Текст книги "Игра в поддавки (СИ)"

Автор книги: QQy

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)

чего Гарри слегка передернуло. – Ты лучше скажи, что у вас произошло?

– А вам какое дело? – упрямо нахмурился Гарри.

– Раз спрашиваю, значит, надо.

– Сдала она меня Дамблдору со всеми потрохами. Понятно? И про Сириуса давно уже знала, да и вообще все вокруг знали, один я дурак дураком.

– А своими мозгами пораскинуть не для нас? А, Поттер? – проскрипел в ответ Муди. – Я тебе сразу сказал, что живешь ты теперь в гадюшнике, и каждый твой неаккуратный шаг – дополнительная порция яда.

Муди взял сковородку с недоеденной яичницей, подозрительно ее понюхал и отвращением бросил обратно на стол.

– Но Гермиона…

– А чем она хуже остальных? Ты лучше подумай, чего она хотела добиться своими действиями, что получилось, а что нет.

– Да откуда мне знать, чего она хотела, когда к Дамблдору бегала!

– Альбус – человек сложный и могущественный, но справедливый, – тяжело вздохнул старый аврор. – Только справедливость у него своя, а несет он ее иногда в мир катком, не обращая внимания на всех вокруг. Да и видит он больше нас с тобой. А когда ему что-то нужно, ему почти невозможно отказать.

– Вы хотите сказать, что Гермиона пошла на сделку с Дамблдором? Но зачем ей это?

– Это уж ты мне скажи, мне-то откуда знать?

– Хорошо, положим, это так. Но почему она даже не попробовала помочь Сириусу?

– Как будто она могла что-то сделать, – ухмыльнулся Муди.

– Зачем вы вообще мне все это говорите? Почему защищаете Гермиону? Какое вам до этого всего дело? – Гарри зажмурился из-за того, что у него резко разболелась голова.

– Потому что я был когда-то таким же сопляком, как ты, парень. Я тоже когда-то думал, что добро должно быть с кулаками, что достаточно врезать по паре наглых рож, и все сразу станет хорошо. Но знаешь, Поттер, на самом деле все совсем не так. Нельзя остаться чистым, пока копаешься в дерьме, разве что быть таким, как Дамблдор. И чем быстрее ты осознаешь, что главное не мотивы и даже не поступки, а верность и преданность, возможность доверять, тебе будет легче.

Муди надолго приложился к своей фляге, сделав несколько глотков. Гарри смотрел на его руки, покрытые шрамами, на обезображенное лицо и не мог отвести взгляд. От души приложившись к бутылке, Гарри слегка поморщился и прервал затянувшееся молчание:

– Сириуса уже не вернуть, все кончено. Вы предлагаете просто забыть об этом?

– Я предлагаю тебе перестать распускать сопли, взять себя в руки и вернуться к работе. Ты уже больше недели пропадаешь. Амелия, конечно, понимающая женщина, но и у ее терпения есть предел.

От такого заявления Гарри даже поперхнулся.

– Я больше не буду работать с Боунс! Она использовала меня и подставила Сириуса.

– Спустись с небес, Поттер! – проорал Муди, выпучив глаза. – Если тебя кто-то использует, то виноват прежде всего ты сам, раз позволяешь это. Никто не подряжался нянчиться с тобой, так что думай как-нибудь сам!

Аврор немного успокоился, смерил Гарри тяжелым взглядом и уже спокойно сказал:

– А насчет твоего Блэка. Он, кажется, всем и каждому умудрился наступить на больную мозоль, так что шансов у него практически не было изначально. Амелия просто воспользовалась ситуацией с пользой для себя и департамента, глупо ее упрекать в этом.

– Да тут, похоже, все такие белые и пушистые, что прям в дрожь бросает. Тем не менее кто-то убил невинного человека и прикрылся законом!

– Поттер, ты не девица, чтобы тебя уговаривать, – вспылил Муди. – Лучше пораскинь мозгами, кому и что выгодно в этой ситуации. И мой тебе совет: не думай о людях хуже, чем они есть. И Боунс, и твоя Грейнджер, и Дамблдор, и даже Малфой – прагматики, но совсем не чудовища. Никто даже не почешется, если не будет с этого что-то иметь.

