Текст книги "Ordeals of the Love (СИ)"

« Каким неуклюжим становится человек, когда он любит по – настоящему!

Как быстро слетает с него самоуверенность! И каким одиноким он себе кажется: весь его хваленый опыт вдруг рассеивается, как дым, и он чувствует себя таким неуверенным… »

– Эрих Мария Ремарк « Жизнь взаймы »

Снег мягкими пушинками неспешно падал с неба. Легкий морозный ветер слегка покачивал ветки деревьев, сметая с них снег. Холодное солнце освещало все вокруг, играя тенями деревьев.

Аккуратными и тихими шагами Петир Бейлиш приближался к Чардреву.

Он издали заметил Сансу, увлеченно о чем-то думающую, но не стал подавать знаки своего присутствия.

Еще несколько минут он молча стоял и любовался ею.

Её аккуратными и изящными чертами лица. Её идеальной осанкой. Он вслушивался, пытаясь услышать её дыхание. Раньше только её образ заставлял Бейлиша чувствовать дрожь, но больше нет.

Он наказал себе не быть уязвимым, полностью контролировать себя, не позволяя впредь навязчивым идеям завладевать его разумом. И нужно отдать ему должное, он отлично держался. Он практически избавился от своей недавней наивности и надежды.

Он заменил их дерзостью.

Хотя на самом деле, это был лишь защитный рефлекс.

Мужчина избавился от внутреннего наивного и боязливого мальчишки.

Разве?

И так ему стало действительно легче. Теперь в её присутствии он чувствовал только еле ощутимую дрожь на кончиках пальцах, но он быстро и от неё избавлялся.

Отказ Сансы послужил неким толчком для Пересмешника, с помощью которого он стал тем самым Мизинцем, каким был всегда.

Ложь.

Высокомерным, расчетливым и самолюбивым.

Он точно знал, что добьется любви Сансы, но теперь ему было все равно каким путем. Иногда, при разговорах с ней он был дерзок, но и по – прежнему нежен. Он больше не играл по её правилам, он заставлял её играть по своим.

После нескольких минут Санса все – таки заметила его и удивленно окинула взглядом мужчину, явно не ожидавшая его появления.

– Я догадывался, что найду Вас здесь, миледи, – как ни в чем не бывало начал Бейлиш.

– Я думаю у Вас достаточно людей, следящих за каждым моим шагом. И Вам даже нет нужды гадать, милорд, – дерзко ответила Санса.

На это Мизинец лишь улыбнулся своей фирменной улыбкой, которая казалось, не сходила с его лица.

– Но все же странно видеть здесь в одиночестве Леди Винтерфелла…

– Я не Леди Винтерфелла, – резко прервала его Санса. Из её глаз сыпались искры.

– А могла бы ею быть, – холодно отозвался Петир уже без тени улыбки на лице.

– Наверное, ужасно обидно после всех страданий с Рамси, после того трудного побега, после того, как ты спасла брата и вернула Винтерфелл, узнать, что твой законный титул достается какому-то бастарду, – дерзко заметил Бейлиш.

– Наверно, также, как и ужасно больно после всех этих лет получить отказ от дочери той, которую Вы любили, – также дерзко ответила Санса.

Пересмешник, нагло скалясь, усмехнулся.

Он был удовлетворен, что наконец вызывает у неё хоть какие – то чувства, пусть даже злость. Хоть что – то кроме холодного безразличия, которое она проявила в прошлую их встречу в Богороще.

– И все же насколько я знаю, сейчас проводится заседание, пусть Вы и незаконная Леди Винтерфелла, но у Вас есть право присутствовать на них. Так почему же Вы здесь? – спросил Мизинец, внимательно следя за ней.

Не найдясь, что ответить, Санса промолчала и отвела взгляд.

– Власть меняет людей, не так ли? – ехидно заметил Мизинец.

– Джон будет хорошим правителем, но он также останется благородным человеком и любящим братом, – как можно уверенней ответила Старк.

– Может быть, он и будет хорошим правителем… Лучше, чем ты? Сомневаюсь, – с усмешкой сказал бывший мастер над монетой.

