Текст книги "Бабочка (СИ)"

Автор книги: Путешественница

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)

   Неужто эта темноволосая его подопечная? Но почему тогда он её не чувствует? А ведь по идее раньше он испытывал зарождающуюся привязанность, не отдавая себе в это отчёта, а потом как отрезало.

   Похоже, сначала следует разобраться с черноглазым отражением. Это вполне может быть кто-нибудь из астрала, иначе бы он не был заточён в зеркале, а имел собственное материальное тело. Похоже, девчонка почувствовала толику силы, возомнила себя невесть кем и решила вызвать какого-нибудь джина (почему-то все люди свято уверенны, что джины только и делают, что исполняют чужие прихоти). Но с неправильным призывом (откуда бы ей знать правильный?) явился не джин. Вряд ли девчонка знает также про ограничительную сферу. Скорее всего это был один сплошной экспромт на тему "Авось кто и появится". А кто у нас любит шляться по Тропе и особо чувствителен к любому нечётко сформулированному призыву? Правильно, чаще всего это проклятые, что и подтверждает цвет глаз. Другой вопрос: почему он вселился в её отражение? Скорее всего, они заключили договор (на кой им это надо не понятно, но больше ничем это не объяснить), проклятый получил часть силы девчонки, подчинил её и смог отрезать от хранителей. Тогда чего-то не сходится. Слишком злобный у него взгляд.

   Попробуем от обратного. Для девчонки сейчас энергии слишком много, и он качает её в себя... Хм, всё равно избыток получится... Постойте-ка постойте, а что случится с проклятым, если на него перенаправить ту энергию, что должна идти к хранителям? Ведь тогда получится... Вот дариэль! Через какое-то время он сможет переходить на материальный уровень! Но тогда должна быть привязка к девчонке, иначе всё было бы слишком просто. А она есть. Вот идиот! Похоже, проклятый перетянул на себя и чувства, заложенные договором между активирующимися хранителями и людьми: от ангела он должен был взять ответственность за дальнейшую судьбу девчонки, а от меня... Так значит то, что я чувствовал тогда, это была любовь?

   Любовь... Но она совершенно не похожа на то, что я чувствовал в первый раз. Тогда это больше походило на волну тёмного пламени, оставляющую после себя лишь горячую пыль, а сейчас... Сейчас она напоминало лучшее, прекраснейшее творение Создателя. А стоит ли такое отдавать какому-то проклятому?

   В памяти всплыл ненавистный образ: вокруг пустота, нет ни малейшей возможности пошевелиться, вырваться, вмешаться. Можно только наблюдать и мучиться от заживо уничтожающей любви. Почти пятнадцать лет сплошных терзаний, а потом... Нет! Да пусть подавиться этой любовью. Авось будет так же страдать, как и я. Хотя, похоже, он уже мучается. Проклятые – существа мелкие, только им придёт в голову опошлять столь высокое чувство ревностью и завистью.

   Мысли прервал голос провожатого:

   – Ниэли, я хочу познакомить тебя кое с кем.

   Анжелик поднял голову и оглядел комнату, в которой они очутились. Даже не комнату, а огромную библиотеку. Вокруг высились стеллажи с многочисленными книгами. Возле окна стоял круглый столик в окружении трёх белых кресел с высокими спинками. В одном из них сидел, забравшись с ногами на сиденье, мальчик-ангел с книгой в руках. Лет сто десять-сто пятнадцать, не более, худой почти до болезненности, с волосами цвета холодных звёзд, что крупными беспорядочными локонами спадали на плечи, он производил впечатление затворника, проведшего десяток лет в каком-нибудь склепе.

   – Да, мастер.

   Мальчик закрыл книгу, поднял голову и увидел того, с кем ему придётся знакомиться. Худое лицо с правильными чертами, которое можно было бы назвать красивым, перекосилось гримасой ненависти. Старший ангел, казалось, не обратил на это внимания, спокойно продолжив:

   – Я хотел бы, чтобы вы стали по крайней мере приятелями.

   – За что, мастер? – побледнел мальчишка.

   – Если найдут демона-хранителя, то тебе так или иначе придётся с ним сотрудничать, а с Анжеликом у вас судьба в чём-то схожа.