Муди встал, негромко выругавшись, направился к выходу, на ходу в очередной раз прикладываясь к фляжке. Уже около двери он обернулся и сказал на прощанье:

– И еще, Поттер, приберись тут, а то на тебя смотреть тошно. Не аврор, а размазня какая-то.

Услышав, как хлопнула дверь, Гарри бессильно уронил голову на стол. Просидев в таком положении около минуты, он резко поднялся, пошел в ванную и сунул голову под струю обжигающе холодной воды.

Стало немного полегче, но в голову лезли какие-то совсем не связные мысли. Его немного пошатывало, так что, с некоторым трудом пробравшись в комнату, он, не раздеваясь, рухнул на кровать и провалился в теплую кружащуюся темноту, полную ярких сюрреалистических вспышек.

Пробуждение было не из приятных. В глаза будто насыпали песка, голову будто зажали в тиски, а спина ныла после долгого пребывания в неудобном положении. С отвращением скинув с себя пропахшую потом и алкоголем одежду, Гарри поплелся в душ.

Спустя полчаса он наконец почувствовал себя человеком и брезгливо осмотрел последствия своего недельного самоуничижения. Вообще Гарри никогда не страдал особой страстью к чистоте: сказалось продолжительное общение с нелюбимой, чрезмерно правильной и почти стерильной тетей Петуньей, но он всегда считал себя, если не аккуратным, то чистоплотным. Сейчас же комната и кухня имели такой вид, будто только что прошел небольшой ураган.

Тяжело вздохнув, Гарри приступил к уборке. Можно было, конечно, все сделать магией, но хотелось простых и понятных физических действий, чтобы привести мысли в порядок. Перейдя к завалам грязной посуды, Гарри все-таки позволил своим мыслям вернуться к причинам своего плачевного состояния.

Во всем происходящем было слишком много непонятного и слишком мало логичного. Все, абсолютно все врали ему! Зачем кому-то было подставлять Сириуса? Нет, не так. Кто и какую выгоду получил от того, что его скормили дементорам?

С одной стороны, Малфой и компания смогли списать свои старые грешки, которых, скорее всего, было достаточно. К тому же у них получилось пойти на контакт с Боунс – теперь они, видимо, смогут протолкнуть свои экономические реформы. Но зачем все делать так сложно? Чтобы окончательно вывести из игры тихо живущего на Гриммо Сириуса, например, ради денег? Бред —наследником Блэков уже лет десять был сам Гарри, да и не было в сейфах некогда состоятельного и одиозного семейства каких-то особых богатств: почти все было потрачено на прошлую войну или реквизировано в пользу Министерства после победы. Да и зачем вообще Малфой притащился тем злополучным вечером? Действительно не знал, как отреагирует Гарри на казнь Сириуса, или просто прикрывал неуклюжий маневр своего папаши?

С другой стороны, мадам Боунс могла просто воспользоваться подвернувшейся возможностью, как и сказал Муди, или сама подставила Сириуса, чтобы выбить более хорошие условия предстоящей сделки. Гарри вдруг понял, что даже не подозревает, на что способна директор ДМП. У нее всегда была репутация суровой женщины, которая четко следует букве и духу закона, отстаивая свои принципы в любой ситуации. Мадам Боунс уважали, считались с ее мнением, но на практике все оказалось несколько сложнее. В этот раз ее вынудили пойти на сделку с Малфоями именно таким способом, или она сама сконструировала ситуацию в свою пользу?

Вопросы без ответов и ощущение какой-то более сложной игры – вот что оставалось в сухом остатке. А еще был Дамблдор, который со всем его влиянием и могуществом никак не смог или не захотел помочь Сириусу. Почему он, например, не отложил заседание, придравшись к какой-нибудь формальности? Тогда было бы больше времени на подготовку, можно было бы сделать хоть что-то. Получается, либо директору Хогвартса также был выгоден приговор по какой-то пока неясной причине, либо он ничего не смог противопоставить объединенным силам Малфоя и Боунс. Монументальная фигура Дамблдора казалась Гарри непоколебимой и непотопляемой с самого детства. Он не помнил, чтобы директору что-либо не удавалось, пусть и приходилось признавать, что Дамблдор всего лишь человек и не всесилен. Может, это и есть предел, и старик просто теряет хватку?