– Впрочем, тебе уже не стать Королевой Севера из-за своего же высокомерия, так что…

– Моего высокомерия?! – вспыхнула Санса. – Лорды сами выбрали Джона…

– Да, они выбрали твоего брата. Но только потому, что ты была слишком высокомерна и самолюбива, чтобы принять мою помощь! – в такт ей ответил Бейлиш.

– Если бы ты для начала перестала на меня обижаться и наконец поняла, что я действительно не знал о Рамси, не развернулась и не ушла бы…

– Обижаться?! – еще больше злясь, вскричала Санса.

– Ты отдал меня в жены чертовому психопату и садисту, а сам уехал! Ты обещал меня защищать, но не сдержал обещание! А теперь обвиняешь меня в том, что я тебе не доверяю? Хотя, конечно, чему я удивляюсь? Чего еще можно ожидать от лжеца, манипулятора и предателя? – она направилась в сторону замка, проходя мимо него.

– Так вот кем ты меня считаешь? – злясь спросил Бейлиш, преграждая ей путь.

– Ты удивительно сообразителен, – бросила она ему в лицо и уже сделала пару шагов, собираясь направиться в замок. Но тут мужчина резко схватил её за запястье, и в одну секунду девушка оказалась на том же месте, на коем, и находилась, несколько секунд назад.

– Предатель? – с обидой повторил он, подходя к ней ближе. Санса же попятилась, чувствуя себя снова жертвой.

– Если бы я был предателем, я бы помог тебе? Я бы привел тебе армию, тем самым объявив всем, в том числе и Серсеи, что поддерживаю тебя? – Санса уперлась в кору дерева и, прижавшись к стволу спиной, со страхом следила за каждым его шагом по направлению к ней.

– А может быть, тебе нравится меня мучить? Нравятся мои раскаяния? Мои извинения? Моя боль? – он говорил твердо и резко.

Наконец он подошёл к ней вплотную.

Они чувствовали горячее дыхание друг друга. Знакомый запах мяты витал в воздухе. Напряжение между ними брало высшую отметку.

– Ответь, Санса, ты почувствовала удовлетворение или радость, когда отказала мне? Тебе принесли мои страданья облегчение? – с еще накипающей злостью спросил он, и не услышав ответа, потребовал:

– Ответь!

– Да! – выкрикнула Санса ему в лицо. – Да, почувствовала! Но ты этого заслуживаешь! Ты высокомерный эгоист и бесчувственный лжец!

– Высокомерный – да. Эгоист – нет. Если бы я был эгоистом, разве я бы сорвался к тебе по первой твоей просьбе? Разве я бы помог тебе бежать из Королевской Гавани? Разве я бы убил Короля Семи Королевств, твоего мучителя? Разве я бы убил Лизу, свою жену, если бы я был эгоистом? Я убил их ради тебя, – он сделал акцент на последних словах, говоря уже мягче, приближая свое лицо к её, так что она чувствовала, что её губы находятся в опасной близости к его.

– Лжец – да. Бесчувственный – нет. Я много что чувствую. Я тебе докажу, – он быстро преодолел расстояние, что разделяло их, и впился в её губы страстным поцелуем.

Она положила руки на его плечи, пытаясь оттолкнуть, но он резко перехватил их и прижал к стволу над её головой, все еще сминая её губы в жадном поцелуе.

Санса стиснула зубы, не позволяя ему проникнуть своим языком в ее рот, на что мужчина недовольно зарычал.

Сопротивляясь еще секунд десять и окончательно убедившись, что ей не вырваться, она, не в силах больше сопротивляться его близости, начала несмело и боязливо отвечать на его поцелуй.

Волчица впустила его язык, на что он ответил удовлетворительным стоном. Сплетая свой язык с её, он вызвал у неё также тихий стон.

Больше не держа её руки у неё над головой, он переместил свои на её талию, прижимая её к себе еще ближе. А она, в свою очередь, обхватила его за затылок, зарываясь пальцами в его густые волосы.

Когда влюбленные оторвались друг от друга, жадно хватая воздух ртом, Санса вдруг опомнилась и резко оттолкнула Бейлиша, который непонимающе на неё посмотрел.