   "Так это и есть её ангел-хранитель? С каких пор они назначают хранителями детей? – подумал Анжелик, изучая заострившееся жёсткое лицо мальчишки. – С таким взглядом ему прямая дорога в элитный легион златокрылых. Нет, я точно не жажду с ним сотрудничать".

   А тем временем ангел продолжил:

   – Ниэли, это Анжелик. Анжелик, у меня к вам просьба: присмотрите за этим мальчиком.

   – Я не собираюсь общаться с демонами, – с каким-то пафосом сказал мальчик, – ибо, как сказал святой Гавриил, демоны есмь зло.

   – Если бы он дожил до момента нашей встречи, – не удержался от подколки Анжелик, – то, я уверен, он бы с тобой не согласился. С каких это анналов ты достал это "есмь"? Так уже лет сто никто не говорит: нужно говорить "бысмь"!

   Старший ангел невольно улыбнулся и произнёс:

   – Я вижу, вы сможете поладить. Не буду вам мешать.

   – Но мастер! – взмолился мальчик.

   Ангел лишь отрицательно покачал головой и скрылся среди стеллажей. Ниэли бросил злой взгляд на Анжелика и буркнул:

   – Я с тобой разговаривать не буду!

   – Да пожалуйста, – с самой радужной улыбкой уверил его демон. – Так даже проще, – а про себя добавил: "Ты будешь просто-напросто тихо меня обожать, а делать это можно и про себя".

   Анжелик сел в свободное кресло, закрыл глаза и расслабился. Ниэли настороженно посмотрел на него, но видя в ответ полное бездействие, уткнулся в свою книгу. Внешне расслабленный, демон стал осторожно сплетать тончайшие потоки энергии и направлять их на нового строптивого знакомого. Пару мгновений ничего не происходило, потом мальчишка вскочил на ноги и заорал на Анжелика:

   – Перестань пытаться меня подчинить! – и сразу же от Ниэли пошла волна отката. Моровинду показалось, что его со всей дури ударили по голове. Он поморщился, открыл глаза и из положения сидя сделал прыжок с кувырком, укрываясь за спинкой пустого кресла. Послышалось шипение и за ворот упала горячая капля. Анжелик невольно посмотрел вверх: буквально в ладони над ним в спинке образовалась порядочная дыра.

   "Ё-моё, где они достали такого сильного мальчишку? Он же ещё не инициировался!" Сила ангела давила на плечи, как нечто овеществлённое. Анжелик осторожно заглянул в дырку в кресле. Вокруг мальчишки один за другим разворачивались боевые заклинания. Да какие! Призма, "солнечные зайчики" (так демоны называли белые шарики чистой светлой энергии диаметром пять-восемь сантиметров. Один такой шарик мог уничтожить до четырёх демонов, а противостоять им очень сложно: при столкновении с чужеродной магией, "зайчики" взрываются, образуя круговую волну, идущую от создателя), пару десятков иголочек, вихри,.. Анжелик попятился, поняв, что мальчишка взбешен основательно и останавливаться не собирается, плюнул на гордость и позорно скрылся в межмирье.

   "Да он псих! И в придачу псих очень и очень сильный. До этого единицам не удавалось уловить, что я на них влияю. А этот моментально. Интересно, где они этого припадочного нашли? И ведь не уйдёшь же – вопросы всякие начнут задавать. Чтоб тебя ифриты побрали! Хотя нет, ифриты здесь не справятся. Придётся самому разбираться. Тут есть два варианта: устроить бег с препятствиями и ором на тему "Помогите, убивают!" или проверить, поднимется ли у него рука оборвать существование маленького ни в чём не повинного демона, то есть меня. Попробую для начала второе, а то бегать от мальчишки как-то не солидно. Но и шкура моя мне ещё дорога, поэтому..."

   Анжелик с максимальной осторожностью вошёл через перемычку в соседний с разбушевавшимся парнишкой проход между стеллажами. Ниэли стоял в боевой стойке и искал противника, не спеша убирать созданные заклятия, несмотря на то, что на их поддержание необходимы колоссальные затраты энергии.

   Анжелик направился к концу стеллажа. Проходя мимо рядов книг, он вытянул один том поувесистее в белом переплёте и вместо того, чтобы самому лезть с объяснениями и извинениями, притаился за боковой стенкой, а к мальчишке выставил книгу и осторожно, стараясь не делать резких движений, покачал ею в воздухе. Ничего не происходило. Уже хорошо. Но лучше всё равно не высовываться. Пока.

