Текст книги "Бояться нельзя любить (СИ)"

Автор книги: Первое апреля

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

– Хорошо, – зашипел Малфой, сверкая серебряными радужками, как прирожденный василиск. Он рванулся вперед, больно сжав ледяные пальцы на предплечье Сола, и потащил его в сторону темных тупиков, – пойдем кончать… с этим.

Огилви почувствовал острое желание провалиться сквозь пол и подземелья, сразу в мифический Ад, там всяко приятнее, чем в компании этого скользкого хорька. Он послушно шагал за Малфоем, стараясь не обращать внимания на ноющее предплечье и сверлящие затылок насмешливые взгляды слизеринцев. Наконец, Малфой остановился, толкнул Солурда в стену (тот не сдержал болезненное шипение), мстительно вдавливая плечом в неровные камни, и с претензией на томный тон уточнил:

– Доволен, Огилви? Я тебя крайне внимательно слушаю.

– Ты знаешь, что с Гарри? – выдохнул Солурд.

У Малфоя такое лицо сделалось, точно тот его ударил – растерянно-ранимое, мягкое. Всего на секунду, но Солу этого хватило, чтобы сердце совершило головокружительный кульбит, а дыхание перехватило. Не этого вопроса ждал Малфой, совсем не этого.

«Тем интереснее», – решил Сол, чувствуя дрожь в пальцах и диафрагме.

– Какое мне дело до Поттера! – выплюнул Малфой, ощерившись, как маленький хищник, и отступил. – Если это все, я пойду.

Настал черед Солурда хватать и тащить. Он сжал горячие пальцы на чужом плече, останавливая, и притиснул к холодному камню всем собой. Голова кружилась от мнимой вседозволенности и заторможенности чужих реакций.

– До него, может, и никакого, – Огилви несло, и он не представлял, как остановиться, пока карета не рухнула в ближайший овраг. – А до своей репутации?

Серебряные глаза сказали яснее слов.

Комментарий к Кусь тринадцатый

Я, как и Сол, хз что происходит, явно что-то непонятное. Кто там Сола в пассивы записывал? Окститесь. х)

Огромное спасибо всем, кто тыкает в ПБ, мое сердечко с вами. А тем, кто пишет отзывы – большой респект. ♥

Красота: https://vk.com/wall-46934002_138

========== Кусь четырнадцатый ==========

– Это становится интересным, – пробормотал Малфой, стремительно успокаиваясь.

Солурда кольнуло понимание: чем спокойнее слизеринец, тем опаснее ситуация, потому что он будет просчитывать и хитрить, следуя своей змеиной привычке. Внутри Сола всего колотило от страха, чувство самосохранения пищало на одной высокой ноте, ввинчиваясь в виски нудной болью, но отступать теперь было смерти подобно, и дело даже не в пропавшем Гарри – Снейп того из-под земли достанет, воскресит и сам убьёт, – но в непонятно откуда проклюнувшейся гордости. Солурд ухмыльнулся нарочито развязно – за ребрами всё покрылось льдом от ужаса – и, отпустив плечо, провел пальцами по острой скуле Малфоя, чувствуя подушечками колкие светлые волоски. Слизеринец замер испуганным сусликом – не похоже, что ранее ему доводилось быть жертвой такой наглости.

– Как думаешь, сколько интересных слухов можно распустить с помощью одного галстука? – невинный тон, легкие касания пальцев, соприкосновение тел и самоуверенная физиономия в лучших традициях слизерина: Солурд являл собой одушевленный контраст.

– Тебе никто не поверит, – выпалил Малфой, ни секунды не раздумывая. Он невольно сглотнул, дернув шеей без привычной удавки, и самоуверенно заявил: – А если поверит, то большой вопрос, чья именно репутация пострадает.

Резон в этом был, и Солурд чуть отодвинулся, прикидывая, не погорячился ли с предметом убеждения. Но быстро вспомнил, что отступать поздно, и вообще…

Это самое «вообще» вызывало нервный тик и глухое раздражение, щедро перемешанное с робкой надеждой на… К Мордреду!

– Ты думаешь, мне не плевать? – наигранно удивился Огилви, растерянно улыбаясь. В желтых глазах застыл страх, и вызывающее поведение делало его лишь ярче, как бы Сол не надеялся на обратное.

