Текст книги "Военная хитрость (СИ)"

Автор книги: Пайсано

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

– Идем, – сказала Санса и дернула Джоффри за руку, потому что принц застыл, задержав руку Сансы в своей. Принц смотрел на шрамы на тыльной стороне своей руки, и в лунном свете, отраженном от белого ствола чардрева, они казались ему уродливыми и страшными, потому что были заработаны не отвагой и не безрассудством, а наказанной волчицей подлостью.

– Идем, – повторила Санса, – Покажем тебе, как сюда спускаться.

Сестры Старк провели Джоффри через богорощу и подвели его к тому месту, где разросшиеся деревья почти подходили к стене замка.

– Здесь, – указала Санса на отвесную гладкую стену, и прежде чем Джоффри успел подумать, что его разыгрывают, Санса и Арья легко полезли по стене вверх, скрываясь в кромешной тьме.

– На ноги мои смотри, – велела Арья сверху. – На ступни.

Спустя несколько минут, когда глаза Джоффри привыкли к темноте, он увидел, что Санса и Арья уже сидят на довольно широком карнизе футах в двадцати от земли.

– Лезь, что ты на нее уставился, – громким шепотом сказала Арья.

– Ну сколько уже можно, – спустя три минуты пожаловалась Арья, когда принц поднялся на треть стены, и ощущение пропасти за спиной проникло в его сердце липким страхом. – Что мне, обвязываться да тебя тащить?

Принц пролез еще несколько футов, вцепившись в стену пальцами, ногтями, носками сапогов и даже взглядом, когда ему на пальцы кто-то наступил.

– Хватай меня за ногу, – приказала Арья, действительно обвязавшись и зацепив веревку за большой камень еще в тридцати футах выше. – Что ты за человек, сбросить тебя и забыть! Бран вдвое младше тебя, а уже который год как лазает куда лучше.

– Молодец, – похвалила принца Санса, когда принц выбрался на карниз, дыханием и грацией походя на моржа, и отпустила веревку. Санса перенимала от отца немного другие способы работы с людьми, нежели Арья, и поэтому они с Арьей хорошо друг друга дополняли. – Для первого раза сойдет. Хотя бы с первых футов не спрыгнул.

– Ну все, все, отмерзай давай, – пихнула принца в бок Арья, потому что принц угрюмо молчал, томимый страхом от разверзающейся под ногами пропасти и мрачными мыслями о том, что он никогда не будет таким же воином, как его отец, который в полном рыцарском облачении не раз уходил в гражданскую войну от людей Коннингтона, карабкаясь по крышам Каменной Септы. – Видишь вон ту стену, на которую светит луна? Когда луна пойдет на ущерб и станет вечером светить сюда, спускаться надо будет там, там немного посложнее.

– А почему вы не ходите в богорощу по земле? – недоуменно спросил принц, рассудив, что в визите в богорощу северных принцесс никто не может найти ничего странного или предосудительного.

– Так тоже можно, – согласилась Арья. – Но так неинтересно, понимаешь?

Принц Джоффри редко ходил в септу, а на воспитателей его, что на отца, что на мать, надеяться было нельзя, и потому принц вырос, так и не узнав смысл слова «раскаяние». Но вечер в богороще произвел на Джоффри такое впечатление, что ночью ему приснился строгий лик на древе, потом, после долгих попыток снова заснуть, несчастная утка с перебитыми крыльями, а под утро Джоффри решил сделать все заново и как надо, хотя это и окончилось тем, что он забрался в полутьме на кухню и стащил там кучу продуктов – для себя, для Арьи и Сансы, и еще хлеба для голубей.

Сестры Старк, избавившись от опеки септы Мордейн, окончательно махнувшей рукой на их манеры, сидели на открытом окне своей комнаты, свесив ноги вниз, и добрые двести футов пустоты под ногами их совсем не волновали. Этого нельзя было сказать о принце, которого смутила охрана Старков, и потому он пробирался к окну девичей спальни по широкому карнизу, испуганно вжавшись в стену и кое-как держа в руках свою довольно бестолково увязанную добычу.

