Текст книги "Моё зазеркалье (СИ)"

Автор книги: Pink bra

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц)

– Владимир Романович, локти уберите со стола, – прервал маленького виконта воспитатель.

– Люди всегда мечтали летать как птицы, – продолжил нашу тему Роман. – Я, собственно, тоже занимался заводом, потому что всегда любил небо и полеты. Двигатели моего завода самые надежные и современные.

Я же, видя, что ребенок погрустнел и снова закрылся, сложил из рекламного листка, лежащего на столе, самолетик и пустил его в сторону Владимира.

– Ой! Как здорово! – перехватил он его.

– Смотри, он летает, и ему не нужны папины двигатели.

– Игрушка, – усмехнулся Роман.

Я же приподнял руку повыше и по-хулигански пустил самолетик через весь зал в сторону выхода. Сын Романа с грустью наблюдал за улетевшей игрушкой, но не осмелился попросить обратно.

– Завтра дома еще сделаем, – пообещал я ребенку, – когда папа уедет на работу.

– У Владимира Романовича нет времени на праздные игры. Занятия четко расписаны, – вклинился в наш разговор воспитатель.

– Это тоже занятие. По физике, – ответил я гувернеру. – Вы же видели, что этот самостоятельно летающий предмет из бумаги – самолет – не падал. Но он тяжелее воздуха. И задают ему силу полета особые свойства крыла.

Все сидящие за столом с удивлением посмотрели на меня. Так-то я не сильно был в теме тех самых свойств, но что-то же нужно было ответить воспитателю и урвать время для игр. Неожиданно для себя я понял, что Владимир не просто сын Романа. Он же теперь и мой приемный сын. И пускать его воспитание на самотек я не собирался.

– Слава, ты всего второй день в моем доме, а уже столько преобразований, – явно похвалил меня Роман, когда мы вернулись в особняк.

– Я еще завтра всем слугам аттестацию устрою, – пообещал я, зевая. – Проверю на правдивость.

В ответ получил поцелуй и недвусмысленное поглаживание по попе. Действительно, что-то я не на те темы в супружеской спальне думаю.

Завтрак на следующее утро принес Фёдор, оттеснив камердинера графа.

– Сам лично наблюдал, сам пробовал, – расставляя мой камердинер тарелки с омлетом. Чай он тоже купил с утра пораньше и лично вскрыл коробку.

Роману завтрак подавали обычно в семь утра. До восьми он нежился в кровати и только потом собирался на службу. Для меня такой завтрак был слишком ранний. Разбаловался я вставать позже. Потому уснул сразу, как только отодвинул от себя поднос. Жаль, что Фёдор поспать долго не дал и напомнил о делах.

Для начала я построил всех слуг, которые имелись в доме. Долго выспрашивал, нет ли у кого желания отравить графа и его семью? Таковых самоубийц среди прислуги не оказалось. Я продолжил задавать неудобные вопросы. Три человека вызвали у меня серьезные сомнения. Но я оставил решение их судьбы Роману. Он их нанимал, ему и думать, что делать с такими лодырями.

И только закончил разбирать ауры слуг, как позвонили из полицейского участка, напомнили о бывшем графском управляющем. Я тут же связался со своими коллегами из участка.

– Дивей Ермолаевич, я у вас еще числюсь? – поинтересовался у своего начальника.

– Конечно, прервать контракт мы можем только при личной встрече, – ответил он. – Мне нужен ваш отпечаток на документах.

– Можно, я еще несколько дней побуду вашим служащим? – попросил я.

– Без оплаты, – согласился Дивей Ермолаевич.

Мне, собственно, та оплата была не нужна, а интересовала возможность надеть форму. Фёдор моментально уловил мою задумку и поспешил в гардероб за формой. Слуги в очередной раз «порадовались». У всех поголовно ауры сверкали недоумением. Виконт в полицейской форме вызвал диссонанс в мозгах прислуги. Я ещё специально прошелся до кухни, чтобы все меня увидели такого красивого, и только потом позвонил водителю, объяснив, куда мы едем.