Малфой фыркнул, меняя маску загнанного звереныша на лик добродушного хищника, и непринужденно разместил тонкую ладонь на чужих ребрах.

– Ладно, Огилви, поиграл в шантажиста и хватит, – серебряные глаза смеялись, тогда как губы лишь едва тронула теплая улыбка. Солурд застыл, зачарованный, убаюканный этой чудной метаморфозой. – Ты хотел знать, где Поттер? Не знаю, но декан чему-то подозрительно рад, без шрамоголового гриффиндурка не обошлось. Доволен?

Солурд кивнул, не зная, куда девать руки и пора ли уже отступать. Малфой ощущался расслабленным и довольным собой. Еще бы, парой фраз сбить с Сола весь его воинственный настрой и перевернуть ситуацию в свою пользу. Истинная змея, даже Шляпы не нужно. Пальцы, сомкнутые на чужих острых плечах, задрожали, дрожь потекла по предплечьям, как вода, распространяясь на плечи и спину, оседая колючими мурашками в коленях. Солурд хихикнул, расслабленно опираясь на Малфоя, прерывисто вздохнул и захохотал в голос, слегка бодая лбом острый подбородок. Запах, окутывающий ненавязчивым облаком, стал куда гуще и откровеннее: цветочная нотка, острая пряность, солоноватый мускус. Солурд даже прижмурился от удовольствия, вдыхая полные легкие этого запаха. Он щекой чувствовал, как дергается Малфоевский кадык и захлебывается ритмом сердце. И почему-то совершенно не боялся быть осмеянным.

– Окей, Малфой, твоя взяла, – отсмеявшись, горячо выдохнул Сол и отстранился, спокойно разглядывая смущенного высокомерного слизеринца. – Улику вернуть?

Сколько угодно. Единожды проникнув под маску, Огилви более её не видел.

– Оставь себе, – пренебрежительно отмахнулся Малфой, кривя тонкие губы в неприятной ухмылке, – будет над чем вздыхать холодными ночами.

Солурд вспыхнул, стало стыдно за собственное поведение почти до слез. Но все рефлексии он оставлял для заброшенного кабинета. Вскинул подбородок, копируя этого невыносимого засранца, и выдал:

– Говоришь со знанием дела. Большой опыт?

Настал черед Малфоя прикусывать змеиный язык и розоветь скулами. Солурд почувствовал себя отомщенным.

Разошлись они, недовольные друг другом, хаффлпаффец – готовиться к Зельеварению, слизеринец – умильно мигать на Тонкс глазами, прося понять и простить.

Зельеварение прошло буднично. Стандартно. Беспроблемно. Любимчики сияли, отстающие теряли баллы, как деревья – листья по осени. Лишь Гермиона, нехорошо – очень нехорошо! – задумчивая, выбивалась из общей картины учебного рвения. Её даже Снейп не трогал, ограничиваясь общими высказываниями и строго поджатыми губами. Зато Забини сиял, как новенький галеон, отвечая на вопросы пылко и напористо, словно в любви признавался, а не перечислял жуткие даже на слух ингредиенты. Он потрясал широкими запястьями, вздергивал длинный нос с фамильной горбинкой, качал головой так, что низкий хвост черных волос путался и цеплялся за воротник рубашки. Малфой, сидящий рядом, выглядел умиротворенно-равнодушным ко всему, что казалось неестественным и потому пугающим.

Честно заслуженное Эрни выше ожидаемого радовало, но не так сильно, как та же оценка у обычно идеального Малфоя. Забини аж затрясся весь, когда понял, что что-то пошло не не так. Еще больше радовал только факт, что следующие две недели – никаких уроков и, в частности, Зельеварения.

Солурд старался ни о чем не думать, пока неспешно ужинал и чистил зубы. Лишь в спальне он позволил себе задернуть полог, наложить Заглушающее и наконец-то рухнуть лицом в подушку, тонко поскуливая от запоздало накативших эмоций. Лицо горело от стыда, губы испуганно дрожали, хотелось забиться в нору и никогда, никогда, никогда её не покидать. Но Огилви умеют брать себя в руки, какая бы чертовщина ни царила в их жизни.

Солурд выдохнул.

Хорошо. Хорошо.

