Текст книги "Ordeals of the Love (СИ)"
Автор книги: QQQangelQQQ
Жанры:
Любовно-фантастические романы
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)
Мужчина взялся за перо. Предстояло еще много работы.
*
Лорд управился с бумажной волокитой к полудню. К грядущему обеду все приготовления к отъезду должны были быть уже завершены, и тогда, уже после приема пищи, он с оплаченным им отрядом отправится в Стоунхедж. Провизии он взял вдоволь, хватит не одну зиму пережить. Путь намечен, наемники проверены и хорошо вооружены. Практически всё было сделано. Оставалось лишь одно – прощание.
Петир никогда не любил прощаться, может быть, потому, что не умел искренне говорить напутственные слова. Даже сейчас, стоя перед дверью в комнату, он не знал, что сказать, чтобы сгладить расставание. На секунду мужчина передумал и уже развернулся, чтобы уйти, но его остановил женский заразительный смех, доносящийся из покоев. Смех Сансы.
Он постучал и, не дожидаясь позволения, открыл дверь.
Лишь только появившись, лорд успел прочитать на лицах девушек оттенки неподдельных эмоций: проблеск испуга и тень удивления, легшего на мягкие черты. Далее он не успел ничего сделать или осознать, когда служанка, быстро подлетевшая к застрявшему в дверях Бейлишу, аккуратно и ловко затащила его в опочивальню, заперев за ним дверь.
– Вы что, милорд, никто посторонний не должен увидеть, – быстро и виновато пролепетала девушка, отходя от двери.
– Увидеть, что? – с издевкой усмехнулся мужчина, отводя взгляд от прислуги.
Внезапно он замолк и замер. Петир моргнул и, убедившись в правдивости увиденного, сглотнул.
– А-а… – спустя время только и смог протянуть он, тяжело выдыхая.
Бейлиш хотел было что-то добавить, но неожиданно для себя, не нашел, что сказать. Он сцепил руки между собой.
Рыжеволосая стояла напротив зеркала, смотря на него в ожидании чего-то. В комнату прокралось молчание.
На ней было надето длинное, уходящее в пол белоснежное платье с оттенками глубокого темно-красного цвета на закрытом воротнике, плечах и груди, исшитой изображением лютоволка синими нитями на фоне бордовых и белых ромбов – рисунок двух гербов: Старков и Хардингов. Светлый мех лежал на её плечах, контрастируя с ярким тоном рубинового. Её изящные руки казались еще худее, а движения – грациозней; чудилось, будто её тонкая шея стала еще длиннее, и без того фигуристая талия – стройнее. Осанка и гордо поднятый подбородок заставляли её выглядеть в глазах других ещё величественнее. Лицо её было будто бы бледнее, чем обычно, из-за выделяющихся ослепляющих племенных волос, змеей уснувших на её голове; аккуратные черты лица её теперь вырисовывались особенно ясно: тонкие брови, длинные ресницы, яркие большие глаза, пухлые губы.
Служанка Гвен вернулась к Старк и аккуратно принялась расправлять платье.
– Изумительно, правда, милорд?
– Что? – слабо спросил лорд, еще не опомнившись. Он снова провел взглядом по рыжеволосой, сверху-вниз. – Ах, да, конечно, платье чудесно.
– Нет, не платье; леди Санса, – тихо усмехнувшись, поправила его молодая служанка. – Впрочем, и платье замечательно.
Мужчина на долю секунды смутился и опустил глаза в пол. Затем он жестом повелел Гвен выйти.
Они остались одни.
– Свадебное? – кивнув на платье, уточнил он.
– Да.
Петир несколько раз кивнул.
– Ты вошел, не дождавшись разрешения войти, – без яда отметила Старк.
– Моя вина, – полуулыбка накрыла его губы. – Привычка. Пора от неё избавляться.
– Ты пришел?..
– Проститься, да, – не позволив ей закончить, подтвердил он. – А ещё поговорить. Мое предложение все еще в силе, и если ты…
– Я уже отвечала. Не думаю, что есть необходимость повторять.
– Какая же ты упрямая. Неужели даже перед моим отъездом мы будем ругаться? – усталый вздох разнесся по комнате. – Почему мы постоянно это делаем?
– Потому что мы привыкли, – Санса слабо пожала плечами. – Мы постоянно ссоримся, разве нет?
