Текст книги "Жизнь после тебя (СИ)"

Автор книги: Queen_Mormeril

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

– Благодарю вас! – улыбнулась она.

– Гермиона, – Луна взяла её под руку. – А теперь позволь познакомить тебя с нашими друзьями: Салливан и Юстас Фоули – владельцы этого чудесного места! А это Эостера Бруствер и Матильда Трэверс. С Джастином Финч-Флетчли вы, конечно же, хорошо знакомы!

Гермиона по очереди поздоровалась со всеми присутствующими в комнате. В той или иной степени она знала их всех, кроме Эостеры Бруствер, которая прожила почти всю свою жизнь в Америке вместе с матерью. Эостера окончила Ильверморни и вернулась в Лондон только после того, как отец её, мистер Кингсли Бруствер занял пост министра магии. Братья Фоули и Матильда Трэверс, представители уважаемых чистокровных семей, в прошлом Хаффлпафцы, были старше Гермионы на несколько лет, и на момент войны также как и Рольф находились за пределами Британии. Из всех присутствующих, помимо Гермионы и Луны в войне участвовал только Джастин. Он же был единственным из всех собравшихся, чьи родители, так же, как и у Гермионы, были магглами.

Джастин стал очень высоким, в нём теперь было, наверное, метра два росту, отчего он сильно сутулил плечи.

– Как приятно тебя увидеть! – улыбнулась Гермиона. – Кажется, целая вечность прошла!

– И мне, Гермиона, – Джастин несмело пожал ей руку.

– Ну что ж! – торжественно произнёс Салливан – старший из братьев Фоули. – Давайте отпразднуем нашу чудесную встречу! Надеюсь, Гермиона, вам нравится наш клуб?

– Честно говоря, – проговорила она, усаживаясь на приготовленное для неё место, за большим овальным столом. – Луна не предупредила меня, что здесь так шикарно. Я признаться, совсем не ожидала…

– Ой, прости, – Луна тронула Гермиону за руку. – Я совершенно не подумала об этом!

В комнату вошло несколько официантов, они наполнили бокалы шампанским и подали закуски.

– Бросьте, Гермиона, – произнёс Салливан. – Вся эта «мишура» – затея нашего отца. Мы с братом мечтаем открыть простой паб, с пулом и сливочным пивом.

– Как у мадам Розмерты, – усмехнулся Юстас, принимаясь разделывать огромную фалангу краба.

– Точно, как у Розмерты! – вторил ему Салливан, вгрызаясь зубами в плоть королевской креветки. – Мы совсем не такие как все эти напыщенные денежные мешки в соседней комнате. У отца с этими людьми свои отношения, которые нас не касаются.

Братья Фоули показались Гермионе весьма приятными молодыми людьми. Она совсем не сомневалась в искренности их слов. Они болтали без умолку, и готовы были обсуждать, кажется, всё на свете, напомнив ей этим Фреда и Джорджа.

Очень скоро Гермиона начала получать почти забытое ею удовольствие, которое можно испытать лишь от такого незамысловатого дружеского общения. За ужином ей стало известно, что у Эостеры с Салливаном будущим летом должна была состояться свадьба. Юстас же встречался с Матильдой, так что единственными одиночками в комнате оказались Гермиона и Джастин.

Когда тарелки и бокалы были пусты, а круг тем, для обсуждения свёлся к пережёвыванию экономической ситуации в немагической Британии, Джастин вызвался проводить Гермиону до дома. Он уже несколько лет работал в Секторе по борьбе с домашними вредителями Отдела регулирования магических популяций и первое время они оживлённо болтали, обсуждая своих новых общих знакомых и вспоминая старых, после чего между ними воцарилась тишина.

– Знаешь, Гермиона, – заговорил Джастин, когда они остановились у её дома. – Я часто, в последнее время, вспоминаю наши занятия в Отряде Дамблдора и финальную битву. Мне до сих пор снятся сны…

– Я знаю, Джастин, – Гермиона вынула из кармана пальто руку и дотронулась до его локтя. – Знаю.

