Текст книги "Игра в поддавки (СИ)"

Автор книги: QQy

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)

Несмотря на дефицит места, небольшая квартира была чистой и опрятной, но строго функциональной. Единственная комната была почти полностью занята широкой кроватью и письменным столом, заваленным бумагами. Тонкая перегородка отделяла нишу, которую с натяжкой можно было назвать крохотной кухней. Источником света служили два маленьких окна у самого потолка, из которых была видно давно нечищеная улица, и тусклая настольная лампа.

Сбросив с себя теплую одежду, Гермиона повалилась на видавшую виды кровать и уставилась на облупленный потолок. Прикрыв глаза, она на минуту расслабилась, чтобы тихо пожалеть себя и окунуться в невеселые мысли о Гарри.

Яростно помотав головой и отругав себя за минутную слабость, Гермиона вновь взяла себя в руки и села на единственный стул. Ей необходимо было проанализировать состоявшийся разговор, пока детали не исчезли из памяти.

Самое главное – она получила полное подтверждение того, что Дамблдор как-то связан с маглами. Но почему тогда он ведет какую-то свою непонятную игру? Зачем за ним нужно так пристально следить, что в свое время понадобилась даже помощь школьницы?

Больше всего Гермиону пугали не интриги и не заговоры, к этому она уже давно привыкла еще со времен Министерства, больше всего ее настораживала неизвестность. Малфой, Боунс, Волдеморт были опасными и даже грозными и непредсказуемыми противниками, но цели их были очевидны, и от этого было проще понять. В то время как Дамблдор оставался неизвестной величиной, он иногда совершал противоречащие всякому здравому смыслу поступки, которые не укладывались в единую картину. И вот это было по-настоящему страшно. Возможно, чтобы понять его, нужно было копнуть глубже, узнать, как он стал таким, какой он есть, чего добивался и каким был раньше.

В любом случае, пути назад уже не было, оставалось идти только вперед и вперед, даже если каждый следующий шаг, словно по тонкому льду, грозил все большей опасностью. Это значило, что ей нужно организовать еще одну встречу.

========== Глава 13. Вопрос доверия ==========

Гарри вышел на работу на следующий день после разговора с Дамблдором, чтобы хоть чем-то себя занять. Встречаться ни с кем не хотелось, так что он целыми днями разбирался с накопленными за неделю отсутствия бумагами. Оборону своего кабинета он доверил Саманте, которая неплохо справлялась с поставленной задачей, никого к нему не пропуская и фильтруя приходящую корреспонденцию.

Несмотря на почти сверхчеловеческие усилия, бумаг меньше не становилось. Под началом старшего аврора Поттера было семь групп по шесть человек разной степени подготовленности. Крупных операций в последнее время не было, так что в основном доклады содержали информацию о патрулировании общественных мест, иногда упоминались мелкие мошенники или бытовые происшествия. Абсолютно ничего примечательного, только бесконечное количество исписанных чернил и попорченного пергамента. Гарри даже припомнил, что недавно видел данные из отдела статистики ДМП, в котором говорилось об уменьшении количества тяжких и особо тяжких преступлений за последний год. Во многом это было следствием увеличения количества авроров, и хотя стоило бы этому порадоваться, скапливающиеся отчеты не задавливали это желание в зародыше.

Спустя всего три дня такой работы Гарри уже готов лезть на стену и выцарапывать себе глаза, чтобы просто не видеть однообразных выражений своих подчиненных, которые не страдали особой грамотностью. Поняв, что так продолжаться больше не может, он спустился в подвальный тренировочный зал, в котором провел много часов со своим бывшим отрядом. В это время, посреди рабочего дня, тренировок не проводилось, так что зал был полностью в его распоряжении. Тяжело вздохнув, он повесил форменную мантию в раздевалке и приступил к упражнениям.