   – Ниэли, – как можно более мягко и задушевно попросил демон, стараясь не влиять на ангела своими силами, – давай ты успокоишься, уберёшь весь свой боевой арсенал, пока библиотеку не уничтожил, сядешь обратно в кресло и мы начнём наше знакомство с самого начала. На этот раз без всяких заклинаний.

   – Нет.

   – Не будь мальчишкой!

   – Ты меня хотел подчинить!

   – Враньё. Я просто проверял тебя. Давай так: если я ещё раз начну на тебя влиять посредством своих сил, то разрешаю меня убить. Идёт?

   Ниэли не ответил. Анжелик ждал. Молчание затягивалось. Наконец, демон привёл последний довод:

   – Ниэли, ты же не хочешь, чтобы тебя обвинили в неподчинении мастеру. Он будет очень огорчён.

   – Хорошо, – сдался ангел, но с угрозой предупредил: – Но если ты хоть посмеешь...

   – Нет, конечно! мне ещё моя шкура дорога. – Анжелик осторожно выглянул из-за стеллажа. Ниэли уже убрал свои смертельные игрушки и зло смотрел на него. – Ну, чего тебе ещё?

   – Ты тихо сидишь в своём кресле, а я в своём.

   – Понял, – моментально согласился демон и уточнил: – А листиками шуршать можно?

   Ниэли отвернулся, ничего не ответив, сел в своё кресло и вновь принялся за книгу. Анжелик показано громко вздохнул, осмотрел оба оставшиеся на его долю кресла с идентично пропаленными спинками, поудобнее устроился в одном из них (правда, удобно устроиться там было сложновато – как-никак не слишком приятно ощущать лопатками дыру посреди мягкой обивки) и посмотрел на заглавие своей белопереплётной. История Света. Какая скука! Но пришлось читать.

   {{{

   Сегодня моё второе выступление. Я вновь сижу в гримёрке «Брейк-Данса», но как моё внутреннее состояние отличается от того, что я испытывала в первый раз. Меня охватывало нетерпение, желание побыстрее выйти на сцену и вновь испытать ЭТО, вновь почувствовать то же, что и в прошлый раз. Хотелось смеяться, кружиться, танцевать. И только в самом дальнем уголке души попискивал страх: «А вдруг не получится?». Всё получится, я уверенна.

   Сегодня на мне новый костюм. Я специально обшарила больше пятидесяти магазинов, прежде чем нашла то, что меня устраивает. Одежда вновь была кожаной, но мягкой и очень удобной: мини-юбка, больше похожая на широкий пояс, но по ней шла бахрома, как у платка, повязанного наискосок, чёрная, с золотистыми нитями. Верхняя часть состояла из прекрасно облегающего корсета со шнуровкой спереди сверху донизу, что подчёркивал все изгибы и оставлял руки и плечи совершенно открытыми. На ногах были чёрные закрытые туфли и телесные, почти прозрачные колготки. Волосы я завязала в высокий хвост так, чтобы они покрывалом спускались не только сзади, но и по бокам головы. Яркая косметика, чёрный лак на ногтях – и из зеркала на меня смотрела эффектная незнакомка. Кстати, Диане этот наряд тоже очень понравился.

   – Синди, твой номер, – раздалось из-за двери.

   – Иду.

   Я вскочила со стула, улыбнулась Диане и поспешила на сцену. По дороге мне встретился одетый в деловой костюм отдуловатый мужчина. Он улыбнулся, прохаживаясь раздевающим взглядом по моей фигуре, и сказал:

   – Прекрасно выглядишь.

   Это наш директор. Мужичок лет сорока пяти с залысиной, брюшком и обручальным кольцом на пальце. Не понимаю, почему женатые мужчины так цепляются со всякими предложениями к девушкам, которые им в дочери годятся? Или это только мне так везёт?

   – Спасибо, – не удержалась я от слегка пренебрежительного хмыканья. – Будете смотреть выступление?

   – Да, посмотрю.

   Я как могла беззаботнее улыбнулась, с лёгкой тревогой отмечая, что здесь узкие коридоры. Будем надеяться, что наблюдать он будет из зала, а не стоя в проходе.