Этот раунд можно считать ничьей, но барсук – зверюга упрямая, куда там захудалой змее с её высокомерием.

Комментарий к Кусь четырнадцатый

https://vk.com/wall-46934002_143

========== Кусь пятнадцатый ==========

Солурд проснулся в болоте. Буквально. Он отфыркивался от воды, скреб ногтями по липкой простыне и путался в промокшем насквозь тяжелом одеяле, ворочался, пока и вовсе не свалился на пол с громким влажным шлепком.

Спальня была пуста.

Солурд тихо ругнулся, понимая, что произошло: Эрни оставил после себя «будильничек» (свой-то Сол недавно убил) и поспешил удрать, пока не прилетел ответ. Остальные сбежали за компанию… или на поезд, в Хогвартсе на Рождественские каникулы из их спальни оставался один Сол, а с факультета ещё, пожалуй, Сьюзи и пара семикурсников, озабоченных личным ученичеством у кого-то из профессоров. Сам Сол с радостью напросился бы в ученичество к той же Бабблинг, но она учеников не брала принципиально, занятая какими-то своими неимоверно важными исследованиями.

Целых две недели безделья и радости! Вариантов действий было настолько много, начиная выполнением заданий и заканчивая танцами под Зеркалом, что Огилви потерялся в своих желаниях. Он потер ушибленное колено, выпутываясь из плена одеяла, и решил начать с самого простого. С завтрака.

Большой зал был наполовину пуст – для экстраверта, и наполовину полон – для интроверта. Солурд подумал, что он тише, чем мог бы быть, но громче, чем хотелось.

За столом Хаффлпаффа полусонная Сьюзи гоняла по тарелке морковь и вполуха слушала разглагольствования Джастина о Великом и Несравненном Квиддиче. Сидящий рядом Захария спал. Просто спал, уложив встрёпанные вихры на руки и уткнувшись носом в локоть. Эрни видно не было и, решил Солурд, к лучшему – не хотелось выдумывать страшные мсти, но и оставить «подарок» без внимания было бы невежливо. Дилемма.

– Доброе утро, Сол! – радостно воскликнула Сьюзи, привлекая всё внимание на этом конце стола и на части соседнего, Равенкловского. Солурд растерянно улыбнулся в ответ, недоумевая, с чего бы такая экспрессия к его скромной персоне.

– Садись, садись, – с готовностью подвинулся Джастин, выделяя место между собой и приободрившейся Сьюзи. Теперь Солу стало страшно, но он невозмутимо сел, тут же потянувшись за джемом и тостами. Джастин пах снегом и полиролью для метел – сладковатый древесный запах, тогда как от Сьюзи очень сладко тянуло карамелью и горьковатым дымом.

Хаффлпаффцы сопровождали каждый его жест жадными взглядами, и он понял, что не сможет и крошки проглотить – желудок тоскливо взвыл, – пока они не перестанут пялиться. Он открыл уже рот, собираясь задать вполне закономерный вопрос, но сидящая напротив Ханна опередила, нетерпеливо выпалив:

– Правда, что у тебя тайный роман с Гарри?!

Солурд застыл, чувствуя, как вытягивается его лицо, а брови медленно ползут навстречу волосам.

«Э… Что, простите?»

Видимо, вопрос и полное очешуение были более чем ярко выражены обычно не слишком-то богатой мимикой, раз Сьюзи не постеснялась пояснить:

– Гриффы говорят, что Гарри у себя редко ночует, и ты стал пропадать ночами, потом днём как инфернал ходишь. Совпадение?

– Не думаю, – хором закончили эту в высшей степени логичную и закономерную мысль Ханна, Джастин и Сьюзи.

Огилви обвел потерянным взглядом – «как вы посмели посметь?!» – стол своего факультета и вынужден был констатировать, что к этому разговору не только прислушиваются, но и ждут положительного ответа. Лица были заинтересованными, немного смущенными, жадными и завистливыми, но едва ли злыми – на Хаффлпаффе уважали чужие «увлечения», если они не несли вреда коллективу, конечно. Роман с самим (!) Гарри Поттером, Победителем и прочая, прочая, мог нести угрозу только разбитым девичьим сердцам и планам, но с этим можно было смириться. И даже пришлось бы, будь этот бред правдой.