Она посмотрела ему в глаза. Джастин был не самым красивым молодым человеком на свете. У него было вытянутое лицо и довольно крупный ассиметричный нос, но в его глубоко посаженных тёмных глазах Гермиона видела доброту и ум, которые преображали его. В этих чертах она увидела что-то совсем родное. Гермиона постаралась представить, каким был бы Джастин будь его чёрные волосы длиннее. Внутри у неё всё невольно потеплело, кажется, впервые за многие месяцы. Таким ли был Северус, когда ему было двадцать пять?..

– Я спрашивал у других, и они говорят, что не видят таких снов, – произнёс Джастин.

– Им повезло, – печально улыбнулась она.

***

Следующее утро началось для Гермионы волнительно: она абсолютно не выспалась и жутко опаздывала на работу, отчего у неё совершенно не осталось времени привести себя в порядок. Кое-как собрав волосы в неаккуратный хвост и надев на себя первые попавшиеся под руку джинсы и водолазку с растянутым воротом, она выскочила на улицу.

В половине десятого утра министерство кипело как растревоженный улей. Гермиона ещё никогда не приезжала сюда так поздно и пришла в ужас от огромного количества людей, которые столпились к этому времени у лифтов. Минуя очередь, она юркнула в открывшийся лифт вперёд какого-то угрюмого толстяка и, быстро поздоровавшись с высокой широкоплечей дамой из штаб-квартиры стирателей памяти, уткнулась в чью-то широкую грудь, выдерживая спиной натиск ещё с полдюжины служащих, спешащих занять свои рабочие места. Только спустя мгновение Гермиону пронзило осознание, в чью именно грудь она столь беспечно уткнула свой нос, желая побыстрее добраться до лаборатории. Обведя взглядом бархатные лацканы тёмно-зелёного фрака и идеально лежащий на шее шёлковый галстук Гермиона подняла голову и посмотрела в серые глаза Люциуса Малфоя. Губы его, сложенные в лёгкой улыбке едва заметно и, как показалось Гермионе, насмешливо, дрогнули.

– Доброе утро, мисс Грейнджер, – медленно произнес он.

– Почему вы не в Хогвартсе? – довольно резко поинтересовалась она.

– Ну, помимо Хогвартса у меня ещё и в министерстве немало дел.

– Уровень три, – объявил металлический голос в динамике лифта.

– Это мой! – воскликнула Гермиона и, больно ткнув толстяка локтем в бок, выскочила из душной кабины.

Двери захлопнулись, и лифт увёз Люциуса и разозлённого толстяка на другой этаж. Не оглядываясь и не обращая ни на кого внимания, Гермиона помчалась в лабораторию.

Бросив свою тряпичную серую сумку прямо на лабораторный стол, она подбежала к раковине и, открыв кран на полную мощность, погрузила голову под струю воды.

Постояв так ровно две минуты, она закрыла воду и, достав палочку начала сушить волосы.

– Это какой-то дурной сон, – проговорила она, опустившись на стул и прикрыв рукой глаза.

– Ну, почему же дурной? – подобно грому среди ясного неба прозвучал голос Люциуса. Гермиона подскочила на месте и распахнула глаза. Он стоял в дверях лаборатории и с любопытством за ней наблюдал.

– Какого чёрта вам здесь надо? – лицо Гермионы вспыхнуло.

– Ну-ну, не стоит так кипятиться, я просто решил вас по-дружески навестить, – он аккуратно закрыл за собой дверь. С хозяйским видом Люциус прошёл по лаборатории, внимательно осматривая полки с ингредиентами, котлы, колбы и прочее, переведя, в конце концов, взгляд на Гермиону.

– Чего вы от меня хотите? – прошептала она, сделав несколько шагов по лаборатории и переставив на столе с места на место колбы, сама не зная зачем. Ей казалось, будто бы одним только своим взглядом Люциус осквернил всё это, свящённое для неё пространство.

Тем временем Люциус приблизился к Гермионе практически вплотную, и в следующий момент она оказалась зажата между ним и лабораторным столом. Люциус упёрся ладонями в столешницу, склонившись над Гермионой, полностью лишив её возможности выскользнуть.