– Да черт меня возьми! – удивленно воскликнула Арья, первая заметив принца, после чего легко вскочила на ноги на краю пропасти и перешла на карниз. – Вещи свои давай!

Свертки и баранья нога без упаковки перекочевали в руки Арьи, и Джоффри наконец ухватился руками за стену.

– Смотри на меня! – приказала Санса, как в первое утро в походе. – Вниз не смотри!

Санса в свою очередь вышла на карниз и довела принца за руку до окна, около которого возникла небольшая заминка с открытой створкой.

– Когда я говорила «просто заходи», я имела в виду не совсем это, – сказала Санса, затащив принца в комнату, но посмотрела на его бледное лицо и решила, что объяснять, со скольких направлений просматривается ее окно, было бы и бесполезно, и неправильно. – Все равно молодец.

– Глянь, Санса, – окликнула Арья, разворачивая свертки, – очень дельно взял. Нам бы только костерок сейчас.

– Это устрицы, – подал голос Джоффри с пола у окна. – Их едят сырыми.

– Вот ты сейчас учишь пентошийца, с какого края кушать мацу, – тут же огрызнулась Арья.

– В северных морях больше и рыбы, и устриц, – пояснила Санса принцу, у которого география тоже не была сильной стороной. – Мандерли гоняет корабли на промысел еще севернее, чем Дредфорт, а потом они идут на юг и продают улов вам. А Болтон шлет нам устриц просто так, и на наши дни рожденья, и на свои.

Принц подумал о том, что у него день рождения через два дня, но ни пира, ни турнира в его честь в этом году не ожидалось, и он решил промолчать.

– Ну что, уходим, как пришли? – спросила принца Арья и кивнула на окно. – Мы готовы.

Джоффри, на которого уроки сэра Барристана постепенно оказывали благотворное действие, содрогнулся от ужаса, но ничего не сказал и поднялся на ноги.

– Ладно, шучу, – призналась Арья. – Спустимся половину пути по лестнице.

После обязательного прохода по крыше, где Арья начала дурачиться и ходить по водостоку на руках, маршрут сестер Старк, как и следовало ожидать, привел Джоффри в какое-то жуткое место, на этот раз в темных катакомбах под замком. Постепенно вокруг принца сомкнулась тьма, и ни Арьи, ни Сансы не было ни видно, ни слышно.

– Милый принц, мы кажется, заблудились, – подала голос Санса из темноты, неслышно для принца пошептавшись с Арьей. – Вы не укажете нам путь к спасению?

Принц подумал, что именно на такую невесту он надеялся, в первый раз увидев нарядную и прекрасную Сансу в Винтерфелле, – на мягкую и слабую девушку, рядом с которой даже он мог бы показаться могучим рыцарем. «Ты бы так и остался тогда малодушным и дрянным мальчишкой!» – прозвучал в ответ на это в голове принца голос сурового сэра Барристана, который много недель назад произнес свои жесткие слова в ответ на стенания Джоффри, что вместо мучений на тренировках он мог бы уже быть королем. Кроме того, принц не мог не признать, что в данную минуту ему была нужна именно та решительная и умелая Санса, которой она была всегда, – если, конечно, у него не было планов плутать по подземельям часами в поисках выхода.

– Я не знаю, где мы находимся, – честно ответил принц. – Я даже не знал, что эти катакомбы существуют.

В ответ на это за спиной принца вспыхнул свет факела, и Джоффри обнаружил себя стоящим перед черепом чудовища, каждый острый зуб которого был вдвое выше принца. Джоффри вздрогнул, но удержался от крика ужаса, закусив губу.

– Правда, здорово? – сказала Арья у него за спиной. – Мы когда его в первый раз нашли, у меня тоже сердце в пятки ушло.

Джоффри не считал, что ушедшее в пятки сердце – это здорово, но поход от Трезубца к Винтерфеллу и обратно до Королевской гавани научил его, что спорить с сестрами Старк бесполезно, а лучше задавать им вопросы.

– Кто это? – спросил Джоффри, когда пляска огня на черепе чудовища, от которой оно казалось оживающим, перестала его пугать.