Гарри начал с небольшой разминки, потом перешел к силовым упражнениям, и, наконец, почувствовал себя в своей стихии. Физическая нагрузка вымела из головы скопившиеся за день мысли и переживания, а немного подзабытая приятная боль в мышцах заставила появляться на лице улыбку. Удовлетворившись своим состоянием, он выставил несколько манекенов и приступил к отработке ведения боя. В одиночку это было немного непривычно и даже сложно, но постепенно Гарри втянулся и даже так увлекся, что не заметил появление в зале мадам Боунс.

Когда он, потный и уставший, прервался, чтобы сменить изрядно потрепанные манекены, мадам Боунс негромко окликнула его, привлекая к себе внимание:

– Здравствуйте, Гарри. Вижу, вы не теряете форму, весьма похвально.

Гарри хмуро посмотрел на нее и сделал большой глоток воды из припасенной бутылки. Своего начальника последние три дня он игнорировал так же, как и весь остальной мир, но сейчас, видимо, все-таки придется поговорить.

– Добрый день, мадам Боунс, – не очень доброжелательно поздоровался он.

Мадам Боунс вынула свой вечный монокль и положила в небольшой кармашек на мантии, с усилием потерла переносицу и мягко сказала:

– Вы, конечно, можете обижаться на меня, но, как я вам уже говорила, у меня одной было мало шансов спасти Блэка.

– Сириуса вынудили дать признательные показания, – угрожающе сказал Гарри, посмотрев ей в глаза. – Когда-нибудь я узнаю, кто это сделал, и найду этого человека.

– Надеюсь, вы не будете устраивать самосуд, – строго посмотрела на него Боунс, Гарри в ответ только кивнул, поджав губы.

– Вот только вы повесили на него преступления, которые он не совершал, – угрюмо промолвил он и собрался уходить, давая понять, что разговор окончен.

– Поймите, Гарри, в политике важнее всего извлекать пользу из любой ситуации, – продолжила говорить Боунс, не обращая внимания на его невежливое поведение. – Малфой воспользовался ситуацией и заключил сделку, прямо скажу, весьма выгодную и для нас, и для него. Но это не означает, что или я, или он устроили казнь Блэка. Не думаю, что кто-то вообще выиграл от этой казни слишком много для того, чтобы тратить силы и так сложно ее организовывать. Это, скорее, было стечением объективных обстоятельств, пришедших из прошлого. Ну а теперь появился прецедент.

– Какой еще прецедент?

– Впервые за историю существования Визенгамота чистокровный волшебник приговорен к поцелую дементора не за убийство другого чистокровного. Теперь, например, возможно пересмотреть дело Лестрейнджей, чего так добивается леди Августа.

– И кто же тогда, по-вашему, подставил Сириуса?

– Тот, у кого была возможность. Например, тот, кто знал, где живет Блэк, мог следить за ним и имел достаточно власти, чтобы заставить его сделать признание.

Гарри слегка скривился от такого явного намека на директора Хогвартса и вспомнил недавний разговор. Тогда Дамблдор был с ним предельно искренен, это было невозможно не почувствовать, он действительно сильно переживал за судьбу Сириуса. Боунс же, скорее, искала, на кого можно переложить ответственность, а не пыталась разобраться.

– И зачем это было бы нужно Дамблдору? – прямо спросил он.

– Это могла быть неудачная попытка ослабить и разобщить нас, – спокойно ответила Боунс. – Планы Дамблдора далеко не всегда очевидны, но возможность была только у него.

Гарри скептически хмыкнул и решил не развивать эту тему. Сириус никогда не отличался профессионализмом в конспирации, так что в утверждении Боунс, может, и было рациональное зерно, но оно оставалось весьма спорным.

– В любом случае даже из плохой ситуации нужно уметь извлечь максимальную пользу, – продолжила она, не дождавшись ответа. – Например, теперь, после сделки с Малфоем, у нас стало достаточно ресурсов, чтобы коренным образом изменить подход к обучению и выполняемым задачам.

– Что вы имеете в виду?