   Я выпорхнула на сцену и замерла, привыкая к яркому свету: прожекторы били, казалось, прямо в глаза, публика же купалась в полумраке. Ну и отлично, хотя бы их предвкушающие лица не видны. Не хотела я видеть, как смотрят на меня из зала сейчас и как будут смотреть потом.

   Зазвучала музыка. Я стояла, не двигаясь, впитывая её в себя, привыкая к незнакомому ритму. Нужно начинать самой подбирать мелодию для танца, а не импровизировать. Наконец, я сделала шаг, другой, поворот, взмах руки, наклон... и растворилась в танце, в музыке, в потоках, окутывающих меня, волнами накатывающих и отходящих. В них тоже была музыка, своя музыка: еле уловимая, непонятная, незнакомая, но завораживающая. Я подхватила новый ритм и стала танцевать под него. Музыка становилась громче. При каждом движении я чувствовала, что меня всё больше охватывают, окутывают эти эфемерные волны, мягкие и тёплые, как нежнейший мех. Пушистые, ласковые, любящие, только мои. И вдруг волны схлынули, кругами расходясь от меня, и я вместе с ними чувствовала то или тех, кого они касались. На какой-то миг мне показалось, что я смогу управлять ими, но нет. Сила схлынула, но ощущение второй кожи, обволакивающей меня, осталось. Музыка растворилась в бешенном пульсе, скачущем на языке. Я сделала последний поворот, открыла глаза и очутилась на сцене клуба напротив публики. Громко говорить я была сейчас не в состоянии, поэтому прошептала:

   – Спасибо всем. До встречи.

   У меня было ощущение, что шёпот дошёл до самых отдалённых уголков зала. Я прощально махнула рукой и поспешила за своими вещами. В коридоре стоял директор. Он сделал шаг ко мне и протянул руку, но так медленно, что я легко увернулась и через пару секунд очутилась в гримёрке. За столиком сидела давешняя девчонка и красилась, но как-то так неспешно, заторможено, будто в замедленной съёмке.

   Я подхватила свою сумку, накинула плащ и поспешила к выходу. Пролетев по коридору до чёрного входа, я открыла дверь... Опа! А меня, оказывается, здесь уже ждут: двое амбалов прямо перед дверью и чёрная машина у обочины. Мужчины двинулись ко мне, но опять же всё было, как в замедленной съёмке, почему-то, кроме меня. Я скользнула вдоль стенки, оперлась рукою о перила и перемахнула через них, не задумываясь, пролетела метра два и довольно удачно приземлилась на каблуки. Я даже не упала и не запуталась в плаще! Переулок, по которому я бежала, поражал своей пустотой, что было довольно странным. Ведь не самая окраина Москвы!

   Я выскочила на оживлённую улицу и подняла руку, ловя такси. И тут меня прямо-таки оглушило светом и шумом вокруг. Всё вернулось к нормальному темпу, кроме меня. Я задыхалась и хватала воздух, будто вытащенная на берег рыба. Пришла я в себя перед открытой дверцей такси. Водитель сказал:

   – Так ты садишься или как? – причём таким тоном, будто повторял эту фразу по крайней мере раз в пятый. Я скользнула в машину и назвала адрес, потом откинулась на спинку и закрыла глаза, купаясь в отголосках силы и музыки, движения и счастья. И улыбалась неизвестно чему. Зазвонил сотовый. И почему я его не отключила перед выступлением?

   – Да?

   – Синди, ты куда так скоро сбежала? – услышала я голос менеджера. Кстати, всё-таки Инна её зовут. – С тобой тут куча народу хотела бы побеседовать.

   – Не сомневаюсь.

   Я вспомнила встречающих возле заднего выхода.

   – А ещё тут целая гора подарков и визиток. Они больше частью и прошлого раза остались.

   М-да? А чего это она только сейчас об этом вспомнила? Могла бы перед выступлением сказать. Всё равно я сейчас не вернусь. Деньги я уже забрала за прошлое и это выступление, так что делать мне сейчас там нечего. Определённо.

   – Я в следующий раз всё заберу.

   – И цветы?

   Цветы? Привлекательно, но недостаточно.

   – И цветы, – уверила я Инну.

   – Но...