– Что за чушь? – кое-как выдавил из себя Сол, понимая, что позавтракать ему теперь точно не удастся – аппетит пропал напрочь.

– А ещё говорят, – радостно подключилась к обсуждению семикурсница Лиззи, вертлявая и скуластая, с поразительной склонностью к целительству и фанатичной любовью к девчачьим романам, – что Снейп тебя из-за Поттера и отравить решил, и если бы не вмешалась декан – точно бы отравил.

Девочки за столом ахнули от восторга, прижимая пальчики к щекам и тихо хихикая в кулачки. Парни зафыркали, мол, придумают тоже, но слушали с интересом. Огилви изумился ещё больше. Какой интересный оборот, оказывается, приняли слухи об Амортенции! Версии с Гарри он раньше не слышал и, честное слово, с удовольствием бы не услышал впредь.

– Что за бред? – уже громче повторил Солурд для непонятливых, и обвел недовольным взглядом соседей. – Вы сами-то себя слышите, сплетники несчастные?

– А ещё говорят, – дополнила Ханна с таким видом, словно выложила решающий козырь, – что Амортенция для Сола пахнет Поттером.

Солурд застыл, пялясь на неё, до ушей собой довольную, как образцовый дурак. Об этом маленьком «совпадении» знал только Снейп, больше никого в тот день в кабинете не было. Солурд точно никому больше не говорил, даже самому Гарри, а Снейп бы не стал… Или стал? Он обернулся раньше, чем успел додумать, требовательно глядя на преподавательский стол. Профессор чинно попивал чай (или кофе, Мордред его знает, не важно!) и лениво скользил взглядом по Большому залу, ни на ком не задерживаясь. Как всегда в черном, прямой и строгий, возвышающийся над толпой студентов, как незыблемая скала над морскими волнами – пошумят и успокоятся. Солурд знал, многие говорили, что у него очень тяжелый взгляд, и такой чуткий человек, как Снейп, не мог этого взгляда не заметить.

Их глаза встретились.

Хаффлпаффец смотрел, пытаясь понять: мог или не мог, и если не мог, то кто еще был там? По губам Снейпа скользнула ядовитая усмешка, тут же пропавшая, как пустынный мираж, а бровь едва приподнялась – но Сол заметил. Сол всё-всё заметил и задохнулся от негодования: смог! Профессор Снейп, злодейский и непогрешимый, распускает сплетни, как глупая девица!

Удивительно.

– Мало ли что говорят, – дрожащим от шока голосом ответил Солурд, повернувшись к столу, и попытался построить хорошую мину при плохой игре, – не всему же верить.

Но по лицам окружающих стало предельно ясно – не убедил и не убедит, какие бы доводы ни приводил в свое оправдание. Стало грустно и весело одновременно, он фыркнул, пожал плечами и кровожадно вгрызся в тост с вишневым джемом, представляя, что это кость злобного зельевара, ни с того ни с сего подставившего несчастного ученика.

Интересовал всего один вопрос: зачем?

Нет, даже не так. Начерта?

Хитровывернутые слизеринцы.

Жадные взгляды превратились в полностью убежденные в своих выводах и растеклись по иным местам приложения, исключающим «спалившегося» Огилви.

Солурд был несказанно рад, что большая часть этих фантазеров сегодня же отправится по домам, а там в праздничной кутерьме и вовсе забудет о всяких глупостях вроде Сола и его «героической» личной жизни.

Всё оказалось не так просто.

У выхода из зала его перехватил сам герой дня и Британии, деликатно подхватив за локоток и сладко улыбаясь досужим сплетникам, тут же впавшим в священный экстаз и рыдания «на кого ж ты нас». Солурд только состроил страдающую мордочку им в ответ и тяжело глянул на сияющего Гарри, довольного и цветущего, как по уши влюбленный человек. От него так густо пахло ирисами и – немного – полынью с налетом ванили, что Сол и без объяснений понял, зачем нужен весь этот цирк.

Это просто декан Слизерина и Золотой Мальчик Гриффиндора отношения свои маскируют, ничего особенного. Можно идти дальше.

– Сол, мне нужна… – начал Гарри уверенно, чуть притухнув под внимательным волчьим взглядом.

– …моя помощь. Да, я понял. Как поживает профессор Снейп? – елейно, с мягкой улыбкой маньяка уточнил хаффлпаффец. И уже чуть серьезнее. – Другого козла отпущения не нашлось?