– Я с тобой не закончил в прошлый раз! – процедил он сквозь зубы.

– А, по-моему, вы в прошлый раз прекрасно кончили, – дрожа от гнева, Гермиона нагло посмотрела ему в глаза. Губы его расплылись в довольной улыбке.

– Это было только начало, всё самое интересное должно было произойти потом, но ты зачем-то сбежала! Я подумал, что поймаю тебя на следующий день, а ты взяла и уехала в Лондон!

– Ну, сожалею, большего вы не получите!

– Это мы ещё посмотрим.

– Выпустите меня! – Гермиона вцепилась ногтями в руку Люциуса, пытаясь оторвать его ладонь от стола.

– Не могу, – он быстро схватил её за талию и развернул к себе спиной. Одна его рука скользнула Гермионе под кофту, другая легла на ягодицы. – Ты меня слишком сильно раззадорила в прошлый раз.

– Отпустите! – Гермиона сделала рывок, но Люциус был предупредителен и прижал к столу оба её запястья. Свободной рукой, он отодвинул ещё влажные волосы Гермионы с её шеи, и припал к ней губами, с шумом втягивая ноздрями воздух. – Неужели вы хотите, что бы это случилось так? – простонала она.

– А у меня есть другие варианты? – спросил Люциус.

Он потёрся бёдрами о ягодицы Гермионы, и она ощутила, его набухший член. Внезапный, громкий писк министерского устройства связи, которое имели при себе все сотрудники крупных подразделений, раздался из недр мантии Люциуса.

– Чёрт бы их подрал! – раздражённо рявкнул он. Не отпуская рук Гермионы, Люциус достал устройство и начал читать полученное сообщение. – Чёртов Кингсли! – выругался он и медленно произнёс: – Что ж, видимо нам с тобой придётся продолжить в другой раз.

Уткнувшись лбом в затылок Гермионы, Люциус постоял так пару мгновений, после чего снова оставил на её шее горячий поцелуй. Из груди его вырвался негромкий стон разочарования и нетерпения – стон человека, который всё привык получать незамедлительно, по первому своему желанию. Когда Люциус, наконец-то, освободил руки Гермионы, она, подобно затравленному зверю метнулась от него в сторону. Не взглянув на неё больше ни секунды, он покинул лабораторию.

========== Глава 6. Рождественский бал ==========

Гермиона вздрогнула всем телом, когда дверь в её лабораторию тихонько отворилась. С момента, когда Люциус покинул её, прошло уже три часа, а она всё ещё не могла прийти в себя. Работа у неё после его ухода не клеилась, поэтому Гермиона сидела за столом и просматривала данные, полученные ею за последний месяц. Когда же дверной замок снова щёлкнул, всё внутри у неё будто бы оцепенело от ужаса, но, вопреки опасениям, в лабораторию вошёл Джастин.

– Я не помешал? – робко улыбаясь, спросил он. Выражение лица его быстро сменилось беспокойством. – Что-то случилось, Гермиона?

– Ничего, Джастин. Ничего, – ответила она.

– Но ты расстроена, – он сел на соседний стул. От него повеяло теплом и участием. Гермионе захотелось уткнуться ему в плечо и поплакать.

– Просто слишком много работы в последнее время. Я, знаешь, просматриваю данные, которые получила за этот месяц, и у меня тут кое-что не выходит. Не выходит! – зачем-то повторила она.

Джастин несмело обнял её и она без сил опустила свою голову ему на руку.

– Ты просто устала. Давай-ка пойдём проветримся, – предложил он, и Гермиона повиновалась ему.

Покинув министерство, они направились в парк. Джастин посадил Гермиону на скамейку и через несколько минут вручил ей горячий контейнер с китайской лапшой.

– Не знал, какую ты любишь, так что взял на свой вкус. И ещё чай, – проговорил он, демонстрируя пару бумажных стаканчиков, закрытых пластмассовыми крышками.

Гермионе показалось, что её сердце вот-вот разорвётся от благодарности к Джастину. Погрузив деревянные палочки в дымящуюся лапшу, она ощутила, как горячий пар приятно обволакивает её заледеневшие на морозе пальцы.