   – До свидания. Я сама позвоню насчёт следующего выступления.

   Я закрыла телефон и с наслаждением потянулась, потом подумала и отключила звук. Когда я добралась домой, такой усталости, как в первый раз не было, но я всё равно пошла в душ и сразу же спать.

ХХХ

   Проснулась я на закате. Шторы не были задёрнуты, и я любовалась золотисто-красным отсветом обоев напротив окна и наслаждалась тишиной. Звонок в дверь больно резанул по ушам. Вот тебе и тишина! Звучал он долго и упоённо. Блин, ну сколько можно звонить? Я медленно встала, натянула шорты и майку и направилась к двери. И всё это под непрерывную трель звонка. За это время вполне можно было бы понять, что то ли дома никого нет, то ли открывать не собираются. Хотя при таком факторе хочешь не хочешь, а откроешь. Щёлкнул замок, и я распахнула дверь. Она выходила прямо на площадку, так что я чуть не сбила звонившего. А жаль.

   – Ну? Чего надо? – Дружелюбия во мне не было ни на грамм.

   На площадке стоял незнакомый мужчина неопределённого возраста, ухоженный, тёмные волосы коротко подстрижены, одет в тёмный костюм и белую рубашку. Он даже повязал темно-синий полосатый галстук. На ногах глянцево блестели чёрные туфли. В руках он держал букет орхидей.

   – Так чего надо? – повторила я вопрос, дабы вывести мужика из состояния внимательного изучения меня, можно сказать полуголой, в придачу растрёпанной. Наконец, мужчина поднял взгляд к моему лицу и спокойно и, как мне показалось, с оттенком какого-то презрения произнёс:

   – Я хотел бы видеть Бабочку.

   Бабочку? Размечтался!

   Я широко улыбнулась.

   – А она отсутствует.

   Я не соврала. Бабочка появится не раньше, чем я выйду на сцену.

   Мужчина едва заметно недовольно скривился.

   – Она скоро будет?

   – Вряд ли. Она, так сказать, в загул ушла.

   Кажется, мне удалось его ошарашить.

   – А с чего вы решили, что она здесь живёт? – поинтересовалась я.

   – В клубе сказали.

   Сволочи! Полные. И когда только успели проследить?

   – А что у вас за дело к Бабочке? – поинтересовалась я, улыбаясь как можно радушнее. – Можете мне сказать, я передам.

   Меня опять смерили взглядом с ног до головы, презрительно поджали губы и высокомерно произнесли:

   – У меня к ней конфиденциальный разговор.

   – М-да? – протянула я со всем скепсисом, на который только была способна. – А поточнее?

   – У меня есть предложение, от которого Бабочка вряд ли откажется.

   Меня начал разбирать смех. Держи карман шире!

   Мужчина не спеша достал визитку и положил её в букет.

   – Передайте Бабочке от... от страстного поклонника.

   Я сделала серьёзное лицо, молясь про себя, как бы не рассмеяться прямо в эту самодовольную рожу, но всё-таки не выдержала и ухмыльнулась, беря букет.

   – Ну что ж, передам, но сомневаюсь, что она вам позвонит.

   – А вы кто такая? – соизволил поинтересоваться моей особой мужчина.

   Я? Я...

   – Я, так сказать её вторая половинка...

   Мужик резко побледнел и отшатнулся.

   – Ты, ты...

   – Ну, я, я. Передам, но ничего не обещаю. Прощайте!

   Я закрыла дверь и сползла по ней, всхлипывая от смеха и вспоминая выражение лица "страстного поклонника". Вообще-то, я ничего такого не имела в виду. Кто ж знал, что он такой извращенец? Я только сейчас осознала, что сморозила, и согнулась в новом приступе смеха. М-да, ляпнула. Успокоила я только минут через пять, стерла выступившие слёзы и пошла на кухню искать вазу и что-нибудь поесть, но по дороге меня окликнула из зеркала Диана:

   – Погоди, правда, что ты сказала, что ты вторая половина Бабочки?

   – Ага.

   – И какая реакция была у того чудика, что ты пятнадцать минут каталась по полу от смеха?

   – Я не каталась! А реакция была, как у рыбы, вытащенной из воды.

   Диана улыбнулась, видимо представляя себе такую картинку, но внезапно стала серьёзной.

