Текст книги "Военная хитрость (СИ)"

Автор книги: Пайсано

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)

– Ты хоть в походе можешь щщи попроще делать? – спросила Арья у сестры в шатре, когда та укладывала платье, уже переодевшись в штаны для верховой езды.

– А ты не обратила внимание, что Дондаррион представился сначала мне, а не принцу? – ответила Санса. – Кажется, у принца в этом походе будет совсем мало людей.

Сандор Клигейн тоже обратил внимание, что Дондаррион представился именно Сансе и провел у ее шатра намного больше времени и с куда большим удовольствием, чем у капризного и дувшегося на весь мир принца. Глянув вслед Дондарриону, который удалялся от шатра принца, недоуменно и немного пренебрежительно пожимая плечами, Сандор, обладавший звериным чутьем, понял, что в походе принца будут бить и, скорее всего, не раз.

Сандор отошел от лагеря в лес, раздумывая о том, не слинять ли ему по-тихому, чтобы не оставаться между Старками и Ланнистерами, как между молотом и наковальней – если принца, довольно заслуженно, будут бить, Сандору не хотелось ни вступаться одному против всего отряда лорда Берика, ни отвечать потом перед Серсеей, но на подходящей для тяжелых дум полянке Сандор неожиданно столкнулся с младшей дочкой Старка.

– Слышь, храпоидол, – нагло сказала Арья. – Ты зачем сына мясника зарубил?

Сандора жизнь помотала, и старый разбойничий трюк «зачем ребенка обижаешь?» он хорошо знал.

– Приказали, и зарубил, – проворчал Сандор.

– А если тебе в огонь прыгать прикажут, ты прыгнешь? – так же вызывающе продолжала Арья.

Упоминание об огне привело Клигейна в ярость, и он принялся орать на Арью так самозабвенно, что не заметил, как она исчезла, но каким-то образом услышал, как его окликнул милый девичий голосок.

– Сандор, – еще раз позвала Санса, и растревоженному Клигейну, обернувшемуся на голос, она показалась ангелом. Санса полулежала на стволе поваленного дерева, в небольшой кожаной рубахе, довольно узких штанах и маленьких сапожках, и Клигейн, который не знал о приеме Эддарда и Бенджена, называвшемся «добрый и злой следователь», ухнул прямо в расставленную ему ловушку.

– Сандор, ты маленьким был? – с легкой укоризной сказала Санса. – У тебя мама, папа был?

– У меня брат был, – зло ответил Сандор и почувствовал, что его сейчас снова понесет и закрутит. – Брат, которому стало жаль игрушки, которую он давно перерос, и он ткнул меня мордой в жаровню…

– Я поговорю со своим отцом, – пообещала Санса, когда Сандор закончил свою исповедь. – Чтобы совершилась справедливость. Ведь этого ты хочешь?

– Я хочу убить Грегора, – прохрипел Сандор, взглядывая Сансе в глаза, и в голубых глазах, встретивших его взгляд, блеснула сталь.

– Ты убьешь его, – пообещала Санса.

Спустя всего полчаса отряд был готов к выступлению в поход. Санса пошепталась о чем-то со своей волчицей, заглядывая ей в глаза, волчица размашистой побежкой взяла курс на север, а сестры Старк на своих крепеньких коньках с одинаковым именем Бабьека заняли место во главе отряда.

– Я тоже должен ехать впереди! – сообразил принц Джоффри, подъезжая к своей нареченной.

– Это можно, – согласилась Санса, и двумя жестами руки пустила отряд карьером по бездорожью, потому что волчица сторонилась людских дорог.

Первые десять минут принцу нравился быстрый бег его лошади, и он даже любовался своей будущей невестой и ее крепкими ножками, но к концу первого получаса у принца начала ужасно болеть селезенка. Принц попытался сбавить ход, предусмотрительно обернулся назад и увидел, что за ним, с топотом и гиканьем, валит по пролеску кавалерийская лава. Принц сбился с хода, пару раз болезненно подскочил в седле и, в отчаяньи наклонившись к шее коня, полетел дальше.