– Не знаю, что бы я без тебя делала, – проговорила Гермиона, с трудом сдерживая слёзы.

– Всегда, пожалуйста, – улыбнулся Джастин, присаживаясь рядом. – Мы же друзья.

***

Вопреки здравому смыслу Гермиона не боялась Люциуса. Гермиона Грейнджер была отнюдь не из тех, кто боится таких жалких, недостойных, изворотливых слизняков. Поэтому, как только она оправилась от обуявшего её в то утро ужаса, первым же делом обзавелась карманным электрошокером и газовым баллончиком с перцем, которые собиралась отныне всегда носить с собой.

Гермиона понимала, что Люциус был куда более опытным и искусным магом, чем она, а потому надеяться лишь на хорошее оглушающее заклинание с её стороны было бы глупо, что нельзя было сказать о проверенных маггловских методах самозащиты. Гермиона надеялась, что пара хороших разрядов электричества, навсегда отобьют у него всякий пыл прикасаться к ней. В крайнем случае, Гермиона готова была отправиться с жалобой к Кингсли Брустверу. Отчего недавнее её знакомство с дочерью министра, Эостерой, внезапно показалось Гермионе как никогда удачным.

С новыми знакомыми Гермиона вообще решила наладить отношения, как можно лучше. Несмотря на то, что она никогда не отличалась корыстным складом характера и не умела дружить из выгоды, в настоящее время мысль расположить к себе наследников влиятельных чистокровных семейств, коими являлись Фоули, Брустверы и Трэверсы, не казалась ей столь уж отвратительной. В конце концов, это были не какие-нибудь Буллстроуды или Нотты.

Фоули, во время войны, хотя и старались занимать некую нейтральную позицию, всеми возможными способами избегая открытой конфронтации с Пожирателями, всё же никогда не были замечены в поддержке Волдеморта или его приспешников. Именно поэтому Гермиона с радостью принимала все их приглашения, и теперь, почти каждый вечер после работы спешила в «Королевский Дракон» или какое-либо другое модное заведение Лондона на очередную дружескую встречу. Очень скоро она стала своей в этой, всё же, далеко не близкой ей по духу компании. Исключением, конечно же, являлись Скамандеры и Джастин, к которым Гермиона испытывала вполне искренние дружеские чувства, но к середине декабря Луна с Рольфом покинули Британию, а Джастин, из-за работы и, что было более вероятно, своего небольшого жалования, не мог часто посещать их встречи.

Что же касалось Гермионы, финансовая сторона больше не была для неё проблемой. Количество денег, выделенных министерством на её проект, оказалось значительно большим, чем она предполагала вначале, и зарплату она получала гораздо более высокую, чем другие служащие. Такое положение вещей позволило ей, живя в Лондоне, не просто не урезать своих потребностей, которые вообще-то всегда были весьма скромны, но утроить расходы и сорить деньгами не только на развлечения, но и на новую более дорогую одежду, которой, в связи с её частыми выходами в свет требовалось теперь много. Бывали дни, когда она незаметно оплачивала счёт в ресторане или клубе прежде, чем это делал Джастин, говоря ему при этом, что Салливан или Юстас любезно расплатились за всех. Джастин всякий раз смущённо бормотал, что обязательно восполнит Фоули их затраты, но Гермиона знала, что его жалование не позволит ему впоследствии даже заикнуться об этом с братьями.

С Джастином у Гермионы складывались свои, особенные отношения. Почти каждый день они встречались на работе, и вместе совершали дневной моцион в парк, где обедали в близлежащих кафе. С ним ей было очень приятно проводить время. Джастин оказался человеком начитанным и разносторонним, а их прогулки дарили ей душевное равновесие и позволяли забыть о личных неурядицах. Кроме того Джастин оказался любителем поэзии, а потому, нередко провожая Гермиону домой, читал ей по памяти Байрона и Шелли, отчего она невольно приходила в восторг.

