Текст книги "Создающая жизнь (СИ)"

Автор книги: Перистая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

Малфой же не устроил Стоуна тем, что был Пожирателем. Как оказалось, на его семью было совершено нападение во главе лично с Волдемортом, и там убили всех, кроде него: мать, отца, двух сестер. Том существенно побледнел, но держался. Причины нападения не было; Волдеморту хотелось крови.

Он ее получил. Разбирайся теперь, министр Рид, с этим.

Логичный Вендинг спросил, почему Стоун ополчился на Рида, победителя Волдеморта. Стоун отвечал, что Лорд, вероятно, захватил тела Рида и стал новым Темным Лордом, так как его советник носит фамилию Малфой.

…Это было смешно. Нет, хотела сказать Аддерсон, у Рида еще что захвати, он же хуже Волдеморта.

На разведку ушло четыре года. Те нападения, несовпадения, подозрения, неточности, происходившие в министерстве, нашли объяснение. Легче не стало. Они не заметили шпиона под носом – хороши, что сказать… Люциус грешил на Десятый отдел, но это так и задумывалось.

Стоун все-таки был талантливым волшебником, гением. Его сильно оскорбили, отказав в ОТ.

– На каком основании был получен отказ? – отбросив собственные размышления, перебила Аддерсон. Значит, важно. Том внимательно слушал.

– Обет, – легко ответил маг. Зелье Правды сам Снейп варил, он еще долго таким будет. Сталкер и Принцесса опять переглянулись. Тому эти гляделки не понравились.

– Принцесса, Обет, хана допросу. Причины и так понятны, – вслух сказал Розье. Сказал точно для них: Аддерсон это понимала и без Сталкера. Молчала.

– Свидетельствую, что все находящиеся в этой комнате принесли УСООТ, – тяжело вздохнув, ответила Алиса, взмахнула палочкой и произнесла зубодробительную формулу. На конце палочки вспыхнул и тут же погас огонек.

– Что это за УСООТ? Почему об этом не знаю я? – праведно возмутился Сталкер, сняв вопрос с языка присутствующих.

– Давно сомневалась в твоей компетенции, – тут же среагировала Аддерсон, тоном выражая свое отношение. Прорезало догадкой – такая манера общения служит предлогом для обдумывания последующей фразы уже непосредственно по теме вопроса. И правда: Аддерсон незаметно, но тщательно подбирая слова, объяснила, – Усовершенствованный Специальный Обет Отдела Тайн. Та клятва молчать. Наши специалисты делали, завязана на нескольких условиях. Секреты создания, уж простите, рассказывать не буду. Суть в том, что если люди дали одну и ту же клятву, то они могут обсуждать объект клятвы между собой.

Вопрос про источник информации пропустила, залив объяснение водой. Авроры не заметили, Люциус и Розье увидели.

– Откуда? – мрачно переспросил Сталкер. Ах да, он же глава Разведки.. Из-под капюшона видно не было, но Том знал: Алиса улыбается. Точно улыбается. Не ухмыляется, не приподнимает уголки губ, не расплывается в оскале – улыбается. Он хотел бы это увидеть. Аддерсон, к слову, не ответила.

– На каком основании получен отказ? – продолжил допрос ведущий аврор, почувствовав ситуацию.

– Босс невыразимцев, они его так называют, сказал, что у меня не тот склад ума, – послушно ответил Стоун.

– Повтори дословно, как отказал тебе Босс, – приказала Принцесса.

– «Мы ищем знания не ради денег, славы, любви или мести, мы учимся, потому что любим это делать. Знания – не средство достижения цели; знание и есть конечная цель»

Это было познавательно. Том запомнил. Хорошо, Алиса и Пристоны вполне подходили под такую характеристику, но Розье?..

Так, не его дело. Он умница, подумал Том, вовремя среагировал, заметил опасность, из-под удара вывел, собой прикрыл. Не ведись на оболочку. Все носят маски – зачем забыл?

Маски хотелось сбросить и растоптать.

Вместо своих желаний пришлось сидеть и вникать.

