Текст книги "А отличники сдохли первыми… 3 (СИ)"

Автор книги: R. Renton

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц)

А отличники сдохли первыми... (Часть 3)

Пролог.

– ... И у него, короч, ключи и паспорт был в карманах. Прописка тут рядом, на Улешах. Мы с Жуком сразу метнулись – а там, в натуре, хата целая ваще. Дверь железная, не вскрыли ещё. И холодильник забит. На новый год, наверное, затарились. – Взъерошенный длинноносый паренёк в замызганном пуховике делился впечатлениями удачно прожитого дня. Всполохи небольшого костерка то и дело сверкали в его возбуждённых глазах.

– Дык протухло, небось, уже всё... Бля, это чё икра? – Не по годам физически развитый парень выхватил банку и вчитался в надписи, поднеся её к чумазому лицу, уже успевшему обрасти редкой щетиной.

– Ага, прикинь, Макс! Консервов навалом, колбаса копчёная ещё живая, закусь всякая... И макарон три пачки. Крупа вот ещё... А самое главное – синьки целый шкаф!

– Охуенно... А то я уж и правда думал, что придётся к этим... – Щетинистый Макс махнул головой в сторону края крыши многоэтажки. Во тьме лежащего внизу города с этой стороны вдалеке виднелись редкие огоньки свечей в окнах больничных корпусов, занятых кадетами. До крыши изредка доносились звонкие голоса, отдававшие приказы при ночном разведении караулов.

– Н-не, н-ну а... А чё... У н-них там, г-говорят, всегда к-кормят. – Заикающийся пацан, самый младший из троих, пожал плечами, продолжая складывать перед костром банки и упаковки, извлечённые из школьного ранца. – И д-де-е... И д-де-е... Д-д-е-е...

– И дерьмо ты там будешь за ними подбирать! – Не выдержал взъерошенный мальчуган. – Там же у них типа испытательный срок. На чёрных работах, за еду...

– ...И д-девчёнки есть! – Заика перебил его и закончил мысль. – П-прикольные!

– Да пошли они в жопу! – Отрезал Макс, продолжая разглядывать трофеи. – Ещё, блядь, я только на этих красных не горбатился... Только-только жить начали. Теперь хоть на улицу выйти можно спокойно. Чтобы не отпиздил никто.

– Т-так это и... Из-за н-них к-как раз! – Всплеснул руками заика по прозвищу Жук. – К-как ц-центровых п-перебили, т-так и С... С... С-спокойно стало. Х-хотя б тут! С-скажи, В-васёк...

– Ну ваще да. – Пацан в пуховике вытер набежавшие под носом капли рукавом и скептически склонил голову на бок. – Хотя вот при Перце можно было в кино сходить. Или в цирке на игру. А ща чё делать? Краснопёрые кино не показывают. Токо и развлечения, что одиноких жор пиздить. Да анекдоты травить, если пожрать есть чё.

– Ага, в к-кино... За н-недельную п-пайку...

– О, кстати, анекдот, ребзя! – Макс вчитался в банку сгущённого молока, извлечённого из пакета с найденными припасами и продолжил. – Бежит пацан по улице и орёт: «Пидара-асы! Пидара-асы!!!». А ему, короч, говорят: «Ты чё ж так ругаешься-то, мальчик?! У тебя ж ещё молоко на губах не обсохло!». А он такой: «Это ни хера не молоко!!! Пидара-асы! Пидара-сы!!!»

Васёк и Жук ответили дружным гоготом. Под одобрение товарищей Макс открутил крышку у коньячной бутылки и принялся разливать по кружкам ароматный горячительный напиток. Друзья приняли из рук приятеля наполненные ёмкости и тихонько пригубили обжигающее дорогое спиртное.

– Ништя-а-ак... – Васёк мечтательно прикрыл глаза, проглотив коньяк и закусив его ложкой красной икры. – Бля, пацаны, охуенно-то как... А представляете, если б щас всё как раньше было... Щас вот к десяти домой бы пошли. Потом уроки эти ебучие. И с утра в школу пиздуй. А там эта химия первым уроком, контрольная...

– Бля, так меня химичка бесила, пизде-ец. – Почесал щетину Макс. – Ебанутая же ваще. Сколько ей было? Лет сто, наверно...