– Мы обучаем людей противостоять темным существам и другим волшебникам, но вскоре, возможно, придется не только защищаться, но и нападать. Нам жизненно необходимо подготовить людей и разработать стратегические и тактические планы на любой случай. Вы, как никто другой, способны организовать обучение.

– Почему вы мне настолько доверяете? – осторожно спросил Гарри, специально составив вопрос несколько двусмысленно. Больше всего его сейчас интересовало, почему это предложение не поступило кому-нибудь еще, например, тому же Кингсли.

Мадам Боунс придвинулась к нему, и Гарри показалось, несмотря на его весьма внушительный рост, что она нависает над ним, словно скала. От ее пронизывающего взгляда стало немного неудобно, он почувствовал себя провинившимся школьником в кабинете декана.

– Вы никогда не называли себя человеком Дамблдора, а это сейчас весьма редкое качество в людях, – веско сказала она. – Надеюсь, мы поняли друг друга.

Мадам Боунс развернулась и ушла из тренировочного зала, оставив Гарри наедине со своими мыслями и сомнениями. Погруженный в свои раздумья, он механически направился в душ, переоделся и, не торопясь, пошел к своему кабинету. Вокруг деловито сновали вечно спешащие служащие, не обращая на него почти никакого внимания. «Вы никогда не называли себя человеком Дамблдора», – звучали у него в голове последние слова Боунс, которая ясно показала степень своего доверия к нему. Но главный вопрос в том, кому доверял он сам! Кто говорит правду: Боунс или Дамблдор? Или оба просто стараются перетянуть его на свою сторону, рассказывая сказочки. И что им вдруг от него понадобилось? Что-то подсказывало Гарри, что дело здесь было не в пресловутом законе об оборотнях и даже не в финансировании аврората.

Очень хотелось поговорить с кем-нибудь, высказать вслух свои мысли, от этого точно стало бы легче. Он мог пойти к Кингсли или Муди, но, может, кто-то из них работает на Дамблдора? К тому же Бруствер почти не отходил от Сириуса, пока он был в камере. Кингсли как раз и может быть тем, кто заставил Сириуса написать признания, но по чьей указке? Дамблдор или Боунс? Гарри даже припомнил, что Малфой в первый свой визит советовал присмотреться к Кингсли. Он снял очки и с силой надавил на глаза так, что начал видеть цветные круги. Пора было завязывать накручивать себя, эта паранойя никуда его не приведет, а то уже получается какая-то теория заговоров. Может, все гораздо проще, как Гарри и думал с самого начала, и Малфой просто неудачно прикрыл свои делишки Сириусом, и никто не стал возражать?

Голова пухла, а вопросы крутились уже по третьему кругу. Сейчас бы точно не помешал бы дельный совет от Гермионы, но ее не было. От этой мысли настроение Гарри совсем испортилось, и он поплелся дальше. В конце концов, он получил задание, нужно было переработать учебные планы или составить новые, а потом согласовать их с Боунс и начать внедрять. Работы был непочатый край.

Следующие два дня Гарри усиленно корпел над материалами, которые ему после того разговора передала Боунс. Это были разработки по физическим упражнениям с большой выкладкой, обучению обращения с оружием и тактике ведения боя. Откуда все это достала Боунс, Гарри не интересовался. Он усиленно пытался привести разрозненные записи в единую систему, учитывая специфику личного состава и деления на уже имеющиеся группы по шесть человек. С некоторой гордостью Гарри отмечал, что у него даже получается.

Она появилась в середине дня. Просто вошла к нему в кабинет, когда он в который раз перечерчивал схему нападения на пересеченной местности, стараясь не бросать мучительно тоскливых взглядов на все увеличивающуюся стопку бессмысленных отчетов. Гарри уже хотел выставить незваного посетителя вон, но, увидев ее, так ничего и не смог из себя выдавить. Гермиона улыбнулась ему так, будто и не было никогда ссоры, и закрыла дверь в приемную, где Саманта провожала ее удивленным и недоуменным взглядом.

– Привет! Вот, зашла проверить, как ты тут. Еще не потонул в этих бумагах? – жизнерадостно поздоровалась она.

