Текст книги "Первый матершинник на деревне... (СИ)"

Автор книги: Raavasta

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 35 страниц)

  И быстро буркнув все это, снова вернулся к рыбе. Кстати, широко распахнутые глаза и слегка приоткрытый от удивления рот придавали личику Анко на удивление милый вид.

  – Что?!! – должно быть, на этот вопрос куноичи обернулись все посетители ресторана, но, к счастью, мы сидели в самом дальнем углу, к тому же отгороженные от остального зала вышитой ширмой.

  – Ладно, не хочешь жрецом, можно жрицей, – не отрываясь от ужина, ответил я.

  В следующую секунду перед моим лицом что-то мелькнуло, и я остался без палочек.

  – Хи-кун, ты давай сейчас без своих шуточек идиотских, а? – с легкой угрозой в голосе посоветовала мне Митараши, когда я снова поднял на нее взгляд. – Говори то, что есть, а то у меня жуткое желание запихнуть их тебе в непредназначенное анатомией место, – для наглядности Анко повертела в пальцах отобранные у меня столовые приборы.

  – А никаких шуток здесь нет, – кажется, отсутствие на моем лице улыбки, подействовало на куноичи больше всего. – Я говорил с Дзясин-сама. Я – жрец, это для меня не так уж и сложно, хотя и не слишком просто. И спросил его о тебе и твоих ночных сновидениях. А он ответил, что это действительно его рук дело, что подобным образом он посылает тебе свое благоволение, и раз уж я к нему заявился с этой темой, то неплохо было бы и мне поучаствовать в процессе инициации будущего служителя веры. Собственно, к этому моменту мы сейчас и подходим.

  Даже будучи бывшим шиноби, умевшим неплохо читать эмоции людей "по лицам" (как и всякий бывший представитель этой опасной профессии), расшифровать ту гамму чувств, что отразилась в глазах Митараши после подобного заявления, у меня так и не вышло. Неверие, испуг, надежда, непонимание, радость, опасение и еще с дюжину самых разных "оттенков" накладывались друг на друга, превращаясь в безумный коктейль, проследить в котором работу мыслей и образование каких-то логических "цепочек" было совершенно нереально. Да я, собственно, не сильно-то и пытался это сделать.

  – Почему? – промолвила, наконец, куноичи. – То есть, я же ничего не знаю об этом...

  – И поэтому я сейчас здесь, – пояснил я слегка растерявшейся девушке. – Чтобы ответить на вопросы. Чтобы объяснить причины. Чтобы показать основы.

  – Спасибо, – тихо сказал девушка после недолгой паузы, похоже, тоже пытаясь что-то найти в моем собственном взгляде, опасаясь увидеть там это, и радуясь, что этому "чему-то" все-таки не нашлось там места.

  – Не за что, – хмыкнул я. – Пока не за что. Я все ж таки исполняю волю своего божества. И если все получится, то можно с уверенностью сказать, что поездка в такую дальнюю даль, как Конохагакуре, уже точно прошла для меня не зря.

  Довольное мурчание Йоруичи полностью подтвердило мои слова.

  – Подход приобщения к вере новых последователей сугубо индивидуален. Я, например, предпочитаю действовать личным примером, как ты могла заметить. Ну и еще творить именем Дзясин-сама разные благотворительные мелочи, которые лично мне ровным счетом ничего не стоят. А люди, как вот сегодня за обедом, приходят сами. Причем в таких количествах, что порой не знаешь, куда этих придурков уже девать. Но теперь-то мне точно попроще будет, как-никак, нас уже двое...

  Было уже далеко за полночь, а мы все продолжали "заседание на двоих" в моем номере под четвертую бутылочку легкого вина. Анко с ногами забралась на мою не расстеленную кровать, а я нарезал круги по комнате и продолжал нагружать куноичи все новой и новой, а иногда даже полезной информацией.

  – А вообще, раз Дзясин-сама обратил на тебя свое внимание, значит, считает, что ты и так вполне можешь со всем этим справиться. Так что, лучший вариант, как по мне – оставайся сама собой, а все остальное по жизни приложится.