Стоун болтал про то, что считает себя послом Богов, что поэтому начал изучать древнюю, забытую магию, что его предназначение заключается в очищении мира от скверны… Под скверной он понимал Пожирателей. Рид ощутил какое-то сожаление – бедняга спятил, давно и безвозвратно, а потом понял, что это из-за него.

– Откуда зелье?

Правильный вопрос. В тему. Задал Вендинг. Молодец, компетентный. Про премию намекнуть, что ли.

Зелье Стоун вычитал в сгоревшем доме, незадолго до тех трагических событий, потому и зациклится на старых заклинаниях – навевало воспоминания. Правда, не проверил его: времени не было, хотя в запасе было четыре года. Стоун сказал, что раньше использовать не мог: редкие ингридиенты, ждал их. В первый раз промазал, а во второй решил не использовать.

С ним все было ясно.

– В Азкабан? – живо поинтересовался самый инициативный аврор. Как его там.. Не Вендинг, нет.

– Нет, – повторил он слово, попробовал на вкус, покатал на языке – горькое. – В Мунго. Лучшую палату. Сейчас.

Исправить, исправить, исправить. Вот они – жертвы, перед тобой, Реддл, закрой глаза – увидишь. Они от тебя никуда не денутся. Тот аврор с немереным запасом энергии хотел возразить, но Люциус на него посмотрел своим фирменным взглядом, и все оставили возражения.

Распрощались. Десятый отдел, ребята из него, надеялись на дальнейшее сотрудничество. Сталкер опять переругивался с Принцессой, авроры ржали. Она его, кажется, подкалывала насчет сломанной руки, но Рид не обращал внимания.

Он закрыл кабинет. Остался один. Сумашедшего Стоуна увели.

Жертвы – перед глазами.

Да что это такое-то. Он же забыл, пережил, старается исправить, отпустить. Сколько еще таких детей с поломанной судьбой по его вине? Половина Хогвартса, ответил он сам себе. Смотреть им в глаза было стыдно, грустно.

Люциус, друг, не зашел. Том сел за удобное кресло. Напротив мерещился еще мальчишка с отсутствующим взглядом.

По правде говоря, такие стоуны преследовали его всегда. Только Том всегда мог тщательно скрываться.

Не получилось.

– Отлично, мы свободны, Принцесса, ура, – кисло произнес Сталкер.

– Приходи к нас в следующее воскресенье. Ну и Аддерсон тоже, без вопросов, – сориентировался Джейк. – нашей с Чжоу малышке год исполняется.

– Да ну? Как зовут? – оживился Сталкер.

– Летти. Мелинда Элизабет Вендинг, – гордо ответил отец, будто бы защитил Мастерство.

– Придем, конечно, – закивал Сталкер. – а то Принцессу нужно силой вызволять.

Принцесса молчала. У кабинета министра еще огрызалась, а тут совсем затихла. Необычное состояние.

– Если бы она имелась, – все-таки отреагировала Принцесса.

– Могу доказать, – радостно предложил Сталкер и сделал вид, что пытается поднять ее на руки, охнул от боли, забывая про травму. Принцесса не подвела: зашипела, как кошка, потом фыркнула, как лиса, отвернулась, как гордая тигрица. Зоопарк. Где среди животных Аддерсон?

С аврорами они попрощались. Постояли на одном месте. Роб повертел головой: людей не было.

– Ты как руку-то сломал? – спросила Алиса. – это ж какой силой обладает… Стоун.

– Аврор лоханулся, кинул Костоломку, а я не видел, – раздраженный собственной невнимательностью, честно ответил Сталк. – Я, кстати, спросить забыл про него.

– Да… – задумчиво протянула Принцесса.

Что ж она какая странная сейчас? Из-за чего? Сталкер промолчал.

– Знаешь, иди без меня, – вдруг решила Принцесса, осматриваясь и стягивая с себя серую мантию. Показались белые волосы, собранный взгляд, упрямо сжатые губы. Роб понял – не отговорить и от удивления даже не спросил, куда.

– А это куда ты вдруг? – все-таки спросил Сталк. Безжизненный голос всю ехидцу, к сожалению, не передавал.