А возможно, все гораздо проще, и, сбежав из Азкабана, Сириус уже был обречен. Всем заинтересованным лицам было выгодно его осудить и никому – видеть живым, как и говорила она. Гарри даже мысленно не мог заставить себя произнести ее имя. Воспоминания о том, как она разворачивается и, не говоря ни слова, уходит, до сих пор отзывались какой-то ноющей болью, будто кто-то вскрывал едва зажившую рану.

Домыв посуду, Гарри взлохматил волосы; тяжкое чувство вины навалилось на него снова. Может, если бы он не влез в этот гадюшник, Сириус остался бы жив. Хотелось сломать что-нибудь ценное или побиться головой о стену от бессильной злобы.

За окном только начинало вечереть, и Гарри понял, что не может больше сидеть в четырех стенах. Наспех закутавшись в теплое пальто, он аппарировал. Было только одно место на свете, способное принести ему успокоение.

Зимний вечер встретил его тяжелыми серыми тучами, пронизывающим ветром и опьяняющей свежестью воздуха. Не обращая ни на что внимания, Гарри направился к своей цели – старому двухэтажному дому, будто наспех сколоченному из прогнивших досок. Дверь открылась с таким скрипом, что, казалось, его можно было услышать на другом конце Британии, но Гарри уже нырнул в почти незаметный подземный ход. Длинный темный земляной туннель, толстые белые корни, так и норовящие зацепить за рукав, застоявшийся, затхлый воздух. Еще немного – и Гарри вылез на широкую, покрытую снегом поляну, с удовольствием оглядев величественный замок.

Счастливо улыбнувшись, Гарри пошел по направлению к Черному озеру. Обогнув его, он устроился на поляне спиной к Запретному лесу так, чтобы его было сложно заметить из замка. Перед ним простиралась зеркальная гладь воды, в которой отражались причудливые фигуры облаков, едва просвечиваемые лучами заходящего солнца. Дальше, за едва начавшим покрываться льдом озером, виднелись величественные горы, закрывающие долину Хогвартса от сильных северных ветров.

– Добрый вечер, мой мальчик, – послышался сзади знакомый голос. – Ты позволишь к тебе присоединиться?

Гарри перевел взгляд на Дамблдора, весь его недавний запал куда-то исчез, и он только неопределенно повел плечами. Дамблдор, видимо, приняв это за знак согласия, наколдовал себе удобное мягкое кресло и опустился в него.

– Многие мои ученики возвращаются в Хогвартс, – спустя несколько минут молчания произнес директор. – Мне бы хотелось думать, что это место дает им поддержку в трудные минуты жизни.

– Зачем вы пришли, профессор? – повернувшись к нему, спросил Гарри.

– Я узнал, что на территории школы посторонний, и должен был проверить, кто это.

– Безопасность учеников, – протянул Гарри и неожиданно для себя спросил: – А как же то, что произошло на моем первом курсе?

– Что ты имеешь ввиду, Гарри?

– Как так получилось, что по школе целый год разгуливал сильнейший темный маг столетия, пусть и сильно ослабленный. А артефакт, за которым он охотился, защищала полоса препятствий, которую смогли пройти три первокурсника?

– Мне кажется, ты ошибаешься, – задумчиво протянул Дамблдор. – Том никогда не был сильнейшим темным магом. Скорее можно сказать, что он входит в десятку.

– Не увиливайте от ответа, Дамблдор, – резко сказал Гарри.

Дамблдор как-то печально улыбнулся и, немного помолчав, ответил:

– Тебя, конечно, интересует, знал ли я, что Том находится на территории школы. Да, знал. И сделал все возможное, чтобы контролировать его. Уверяю тебя, ученики были в полной безопасности. Еще, наверняка, ты хочешь узнать, как так получилось, что защищать философский камень пришлось тебе с друзьями.