  – Это мне, наверное, теперь придется часовню, как минимум, в Конохе организовывать? – задумчиво уточнила девушка.

  – С этими мыслями обожди пока, сначала тебя еще хотя бы инициировать надо.

  – И в чем проблема?

  – Никакой проблемы. Просто, пара секретов, так сказать только для самых-самых своих...

  С этими словами я вернулся к двери, проверяя, как хорошо она заперта и прислушиваясь лишний раз к шорохам в коридоре. Ладно, хватит тянуть, пора переходить к самому главному. И жлобиться тоже хватит!

  Вытащив из бокового кармана полоску бумажной печати, я прикрепил ее на дверь и активировал, влив немного чакры в центральный иероглиф. По стенам комнаты в разные стороны разбежалась паутина золотистых огоньков, на что Анко снова глубокомысленно хмыкнула. Что ж, назад пути нет. Печать, стоящая бешеных денег, выгорит за полчаса, но, по крайней мере, на этот срок никто не сможет подслушать и подсмотреть, что твориться в этом помещении, будь он хоть Хьюга, хоть Данзо с Орочимару. Надо успеть всё сделать за этот срок, а то очень не хотелось тратить вторую (предпоследнюю) и жутко дорогущую поделку почившего клана Узумаки. Их мне через десятые руки и не без трудностей сумел достать по своим каналам Дзюмпей перед самым отъездом. Не думал, что понадобятся так быстро, но видать без вмешательства Дзясина тут точно не обошлось.

  – Значит так, – произнес я, возвращаясь обратно в центр комнаты и начиная стаскивать с себя броню и одежду выше пояса.

  – Эй, ты это чего удумал?! – с каким-то подозрением и чисто символическим протестом в голосе поинтересовалась Митараши. – Ты меня только за этим сюда заманил?

  – Ага, других же поводов не было, – кивнул я с кривой усмешкой, сваливая барахло на сидение ближайшего кресла и прихватывая с собой один из танто.

  – Э! Э! Э! Хидан, ты чего удумал? – зрелище меня с обнаженным торсом и ножом в правой руке, похоже, вызвало внутри у девушки борьбу двух противоположных чувств. – К чему такие крайности?

  – А по-другому и не покажешь, – пояснил я к полному недоумению куноичи, и принялся раздвигать немного в стороны мебель, чтобы очистить место для ритуального круга-"разговора", уже использованного однажды в этом помещении.

  Девушка следила за моими действиями внимательно и слегка настороженно. Остатки распитого алкоголя уже явно окончательно выветрились из ее сознания, и теперь Анко старалась сообразить к какому же это непонятному таинству я собираюсь ее приобщить.

  – Для начала простейшая вводная. Жрецы Дзясина-сама – суть его Воля, его глаза и уши в реальном мире. Все, что ты будешь слышать и видеть – будет слышать и видеть Дзясин-сама. Учитывай это, если уже решила дать положительный ответ.

  – Ты это в прямом смысле?

  – В самом, что ни на есть. Второе. Воля Дзясина священна и подлежит исполнению, невзирая на ситуацию. Впрочем, не припомню, чтобы она выходила за пределы того, что описывается в Завете, или чтобы случалось нечто такое, что привело бы к подобному, – мои последние слова на самом деле предназначались не Митараши, а тому, кто наверняка сейчас наблюдал за нами в качестве единственного незримого зрителя. Напомнить одному темному богу о нашей договоренности лишний раз точно не помешает. – Третье. Дзясин-сама щедр к тем, кого считает достойными нести его Волю миру. В обмен на служение жрецы, такие как я, получают дар Вечной Плоти. По сути, бессмертие.

  – Что-что? – скепсис и непонимание в вопросе Анко были настолько откровенными, что их можно было ощутить буквально физически. – Хидан, а не слишком ли много ты вы...

  Танто в моей руке с размаху вошел мне в живот, и я, не стесняясь, скривился от боли. Девушка, тихо вскрикнув, подскочила на кровати и замерла, наблюдая за тем, как я медленно вытягиваю полоску металла из своего брюха.

  – Хидан...

  – Просто смотри!