– Н-ну не з-знаю... Меня бы щ-щас д-дома котлетки с п-пюрешкой ж-ждали...

– Ага. И пизды от бати. За то, что набухался! – Макс заржал и снова пригубил коньяк. – Хотя он сам до этого неделю в говно каждый вечер нажирался... И на мамку орал...

– А у м-меня б-бати н-не было... М-мама... Одна...

Напоминание о матерях заставило всех троих сникнуть. Опустив носы в кружки, пацаны некоторое время молчали, поглядывая на пляшущие язычки пламени заблестевшими глазами – не то от обжигающего горло напитка, не то от горестных воспоминаний о самом любимом человеке на свете.

Васёк первый воспрял духом. И, подкинув в костёр пару ножек от сломанных икеевских табуреток, попытался отвлечь приятелей от грустных мыслей остросюжетной историей:

– Ребзя, а вы слыхали про Чёрного Жору?

Его собеседники отрицательно помотали головами.

– Бля, да вы чё! Ща расскажу! Я вчера короч другана встретил, когда на родник ебашил. Димана. Мы с ним на футбол ходили в «Юность», помните? Вот он и рассказал. Пиздец ваще короч...

– А п-погодь... Я вроде т-тоже слышал... Это в-всмысле про т-тех, которые ща в-возле К-к... К-крытого тусят?

– Да не. Про этих-то все знают. Такие же, которые щас через мост с Мясика лезут, когда Комса об кадетов навернулась и там больше никто их не отстреливает... Которые такие... С красными глазами...

– Ну д-да. Это н-не они разве «ч-чёрные жоры»?

– Да не-е... – Раздражённо отмахнулся взъерошенный Васёк. – Он такой один! И если его увидишь – то мотать надо быстрее чем, от красноглазых! Те-то тебя просто схавать хотят. И тупят, как все остальные. А этот, короч, пиздец как всех ненавидит! Если он тебя засекёт – то всё. Хана. За день найдёт. И сначала отпиздит в мясо. А потом и замочит. Или чего похуже...

– Да брехня... – Раскрасневшийся от алкоголя Макс расслабленно махнул рукой и поудобнее устроился, протянув к огню ноги.

– Да нихуя! Диман говорит, у него дружбан был из октябрят. И он его сам видел, когда они Дзержинку брали.

– Д-да т-там же жоры в-всех п-перебили... К-как на К-крытом...

– Всех да не всех! Этот димановский кореш, короч, в универе успел заныкаться, куда-то под коробки. И всё видел. Как Чёрный Жора сначала на Дзержинку своих тварей натравил. Он у них, походу, главный там. А потом пришёл в универ и всех там порвал. Блядь, вот реально, говорит порвал. Не застрелил, не зарезал. Морду одному на куски разъебашил. И кишки за хуй наружу выдернул...

От таких красочных подробностей небольшая компания подростков притихла, позабыв про коньяк и ожидая дальнейших подробностей о зловещем мифическом существе. Васёк, чувствуя успех своего выступления, распахнул глаза для пущей убедительности и продолжил:

– И его самого, говорят, хуй завалишь. Ваще ниче не берёт. Ни нож, ни пуля. Он, блядь, как призрак сквозь стены проходит. Где бы ты ни прятался – везде тебя найдёт. – Васёк покосился на Жука и добавил. – Особенно, говорят, заик терпеть не может. Прям вот как только услышит, что кто-то заикается – сразу метнётся и косой своей за горло цепляет. Подтягивает к лицу и глаза высасывает...

– К-косой?

– Ага, прикинь... А у самого у него глаз то и нет! Только темнота в дырках... Поэтому если кто его не только увидит, но ещё и в глаза посмотрит, то с ума сходит и седеет сразу. И говорить больше не может...

– Пиздец... – Захмелевший Макс всё-таки поддался жуткому рассказу, подтянул ноги обратно и съёжился, оглянувшись во тьму, окружавшую костерок. – А где он ходит? Возле Дзержинки?

– Да везде! – Васёк вовсю наслаждался минутой славы. – Даже на левом берегу видели в деревнях. Главное, что везде, где его видели, потом куча трупов. В деревнях народу, говорят, сотни положил. «Воруй-город» в одиночку вырезал. И недавно вот Лётку порвал. Там теперь в Энгельсе какие-то бабы вообще хозяйничают. И по реке катаются.