Петир не ответил.
– Наверное, не стоит говорить такое перед твоим отъездом, но с другой стороны, когда еще? – собравшись с духом, проговорила девушка; лорд внимательно смотрел на неё. – Честно, я не знаю, что это между нами: страсть или одержимость друг другом, но глупо отрицать то, что что бы это ни было, это никуда не приведет.
– Разве не поэтому ты выходишь замуж за другого? – слабо усмехнувшись, саркастично спросил Бейлиш.
– Я говорю не об этом.
– Тогда о чем?
Рыжеволосая ответила не сразу.
– Часть меня всегда будет тебя ненавидеть за то, что ты предал моего отца и отдал меня Рамси. Другая часть меня будет всегда благодарна тебе за все те уроки, что ты преподнес мне; за то, что ты спас меня. А какая-то часть меня будет любить тебя несмотря ни на что. Но я хочу большего, чем наших истязаний друг друга.
Пришедшую тишину на мгновение разрезал глухой шум в коридоре и сразу стих. Мужчина неотрывно рассматривал девушку с некоторым непониманием. Затем он выпрямился и глубоко вздохнул – Петир понял, о чем говорит Санса.
– То есть, ты хочешь, чтобы я убила своего мужа? – прошипела девушка, артистично поднимая брови.
– Боги, конечно, нет! – в тон ей, шёпотом, ответил мужчина.
Через секунду, слегка пожав плечами, добавил:
– Не совсем.
Рыжеволосая шокировано усмехнулась.
– Санса, послушай меня, – Бейлиш подошёл к ней вплотную, чего не делал с того самого дня, как они провели вместе ночь. После той ночи он максимально старался избегать физического контакта с девушкой, в том числе не рискуя приближаться к ней слишком близко. – Всё, что от тебя требуется – это твое письмо. Ты мне напишешь, и я всё устрою сам. Тебе не надо будет ни о чём беспокоиться, – он неотрывно смотрел в её глаза, будто гипнотизируя, и лишь на мгновение, перед тем как отойти на несколько шагов к письменному столу, лорд мимолетно взглянул на алые губы; но быстро спохватился.
– Конечно, провернуть это сразу, к сожалению, нельзя, – мужчина облокотился о деревянный стол, складывая руки на груди и наблюдая за Старк.
– Иначе слишком подозрительно. Придется подождать какое-то время, поэтому тебе придется поиграть во влюбленную невесту, может, тебе даже понравится, – он тихо усмехнулся, изгибая губы в полуулыбку. – Но как только ты будешь готова, и пройдет достаточное количество времени, ты мне напишешь. А дальше – я всё сделаю сам.
Старк отвела взгляд и слабо покачала головой.
– Что такое? – мужчина слегка склонил голову.
– Ничего, – Санса вернулась взглядом к лорду.
– То есть, ты согласна на этот план? – Петир взял со стола исчерканный пергамент, проходясь по нему глазами.
Тогда она не ответила.
Зато она ответила сейчас.
– Ты не хороший человек, Петир, – продолжала Старк, метая взгляд по покоям. – Ты можешь быть циничным, жестоким, расчетливым, пусть и не по отношению ко мне. Впрочем, я стала не лучше.
– Не мы сами сделали себя такими. Нас заставили измениться, – возразил лорд, но рыжеволосая лишь покачала головой. – Такова жизнь – выживает лишь тот, у кого преимущество; кто играет в игру.
– А если я поняла, что игра не для меня?
– Тогда ты погибаешь, – медленно, осторожно ответил мужчина.
– Только, если ты в игре.
– Я часто слышал выражение: глаза – зеркало души, но никогда не убеждался в этом на собственном опыте, – улыбающийся Гарри сел рядом с ней на холодную скамью, стряхивая с золотых волос падающий снег. – Но, знаете, леди Санса, смотря в Ваши глаза, я день за днем убеждаюсь в правдивости этих слов.
– А если Вы ошибаетесь? – Старк искренне дивилась этой влюбленной доверчивости молодого юноши.
– Ошибаюсь? В Вас? – златовласый рыцарь беззлобно рассмеялся, восторженно смотря на рыжеволосую. – Позорно будет мне, как Вашему жениху, думать о Вас как-то дурно, миледи.