Сестры Старк, немного оторвавшиеся от отряда, злорадно наблюдали за несчастьями принца, бросая короткие взгляды через плечо. Вид разбитого скачкой Джоффри, преследуемого лавиной рыцарей, очевидным образом доставлял им удовольствие, а Арье, любившей охоту и вид крови, напоминал о доме и чистом звуке охотничьих рогов.

– По-моему, зайцу пиздец, – налюбовавшись улепетывающим принцем, сказала Арья, манерами которой нередко бывала возмущена септа Мордейн, и Санса, согласно мотнув разлетевшейся рыжей гривой, сделала отряду знак прибавить ход.

Бешеная трехчасовая скачка растрясла даже Клигейна, а принц на объявленном наконец привале просто вывалился из седла мешком.

– Кажется, когда-то на Севере заблудилась орда дотракийцев, – проворчал Клигейн, ложась рядом с принцем на траву, и чувствуя, как его могучее тело наполняет блаженная усталость. – Потом дотракийцы там порядком одичали. Потом из них наделали Старков.

Клигейн посмотрел на принца, который ничего не мог ему ответить, и для порядка перевернул его лицом вверх.

Солдатам Дондарриона, которые, в отличие от Клигейна, несли строевую, а не ошивались при дворе, скачка понравилась больше.

– Старковские девчонки, похоже, вырезаны из драконьих жил, – с уважением произнес один из рыцарей, глядя вслед Сансе, которая легко побежала через лес к своей волчице, и презрительно кидая взгляд на валявшегося кулем принца. – Я так не вваливал с тех пор, как государь собирал знамена во время восстания Грейджоя. Собрались мы тогда еще у старого Дондарриона, как положено, нажрались – просыпаюсь, а замок весь пустой, все уже выступили.

– А меня, помню, тогда на корабле разобрало, – поделился второй. – До Королевской гавани шли быстро, но я был как огурец, казалось, и не устал вовсе. А на корабль как погрузились, как стало болтать – не поверишь, ноги подкашиваются, стою как вон, – и второй рыцарь указал глазами на принца, который начал шевелиться и осознавать естественные потребности организма, но пока смог только встать раком.

– Ну так тебя сейчас не хуже поболтает, – поддел его первый. – Старки опять седлают, кажется.

Принц успел сползать раком в кусты и выпрямиться, хватаясь за стремя, когда до него дошло то, о чем говорили солдаты Дондаррионов.

– Сандор, – слабо просипел несчастный принц, и Сандор, гремя доспехами, протопотал сначала к принцу, а потом к Сансе, уже вскочившей в седло.

– Принц уже готов просить пощады, миледи, – тихо сказал огромный Сандор, который и пеший стоял с Сансой почти вровень. – Имейте сердце, дайте ему то, что он хочет.

– Скажи пожалуйста, – иронично отозвалась Санса. – И что он хочет?

– Он хочет, чтобы вы улыбались и были его дамой, – проговорил Сандор.

– Кажется, я не давала случая принцу упрекнуть меня в плохих манерах, – с достоинством ответила Санса.

– Он хочет услышать те милые словечки, которым вас научила септа, – продолжал Сандор, краем глаза следя за принцем, который никак не мог влезть в седло.

– А проскакать еще миль тридцать он не хочет? – спросила Санса, и Сандора вновь поразила в самое сердце холодная сталь ее глаз. – Лорд Дондаррион, отдавайте приказ выступать!

========== IV ==========

The truth is you’re the weak. But I’m tryin’,

Ringo. I’m tryin’ real hard to be the shepherd.

Pulp Fiction

Эддард Старк имел и некоторые традиционные представления о роли женщин, полагая, например, что им больше подобает не увечить людей, а лечить раненых. К обучению дочерей этому искусству лорд Старк подходил ответственно и прагматично, и по достижении семи лет отвел Сансу к мейстеру Лювину и рассказал ей к случаю поучительную историю.