– Пси-консультант сорок восьмого участка, – предъявил я жетон дежурному.

Тот уточнил, для чего я прибыл, и, узнав причину, сопроводил к начальнику. Полицейский, в свою очередь, не стал вникать в подробности. Ему хватило того, что на мне форма, пусть и другого участка. Своего пси-консультанта здесь не было, и мне были искренне рады. Устин Львович и так был в паршивом настроении, а мое появление в форме его добило окончательно. Я же вопросы задавал грамотно и продумано.

– Не стоит отмалчиваться, Устин Львович. Я же вижу все ответы на вашей ауре.

– Не буду я на себя наговаривать, – хорохорился управляющий.

– Не забывайте, что я не псионик рода, а полицейский. Свидетельства пси-консультанта в любом случае зафиксируют, – пожал я плечами.

Выбора у мужчины действительно не было. Не зря же я форму нацепил. Может, он надеялся, что, пока соберут комиссию, пока оценят ответы, он как-то выкрутится. Слова родового псионика в полиции не принимают как доказательные. Я все лазейки бывшему управляющему разом перекрыл. Хотя выжимать из него нужные ответы мне удавалось с большим трудом.

– Вы воровали у графа Вязова? – поинтересовался я и получил положительный ответ по ауре. – Какая сумма? Больше тысячи? – И снова подтверждение.

Таким кропотливым способом удалось узнать, что похищено было порядка тридцати тысяч за восемь лет работы. Что-то потрачено, но и накопления есть, припрятаны в особняке. В течение полутора часов я перебирал помещения особняка, пока на ауре не высветилось нужное – чердак над гаражом, в левом дальнем углу.

– Нам бы такого пси-консультанта, – завидовали полицейские, присутствующие на допросе.

Они же меня просветили, что раз доказательства воровства есть, то карточку графу разблокируют в центральном столичном управлении полиции. Устина Львовича такая новость огорчила. Было еще что-то странное в его эмоциях. Буквально наобум я спросил, кто подослал его к графу.

– Родной дядя графа Вязова, – не стал отмалчиваться Устин Львович.

– И вы на протяжении восьми лет шпионили за графом?

Ответ вслух мне не требовался. Я и так знал его. Оформление документов затянулось, но все протоколы я оформил так, как научил меня Дивей Ермолаевич. Ни один адвокат не придерется.

– Повезло сорок восьмому участку, – со вздохами провожали меня полицейские.

Я тактично отмалчивался. Хотя был удивлен тем, что они не поняли, что я на самом деле муж графа. Как-то в беседе мы эту тему обошли, а Устин Львович решил, что все и так в курсе.

Вызвав такси, я поспешил в особняк. А то пообещал ребенку поиграть и не сдержал слово. Обед я уже пропустил, но верный Фёдор пообещал меня покормить. Слуг я всех проверил еще утром, продукты были закуплены новые, так что опасаться уже не стоило. Правда, Фёдор наябедничал, что молодой виконт никогда не завтракает. Это он от слуг узнал.

– И что, ребёнок до обеда сидит без еды? – обеспокоился я здоровьем маленького виконта.

Поев, я отправился в ту часть дома, где обитал Владимир Романович. Застал я ребенка, прилежно читающего толстенную книгу. Пришлось его отвлечь и поинтересоваться, почему он не завтракает. Мальчишка молчал и хмурился.

– Вообще-то я псионик и распознаю ответы по ауре, так что меня нельзя обмануть, – напомнил я.

– Не хочу я кушать рано утром, – буркнул Мир.

– Когда завтрак у Владимира Романовича? – повернулся я с вопросом к гувернеру.

– В шесть утра, как и положено.

– Интересно, кем положено? – задал я вопрос.

– Я закончил Высшие государственные курсы по воспитанию молодых господ, – выдал ответ гувернер, – и четко соблюдаю предписанный распорядок дня.

– Ребенку шесть лет, – прервал я речь мужчины. – Придется поменять ваш распорядок так, чтобы это не отражалось на здоровье виконта.

– Я против.

– Пожалуйста, – не стал я возражать, – в таком случае собирайте вещи и идите вон.