– Мы думаем, что это Балерион Черный Ужас, – сказала Санса и неожиданно чмокнула принца в щеку. – С днем рожденья, Джофф.

– Мы знаем, что у тебя через два дня, – пояснила Арья. – Но раз ты сегодня пришел с хабаром, мы подумали, что ты намекаешь, и решили подарить тебе подарок тоже заранее.

– Вот это? – кивнул принц на череп дракона, широко улыбаясь и с трудом сдерживая истерический смех.

– Ну да, – согласилась Арья. – Дрова у нас здесь уже давно натасканы, в пузе у Караксеса лежат. Идем, поможешь принести, и будем устрицы жарить. Признай, такого дня рождения у тебя еще не было.

Спорить с сестрами Старк было в высшей степени бессмысленно, тем более что они были правы.

Сэр Барристан имел свои идеи о том, что является лучшим подарком для любого рыцаря, и это не было освобождение от тренировок. Поэтому в день своего рождения Джоффри сначала хорошо пропотел, а уже потом Барристан вручил ему потертую кольчугу и помятый шлем.

– Переодевайся, – велел Барристан и вытащил из оружейной такие же помятые доспехи для себя. – Пойдем дразнить оруженосцев, посмотрим, чего ты стоишь в бою. Так-то тебя в замке разве что Бриенна не узнает, а на то, чтобы поддаться принцу, всегда найдется подхалим. А в старом шлеме авось за обычного парня сойдешь, – и Барристан опустил на принце забрало.

Нужные оруженосцы нашлись очень быстро, и сэр Барристан, походивший в старых доспехах на межевого рыцаря, понес залихватскую чушь о том, как он сражался с великанами, которые спаслись только тем, что черный маг превратил их в мельницы, и с того дня и он, и его оруженосец поклялись не поднимать забрала, покуда не искоренят великанское семя во всем Вестеросе.

– Да ты спятил, старик! – начали потешаться над старым рыцарем дюжие оруженосцы. – Куда тебе меч, тебя надо отправить чистить конюшни.

Джоффри почувствовал легкий толчок в спину и выступил вперед.

– Ты оскорбил моего господина, и я вызываю тебя на бой, – произнес Джоффри, и почувствовал страх, потому что бой был неизбежен, а его противник был выше, старше и сильнее.

– Во избежание кровопролития, благородные юноши, я призываю вас взять турнирные мечи, – выспренне произнес сэр Барристан, играя роль полоумного межевого рыцаря.

– Да ты видал хотя бы турнирный меч, деревенщина? – расхохотался оруженосец и ткнул Джоффри в грудь. – Нет, старик, я не стану рубить твоего оборванца игрушечным мечом.

Джоффри обернулся на сэра Барристана, ища у него поддержки, но старый рыцарь коротко кивнул, строго глядя на принца сквозь забрало, и Джоффри обнажил зазубренный меч, найденный в дальнем углу оружейной.

Первый настоящий бой обычно запоминается на всю жизнь, и мало кто может похвастаться тем, что провел его хорошо, но Джоффри подстегивал страх перед настоящим мечом, грозящим обрушиться на его голову или разрубить ему руку, а присутствие сэра Барристана, прославленного рыцаря Королевской гвардии, не давало ему впасть в панику, потому что в глубине души Джоффри верил, что Барристан вмешается и спасет ему жизнь. Собравшиеся вокруг оруженосцы улюлюкали и ревели, подбадривая своего товарища и встречая насмешками каждый неловкий шаг Джоффри, и среди их воя только Джоффри услышал сухой голос старого рыцаря, возмущенного их нерыцарским поведением. «Слева и сверху», – сказал голос, и принц сменил направление ударов, начиная чувствовать в защите соперника слабину. Соперник неловко закрылся краем щита, пошатнулся, и принц, вспомнив уроки сэра Барристана, резким дугообразным движением выбил у него меч.