– И тебе тоже здравствуй, – нахмурившись, сказал Гарри деревянным голосом. – У меня все хорошо, а ты как?

Гермиона, будто не замечая его состояния, села в кресло для посетителей и закинула ногу на ногу.

– О, у меня все замечательно. Мы так давно никуда не выбирались, нужно непременно куда-нибудь сходить вместе. Может, на каток? Погода сейчас самая подходящая.

Гермиона кинула взгляд на зачарованное окно, за которым была видна летняя лесная поляна, залитая ярким солнечным светом, и беззаботно улыбнулась. Гарри внимательно смотрел на нее и не понимал, чего же она добивается этим спектаклем. Подыгрывать ей не было никакого желания, так что он просто пожал плечами и хотел попросить ее уйти, но она не дала ему вставить и слова.

– Хотя, ты сейчас, наверное, очень занят. Слышала, у вас начата очередная реструктуризация департамента. Может, тогда на следующей неделе?

Гермиона огляделась вокруг, будто ища подтверждение своим словам, и легким движением бросила ему на стол записку. Гарри опустил глаза и прочитал: «Сегодня, 6:30 вечера, Грин парк, центр зала. Очень важно». Когда Гермиона писала записку, она, видимо, сильно торопилась или нервничала: всегда аккуратный почерк пестрел неровными буквами, а слово «очень» было дважды подчеркнуто дважды неровными линиями. Гарри протянул руку, но кусок пергамента почернел и рассыпался в пыль, едва он к нему прикоснулся.

Гарри тяжело вздохнул и посмотрел на Гермиону. Хотя она и пыталась выглядеть расслабленно, он легко заметил напряжение в ее позе и поведении: нервное постукивание пальцем по подлокотнику, чрезмерно резкая улыбка, подправленные косметикой едва заметные мешки под глазами. Все это сказало Гарри даже больше, чем записка.

– Хорошо, почему бы и нет, будет весело, – протянул он, Гермиона облегченно вздохнула и подскочила.

– Тогда увидимся на следующей неделе, – она слегка сжала его руку и выбежала за дверь.

Весь оставшийся день Гарри не мог ни на чем сосредоточиться, но оставался у себя в кабинете, стараясь вникнуть в суть каких-то бумаг. Предосторожности Гермионы захватили и его, поэтому привлекать внимание ему казалось неправильным.

– Ровно в шесть он с облегчением прошел в атриум и аппарировал в центр Лондона. Он не часто здесь бывал и не знал всех точек для аппарации, так что пришлось проехать несколько станций в переполненном в вечерний час пик поезде. Выйдя на узкую платформу, Гарри спокойно прислонился к стене, хмуро разглядывая проходящие мимо потоки людей.

Грин парк располагался в некотором отдалении от центра, но пересечение трех линий подземки делало станцию многолюдной. Гарри даже начал сомневаться, что Гермиона сможет его найти в толпе. Однако ровно в половине седьмого она, сосредоточенная и серьезная, появилась рядом с ним будто из ниоткуда.

– Ты хотела поговорить? – после нескольких секунд молчания спросил Гарри.

– Нет… То есть да, конечно, – Гермиона нервно закусила губу, не зная куда деть руки. – Мы обязательно поговорим, но позже. Сейчас нам надо идти.

– Куда и зачем? – Гарри абсолютно не понравились ее нервозность, короткие рваные фразы, бегающий взгляд, будто она кого-то искала в толпе.

Гермиона глубоко вздохнула, взяла его за руку и посмотрела в глаза.

– Мне нужно, чтобы ты не задавал сейчас никаких вопросов, – твердо сказал она. – Просто доверься мне, не могу передать словами, насколько это важно.

Гарри почувствовал, что от его решения сейчас зависит очень многое; что-то большое, почти неподъемное навалилось на него. Неужели его судьба решится здесь? В чреве шумной и неприятной магловской подземки? Гарри вспомнил все, о чем успел подумать за последние почти две недели: о ее предательстве, о возможных причинах, о том, кому вообще он мог доверять.