Дамблдор ненадолго замолчал, с тоской глядя на легкую рябь на поверхности озера. Дождавшись подтверждающего кивка от Гарри, он продолжил:

– Тогда я был вынужден учитывать вероятность того, что тебе придется столкнуться с Томом один на один. Ты должен был быть готов к этому, и я направлял тебя так, как считал нужным. Было ли это жестоко? Да, возможно. Но было ли это необходимо? Тоже да. Ты блестяще справился с этой задачей и заставил меня гордиться собой. Если бы что-то пошло не так, я бы, конечно, вмешался, но этого, к счастью, не потребовалось. Да и Том после того случая стал действовать куда разумнее.

– Почему же вы не победили его сами, когда была такая возможность?

– Потому, Гарри, что легко победить человека, но не его идею, – сказал Дамблдор, сверкнув очками-половинками.

– Ладно, – Гарри не собирался сейчас дотошно разбираться в хитросплетениях логики директора. – Вы сказали, что ученики были в безопасности, но как же тогда тролль?

Дамблдор помрачнел, достал из складок мантии платок и стал тщательно протирать очки. Сейчас он казался удивительно старым и слабым.

– Это была самая большая ошибка на посту директора Хогвартса, – серьезно проговорил Дамблдор, глядя Гарри в глаза. – Но ты не дал произойти непоправимому, и за это я всегда буду тебе признателен.

– Тогда мы с Роном спасли ее, – Гарри плотно сжал губы и отвернулся от директора. Это было совсем не то, о чем он хотел сейчас поговорить.

Он молчал несколько минут, а Дамблдор не прерывал его размышлений, наблюдал за тем, как Гарри сжимает и разжимает кулаки. Наконец Гарри сказал:

– Тогда как насчет василиска? Тоже скажете, что испытывали меня, пока маглорожденные лежали в больничном крыле?

– Нет, – спокойно ответил Дамблдор, – больше я тебя не испытывал. Думаю, ты помнишь, как я сказал тогда в больничной палате, что вопрос не в том, кто, а в том, как.

Гарри вспомнил тихую ночь, длинные тени на стенах палаты, не дающую уснуть боль в руке от растущих костей и липкий тягучий страх, когда в палату внесли тело Колина Криви.

– Я, конечно, знал, где вход в Тайную комнату, не вы одни догадались поговорить с бедной Миртл, – хитро усмехнулся директор. – Однако для меня она оставалась запечатанной. За весь год я так и не смог понять, как Тому вновь удалось выпустить василиска, пока ты не принес мне остатки дневника. Единственное, что я мог сделать, – обезопасить своих учеников от смертельной опасности, что и было сделано.

– С помощью привидений и зеркал? – хмыкнул Гарри. – Нужно было эвакуировать школу!

– Это было невозможно по многим причинам, – грустно сказал Дамблдор. – Одна из них – мы бы так и не узнали, как Том смог открыть Тайную комнату и обошел защиту замка. В конце концов, эти знания были жизненно необходимо.

Они еще немного помолчали, Гарри почувствовал, что согревающее заклинание перестает действовать, но обновлять его не хотелось. На этот раз первым заговорил Дамблдор:

– Вот мы и подобрались к тому, что тебя по-настоящему беспокоит. Почему я позволил спасти Сириуса тогда, а точнее, почему не сделал этого сейчас.

Гарри не смотрел на директора и только хмыкнул что-то утвердительное.

– Ответ очень прост, – Дамблдор подождал, пока Гарри повернется к нему, и посмотрел ему в глаза. – Сириус сам этого не захотел. Он подписал признательные показания по всем пунктам, после этого ничего было сделать нельзя.

Гарри удивленно уставился на директора Хогвартса. Все мысли вдруг куда-то исчезли, оставив только недоумение.

– Но зачем он это сделал? Мы же говорили с ним, я пообещал, что вытащу его… – недоуменно произнес Гарри.