Покидать «теплое местечко» гувернеру явно не хотелось, и он примолк.

– Мир, в какое время ты бы хотел завтракать?

– В восемь? – жалобно посмотрел на меня пацан и добавил: – Или хотя бы, как папа, в семь.

– В восемь утра завтрак для виконта, – объявил я. – И будить его после не раньше девяти.

– Но режим… – снова вякнул гувернер.

– Мы вернемся к вопросу о режиме и ранней побудке года через три.

Честно говоря, мне не нравилась худоба мальчика. Явных признаков болезни я не видел, но не помешает сводить его к Белому знахарю, если такового нет у графа. С самолетиками в этот день не получилось. Мы с маленьким виконтом разбирали предметы и учебный курс.

– Не хочу читать историю, она скучная, – юный виконт почувствовал мою слабину и попытался выклянчить себе побольше привилегий.

– Историю нужно знать. Не спорь. Я тебе сам читать буду, – не велся я на его «жалобные голубые глазки». – Арифметику, письмо и чтение вслух тоже оставляем.

– Риторику, а не чтение вслух, – поправил меня гувернер.

– Этикет скучный, – виконт попытался избавиться от ещё одного по его мнению ненужного предмета.

– Но полезный, – и, увидев несчастную мордашку, пообещал, что учить его мы тоже будем вместе.

Мне действительно не помешает. Так-то я читал книги по этикету, вот только практиковаться мало доводилось. У меня даже тех столовых приборов не имелось, которыми пользовались в доме Романа.

В результате я скомпоновал всю учебу для Мира в первой половине дня до обеда. По сорок пять минут, как в привычной для меня школе. С переменами и отдыхом. После обеда были запланированы занятия, не связанные с учёбой: что-то спортивное или познавательное. Я указал даже просмотр галовизора, по которому днем транслируют полезные передачи. Окончательный вариант распорядка дня я пообещал выдать через день. Все же Владимир не мой сын. Надо бы и графа в известность поставить.

========== Часть 16 ==========

Отчет о проделанной за день работе затянулся. Роман внимательно слушал, не перебивал. Я протянул ему карточки с денежными накоплениями от Устина Львовича и шкатулку с драгоценностями.

– Надо же, а я ведь их искал. Слуги тогда сообщили, что Анастасия забрала украшения в усадьбу, и там они пропали, – удивлялся муж. – Даже расследование провели, но ничего не обнаружили.

Я и сам не подозревал, что найду, кроме денег, драгоценности. Если по самим карточкам нельзя отследить факт воровства, и судья будет ориентироваться только на отчет пси-консультанта, то с доказательствами в виде шкатулки Устину Львовичу светит лет двадцать рудников. А какие были глаза у Мира, когда я ему в шутку предложил слазить на чердак «за сокровищами», и мы их потом нашли!

– Все же из нас двоих это я женился из корыстных побуждений, – смеялся Роман, осыпая моё лицо поцелуями.

По поводу Мира я завел разговор за ужином. Как раз пригласил и самого мальчика, и его гувернера.

– Ребенку еще рано сидеть за одним столом со взрослыми, – начал было возражать воспитатель.

– Я только хочу проследить, как и чем он питается.

Меня еще в предыдущий наш ужин в особняке немного смутило то, что подали Владимиру. Теперь уже я конкретно заинтересовался, почему у него овощное блюдо.

– Так сейчас же пост, – с удивлением посмотрел на меня гувернер. – Виконт обязательно посещает церковь каждое воскресенье. – При этом воспитатель метнул недовольный взгляд на графа.

Сам я в той церкви бывал после выпуска всего три раза. И все те разы меня Фёдор отправлял. В местном обществе еженедельное посещение церкви было необязательным. Обычно народ ходил на большие праздники и значимые события. А уж соблюдение поста знать точно игнорировала. Но не зря же я в учебном центре проштудировал соответствующую литературу.

– Нестор Найденович, – обратился я гувернеру, – не озвучите ли вы правила о постах? Там, где говорится о кормящих женщинах и детях до десяти лет.