– А... Ч-чёт с-слышал вроде, д-да... – Жук, напротив, немного расправил спину, выпрямился и стал заикаться немного реже. – Они т-то ли из Балаково, т-то ли из Вольска приплыли. В-военные к-какие-то. Но там разве только б-бабы?

Васёк пожал плечами:

– Говорят, что да. Все тёлки сразу к ним ломанулись под защиту. Пацанов они не принимают. Говорят, пиздуйте к кадетам. Или вообще мочат без разговоров, если чуть что не так. Кстати вот о тёлках... Диман говорил, что с этим Чёрным Жорой ещё и баба какая-то ходит иногда. И если на неё при нём посмотришь – то всё. Лучше сразу вот прям отсюда вниз сигануть. Перец, говорят, вот так и помер. Он него ваще одна жопа осталась.

– В смысле, баба? – Макс недоумённо наморщил лоб. – Тоже взрослая? Жора?

– Не, как мы примерно. Но тоже неживая. И тоже без глаз! – Васёк возбуждённо отхлебнул ещё немного коньяка и продолжил свой жуткий бенефис на радость скучающим приятелям. – И вот, короч, этот призрак деревенских порезал, центровых, октябрят, Лётку с Капроном. И Комсу порвал ещё на подходе к кадетам. Только их и не трогает, почему-то. Говорят, что они ему какие-то жертвы приносят, ритуалы сатанинские проводят или чё-то такое...

– А л-ленинских? Их тоже не т-трогает что ли?

– О... Про ленинских Диман отдельно рассказывал. – Васёк осушил свою кружку и протянул её обратно Максу для новой порции. – Там ваще пиздец был недавно... Ща расскажу!

Глава 1. Насилие – это не ответ

– Здорова, Жор! Херово выглядишь!

– Ты бы видела другого парня, Настён... Что-то ты тут прямо загостилась. Глянулись тебе кадеты, что ли?

Настя подала наверх доску, сняла рукавицу и хлопнула меня по протянутой пятерне, когда я подошёл к стройке. Крепкий у неё удар. Хорошо, что мои стигматы от гвоздей уже подзажили.

– Ну а чё бы не погостить, раз не гонят. Кормят на халяву. Курево всегда есть. Но скоро съеду. Шумно тут, я уж отвыкла. Спасть не могу нормально, когда рядом всё время кто-то сопит или ворочается...

– Ты с сестричками живёшь? – Я подхватил следующую доску и протянул её кадетам на вышке, монтирующим борта нового караульного пункта.

– Ага. Они ещё и не курят никто. Медики... Ворчали сначала, что от меня пахнет. Ну так я им в глаза и сказала, что если у кого претензии – предъявляйте лично. В помещении не курю, как договорились, поэтому идите в хуй, гражданки. А то шушукаются там по углам... Бабы, одно слово... Но пацаны тут норм, да. Хоть и загнанные какие-то, малясь... – Девчонка в тельняшке протянула следующую доску ребятам наверху и состроила глазки смуглому пареньку, принимающему груз. Тот смущённо заулыбался в ответ и чуть не выронил деревяшку обратно.

– А огород там твой не пропадёт на острове? Я помню про уху, ты не надейся, не отвертишься теперь.

– А чё... Я так-то за любой кипишь, кроме голодовки. Сказала, будет уха, значит будет. – Островитянка пожала плечами и зачесала назад прилипшие к вспотевшему лбу волосы. – А огород и без пригляда зреет. И девки эти армейские теперь акваторию патрулируют. Не скрадёт никто. Я Киту вообще предложила на острове целую фазенду развести. Раз я всё равно там почти всё время. И жоры до урожая не доберутся. Щас к лету ближе вода спадёт – и там, где ила намело, расти всё будет – как на дрожжах. А они меня за это снабжать будут всем, что захочу. Сиги, пиватор, вкусняшки всякие... Ништяк же ваще!

Девчонка мечтательно зажмурилась и, открыв глаза, снова поймала взгляд смуглого кадета и подмигнула ему:

– Приплывай за урожаем попозже, губастенький! – И заразительно расхохоталась, когда заметила его дикое смущение.