– Помнится, однажды его величество изволили куролесить и отбыли в Эссос, чтобы проводить там время в битвах и кутеже, – вспоминал Эддард, набивая трубочку тем самым, из чего мейстер делал маковое молоко. – Пришлось мне ехать за ним, лорду Аррену и так в столице забот хватало. Прибыл я в Пентос, разыскал тот самый кабак – а там в одной половине заседают дотракийцы, в другой – король Роберт сотоварищи, и ситуация уже интересная, пустыми кувшинами перекидываются. Ну, слава богам, хозяин оружие их всех заставил сдать у входа, хотя Роберт не прост – латные рукавицы снимать не стал. Сцепились они потом с молодым кхалом в кулаки, половину кабака разнесли. Просыпаюсь утром – у Роба середина морды синяя, значит, дотракиец нос ему сломал. Иду к дотракийцу, чтобы не было обид, – ему Роб неплохо латной рукавицей в грудь засадил, – и что вижу? Этот дуралей мазью себя мажет, потом пальмовый лист кладет, потом пошепчет и еще мазью. Я ему с порога прямо в лоб двинул – что делаешь, дурак! Рана дышать должна!

– Это, значит, чтобы не было обид, – с усмешкой заметил старый мейстер.

– Да какие обиды, я ж сразу рубаху свою на перевязку рвать начал, – пояснил Эддард. – Кхал до сих пор пишет иногда, последнее время грамотно даже, только вот почерк его новый я, по-моему, знаю. А то намокла бы рана, загноилась бы – и привет, волоки кхала на погребальный костер.

Кроме простых истин, сразу преподанных ей отцом, мейстер Лювин рассказал Сансе немало полезного и даже, не имея под рукой материала для практики, сводил Сансу на скотобойню, чтобы показать ей, как выглядят сустав, мышца и вена. В первый день на скотобойне Сансу мутило и штормило, но мейстер Лювин с удовольствием отметил, что в девочке есть стержень. Поэтому, когда Эддард съездил в погоню за бандой одичалых, прорвавшихся за Стену, и в замок привезли настоящих раненых, Санса уже знала, что с ними делать, и не пугалась вида крови и открытых ран.

Раненые заботами мейстера Лювина быстро пошли на поправку, но энергия и задор у Сансы остались, и первой их жертвой пал Теон Грейджой, возвращавшийся с тренировки.

– Бедняга, у тебя болит пальчик, – объявила маленькая Санса и в минуту перебинтовала Теону мизинец.

– Спасибо, миледи, – учтиво сказал Теон и отправился дальше, но к вечеру был отловлен снова. Со слов Сансы оказалось, что у Теона болит еще один пальчик, и его вторую руку украсила новая повязка.

– Интересно, какую часть тела она перевяжет тебе в следующий раз, – начали смеяться над Теоном приятели, когда он стал разгуливать по Винтерфеллу, перевязанный как старый забор. Огорчать ребенка и снимать повязки Теон не решался, а потому однажды ускакал из замка ранним утром и вернулся под вечер, поймав для Сансы новую жертву, болтонского бастарда. Болтонский бастард оказался злобным и тупым и не нашел ничего лучшего, чем в процессе сопротивления пнуть принца Железных островов в пах. Теон, в котором суровая природа Железных людей получила на Севере дополнительную закалку, для начала бастарда за это хорошенько вздул, а потом приволок его к Сансе за шиворот.

– Вот теперь в расчете, гад! – сказал своему пленнику Теон и поскорее ретировался, пока его снова не начали лечить. Санса с удовольствием диагностировала у нового больного хромоту и несколько ссадин на голове и тут же наложила ему на ногу шину и забинтовала голову до самых ноздрей.

Некоторое время болтонский бастард обнаруживал признаки мазохизма и смиренно переносил участь манекена для медицинских тренировок, но спустя несколько дней он начал похабно ругаться, щипаться и в конце концов довел маленькую Сансу до слез, потому что в роли сестры милосердия она не решалась дать пациенту сдачи. В этот момент Эддард снова ненадолго взял воспитание дочери в свои руки, и довольно быстро объяснил ей, с красноречивыми примерами из боевого опыта, что командир должен держать своих подчиненных в повиновении, и это правило распространяется в том числе на больных и раненых. Санса сжала губы, временно назначила Ходора главным санитаром и заглянула вместе с ним к Рамси Сноу прояснить обстановку.