Гувернер недовольно поджал губы, но соизволил ответить:

– Его сиятельство Роман Судиславович не возражал.

– А я и не знал, что у меня сын постится, – с удивлением посмотрел на воспитателя граф. – Еще удивлялся, отчего он такой худенький. Вы сообщили только о том, что ребенок не хочет завтракать, и все.

– Он не хочет завтракать в шесть утра, – встрял я. – И потом до самого обеда ребенка не кормят.

Лицо Романа начало покрываться красными пятнами, аура тоже заполыхала эмоциями злости.

– Вы решили угробить моего сына?! – взревел Роман, вскакивая со своего места за столом. – Слава, проверь этого… Вдруг он тоже подослан дядей, как и управляющий?

Я проверил. Нет, гувернер был сам такой дурак по жизни. Расчет он получил еще до того, как Миру принесли из кухни горшочек с тушеным мясом и картофелем. Говорить, что для позднего ужина пища немного тяжеловата для мальчика, я не стал. Займусь этим всем потом. Пусть муж порадуется, глядя, как ребенок уплетает за обе щеки.

– Фёдор, пока не подберем воспитателя, прошу тебя ночевать в комнате бывшего гувернера, – попросил я.

В мой первый визит в дом графа мне показалось, что здесь огромная толпа слуг. Я ее за два дня серьезно проредил. И стало даже не хватать. На следующий день я начал обзванивать кадровые службы. Сообщил свои предпочтения и число работников. Особняк у Романа огромный, не берусь подсчитать на сколько комнат. Только гостевых спален двенадцать. Практически мини-отель. А я прислугу разогнал. Осталось пять человек из числа уборщиков, камердинер графа, водитель, повар с помощниками и садовник.

Мир больше всего радовался отсутствию гувернера. Таскался за мной и с интересом наблюдал за всем, что я делал. Соискатели на вакантные места начали приходить уже через два часа после звонка. Мир сидел в уголке кабинета и тихо прыскал в кулачок, стараясь не смеяться громко над очередным кандидатом.

В промежутке между визитерами вклинивался Фёдор с портным. На меня что-то примеряли, что-то подгоняли и поправляли. К субботе должен быть готов костюм, и портной волновался о сроках.

– Уборщик личных покоев графа, уборщик комнат наследника, коридорный, – зачитывал я нанятый персонал.

Получалось прилично народа. Хотя у Романа еще больше было. С должностью управляющего я пока не определился. Потом посмотрю, кто окажется посмышленее. Слуг для обслуживания за столом в этот день подобрать не смог, как и гувернера для виконта.

– Молодец, – похвалил меня вечером муж, – здесь давно пора было обновить штат. В имении у меня народ покрепче и проверенный.

Кстати, Роман сам уволил собственного секретаря, когда я перечислил все, что видел в его ауре. Честное слово, я не ревновал! Почти… Мало ли кто желает моего мужа? В общем, молодого человека сократили, хотя и дали хорошую рекомендацию.

До пятницы я сумел набрать почти всех, кто требовался. Удобно быть псиоником и видеть настоящие эмоции собеседника.

Жаль, что распознавание ауры не помогло мне с выбором гувернера. Все выпускники высшей школы имели схожие взгляды на воспитание молодых отпрысков знатных родов. Я уже было отчаялся, когда слуга сообщил, что прибыла госпожа воспитательница. Вот так. Ни много ни мало, а госпожа!

– Проси, – кивнул я.

Мадам меня потрясла с первых же минут нашего знакомства. Она по-хозяйски осмотрела кабинет, меня, предполагаемого воспитанника и сообщила, что ЕЁ, в принципе, все устраивает.

– Глафира Семёновна, я хотел бы все же задать вопросы, – не дал я сбить себя с толку и продемонстрировал браслет.

Правда, вещица на даму особого впечатления не произвела.

– Вы младший муж и виконт. Неприлично без родового перстня, – сообщила Глафира Семеновна в ответ на мою демонстрацию браслета.

– Я же дома, – не понял я сути претензий. Правда, вспомнил, что Роман мне что-то такое толковал, и Фёдор каждое утро подсовывал эту безделушку.