– Толково! Вот всегда знал, что ты тремя ногами на земле стоишь, Настюха. А то они с амазонками тут уже какие-то министерства учреждают, ветви власти... А сами до сих пор как в палеолите живут. Охотой и собирательством. А ты будешь у них министр сельского хозяйства и рыболовства. – Я со смехом подал последнюю доску и огляделся. – Быстро вы тут всё починяете, однако...

– А чё ещё делать-то. Да и народу к ним привалило за последние дни. – Настя перестала смущать стеснительного бойца и развела руками, показывая на суетившихся вокруг разномастных детей. Под руководством кадетов постарше, новоприбывшие рекруты доказывали свою благонадёжность, принимая участие в восстановительных работах. Или занимались захоронениями павших при последнем штурме противников, оттаскивая и сбрасывая трупы и фрагменты тел комсомольцев в стремнину посреди реки.

– А чего ты с амазонками не затусила? Я слышал, к ним почти все девчонки теперь в Энгельс бегут.

– Да они какие-то совсем замороченные. Даже по сравнению с этими. – Она махнула рукой на стучавших молотками кадетов. – Наверное, даже поссать строем ходят. Ну на хер такую жизнь...

– Так в армии по-другому и нельзя. Солдат либо спит, либо занят делом. И передвигается либо строем, либо бегом. Иначе немедленно начнётся разброд и шатание. Так что всё правильно делают.

Настя пожала плечами, вытащила из кармана пачку сигарет с зажигалкой и закурила:

– Алинка-то твоя и правда – молоток. Я с ней подружилась, пока ты в лазарете валялся. Она там трудится как конь! Раненых-то после заварушки навалом. – Девчонка предложила мне сигарету, я взял одну и положил за ухо. – Она ж тогда вообще всю ночь, оказывается, проспала, как убитая. Вот уж точно – из пушки не разбудишь! Думала, что ты никуда и не отлучался.

– До этого она три дня за мной присматривала почти без сна, пока я в жориной горячке валялся.

– Ага, это она рассказывала. И всё чё-то говорила про какой-то ордер... Что мне нужно в него вписаться... Что-то там про миссию по восстановлению человеков...

– Орден, а не ордер... Это наша с ней как бы банда такая. – Я помолчал, наблюдая за ловкой работой кадетов на вышке. – Ну а что, я тоже буду рад, если мы можем считать тебя своим дружбаном, Настюх. А восстановлением человечества ты уже и так сама занимаешься, вместе с этими гавриками... Если всё-таки замутите эту тему с фермой на острове. А то на одних макаронах и тушёнке долго не проживёте. Зубы вывалятся.

– Это как? – Выпустив дым, девчонка тревожно наморщила лоб и проверила языком все свои зубы – не шатаются ли.

– От авитаминоза, без фруктов и овощей. Витамины из аптек и бомбоубежища рано или поздно закончатся. И вот тогда твой огород всем придётся кстати. Или Славин.

– Славин? А, это который в бункере живёт? Алинка про него тоже рассказывала, да. Говорит, что он тоже в этом вашем ордере... Ордене. Говорит – ищет лекарство от того, чтобы и мы жорами не стали все.

– Так точно. Ему там ещё и космонавт американский сейчас помогает. С наладкой институтского оборудования. Какие-то там центрифуги, сепараторы... Для опытов.

– Ага... – Настя присела на край ограды, покосилась на смуглого кадета и продолжила пускать дым в перерывах между фразами. – И про него Алинка тоже говорила. Как вы его с Мясика вытаскивали. Я сначала не поверила даже, но потом мне его комбинезон показали с американским флагом... И как вы только оттуда вылезли... И про студентов, которых вы в меде освободили... Пиздец, канеш, как они там жили... То-то про тебя теперь легенды ходят. Ты вон глянь, как косяка все вокруг давят...

Я присел рядом с ней и осмотрелся. Новоприбывшие рекруты действительно то и дело поглядывали в нашу сторону с любопытством и опаской.

С юго-западной вышки, контролирующей дорогу с набережной и восстановленной после штурма в первую очередь, раздался протяжный свист. Парни в чёрных бушлатах, руководившие стройкой, всполошились и повыдёргивали из-за спин оружие. Присев за незаконченными укреплениями, они выцелили юго-западное направление. А остальные рекруты по их приказу залегли за каменным основанием ограды, сохранившимся после обстрела «гошей».