Принцесса не ответила. Она вообще это за моду взяла, совершать необдуманные поступки. Развернулась, не ответив, тихими шагами удалилась.

Сталк закатил глаза, выговаривая строгим тоном и безрассудную Принцессу, и безумного Стоуна, и клятого министра, и, в особенности, его советника, хотя он тут, кажется, совсем не при чем.

Потом, насвистывая под нос незатейливый мотивчик, отправился к себе, решив, что это не его дело.

Все, кто знали его, думали, что он не умеет молчать.

Сталкер знал много и молчал об этом, позволяя разводить тайны.

А потом один ржал от этой секретности, которой нет.

– Защитка была на высоте, – объявила Аддерсон как только смогла зайти. – накладывал, полагаю, мистер Малфой?

Министр, дернувшийся было, опять безвольно сел. Проглотил рвущиеся наружу: «А, это ты, присаживайся». Вместо этого произнес только:

– Да. Люциус… – и о чем-то крепко задумался, забыв про внезапного собеседника. Было ясно: министр сейчас недееспособен. Он рассеянно рассматривал кабинет, словно впервые видел его, а пальцы нервно отбивали незатейливый мотив.

Помолчали.

Том, встряхнувшись, странно посмотрел на стоящую девушку – где его воспитание, даже не предложил сесть – и с иронией в голосе произнес:

– Если я достану вино, это будет совсем абсурд?

Аддерсон невозмутимо кивнула, присев на краешек кресла и пригладив подол платья.

– Абсурд, – согласилась она, чтобы поддержать разговор.

Том усмехнулся, волшебно вытаскивая из-под стола бутылку двухсотлетнего эльфийского вина.

Почему-то ситуация напоминала их самую первую встречу, хотя общего было мало. Помолчали. Опять.

– Неужели на тебя не давят все эти смерти? – задал Том мучавший его вопрос, вертя в руках красивый бокал.

– Давят, конечно, – правдиво ответила Алиса. Даже не спросила про какие именно – этим окончательно убедила Рида в искренности.

– Иногда я думаю о том, какой бы была моя жизнь, если бы я не… – вдруг замолчал Рид. Потом поставил заглушку и охранные, даже против анимагических превращениях. – не создал крестражей. Возможно, стал бы ученым, работал, – тут он грустно усмехнулся – в Отделе Тайн, не волнуясь ни о ком, или наоборот – ушел в политику, был бы сейчас старым мудрым магом с сединой и твердым взглядом.

– И стальной волей, – мимолетно улыбнулась Алиса, все это время внимательно слушая.

– И стальной волей, – послушно повторил Рид, опять усмехнувшись. – но я не хочу использовать хроноворот, хотя это был бы интересный эксперимент, да?

– Доказано, что при применении хроноворота совершается временная петля, даже если человек хочет изменить реальность. Аксиома, недавно выведенная ребятами из ОТ, – пояснила она, глядя на недоуменный взгляд Рида. А потом с хитринкой добавила, что она бы была не прочь эксперимента.

– Все равно не хотел бы. Это звучит пафосно, но тогда бы я не стал тем, кем являюсь сейчас, – сказал министр, победитель Волдеморта и человек. – и не был бы уверен в том, что не совершу похожих ошибок, какие совершил в прошлом, – он криво улыбнулся и виновато посмотрел на Алису. – непонятно объясняю, да?

– Все понятно. Это закономерно и логично, – тут она вспомнила байки Поттера, которые он ей рассказывал, когда он попросил ее позаниматься зельеварением, и неожиданно добавила. – Как гоблинская сталь: все, что не ломает, делает сильнее.

– К семидесяти годам пришло осознание такой простой истины, – хмыкнул Рид, магией подливая в бокалы.

– Вам, министр, всего лишь… – тут Алиса произвела математические подсчеты и вопросительным тоном продолжила – тридцать один, получается.

– Тридцать два, – поправил Том. – датой рождения я считаю воссоединение всех крестражей в одного целого меня. Это было восемнадцатого ноября.* И да, зови меня Том.

– Хорошо, – кивнула Алиса. – а когда настоящий День Рождения?

– Тридцать первого декабря, – спокойно ответил Том.