  Визуальная демонстрация в этой ситуации была самой действенной. Едва полированное лезвие покинуло рану, наружу побежал обильный темно-красный поток. Впрочем, боль к тому моменту уже окончательно отступила, и единственное, за что я действительно переживал, так это за замаранные штаны. Прошло секунды три и кровотечение заметно пошло на убыль, а еще через пять – полностью прекратилось. Митараши зачаровано наблюдала за этой картиной и за тем, как я, вытерев левой ладонью бок, демонстрирую ей лишь свежий затянувшийся рубец.

  – Через пару минут даже следа не останется.

  Для наглядности я повторил свой опыт, используя в этот раз свободную кисть. Второй раз тыкать железки в требуху что-то не захотелось.

  – Поразительно, – пробормотала девушка. – Такая быстрая регенерация. Совсем как у...

  Имя не прозвучало, но я догадывался, кого куноичи имела в виду.

  – Это влияние Дзясина-сама?

  – Да, это не врожденная способность, и ты легко в это убедишься, если последуешь по жреческому пути. И это – не регенерация, – добавил я с нажимом. – Если хочешь, то можешь отчекрыжить мне голову, и проверить помешает мне это материться как прежде, или нет.

  – Предложение заманчивое, но воздержусь, – немного скованно отшутилась Анко.

  – И спасибо тебе за это, а то процедура крайне болезненная.

  – Это бессмертие... оно... абсолютно?

  – Болезни и яды могут ослабить и вызвать неприятные ощущения, также как и раны, но убить – нет, не смогут. Правда, способы остановить даже бессмертного конечно имеются, причем самые разнообразные. Например, порубить на куски или растереть до состояния фарша. Хотя, если потом сложить куски в кучу или фарш в мешочек, то...

  Я развел руками, как бы поясняя, что на себе опытов не ставил, но в теории все возможно.

  – Бессмертие, – снова прошептала девушка. – Бессмертное тело, даруемое божеством. Без всяких исследований, без экспериментов и опытов. Просто подарок высшей сущности за верную службу.

  – Ага, сбывшаяся мечта половины безумных генетиков и докторов этого мира, – хмыкнул я, как бы случайно "попадая" в общую тему мыслей брошенной ученицы Орочимару, почти без сомнений посвященных сейчас именно своему бывшему учителю.

  – Это... Это многое объясняет, – Митараши оторвала, наконец, взгляд от исчезнувших ран, и снова посмотрела на меня, заметив, что я уловил в ее словах недосказанность. – Твою наглость, например, и бесшабашность.

  – О, таким я был и до становления жрецом. Что же касается остального, то дар Дзясина – это тайна, которую следует хранить, даже от простых последователей.

  – Почему? – слегка удивилась Анко.

  – Потому, что эта сила – великий соблазн, уже послуживший к появлению ереси. Или ты думаешь, откуда я знаю, как остановить жреца-дзяшинита? Можешь потом расспросить Тору и Кодзу, мы с ними как-то сцепились с еретиками, предавшими ученье Дзясина.

  – Так есть еретики? И много?

  – Не знаю. Может и есть. Тех, с кем я встретился, ждала участь согласно пятой заповеди.

  Подойдя к паре дорожных переметных сум валявшихся у стены, и в которых хранились мои пожитки, я принялся копаться внутри одного из отсеков.

  – И на них тогда пали гнев и проклятье, что ждет каждого, кто пойдет против нашего общего бога. Еретики – суть предатели. Бессмертие жреца дарует ему невероятную особую возможность проводить тайный ритуал во славу Дзясин-сама, принося ему в жертву своих врагов. Позднее, если ты все-таки станешь жрецом, то я покажу тебе, что нужно делать и каков сам процесс. А пока скажу лишь, что через этот ритуал, называемый "зеркальным", жрец укрепляет свою связь с Дзясин-сама и увеличивает резервы своего физического тела, в том числе и, скажем так, показатели бессмертия. Вроде регенерации или способности терпеть боль. При этом основные силы жертвы переходят Дзясину, а жрец получает лишь малую каплю, но поверь, этого более чем достаточно. Вот я, для примера, принес в жертву всего двоих за все время служения. А что касается еретиков...