– Вы принимаете посторонних посетителей без перстня.

– Учту, – не стал я пререкаться и продолжил свои вопросы как наниматель.

– Я специализируюсь по молодым господам в возрасте от пяти до пятнадцати лет, – стала рассказывать о себе Глафира Семёновна. – Как раз месяц назад баронету Нестерову исполнилось пятнадцать. Помощник Романа Судиславовича позвонил мне вчера, и я подумала над вашим предложением.

Поговорив еще немного с женщиной, я пришел к выводу, что она нам подходит. Мне и самому не помешает поучиться у нее этикету. Мир тоже не возражал. Женщин в доме не было. Тем более с такими выдающимися формами и размерами бюста. Маленький виконт долго не мог подобрать челюсть, разглядывая это «великолепие». И ведь все натуральное, никакого силикона.

Женщин возраста Глафиры Семёновны после войны осталось мало. Да и потом рождаемость девочек долго не повышалась. Миру любая особь женского пола если и не была в диковинку, то вызывала почтение.

Пока обсуждали, каким вижу режим дня мальчика, учебный курс, дополнительных учителей и прочие детали, виконт так и продолжал рассматривать женщину. Наконец мы пришли к единому мнению с воспитательницей.

– Глафира Семёновна, вы приняты, – сообщил я. – Извольте выбрать удобное для вас помещение, если вам не подойдет комната бывшего гувернера.

Комната даму устроила. Фёдор тоже заверил, что там самое удобное расположение. Между спальней и личными покоями воспитателя располагалась «игровая», правда, виконту редко удавалось в ней поиграть. Следующая дверь по коридору считалась учебным классом.

Своя ванная комната имелась и в детской спальне, и у воспитателя. К тому же именно из этого крыла удобнее всего было спускаться в сад. На игры в саду у меня тоже имелись планы.

– Если не будет возражений со стороны графа, я бы предпочла, чтобы мы с воспитанником ужинали с вами, – сообщила Глафира Семёновна. – Во время десертов виконт будет в ненавязчивой обстановке рассказывать о событиях дня и учиться уважительно общаться с отцом. Отцами, – исправилась дама.

Лучшего и я пожелать не мог. Хотелось надеяться, что Роман не откажет ей в просьбе.

– Буду рад, – заверил муж, когда вернулся. – Я в последнее время мало общался с сыном. Когда няню заменил гувернер, то мы редко стали видеться. Только в выходные дни.

На радость воспитательнице я за ужином был с родовым перстнем. Любимый муж сверкал аурой удовольствия. Не думал, что для него этот символ так важен. Перед сном в спальне я долго извинялся за свою невнимательность. Попутно сделал Роману минет. Потом он мне, потом отлюбил и велел спать. В субботу нас ждал напряженный день.

Большим сюрпризом стало то, что к сборам нашей семейной пары в театр подключилась и Глафира Семёновна. Она гоняла обоих камердинеров, отчитывала портного, успела дать распоряжения на кухню по поводу «сытного, но легкого обеда господам» и при этом не забывала, что у нее свой подопечный имеется. Пока Фёдор поправлял мне стрижку, а госпожа воспитательница наблюдала, Мир рассказывал правило грамматики и затем что-то из этикета.

Я в этой круговерти слуг, нарядов, драгоценностей и прочего совсем позабыл о том, что с утра мандражировал и волновался. Глафира Семёновна настолько заразила своей уверенностью и правотой, что мне уже было наплевать на всех тех аристократов, которые придут на премьеру в театр. О присутствии там царя я старался не думать. Но, кажется, государь к Роману благосклонен.

В семь часов вечера мы наконец вышли из дома.

Московский государственный театр впечатлял. Покрупнее того Большого, что я помню из своей реальности. Но колоннада тоже присутствовала. Пока поднимались по ступеням, я чуть шею не свернул, разглядывая здание. Ощущал себя блохой на фоне такой помпезной архитектуры.

– Нам в А-4, – повел меня Роман в нужную сторону, попутно поясняя, что входов в театр несколько.

– А билеты где? – запоздало вспомнил я, что должна быть такая фитюлька.