– А если вдруг окажется, что я не та, какой Вы меня считаете? – с неожиданным напором спросила она. – Что, если на самом деле я делала ужасные вещи?
Хардинг нахмурился и отвел взгляд.
– Каждый когда-либо совершал то, чем не гордится, – спокойно ответил Гарри, снова возвращая взгляд к девушке. – Но если он хочет исправится, если желает стать лучше, тогда он может найти способ.
После некоторой паузы юноша продолжил:
– Если Вы вините себя за лорда Болтона, миледи, – осторожно начал он, – то не стоит. Насколько мне известно, он был исключительным негодяем.
– Вы знаете? – пораженно прошептала рыжеволосая, чувствуя холодок по коже.
– Слухи иногда оказываются правдой, – просто ответил светловолосый юноша без капли презрения в голосе.
– И Вы, зная об этом, всё еще хотите взять меня в жены?
– Не задумываясь, – без паузы признался будущий наследник. – Знаете, леди Санса, я искренне желаю, чтобы Вы никогда не узнали о тех поступках, которых я стыжусь.
После затянувшейся тишины Гарри бережно взял руку Сансы и медленно произнес:
– Полагаю, мы оба совершили достаточно поступков, которыми не гордимся. Быть может, друг друга мы сможем сделать лучше, – златовласый юноша оставил легкий поцелуй на тыльной стороне ладони девушки, а после, встречаясь снова с ней взглядом, с улыбкой на лице добавил:
– Ведь, это всегда так: одному тяжелее, чем вдвоем.
– Пойми, Петир, меня выворачивает от той себя, какая я сейчас. Я не хочу больше злиться на брата, потому что Королем Севера стал он, а не я; не хочу планировать убийство Гарри, как мы это делали с Робином. Я не хочу этих вечных игр и масок. Это ни к чему не ведет.
– А ты не заскучаешь от этой тихой мирной жизни леди Хранительницы Долины? – уловив главную мысль, прямо задал вопрос мужчина.
– Лучше заскучать, чем предать или быть преданной тобой.
– Я тебя не предам.
– Тем хуже для нас обоих, – устало ответила Санса, безвольно пожимая плечами.
Окинув взглядом рыжеволосую, Петир развернулся и направился к двери. Схватившись за стальную ручку, он остановился.
– Ты потрясающая выглядишь, – последнее, что мужчина произнес прежде, чем покинуть опочивальню.
Слуга нагнал его тут же, сообщив, что экипаж готов.
– Выезжаем, сейчас же, – разъяренно бросил Бейлиш и, через плечо взглянув на закрытую дверь, рванул по коридору.
В конце концов, он не зря не любил прощаться.
========== XXI. Хватаясь за соломинку. ==========
Комментарий к XXI. Хватаясь за соломинку.
Решила разделить большую часть на две поменьше, дабы не нагромождать всего и сразу.
Прошу прощение за задержку, подготовка к экзаменам меня уносит далеко-далеко от фикбука ୧| ͡ᵔ ﹏ ͡ᵔ |୨
Осталось всего две главы. Мы уже на финишной прямой, друзья!
P.S. Глава писалась под впечатлением данной композиции:
♫ Ramin Djawadi – Winter Is Here ♫
« Любовь цепляется за любую соломинку,
толкует в свою пользу даже то,
что, казалось бы, против нее »
– Франсуаза Саган, « Сигнал к капитуляции »
Хрупкое стекло разбилось вдребезги, разлетелось на осколки, потерявшись в сгорающих поленьях, охваченных пламенем.
Петир устало упал в глубокое кресло, откинул разгоряченную голову, прикрыл тяжелые веки.
Его сознание ярко вырисовывало четкий, назойливый образ девушки, а вместе с ним и фантомную картину действительности.
Он целует её в шею, и она покорно откидывает голову назад, подставляя нежную кожу под его горячие губы. Печати его поцелуев описывают изгибы её тела, прожигают насквозь, оставляя блаженную истому в теле.
Она учащенно дышит, капельки пота бегло стекают по её лбу, когда она лихорадочно хватается за белые простыни, нервно царапает его спину, несколько мгновений содрогается, когда он, её муж, проклятый Гарри Наследник, берет её ночь за ночью; когда делает её, Сансу, своей законной женой.