   – Откуда он узнал, где ты живёшь?

   – В клубе отследили. Кстати, когда я в этот раз возвращалась домой, меня, похоже, собирались похитить.

   – Похитить? – изумилась Диана.

   – Представь себе. Но они двигались так медленно и неловко, что уйти не представляло проблемы.

   – Это не они двигались медленно, а ты быстро, – поправила меня Диана.

   – То есть?

   – Так и есть. Ты двигалась в пять раз быстрее, чем обычно.

   Ничего себе! А я-то думала, что это мир начал притормаживать.

   – Но из-за чего?

   – Может, способности пробуждаются? – невинно глянула она на меня.

   – Способности?! Ты же сказала, что больше ничего сверхъестественного появляться не будет, или у меня уже глюки?

   Диана смешалась.

   – Э-э, понимаешь... это... так сказать...

   – Так и скажи: откуда?

   Я строго посмотрела на Диану, и у меня появилось чувство, что больше всего той хочется провалиться под землю.

   – Ну, выкладывай!

   Я сделала шаг к зеркалу. Диана опустила глаза и пробормотала:

   – От меня.

   – Что от тебя?

   – Способность эта!

   – Так ты что у нас, такая шустрая?

   – Я могу передвигаться очень быстро, если нужно, подтвердила Диана.

   – Ничего себе. И каких ещё сюрпризов мне от тебя ожидать? Скоро из зеркала вылезать начнёшь? – сказано это было скорее в шутку, но, уловив взгляд Дианы, я подумала, что это вполне может оказаться правдой. Та поняла, что я заметила что-то не то, и поспешила отвести глаза.

   – Сюрпризов? Не знаю. Поделиться я могу лишь тем, что сам имею, так что, вроде, ничего страшного не будет... Хм, наверно.

   – Наверно?! А поточнее нельзя? – возмутилась я. – А ещё лучше перечисли всё, что я могу заполучить. И верни мне тогда то, что забрала!

   – Я ничего не забирал! – рявкнуло отражение, но тут же смешалось, выдавив: – А... а вернуть я не смогу.

   – Почему?

   – Не умею, и, вообще, отстань от меня.

   – Что, кишка тонка? – начала я подначивать Диану. Она была такой смешной, когда бесилась.

   – Ну, тонка, и что? – нервно огрызнулась она.

   Что? Не знаю. Вообще-то я ожидала другого ответа. Вот уж не думала, что она так легко сдастся.

   – Тогда скажи, чего мне ждать от тебя, – решила вернуться я к нашим баранам.

   – Чего? Ничего.

   Диана бросила на меня ангельски недоумённый взгляд. Нет, она определённо начинает меня доставать со своими ужимками и тайнами.

   – Перечисли способности, которые у меня могут поя... – терпеливо начала я, но договорить не успела, так как раздался опротивевший звонок в дверь. Кого там ещё принесло? Я мрачно глянула в зеркало и процедила:

   – Потом договорим.

   Диана облегчённо вздохнула. Или мне только показалось? Я положила букет на тумбочку и рывком толкнула дверь со всей силы. Она обо что-то ударилась. Раздался грохот. Похоже, на этот раз там кто-то менее везучий. А вдруг это соседи? Я поспешно выглянула из-за двери. Взгляд натолкнулся на огромную корзину для цветов, точнее на её жалкие искорёженные остатки. Не соседи, слава Богу. Сами же цветы живописным ковром покрывали пол площадки, а посреди желтого хризантемного хаоса сидел парень лет семнадцати, одной рукой схватившийся за лоб, а в другой держащий пустую корзину.

   – Ой, извините, – смутилась я. – С вами всё в порядке?

   Парень осторожно ощупал лоб и кивнул, попытался встать, но поскользнулся на цветах и вновь упал. Я подошла к нему и помогла подняться. Немного приведя себя в порядок, парень посмотрел на жалкие остатки корзины, которую всё ещё держал в руках, на цветы вокруг, охнул и начал их собирать. Я сочувственно смотрела, как он безуспешно пытается запихать наполовину помятые, потоптанные цветы в это жалкое подобие сплюснутого блина, который напоминала некогда большая и красивая корзина. Ну что ж, не дано. Полюбовавшись с минуту на мучения парнишки, я взяла охапку цветов.