– Если будешь еще похабничать и распускать руки, наложу жгут прямо на шею, – веско сказала Санса бастарду. – Понял?

– Ходор, – подтвердил Ходор и неожиданно показал в воздухе затягивание жгута. – Ходор, на хер!

На неожиданное сквернословие Ходора Санса не обижалась, потому что Ходор в последние месяцы стал вспоминать слова, начиная с нецензурных, и для исследования его интересного случая к отцу даже приезжал старый боевой товарищ Хоуленд Рид, которому у Башни Радости так двинули по голове, что с тех пор он считался колдуном, древовидцем и большим чудаком. Хоуленд Рид побеседовал с Ходором на его примитивном наречии, назвал его занимательным примером временного парадокса и предрек, что, когда в твердых руках Эддарда Старка история Вестероса повернет в новое русло, Ходор перестанет неуместно матюгаться и начнет разговаривать как человек. Старики, помнившие Ходора еще молодым конюхом, у которого и тогда мат был через слово, с сомнением поцокали языками, и Хоуленд Рид убыл обратно, пророчествовать и чудачить.

В конце концов болтоновского бастарда спас сам Русе Болтон, приехавший на праздник урожая и на издевательства над своим бастардом не обидевшийся. До Винтерфелла с тех пор даже доходили слухи, что Русе порой развлекается тем, что угрожает своему бастарду женить того на Сансе Старк, отчего бастард вздрагивает, начинает испуганно озираться и жалко кривит лицо, но Эддард слухам посмеялся и распространять их запретил.

К концу первого дня почти беспрерывной скачки принц Джоффри явно нуждался в медицинской помощи, и Клигейн, сняв принца с коня, отнес его в шатер как павшего товарища. Неожиданно для всех, кроме Арьи, принц тут же вылетел из шатра шутихой, потому что он нашел в своей постели крысу, которую сначала, брезгливо морщась, спихнул на пол, приняв за дохлую, и тут же был ею укушен за ляжку.

– Ну мало ли, крыса, – успокоительно сказал Сандор, провожая Джоффри обратно в шатер, потому что принц был слишком потрясен и измучен, чтобы требовать найти и покарать своих обидчиков. – Ну все-таки не змея.

Через пять минут Джоффри вылетел из шатра снова, потому что в своем сундуке он нашел именно змею. Принц всхлипывал, задыхался и наконец объявил, не слушая разумных возражений, что в шатер больше не войдет и будет спать у костра.

– Ногами к огню ложись, а не головой, – добродушно посоветовала Санса, которой постепенно становилось жаль бестолкового принца, но Джоффри только что-то сонно пробурчал, уткнувшись щекой в траву.

Санса, конечно, была права: в самом начале ночи у Джоффри загорелась шевелюра, и он огласил лагерь истошными воплями, немало напугав своей горящей шевелюрой Клигейна. Один из солдат Дондарриона сбил на принце пламя парой крепких шлепков, отчего Джоффри впал в состояние грогги, вернулся на место и проснулся уже утром, не в силах открыть разъеденные дымом глаза.

– Я лекарь, – решительно объявила Санса, проходя через расступившуюся перед ней толпу у костра. – Разойдись! Не на что тут смотреть. Сандор, притащи воды!

– Говорила я тебе, не ложись головой к огню, – с укоризной сказала Санса, когда непрошенные зрители ушли, если не считать Арьи, которую все равно было не загнать в ее палатку. – Выглядишь так, как будто яда-душителя хватанул.

Мнительный и трусоватый принц закашлялся и стал хватать себя за горло.

– Если кровь из глаз и ушей не идет, значит, жить, к сожалению, будет, – подсказала сестре Арья, и Санса показала ей кулак.

– Джофф, открывай глаза, – ласково, но твердо сказала Санса. – Ничего с тобой не случится.

– Я не могу, – проныл принц, и тут же получил от Арьи крепкую зуботычину, от которой глаза у него естественным образом открылись.

– Вот так и стой, – велела Санса. – И не три глаза руками, тебе же хуже будет.

Избалованный принц потянулся рукой к саднящим глазам, и Санса хлестко по ней ударила.

– Не смотри в сторону солнца, – приказала Санса. – Смотри на меня.