Давая ему звонкую пощечину, она быстро направилась в замок, несмотря на него.

Бейлиш же продолжал стоять у дерева, слизывая с потрескавшихся губ теплую красную жидкость.

Чувствуя во рту вкус крови. Вкус победы. Вкус надежды.

Комментарий к IV. Надежда.

Приму к сведенью любую критику и любые пожелания))

========== V. Томление души. ==========

Я встретил вас – и все былое

В отжившем сердце ожило;

Я вспомнил время золотое —

И сердцу стало так тепло…

Как поздней осени порою

Бывают дни, бывает час,

Когда повеет вдруг весною

И что-то встрепенется в нас, —

Так, весь обвеян дуновением

Тех лет душевной полноты,

С давно забытым упоением

Смотрю на милые черты…

Как после вековой разлуки,

Гляжу на вас, как бы во сне, —

И вот – слышнее стали звуки,

Не умолкавшие во мне…

Тут не одно воспоминание,

Тут жизнь заговорила вновь, —

И то же в вас очарование,

И та ж в душе моей любовь!..

– Федор Тютчев (1870г.)

Ночь. Тьма. Мороз. Снег блестящими камнями блестит на свету. Одетые в белые шелка деревья неподвижно стоят, освещая окружение блеском своих нарядов. Редкий легкий ветерок не нарушает тонкую грань идиллии тихой безмолвной ночи. Яркий лунный свет освещает дороги, темные черепицы крыш домов, высокие башни замка и аккуратно проникает в окна, подглядывая за жителями комнат.

И один такой любопытный лучик света пробрался в комнату к одному знакомому нам постояльцу. Он слабо освещал пространство у окна, играя с тенями предметов и наблюдая за неподвижным телом, лежащим на кровати.

Лорд – протектор Долины лежал на постели полностью одетый, в его обыкновенном наряде не доставало лишь аккуратного аксессуара – серебряной булавки – пересмешника, который лежал на тумбочке рядом с кроватью.

От усталости, которая пришла к мужчине в конце дня, он не стал снимать одежду, а просто лег на постель, наслаждаясь тишиной и покоем. По привычке сцепив руки на животе, он лежал, облокотившись на подушку и вглядываясь куда – то в темноту.

Бейлиш анализировал весь день, незаметно прошедший и оказавшийся уже у него за спиной. От раннего шумного утра до поздней безмолвной ночи. С утра этот день не был ничем знаменателен и необычен, но сейчас для бывшего мастера над монетой это был один из самых запоминающихся, и счастливых дней в жизни. И добавила этот день в его тонкий сборник счастливых дней никто иная, как Санса.

Санса.

Думая о ней, он чувствовал, как у сердца разливается тепло.

С каких пор?

Он не помнил, когда стал таким сентиментальным. Он не помнил, когда у него появились к ней теплые чувства. Не помнил, когда эти теплые чувства переросли в такое сильное и серьезное, как любовь.

Он не мог вспомнить, когда Санса появилась в его мыслях, как нечто больше, чем просто часть плана. Не мог вспомнить он также, когда она в его мыслях затмила свою мать. Он не помнил, когда он смог забыть Кет и с головой влюбится в её дочь.

В её дочь.

Он помнил, как солгал Сансе, что мог бы быть её отцом, уже тогда мечтая быть отцом её детей. Он помнил, как желал хотя бы прикоснутся к её коже. Как он мечтал лишь о мимолетном прикосновении. Он помнил, как ночами он грезил о поцелуях с этой девушкой, которая стала для него Божеством.

Он не помнил, когда она стала для него Божественным символом, лучиком света в его темной жизни, светлым ангелом, очищающим душу такого демона, как он.

Он представлял, как наяву вопьется в её губы страстным поцелуем. Он был болен этой страстью, что не мог скрывать свою похоть во взглядах.

Он был болен ею.

Болен во сне и наяву. Он мечтал провести с ней ночь. Мечтал о том сладостном моменте, когда сможет расцеловать каждый сантиметр её нежной кожи. Расцеловать её тонкую шею. Снять с неё эту мешающую одежду. Увидеть её обнаженной.