Лорд разъяренно распахнул веки, нервно выдохнув. Через некоторое время новый кубок был уже наполнен вином, и плевать, что для этого пришлось вставать на, и без того болящие от долгой и изнурительной поездки, ноги.
– Вам что-нибудь нужно, милорд? – девичий игривый голос раздался где-то у двери в его покои, мужчина обернулся.
Неприглядное личико с тонкими сухими губами, шоколадными глазами и коротким носом, о конец которого можно порезаться, светлые, папирусного оттенка волосы – она была обычной. Обычной и досягаемой, попросту дешевой шлюхой. Только руку протяни да возьми, а после заплати пару монет, – грош цена же.
Пару секунд он медлил, смотря куда-то сквозь неё.
– Нет, – твердо ответил Пересмешник, снова падая в кресло.
И ради кого такие жертвы?
Ради той, что замужем?
Ради той, что отдана другому?
Он залпом опустошил бокал с вином, обжигающим глотку.
«Не хотите расслабиться, милорд?» – этот вопрос встречал его в каждой таверне, в которой мужчина вынужден был остановиться на ночь. И он, со скрипом в зубах, нервно, раздраженно отвечал вновь и вновь: «Нет».
Низенькая светловолосая, как гном из старинных легенд; высокая со смольными волосами, ростом, кажется, с саму Бриенну Тарт; среднего роста рыженькая, являющая собой слишком свежий шрам на его сердце, – каждая из них вызывала в нем бешенство, охватывающее его всего, проникавшее в плоть, пронизывающее всё тело, до кончиков пальцев.
И вот, в очередную вынужденную остановку, лорд, не помня себя, очнулся уже на улице. Он так скоро выскочил из своей опочивальни, что совершенно забыл накинуть плащ, и теперь, как был, в мятом от утомительного путешествия камзоле, мужчина стоял посреди выпавшего снега и могильно тихой ночи, накрывшей, казалось, не только Вестерос, но и его жизнь.
Он посмотрел под ноги.
Грязный, мокрый снег темной жижой поглощал сапоги, размазываясь по твердой коже. Сугробы, окружающие протоптанную экипажами дорогу, стояли будто стеной, кольцом смыкающейся вокруг таверны. Свет из дешевого кабака, пропитанного полупьяным весельем, душным воздухом в паре со смрадным запахом пота, озарял лишь тесную конюшню, являющую собой часть постоялого двора.
Пересмешник чувствовал леденящие прикосновения зимы через тонкие слои одежды, но отчего-то продолжал стоять на месте, словно оцепенев.
Он поднял глаза на чёрное небо.
Внезапно мужчина ощутил безмерную усталость, засевшую в клеточках тела, осязаемую физически боль от каждой мысли о ней. Он чувствовал свою слабость, перед ней, перед сложившейся ситуацией; чувствовал себя мятущимся из угла в угол, зажатым в тиски. Хотя, он и вправду пытался. Пытался сохранить веру в его уцелевший на будущее с рыжеволосой шанс. Он поддерживал свою веру, как мог, и, несмотря на летящие месяцы, не давал ей погаснуть, будто пламени.
Санса практически не отвечала на его письма, а он писал ей постоянно, особенно вначале поездки. Теперь – совсем редко. У него были свои люди повсюду, поэтому лорд всегда располагал достаточной информацией о всем важном, что происходило с ней. Ему необходимо было знать, что она в безопасности, что она в порядке. Он-то точно не был.
Изредка, такие разы по пальцам одной руки пересчитать можно, он часами читал её ответные письма, рассматривая каллиграфически аккуратный почерк, слыша в голове её тихий голос. Он вдыхал слабый аромат чернил, пропитавших пергамент, закрывал глаза и видел нарисованный воображением образ девушки, пишущей это письмо, скрупулезно выводящей официально скупые слова, сухо отвечающие на его искренность.
Не так давно он сжег её письма – отправил в топку, придя в остервенение, совсем не свойственное ему, но легко объяснимое.
Сейчас, стоя один в ночи, мужчина понимает, насколько устал. Устал биться кулаками о ледяную стену действительности, ожесточенно всё отрицая и наивно веря в лучшее.
Это же совсем не про него, разве нет?
Он давным-давно получил свой урок от жизни, неужели этого ему не хватило?