– Сколько я должен смотреть? – почти прорыдал красноглазый и закопченный принц.

– Может так получиться, что и всю жизнь, – вздохнула Санса, чувствуя, что над принцем еще работать и работать. – Да не лезь ты к глазам! А то Леди позову, она тебе руки откусит на хрен!

– Пожалуйста, пожалуйста, я буду хорошим! – завизжал Джоффри, когда у него за спиной вместо Леди незаметно появился Пес и по знаку Сансы заломал ему руки. – Пожалуйста, не надо!

– Надо, Джоффри, надо, – твердо ответила Санса, промывая принцу глаза ключевой водой, затем протирая их чистым носовым платком и промывая во второй раз заблаговременно приготовленным раствором мейстера Лювина. – Закрывай глаза, сосчитай до ста двадцати и открывай их снова.

– Сосчитай до скольких? – недоуменно переспросил Джоффри.

– Мать драконов! – все же не выдержала Санса. – Арья, ну сосчитай ты.

Пока сестры Старк искали волчицу Арьи и приводили принца Джоффри в относительный порядок, Эддард и Роберт добрались до столицы и, по настоянию Эддарда, стали приводить в порядок ее, начав с Малого совета, куда король неожиданно для всех явился вместе с новым десницей.

– Вот я не понимаю, Роб, – заметил Старк, оглядывая Малый совет тяжелым взглядом генерала, только что взявшего город приступом. – Какой, скажем, совет тебе еженедельно может подавать на собраниях мейстер?

– Поменьше жрать, – хохотнул король. – Или вот, например: скажи-ка мне, мейстер, каким бы ядом потравить эту сучку Дейнерис, чтобы сдохла и она, и ее братец, и ублюдок в ее утробе?

– Это будет поступок не рыцарственный и бесчестный, – резко сказал старый рыцарь сэр Барристан, и Старк незаметно сделал ему какой-то знак, понятный только тем, кто часто бывал в битвах.

– Я вполне понимаю терзания вашей совести, сэр Барристан, поверьте, – вступил Варис. – Но ведь всем, кто берет на себя бремя власти, приходится совершать зло ради государственного блага.

– Вопрос кажется мне достаточно ясным, – пожал плечами младший брат Роберта Ренли Баратеон, выросший при королевском дворе и не знавший войн. – Нам следовало убить Визериса и его сестру еще годы назад.

– Так каким же ядом следует незаметно отравить беременную девушку, мейстер? – с нажимом сказал Старк. – Слезами Лисс?

Старый мейстер дернулся, обернулся, словно ища кого-то глазами, и Старк резко поднялся, с грохотом отбросив кресло.

– Король обдумает ваши предложения, – заявил лорд Старк, не сомневаясь в том, что ровно так же, как он, из круга, больше приличествующему разбойничьему вертепу, вышел и сам король.

– Искушаешь меня свыше сил, мерзавец, – выдохнул король, когда друзья вернулись в башню Десницы. – С каким удовольствием я бы разрубил этого белобрысого выродка. Говорят, он даже немного похож на Рейгара.

– Ты бы разрубил мужчину в честном бою, – подчеркнул Эддард. – Я бы тоже, может, не сдержался, попадись кто из этой проклятой семейки мне на глаза. Но травить ядом, да еще беременную девчонку! Я тебе говорю, это не Совет, это какое-то кубло со змеями. Не удивлюсь, если эти мрази подошлют когда-нибудь к нам убийц, и тебя пырнут ножом из-за угла, а меня зарежут на ступенях септы.

– Нужно вызывать Станниса, – решительно сказал король, который не умел интриговать, но умел воевать. – Торос из Мира нормальный мужик. Барристан прошел проверку. У Селвина Тарта, говорят, подрос наследник, вылитый сэр Дункан Высокий и силой, и честью. Только слухи какие-то про него темные, про этого наследника – не то он педераст, не то, не поверишь, баба.

– Нам выбирать не приходится, – сказал Старк, раскладывая на столе карту. – Сколько честных и верных рыцарей погубила война!