От этой мысли его бросало в пот, похоть так и заполняла каждую частичку его создания, а плоть, находившаяся ниже живота, давала о себе знать неприятными ощущениями.

И сейчас почти ничего не изменилось.

Петир также грезил о её поцелуях и о ночи с ней, но теперь его мысли заполняли сладостные воспоминания.

Пересмешник вспоминал сегодняшний их страстный поцелуй.

Их страстный поцелуй.

Раньше это была лишь мечта.

Мечта о том, чтобы она ответила на его поцелуй.

Ответила.

Раньше он в это не верил. А сейчас мечтал ощутить это вновь. Мечтал снова впиться в её сладкие губы жгучим поцелуем. Мечтал снова обхватить её за талию, прижимая её еще ближе к своему разгоряченному телу.

Мечтал, чтобы она снова ответила на его бесстыдно – откровенный поцелуй.

Мечтал, чтобы она снова обхватила его за затылок. Снова зарывалась своими изящными аккуратными пальчиками в его жесткие густые волосы.

Он мечтал снова ощутить на своих губах отпечаток её опьяняющего поцелуя. Снова услышать её тихий стон. Он желал заставлять её стонать еще громче.

Он бы мог вынудить её шептать его имя. Стонать его имя. Кричать его имя.

Он мечтал снова услышать свое имя, слетающее с её желанных губ. Мечтал снова услышать её учащенное дыхание. Её сладостный аромат…

Он отдернул себя, напоминая, что она еще часть его игры, его плана, и ему нельзя позволять эмоциям снова разрушать ту кропотливую работу, которую он проделывал все эти годы.

Он игрок.

Нельзя позволять чувствам контролировать разум. И он не позволит.

Больше нет.

Уверен?

Он должен еще осуществить пару замыслов для того, чтобы еще ближе приблизить себя к желаемому.

К власти. К Сансе.

Для этого нужно время и терпение. Уверенность и холодная голова.

Возможно, сначала она не поймет его действий и поступков, и он снова её потеряет…

Но это необходимо. Другого пути нет.

Для приближения к его счастью, его счастью с Сансой… их счастью ему необходимо сохранять хладнокровие. Трезвость рассудка.

И он сохранит.

И пусть скоро она может начать его ненавидеть. Проклинать. Но потом она все поймет. Она узнает, для чего он так поступает. Она узнает, что все это было для неё. Для них…

От раздумий мужчину отвлек какой – то шум за дверью и на улице. Чьи –то громкие голоса и быстрые шаги за дверью.

Бейлиш быстро встал с кровати и, обувшись, направился к окну. На улице, недавно находившийся в полном спокойствии, бегали стражники что – то крича друг другу. Заподозрив что – то неладное, бывший мастер над монетой направился к двери явно обеспокоенный…

========== VI. Опасность. ==========

« Любовью шутит сатана »

– Александр Пушкин, « Евгений Онегин »

Север. Винтерфелл. Родной край. Родной замок. Родные стены. Все было таким родным, но и чужим одновременно. Эти места, эти люди, эти коридоры замка, эти комнаты были такими знакомыми и родными с детских лет и одновременно чуждыми сейчас.

Эта комната, некогда принадлежавшая Кейтлин и Эддарду Старкам, и которую заняла Санса по настоянию Джона, – который сам расположился в некогда покоях Робба, – была такая чужая и негостеприимная.

Санса думала, что вернувшись домой, ей станет легче, что она сможет забыть всю свою засевшую в сердце боль, все перенесенные мучения. Но как оказалось, это была лишь очередная иллюзия.

Тяжелые, мучительные воспоминания следовали за ней по пятам и лишь изредка покидали её, даря блаженные часы спокойствия и умиротворения. И одни из таких блаженных часов незаметно проходили ночью.

В темное время суток девушка наслаждалась воспоминаниями о семье, о детстве, о её наивных представлениях о жизни и мечтах. Ночью Санса вспоминала родителей, которые любили своих детей всем сердцем, Робба, всегда твердого характером и верного моральным принципам, младших всегда озорных братьев и дерзкую и свободолюбивую Арью, серьезного Джона и… его.