– Это же не иллюзион, – хмыкнул муж. – У Вязовых своя ложа.

Ни билетов, ни имени у графа на входе не спросили. Похоже, что тех, кто имеет личную ложу, знают в лицо. Мда… действительно, это вам не дешевый иллюзион.

Мне вообще-то и в иллюзионе нравилось. Помните, что здесь нет техники, записывающей изображение? Вернее, нельзя увидеть повтор. Я вначале не мог понять принцип иллюзионов, пока не сходил на один исторический фильм «Смерть шаманам» три раза. Сюжет был один и даже актеры одни и те же. Только трансляция каждый раз шла от другого передающего кристалла. Над столицей висел специальный дирижабль, передающий изображение на огромные расстояния, но не как галовизор.

Изначально запись все же велась. Сюжеты быстро компоновались в кристалле. Только принимать и передавать на экран его могли тоже кристаллы, одноразовые. Во всех иллюзионах столицы и области шел один и тот же фильм. Если через несколько дней его хотели повторить, то актерам приходилось играть заново. В целом, это все было примитивно, ненадежно и убого. Я ходил в иллюзион, потому что черпал оттуда знания об этом мире.

Высшее сословие считало этот вид развлечения убожеством. Действительно, гениальную игру актёра на сцене не сравнить с тем ширпотребом.

– Перед спектаклем мы закажем в ложу вино и что ты еще пожелаешь, – вводил меня в курс дела Роман. – После первого акта принято прогуливаться по галерее. Мы поздороваемся, я представлю тебя тем, кого встретим. Мой зам обещал тоже быть. Твой Матвей благосклонно ответил на его предложение, и барон сегодня выводит мальчика в свет. Заодно и тебе будет не так неуютно, если встретишь своего знакомого.

– Я продолжаю удивляться твоей деликатности и такту, – переплел я свои пальцы с его и слегка их пожал, демонстрируя свою благодарность.

– Тебе не нужно волноваться, если мы встретим государя, – продолжал Роман. – Он в галерею не выходит. Если ему доложат, и он захочет увидеть моего мужа, то нас пригласят в царскую ложу. Но это не раньше второго антракта. Пока наслаждайся спектаклем.

Ложа рода Вязовых располагалась на одном ярусе с царской, что уже говорило о престиже семьи. О чем я и заметил мужу, как только мы в нее зашли.

– На самом деле это говорит только о том, что я богат до неприличия, – самодовольно усмехнулся граф.

– А как вообще получают эти ложи?

– Царский секретариат распределяет в начале каждого года все заявки от родов.

– И по расположению ложи можно судить о благосклонности царя к тому или иному роду, – продолжил я.

– У меня не только красивый, но и умный муж, – похвалил меня Роман и кивнул официанту. Тот сразу подскочил, протягивая меню.

До начала спектакля было еще что-то около часа. Можно было не только покушать, но и вздремнуть на диванах в ложе. Роман мне еще дома рассказал, что время прибытия в театр не лимитировано. Мы вообще могли прийти чуть ли не в обед и, кстати, заказать обед в ложу. Здесь принято до начала спектакля встречаться с друзьями, обмениваться новостями и сплетнями.

Сама ложа меня удивила прежде всего размерами. В глубину она была метров пять. Лицевую сторону ложи красиво обрамляли полуопущенные шторы. Того, кто сидел в глубине, из зрительного зала было не видно. Пока театр наполнялся, мы сидели на диване за столом. Потом переберёмся в кресла у барьера и будем смотреть спектакль.

– Пирожные ассорти “Царское”, шоколад “Красновский”, вино белое “Керченское игристое”, – Роман сделал заказ официанту.

После первого же бокала вина все напряжение, которое я испытывал с того момента, как вышел из машины, отступило. Я собрался наслаждаться своим статусом по полной.

– Люблю тебя, – прошептал муж.

– И я тебя. Спасибо за прекрасный вечер.

– Он еще только начался, – пообещал Роман.