– Если… – голос Гермионы дрогнул, но она продолжила. – Если мы… я для тебя что-то еще значу, то, пожалуйста, поверь мне. Обещаю, что все, абсолютно все тебе объясню и отвечу на любые твои вопросы.

Печаль и просьба с затаенным страхом в ее глазах были невыносимы, Гарри сжал ее руку и скупо кивнул.

Гермиона огляделась вокруг еще раз и потащила его за собой. Они сделали переход, проехали несколько станций, перешли снова, затем сели на поезд, следующий на север Лондона. Постепенно людей в вагоне становилось все меньше, наконец, они вышли на одной из конечных станций на серую в наступающих сумерках улицу. Немного отойдя от входа в метро, Гермиона затащила Гарри в почти неосвещенный задний двор какого-то дома и еле слышно прошептала:

– Три аппарации, следуй за мной.

Пространство вокруг сжалось и завертелось, голова закружилась, к горлу подступила тошнота, как это бывает при нескольких почти одновременных перемещениях. Когда все успокоилось, Гарри увидел, что они оказались на неширокой пустынной улице, застроенной однотипными двух или трехэтажными домами из красного кирпича. В окнах большинства из них не горел свет, дома вообще казались нежилыми.

– Мы на окраине Ливерпуля, – пояснила Гермиона. – Этот район постепенно расселяют под снос, скоро здесь будет новая дорога.

Гарри молча кивнул, задумавшись, зачем они здесь оказались. Гермиона бросила взгляд на наручные часы, кивнула своим мыслям и уверенно пошла к одному из домов, у которого все окна были заколочены досками. Гарри оставалось только направиться за ней.

Они вошли в гостиную, освещенную только огнем камина, невидимым с улице. В глубоком кресле сидел скрытый тенями мужчина. Он встал, и пламя осветило его бледное лицо с тонкими аристократическими чертами и высокими скулами. Его голубые холодные глаза показались Гарри смутно знакомыми, хотя он был уверен, что никогда не видел его раньше. Красиво уложенные короткие седые волосы указывали на весьма преклонный возраст мужчины.

Гермиона цепко осмотрела его и сухо произнесла:

– Позволь тебе представить, Гарри. Томас Марволо Риддл.

========== Глава 14. Игры власти ==========

Гарри одним плавным движением вытащил палочку, сделал шаг, перекрывая угол атаки на Гермиону, и начал создавать магический щит.

– Не утруждайтесь, мистер Поттер, – усмехнулся Риддл. – В этом гостеприимном доме действуют только стационарные чары, ваша пассия позаботилась об этом. К тому же я не собираюсь на вас нападать.

Гарри только хмыкнул, но палочку не опустил. Он внимательно осмотрел комнату, постепенно смещаясь к выходу и тесня собой Гермиону.

– Зачем ты здесь? – резко спросил он.

– Чтобы поговорить, – спокойно ответил Темный лорд и язвительно добавил: – Твоя подруга тебе не сказала? У вас очень занимательные отношения, как я посмотрю. Присядем?

– Мне не о чем с тобой говорить, – выплюнул Гарри, не сводя глаз с расслабленных рук Риддла.

– О, уверяю тебя, Поттер, нам есть, что обсудить, и это выгодно тебе даже больше, чем мне.

Риддл иронично усмехнулся и удобно расположился в кресле, закинув ногу на ногу.

– Гарри, выслушай его, это необходимо.

Гарри почувствовал, как его плечо сжимает рука Гермионы, и, немного успокоившись, обманчиво расслабленно прислонился к стене, проигнорировав второе кресло. Гермиона встала рядом чуть ближе к выходу и, посмотрев на маленькие наручные часы, сказала:

– У вас еще пятьдесят минут, мистер Риддл.

– Я предполагал, что мы поговорим наедине с мистером Поттером, – Темный лорд прищурился и зло посмотрел на Гермиону.