Она довольно часто думала о нем, хотя не должна была. И Старк часто корила себя за это, но ничего не могла с этим поделать. Он стал важной частью её жизни, её судьбы и теперь и её мыслей. А хотела она этого или нет, уже не имело никакого значения. Днем она могла контролировать свои мыли, но только не ночью.

Когда темнота окутывала Винтерфелл, она больше не была той уверенной и сдержанной леди Старк. Она становилась беззащитной и ранимой Сансой, напоминающей прежнюю, но уже более побитой жизнью и пережившей много боли и утрат.

И когда занавес дневной игры опускался, и она, как актеры снимали маски, снимала свою притворную личину, в этот момент она особенно нуждалась в искренней заботе и защите, в понимании и сочувствии.

Именно в этот момент она отчаянно нуждалась в человеке, которому можно доверять, которому можно уткнуться лицом в грудь, ища поддержку, которого можно обнять, и который обнимет тебя в ответ, даря драгоценное тепло и свою заботу.

И не находя этого человека рядом с собой, волчица порой задумывалась:

«А может быть этот человек – он?».

И каждый раз внутренний голос, которой можно охарактеризовать, как крайне недоверчивого человека, ищущего везде подвох и не доверяющего никому, опровергал данную мысль, аргументируя резонными причинами не доверять лорду и отбросить эту мысль навсегда. Но Санса, полагаясь на здравый рассудок днем, не давала права голоса ему ночью.

И осторожно лавируя между сном и явью, она, инстинктивно закутавшись в теплые одеяла, невольно вспоминая его образ, чувствовала, как мимолетные мурашки проходили по её коже.

Она вспоминала его лицо.

Его зоркие серо – зеленые глаза, в которых практически всегда читались похоть и желание, заставляющие её почувствовать неловкость. Его щетину и бесспорно идущие ему усы. Его привычную ироничную полуулыбку. Его темные волосы и виски, тронутые сединой. Его всегда уверенный и немного хриплый голос. Его сладкий запах мяты. Его горячее дыхание на её коже.

Он всегда был с ней непривычно для него добр. Его полуулыбки к ней были часто искренними и наполнеными нежностью. Она часто ловила его обжигающие взгляды, но старалась не обращать внимания и продолжала быть такой же сдержанной и холодной по отношению к нему.

Уже в который раз Санса невольно вспоминала их разговор в Богороще, который закончился поцелуем.

Их поцелуем.

Очень давно от этого сочетания слов, относящихся к ней и лорду Бейлишу, ей стало бы смешно, а не так давно противно. Но сейчас от этих слов тепло разливалось по её груди, а на лице появлялась не сдерживаемая улыбка.

Она вспоминала тот трепет, который она чувствовала, когда он прикасался к ней. И от этого становилось одновременно так приятно и противно.

Она вспоминала ту нежность, что разливалась по её телу, когда он коснулся её губ своими. И от этого на сердце становилось так светло и уютно, и одновременно так мерзко, и невыносимо.

Она корила себя за то, что позволила ему себя поцеловать и одновременно благодарила за это. Называла это слабостью и одновременно проявлением силы.

Корила себя за те теплые чувства, что она питает к лорду. За то, что он смог стать для неё кем – то большим, чем просто знакомым, которому она была за многое благодарна. За то, что несмотря на его предательство все равно испытывает к нему нежность.

Старк корила себя за то, что его прикосновения и поцелуи не вызывают у неё искреннего отвращения.

Столько противоположных эмоций одолевали её. Они разрывали её на части. Но также придавали ей целостность. Если бы она умела, как он, раскладывать эмоции по полочкам, уметь различать ложные от истинных, она бы точно поняла какие чувства настоящие. Что она на самом деле чувствует.

К нему…

Из полудрема её вырвал режущий слух шум за дверью.

Она непроизвольно, сама того не понимая, вскочила на ноги, внимательно прислушиваясь. За дверью отчетливо были слышны удары. А затем громкий вскрик.

Раз – удар!

Два – удар!

Бум!

Громкий звук удара выбитой и падающей на пол деревянной двери, на которой лежит полуживой одичалый, а над ним склонился, протыкая мечом, стражник с гербом лютоволка на грудной броне. В форме которого не хватало только шлема, скрывающего лицо.