– Сдавайся, – потребовал Джоффри, приставив меч к подбородку побежденного оруженосца, и совершил ошибку – попытавшись вынудить быструю капитуляцию, он слишком сильно нажал на меч, на его клинок потекла кровь, побежденный им оруженосец зарычал от боли, а его друзья, выхватив мечи, обрушились на принца всемером. Джоффри успел поймать два меча на щит, отпихнув нападавших изо всех сил, парировал два удара справа уставшей рукой и полетел с ног от толчка в спину, приготовившись к еще неведомой ему боли от стали, входящей в плоть.

Боль не пришла, и принц сообразил перекатиться на спину, прикрыв щитом живот и подняв меч перед лицом, но в этом уже не было нужды, потому что за его спиной быстро и звонко тренькали клинки, и в считанные секунды двое из нападавших лишились мечей, трое были легко ранены в правую руку, а еще двое лежали на земле, не решаясь встать.

– Это не простой межевой рыцарь, парни, – сказал кто-то, и сэр Барристан сбросил свой мятый шлем, явив испуганным оруженосцам грозный лик лорда-командующего.

– Стыд и срам! – прогремел сэр Барристан. – Семеро на одного! Клянусь своим плащом, я еще проверю, поняли ли вы, что такое доблесть и честь, прежде чем вас помажут елеем! – его жилистая рука легко поставила принца на ноги, и прославленный гвардеец, плюнув в сторону онемевших оруженосцев, покинул двор, уводя за собой неузнанного принца.

– Я виноват, сэр Барристан, – признал Джоффри, понимая, что его несдержанность чуть не стоила ему жизни и заставила старого рыцаря биться одного против семерых дюжих ребят. – Я не имел права ранить безоружного.

– Ты виноват, – согласился Барристан без гнева и остановился, с неожиданно доброй усмешкой указывая Джоффри на башенные часы, которыми он научил принца пользоваться третьего дня. – Ты появился на свет в половину четвертого пополудни, а сейчас еще нет двенадцати. Немного слукавив, ты можешь теперь сказать, что свой первый настоящий бой ты выиграл тринадцати лет от роду.

– Я проиграл, – возразил принц, с содроганием вспомнив, как только что лежал на камнях, прикрываясь мечом и щитом. – Если бы не вы, сэр Барристан…

– Это я толкнул тебя в спину, чтобы выкинуть тебя из схватки, – сообщил Барристан. – Ты выиграл честный поединок. А противостоять подлости всегда намного сложней.

========== XI ==========

Ты можешь жить вскользь, ты можешь жить влет, на касты всех людей деля,

Мол, этот вот – крут, а этот вот – нет, а этот, мол – так, ни то и ни се.

Но я увидел вальс в твоих глазах – и нет опаснее свидетеля,

Надежнее свидетеля, чем я, который видел вальс в глазах твоих и понял все.

(с) Олег Медведев

Гражданская война, вознесшая короля Роберта на трон, оставила в нем память о ценности боевого товарищества, и после Боя у Железного трона Роберт неоднократно упрекал себя в том, что упустил Королевскую гвардию, позволив придворным интриганам укомплектовать ее малознакомыми ему людьми, оказавшимися никуда не годными в бою и даже более того, повернувшими против него мечи. Поэтому новый состав Королевской гвардии Роберт формировал неторопливо и с любовью, дружески сходясь со всеми кандидатами.

– Гарлана Тирелла берем, – заявлял Роберт, входя к Барристану поутру и благоухая букетом крепких вин. – Пьет как губка, дерется как черт! Один на четверых лезет! По девкам, правда, с ним не сходишь, но вам же, чудакам, таких и надо.

– Он женат, – недоуменно возражал Барристан. – И, кажется, очень удачно.

– Ну и хули? – отмахивался Роберт. – Вам в гвардии что нужно: чтобы гвардеец больше не женился? Ну вот он больше не будет.

– Никак невозможно, ваше величество, – стоял на своем сэр Барристан. – За все триста лет ни один гвардеец не имел ни жены, ни детей.

– Херня! – решительно заявлял Роберт. – С лучшим кобелем в своре что надо делать: с суками вязать или яйца ему рубить? К тому же вон глянь на Старка: детей прорва, есть жена, есть бастард, а вернее человека не найти.