У Алисы в голове пронеслась мысль, что можно сэкономить на подарках, но она решила промолчать: все-таки Сталкер плохо на нее влиял. Да и вообще, ей двадцать один, она большая и серьезная.. временами. Так дурачиться она позволяла себе только при Сталке и братьях Пристонах, а также в их компании Равенкло с Гарри Поттером.

– Что?.. – очнулась Алиса и внезапно смутилась: так задуматься! – Извините, я отвлеклась.

Рид посмотрел на покрасневшие уши Алиса, которые она старательно, но «как бы незаметно» прикрыла волосами, и на секунду пожалел, что предложил ей изучить окклюменцию.

– Когда у тебя День Рождения? – терпеливо повторил он.

– Первого июля, – кратко ответила она, еле удержавшись от позорных: «Э. Эм. Э-э-э» только потому, что успевала еще ругать себя за невнимательность.

– Ты хочешь сказать, что этот разговор зашел куда-то не туда, но тебе не позволяет воспитание, – обыденно оповестил министр.

Алиса скромно промолчала и виновато опустила взгляд.

«А вы министр, вам позволяет», – опять хотела привычно огрызнуться Алиса, как всегда делала это при Сталкере, но вовремя прикусила язык.

– Хорошо, давай вернёмся к начало, – скучающе продолжил Рид. Алиса догадалась, что он уже взял себя в руки и успел вернуть самообладание. – Ты не думала над тем, сколько людей умерло в результате нашей маленькой инсценировки? Конечно, думала, как я мог усомниться в этом… И успела скрыться. Мне было интересно узнать твой ответ на этот вопрос; ни Люциус, ни Северус и другие не могут меня понять.

Атмосфера в кабинете сразу стала тяжелой. Алиса промолчала, решив не ввязываться в заранее проигранный спор. Рид посмотрел на какую-то несомненно важную бумажку, перевел взгляд на часы и снова взглянул в похожие холодные голубые глаза напротив.

– Самое ужасное в том, что я не помню всех, кто пострадал от меня. Я не помню даже тех, кого собственноручно убил, глядя в глаза. Потому что их слишком много, больше, чем я могу запомнить. Потому что раньше я не считал нужным или важным убийство кого-либо. Я считал это обыденным, потребностью, если хочешь, рутиной.

Алиса отвела взгляд. Том скрестил пальцы и замолчал; то, что он сказал, давно требовало выхода.

– «Битва за Хогвартс» – моя идея, – произнесла она спустя некоторое время. – я знала, что там погибнут люди. Вы не должны брать на себя их смерть, потому что…

– …Какая разница, погибнут они сейчас или позже, да? – понимающе продолжил Рид.

– Да.

Комментарий к Глава 10. Раскол

*Дату ставила левой пяткой, это, наверное, понятно.

Ну и П.С. – разговор был тяжелым, дался он тоже неохотно, я до последнего не знала, как он пройдет и пройдет ли вообще. Конец близок, но я планирую несколько вставочных историй, потому что здесь уместилось далеко не все, о чем я хотела рассказать.

========== Глава 11. Откровенность ==========

– Да, – опять со вздохом призналась Алиса. – там были авроры, обученные боевые маги, не школьники, если не считать команду Поттера, но из нее никто не умер.. Остальные сами выбирали, как распоряжаться своей жизнью.

Она помолчала, а потом неуверенно добавила:

– В команде Волдеморта были откровенные преступники, маньяки, маги из Лютного, криминальные элементы. Их собрали в одном месте и поймали. Большинство убили – но они заслуживали смерти, других отправили в Азкабан. Таким образом множество действительно плохих людей было поймано. Этот план окупился.

– План окупился, – пробормотал Рид. – действительно, он гениален, если не задумываться о моральной стороне вопроса. Из-за нашей авантюры погибло множество хороших людей. Они умерли от наших рук.

– Это был их выбор. Они авроры. Они знали, чем все может закончиться, – рассерженно проговорила Алиса. – ты же все это знал, почему сейчас?..

– Я знал все это, – сказал Том. – Но как так можно относиться к чужой жизни?

Алиса промолчала. Действительно, Том Реддл создал крестражи только для того, чтобы сохранить свою собственную жизнь.