  Из сумки в моей руке, наконец, появился искомый предмет.

  – Сначала они получают благословение Вечной Плоти, а потом совершают предательство из жадности, эгоизма и прочих низменных страстей. Они перестают делиться жизненной энергией с Дзясин-сама, забирая ее себе. Большинство сходят с ума, превращаясь в кровавых маньяков, которые готовы резать всех без разбору, наплевав на Завет и догмы. Но рано или поздно их кажущееся бессмертие в плотском мире, оборачивается для них проклятьем и страшной карой.

  Подойдя вплотную к кровати, я вручил притихшей Анко человеческий череп, покрытый толстым слоем темного лака.

  – Это один из еретиков, с которым я сражался. И он еще жив.

  Куноичи с легким растерянностью посмотрела на предмет у себя в руках, а потом на ее лице проступало понимание и брезгливый ужас.

  – Жив?

  – Да, и будет жить вечно. Как он и желал, – хмуро ответил я, забирая у девушки страшный "подарок". – Его дух, его сознание, все, чем он являлся – навеки приковано к этим останкам, даже если разбить их или сжечь, пристанищем для его души станут пыль и тлен. Таков удел предателей-еретиков – вечность до самого конца мирозданья в темноте, без звуков, без мыслей, один на один с самим собой.

  – Это... ужасно...

  – Я видел кровавые гекатомбы, что создавали эти вы*банные на всю голову п*дорасы из обычных сельских жителей. Из женщин, детей, стариков. Поверь, для такого ублюдочного дерьма, это более чем заслуженная участь.

  – А разве, что-то такое же не может случиться с любым обычным жрецом? – несмотря на весь недавний шок, Анко довольно быстро оправилась и тут же принялась задавать очень правильные вопросы, все-таки выучка у куноичи чувствуется.

  – Конечно, нет! – ответ на эту тему мы с одним темным божеством обсудили заранее. – Разве Дзясин-сама позволит кому-то из своих верных слуг страдать подобным образом? Он заберет дух павшего жреца к себе в Обитель Теней. А еретики... Их некому забирать, но они сами избрали жизнь в этом мире, как более важную в сравнении с той, что их ждет за порогом плотского бытия.

  – Понятно, – Митараши вдруг улыбнулась. – Так это что же, выходит, отчеты не сильно преувеличивали? Относительно твоих последних приключений недалеко от Ю-но-Сато?

  – Ты о тех двух нукенинах, которых мудак Тетсунаги нанял, чтобы со мной посчитаться?

  – О них самых.

  – Ну, сама видишь, шансов против меня у этой парочки не было.

  – Теперь вижу, а ведь у нас многие удивлялись и не верили. И было с чего, – прищурилась девушка. – Исходя из тех сведений и описаний, что до нас дошли, твоими противниками были Какудзу из Водопада, охотник за головами легендарный и опаснейший, и Денрей из Камня. И если с первым из них многое осталось непонятно, то тело второго твои парни предъявили общественности. А ведь он считался шиноби А-ранга, причем согласно официальному заявлению на розыск от своей скрытой деревни. Но по многим нашим сведениям, и учитывая, как в Камне любят скрывать свои провалы, вроде "не-боевых потерь" бойцов такого уровня, выходило, что он вполне тянет и на S-ранг. Но в то, что ты смог бы уделать двух S-рангов, никто поверить уж точно не мог.

  – Как видишь, у меня в рукаве был козырь от моего божественного покровителя.

  – Теперь-то вижу...

  Похоже, внезапная словоохотливость Митараши была вызвана сразу двумя причинами. Во-первых, девушке понадобилось срочно сбросить накопившийся стресс. А во-вторых, разбалтывая мне явно не самую открытую информацию, куноичи подсознательно уже окончательно определилась с ответом. Который, кстати, я и желал от нее услышать. Не зря же я описывал ей столько деталей, демонстрировал "могущество гнева обиженного Дзясина" и делал откровенные намеки на возможность "утереть нос" Орочимару в достижении его главной мечты всей жизни. Фух! Ну, надеюсь, потом не пожалею о своих стараниях. В том-то, что мне будет не стыдно, я-то не сомневаюсь точно!