Санса вскрикнула, с ужасом наблюдая за убийцей. Тот, завидев скованную ужасом Старк, лишь довольно оскалился, обнажив желтые кривые зубы.

Его лицо было лишь наполовину освещено светом из коридора, но и этого было достаточно, чтобы ужас овладел телом. Лицо мужчины было вытянутым и помятым, на левой щеке «красовался» страшный шрам, тянувшийся от левого глаза до верхней губы, слегка прорезая её. У него были темные, взъерошенные сальные волосы, локоны которых торчали в разные стороны. А глаза были полны безумием.

Заметив тонкую ночную сорочку на Сансе, удобно облегающую все достоинства её женского молодого тела, он коварно облизнулся, от чего Санса сделала шаг назад. Но «стражник» быстро приблизился к девушке, которая испуганно вскрикнула.

Он моментально ударил её по лицу, злобно прорычав:

– Заткнись, тварь!

От жгучего удара еле слышный вскрик вырвался из груди девушки, а мужчина, грубо схватив Сансу за запястье, дернул её в сторону и прижал к стене, обнажая небольшой кинжал левой рукой и поднося к горлу волчицы.

Увидев ужас в её глазах, он снова довольно ухмыльнулся и злобно прошипел ей в лицо:

– Что, леди Старк, дрожишь от страха? А где же твоя былая храбрость и уверенность, что ты показываешь при свете дня, а? Юная волчица – лютоволк не спешит сопротивляться, когда у горла кинжал, да? – самодовольно улыбнувшись, добавил он.

Девушка и сама не знала, где её былая уверенность и храбрость. Она думала, что после Рамси больше не испытает того ужаса и всепоглощающего страха, и что при случае сможет дать отпор любому психопату. Но она ошибалась.

Ужас сковал её тело, и она была не в состоянии ничего сказать или сделать. Рыжеволосая дева панически уставилась на подонка, только что убившего человека и тут же улыбающегося ей в лицо.

– Ты с виду такая вся душенька, божий одуванчик, а скажи мне, – он приблизил свое лицо к её, что она почувствовала его отвратное дыхание изо рта и горький привкус вина, – тебе не снятся убитые тобой люди? Король Джоффри, например?

Она с отвращением посмотрела на него, уже понимая, кто он такой и кто его прислал.

Серсея. Королева уверена, что Санса убила Джоффри и жаждет мести. Поэтому и отправила к ней, вероятно, наемников или же подкупила кого-то, что маловероятно.

Он не был похож ни видом, ни поведением на стражника Винтерфелла, а значит, вероятней всего являлся наемником, переодетым в стражника.

Мужчина отодвинул свое лицо, от чего Санса не смогла ни вздохнуть с облегчением.

– Хотя, мне, конечно, плевать. А вот Королеве Серсеи, для тебя, увы, нет. И она желает, чтобы ты мучилась перед смертью, и этот кинжал в твоей глотке этому невероятно поспособствует! Ах, да, она просила передать, – он приблизил холодную сталь клинка к её горлу, отчего девушка почувствовала жгучую боль на своей коже.

– Ланнистеры всегда платят свои долги, – прошипев это ей в лицо, он оскалился, а Санса, уже отчаявшаяся, закрыла глаза, ожидая, когда кинжал проткнет её горло.

Но тут она услышала болезненный хрип и мгновенно распахнула глаза.

Старк увидела того самого наемника, но уже в нескольких шагах от неё, а его голова была насквозь пронзена коротким мечом, обладатель которого являлся стражник Долины.

Мечник быстро вынул длинный клинок и толкнул уже бездыханное тело на пол. Санса посмотрела на тело, ранее принадлежавшее человеку, пытавшемуся её убить.

Его лицо было обезображено, плоть и некогда внутренности черепа были вывернуты наружу. И от этой картины Сансе сделалось нехорошо.

Внезапно к ней подскочил лорд Бейлиш. Он быстро оглядел её и, увидев еле заметный из – за плохого освещения порез на горле и такой же еле заметный несильно выделяющийся синяк на щеке девушки, обеспокоенно спросил:

– Санса, ты в порядке? – заметив отстраненность девушки, он положил руку на её щеку, разворачивая её лицо к своему.