– Я химеролог, – ответила Алиса так, как будто это все объясняло. – Я могу создать жизнь, почему я должна относиться к этому так важно?..

То, что можно было создать, можно и разрушить – одно из важнейших правил Цван. То, что ты можешь создать, можешь повторить, если разрушится, – следствие из правила.

Если ты знаешь, что что-то не так уникально, то перестаешь воспринимать это как уникальную возможность – аксиома без исключений. Именно поэтому нектоманы, некроманты и химерологи всегда одиночки, как бы они и не притворялись людьми.

Министр молчал, не понимая. Естественно, грустно усмехнулась Алиса про себя, не нужно было и надеяться, хочешь понимания – иди сделай голема, заложи программу, характер и плачься ему в плечо.

Не нужно было и приходить.

Алиса поставила полный бокал, отвернулась и в полной тишине ушла. Нужно было молчать. Цван говорила, что создающих жизнь никто не поймет.

Алиса тяжело вздохнула, тихо вышла из кабинета, немного постояла у двери, вскинув голову вверх и усиленно поморгав, частью себя невольно надеясь, что сейчас…

Но никто не вышел.

Роберт был плохим сыном. Он ругался с отцом, не принимая его идеалы, ругался с матерью, не желая жениться, ругался.. со всеми ругался, потому что не умел слушать чужое мнение.

Ему говорили: «Ты чистокровный волшебник, ты должен соблюдать правила». Он закатывал глаза.

«Ты чистокровный волшебник, ты должен общаться с людьми твоего уровня». Роберт молчал и продолжал работать над проектом с Пристонами.

«Ты чистокровный волшебник, ты должен поддержать Темного Лорда».

Роберт не молчал, не ругался, не спорил, не закатывал глаза и не закрывался в комнате – он ушел.

Ему было двадцать, когда он с Пристонами вступил в Десятый Отдел. На самом деле, все было очевидно и глупо: Роб не знал, куда себя деть, а, два года проучившись на аврора, понял, что профессия стража порядка, мягко говоря, не его. Злой язык, ядовитые комментарии, сарказм и острый ум – не те качества, которые нужны Аврорату.

А еще – бесконечное “должен, должен, должен…”.

Пристоны были единственными не обращающие внимания на его закидоны. Они ржали и говорили, что он останется вечно подростком, которому обязательно присущ максимализм и четкие границы.

Когда они предложили вступить в ОТ, Роберт согласился сразу. У него не было цели, ему было скучно, да и вообще, почему нет? Пристоны, азартно перебивающие друг друга, поведали об истинном значении ОТ, но Роб только рассмеялся, подумав, что это слишком нереальная гипотеза.

Босс сказал ему, что Роб думает слишком много, и он был единственным, кто так считал.

Остальные были уверены, что Роб не думает вообще. Собственно, этим невыразимец Розье и купил.

Как он оказался в Отделе Разведки? На самом деле, истории тут почти не было. Пристоны сразу нашли себя в Заклинаниях, так что Роб пошел с ними, нашел библиотеку и читал. Однажды к нему пришел невыразимец (они все были на одно лицо) и предложил попробовать себя в другом.

Роб попробовал и.. пропал.

Вернулся к жизни. Снова начал шутить, улыбаться. Общаться не только с близнецами.

И успел дослужиться до Главы Разведки, когда какой-то учитель смог победить Целого Темного Лорда. Используя свои связи, он быстро разузнал про Тома Гарольда Рида* все, что только смог, и быстро понял, что нашел очень мало: дату рождения, оценки СОВа, ТРИТОНа, лицензию на аппарацию, другие нужные бумажки-документы. Он, почуяв что-то, доложил Боссу. Тот загадочно покивал и дал распоряжение поискать информацию о покойном Волдеморте.

Что хотел Босс, Сталкер понял сразу. Осталось понять – зачем он натолкнул Роба на такую абсурдную мысль?.. Розье тогда помотал головой, вспомнив, что также думал о предназначении Десятого Отдела.