   – Это для Бабочки?

   – Ага, – испуганно кивнул парень.

   – Спасибо, я думаю, ей больше понравится так.

   – Да? Заказчик будет недоволен.

   – А кто ему скажет? – я весело подмигнула, изучая физиономию цветочника-разносчика. Он облегчённо вздохнул.

   – Ну тогда хорошо. Тут ещё была визитка и, по-моему, подарок.

   Первая нашлась у меня под ногой, а второй на дне корзины. Тепло попрощавшись с жертвой моего плохого настроения, у которой стремительно набухала на лбу шишка, но от льда парень отказался, и пообещав, что этот инцидент останется между нами, я облегчённо скрылась в квартире, пошла в комнату и сгрузила эту охапку прямо на кровать. Ну что ж, пошли искать вазы.

   Ваз обнаружилось целых три штуки, но все цветы всё равно там не поместились. Ну и ладно, постоят в банках. Разобравшись с цветами, я обратила внимание на подарок. Это была коробочка с мою ладонь, обтянутая тёмно-зелёным бархатом снаружи и чёрным внутри. А на бархате... Набор из розового золота. Красивый такой насыщенный цвет, который смотрится намного шикарнее обычного жёлтого золота. Набор состоял из цепочки, кольца и серёжек в виде ажурных бабочек. Если подобрать одежду, то можно носить, но стоит ли? Я взяла визитку. Осин Валерий Георгиевич, телефон и всё. Похоже, не одна я хочу сохранить своё инкогнито.

   Если я надену набор куда-нибудь, это может показаться этому Валерию Георгиевичу поощрением к более активным действиям. Отправить обратно? Для этого нужно звонить ему, к тому же неохота расставаться с такой красотой. Вывод – спрятать до поры до времени. Да, я плюшкин! Ну и что? Могут быть у девушки маленькие слабости? Так что я примерила подарок, покрутилась у зеркала, послушала ураган колкостей от Дианы, которая раскритиковала и набор, и меня в пух и прах, а в конце надулась, как мышь на крупу. Что это с ней? Я аккуратно сложила всё в футляр и спрятала в тумбочку подальше.

   Так, а теперь что? Кушать? Кушать! На кухне я обнаружила не замеченную ранее записку. Наталья Иосифовна предупреждала, что уехала к подруге, будет только завтра вечером. Ничего себе доверие к людям! Оставить чужого человека у себя на квартире, а самой уехать. Да, я на такое вряд ли способна. Удивительный всё-таки человек моя хозяйка.

   На сегодня больше гостей не было, да и куда уже? Ночь на дворе. Так что я спокойно провозилась на кухне до полуночи. Диана меня откровенно бойкотировала, исправно молча и повторяя все мои движения. Может, она так спасается от моих расспросов?

ХХХ

   На следующий день я обнаружила, что денег мне платят всё-таки мало. Особенно, если мне самой придётся покупать костюмы для выступлений. Не буду же я танцевать в одном и том же. Или попробовать? Нет, ещё хотя бы один-два нужно купить. Сколько я за прошлый отдала? Пятьсот долларов? Как оказалось, это не предел.

   В результате день был потрачен на магазины и на частные уроки танцев. Кстати, учителя (двое: один по стрип-пластике, другой по хореографии) в один голос утверждают, что я всё схватываю буквально налету. Очень надеюсь, что это и вправду так, а не простое желание польстить.

   Вечером я возвращалась усталая и довольная горой покупок. Двери лифта неспешно открываются. Обана. Меня, похоже, ждут. На ступеньках лестницы сидел парень, окружённый коробками, букетами и корзинами. Настроение поползло вниз. Я угрюмо изучала рыжеволосого, скорее даже красноволосого парня, а он мне лучезарно улыбнулся, показывая ровные белые зубы, легко и грациозно поднялся, не задев ничего из стоящего вокруг, и оказался немного выше моего роста, с большими тёмно-серыми глазами и тонкими чертами лица. Одет он был в красную майку и чёрные джинсы. Стройный, худоват, но чувствуется сила. Я ещё раз окинула горку, громоздящуюся у его ног, и нахмурилась:

   – Это что?

   Парень выставил руки перед собой, как бы защищаясь от моего плохого настроения, и весело сказал:

   – Это не моё. Меня просто попросили передать.