Гарри сконфуженно взъерошил волосы, отводя глаза, и неохотно признался:

– Сев… Кхм. Он настоял на тебе. Не знаю, почему.

– Мстит за то, что от моего декана по ушам получил, – невинно предположил Сол. – Ты вообще как себе это представляешь?

– Как-нибудь, – Гарри пожал плечами и легкомысленно махнул рукой, мол, оно само решится, не переживай.

Солурду хотелось многое сказать о таком подходе, но он ограничился коротким «крутись сам» и, махнув на прощание, зашагал в сторону факультетской гостиной.

Но успел лишь спуститься в подземелья, как оказался схвачен за предплечье и уволочен в укромный тупичок. Утро серьезных разговоров продолжалось – на это более чем прозрачно намекал грозовой Малфоевский взгляд.

– Ты ничего не хочешь мне сообщить?

Видит Мерлин, Солурд не хотел, но кто бы его спрашивал!

Комментарий к Кусь пятнадцатый

https://vk.com/wall-46934002_147

Спонтанно: https://ficbook.net/readfic/8376047/22059528 – поток сознания от Гарри

========== Кусь шестнадцатый ==========

Врать Солурд все еще не умел – не передается это искусство по воздуху, вот досада! – но и говорить правду, рискуя навлечь на себя гнев профессора Снейпа… Особенно когда сам еще не решил, как на все это реагировать…

Спасибо – нет. Огилви оригиналы, конечно, но не самоубийцы.

– Что ты имеешь в виду? – выбирая между «не твоя хоречья печаль» и «это не то, что ты подумал», Сол решил остановиться на более, так сказать, нейтральном варианте.

– Ты и Поттер? Серьезно? – Малфой скривился, словно ему под нос флоббер-червя суют и убеждают, что это лучшее средство для укладки. – Я скорее поверю, что гриффиндурок с деканом заигрывает.

Солурд поразился Малфоевской интуиции. Сразу видно: потомственный политик, знает, как дела делаются. И, видимо, это несдержанное изумление было слишком характерным – сдизеринец застыл, внимательно изучая перекошенную Солурдову физиономию, и не сдержал нервного смешка. Его лицо приобрело восковую бедность, а в серых глазах мелькнуло опасение.

– Декан меня убьет… – неразборчиво пробормотал он и поспешно открестился. – Я ничего не понял, – вопреки резкому тону расслабляясь и разжимая стальной капкан пальцев на чужом плече, и мягко погладил, словно извиняясь. – И ты ничего не говори.

Будто Солурд собирался.

Он перехватил бледную узкую кисть, сжав кошмарно холодные пальцы – точно Малфой не Серебряный принц, а вполне себе Ледяной – в своих руках. Вторую ладонь тот протянул добровольно, едва ли не впихнув её в рукопожатие. Лицо у него при этом стало нейтральное-нейтральное, как на каком-нибудь скучном приеме, где нужно держать марку. Солурд фыркнул, сжимая тонкие пальцы и зачарованно глядя на то, как его смуглая кожа контрастирует с бледной Малфоя. Хотелось то ли гадость сказать, то ли сопливую глупость – Сол никак не мог решить, и потому заставил себя промолчать.

В отличие от Малфоя.

– Как долго будут продолжаться эти… ммм… отношения?

Хаффлпаффец моргнул, пытаясь сообразить, какие именно «ммм… отношения» он имел в виду. Снейпа и Гарри? Сола и Гарри? Сола и Малфоя? Ох уж эти слизеринцы с их обобщенными фразами!

– Полагаю, пока Гарри не надоест, – он решил остановиться на самом нейтральном варианте. В конце концов, именно Малфой только что велел молчать о своих догадках. И Солурд будет молчать.

– Хорошо, – слизеринец кивнул с таким важным видом, словно Сол только что сдал ему наиважнейший экзамен, не идеально, но все же сдал. – Я остаюсь здесь. Увидимся.