– Ну скажи мне прямо, скажи, что я дурак, – потребовал король Роберт, который уже не раз по дороге в Королевскую гавань думал о том, на кого он может опереться в любой ситуации, кроме Старка и его закаленной в боях фаланги. – Правил пятнадцать лет, и не собрал около себя хотя бы десятка верных людей.

– Кто на свете знает, что есть добро и зло, – задумчиво проговорил Старк, глядя на карту. – Джон знал, в каком положении он тебя оставляет. Что он сказал тебе перед смертью?

– Он ничего не сказал, – с тоской ответил король. – Впрочем, погоди. Он сказал «семя крепкое».

Три недели спустя Королевская гавань встречала отряд принца Джоффри и его нареченной, который выполнил и перевыполнил приказ короля, доставив обеих волчиц в Винтерфелл, дав бой большой шайке разбойников и поразив всех быстротой своего передвижения, из-за которой долго еще говорили, что лорд Молния обгоняет воронов, высланных предупредить о его приближении. Во главе отряда ехали сестры Старк, и Арья красовалась со своим тонким клинком, который она после боя стала носить в открытую, и с желтеющим кровоподтеком во всю щеку. Принц Джоффри ехал чуть позади, поняв свое место в пищевой цепочке, а Клигейн и Дондаррион, которые в начале похода чуть не вцепились друг другу в глотки, ехали бок о бок, словно они прошли вместе огонь, войну и ледяную пустыню.

Король и его десница выслушали рассказ детей о походе, и Эддард отметил про себя, что не так давно перессорившиеся у Трезубца дети теперь не лгут и не обвиняют друг друга во лжи, как вполне могло бы случиться в замке сэра Дарри, не прерви Эддард королевский суд своей рискованной выходкой. Санса и Арья стояли рядом, повзрослевшие и уверенные в себе и друг в друге, а Джоффри был не его, Эддарда, заботой.

– Женить его рано, – сказал про Джоффри король Роберт, когда дети ушли. – Его надо учить.

Всю свою жизнь король думал, что, для того чтобы присматривать за детьми, надо просто уметь считать до пяти. Если у ребенка были на месте голова, обе руки и обе ноги, Роберт полагал, что с ребенком все в порядке. Но сегодня, посмотрев на плоды старковского воспитания и налюбовавшись лицом септы Мордейн, которая была потрясена до глубины души тем, что ее воспитанницы осмелились предстать перед августейшей особой в замызганных кожаных штанах, Роберт понял, что Старк как родитель его обставил и решил наверстать.

– Барристан, – окликнул король своего единственного верного гвардейца, – ты у нас по Ланнистерам специалист, да и с принцами у тебя получается. Сможешь вытесать из Джоффа гвардейца к шестнадцати годам?

– Трудное дело, – отвечал старый рыцарь. – Может, принц справится. А может, и помрет.

– Мы рискнем, – заверил сэра Барристана король. – Турниры ему выигрывать необязательно.

– Еще более трудное дело, – здраво рассудил сэр Барристан. – Тому, в ком нет блеска, приходится быть, а не казаться.

– А я пока пойду поищу учителя танцев, – сообщил Эддард, которому внушал опасения клинок на поясе младшей дочери, потому что он понимал, какая цена будет этому клинку в настоящем поединке.

– Ты только не усердствуй, – в шутку предупредил король. – А то помню я тебя, пойдешь на танцы, а потом плохих танцоров несут оттуда вперед ногами. Если серьезно, поищи, приехали тут какие-то браавосские марвихеры, сам я их не знаю, тебя хотел спросить. Одного вроде Угорь кличут, а второго не то Акула, не то Пиранья.

========== V ==========

It had previously occurred to me that the

gypsy had taken the demise of his mother

pretty lightly…

Snatch

Покойный Джон Аррен еще до войны делал попытки привить и Роберту, и Эддарду хотя бы начатки светских манер, но вскоре после этого началась война, его воспитанники стали повстанческими генералами, проведя пару лет в походах и битвах, а сразу после войны Эддард Старк уехал в суровые северные края, которыми правил по-отечески. Дела его были справедливы, речь по-свойски грубовата, держал он себя по-мужски сурово, и другого поведения вокруг себя не терпел. Северяне и солдаты любили Старка и считали его отцом родным. Придворные Королевской гавани были от Старка в непреходящем ужасе.