   – Кто?

   – Те, кто их приносил. Давай войдём и поговорим. Кстати, меня Кира зовут.

   Я невольно рассмеялась. Вспомнилась аниме "Тетрадь смерти", там тоже был Кира – сокращённо от киллер.

   – Ты чего? – удивился парень.

   – Ничего, просто ассоциации интересные.

   Кира пожал плечами, показывая, что ему всё равно, какие у меня там ассоциации в отношении его имени.

   – У меня к тебе предложение. Надеюсь, мы придём к консенсусу.

   – Предложение? – ещё больше помрачнела я. – Вряд ли.

   – Ты даже не хочешь выслушать?

   – Ну, если ты скажешь что-нибудь новенькое...

   – Скажу-скажу, – уверил меня парень.

   – Тогда ладно. Подержи. – Я сгрузила Кире пакеты и достала ключи, повернула в замке, картинно распахнула дверь и сделала приглашающий жест.

   – Заноси. Заодно и то, что на площадке.

   Кира зашёл, с интересом оглядываясь по сторонам.

   – Куда нести?

   – На кухню. Хотя подожди. – Парень послушно остановился, и я выудила пакет с одеждой. – Теперь на кухню.

   – А то, что на площадке?

   – В комнату. Чай будешь?

   – Буду.

   Я бросила пакет с новой одеждой на кровать и пошла на кухню ставить чайник и разбирать продукты. Вскоре появился Кира. Я едва глянула в его сторону.

   – Дверь закрыл?

   – Да.

   – Фрукты будешь?

   – Да.

   – А ещё что-нибудь?

   – Тоже.

   – Всё равно что?

   – Всё равно.

   – Какой ты покладистый, – хмыкнула я. – Тогда расставь тарелки и помой фрукты, а я сделаю бутерброды. Заодно достань из чёрного пакета печенье и вафли.

   Через пять минут мы сидели друг напротив друга и пили чай.

   – Так что ты хотел мне предложить?

   – Насколько я понимаю, ты работаешь одна.

   – Да. Хочешь напроситься в напарники?

   – Точнее, стать твоим продюсером. Устраивать твои концерты, турне...

   – Хм, звучит заманчиво. А у тебя опыт есть?

   – Будет.

   – Что ж так?

   – Почему-то многие считают, что молодой и неопытный – значит плохой работник.

   Я невольно смутилась. Я ведь тоже полный профан в танцах. И мне тоже было сложно найти клуб.

   – А ты уверен, что справишься?

   – Я очень постараюсь, – серьёзно посмотрел мне в глаза Кира, – ведь это один шанс на миллион.

   – Даже так? По-моему, ты меня переоцениваешь. И сколько ты хочешь?

   – Для начала один к десяти.

   – В чью сторону? – напряглась я.

   – Конечно, в твою. А потом, смотря по доходам, буду снижать свой процент.

   – Давай попробуем. Вдруг что и получится?

   – Получится, обязательно. Когда ты в следующий раз собираешься выступать?

   – Интересный вопрос. Дня через три, не раньше.

   – Отлично. За это время я успею подыскать тебе нормальный клуб.

ХХХ

   Нормальный клуб. И это у него называется нормальный? Да я в жизни подобного не видела! Даже по телевизору. Мы стояли посреди полуосвещённого зала. На стенках горели светильники, имитирующие факелы. Приблизившись к одному из них, я поняла, что это лоскутки ткани весьма реалистично изображают игру пламени. Нижние части стен обшиты деревянными панелями, на которых изображены мелкие лианы на тёмно-коричневом фоне. Верхняя часть стен оклеена текстильными обоями и увита живыми растениями. Они шли, будто каждый по своей горизонтальной дорожке, не прямой, конечно, линией, но не выходя за определённые границы и лишь изредка пересекаясь друг с другом. Зал был большим, здесь свободно помещалось пятьдесят столиков, которые стояли не теснясь. Столики, круглые, небольшие, из лакированного дерева, составляли ансамбль со стульями, у которых посреди спинки шла довольно широкая полоса набивной ткани сверху вниз. Мягкие удобные сиденья тоже были обиты тканью кофейного цвета. Напротив той стены, где была я, находилась барная стойка, а справа – сцена. Окон не было видно.