– Вы потерялись, милорд? – темноволосая, с алым румянцем на щеках, девушка стояла неподалеку, игриво оглядывая лорда.
Петир почувствовал, как на ладони, будто кинжалом, вырезали отпечаток надежды, греющейся в его сердце, тухнувшей с каждым прошедшим за эти месяцы днем; ощутил, как внутри него что-то глухо сломилось.
– Ты и представить не можешь, как давно, – он быстрым, усталым шагом приблизился к девушке и, ни секунду не медлив, жадно впился в её губы поцелуем.
Снег мягко кружился в безветренной тишине, сверкая в тонких лучах полной луны.
– Знаю, ты любишь морозный воздух, – светловолосый юноша подошел и обнял девушку со спины, зарываясь лицом в рыжих локонах, – а твое старковское сердце навечно отдано вечной зиме, но не переусердствуй с открытым окном, нынче простудится совсем легко.
Ночное светило обрисовывало своим сиянием силуэт пары, стоящей у приоткрытого высокого окна.
– Да, мое сердце, наверное, и вправду принадлежит зиме, – задумчиво произнесла Санса, положив свои ладони поверх его.
Его губы судорожно блуждали по телу девушки, раскинувшейся под ним. Горячий язык раскалял девичью плоть, оставляя влажные дорожки на шее. От слабых поцелуев-укусов бледная кожа приобретала алый оттенок. Громкие стоны срывались с губ темноволосой с каждым новым толчком.
На несколько мгновений, когда пик был достигнут, перед глазами Пересмешника предстала она, со своими яркими рыжими волосами, чей цветочных запах дурманил его, и родными глазами, видящими его настоящего, касающимися его души.
– И не только ей, – тихо выдохнула рыжеволосая и, повернувшись к юноше, поцеловала его в губы.
*
– Позвольте сюда, милорд, – полный, низенький мужичок, на чьей лысине отражалось все окружение, а черные, как с чужого лица, брови обрисовывали контуры глаз, слегка отступил от двери, пропуская в помещение лорда.
Это была совершенно обычная лавка, сравнительно небольшая для торговцев Браавоса, но аккуратно устроенная. Очевидно старенькая, но с трепетом сохраненная в приличном состоянии мебель обставляла по углам комнату. Небольшие картины пейзажей были суетно развешены по периметру, а высокий, на заказ сделанный портрет чинно висел на стене за прилавком, и цель этого состояла видимо в том, чтобы придать чуть ближе к двери стоящему хозяину, который был до того скуп, что предпочитал самолично продавать каждый свой товар, уверенности и статуса, так не хватавшие ему.
Пухлячок поспешно прошел за прилавок и, пару мгновений покопошившись за ним, суетливо достал небольшой пузырёк, и с чопорной бережливостью, свойственной только отчаянным, побывавшим за гранью нищеты людям, поставил их на стол.
Лорд неспешно приблизился и до того небрежно поднял его, что хозяин даже боязливо вздрогнул, но ничего не посмел сказать, позволив мужчине детально рассматривать флакон, казалось, наполненный обыкновенной чистой водой.
– Это точно то, о чем я просил? – суровость и жесткая требовательность сквозила в голосе Мизинца, торговец судорожно закивал.
Мужчина, чья проседь в висках, казалось, только прибавилась за прошедшие полгода, а лицо приобрело холодное, отталкивающее выражение, принялся скрупулезно рассматривать второй пузырек.
– Всё высшего качества, милорд, – хозяин неуверенно улыбнулся, но лорд лишь одарил его нечитаемым взглядом.
Несколько мгновений мужчина, держа в руках флакон, казалось, медлил, будто бы сомневаясь в задуманном, но после он уверенно сунул пузырёк за пазуху и, бросив на прилавок плотно завязанный мешок, со звоном ударившийся о дерево, вышел вон.
*
…Еще неостывшие, свежеприготовленные блюда расставлялись по столу, накрытому безупречно чистой скатертью, пахнущей свежестью и мылом, покрытой незамысловатыми узорами.
– И все же, я думаю, что опасно ехать в Винтерфелл, ведь эта первая серьезная преграда для Иных после Стены, – Санса слегка покачала головой, пробуя пищу.