– Из нашего с ним недолгого разговора я понял, что его кто-то шантажировал.

– Но чем можно было так запугать Сириуса, что он согласился на поцелуй дементора? – нахмурился Гарри.

– Сириус любил тебя, – во взгляде Дамблдора явственно читались сочувствие и печаль, – и, я уверен, не хотел, чтобы ты повторил его судьбу. Я всегда говорил, что любовь – великая сила, но иногда она заставляет людей идти на отчаянные поступки.

– Вы хотите сказать, что он хотел защитить меня? – прорычал Гарри и вкрадчиво спросил. – Кто это сделал?

– Хотел бы я знать, хотел бы я знать, – тихо произнес Дамблдор, неестественно выпрямившись и сжав подлокотники наколдованного кресла.

Гарри снова отвернулся к Озеру, подумав, что директор переживает потерю верного соратника не меньше его самого, но в отличие от него может держать себя в руках. Гарри почувствовал омерзение к тому, каким он стал, но в груди все еще была бездонная дыра, образовавшаяся там, как только он узнал о казни, она затягивала в себя все его существо. Гарри мог только сидеть и невидяще смотреть вперед. В воздухе повис еще один вопрос. Он не хотел произносить его вслух – и так знал, что все это началось из-за того, что он посчитал себя самым умным и полез в политику по чужой указке. Погиб Сириус, ушла Гермиона, вся его жизни медленно, но уверенно разрушалась.

Гарри в отчаянье уронил голову на сложенные руки. Хотелось бессильно орать во все горло или забиться в какой-нибудь темный угол и просидеть там до конца жизни. Он поднял голову, подставляя лицо под порывы холодного ветра, жалящего щеки маленькими кристалликами льда. Надо было как-то жить дальше, несмотря ни на что.

– Спасибо, что сказали мне, профессор, – тихо произнес Гарри, не оборачиваясь. – Мне нужно было это знать.

Дамблдор, внимательно следивший за ним, ничего не ответил и только кивнул. Их окутала тишина, прерываемая только далеким треском и скрипом деревьев.

– Позволь дать тебе совет умудренного опытом старика, – проговорил Дамблдор и, не дождавшись реакции от Гарри, продолжил:– Очень редко так случается в жизни, что люди могут доверять друг другу настолько, чтобы сказать неприятную правду, глядя прямо в глаза. У меня когда-то был такой человек, но я потерял его. Не повторяй моей ошибки, пока еще можно все исправить.

Гарри ничего не ответил, только сидел и смотрел на появляющиеся прогалины в облаках, через которые сверкали далекие звезды. По Озеру прошла сильная рябь от усиливающегося ветра, искажающая отражение неба, гор, леса и древнего замка.

========== Глава 12. Шаги по тонкому льду ==========

Морозная свежесть только что начавшегося дня и яркое солнце, редкое для этого времени года, никак не улучшали настроения Гермионы. Она ехала в переполненном вагоне лондонской подземки и очень остро чувствовала собственные уязвимость и одиночество. Люди, толкущиеся рядом бесформенной толпой, были от нее бесконечно далеки, неспособные разрушить ее мрачную решимость.

Выйдя из поезда на одной из центральных станций, она попыталась смешаться с людским потоком и сделала несколько пересадок. Гермиона была уверена, что за ней следят, по-другому быть просто не могло. Несколько раз она даже замечала подозрительных типов. Уйти от них вряд ли удастся, но попытаться все же стоило.

Эта уверенность еще больше укрепилась, когда она вышла на поверхность в не самом дорогом районе Лондона, где чаще всего жили клерки низшего звена и студенты. Широкую прямую улицу пересекали несколько более узких под ровными прямыми углами. Весь район был застроен однотипными уютными двухэтажными домами с узкими фасадами. Гермиона на мгновение представила, как они с Гарри могли бы жить в таком доме и не участвовать во всех этих политических игрищах. В уголках глаз предательски защипало, но она, сжав губы, сосредоточилась на предстоящей встрече, откинув ненужные мысли и эмоции.