– Вы попросили меня организовать эту встречу, – холодно ответила она, – и согласились, что она пройдет на моих условиях.

– Мало того, что вы опоздали, так еще и смеете…

– Или Гермиона остается, или мы оба уходим, – твердо прервал Риддла Гарри. – Мы теряем время, о чем ты хотел поговорить, Риддл?

– Хорошо, – Темный лорд последний раз злобно посмотрел на Гермиону и продолжил: – Прежде всего, хочу прояснить некоторые обстоятельства, из-за которых у тебя, Поттер, имеются предубеждения относительно любых моих действий.

– Некоторые обстоятельства? – прорычал Гарри. – Ты убил моих родителей и четырежды покушался на мою жизнь! И это я еще не считаю деятельность твоих прихлебателей! Ты это хочешь «прояснить»?

– Да, именно об этом я и говорю, – с ледяным спокойствием сказал Риддл. – Первое, о твоих родителях. Ты должен понимать, что тогда шла война и необходимо было ее как-то остановить. Единственным выходом, который я видел, было убийство твоей семьи. Вам тогда крупно не повезло, но кровопролитие нужно было остановить. Ничего личного, только необходимость.

– Все для достижения своей цели, даже если для этого потребуется убить годовалого младенца? – спросил Гарри, глядя в глаза Темного лорда.

– Я сделал свой выбор еще в восемьдесят первом, – твердо ответил Риддл, не отводя взгляд. – Я не горжусь своими действиями, но сделал бы это снова, окажись в той же ситуации. Другого пути я просто не видел.

Холодные глаза Темного лорда неотрывно смотрели на Гарри, казалось, будто его взгляд устремлен в самую суть стоящего перед ним человека. От убежденности Риддла в собственной правоте и непоколебимой уверенности в своих решениях, где-то глубоко в душе Гарри зародилась холодная липкая тьма.

– Если ты действительно не хотел войны, то мог просто перестать воевать!

Том Риддл улыбнулся какой-то понимающей, совсем человеческой улыбкой, которую было сложно ожидать от такого, как он.

– Ты наивен, Поттер. Гражданская война самая жестокая, кровавая и грязная из войн. Она никогда не заканчивается капитуляцией или заключением мира. Всегда должен быть победитель и проигравший, и судьба последнего далеко не завидна. Что и подводит нас к основной теме нашего разговора.

Гарри еще несколько секунд сверлил взглядом Риддла, потом скривился и коротко бросил сквозь зубы:

– Слушаю.

– Как я и говорил, у гражданской войны должен быть победитель, но в нашем случае его не было. Война так и не решила противоречий между сторонами и, как известно, закончилась слишком внезапно моим исчезновением. В итоге условные проигравшие остались почти при своих, а условные победители почти ничего не получили. Это и привело нас к настоящему состоянию: мы на пороге новой войны, и в этот раз она не закончится после нескольких сотен убитых и парочки крупных сражений, в этот раз она будет идти до полного уничтожения одной из сторон.

– Это такое предположение или угроза?

– Это констатация факта, – резко ответил Риддл. – Боунс слишком усилила свои позиции, слишком много ресурсов сконцентрировалось в ее руках, чтобы ее можно было игнорировать. Чистокровные вскоре объединят силы и нанесут удар, но тогда уже будет поздно что-либо менять.

– А ты, значит, против такого развития событий? – ядовито протянул Гарри.

– Представь себе, Поттер, против, – огрызнулся Темный лорд. – Поэтому я и нахожусь на тайных переговорах здесь, с тобой, в таких унизительных условиях.

Риддл бросил еще один уничтожающий взгляд на Гермиону, который она проигнорировала, снова посмотрев на часы. Гарри позволил себе немного расслабиться и попробовать взглянуть на происходящее со стороны в свете полученной информации.