На Севере Старк обычно принимал посетителей вместе с командиром гвардии и его заместителем, которые всегда были готовы по приказу своего лорда прийти к просителю на помощь.

– Он вызвал меня к себе, – бормотал мейстер Пицель, держась за сердце. – Сидит в окружении каких-то вооруженных головорезов, спиной к окну, лиц их не видно. И спрашивает так вкрадчиво: «Расскажите мне, мейстер, о последних днях лорда Аррена». Я думал, меня прямо там и казнят.

– Не понимаю, почему бы благородному мейстеру бояться разговоров о смерти лорда Аррена, – язвительно замечал Варис, но на следующий день приходила его очередь жаловаться. Варис явился к Старку в шелковом халате, благоухающий духами, и в самых пространных и любезных выражениях пять минут распространялся о красоте дочерей Эддарда, путая Арью с Сансой, о здоровье прекрасного принца и о мудрости короля.

– Заткнись и сядь, лысый пидар! – наконец сорвался Старк, который всего лишь хотел сообщить Варису, что следующего замеченного в своем дворе шпиона он лично разрубит от плеча до задницы. – Немедленно сними всю наружку, или ты думаешь, что меня так запросто можно пасти?

– Что снять? – пробормотал Варис, не поняв ни одного слова.

– Все снимай! – рявкнул Старк, и Варис начал дрожащими руками развязывать пояс халата, решив, что его будут в лучшем случае пороть.

Командиры Старка тем временем пришли к выводу, что у их лорда ангельское терпение, потому что Старк взял себя в руки и перевел свои требования на простой язык, понятный самому темному крестьянину.

– Не надо за мной следить, Варис, – отчетливо сказал Старк. – Я этого не люблю и всегда это замечаю.

Петир Бейлиш, по прозванию Мизинец, был, по классификации старковских офицеров, мелким тщедушным мерзавцем и тыловой крысой. Сам Петир считал себя зловещим человеком и вселенским хитрецом, мечтая о хаосе, в котором можно вскарабкаться на самый верх, вплоть до Железного трона. До встречи со Старком Петиру как-то не приходило в голову, что в столице вместо хаоса для всего есть своя законная процедура, и даже для преступников есть суд, право требовать поединка и выставлять на него вместо себя наемника, а до суда мало какому преступнику грозит встреча с заплечных дел мастером и уж точно не грозит встреча с палачом.

– Вы не должны доверять мне, – усмехнулся в конце разговора Мизинец, надеясь запутать Старка, но Старк только немного разозлился.

– «Язык», Бейлиш, на то и «язык», чтобы говорить, что от него требуют, – поведал Старк, смотря на Мизинца траурными глазами. – А доказать потом можно.

«Наконец-то!» – подумали офицеры Старка, которым надоело выслушивать запутанную болтовню, и сделали шаг к Бейлишу. Бейлиш мелко затрясся и с ужасом понял, что вожделеемый им раньше хаос уже прибыл в столицу с Севера, и теперь суд, палач и заплечных дел мастер могут встретиться ему неожиданно и сразу – причем в любой момент, включая текущий.

Приключения и опасное путешествие отравили кровь сестер Старк жаждой воли, стремительности и риска. Арья вскоре после прибытия в Королевскую гавань начала бегать на уроки танцев и гоняться по всему городу за кошками, а Санса, с которой септа Мордейн теперь не спускала глаз, решив соблюсти хотя бы ту свою воспитанницу, кому предназначено стать королевой, безумно скучала. Песни и музыка не шли ни в какое сравнение с пением ветра, трепавшего волосы и бившего в лицо во время скачки, приличные даме танцы не давали блаженного ощущения усталости, которое, бывало, приносил проведенный в седле день, книги о героях прошлого были пресными после настоящей кавалерийской атаки, в которой вместо оружия и доспехов было лишь сознание того, что лорд должен быть впереди своего отряда.

– Перчатки возьми, – посоветовала Санса сестре, когда та вернулась с очередного урока. – Болят руки небось.