Малфой отстранился, с плохо скрываемой неохотой забирая свои чуть отогревшиеся пальцы из горячих рук. Солурд дёрнул уголком губ, с трудом подавив желание вернуть этому высокомерному хлыщу его вопрос про длительность «ммм… отношений». Подавил, потому что никаких «ммм… отношений» и нет, так, какая-то непонятная чертовщина творится между ними в последние дни, это быстро пройдет. Малфой все еще невыносимый сноб, Огилви все еще маггл с палочкой, Хогвартс все еще стоит на месте, а в Запретном лесу не разлагается пара драконов – значит, совершенно ничего не изменилось.

И говорить тут не о чем.

– Сол, ты меня слышишь? – Малфой не ушел. Он все еще стоял рядом, обеспокоенно гладил прохладными пальцами острую Солурдову скулу и внимательно смотрел грозовыми глазами, цепко, словно душу хотел вынуть через этот взгляд.

И у него даже получалось.

Солурд впервые разглядел, какой Малфой красивый, когда не кривится по-хоречьи и не вздергивает свой острый нос к потолку, грозясь донести обо всем отцу. Какие розовые у него губы; какие удивительно длинные ресницы, светлые и тонкие, как паутинка; какой изящный овал лица. Разглядел – и внутри поселилось то самое, горячее и искрящееся, подаренное Сиянием.

И Малфой для него перестал быть Малфоем.

– Да, Драко, – заторможенно пробормотал Солурд, оглушенный, – я всегда тебя слышу.

– Слава Мерлину, Огилви! – со злой радостью воскликнул Драко, отстраняясь. Сол невольно потянулся за ним, хватая за запястье и легко целуя тонкие пальцы. Драко вспыхнул, выдергивая руку, но не принялся сразу оттирать ее дюжиной платков и чар, напротив – прижал к себе. И с достоинством удалился, четко впечатывая подошвы ботинок в пол и не оглядываясь.

Из Солурда с его уходом словно весь воздух выжали – внутри стало пусто-пусто и одновременно тянуще, он сполз по стене на пол, запуская дрожащие пальцы в медные волосы и тихо хихикая. Что только что произошло? Как это вообще возможно? Почему Драко? Зачем Драко? Как же все эти девочки до… него? Мысли бродили по кругу, панические и бестолковые, и чем больше витков они совершали, тем отчетливее Сол понимал: надо остановиться. Надо перестать об этом думать, переждать, выдохнуть, отпустить.

Не получалось.

Остаток дня он проходил как в тумане, с кем-то разговаривал, что-то ел, кажется, даже смеялся… После завтрака Хогвартс опустел – ученики уехали в каретах к Хогвартс-экспрессу, и оставшиеся должны были занимать себя самостоятельно. Солурд предпочел лечь сразу после обеда и на удивление быстро уснул.

Рождественское утро выдалось солнечным и морозным: на окнах за ночь нарос причудливый покров инея, похожий на ледяные лозы и цветы, а в спальне приятно пахло свежестью. У Огилви с пересыпу голова ощущалась чугунной, и никакие подарки и праздники не могли исцелить настигший его внутренний раздрай. Оставалось уповать на собственную сомнительную разумность и… чужой совет.

Кажется, Гарри тоже остался на каникулы в Хогвартсе. Солурд даже приободрился, воображая, какое количество неудобных вопросов можно будет задать этому «гриффиндурку»!

«Мерлин», – от собственных мыслей стало смешно, – «с кем поведешься, да?»

Комментарий к Кусь шестнадцатый

Огромное спасибо всем, кто тыкает в ПБ, мое сердешко с вами ♥

Итак, я придумал концовку, до нее осталось ± пять кусей. Потом будут бонусы от лица других действующих лиц.

И да поможет нам Мерлин.

К следующей части: https://vk.com/wall-46934002_150

========== Кусь семнадцатый ==========

В Большом зале царили смех, искусственный снег и конфетти. Чувствительный нос пощипывали запахи цитрусов и хвои, и Солурд тянул из себя улыбку, как акулу на леске – и тяжеловато, и бросить не получается. Сьюзи рядом щебетала о чем-то с кудрявой равенкловкой, восторженно закатывая глаза и периодически косясь на Сола из-под пушистой рыжей челки. Традиционный стол, сегодня и все каникулы общий для учеников и учителей, ломился от праздничных угощений.