– Дорогая, ты в порядке? – обратив наконец внимание на лорда и услышав его вопрос, девушка лишь молча кивнула в ответ, снова переводя свой взгляд на изувеченное тело.

Заметив её слабый кивок головой, он вздохнул с облегчением, быстро поворачиваясь к стражнику и давая какие – то указания. На что тот лишь кивнул и быстро скрылся за аркой.

Но Старк уже ничего не слышала и не видела в этот момент. Она почувствовала резкую слабость и подкосившиеся ноги.

И последнее, что она видела, это его, ловящего её, падающую на пол, на руки. И последнее, что она слышала, было свое имя, обеспокоенно произнесенное его устами. А последнее, что она чувствовала, были его нежные руки, которые подхватили её тело.

А после наступила тьма.

========== VII. Уязвимость. ==========

I’ll never let you down, never let you down.

Я никогда не подведу тебя, никогда не подведу.

♫ Woodkid feat. Lykke Li – Never Let You Down ♫

Она проснулась и резко, абсолютно неосознанно села на кровать, учащенно и жадно хватая ртом воздух, панически хватаясь за горло, вспоминая недавние события. Девушка пальцами почувствовала небольшой порез на месте, где некогда ей приставляли кинжал.

Бейлиш резко сорвался с места и сел на кровать рядом с ней, беря её лицо в свои руки и обращая её взор на себя, нежно и успокаивая говоря:

– Санса, все хорошо. Ты в безопасности… – не успел он договорить, как волчица испуганно вырвалась из его рук, не узнав лорда из – за плохого освещения.

Находясь все еще в паническом состоянии и в ужасе от всего, что недавно произошло, она, как можно сильнее, прижалась к перегородке кровати, вжимаясь в стену.

Мужчина быстро догадался о причине её страха, и поэтому взял подсвечник с прикроватной тумбы, и приблизил свечу к лицу, а затем успокаивая произнес:

– Санса, это я. Я, – он заметил, как она облегченно вздохнула, когда узнала его.

В другое время и при других обстоятельствах Петир бы и подумать не мог, что узнав его, эта девушка сможет успокоиться.

Она, постепенно начиная приходить в себя, начала осматривать комнату и его, пока Пересмешник тем временем поставил подсвечник на место.

Оглядев бывшего мастера над монетой, Санса заметила, что его обыкновенному наряду не доставало лишь серебренной брошки на камзоле, а его волосы были слегка взъерошены. Но это придавало ему даже больше привлекательности и шарма.

Эту мысль Санса от себя постаралась отогнать.

В целом он выглядел, как обычно, различие было лишь в том, что сейчас он выглядел более обеспокоенным, чем обычно.

Из – за полумрака, который царил в большей части комнаты, очень трудно было разглядеть, где она находится. Старк оглядела себя и, заметив на себе лишь тонкую сорочку, зарделась румянцем, а заметив внимательный взгляд лорда Бейлиша, устремленного прямо на неё, еще больше смутилась, натягивая на себя одеяло.

Лорд заметил её смущение и невинный жест уже давно не невинной девушки, и про себя усмехнулся. Но не показал этого и, дабы не смущать еще больше юную особу, опустил взгляд, борясь с желанием облизнуться, которое было вызвано настолько аппетитным и прекрасным молодым телом девушки.

Их молчанье продолжалось неприлично долго. Первым его нарушила Санса:

– Где я? – все еще не смотря на него, спросила она.

– Разве ты не узнала? Мне сказали, что ранее это была твоя комната, – подняв на неё взгляд, ответил Петир.

– Почему я здесь? – проигнорировав его вопрос, спросила она.

– Ну, ты упала в обморок. И тебе требовались покой и уход, а в комнате с выбитой дверью и двумя бездыханными телами, это вряд ли возможно, – невесело усмехнувшись, ответил он.

– И я, узнав, где находится свободная комната, принес тебе сюда, – просто закончил он.

– Вы сами принесли меня сюда? – с удивлением спросила дева, поднимая наконец на него глаза.