Потом он познакомился с Принцессой. Она напомнила самого себя в начале, когда он ушел из дома и не знал, что делать дальше. Правда, его не пускали к себе практически год, сопровождая словами от «Извините, что вы здесь забыли» до «Это опять ты. Свали, у меня эксперимент!». Потом, вздохнув как-то особенно тяжело, Принцесса (она до сих пор не снимала мантию все это время) молча открыла дверь и зашла.

Сталк понял, что это победа. А еще – что он бы прижился в Гриффиндоре. Принцесса была единственным химерологом Англии и ценным, незаменимым экспертом в зельях, чарах и ЗоТИ. Сталкер не верил, пока сам не столкнулся с ее работами, а потом даже начал уважать.

Он предложил Принцессе поэкспериментировать на нем, и в итоге приобрел реакцию и обострённые органы чувств оборотня без ежемесячных трехдневных гуляний над луной. А еще его силу, ловкость и другие физические показатели. Принцесса восхитилась, а потом заперлась на неделю, вышла оттуда замученная и не выспавшаяся, но довольная, и приказала достать все о ликантропах. Сталкер повиновался: за такие изменения он, честно, был готов носить ее на руках, а не только искать информацию.

Попеременно отслеживал путь Тома Рида, победителя Целого Темного Лорда, который и был раньше, собственно, Темным Лордом. Рид целенаправленно метил в кресло министра, которое далось ему без боев, потому что общество само преподнесло себя ему.

Как Дамблдору после победы над Гриндевальдом.

Босс, впрочем, не дергался и Риду не препятствовал, так что и Сталкер не стал. Он не просил приказов – научился делать выводы из действий, без слов.

Рид министром, естественно, стал. У Принцессы был новый эксперимент. Сталкер не вникал после того как она загрузила его терминами настолько, что даже зелье не спасало от головной боли.

Когда на министра и его советника напали, Сталк поохал, поахал, дал пару распоряжений слушать усерднее и забыл. Босс, к сожалению, так легко не поступил. Когда он выложил все цели и следствия из них, Сталкер напрягся: Босс ничего просто так не говорил.

– Напали на Реддла? – не удержавшись, спросил он.

– Это и предстоит узнать тебе, – спокойно ответил Босс.

По какой-то причине он не хотел, чтобы все узнали, что Рид и Реддл – один и тот же человек. Если эта информация всплывет, то ее источник нужно будет уничтожить.

Принцессе он ничего не рассказал; даже если они друзья, нечего такими темными делишками забивать ее светлую голову. Лучше пусть потом она поругается. Если, конечно, узнает.

То, что происходило сейчас, напоминало то время, когда Принцесса только пришла в ОТ.

Когда Сталк привычно приперся в ее апартаменты, Алиса была такая растерянная и расстроенная, что он даже удивился, но Принцесса ему ничего не рассказала.

В конце концов, у всех есть свои тайны. Особенно в Десятом Отделе.

Люциус Малфой всегда считал себя умным человеком, хитрым магом, проницательным и тактичным другом и преданным соратником. Том, правда, усмехался в особые его приступы периодично наступающего нарциссизма и говорил, что человек всегда субъективно оценивает себя, но Малфой предпочитал не слушать.

Когда Лорд окончательно стал Томом, тем, с кем когда-то и дружил Люциус, он почти сразу поверил ему. Некоторые, вроде Артура Уизли, может быть, и не заметили бы этого недоверия, но Рид все понимал.

И Драко, и Нарцисса, и сам Люциус вопреки малфоевской хитрости-изворотливости сразу попали под очарование Рида, хотя помнили, чем это закончилось в прошлый раз.

Поэтому, когда Том вдруг допустил какую-то грязнокровку во Внутренний круг, хотя и умную, как говорил Снейп (его рекомендацию следовало запомнить – Снейп словами не бросается), Люциус, спрятав гордость и явив миру доброжелательную улыбку, проявил все имеющееся гостеприимство.

Когда оказалось, что простая грязнокровка практикует создание химер, Люциус похвалил свою хитрую малфоевскую чуйку и принялся выспрашивать у Рида все подробности. Он с Ноттом и раньше пытался расспрашивать, но Том миролюбиво улыбался и ничего не ответил. Люциус понял, что такое сокровище красиво было бы прибрать к рукам и взять в семью, но Драко закатил такую истерику, каких от него уже лет.. десять, наверное, не ожидали.