– Лорд Старк, конечно, выдающийся человек… – соглашался Барристан, ошарашенный натиском короля.

– Ну а мне выдающихся и надо! – заявлял король, и через пару дней возвращался с очередной идеей, еще краше прежней.

– Бери бумагу, Барристан! – командовал король. – Будем Оберину Мартеллу письмо писать. Этот мудила не женат и не женится никогда.

– У него же постоянная любовница и от нее одной четверо, – возражал сэр Барристан, помотав головой, словно его оглушили.

– Ну формально-то он не женат и детей нет, – радовался своей затее Роберт.

– Формально он ваш верноподданный, – вспыхивал наконец Барристан. – А неформально я не советовал бы вам ездить в Дорн!

– Есть такая проблема, – признавал Роберт. – Для начала подраться нам придется. Так и поступим, хватит ему уже шестнадцатый год на меня дуться, как мышь на крупу.

Впрочем, иногда король бывал вынужден признать, что сэр Барристан прав. Однажды, когда зачисленная в гвардию против желания Барристана гвардеец Бриенна заступила в одиночное ввиду недокомплекта гвардии дежурство у королевских покоев, Роберт попытался сдружиться с Бриенной, пригласил ее к себе и потребовал, чтобы та называла его по имени.

– Я не могу, ваше величество, – глухо ответила Бриенна, и Роберт почувствовал себя так, словно он предложил девице что-то непристойное.

– И на кой черт мне гвардеец, который чего-то не может? – слишком резко спросил король, сам неожиданно немного смутившись.

– Я не смею, ваше величество, – уточнила Бриенна и начала краснеть.

У короля Роберта за его жизнь бывало несколько толковых оруженосцев и даже пара настоящих гвардейцев, погибших в последнюю войну, и среди них попадались чистые юноши, краснеющие и смущающиеся даже от слова «жопа», так что опыт решения такой проблемы король имел.

– Ты мне это, парень, брось! – привычно заявил Роберт. – Нам с тобой, может, в бой идти, в одной палатке спать…

Бриенна тем временем покраснела до бурого цвета, и Роберт понял, что его несет куда-то не туда. Обычные, проверенные временем способы растопить лед и наладить общение, выпив и закатившись куда-нибудь в бордель, тоже грозили не сработать.

– А давай подеремся! – наконец сообразил Роберт и приподнял богатырской рукой свою огромную кровать, припоминая, что туда пару лет тому загремели турнирные мечи.

– Но присяга… – пробормотала Бриенна, но с мечом в руках почувствовала себя увереннее и перестала краснеть.

– Мы ж не всерьез, – отмахнулся Роберт и пошел вперед, с радостью встретив настоящее сопротивление и с трудом сдерживая ответную атаку.

Ни Роберту, ни Бриенне, привыкшим к молоту и боевому топору, короткие для их роста турнирные мечи были не по руке, и бой вышел немного неуклюжим и неизящным, в конце концов решившись в пользу боевого опыта.

– Нападай! – потребовал разгоряченный и развеселившийся король, выбивая меч у Бриенны и тут же выбрасывая свой, и король с его гвардейцем сошлись врукопашную, угостив друг друга парой неплохих ударов. «Вот так баба! – с радостью подумал Роберт, закрываясь локтями и досадуя на то, что гвардейцу в латах бесполезно пробивать по печени. – Серсее въедешь, бывало, в четверть силы, а у нее потом половина морды синяя и обиды на месяц. Ладно, я гляжу, в латах она уже выдохлась!» – и король закончил поединок хорошим броском, с грохотом обрушив Бриенну на спину и навалившись сверху.

Неуместные и похабные мысли, что он лежит на женщине, Роберт от себя прогнал как недостойные боевого товарищества, и потребовал по праву победителя, чтобы Бриенна впредь называла его по имени и на ты.

– Отпусти, Роберт, – наконец сдалась Бриенна, и Роберт скатился с нее на пол, открыв себе прекрасный вид на вломившихся в его покои Эддарда и Барристана, которые прилетели сломя голову на лязг мечей и знакомое им боевое уханье короля.

– Просто дружеская схватка, – объявил расхристанный король с пола и почувствовал, что ему совершенно не верят.