С вышки прозвучал ещё один сигнал – два коротких резких свиста. И стрелки расслабились. Опустив оружие, они вернулись к работе, подбадривая новобранцев, которые пока не спешили вылезать из укрытий.

– Свои идут. – Авторитетно заявила Настя, которая уже успела изучить сигнальную систему кадетских караулов. – Амазонки, наверное, приплыли.

В подтверждение её догадки, за стройкой стали видны тонкие девичьи фигуры в военной форме, быстро марширующие цепочкой к ближайшему не заделанному пролому в ограде.

– Кир. Анастасия. – Командир вольских курсантов коснулась каски рукой, поравнявшись со мной и Настей.

– Альфа. – Я кивнул ей в ответ, а островитянка буркнула своё обычное «Здорова». – Как дела на восточном фронте? Без перемен?

– Вице-старшина Китов созвал совещание. Доложу там. Надеюсь, вы участвуете? – После того, как Альфа-один подробно узнала о моей роли в недавних ночных событиях, да и в целом о наших с Алиной приключениях, я, наконец, удостоился от неё обращения на «вы». Кроме меня подобную честь имел только Кит. – У меня к вам будет вопрос.

– Присоединюсь через минуту. Работает всё-таки связь?

– Вполне. Ждём вас. – Альфа-один повернулась к своим воительницам. – Вольно. Сбор здесь через час. Помогите строителям.

Ряд боевитых девчонок одновременно отдал честь и распределился по восстанавливаемому периметру, обратившись к руководящим процессом сержантам. Замешкалась только одна девушка, в которой я не сразу, но узнал фигуристую красотку Ульяну. Её некогда роскошные локоны теперь были коротко по-мальчишески пострижены, и под своей каской она почти не отличалась от остальных. Только на её форме были две дырки от пуль у горловины, наспех заштопанные. Похоже, что ей досталась экипировка одной из амазонок, которые сложили голову при штурме Речного вокзала. На пышной груди красовалась лычка «Дельта-13».

– Эй, Барби в армии! Давай к нам, не тушуйся. – Я приветственно взмахнул рукой. Девчонка сначала нахмурилась, глядя на меня, но чуть позже, всё-таки расслабилась и подошла поближе.

– Смотри-ка, живой... – Он смерила меня взглядом. – Ты бы себя видел тогда в этом «уазике»...

– Ну значит ты другого парня уже видела... Помоги тут ребятам. – Я наклонился к ней поближе и заговорщицки шепнул, но так, чтобы и Настя тоже слышала. – Только вон на того смугленького даже не смотри. Чревато...

Обернувшись к заржавшей после моих слов островитянке, я подмигнул ей подбитым глазом и направился в сторону жилого корпуса, вслед за Альфой.

–...Аэродром под нашим контролем. Склады ЗАО «Тандер» – тоже. – Когда я вошёл в кабинет командира кадетов, Альфа уже начала свой доклад. – Сейчас тянем туда телеграф. Вот их будущие позывные.

Положив Киту на стол бумажку с кучей точек и тире, она продолжила:

– Местные почти не оказывают сопротивления. Только бойцы Лётки пытались. Но их было слишком мало, чтобы удержать весь периметр авиабазы. Пленных нет. – В сипловатом голосе девчонки прозвучали мрачные нотки. – Агитируем остальных вступать в ваши ряды. У нас двенадцать рекрутов. Общая численность энгельсского гарнизона выросла до сорока. Новые прибывают каждый день. Но не все задерживаются.

– А сколько вас в Вольске осталось? – Я присел рядом и задал вопрос в паузе, полагая, что она закончила.

– Столько же. – Альфа-один обернулась и присела на край стола перед Китовым, продолжая держать прямую осанку. Про себя я отметил, что сейчас перед ним, должно быть, образовалась весьма привлекательная картина из девичьей талии и прижатого столешницей упругого зада. Возможно, не случайно.

Подтвердив мои догадки, амазонка оглянулась на кадета из-за плеча и продолжила, смягчив голос:

– Но там тоже почти каждый день новичков находим. Из деревень девушки сбегают. Они привыкли к тяжёлой жизни. Но у нас получают ещё и уважение. Как и ваши рекруты, командир Китов.

Последние два слова она произнесла с таким томным выражением своего бархатного голоса, что даже я немного покраснел. А уши Кита так и запылали. Падок на девчонок в униформе, как я посмотрю... Пацан он, всё-таки. Хоть и не в пример серьёзнее многих сверстников.