Почти на каждом окне виднелись кадки с цветами, а аккуратные небольшие дворики были огорожены изысканными заборами и изгородями. Большинство домов, судя по всему, были пусты: все жильцы либо на работе, либо на учебе. Около одной из дверей стоял молодой человек, затягиваясь сигаретой, и рассеянно смотрел по сторонам. Из дома напротив была слышна приглушенная музыка и веселые выкрики; было сложно определить, вечеринка только началась или еще не закончилась. На полуприкрытую дверь этого дома с осуждением поглядывала пожилая дама, выгуливающая небольшую собачку.

Гермиона прошла мимо, старательно не обращая внимания на пристальный взгляд дамы с собачкой, и подошла к одному из домов. Явка не была раскрыта, так что она успокоилась и взяла себя в руки. Без стука открыв зеленую лакированную дверь, Гермиона вошла внутрь. В доме было чисто и опрятно, но создавалось впечатление, что жильцы куда-то уехали, предоставив следить за домом экономке. Все вещи были расставлены неуловимо неправильно, нигде не было никаких фотографий или милых мелочей, создающих домашний уют. Гермиона знала, что в этом доме вообще никто никогда по-настоящему не жил.

Она сняла неприметную куртку, которую выбрала для сегодняшнего визита, и прошла в светлую гостиную. Там находились два человека: женщина лет тридцати в простых джинсах и потертом свитере и мужчина средних лет в дорогом костюме. Женщину Гермиона знала как мисс Эйдриан, хотя и не сомневалась, что это был псевдоним. Она была ее контактом при передаче особо ценной информации и в экстренных случаях. А вот мужчину Гермиона видела впервые, что было хорошим знаком: ее случаем заинтересовался кто-то более высокого ранга, кто мог принять решение. Он не сводил с нее тяжелый взгляд колючих серых глаз и не произнес ни слова, пока Гермиона обменивалась приветствиями с Эйдриан и не устроилась на стуле с высокой спинкой.

– Доброе утро, – доброжелательно улыбнувшись, начал мужчина. – Рад наконец увидеть вас вживую.

– Вы наблюдали за мной?

– Я читал ваше дело, весьма увлекательное занятие, – слегка усмехнулся мужчина, не отводя взгляда от ее лица и почти не моргая, что показалось Гермионе довольно жутким. – Подруга знаменитого Гарри Поттера, знакома с самим Альбусом Дамблдором, имеет контакты в высших кругах магического общества. Аналитический склад ума, гибкие моральные качества, целеустремленность и нацеленность на результат. Весьма впечатляюще.

– За мной следили, – перевела тему Гермиона, слушать дифирамбы в свою сторону от этого человека ей совершенно не хотелось.

– Вижу, вы не растеряли полученных навыков за последнюю пару лет бездействия, – удовлетворенно сказал он.

– Такое не забывается, – скривилась Гермиона. – Ваше обучение меняет мышление.

Она вспомнила, как, окончив Хогвартс, наивная и амбициозная, думала, что теперь сама будет определять свою судьбу. Вот только жизнь, как всегда, расставила все на свои места: все уже было решено за нее. Никто не собирался просто так отказываться от ценного информатора, каковым, как на тот момент Гермиона уже готова была признать, она и являлась. Мелкая должность в Министерстве и дополнительные курсы «повышения квалификации» от спецслужб стали ее добровольно-принудительными обязанностями.

– О чем вы хотели поговорить? Вы так упорно просили о личном контакте в своих последних донесениях.

Мужчина перестал казаться доброжелательным и перешел на холодный деловой тон. Гермиона собралась с мыслями, глубоко вздохнула и нырнула в омут с головой.

– Мне необходима ваша помощь, ситуация выходит из-под контроля.

– О, вы готовы снова послужить на благо Родины? Славно, славно, – протянул собеседник.

– Оставьте вашу патетику, – резко бросила Гермиона. – Мы оба знаем, как в действительности обстоят дела.

