасно обидела Джеймса».

Но, с другой стороны, он сам виноват, поделом. С какой стати вообще она обязана идти с ним на непонятные ночные прогулки? Она его днём-то с трудом переносит, настолько бесит.

Лили вспомнила его взгляд, когда их глаза встретились вчера в последний раз.

«Нет, я поступила ужасно, просто кошмарно! Как можно было такое ляпнуть! Как же девчонки ещё терпят меня? Это я отвратительна. И теперь все прекрасно увидели моё истинное лицо. Как же стыдно. Я ведь не такая. Не такая? Такая».

Ох, как же она запуталась.

Нужно попросить у всех прощения за своё поведение. Даже у Поттера. Тем более у Поттера. Придется. Это должно всё исправить. Он ведь очень отходчивый, наверное, раз у него никогда не бывает плохого настроения.

– А, может, он и думать забыл обо всём этом? – робко произнесла Лили вслух. – Надо оно ему? Я ведь не первый раз говорю плохие вещи, и раньше они его не задевали, не останавливались. Что же изменилось теперь?

Лили задумалась, переворачиваясь на правый бок к зашторенному окну.

– И даже если я в действительности его задела, то теперь есть большая вероятность, что он оставит меня, наконец, в покое.

После этих слов девушка вдруг соскочила с кровати, устремившись к окну, чтобы распахнуть шторы и впустить солнце. Пусть развеет все сомнения.

Солнца в комнате не оказалось: небо было плотно затянуто тяжелыми снеговыми тучами.

Можно назвать Поттера самовлюблённым, невоспитанным, пакостливым, даже порой гадким из-за вечных безобразий, но никак не отвратительным.

Именно перед Джеймсом Лили виновата в первую очередь.

–Нет, надо извиниться. Так нельзя было говорить, – окончательно решила Лили, рассматривая серое и очень неприветливое небо.

***

мальчики

После завтрака в мальчишеской спальне состоялся военный совет. Возможно, последний по довольно часто обсуждаемой здесь теме.

– Чёрт возьми, парни, мы всё сделали правильно,– возмущался Джеймс, расхаживая туда-сюда.– Контролировали каждую, мать его, деталь! Детальку! Даже Пит ни разу не запнулся в словах. Даже когда эта поганая игра решила перекинуть меня через бедро, мы выдержали.

Поттер в ярости перешагивал босыми ногами через разбросанные по всему полу спальни исписанные и изрисованные пергаменты, музыкальные пластинки, комиксы и журналы. Было прохладно, ведь печку они сегодня ещё не заправляли. Хвост сидел на полу, опираясь спиной о деревянный столб кровати Бродяги. Лунатик стоял у стены рядом с календарём, на котором было толсто обведено красным второе января, и неотрывно следил за перемещениями Сохатого.

– А чего стоил фокус с огнём, а? – вставил Питер, вертя в руках пустую коробку от драже «Берти Боттс». – Я думал, Сириус не выдержит. Настолько бледным ты выглядел, – он грустно взглянул на лежащего навзничь Блэка.

– Да, Хвост, его контроль мне дорого обошёлся, еле на ногах под конец стоял. Хорошо хоть не забыли вернуть старый огонь на место.

Обычно саркастичный Ремус сохранял молчание.

– Видимо, это судьба, Сохатый. Ничего у тебя с этой недотрогой не склеится. Велика задачка оказалась.

– Да, если даже нам четверым она не под силу, – согласился с Сириусом Питер.

– Это я виноват, ребят.

– О, посмотрите, мужики, кто проснулся! – Сириус даже приподнялся на локтях. – С чего ты так решил?

– Если бы я не сказал, что можно не выполнять желание Джима, всё бы вышло, – Ремус искривил губы. – А я, как последний придурок, даже не обдумал хорошо свои слова. И шалость не удалась.

Ремус выглядел как-то болезненно, сероватый оттенок кожи под глазами был явным свидетельством отсутствия ночного сна. Чуть позже он добавил:

– Прости меня, Джеймс, я всё запорол. Ты столько для меня делал и продолжаешь делать, а я не смог один единственный раз проявить себя и помочь тебе.

– Не, Лунатик, ты ни в чём не виноват, – отозвался Джеймс. – Ты правильно ей сказал.

Он затих, но и парни молчали, давая понять, что хотят его полного высказывания на этот счёт.

И Поттер продолжил:

– Эванс и так, и так не согласилась бы. Видали, как её задёргало всю, когда она поняла, что проиграла? А когда услышала желание? Тут и говорить нечего, – махнул рукой, отворачиваясь к окну Джеймс. – Так что, твои слова особо не сыграли против твоего же плана, Рем. Ты сказал Эванс, как чувствовал. Сказал, как должен был сказать. Я так не могу. А когда могу, то говорю не теми словами.