– А ко мне какие вопросы были? – Я решил вмешаться в назревающий тет-а-тет. Чёрт его знает, чего она вдруг так разфлиртовалась. Там ночью у Речного я видел совсем другого человека. Холодного, решительного и смертоносного. А тут... Женщины...

Альфа-один привстала со стола, сложила руки за спиной и зашагала по комнате из стороны в сторону, глядя прямо перед собой:

– Вы единственный из известных мне людей, кто был на Мясокомбинате и смог вернуться обратно. – Я снова видел перед собой ту самую, «ночную» амазонку. – Как вам это удалось?

Я хотел было начать отвечать, но она перебила меня, остановив жестом руки:

– Я в курсе про детали вашей спасательной операции. Экскаватор, прорыв, спасение майора Шеппарда... Я не пойму одного – как вы остались живы после встречи с этим... с мегажорой... Как вы его одолели один на один?

На этот раз мой ответ перебил Кит:

– Мы исследовали останки существ, похожих на тех, кто заражён штаммом с Мясокомбината. В тоннеле, ведущим в бомбоубежища, у решётки осталось несколько экземпляров. Как мёртвых, так и живых. Предварительный вывод – кровь, лимфа или микробиота Кира для них смертельно опасна. Что-то одно или всё сразу, в комплексе. Вызывает нервный паралич, полную блокировку ацетилхолиновых рецепторов почти мгновенно. Судя по всему, мегажору с Мясокомбината сгубил тот же самый фактор.

– То есть, я действительно для них несъедобен? – Я поинтересовался, крутя головой и машинально наблюдая за курсированием девчонки. – А что такое эти... Ацетил-чего-то там рецепторы? Что-то типа адреналина?

– Как Вячеслав Викторович объяснил Вике, – при упоминании Китом старшего медика кадетов, Альфа остановила свои прохаживания и насторожилась, – ацетилхолин – это такой нейромедиатор, в основном отвечающий за передачу возбуждающих сигналов от нервов к мышцам. Его блокировка может привести к параличу или, наоборот, к избыточным сокращениям мышечных волокон. Со всеми вытекающими – остановка сердцебиения, дыхания и тому подобное. Или наоборот – дикие судороги...

– То есть мы можем использовать это как оружие? – Альфа-один резко обернулась на Кита.

– Ну... – Он помедлил с ответом. – Я бы сказал, что это ещё один шаг на пути поиска вакцины. Или лекарства для заражённых.

– Ты что, всё-таки планируешь их спасти? – Удивившись, я, похоже, заодно выразил и немой вопрос амазонки, воззрившейся на старшину с не меньшим удивлением. – Я вообще полагал, что патологические изменения у жор зашли уже настолько далеко, что там только живительный напалм поможет. И думал, что ты солидарен с этой мыслью.

– Всё может быть. – Кит пожал плечами. – Я всего лишь транслирую соображения доцента. И, если честно, я как-то не горю желанием устраивать геноцид двум третям человечества, при наличии хотя бы микроскопического шанса на спасение.

– Это уже не человечество. – Отрезала нахмурившаяся Альфа-один. – И давно. Теперь это угроза для тех, кто ещё не подвержен болезни. Тоже самое, что и сам возбудитель. Да и вообще... Это не ваша сфера ответственности, старшина.

Старшина удивлённо поднял брови и амазонка пояснила свою мысль:

– Вы – представитель Министерства Внутренних Дел. Вы отвечаете за полицейские функции. За поддержание гражданского порядка, соблюдение законов и защиту мирного населения от бандитского произвола. Борьба с внешним противником – функция Министерства Обороны. И других представителей данного органа, кроме моего батальона, я, на данный момент не знаю. Прошу помнить о данном принципе и соблюдать его. – В сухом голосе девчонки снова послышался металл. Она смотрела Китову прямо в глаза и явно не собиралась отводить взгляд первой. Я часто видел в художественно литературе выражение типа «в воздухе запахло электричеством». И теперь на практике смог убедиться в том, как выглядят обстоятельства, вызывающие в голове подобные метафоры.