Гермиона ощущала, что за этот весьма короткий срок Джастин проникся к ней чувствами куда более сильными, чем дружеские. Вероятно, будь ситуация другой, она легко могла бы представить его в качестве своего кавалера или даже спутника жизни, но Гермиона совсем ещё не была готова для новых отношений, а потому, всячески оттягивала моменты признаний и переводила в шутку любые, даже самые робкие попытки Джастина, заговорить с ней об этом. К тому же письма, которые Гермиона регулярно получала от Снейпа, всякий раз снова мысленно отдаляли её не только от Джастина, но и всех прочих молодых мужчин, время от времени оказывающих ей знаки внимания.

Так, последний месяц уходящего года оказался насыщен для Гермионы чередой приятных дружеских встреч. Люциус Малфой, вопреки её опасениям, с того самого дня, когда он столь бесцеремонно ворвался в её лабораторию, больше не заявил о себе и она уже начала думать, что желание, которое он испытывал к ней, в конце концов, в нём угасло. И, хотя, она до сих пор ещё носила газовый баллончик в своей новой лаковой сумочке, электрошокер Гермиона всё чаще оставляла в шкафчике рабочего стола, пока вовсе не забыла о нём.

Тем временем, приблизилось Рождество, и Министерство магии устраивало для всех сотрудников праздничный бал, куда Гермиона, конечно же, собралась пойти в компании Джастина.

Бал в министерстве, представлял собой мероприятие весьма масштабное, включающее торжественную часть, на которой свою речь говорил сам министр магии и начальники всех крупных подразделений, фуршет и, конечно же, танцы. Для такого случая Гермиона выбирала наряд особенно тщательно и по совету Эостеры остановилась, в конце концов, на изумительном тёмно-бордовом платье в пол с небольшим шлейфом, глубоким вырезом на груди и тонкими бретельками на плечах. Волосы Гермиона уложила в аккуратную высокую причёску, а её изящную шею подчеркнули длинные серьги из белого золота с россыпью рубинов, которые ей любезно одолжила Матильда.

Официальная часть началась в семь часов вечера. Гермиона с Джастином, который был одет в довольно скромный и не слишком хорошо сидящий на нём фрак, взятый им, скорее всего, напрокат, стояли недалеко от сцены и ожидали Эостеру с Салливаном, которые пошли поприветствовать мистера Бруствера. Через некоторое время Кингсли вышел на сцену, а его дочь под руку с женихом заняли свои места рядом с Гермионой и Джастином.

Кингсли произнёс чудесную проникновенную речь о равенстве, единстве и братстве всех магов Соединённого Королевства, душевно поблагодарил своих подчинённых за верную службу и передал слово заместителям, изъявившим желание сказать речь. Так, следующие полчаса, все присутствующие внимали пространным, и, порой, затянутым поздравлениям, начальников отделов. Гермиона, поневоле, слушала все эти речи вполуха. Эостера, абсолютно не проявляла никакого интереса к словам, произнесённым подчинёнными её отца. Она только и делала, что сплетничала обо всех своих знакомых, которых успела до сих пор заметить в толпе, и без лишнего стеснения критиковала наряды стоящих поблизости дам. Рот её не закрывался ни на минуту, но друзья слушали её со снисходительными улыбками, не смея перебивать.

– А теперь, дамы и господа, – раздался в очередной раз голос ведущего. – Поприветствуем главу Отдела международного магического сотрудничества, мистера Блиш…

Голос его внезапно оборвался, что заставило замолчать и Эостеру. Девушка с удивлением посмотрела на сцену, так, словно только сейчас заметила всё происходящее.

– Прошу прощения, – произнёс ведущий. – Мне сообщили, что мистеру Блишвику понадобилось срочно покинуть Британию по неотложному международному вопросу, в связи с чем, речь произнесёт мистер Малфой, глава Международного бюро магического законодательства.

Сердце у Гермионы сделало сальто. Люциус, во всём блеске своего идеально скроенного белоснежного фрака чинно поднялся на сцену.

– Ох, уж этот Малфой, ну и скользкий же тип! – всплеснула руками Эостера и, покосившись на Салливана, произнесла Гермионе на ухо, как можно тише: – Но, согласись: хорош собой!

– Не могу этого оценить, – холодно ответила Гермиона.