Директор Дамблдор (по слухам, вернувшийся в Хогвартс еще вчера) щеголял в очередной аляповатой мантии, угрожал (предлагал) ученикам волшебными шутихами «с сюрпризом» и подчеркнуто игнорировал любые упаднические настроения. Так, профессор Снейп, привычно черный и суровый, вынужден был мириться с зелено-красным колпаком, а сонная и потому покладистая декан Спраут – с накладными эльфийскими ушами. Профессор Флитвик, вначале чем-то страшно обеспокоенный, теперь тонко хохотал над неумелыми шутками бледного семикурсника с Равенкло, на вкус Сола – совершенно несмешными и глупыми.

Солурд старался смотреть куда угодно, только не на сидящего напротив Драко, невозмутимого и изящного в этом бедламе. Тот сел как можно дальше от директора, и потому имел неплохие шансы остаться без «украшений». Солурду так не повезло – над его головой уже парил зачарованный нимб, вызывающий у девчонок приступы зависти, а у парней – смеха. Сидящий по левую руку Гарри щеголял оленьими рогами, поразительно похожими на настоящие, и, казалось, нисколько о том не переживал. Гарри успевал жевать поразительно вкусный пирог с патокой, перемигиваться с доброй половиной стола и с ласковой улыбкой говорить Солу, какой он хороший… друг.

О да. Солурд даже не сомневался в своей исключительности.

После завтрака ученики решили растрясти жирок и поиграть в снежки на свежем воздухе. Солурд счел это хорошим способом отвлечься от мыслей, надеясь, что постоянная опасность получить в лицо колючим шариком заставит его думать о чем-то кроме внутреннего хаоса.

А внутри действительно царил хаос, без шуток.

Получилось наполовину. Сола занесло в пару к Гарри, который с воинственным гиканьем грозился заколоть рогами всех, кто будет жульничать магией, и сам же поднимал снег Левиосой, белой тучей гоняя его над визжащими от восторга и возмущения младшекурсниками. Один из гриффиндорцев, русоволосый и щуплый, последовал неблагому примеру и даже почти попал. Снежок сбил нимб, удержать который слабенькие чары не смогли, и Солу на макушку шмякнулась часть мокрого снега.

В высшей степени возмутительно.

Он ответил взаимностью, со злодейским хохотом закидывая гриффиндорца и его напарника-хаффлпаффца комьями снега. Пока он отвлекся, Гарри имел наглость опрокинуть всю снежную тучу на его модную голову.

Отплевавшись, Солурд – на правах фиктивного парня и пострадавшей стороны – повалил Гарри в сугроб, принявшись забираться мокрыми пальцами под теплую мантию и щекотать. Гриффиндорец вопил, что так нечестно, громко смеялся и пытался уползти, превращая сугроб в поле страшной битвы. Рога, оказавшиеся элементом тонкого ободка, он потерял в снегу, мантия перекрутилась и намокла, как и красно-зелёный нелепый свитер. Гарри раскраснелся, начиная уже икать от смеха и щелкать зубами от кусающего за бока холода.

Солурд непререкаемо заявил, что герой устал и подлежит немедленной транспортировке в тепло. Гарри вяло возразил.

– Хочешь все каникулы сидеть в подземельях и лечиться от глупости? – тихо, с деланым равнодушием уточнил Огилви. Гарри не хотел, но признавал, что такой исход вполне возможен.

Перебежками добираясь ко входу в замок, Солурд решил восполнить недостающие пробелы во всей этой истории. Ну и просто было любопытно, что вообще произошло за время его самокопания. Ведь Гарри прекрасно все выяснил и без него.

– Понимаешь, – начал Гарри, шмыгая носом, – я ещё на первом курсе столкнулся с одним зеркалом… артефактным. Оно цепляется к магу и кормит его иллюзиями, забирая магию. Тогда его быстро убрали из Хогвартса, я и забыл… А тут вернули. И оно меня почуяло, что ли. Сев… Профессор Снейп быстро меня ловил, но не понимал, как и от чего лечить. Пока у самого зеркала не поймал и не перетащил его куда-то. Вот и все.

Солурд подумал, что звучит это все не слишком правдоподобно, но настаивать на подробностях не стал. Он и сам чувствовал, как это зеркало завораживает, пожалуй, и на свидания бы к нему бегал, если бы то так магию не выжирало. И если бы в этом был смысл.