Командир кадетов, точно так же не сводя с девчонки пристального спокойного взгляда, медленно заговорил после небольшой паузы:

– Во-первых... Заражённые формально всё ещё являются тем самым мирным населением, которое вверенный мне контингент обязан защищать... А вы, как я понял, однозначно собираетесь полностью уничтожить... – Он помолчал, словно оценивая реакцию Альфы-один на этот тезис. – А во-вторых... Для предотвращения подобных конфликтных ситуаций среди наших ведомств... В данный момент и в будущем... Я предлагаю учредить временный совещательный орган. Чрезвычайный комитет, если угодно. Дабы решать подобные принципиальные и спорные вопросы коллегиально. И далее – подчиняться решению большинства. Сейчас у нас и так достаточно врагов. Ни к чему порождать новые конфликты. Вы согласны, Альфа-один?

Девчонка продолжала сверлить взглядом Кита ещё некоторое время, замерев на месте. Но, спустя пару секунд, улыбнулась уголком рта, шагнула к столу и снова элегантно присела на краешек – по-прежнему не сводя со старшины пытливых глаз:

– И кого вы предлагаете включить в состав данного... Органа? – Я снова услышал этот глубокий и томный голос. Ох, лиса...

Кит снова зарделся, но, к его чести, быстро спохватился и заявил всё тем же серьёзным тоном, продолжая дуэль взглядов:

– Два человека с моей стороны. Я и Виктория. Два кандидата с вашей. – И он, наконец, отвёл взгляд, но только для того, чтобы обратиться ко мне. – И Кир. В качестве тайбрейкера. Если наши голоса поделятся пополам – выбор варианта решения будет за ним.

– Что ж... Я не возражаю. – Альфа-один тоже посмотрела в мою сторону и пожала плечами. – Только я ещё не закончила с докладом...

Встав со стола, она пересела на стул у противоположной от меня стены, закинула ногу на ногу и продолжила:

– Скопление на Мясокомбинате расширяется. У нас уже есть свидетельства о появлении плотоядных заражённых гораздо севернее. И сегодня ночью мы уничтожили несколько особей около энгельсского речпорта. – На словах «особи» и «уничтожили» она сделала особенные акценты. – И, насколько мне известно, железнодорожный мост, ведущий в самый эпицентр скопления, сейчас – после падения власти комсомольцев – никем не контролируется... А значит, можно ожидать распространения заражённых в Заводской район Саратова.

Кит хотел что-то заявить по этому поводу и поднял руку, но амазонка перебила его, продолжив мысль после короткой паузы:

– И аналогичное скопление наблюдается в самом центре Саратова. И растёт. Ситуация требует срочных мер, товарищ старшина. Насколько могу понять, времени на поиски терапевтического варианта решения вопроса – просто нет.

Кит помолчал секунду с открытым ртом, но всё же проговорил:

– Железнодорожный мост берётся под контроль прямо сейчас. Вместе с бывшей опорной базой комсомольцев – в торговом центре «Оранжевый». Там работают мои лучшие люди.

То-то я нигде сегодня не видел ни Петрова, ни Егора, ни Горяна. Как бы не пришлось их оттуда снова вытаскивать...

– Рада слышать. – Девчонка снова включила «томный» режим своего бархатистого голоса. – Но ситуация в Крытом угрожает вашей базе самым непосредственным образом прямо сейчас. Плюс, сразу несколько скоплений образованы в районе университета. Ведь именно там базируется ваша исследовательская лаборатория?

Кит кивнул, и амазонка обратилась уже ко мне:

– В таком случае, даже если вы пока не теряете надежду на то, что каким-то образом спасёте жизни заражённых... Ваша надежда находится на очень малом расстоянии от прямой угрозы. Времени на поиск мирного решения данной ситуации – просто нет. Вы согласны, Кир?

Похоже, что наш комитет уже начал свою работу. Хоть и в неполном составе. Но решение уже зависело от меня.

Я перевёл взгляд на Китова – он избегал смотреть мне в глаза, заинтересовавшись бумагами на своём столе. Но, тем не менее, проговорил себе под нос:

– Я всё же думаю, что насилие – это не ответ.

Я пожал плечами и обернулся обратно на Альфу-один:

– Что до меня... Хоть я в последнее время и пересмотрел свою позицию относительно некоторых моментов... Но по-прежнему думаю, что насилие – это, действительно, не ответ. Насилие – это вопрос. А ответ на него – «Да».