========== Часть 17 ==========

Обилие штор в ложе меня удивило. Роман пояснил, что некоторые господа хотят иметь приватную беседу, для этого внутри ложи имеются еще занавески. А если и дверь запереть, то можно… На этом моменте я мужа прервал. Стоило ли за сексом так далеко ехать и наряжаться?

Роман хмыкнул, поцеловал меня и, прихватив наши бокалы с вином, повел к креслам у барьера. Жаль, что царская ложа почти не просматривалась, поскольку располагалась она через три от Вязовской.

– Дальше по правой стороне от царской ложи Михайловы, за ними Перовы, затем Леговы, родственники моей бывшей жены, – перечислял муж «соседей».

Причем эти подробности рассказывались мне из-за того, что я по легенде потерял частично память. Мирослав не мог это знать. Род Иворовых был древним, но не сильно значимым. В столицу приезжали редко, предпочитая провинциальную жизнь. Так что мое знакомство со столичным бомондом было оправдано со всех сторон. И все равно я продолжал недоумевать, отчего отец Мирослава отверг такого зятя? Неужели гипотетические внуки были так важны? Не удержался и задал Роману вопрос.

– Слава, когда мы с тобой познакомились, министром был ещё мой отец. Да и о реальных моих доходах знаешь только ты, – усмехнулся муж. – «Вязовские двигатели» – это имя рода. Кто там в курсе, как у нас в роду распределяются доходы? Большинство аристократов помнят, что дед нанимал первых конструкторов, сам просиживал ночами с технологами и был гением своего дела. Завод наследовал старший сын, то есть мой дядя. Передачу производства в мои руки никто не афишировал.

– И никто не знает, как ты на самом деле богат?

– Государь знает, его доверенные люди, мой зам. Кое-кто, конечно, догадывается. Остальным хватает того, что я министр и с моим мнением считается государь. Я был завидный жених и с трудом отбивался от приглашений в уважаемые дома.

– Эй, сегодня что, мою тушку разорвут все эти бывшие невесты? – подначил я мужа.

– И женихи тоже, – добавил Роман смеясь.

Продолжить интересный разговор мы не успели. Среди зрителей в партере началось оживление.

– Государь прибыл, – сообщил муж. – Значит, спектакль начнется вовремя. Иногда артисты позволяют себе некоторые вольности, подготавливают публику. Даже могут специально ждать какого-нибудь графа, если он позвонил и сообщил, что немного задерживается.

Сам спектакль меня не сильно впечатлил. Очередной вариант сюжета Золушки, но «мужского» рода. Роман прошептал мне на ушко, что у государя помимо супруги имеется любимый фаворит. Сюжет спектакля посвящен возлюбленному царя. Я же с большим интересом рассматривал зрительный зал, сцену, костюмы актеров, оценивал прекрасную акустику и музыкальное сопровождение. Во время первого антракта мы с мужем вышли в галерею и первым делом встретились с бароном Демидов. Он был в компании небезызвестного Матвея.

– Господа, пройдите немного вправо, – прервал наше взаимное приветствие какой-то служащий.

– Трансляторы, – кратко пояснил мне Роман. Предполагалось, что мы вчетвером должны продефилировать мимо камеры, передающей трансляцию на все галовизоры столицы. Хорошо, что дальше Подмосковья не хватает мощности.

– Еще раз подойдите друг к другу, поклонитесь и говорите слова приветствия, – огласил краткий «сценарий» тот же распорядитель.

Мне все это было в диковинку. А Роман с бароном и глазом не моргнули. Мы, словно театральные актёры, вышли навстречу друг другу. Притормозили возле указанного на полу крестика, поздоровались.

– Господин барон, позвольте представить вам моего мужа виконта Вязова Вячеслава Варлаамовича, – с достоинством сообщил муж.

– Очень приятно, – поклонился барон, – наслышан о вашей известной клинике Петрова. Мой возлюбленный ведь служит у вас?

– Да, Матвей сейчас управляющий всеми фитнес-клубами столицы, – не менее пафосно ответил я.