– И что ты видел? – ляпнул Солурд, не подумав, и тут же замахал руками. – Прости, не говори, если не…

– Семью, – просто ответил Гарри, тепло и рассеянно улыбаясь, – не кого-то конкретного, само ощущение, знаешь…

– Знаю, – Солурд почувствовал себя неловко. Кому, как не ему, знать о том, как тепло и надежно чувствуешь себя от похвалы отца, как вкусно пахнут испеченные мамой булочки, как интересно слушать байки деда и хохотать, когда бабушка ворчит «опять ты все перепутал, старый», как щурится вредный котяра, подставляя беззащитный живот под почесывания. За такое не то что магию – себя отдать не жалко. – Он… семья?

Гарри не потребовалось уточнений. Он споткнулся о невысокий порожек, благодарно улыбнувшись на своевременную поддержку, и легко ответил:

– Ага.

И Огилви сразу его простил. Что бы ни происходило между Снейпом и Гарри, общественность этого не поймет и не примет. Солурд вспомнил прошлый курс, когда сам, отколовшись от стайки Отряда Дамблдора в Хогсмиде, сказал Гарри, что тот всегда может на него рассчитывать, какая бы беда ни случилась. Отказываться от своих слов он не собирался, даже если предполагаемая помощь и оказалась такой… нетривиальной.

В холле их перехватил профессор Снейп. Подлетел, похожий на ощипанного ворона в рождественском колпаке, ожег Солурда снисходительно-ревнивым взглядом и утащил дрожащего Гарри в подземелья, отчитывая на ходу за безответственность, безалаберность и бесстрашие перед болезнями. Что ответил на этот пассаж Гарри, Солу не довелось услышать – он уже шагал дальше, намереваясь вернуться в спальню и переодеться, а потом растянуться перед камином с книгой и, может быть, подремать до обеда. Мокрые штаны неприятно липли к ногам, разгоняя по телу мурашки, и мысли о горячем камине становились все назойливее. Солурд ускорил шаг, почти бегом спускаясь по лестнице, и уже видел бочки перед входом в гостиную, когда кто-то больно схватил его за волосы – остро запахло цветочным мылом и мятной зубной пастой – и потянул на себя, шипя в ухо:

– Попался, мерзавец! – голос Солурд, оглушенный болью и запахами, не узнал.

Он потянулся к палочке, досадуя, что так и не заимел привычки носить её в рукаве, но шипящее Инкарцеро свело на нет все движения и рефлексы. А следующее заклинание и вовсе отключило сознание, засветив под веками тусклые звезды и заложив уши ватой.

Комментарий к Кусь семнадцатый

Откроем сеанс гаданий, кто и зачем, ага?)

…продолжаю топтаться по всем существующих штампам, потому что герои – идиоты.

https://vk.com/wall-46934002_154

========== Кусь восемнадцатый ==========

Очнуться Солурда заставил холод. Он царапал ребра и покусывал ноги, щекоча холодными пальцами позвоночник и онемевший нос. Солурд судорожно вздохнул и свернулся в клубочек, насколько позволило стянутое жесткими веревками тело. Хотелось пить и пожать горло тому, кто оставил его на полу одного из заброшенных кабинетов превращаться в замороженный рулет. Затылок тянуло, и конечности затекли от неподвижности. Пол покрывал тонкий слой пыли, у стен громоздились сломанные парты и стулья, дверь оказалась скрыта за одним из нагромождений, и лишь пятачок с Солурдом посередине был пуст. Он открыл рот, намереваясь заорать и позвать на помощь, но горло не могло выдавить и звука – не иначе, Силенцио угостили, демонстрируя гостеприимство. Шуметь с помощью подручных средств Огилви не решился: одному Мордреду известно, насколько честное слово держит все эти горы рухляди.

Умереть под лавиной трухлявых досок ему не улыбалось.

Солурд терялся в догадках, кому и чем успел так насолить, что его решили уморить холодом. Или, по крайней мере, серьезно подморозить. И запах… Этот кто-то знал, что у Сола прекрасное обоняние, специально сбил естественные запахи «общими». Мылом с таким запахом и он сам пользовался, и добрая половина Хаффлпаффа – тоже. Это не улика. Тогда, раз личность выяснить пока не удается, стоит задуматься о мотиве? Вот за что сам Солурд мог бы так поиздеваться над другим человеком?