– Ты просто думаешь о нём, лишь как о бывшем Пожирателе, но если представить, хотя бы на секунду…

– Эостера, это просто смешно! – выдохнула Гермиона. Слова подруги разозлили её как никогда. – Это всё равно, что предложить подумать о Томе Реддле, не беря во внимание, то, кем он стал! Тебя не было здесь, когда шла война, и ты не видела, как этот, стоящий сейчас на сцене человек напал на нас в Отделе Тайн, как он посылал непростительные заклятия в меня и моих друзей. Три месяца он держал Луну в своём подвале, и мы боялись, что уже не увидим её живой!

– Я не знала этого, прости… – Эостера казалась растерянной.

– Добрый вечер, дамы и господа, – прозвучал сладкий голос Люциуса в микрофон. – Я рад, что мне выпала честь поприветствовать вас здесь в этот чудесный праздничный вечер…

Грудь Гермионы беспрестанно вздымалась от возмущения и накативших воспоминаний, которые невольно возбудила в ней Эостера. В висках у неё застучало, и она практически не слышала слов, которые произносил Люциус.

– …поэтому, я желаю всем нам в будущем году процветания, – говорил он. – И в особенности…

На секунду он запнулся. Глаза его встретились со сверкающим гневом взглядом Гермионы.

– В особенности Отделу международного магического сотрудничества, – продолжил он, отведя взгляд и нервно облизав губы. – Потому как налаживание крепких дружеских взаимоотношений с магическими сообществами других государств является для нас приоритетной задачей.

Люциус замолчал. Он не улыбался. Окинув взором зал, он снова на мгновение задержал его на Гермионе. Но вот зал взорвался аплодисментами, и его лицо приняло свой обычный надменный вид. Люциус натянул самодовольную улыбку и, слегка поклонившись всем присутствующим, покинул сцену.

– Я хочу пить! – сказала Гермиона и, взяв Джастина за руку, повела его к столам с закусками и шампанским.

– Гермиона! – Эостера бросила вслед за ней. – Подожди!

Гермиона смерила её жестким взглядом.

– Прости, что я ляпнула такую глупость! – воскликнула Эостера. – Я такая дура! Конечно, я ничего не знаю о том, что ты пережила! О том, что вы все здесь пережили. Отец отправил нас с мамой в Америку, когда мне было всего десять лет, думаю, он уже тогда понимал, что обстановка накаляется. Я даже не знаю, как отблагодарить его за то, что он, вопреки своему желанию быть рядом с нами, оградил нас от ужасов войны. Мне жаль, что другие дети, такие как ты, Луна и Джастин не смогли этого всего избежать…

– Ничего, – Гермиона примирительно погладила Эостеру по плечу, искренность девушки смягчила её сердце. – Ты не виновата. Это мне не стоило так реагировать. Хорошо, что есть такие люди как вы с Салливаном и Матильдой, кто не видел всего этого ужаса. В вас есть тот невероятный оптимизм и чистота восприятия, которого лишены мы. Вы помогаете нам забыть о том, что мы видели.

На глазах у Эостеры блеснули слёзы, и она порывисто заключила Гермиону в объятия.

После фуршета начались танцы, и только сейчас Гермиона в полной мере осознала, насколько высок был Джастин. Несмотря на то, что на ногах её были надеты каблуки, она едва доставала ему головой до плеч, отчего вальсировать с ним было весьма неудобно. Со стороны, они наверняка смотрелись неуклюже и, когда Гермиону пригласил на танец Салливан, она вздохнула с облегчением. А затем последовала череда танцев с сотрудниками Отдела магических происшествий и катастроф и другими мужчинами, которые симпатизировали Гермионе.

Примерно через час, когда ноги её уже порядком устали, Джастин настойчиво взял её за руку, уводя из-под носа очередного кавалера.

– Прости, что отвлёк тебя, – насмешливо произнёс Джастин. – Но тебя кое-кто разыскивал.