– Само собой опасно, на то это и война. Но я не могу отсиживаться в стороне, пока остальные воюют, в особенности, если грядет то, о чем говорит твой брат, – юноша жестом приказал слуге разлить вино по бокалам. – Послушай, давай оставим эту тему, на время. А прямо сейчас я предлагаю насладиться завтраком. Кстати, он чудесен. Только отведай, изумительно на вкус! – Гарри открыто предложил ей малиновый пирог из своей тарелки.
Девушка, уже привыкшая к подобным интимным жестам своего мужа, смело взялась за ложку, собираясь попробовать нахваленное блюдо.
– Миледи, – отвлек её тут же подлетевший слуга, чьи глаза сумбурно бегали от лорда к его жене, – Вам письмо.
Поспешно отложив приборы, Старк бережно приняла письмо-свиток у слуги, скрывшегося с глаз через секунду.
Элегантная, кровавая печать-пересмешник сияла на свитке, запирая сокровенное содержимое сердца писавшего.
– Если хочешь, можешь отправиться к себе в покои и прочитать письмо. Он твой дядя, это дело семейное, я понимаю, – мягко произнес юноша без упрека в голосе, тем самым в очередной раз обезоружив девушку своей искренностью и добродушностью.
– Сделаю это позже, – Санса небрежным движением оставила свернутый пергамент на столе и, легко повернувшись, нежно улыбнулась мужу.
– Выпьем вина? – берясь за кубок, спросил Хардинг.
– Ты же знаешь, мне нельзя, – шепотом напомнила девушка, смущенная улыбка легла на её губы.
– Всё время забываю, – виновато проговорил лорд Долины, рассеяно покачав головой; неподдельное счастье горело в его глазах. – Чего тогда желаешь?
– С меня хватит и чая, – рыжеволосая ласково провела рукой по его щеке.
Юная служанка в мгновение ока принесла горячий, с запахом сладкой мяты чай. Гарри любовно отсалютовал кубком жене.
– За тебя, любимая.
*
«Дорогая Санса,
Знаю, что не писал тебе уже несколько месяцев, за что прошу покорно простить.
Как я упоминал тебе в своем письме, я, после посещения некоторых домов Речных земель, которые после падения Фреев остались без «ланнистерского» лорда, и заключения немаловажных союзов, отправился на Драконий Камень для встречи с Дейнерис Таргариен. Как ты уже догадалась, встреча прошла успешно и мы пришли к взаимовыгодному соглашению, хоть, это и получилось не с первого раза, признаю.
К слову, на Драконьем Камне я повстречал твоего брата, Джона. Судя по тому призренному взгляду, которым он меня одарил, и парой фраз, которыми мы перекинулись, он совсем не рад «моим интригам» с твоей свадьбой. Мелисандру, как я узнал, он не казнил, приказал ей отправиться куда подальше, она, кстати, так и поступила, как только свела «Огонь и Лед», по её словам. У каждого здесь свои интриги, дорогая.
Варис на пару с Тирионом Ланнистером из кожи вон лезли, чтобы «вывести меня на чистую воду». Паук пытался перехватывать мои письма, но едва ли у него это вышло.
После недлительного прибывания на Драконьем Камне я отправился в Браавос на некоторое время.
Теперь же я направляюсь в Лунные Врата. Смею надеяться, что ты, помня наше общее прошлое, радушно примешь меня.
Знаю, ты не ответишь на это письмо, как делала это уже на протяжении полугода, вероятно считая, что любое твое письмо я восприму как призыв к действию. Но на самом деле я уже давно не жду ни твоего ответа, ни призыва, понял, что это ни к чему. Но любому, даже краткому твоему письму я был бы рад.
С ожиданием скорой встречи,
Петир Бейлиш»
Лорд повертел в руках свое письмо, ещё запечатанное, не успевшее быть прочитанным, чья бордовая печать пересмешника слабо переливалась в свете огня, и бросил его в камин.
После, мужчина неуютно расположился в холодном кресле покоев Сансы и принялся ждать девушку, сейчас находившуюся на могиле своего мужа, которого убил он.
========== XXII. Незнание не оправдывает. ==========
« Ignorantia non est argumentum »,
« Незнание не оправдывает »
…Она снова окинула взглядом мертвое окружение, сомкнувшееся вокруг неё.