О том, что этих «всех» фитнес-клубов пока полторы штуки (второй не достроен), говорить зрителям не стоило. Из нашей четверки только Матвей не проронил ни слова. Но ему и не нужно было. Он стоял слева от камеры, придав своему телу «томную непринужденность». После общения с армией художников Матвей точно знал, как будет лучше смотреться и в каком ракурсе.

– Не хотите ли выпить с нами вина? – поинтересовался Роман и увел нашу группу подальше от камеры. Служащие, отвечающие за трансляцию, ничуть не расстроились. Они уже вели следующих претендентов покрасоваться перед публикой на экране галовизора.

Матвей с бароном выпили вина в нашей ложе, потом мы немного поболтали, и гости удалились.

– Они хорошо смотрятся вместе, – заметил Роман им вслед.

– Только Матвей из низшего сословия, – напомнил я.

– Ты спектакль смотришь или обо мне мечтаешь? – промурчал муж, придвинувшись ближе. – Если сам царь-батюшка одобряет подобные союзы, то вряд ли кто станет перечить «любви двух сердец».

Второй акт спектакля я смотрел более внимательно. Отметил про себя, что пропаганда такой мужской пары, когда партнёры принадлежат к разным сословиям, демонстрируется настолько явно, что заставляет задуматься. Я человек из другого мира и вижу подтекст тоже в другом ракурсе. Кого же так в своем окружении государь пытается оправдать перед знатью? Додумать эту мысль не успел, объявили второй антракт.

– Пойдем снова гулять? – поинтересовался я у мужа.

– Обязательно, – улыбнулся он. – Тебя мало кто видел, а многие ещё и не в курсе, что я женился.

Выйти на галерею и продефилировать по ней мы не успели. Вежливый лакей сообщил, что государь приглашает чету Вязовых в свою ложу. Роман тяжело вздохнул, а я неожиданно для самого себя затрясся как зайчик. Пусть у меня и были какие-то амбиции в прошлой жизни. Ну, хотел стать завотделением, ну, видел себя ведущим хирургом области. Но чтобы вот так с царем общаться…

– Слава, не волнуйся, – пытался ободрить меня муж, пока мы шли к ложе царя.

Я его слышал, но продолжал себя накручивать. У государя имеются какие-то телепаты и личные псионики. А у меня секретов… Что скажет, что сделает Роман, когда все это откроется? Я не Мирослав. Он любил его. Хотелось выть от безысходности, но я продолжал прилежно следовать за лакеем.

– Добрый вечер граф, виконт, – первым поприветствовал нас царь.

Я пребывал в полуобморочном состоянии и не мог слова сказать. Роман сам что-то ответил за нас двоих.

– Аура светится паникой, – подал кто-то голос слева от меня.

Кроме самого царя в ложе находилось еще пять человек. Троих накачанных парней я расценил как телохранителей. Еще одного красивого мальчика в розовом костюме я бы отнес к фаворитам, а вот тот, кто оценил мое внутреннее состояние, имел браслет. Понятно. Псионик.

– Что скажешь? – обернулся царь к парнишке в розовом.

– Он боится чего-то, что узнает муж.

– Как интересно, – изобразил довольно милую улыбку государь.

Я хоть и продолжал паниковать, но не мог не отметить привлекательность этого мужчины. Ему пятьдесят? Выглядит на тридцать. Хорошо сохранился. И только я закончил свою мысль, как парень «в розовом» ее озвучил. Царь рассмеялся, а я оторопел. Это телепат?! Тот, кто читает мысли?!

– Мне приятно, что вы обо мне такого мнения, – сообщил царь. – Но ваша личность вызывает некие опасения у моей службы безопасности. Потому я хотел бы лично удостовериться.

Мои мысли заскакали как блохи: «Не думать о белой обезьяне, не думать о белой обезьяне! Вообще не думать!» Да замучается этот телепат отслеживать то, что у меня в голове. Красавчик в розовом одеянии примерно так и сообщил царю.

– Граф, – обратился государь к Роману, – или ваш муж отвечает на вопросы сейчас, или у меня в подвалах дворца к нему будут применены особые методы дознания.

– Вячеслав переживает, что супруг разлюбит его, – вычленил основную мысль и сообщил ее всем «розовый».