  – Собственно, вот и все. Осталась лишь малость – сказать "нет" и уйти из этой милой спальни. Или сказать "да" и готовиться к встрече с Дзясин-сама.

  Пару минут я молчаливо ожидал ответа, проверив попутно состояние печати и лишний раз убедившись, что Йоруичи действительно нет с нами в номере. Куда именно пропала кошка, после нашего выхода из ресторана, я как-то и не заметил, не до того тогда было.

  – Хидан, – тихий голос Анко заставил меня обернуться.

  Короткий кивок головы, и больше не нужно слов. Постаравшись ободряюще улыбнуться, я снова прошел к своим сумкам и взял заготовленную заранее бутыль с кроличьей кровью, стоявшую рядом у стены. На то, чтобы начертить ритуальный круг ушло совсем немного времени, а затем та, кто желал "говорить" шагнула в кромешную темноту вместе с сопровождавшим ее жрецом.

  С момента моего последнего визита Дворец Теней изменился разительно. Пропал промозглый туман, сменившись темно-синей дымкой, окутавшей небосвод, а сами строения, каскадом поднимавшиеся вверх по горному склону, украсились густой растительностью и множеством алых огней, мерцающих на удивление мягких и ласковым светом. Ворота, накрытые тяжелой крышей, загнутой на скатах, были у нас за спиной, а лестница из множества ступеней спускалась к безлюдной площади широкими ступенями. По краям от входа во Дворец высились статуи, изображавшие каких-то рогатых хвостатых тварей с телами львов. Память предыдущего Хидана услужливо подсказала мне, что этих уродов называют «цилинями».

  – О, кто к нам вернулся!

  Знакомый голос, интонации которого одновременно обещали слушателю вечные муки и райское наслаждение, прозвучал как раз со стороны одной из статуй. А спустя мгновение в ногах у каменного монстра появился изящный силуэт с длинным хвостом и множеством длинных острых шипов на теле.

  – Неужели малыш Хидан так скоро снова почтил нас своим присутствием? – объявилась возле второго цилиня другая "валькирия".

  – Да он не один сегодня!

  – И кого же ты к нам привел, Хи-кун?

  Анко, с удивлением оглядывавшаяся по сторонам, обернулась ко мне.

  – Эриннии, – пояснил я с усмешкой, – те самые...

  – Единственные и уникальные! – тут же поправила мне ближайшая из демонесс.

  – Но кто твоя подружка, Хи-кун? – вмешалась тут же вторая. – Ты так нас и не представил. Неужели это та самая девочка, которую хотел лицезреть повелитель?

  – Да, без сомнений это она, – раскатами холодного грома разнеслось откуда-то сверху. – Приветствую тебя, Митараши Анко!.

  Куноичи замерла на месте, с не наигранным трепетом взирая на фигуру, стоявшую на самой верхней ступени. Да и я, признаться, тоже глядел в этот момент туда же во все глаза. Может быть, перед нами и было только то, что называют аватарой, но все же это был именно он – то ли бог, то ли демон по имени Дзясин.

  – Я давно желал увидеться с тобой, моя верная последовательница, чьи воззвания всегда звучат усладой для моих ушей. И я рад, что Хидан сумел выполнить мою просьбу и привести тебя в мой Дворец для личной встречи.

  Говоря это, Дзясин начал неторопливо и величественно спускаться вниз по ступеням. Его доспехи из черных пластин, в лучших традициях мира живых, были перевиты кроваво-красными шнурами, а за спиной в железных ножнах висел тяжелый двуручный меч, причем исполненный уже не в местной псевдо-азиатской манере, а как бы даже наоборот. Обоюдоострый, с двумя режущими гранями, могучей крестовиной и "упором", как на каком-нибудь шотландском фламберге. А вот голова темного бога была непокрыта, и седые волосы, переплетенные цепями, свободно разметались по округлым наплечникам. Лицо же Дзясина было давно мне знакомо. Но и тут, как оказалось, меня поджидал весьма неожиданный сюрприз.