Спящие серые статуи бесцельно уставились себе под ноги, скорбь будто бы сквозила через их каменные лица. Густое, мятое облако кры́ло землю, теряясь в тумане, рекой раскинувшемся по забытому саду. Одинокая обедневшая скамейка испугано прижалась к промерзшей стене, совершенно потерянная.
Девушка медленно приблизилась и мягко смела снег с мраморной гладкой поверхности, а после, села на скамью.
Быть может, она совершенно напрасно решилась посетить помертвевший сад Лунных Врат, да только идти ей было больше некуда. Старк знала, что в их покоях он будет её ждать.
Она мысленно себя поправила – в её покоях. Тот, с кем Санса делила эти покои, скоропостижно скончался.
Для неё не было загадкой, отчего умер её муж, она сама знала ответ. Ей даже не требовалось читать его письмо, ей так же не нужно было какое-то, неясно откуда бы взявшиеся доказательство содеянного им . Яд – более, чем знакомый для неё почерк.
Гарри умирал в муках, в бреду и агонии. Наверняка, на то и было рассчитано Мизинцем, это была его своеобразная месть.
Санса дежурила у постели юноши ночами, до последнего его издыхания. Именно она, в мгновение его смерти, держала мужа за руку; именно она видела, как его тело накрывают плотной, неясно для чего расшитой узорами тканью; именно она еле держалась на ногах во время его погребения, и это она, следом за мужем, потеряла ребенка.
Пар вышел из её рта, и промерзший воздух неприятно уколол горло.
Быть может, зря она не приказала Бриенне разрубить лорда, когда был шанс.
*
Леди Долины уверенной поступью приблизилась к двери в комнату. Она намеренно оставила свою верную защитницу, Бриенну Тарт, дальше по коридору, чтобы у неё не было соблазна позвать женщину-рыцаря, если эмоции возьмут вверх.
Без лишних раздумий рыжеволосая вошла в покои.
Увидев девушку, лорд резко поднялся с кресла и хотел бы́ло приблизиться к неё, но что-то остановило его, и он замер на месте.
– Ты хорошо всё продумал, признаю. Использовать яд, который нельзя обнаружить, – умное решение, да только подозрения не скрыть никакими замысловатыми приёмами, – она начала без лишних предисловий, они всё равно были совершенно ни к чему.
– Нет улик – нет и обвинений, – он почти шептал, нотки неуверенности прокрались в его голос.
– Но мне улики не нужны, – девичий взгляд оставался непроницаемым, а тон – стальным. – Признайся, ты желал, чтобы он умирал в муках.
Лорд хотел бы́ло возразить, но промолчал.
– Вот только обо мне ты не подумал, верно? В твою гениальную голову не приходила мысль о том, какого мне будет наблюдать за его страданиями? – Старк почувствовала, как предательски наворачиваются слезы и подводит голос.
Она судорожно наполнила воздух кислородом, пытаясь успокоиться.
Девушка горько усмехнулась.
– У меня был выкидыш.
Он слабо, от неверия, покачал головой, и вдруг, то ли от слов волчицы, то ли чего другого, но во взгляде Пересмешника сверкнула ясная горечь понимания содеянного им. В беспомощности он отвел взгляд.
– Санса, я… – мужчина ярко чувствовал, как мысли теряются в тумане, а осознание цепко сжимает шею, – я не знал.
– Какое это имеет значение? Ты знал, что я замужем; знал, что я выбрала другую жизнь, и ты просто не смог с этим смириться. И снова, в очередной раз, ты повёл себя так, как свойственно тебя – подумал только о себе, – бешенство било в виски, крик носился по её телу. – Тебе было плевать на меня, на мой выбор…
– Нет, это не так, – животное остервенении на самого себя рвало глотку, его шёпот отскакивал от стен.
– Тебе было неважно, что ты снова разрушаешь мою жизнь. Ты просто не в состоянии выносить, что я могу быть счастливой без тебя, именно потому, что сам этого сделать ты не можешь! – её крик оглушил его, а слова будто бы сбили с ног.
Петир схватился за что-то и, крепко вцепившись, не отпускал до тех пор, пока ни почувствовал силу в ногах. Он потупил взор в пол, не в состоянии смотреть на неё.