Так что от таких грандиозных планов пришлось отказаться; жаль – Нотт, почуяв выгоду от имеющегося в быту собственного химеролога, начал за девочкой пристально наблюдать. В конце концов, химерология – жила; можно создать собственного единорога (закупив, естественно, некоторые его части для образца) и вывести целую популяцию, а единороги, знаете ли, товар редкий.. И то же с другими животными: можно обогатиться только на одних ингредиентах! Ну, и маленький плюс к уже имеющимся: химеролог может чу-уточку подправить внешность, закрепив ее в генотипе, другими словами, ваши потомки унаследуют уже измененные черты предка. Отрастить конечность. Убрать шрамы. Вырастить, черт возьми, новую кожу! Заменить больной орган на здоровый.

Словом, Люциус жалел, что в Англии запрещены гаремы.

Тем более были слухи, что род Ноттов основал как раз-таки химеролог-некромант, но они не подтверждались. Правда, родовые дары Нотты тщательно скрывали.

Все, например, знали, что Блэки – малефики и маги крови, Принцы – менталисты и зельевары, Забини только зельевары, Гойлы – маги земли, стихийники, Лестрейнджи – боевики, убийцы, наемники, Лонгботтомы – травники, Поттеры – артефакторы и боевики, вымершие МакКиноны – ритуалисты, хотя были светлыми..

Проблемы и секреты Ноттов (темная семейка, тихий омут) Люциуса волновали, но в данный момент о них думалось мало.

Рид решил пойти не по пути террора (он не дурак, понимал, что это отвернет от него оставшихся доверившихся), и усиленно, исподволь нарабатывал репутацию.

Их гениальный план, сплав талантов Аддерсон и воплощения Рида, дал результаты, хотя и был по-своему жесток, но Люциус равнодушно относился к гибели посторонних; во-первых, он убивал и сам, а во-вторых, это был их, авроров, выбор. План помог; за три года министром еще никто не становился.

Авгиевы министерские конюшни расчищаться категорически не хотели, но выбора никто никому не оставил. Это были самые напряженные дни для Малфоя. И еще его очень, очень волновал Отдел Тайн – о его предназначении неизвестно даже министру! Том, правда, отмахивался от его напоминаний, доказывая, что есть более важные дела и что если ОТ сидит мирно, то сможет посидеть так и дальше.

Такая нежная любовь к Десятому Отделу у Малфоя завелась из-за ряда факторов: он не любил загадки, не любил, когда ему мешают, не любил не видеть противника. Эти ощущения наваливались, как снежный ком, друг на друга, что и привело к закономерному результату.

Малфой искал несоответствия специально, потому что ждал удара несуществующего врага; иное с его мировоззрением Люциус представить не мог.

Присланные безликие работники только укрепили подозрение, что это заговор, хотя Малфой и допускал, что они могли не участвовать в этом. Рид принял их спокойно и доброжелательно, а Малфой слишком устал от всей этой нервотрепки, поэтому вопрос доверия поставил по-гриффиндорски прямо.

Главные (так их определил Люциус – они и вели переговоры) невыразимцы переглянулись, решая, и открылись. Когда Люциус увидел их лица, то в невиновность не поверил. Аддерсон – не тот человек, который будет давать использовать себя втемную. Да и этот рыжий мальчишка тоже, понял Люциус благодаря малфоевской чуйке, знает больше, чем показывает.

Так что подозрения насчет них укрепились сильнее и слабеть не хотели. Маневр Аддерсон и Розье травить байки аврорам был ловок и по-слизерински хитер. Иногда Малфой даже жалел, что хотя бы один из них попал в Равенкло, а не Слизерин.

Слаженная работа дуэтом принесла свои плоды: авроры перестали отчасти напрягаться в присутствии невыразимцев, приняв их организацию за собрание рассеяных и витающих в облаках умников. Плюсом послужило еще и знакомство одного аврора с Аддерсон.