  – Женщина? – прошептала Анко и снова обернулась ко мне. – Дзясин – женщина? Почему ты не говорил никогда об этом?

  – Что? Какая женщ... – искренне удивился я, но был перебит новым раскатом грома.

  – Все так и не так, моя юная дщерь, – лицо божество озарилось хищной улыбкой, спрыгнувшие с постаментов "валькирии" следовали за спиной у хозяина. – Каждый из смертных видит во мне отражение самого себя. Точнее, той его части, что дремлет где-то внутри. Той части, что дает мне возможность чувствовать истинных воинов и искать верных последователей. Но увидеть эту часть себя способен не каждый. И еще меньше людей готовы ее принять.

  Остановившись в трех ступенях от нас, Дзясин бросил короткий взгляд в мою сторону и эдак покровительственно кивнул, а потом снова посмотрел на Анко и протянул к ней руку во вполне недвусмысленном жесте.

  – И именно об этом я желаю тебя спросить, человече. Готова ли ты принять свою суть до конца, нести мое слово и волю миру живых и быть вознагражденной за это, как и всякий из тех, кому дано право называться моим жрецом?

  Похоже, что моя роль была исполнена теперь окончательно, и оставалось лишь ждать ответа из уст самой Митараши. Однако на этот раз ожидание оказалось совсем не долгим.

  – Лишь ради этого я сюда и пришла, Дзясин-сама.

  Оскал кровожадного демона стал еще шире.

  – Да будет так.

  * * *

  Глава тринадцатая. Стиль «бешеная лисица»...

  – После этого они не покидали постоялый двор до самого утра, вплоть до того момента, когда меня сменила Омари, – закончив доклад, Гецу молчаливо воззрился на Ко, ожидая, не последуют ли какие-то дальнейшие распоряжения.

  – Понятно, – подвел итог помощник главы клана Хьюга, просматривая со своей привычной педантичностью короткую записку, которую "наблюдатель" отдал ему в начале встречи, и сравнивая ее содержимое с устным рассказом лазутчика. – Больше в течение дня не было ничего необычного? Объект не пропадал из-под твоего присмотра, кроме того эпизода в номере гостиницы?

  – Необычного? – Гецу явно замялся и, ощутив на себе колючий пристальный взгляд со стороны начальства, заметно поежился. – Ну, не сказать, чтобы это было не совсем уж так необычно, но если подумать...

  – Короче, – отрезал Ко.

  – После встречи с даймё Страны Снега он вернулся обратно на постоялый двор и какое-то время... искал свою кошку, – шиноби, наконец, сумел сформулировать свою мысль, при этом выделив конец предложения каким-то странным тоном.

  – Он потерял свою кошку? – лицо Ко, и без того не слишком выразительное, окончательно закаменело. – И что в этом необычного?

  Нет, некий абсурд ситуации, когда пусть и бывший, но профессиональный шиноби теряет свое, скорее всего, призывное животное, до помощника Хьюга Хиаши вполне доходил. Вот только с чего бы Гецу решил заострить на этом внимание? О том, что Тамеруйо в целом довольно-таки "безалаберный расп*здяй" говорилось еще в том досье, что было получено от Изумы через Таро.

  – Э-э-э, – облизнул губы шпион. – Надо было видеть, как он ее искал.

  – Слишком шумно?

  – Слишком эмоционально... И с привлечением к этому делу всех попавшихся по дороге гостиничных служек, а также своих солдат и людей из посольской свиты. И некоторых других постояльцев...

  О том, что он и сам неожиданно для себя самого оказался участником этих поисков, Гецу решил все-таки промолчать. Юмора в таком повороте событий Ко точно бы не оценил.

  – Ладно. Теперь мы знаем, что он очень привязан к своей кошке. Еще что-то?

  – Нет, Ко-сан!

  – Хорошо, можешь отдыхать. Сменишь Омари по графику завтрашним утром.

  – Слушаюсь.