– А ты откуда знаешь? – удивилась Арья, которой казалось, что эвфемизм с танцами действительно что-то скрывает.

– Отец меня тоже пытался танцам учить, – поделилась Санса. – Потом решил, что танцора из меня не выйдет, и посоветовал стрелять из арбалета.

– Научишь? – загорелась Арья.

– Да где бы его взять, – с напускным равнодушием сказала Санса. – Дома Джон постоянно то в кузницу таскался, то в оружейную.

– У принца! – решила Арья. – Ему повезло, он теперь у Барристана учится. Идем!

– Из окна направо нужно идти или налево? – спросила Санса, вспоминая уроки отца, и Арья наконец заметила, что из-под платья с оборками у Сансы высовываются потертые в походе штаны.

Сестры Старк, в походных нарядах и со счастливыми улыбками на лицах, довольно быстро добрались по крышам до двора, в котором сэр Барристан муштровал принца – Арья не только гонялась за кошками по совету своего странного учителя, но и хорошо запоминала дорогу, а Санса помнила уроки отца по прокладыванию незаметного пути по крышам. Сестры останавливались посовещаться, выбирая наиболее незаметный путь, и им обоим при этом вспоминалась бешеная скачка до Винтефелла и обратно.

– Жалкое зрелище! – вздохнула Санса, смотря с крыши во двор, где принц проигрывал схватки многорукому чучелу.

– Душераздирающее зрелище! – согласилась Арья. – Арбалетов нам здесь не дадут. Слушай, ты действительно за него замуж собираешься?

– Быть хорошим рубакой – не главное для супруга качество, – рассудительно сказала Санса. В этот момент разгневанному на чучело принцу прилетело колотушкой соразмерно его удару, и сэру Барристану пришлось ставить своего незадачливого воспитанника на ноги. – Впрочем, не до такой же степени. Арбалет можно у Сандора взять.

Сандор Клигейн был в этот день радостно возбужден: Эддард Старк махнул на мастера над шептунами рукой и наконец нашел командира армейской разведки, оставленного в Гавани Станнисом. Военные обрадовались друг другу как разлученные в детстве братья, выпили, вспомнили, кто где был при Пайке и в гражданскую, и к вечеру Старк уже знал, что Грегор Клигейн готовит диверсию, а к утру десятку солдат были закуплены рваные армяки, чтобы они заранее изображали жертв коварного набега – Старк решил предвосхитить удар и встретить диверсантов Грегора на границе. «Пошлю Дондарриона, а пойдешь ты. Мандерли уже выступил», – объявил Сандору Старк, появившись в его комнате чуть свет, и Сандор, чуя скорое исполнение своих кровожадных мечтаний, готов был слушаться любого Старка как гласа небесного.

– Представляешь, Сандор, у нас с Сансой совершенно закончились арбалеты, – поприветствовала Сандора Арья, появляясь в проеме окна. – А у тебя, мы знаем, запас.

С арбалетами прогулка сестер Старк пошла веселее, и спустя час Арья уже довольно успешно била крыс на слух среди драконьих черепов. Поначалу, неожиданно для себя попав в усыпальницу драконов, Арья и Санса даже поежились от жути, но потом практически одновременно их посетило одно и то же чувство: вот оно! То, чего не хватало в размеренных буднях и что было у них в походе, одно на двоих! Санса вынула огниво и пошарила по стене в поисках оставленного факела, но Арья поймала ее руку, и легкое дрожание их рук сошлось в унисон.

– Не надо, – прошептала Арья, чувствуя сладкий и быстрый стук своего сердца. – Так лучше.

Но глаза привыкают к темноте, а сердце перестает тревожиться вымышленными опасностями, и вот Арья уже тянула сестру в темный коридор, в конце которого дрожал слабый неверный свет.

– А представь, там мостик над пропастью, узкий-узкий, – прошептала Арья, чувствуя движение холодного воздуха, но Санса, как однажды в походе, поднесла палец к губам, а потом показала на ухо.

– Этого человека просто так в сторону не отодвинешь, – услышали сестры Старк. – Волк и лев скоро вцепятся друг другу в глотку, хотим мы этого или нет.