– Вот именно об этом я и говорила, – он уловил нотки отчаянья в её дрожащем голосе, того самого, в котором он затерялся на все эти месяцы; того, которое ослепило его окончательно; из-за которого он перешел через черту, чего не имел права делать. – Ты не просто нехороший человек, ты тот, кто попросту не различает грань между плохим и хорошим. Тебя бросает из края в край, как по палубе в шторм. Ты не лишен тяги совершать хорошее, я помню, как ты спас мне жизнь, но при этом ты способен так легко совершить нечто ужасное, ни на мгновение не задумавшись о том, как это скажется на других. Нельзя поступать только так, как хочется только тебе.
Жгучие слезы текли по её бледным щекам.
Мужчина, нашедши в себе силы поднять глаза, встретился с пожаром её взгляда. Она горела изнутри.
– Чего же хочется тебе? – на выдохе спросил он, распадаясь на части.
– Чтобы ты уехал, – тяжело произнесла рыжеволосая. – Я хочу, чтобы ты уехал. И не возвращался до тех пор, пока я сама не захочу встретиться с тобой.
– Но ты ведь никогда не захочешь, верно? – печальная полуулыбка свела уголки его губ.
Молчание в ответ крепко пробило его грудь, дотронувшись до осколков сердца.
Оставляя дверь позади себя, он был уверен, что это и вправду была их последняя встреча.
========== XXIII. Эпилог. ==========
Летнее очнувшееся, будто ото сна, солнце целовало лучами камень пола тронного зала, давным-давно потерявшего для девушки свою прелесть. Возвышающиеся колоны, как и прежде, держали на своих крепких плечах высокий потолок. Стёкла протяжных, вытянутых окон светились густыми красками красного, синего и зелёного. В конце длинного зала вычурно, чересчур пафосно раскинулся горделивый Железный Трон, по обе стороны которого сомкнулись аккуратные арки, ведущие по коридорам её давней тюрьмы.
Рыжеволосая безбоязненно прошлась по свободно растянувшемуся до, кажется, самого горизонта залу, а затем, в ожидании чего-то, остановилась, безразлично рассматривая с центра комнаты неуклюже-громоздкий Трон, из-за которого так долго плелись интриги, принесшие немыслимые потери и ей лично.
– Идут года, правители сменяются один за другим, а он всё остается, непроизвольно маня к себе сладким соблазном власти, – лорд в привычной, неспешной своей манере показался из-за колоны, слова лениво и вальяжно вылетали из его рта, изогнутого в родную полуулыбку, и мягко окутывали сознание.
– Насколько мне помниться, и тебя манил Трон, – легко напомнила волчица с намеком на пустой укол в голосе.
– И не только он, – по-забытому нежно добавил мужчина, чуть-чуть склонив голову.
Какое-то время они так и стояли, безмолвно смотря друг на друга, ища в лице те маленькие мелочи, которые обязательно расскажут о произошедших событий у одного из них и минувших другого стороной.
Санса заметила, что у него появилось больше морщинок, усыпанных вокруг глаз, а в глубине взгляда пряталась скрывающаяся за улыбкой усталость. Седина, раньше доходившая лишь до висков, уже пропитала корни некоторых его волос, выдавая, что и по нему эти пять лет прошлись тяжелой поступью. Лицо его будто бы огрубело – отпечаток жестокой войны, и немного исхудало, обнажив острые скулы. Глаза его стали совсем другими, о былом лукавстве напоминала лишь привычная полуулыбка. Но всё же, это был он – такой же одинокий и утомленный, скрывающий усталость за привычной своей маской, которая давно для неё не существовала.
Пересмешник усмехнулся и покачал головой.
– Боги, не верится, что прошло всего пять лет!
Петир заметил, как контуры лица её, после всех этих лет, стали будто отчетливей, а черты – строже, и, казалось, что цвет лица её стал еще бледнее. Девичьи щёки, раньше алым румянцем лежащие на лице, сейчас исхудали от пережитого голода, коснувшегося каждого жителя Вестероса во время войны, и слегка заострили линию скул. Цвет глаз её, как казалось ему, сменился с небесно-голубого на глубинно-синий, с примесью оттенков серого цвета и утомленной силы во взгляде. На руках девичьих мужчина заметил некоторые ссадины – она регулярно тренировалась в использовании лука, как и каждый прошедший чрез войну, рыжеволосая не была готова отказаться от оружия, чувствуя впитавшийся в кожу страх приближающихся бедствий.