В груди у Гермионы что-то сжалось, когда она увидела рядом с Эостерой и Салливаном Гарри. Недавние воспоминания о битве в Зале пророчеств, о спасении Луны из подземелий Малфой-мэнора заставили её вспомнить о том, что было гораздо важнее всех проблем, с которыми ей приходилось сталкиваться теперь. Что бы там между ними ни происходило, но это по-прежнему был он – её Гарри. Под руку с ним стояла полная рыжеволосая дама, которую Гермиона узнала не сразу. Она даже застыла на мгновение, когда эта дама повернула голову и посмотрела на неё глазами Джинни.

– Гермиона! – она расплылась в радостной улыбке. Гарри тоже улыбнулся ей, подмигнув через круглые стёкла своих очков, точно так же, как несколько месяцев назад его портрет подмигнул Гермионе с картонного вкладыша шоколадной лягушки. Казалось, и не было той их нелепой встречи в лаборатории несколько недель назад.

После сердечных объятий и обмена взаимными комплиментами, выяснилось, что Джинни ждёт третьего ребёнка, и Салливан предложил всем проследовать к столу с пуншем, дабы произнести тост за будущего мистера Гарри Годрика Поттера, хотя Джинни настаивала на том, что родится девочка.

– Я вот только никак не могу придумать имя, – пожаловалась Джинни, беря с подноса песочное пирожное.

– Я бы назвала Розой, – задумчиво сказала Гермиона.

– А мне нравится имя Серафина. Так звали одну из президентов Магического конгресса, – произнесла Эостера, посмотрев на своего будущего мужа.

Салливан в это время очень активно обсуждал с Гарри методы Сектора борьбы с незаконным использованием изобретений магглов. Особенно его интересовали игровые автоматы и рулетки, так что он не обратил на свою невесту никакого внимания.

– Ты совсем нас забыла, Гермиона! – с упрёком произнесла Джинни.

– У меня столько работы в последнее время, – покачала головой она. – Да и потом, думаю тебе сейчас совсем не до меня.

– Это точно! Мне сейчас вообще не до кого. Джеймс и Альбус такие непоседы. Хуже Фреда и Джорджа в детстве. Мама говорит, что ей страшно думать о том, что будет, когда придёт пора отправлять их в Хогвартс.

– Как поживает Молли?

– Даже не спрашивай! Флёр два месяца назад родила четвертого! Да и Рон с Лавандой всё время оставляют Хьюго в Норе. Они постоянно ругаются и совсем не хотят заниматься воспитанием своего ребёнка. Я так зла на них в последнее время! Представляешь, приезжает неделю назад Рон и заявляет мне…

Всё, что рассказывала дальше Джинни, Гермиона не слушала, в толпе за её спиной она заметила Люциуса, мило беседующего с круглолицей брюнеткой, обладающей весьма выдающимся бюстом. Гермиона знала её. Это была Кристи, секретарша из группы аннулирования случайного волшебства, славящаяся своими служебными романами; тупая как пробка. Вот и теперь Кристи весьма недвусмысленно заигрывала с Люциусом, то и дело, призывно проводя короткими пухленькими пальчиками по своей белой и мягкой, как зефир шее и зоне декольте. Гермионе стало тошно, но в следующую минуту она вспыхнула от того, что Люциус довольно усмехнулся, заметив её пристальный взгляд.

– Гермиона, куда ты смотришь? – Джинни, почувствовав, что её рассказ не увенчался успехом, обернулась, но не увидела за своей спиной ничего интересного, кроме затылков мало знакомых ей людей. Мгновение назад Люциус предложил Кристи свой локоть, и они отправились танцевать.

– Ты не возражаешь, если я украду у вас Гарри, и мы с ним немного потанцуем? – спросила Гермиона.

– Конечно! Ещё бы! – ответила Джинни, с наслаждением надкусывая уже третье пирожное. – Я, как ты видишь, далеко не в танцевальной форме.

Гермиона совсем не хотела сейчас танцевать, но любопытство вызванное разговором Люциуса и Кристи настолько её взбудоражило, что она не могла противиться желанию, понаблюдать за ними среди танцующих пар. Для этой цели Гермиона могла бы использовать Джастина, но он был слишком высок, и ей было бы ничего не видно из-за его спины.