  Когда за подчиненным закрылась перегородка, помощник Хиаши извлек из ближайшего бюро несколько свитков и, расстелив один из них на столешнице, принялся переносить в него записи Гецу. И чем больше он занимался этим, тем больше Ко становилось понятно, что вся информация, которая была ими получена по этому стражнику Хидану хоть и была довольно правдивой, но не отображала очень многих весьма существенных деталей в характере данной личности. Уже за два первых дня, проведенных в Конохе, ёрики успел сделать множество разных вещей и встретиться далеко не с одним высокопоставленным человеком. А если добавить сюда еще и слухи, что были получены от бойцов клана, состоявших в АНБУ, о возможной причастности Тамеруйо к смерти Хаяте, то картина вырисовывалась весьма интересная. Похоже, сегодня Ко уже было о чем доложить главе клана, включая его собственные соображения относительного одного хамоватого, но очень деятельного "гостя скрытой деревни".

  * * *

  – У-у-у, будь ты проклят, старый бесполезный извращенец...

  Пиная перед собой пустую консервную банку, Наруто с унылым видом плелся по улице, не обращая особого внимания на то, что твориться по сторонам. Мысли мальчишки в этот момент были посвящены исключительно лишь одному – составлению жестоких планов неминуемой мести одному безответственному "сенсею", которые пропал неизвестно куда. И стоило, спрашивается, сбегать из больницы, чтобы потом пролазить все утро по деревне и ее окрестностям в поисках этой козлины? Вот ведь гад! Взял и просто и исчез! А ведь так обещал, так обещал, что поможет ему в подготовке к третьему этапу Экзамена. Помог, называется. Нет, освоить вызов гигантской говорящей жабы, это, конечно же, очень круто, с подобным Наруто даже не думал спорить. Однако характер ворчливого земноводного не оставлял больших надежд на успешное сотрудничество в будущем. К тому же, чтобы его вытащить на поле боя, Узумаки придется израсходовать огромный объем чакры. Но вот дальше-то что?! Крутая техника – это отлично, но вот ее полезность в текущей ситуации была более чем сомнительна. Против того соперника, что достался блондину, нужно было что-то из арсенала попроще и поэффективней. И он очень надеялся, что старикан Джирая покажет ему какую-то подходящую технику, но увы...

  Значит, придется готовиться к бою с Неджи самостоятельно. Как и всегда... Неджи. От мыслей об этом парне и нахлынувших воспоминаний, кулаки Наруто невольно сжались сами собой. Нет, проиграть ему просто нельзя! Ни за что! Наруто дал обещание, и обязан теперь рассчитаться с этим надменным умником! И за сказанные им слова, и за его поступки! Так что, уже совсем скоро, Хьюга, сокрушенному на арене будущим Хокаге, придется понять, насколько сильно он ошибался...

  Увлекшись еще больше своими мыслями, Узумаки не заметил человека, стоявшего на пути, влетев в него на полном ходу.

  – Ёк, шкет! Полегче, нах!

  Наруто, после столкновения с мужчиной отступивший на шаг назад, поспешно буркнул извинения. На лишние неприятности с кем-нибудь из жителей деревни он давно старался не нарываться. Репутация, которую он себе создал еще в академии, не слишком сильно располагала к нему других обитателей Конохи. Да и вообще, не до этого было сейчас... Но разойтись со случайным встречным по-быстрому не получилось.

  – О, бля! Пацан, где протектор сп*здил, смотри поймают – *бошить больно будут. Может даже ногами.

  – Ничего я ни у кого не крал! – возмутился Наруто. – Это мой протектор!

  – Чё, правда? Тогда уж прости, ошибся. Просто первый раз вижу вживую шиноби деревни Листа, который бы сам за свой косяк извинился.

  Присмотревшись за это время к говорившему повнимательнее, Наруто понял, что немного ошибся. Человек, встретившийся ему, был еще довольно молодым парнем, наверное, лет двадцати, не больше. Зачесанные назад платиновые волосы, смазливое, но мужественное лицо с волевым подбородком и глаза с красноватой радужкой создавали довольно занятное и располагающее к себе сочетание. При этом парень оказался весьма занятно одет и вооружен.