Сестры Старк если уж одаривали, то от души, и иногда не знали в своей щедрости меры, в результате чего примерно спустя неделю после своего дня рождения Джоффри вернулся в свои покои после обеда и неожиданно обнаружил в них стоящего около окна невысокого человека, полноватого и кудрявого.

– Ты опоздал, мальчик, – произнес незнакомец немного недовольным тоном, словно личные покои принца были всеобщим местом для свиданий, и незнакомец немного досадовал, что Джоффри забыл туда дорогу. – Мне говорили, ты приходишь в полдень.

Джоффри хорошо запомнился случай с дюжей женщиной, выбившей у него кинжалом арбалет, и поэтому он сдержал свое возмущение, чтобы узнать, с кем имеет дело. То было очень правильное решение, потому что, когда толстячок повернулся, Джоффри узнал странного учителя танцев, сражавшегося за Арью с тремя дюжинами ланнистеровских гвардейцев и зарубившего всех.

– Сирио был первым мечом владыки Браавоса девять лет, – пояснил учитель танцев, и Джоффри подосадовал про себя на то, что его отец сорил деньгами, его дед обладал несметными сокровищами, но такой учитель танцев достался почему-то Старкам, а ему самому вместо учителей танцев всю жизнь доставались какие-то манерные педерасты. – Знаешь ли ты, как Сирио попал к владыке Браавоса на службу? Владыка Браавоса вызывал к себе кандидатов по одному, и никто не мог ответить ему на его вопрос. Когда я явился к нему, на его коленях лежал огромный, жирный рыжий кот. «Видел ли ты зверя, подобного ему? – спросил меня владыка Браавоса. – Его привез мне один капитан с островов, лежащих у края земли». Я ответил владыке, что я видел множество таких котов, и был принят на его службу, потому что все остальные думали, что кот – это не кот, а таинственный экзотический зверь. Что говорит тебе это, мальчик?

– Что полезно быть приземленным человеком и не выдумывать тайн там, где их нет? – сообразил принц после некоторого раздумья.

– А мне размер этой жирной зверюги, в которой люди уже не могли признать кота, сказал о том, что служба первого меча Браавоса будет очень скучна, – откровенно сказал Сирио. – И вправду, владыка Браавоса не ходил в походы, не начинал войн, не наводил в городе и колониях порядок огнем и мечом. Он только ел, устраивал для своей забавы поединки, капризничал и раскармливал своих котов.

Джоффри со стыдом должен был признать, что примерно так он раньше и представлял себе свое будущее правление, не думая тогда о том, что так можно войти в историю как Джоффри Скучный или Джоффри Бестолковый.

– Сирио много читал, имея много свободного времени и достаточно денег, – сообщил принцу Сирио. – Сирио изучил валирийский язык, познал законы движения небесных светил и строение человеческих тел. А теперь мне говорят, что в замке есть глупый мальчик, который за тринадцать лет так и не заметил, как именно по небу ходит луна, и не выучился толком писать и считать до ста.

– Я буду приходить к тебе каждую неделю, – пообещал Сирио, заметив, что принц смутился от его справедливых слов. – Буду учить тебя и отвечать на твои вопросы. Буду оставлять тебе книги, а вернувшись, стану задавать вопросы уже тебе. И если ты будешь плохо отвечать, тебе придется ударить Сирио.

Джоффри несколько растерялся от такого неожиданного наказания за неуспеваемость, хотя какой-то ехидный голос в его душе, похожий на голос Арьи, подсказывал ему, что так он за свою жизнь поступал не раз, срывая на невинных зло на собственную бестолковость.

– Ударь Сирио, мальчик, – велел Сирио, подходя чуть ближе, и Джоффри попытался это сделать. Сирио отступил в сторону, уклоняясь от удара, и дернул Джоффри вперед за ту руку, которой он наносил удар, в результате чего принц оказался на полу.

– Ударь Сирио еще, – предложил Сирио, когда Джоффри встал, и в этот раз Сирио поднырнул под руку Джоффри и пребольно заломил ее за спину.