Гермиона тогда действительно прониклась таким сложным и опасным, но благородным и романтичным делом, как служение своей стране. Она ощущала себя героем шпионского романа, закинутого в стан врага, чтобы сделать мир лучше и справедливей. Но уже через пару месяцев реальность снова сыграла с ней злую шутку: Гермиона узнала, что от нее может потребоваться для достижения цели. Это противоречило всем ее искренним чисто гриффиндорским убеждениям, стойким принципам, просто воспитанию и не имело ничего общего с тем, что описывалось в приключенческих книгах.

Она попробовала отказаться… и получила длинный список собственных прегрешений перед законом и двусмысленный, но абсолютно понятный намек на угрозу родителям и Гарри, с которым она только хотела начать жить вместе. Тогда Гермиона не позволила себе отчаяться и, наступив на горло собственной совести, начала планомерно двигаться к поставленной цели – избавиться от обременительного внимания Родины, старательно не влезая в самые грязные дела.

– Я хочу сделку, – твердо заявила она. – Вы должны пообещать личную неприкосновенность и безопасность для меня и Гарри.

– Вы много просите, – холодно сказал ее собеседник. – Но что вы можете предложить взамен? Вы даже не закончили обучения и два года как вышли из игры, к тому же нам известны ваши слабые стороны.

– Если бы все было так, то мы бы здесь не сидели, – внешне спокойно заметила Гермиона, хотя и вся сжалась внутри. – Вам нечем на меня давить. Гарри стал слишком заметной фигурой, родители уже полтора года живут в Австралии, а я вполне могу найти и другую работу.

Ее собеседник долго молчал, оценивающе разглядывая ее напряженную позу, и спустя бесконечную долгую, вязкую, как смола, минуту мягко сказал:

– Вы предложили сделку, а значит, у вас есть то, что может нас заинтересовать.

– Информация. Я смогу предоставлять вам информацию о Дамблдоре, он пошел на плотный контакт со мной. Еще я могу оперативно узнавать о действиях Боунс и… и Гарри, – чуть запнувшись на последнем имени, сказала она.

– Заманчиво, но игра не стоит свеч, – слегка улыбнувшись, ответил мужчина. – Вы же не думали, что были единственным информатором во всей магической Британии.

Гермиона злобно скрипнула зубами, подумав о Снейпе, и, хотя все внутри кричало об ошибке, тихо спросила:

– Хорошо, что вы хотите?

– Ваша сеть.

Гермиона почувствовала, как по спине пробежали мурашки. Два слова прозвучали, как приговор. Она знала, что этот вопрос рано или поздно всплывет в разговоре, но надеялась, что этого не произойдет той самой безумной надеждой, на которую рассчитывает человек в безвыходной ситуации.

Все дело было в том, что, работая в Министерстве, для выполнения «поручений и просьб» она создала свою собственную сеть информаторов. Гермиона до сих пор внутренне содрогалась, когда вспоминала, что ей приходилось делать для этого. Иногда все заканчивалось маленькой или крупной рабочей услугой, иногда приходилось использовать уговоры и подкуп, а на кое-кого действовали только угрозы и шантаж. Получившаяся в итоге сеть имела только один огромный недостаток или достоинство, смотря как посмотреть: она была завязана лично на нее. И когда Гермиона убедила кураторов в своей бесполезности, уговорила родителей переехать в Австралию и смогла сменить работу на более спокойную, сеть осталась в законсервированном состоянии. Гермиона еще поддерживала контакт с некоторыми своими знакомыми из Министерства и в глубине души знала, что день, когда сеть останется ее единственным козырем, когда-нибудь настанет.

Гермиона почти минуту сверлила взглядом собеседника, но, не добившись совершенно никакого результата, смирилась с тем, что ей снова придется поуши залезть в ту грязь, из которой с таким трудом удалось выбраться. Что характерно, она снова делала это абсолютно добровольно, но на этот раз хотя бы частично осознавала последствия своего решения.

– Хорошо, у вас будет сеть, – глухо сказала она. – Я буду работать на вас.

– Не на нас, а на свою страну, – поправил ее мужчина. – Я знал, что мы сможем договориться, а теперь расскажите, что вас беспокоит.