  Черные свободные штаны, толстая безрукавка и накинутая на плечи куртка с короткими полами явно представляли собой комплект единой формы. Высокие сапоги из мягкой кожи выглядели несколько необычно в сочетании с протектором, висящим у парня на шее. Кстати, символа этой скрытой деревни Наруто не знал. Последним штрихом был прямой тяжелый клинок в металлических ножнах, заткнутых по-самурайский за широкий пояс неизвестного. Ах да, еще поверх безрукавки висел простенький медальон на толстой серебряной цепочке.

  Некоторое время новый знакомый почему-то пристально разглядывал Наруто, а потом вдруг, запрокинув голову, громко заржал, да так, что на него начали озираться случайно проходившие мимо люди. Впрочем, странному шиноби было на это явно плевать.

  – А, бля! Не могу, – простонал, наконец, неизвестный, вытирая слезы, проступившие на глазах. – Реально, сука, оранжевый! Это ж п*здец какой-то!

  Объяснять, что именно, имел в виду этот тип, Узумаки было не нужно. Кулаки паренька снова сжались сами собой, а глаза сузились в гневном прищуре.

  – Эй, дядя! Завязывай изгаляться! А то не посмотрю, что ты пришлый! Знаешь, что может случиться с человеком, который смеется над будущим великим Хокаге?!

  Парень снова отчетливо прыснул, но уже быстро взял себя в руки.

  – Ладно-ладно, не кипятись так, малой, – на лице непонятного шиноби застыла ухмылка от уха до уха. – Я ж все-таки не серьезно и не по злобе. И вообще, поверь, блять, на слово, всегда лучше, когда кто-то искренне проявляет свое отношение сразу, чем прикидывается вежливо-учтивой сукой и гадит в душу тебе за спиной. И хорошо, если делает это только лишь на словах, а то ведь бывает, попадаются всякие мудаки и п*доры куда как покруче.

  Привыкнуть к обилию бранных слов в речи странного парня оказалось непросто, к тому же значения некоторых выражений Наруто так и не понял. Но в целом, неизвестный уже не казался Узумаки такою сволочью, как еще минуту назад, и вообще своим поведением и настроем производил довольно-таки приятное впечатление.

  – Тебя кстати, как кличут, шкет?

  – Узумаки Наруто, – немного насторожено ответил мальчишка.

  – Тамеруйо Хидан, – парень оскалился лишь еще шире и без всякого стеснения протянул ему руку, совсем как взрослому. – Рад познакомиться.

  Пока они обменивались рукопожатием, Хидан почему-то куда пристальней смотрел на Наруто, как будто обдумывая какую-то важную мысль.

  – Тамеруйо-сан, а вы...

  – Хидан, – перебил Узумаки новый знакомый. – Хватит того, что меня и так в этом городе все подряд по фамилии кличут. Нах, за*бало уже!

  – Хидан, – явно поборов желание добавить "-сан", Наруто повторил свой не прозвучавший вопрос. – А ты из какой-то скрытой деревни, верно?

  – Не, – покачал головой Тамеруйо. – Если ты об этом, – парень ткнул пальцем в протектор у себя на шее, – то это уже просто память о бурной, глупой и расп*здяйской юности! Эх, были годы, было время! Странствовал я когда-то по свету, знакомился с самыми разными интересными людьми, убивал их, – сочетание из "вдохновленного" тона рассказчика и такого неожиданного перехода невольно вызвало на лице Узумаки улыбку. – Весело, в общем, было. А потом мне прострелили колено... И теперь я обычный стражник из Ю-но-Сато. Конечно, раньше этот городок звался Югакуре, но сейчас это в прошлом.

  – То есть как? – удивился Наруто. – А разве может быть так, что деревня лишается своего "скрытого" статуса?

  – Ну, если большинство уродов, которые в ней проживают, решают, что так будет лучше, – пожал плечами Хидан, – то да, получилось, что может.

  – А с чего бы это им такого желать? Их заставили? – в голове у блондина принципиально не укладывалось понимание того факта, что жители гакурезато могут добровольно по какой-то причине отказаться от того, чтобы быть настоящей деревней шиноби и стать каким-то обычным поселком. – Не могли же они, в самом деле, такого желать?