– Тебе придется пытаться, пока ты не ударишь Сирио, – пояснил великий фехтовальщик, и подсек Джоффри под опорную ногу, когда Джоффри в ярости хотел его пнуть. Джоффри рухнул на пол, ударившись спиной, и начал понимать, в чем состоит наказание за неуспеваемость. – Или же тебе придется прилежно, очень прилежно учиться.

Джоффри долгое время не догадывался, что боевая женщина, на которую он нарвался со своим арбалетом, и зачисленная в гвардию Бриенна Тарт – один и тот же человек, потому что несущие службу королевские гвардейцы были в шлемах, скрывающих лица, но Бриенна не раз видела принца, который чаще всего был так же грязен и потрепан, как тогда, и чувствовала себя неловко, заступая в караул у королевских покоев. Барристан несколько раз докладывал королю и советовал как-нибудь разрешить ситуацию, но король только отмахивался, пока к нему не приступила сама Бриенна, которую король выучил-таки обращаться к нему по имени, на свою голову.

– Роберт, разреши поговорить с твоим сыном, – обратилась к королю Бриенна, и король только вздохнул, понимая, что Бриенна с ее бульдожьей хваткой, раз решившись, уже от него не отстанет.

– Ладно, один черт в тронный зал сегодня тащиться, – решил король. – Пошли кого сказать ему, чтобы тоже пришел.

Вступив в пустой тронный зал, Джоффри даже немного оробел, увидев отца на Железном троне и огромного гвардейца рядом с ним.

– Бриенна, сними шлем, – приказал король, и применил усвоенный от Старка прием разбирательств. – Давайте рассказывайте, кто в чем был неправ. Джофф, начинай ты.

– Я держал приклад у бедра и подошел слишком близко, – немного сердито сказал принц, которого сестры Старк вылечили от самодурства, но заразили наглостью.

– По делу сказал, – одобрил король. – Бриенна?

– Я прошу простить меня за грубость, ваше высочество, – глухо сказала Бриенна, которая была великодушнее принца и не боялась брать на себя вину.

– Да ладно его по титулу, его тогда можно было и по морде, – поддержал своего гвардейца Роберт. – Давайте пожмите друг другу руки и покончим на этом.

– Без обид? – спросил принц, первым протягивая руку, потому что у сестер Старк он научился и многому хорошему.

– Без обид, – подтвердила Бриенна, пожимая своей лапищей тонкую твердую руку.

– Распорядись, чтобы подсудимых скорей вели, – велел Роберт Бриенне и глянул на сына. – А ты постой в сторонке, прикинься ветошью, может, намотаешь что на ус.

Королевский суд долгое время был пышным спектаклем, в котором участвовал Малый совет, нужные или просто любопытные придворные, королевский палач и сам король, торжественно восседающий на троне. Роберту от этого театра, решающего человеческие судьбы, воротило с души, и все пятнадцать лет своего правления он по возможности увиливал от тягостного обычая, как ни ругал его за это лорд Аррен.

Появившись в столице, Эддард Старк сначала разогнал Малый совет, а потом и пересажал половину его членов за участие в заговоре против короля. Суд десница вершил в одной из своих комнат, скоро получившей название ставки, стоя в окружении командира своей гвардии и его заместителя, и тронный зал некоторое время стоял пустым, пока Роберт не последовал примеру своего друга и не начал сам разбирать идущие к нему дела без лишних свидетелей. Быть судьей Роберту по-прежнему не хотелось, потому что он никогда не любил справедливость настолько, чтобы гнуть под нее жизнь, но когда-то Джон Аррен сказал ему, что именно таким и должен быть верховный судья, и в память о Джоне Аррене король понуждал свое сердце и вершил свой собственный, ни на что не похожий суд.

Первым перед королем поставили вора, и, услышав о его вине, король привычно выругал доставившего его командира из амберовской пехоты.

– Что вы, всех базарных воришек будете мне сюда таскать? – проворчал король. – Накидайте ему пиздюлей да гоните в шею.

– Святотатец, милорд, – доложил командир, и король тихо выругался в Семерых и в септу.