Боунс почти настаивает на том, чтобы он вошел в Визенгамот, а впоследствии совсем не против его контактов с чистокровными. Кто-то подставляет Сириуса, все с этого что-то имеют, только Дамблдор, кажется, бездействует и проигрывает. А сейчас Боунс поручает ему, Гарри Поттеру, без году неделю старшему аврору изменение системы обучения в аврорате только потому, что он «никогда не называл себя человеком Дамблдора». А сами эти преобразования, судя по требованиям к новым методикам, полученным лично от нее, больше походили на преобразование аврората из полицейской организации в полноценную армию. Могут ли быть все предыдущие события отвлекающим маневром, и Риддл тоже это понимает?

– Мадам Боунс не будет развязывать войну, она стремится к соблюдению законов, – решил проверить свою догадку Гарри.

– И она, конечно же, никогда не пойдет на компромисс и будет до последнего защищать невиновного, – саркастично усмехнулся Темный лорд и резко продолжил: – Мадам Боунс хочет, прежде всего, иметь сильный аврорат, подчиненный лично ей. А зачем это нужно, можешь додумать и сам.

Гарри еще немного посверлил взглядом своего собеседника и задал тот вопрос, который вертелся на языке:

– Предположим, ты прав, Риддл. Но зачем ей это нужно? В чем суть конфликта?

Темный лорд удовлетворенно улыбнулся и принял более расслабленную позу.

– Ты ведь никогда не задавался вопросом, почему началась та война? За что погибли твои родители? – задал он риторический вопрос, смотря прямо в глаза Гарри. – Так вот, Поттер, сейчас не принято об этом говорить, но до того, как Дамблдор стал директором Хогвартса, все малгорожденные и полукровки, получившие полное магическое образования, в обязательном порядке приносили вассальную клятву какому-либо заинтересованному чистокровному роду. После этого они могли действовать, исходя только из интересов этого рода, но зато это давало им путевку в жизнь, возможность хорошо устроиться и приносить пользу обществу. Самые способные могли занимать высокие посты в правительстве, исторически пост Министра Магии как раз занимал кто-то из маглорожденных или полукровок, принятых в сильнейшие роды. Так, например, твоя многоуважаемая подруга, скорее всего, заинтересовала бы несколько родов, хотя выбор сделали бы за нее.

Гермиона хмыкнула и с презрением посмотрела на Риддла, но Темный лорд предпочел этого не замечать.

– Подожди, что-то не сходится, – нахмурился Гарри. – А если не было, как ты сказал, «заинтересованных родов»?

– Как только становилось понятно, что ребенок магически слаб или не удовлетворяет еще каким-то требованиям, его образование прервалось. Он становился вассалом вассала и выполнял работу, не требующую каких-то особых навыков и знаний, – пожал плечами Риддл. – Тогда маглорожденных в Хогвартсе было гораздо меньше, а полукровкам деваться было особо некуда, поскольку магловское образование подпадало и сейчас подпадает под Статут секретности. Нельзя сказать, что это была справедливая система, но она работала.

– Но ведь я закончил начальную школу, да и Гермиона получила магловское образование, – засомневался Гарри.

– Сейчас за соблюдением Статута следят гораздо менее строго, но тебе все равно не разрешили бы поступить в маггловский колледж или университет. А вот твоя подруга – разговор особый.

Риддл встретился взглядом с Гермионой, но она только демонстративно посмотрела на часы и четко проговорила:

– У вас еще тридцать минут, мистер Риддл.

– Как ты понимаешь, Поттер, я тоже должен был стать вассалом какого-нибудь сильного рода, поскольку мне прочили хорошую карьеру в Министерстве, – не без самодовольства продолжил Риддл. – Однако я стал одним из многих, кто отказался от вассальной клятвы, как только появилась такая возможность. Большое количество магглорожденных и полукровок с замечательным образованием, пусть и без поддержки со стороны родов, вышли из Хогвартса во взрослую жизнь и стали устраиваться, кто как мог. Как магловская, так и магическая Британия восстанавливались после Второй Мировой войны, так что какое-то время всем было не до них. Было, конечно, тяжело, но многие открыли свое дело, что привело к небывалому ранее экономическому росту.