– Прости, что так больше и не навестил тебя после нашей последней встречи, – сказал Гарри, когда они начали танцевать. – Чувствую себя идиотом. Не понимаю, что там у нас с тобой произошло тогда. Я просто испугался чего-то. Мы так давно не виделись, а жизнь так поменялась за последнее время.

– Да-да, – кивнула Гермиона, которая слушала его вполуха. Глазами она искала по залу Люциуса. – Мы просто выросли, всё поменялось.

– Но не должно было! Мы же, в конце концов, лучшие друзья! Сейчас я смотрю на тебя и не понимаю, как я мог быть столь безразличным?

– Я, в общем, тоже хороша. Кто мне мешал приезжать к вам в Годрикову Впадину время от времени? Просто вся эта ситуация с Северусом… Последние полгода я, знаешь…

Гермиона не договорила фразу. Среди танцующих пар она наконец заметила Люциуса и Кристи.

– Да, я понимаю, что ты, наверное, чувствуешь, – с сожалением произнёс Гарри. – Мы с тобой так и не поговорили, не обсудили всё нормально. Я бы очень хотел, чтобы мы снова стали общаться, как раньше.

– Конечно, Гарри, конечно! – воскликнула Гермиона. Люциус наклонился к уху Кристи, и начал что-то с жаром нашёптывать ей, отчего девушка залилась наигранным счастливым смехом.

– Вот и хорошо, предлагаю встретиться на следующей неделе, – радостно проговорил Гарри. – Приезжай к нам погостить на каникулы, если тебя не сильно будет смущать шум и гам, который устраивают мальчишки.

Люциус с Кристи остановились и направились в другую часть зала.

– Я приеду, – Гермиона взволнованно посмотрела Гарри в глаза. – Обязательно. Это будет чудесно!

Вернувшись к друзьям Гермиона, заметно нервничала.

– Что-то случилось? – вполголоса поинтересовался Джастин.

– Я просто немного устала, – ответила Гермиона. – Хочу выйти подышать.

Через несколько минут они уже стояли в небольшом зимнем саду. Людей здесь сейчас не было, а вот воздуха было куда больше. Гермиона с Джастином присели на каменную скамью под сенью большой африканской пальмы.

– Ты как будто расстроена, – произнёс Джастин.

– Просто голова вдруг закружилась. Так много там людей, – отмахнулась Гермиона.

– Да, ты права. Я вообще не люблю толпу. И все эти любезные разговоры…

Гермиона усмехнулась.

– Я, – Джастин прокашлялся. – Так, кажется, ещё и не сказал тебе сегодня, как ты прекрасно выглядишь. Просто невероятно!

– Спасибо, – кивнула она.

– И я подумал, – продолжил он. – Что сегодня хороший день для того, чтобы признаться тебе кое в чём.

– Джастин! – Гермиона вспыхнула, все её мысли сейчас были поглощены Люциусом и Кристи, и она совсем не была готова слушать его.

– Нет. Позволь мне на этот раз закончить, иначе я боюсь, что…

– Ой, здесь кто-то уже сидит! – раздался визгливый женский голос. Джастин и Гермиона обернулись.

Сердце у Гермионы готово было выскочить из груди – это была Кристи, она повисла у Люциуса на руке и глупо засмеялась. Было видно, что она уже порядком перебрала шампанского. Гермиона машинально поднялась со своего места. Люциус тоже замер. Пару мгновений они пристально смотрели друг на друга, после чего Люциус отвёл взгляд и, пробормотав что-то своей нетрезвой спутнице на ухо, они удалились. Не сказав Джастину ни слова, Гермиона быстрым шагом покинула оранжерею, оставив его в одиночестве и недоумении.

Снова очутившись в бальном зале, Гермиона почувствовала облегчение. Она знала, что поступила с Джастином не хорошо, но совсем не была готова получить сейчас от него признание в любви или предложение начать отношения. Гермиона боялась того, что была готова сказать Джастину «да», а потому совершенно не желала приближать этот страшный момент. Страшный, потому что согласие которое она могла ему дать, было только частью того отчаяния, которое жило в её душе последние месяцы, а сдаваться этому отчаянию вот так просто она совсем не хотела.