Гермиона хотела сказать что-нибудь язвительное, но предпочла зря не испытывать судьбу.

– Дамблдор пока с неизвестными целями сдал Блэка и инициировал его дело.

– Почему вы уверены, что это действительно он?

– Из заинтересованных лиц только у него и у меня была возможность устроить это без заметной подготовки, а я этого не делала, да и незачем мне было сдавать Сириуса властям. К тому же в день, когда стало известно о задержании Сириуса, Дамблдор пригласил меня к себе, подгадал время, чтобы я присутствовала, когда ему сообщат эту новость. Мне кажется, он хотел посмотреть за моей реакцией на новость.

– Вы правы, это весьма вероятно, – задумчиво протянул мужчина. – Продолжайте.

– Боунс немедленно этим воспользовалась, попыталась ослабить позиции Дамблдора, но смогла только договориться с Малфоем. Союз, скорее всего, будет носить кратковременный характер, но Малфой, Нотт и Эйвери смогут продавить свою версию закона об оборотнях. Боунс сохранила большую часть бюджета и продолжит укреплять аврорат, делая из него настоящую армию. Малфой же получил контроль над очень значительными суммами на модернизацию экономики по его сценарию. Дамблдор взял паузу и номинально остался при своих, но зачем он заварил эту кашу, я до сих пор не понимаю. Мне кажется, это была грубая ошибка в расчетах, что-то пошло не так. Сейчас Боунс и Малфой образовали взрывоопасную смесь, при любом малейшем конфликте внутри союза, который, по-моему, просто неизбежен хотя бы из-за разности идеологий, они набросятся друг на друга.

– Занимательные умозаключения, замечу, не подтвержденные фактами и основанные на информации из сомнительных источников.

Гермиона нахмурилась, она была практически на сто процентов уверена в своих выводах. Множество, кажется, не связанных друг с другом фактов, полученных за последнюю неделю после разговоров со старыми контактами в Министерстве, хорошо укладывались в эту версию. Сейчас только Гарри мог себе позволить сомнения, предубежденность и некоторую наивность. Ей же требовалась уверенность, исходя из самого худшего сценария.

– Вы всегда отличались, хм, экстравагантностью мышления, – продолжил ее собеседник. – Но что же вы предлагаете делать нам?

– Вооруженный конфликт не выгоден ни одному из миров, так что в ваших интересах предотвратить его. Тем более вы всегда негласно поддерживали Дамблдора, и вам невыгодно усиление Боунс и Малфоя. Помогите ему исправить ошибку и вернуть статус-кво.

– Дамблдор действительно наш давний союзник, – задумчиво сказал мужчина. – Но мы не вмешиваемся в дела магического мира напрямую, маги обладают большой автономией.

Гермиона ничего не ответила, ожидая окончательного решения в напряженном молчании. Мужчина внимательно смотрел на нее, будто стараясь прочитать ее мысли, хотя она и знала, что без соответствующего заклинания легилименция невозможна даже теоретически.

– Это слишком сложное решение, – наконец сказал он. – Нам нужно больше информации, так что ваша задача – полностью расконсервировать сеть и определить ближайшие планы Боунс и Малфоя, хотя, я уверен, ваши опасения чрезмерны. Канал связи вам известен.

– А что с моей работой?

– Вы останетесь прикрепленной к проекту. Вернетесь к своим лазерам позже, а пока вы уходите в бессрочный оплачиваемый отпуск.

Гермиона поджала губы, но возразить было нечего. Даже уйдя из Министерства, она не смогла стать полностью свободной и продолжила работать на правительство, но уже в качестве ученого-исследователя. Эта работа нравилась ей куда больше. Поняв, что разговор окончен, Гермиона попрощалась и, одевшись, аппарировала в другую часть Лондона.

Недолго покружив среди плотно стоящих домов, Гермиона нырнула в темный неприглядный переулок, открыла тяжелую дверь и спустилась в небольшое полуподвальное помещение, где предпочитала жить после ссоры с Гарри.