– Пока я не услышал ничего, что могло бы привести к войне, – потерял терпение Гарри, зная, что Риддл может говорить очень долго.

– Тогда слушай внимательней, Поттер, – огрызнулся в ответ Риддл. – Я и так трачу свое время, чтобы просветить тебя.

–Кажется, мы уже определили, что это я тебе нужен, а не наоборот, – холодно сказал Гарри.

– Хватит пререкаться, – остановила их Гермиона. – Мистер Риддл, продолжайте, пожалуйста, время не ждет.

Темный лорд перевел на нее тяжелый взгляд, но спустя несколько секунд продолжил:

– Если бы кое-кто слушал внимательней и показывал признаки наличия высшей нервной деятельности в организме, то понял, что я описываю предпосылки к войне. Экономическое превосходство всегда вызывает желание получить и политическое превосходство. Так и получилось – увеличилось количество свободных от вассальной присяги полукровок и магглорожденных в Министерстве, оно само стало гораздо значительнее влиять на жизнь общества. Дело в том, что Министерство исторически было такой политической песочницей, где сильные рода боролись друг с другом, продвигая своих вассалов, но одновременно с этим оно имело крайне мало политической власти по сравнению с Визенгамотом. Собственно, кризис и перешел в острую фазу, когда Министром магии впервые стал полукровка без вассальной зависимости от какого-либо рода.

Риддл выразительно посмотрел на Гарри, но тот только нахмурился, размышляя. Спустя минуту он задумчиво произнес:

– И сейчас Боунс собирает силы, чтобы окончательно утвердить власть Министерства и оттеснить чистокровные рода.

– И себя, конечно, не забыть, – хмыкнул Риддл. – Она из обедневшего рода, наследственного места в Визенгамоте у нее нет, так что это хороший шанс подняться на пик политической власти. Вот только это понимают и чистокровные, они нанесут первый превентивный удар, чтобы ослабить врага.

– Не они, а вы. Ты же вроде как их контролируешь.

– Ты меня слегка переоцениваешь. Я могу сдерживать сильные рода, но это не может длиться бесконечно. Рано или поздно они сделают свой шаг.

– Хорошо, – тяжело вздохнул Гарри, испытывая некоторое чувство дежавю. – Зачем тебе понадобился я?

Темный лорд чуть заметно улыбнулся, бросив взгляд на спокойно стоящую около Гарри Гермиону.

– Мне нужен человек рядом с Боунс, который сможет ее сдерживать. Если мы аккуратно пройдем по лезвию, то сможем договориться. Младший Малфой должен был тебе рассказать о нашем проекте в первом приближении.

– И все-таки почему именно я? Уверен, можно было бы найти гораздо более приятную персону для переговоров.

– Дело в том, что Боунс мало кому доверяет. Даже после основательной чистки аврората, она не без оснований полагает, что там еще много людей Фаджа, поэтому не приближает к себе большинство старших авроров. Муди же слишком погряз в идеологии, он не стал бы и смотреть на меня, – немного скривился Темный лорд. – Бруствер – целиком и полностью человек Дамблдора, и Боунс просто играет с ним. Остаешься только ты, Поттер. Ты новый человек, в интригах не замечен, до этого спокойно гонял всякую подзаборную шпану, а это может быть очень полезно. Уверен, она уже показала, что прислушивается к тебе.

– Дамблдор будет против, это может создать определенные трудности, – напряженно протянул Гарри.

– Он не хочет войны также сильно, как и мы, – просто ответил Волдеморт. – Так ты согласен на союз?

Гарри уже хотел ответить, но почувствовал, как Гермиона сжимает его руку, и сказал совсем не то, что собирался:

– Я подумаю над твоим предложением, Риддл. Думаю, мы сможем найти, в чем помочь друг другу.

Темный лорд зло посмотрел на Гермиону и, резко кивнув на прощание, быстро вышел из комнаты. Девушка еще несколько минут напряженно прислушивалась к чему-то, а потом явственно расслабилась.