– И каких он богов обокрал, старых или новых? – спросил король, надеясь спихнуть дело на Старка.

– В богороще и красть-то нечего, – резонно ответил командир, и Роберт, который, будучи грешным человеком, любил посмотреть на святость за чужой счет, одобрительно хохотнул, выбранив про себя изнеженного Верховного септона, больше заботившегося о собственной роскоши, чем о праведной жизни, как, впрочем, делал и сам Роберт.

– Ну, коль скоро я должен защищать богов, – произнес король, вставая с неудобного трона, спустился вниз и залепил вору хорошую оплеуху. – Что ж, каторжная душа, молишь ли ты благую Матерь о прощении?

– Я не верю в Семерых, король, – храбро ответил вор.

– Огнепоклонник, что ли? – спросил король, на глаз определив, что приведенный на его суд вряд ли является северянином.

– Если бы боги существовали, в мире было бы больше справедливости, – отвечал вор.

– Так, так, – покачал головой Роберт, и принцу наконец показалось странным, что король ведет богословский диспут с простым вором, стоя с ним вровень. – Справедливости? Вижу, на тебе уже есть клеймо – отпусти я тебя, снова же пойдешь воровать?

– Так, король, – признал вор.

– Так вот тебе моя справедливость, – объявил король и повернулся к приведшему вора командиру. – Забирайте его, ребята, не руки же ему рубить. Он не врет и у него есть мужество, для солдата этого достаточно. Но смотри, – предостерег король подсудимого, – если стянешь что у своих же товарищей или сбежишь с поста – я тебе отмеряю справедливость уже другой мерой.

– Мы приглядим, милорд, – пообещал командир, которому такая справедливость была по душе – по новому штатному расписанию, полученному от Старка, у него в подразделении был критический недокомплект.

Следующими перед королем предстали два рыцаря, ведущие земельную тяжбу, о которой король знал от Эддарда, но не нашел в ней ни правого, ни виноватого.

– Только и дела мне, что делить ваши огороды, – проворчал Роберт, даже не потрудившись вернуться на трон. – Ну, видать, дело важное, раз вы с этим дошли до короля. Может, дедовские могилы у вас там? Фамильная септа? Брат там в битве пал?

Младший из рыцарей смешался, а старший попытался что-то вставить про водопой, но король уже разошелся.

– Ну-ка, скидай панцири да бери мечи, – скомандовал король. – Будете рубиться прямо здесь. Если эта чертова земля стоит того, чтобы дойти до столицы и королевского суда, небось она стоит крови.

Ошарашенные рыцари, которых привели в столицу гордость и упрямство, даже отпрянули от сурового монарха, чем подтвердили в глазах Роберта свои низменные мотивы.

– Кляузники, едрить вашу кобылу! – выругал их король. – Здесь стояли те, кого богатый сосед лишил последнего, здесь искали защиты вдовы, которых гнали на улицу на старости лет, – так куда вы лезете, зашиби вас свиньей! Делю вам ваши спорные земли поровну, и только еще попадитесь мне со своими тяжбами!

Последней Бриенна ввела бледную девушку, чей жених служил в городской страже, был ранен в Бою у Железного трона и брошен в тюрьму. Бунтовщику, поднявшему меч против короля, грозила смерть или отправка на Стену, потому что он не был знатен и не мог потому рассчитывать на частое, но мнимое великодушие победителей, обычно меняющих прощение на деньги и солдат.

– Он сражался против меня, – напомнил просительнице Роберт, и принц Джоффри увидел, как робко кивнула девушка, и с удивлением заметил, как просветлело грозное лицо его отца. – Значит, есть в парне что-то такое, если ты осмеливаешься просить за него. Уезжайте в Эссос, через три года посмотрим, чего вы стоите, – и король, сунув просительнице кошелек, пошел к Железному трону, потому что не любил женских слез.

Король с трудом умостился на Железном троне и увидел, что в опустевшем зале на том же месте, где стояли подсудимые, стоит принц, понурив голову.

– Я представляю себя на ваш суд, – выговорил Джоффри. – Простите меня, отец. За то, что случилось здесь год назад.