Люциус напрягся сильнее, но старался не нервничать: теперь нападать на невыразимцев, если это, конечно, они устроили такой самоубийственный номер, было психологически сложнее. Судя по довольной улыбке Аддерсон, которую она сразу кому-то адресовала, это было именно так, как предполагал Малфой.

Особое раздражение вызывали постоянные препирательства «Принцессы» и «Сталкера», к которым изредка присоединялись два двуцветных близнеца. Они, в отличие от «главных», действительно вызывали невольное уважение, потому что сам Малфой работать в таких условиях не смог. Эти же двое производили впечатление не работников серьезной организации, где каждый практикуется в действительно темных искусствах, а подростков какой-то школы. Особенное внимание заслуживал этот мальчишка Розье, источник всех споров. Взять бы его за волосы, снять штаны и… отпороть.

Малфой был в курсе скандала в семье Розье, когда наследник, защитившись от кровного и другого поиска, буквально хлопнул дверью и ушел в неизвестном направлении. Сейчас, смотря на повзрослевшего, набившего шишек мужчину, все равно каким-то чувством было понятно, что он одинок.

Однако это не мешало ему все время валять дурака. Малфой невольно скривился, отгоняя ненужные мысли.

…Этот мальчишка послал ему поцелуй!

Том тогда с видом только что проснувшейся совы повернулся, открыл и закрыл рот, не в силах ничего сказать, потом, собравшись, ехидно улыбнулся и произнес:

– Не так уж тебе и не нравится Отдел Тайн.

«Скорее, отдельные его представители», – почти ляпнул Малфой.

«Я сам в шоке!», – хотел возразить он в попытках защитить свое честное имя.

«Я же молчу, когда вы начинаете флиртовать с еще одной представительницей ОТ», – эта мысль прозвучала как-то обиженно.

– У него ехидства набрался? – кивнув на плотно закрытую дверь, в таком же тоне спросил Малфой.

– Своего хватает, – опять усмехнувшись, отвернулся обратно к документам Рид.

Конечно, Малфой ни разу не дал понять никому о своих предпочтениях, и откуда их узнал тот мальчишка Розье, было неизвестно. Нарси, святая, ничего не говорила и молчала, оставаясь только другом.

Профессионализм невыразимцев удалось проверить в скором времени. Среагировать не успели даже авроры, Люциус успел почувствовать только нагревающиеся амулеты и его выдернуло. Ощущения были намного хуже, чем при аппарации или использовании даже самого некачественного порт-ключа, потому последующие.. минут десять Малфой пытался собрать в кучку свою разбитую гордость и не выплюнуть желудок. А еще и голова раскалывалась. В тот момент Люциус, кажется, понял, почему от порталов отказались и что аппарация не так уж и плоха.

В итоге практически весь день они провели, как сказала Аддерсон, в ее лаборатории.

Люциус, обладатель огромной библиотеки Малфой-мэнора, почти с завистью смотрел на названия книг: «Зелья Морганы», «Психология общества», «Заклятья родовые», «Основа ритуалистики», «Тайнопись истории великого волшебника Мерлина и похождения его». Книга была издана в десятом (!) веке, и Малфой взял ее. Рассказчик повествовал увлекательно и хорошо помогал отвлечься от мыслей, все ли хорошо там, в министерстве.

Люциус раздраженно захлопнул книгу (Мерлин, десятый век!) и пошел посмотреть, что эти два фанатика делают сейчас.

Буквально через несколько минут Аддерсон сказала, что преступника поймали и можно возвращаться. Люциус даже пожалел немного: Мерлин жил увлекательно.

Малфой, конечно, был гениальный волшебником, тактичным и проницательным другом и так далее, но вместе с этими, безусловно, важными качествами имелся огромный инстинкт самосохранения.

Инстинкт вопил: «Если Лорд в расстройстве, даже если он адекватный, пусть попечалится в одиночестве, успокоится, и вот тогда можно поболтать».

Люциус, помучавшись с внезапно проснувшейся совестью, все-таки нашел компромисс поставил на кабинет министра охранку и сигналку, приветственно кивнул секретарю, приказав не входить, и ушел с мыслью, что сделал хорошее дело.