Текст книги "Дочка (СИ)"

Автор книги: Pauline Brunet

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)

– Потому что он никого не убил. Вопрос закрыт. Вернёмся к нашей теме…

Дальше Михаил не стал слушать, так как всё было ясно. Он в уме похвалил Ханну за сообразительность и уверенность и направился в сторону дворца, озираясь на тренирующихся бойцов и улыбаясь им.

Провожал его взглядом недовольный Захария, который также сидел в кабинете с Ханной, поставив локоть на стол и оперевшись головой на ладонь. Он нахмурил брови и, опустив взгляд в пол, спонтанно вспомнил одну деталь из трагичной битвы времён Гражданской войны на Небесах, о которой знали лишь он и Бальтазар. Сначала серафим как бы медлил с действиями, все же чувствуя некоторое смятение и беспокойство за судьбу бывшего соратника, однако вскоре заговорила его совесть и приказала ему подняться и наконец поведать Михаилу ещё парочку скрытых подробностей о предательстве ангела-ренегата.

***

Архистратиг сидел на троне и, оперев голову боком на ладонь, без всякого интереса наблюдал за пришедшим поухаживать за декоративными растениями Джошуа. По поведению Михаила было видно, что он скучал. Смотреть как садовник аккуратно срезал мертвые листики и протирал от пыли остальные цветы ему было не особо интересно. Поэтому брюнет фыркнул, уводя взгляд в другую сторону, а после выпрямил левую руку вперёд и чуть дёрнул ею. И сразу же в руке его проявился красивый золотистый скипетр правителя с заострённым наконечником наверху. Архангел изогнул бровь, прокрутил предмет в руке и хмыкнул, а Джошуа, не отрываясь от своего занятия, мимолетно проследил за его действиями и произнес:

– Ерундой маешься, Михаил. Лучше бы не сводил с ума девочку и отпустил её ненаглядного. Чего тебе это стоит?

– Репутации. Да, он мой почти зять, и я уже смягчил наказание до минимума, и на этом всё! Больше никаких поблажек, ибо ты меня знаешь. Я не терплю предательства. Но Бальтазар в прошлом мне очень помогал, спину в боях прикрывал и так далее, именно поэтому он до сих пор жив.

– У меня есть новость, которая заставит тебя изменить решение, – как призрак перед троном появился Захария. Архистратиг повернул на него голову и, нахмурившись от неожиданного возникновения подчиненного, молвил:

– Подкрадываться ты мастер. Со времён войн так делаешь. Что за новость?

– Это касается как раз наших военных дел. Ты помнишь, Михаил, о походе на нас легиона демонов, когда Люцифер сошёл с ума?

– Конечно, помню. Мне тогда едва удалось усмирить брата. Мне и Рафаилу, появившемуся очень вовремя.

– Так вот… В той битве Бальтазар… В общем, он убил десяток наших лучших бойцов и списал это на дело рук демонов. Спросишь: зачем? Все просто. Рамиэль, Кран, Шоландриэль, Вормиэль, Андрагор рассказали ему о силе оружия из арсенала и дали координаты на точное расположение каждого. Но самое страшное, что они поведали Бальту, где хранится самое сокровенное и величественное – твоё копьё. Думаю, ты догадаешься, что это значит? Да-да, они давно состояли в сговоре с Бальтазаром, но в конечном итоге погибли от его же клинка, потому что наш ангелок не захотел делиться. Далее он жестоко расправился со свидетелями его резни, стащил часть небесного арсенала, ну Посох Моисея, камень Лота и инсценировал собственную смерть, – Захария говорил четко и ясно, не собираясь обманывать.

Новые обстоятельства в деле и преступление ангела, которое тот учинил много эпох назад, вылезли наружу и стали явными. Слова серафима поразили Джошуа, а Михаила ввели в ступор.

– Ты понимаешь, о чём говоришь сейчас? – сквозь зубы прошипел брюнет.

Его уравновешенность стала сходить на нет.

– Отдаю отчет словам! Пускай я лишусь головы, если солгу, Михаил, – Захария ещё увереннее взглянул на разгневанного правителя и всем своим поведением дал понять, что не блефует. Он выложил на покерный стол все свои козыри. – Флеш-рояль, – лукаво добавил.

– Если это правда, – брюнет глубоко вздохнул, – я принял решение, которое воплощу в жизнь сразу после того как ты… Добудешь хоть какое-то подтверждение словам своим. Чтобы обвинить Бальтазара в государственной измене, которая карается смертью, мне нужны весомые доказательства. Просто так, с потолка, я не собираюсь приговор оглашать.

– Я их предоставлю! – решительно заявил серафим, тоже понимая, что без убедительных доводов архистратиг не вынесет вердикт. – Дай мне час.

– Время пошло, Захария.

***

– Безобразие, ничего не боятся крылатые! – Люцифер влетел в гостиную особняка и, пнув попавшийся ему на пути фантик от шоколадного батончика, продолжил тираду: – Представляешь, Габриэль, пошел дочурку разыскивать, к Вратам эдемским, а там кучка куриц, окай, пернатых на страже стоит. Я им говорю, мол, пустите меня к дитятке в Рай, а они знаешь что? Якобы не положено, доступ на Небеса мне закрыт и бла-бла-бла. А за что? За войнушку, ну подумаешь… У меня там доча, между прочим. Уф, поджарить бы их на святом маслице, ощипать, словно голимых петушар, и подать Мишель на стол.

Сластёна слушал старшего брата, но при этом не забывал раскусывать шоколадные конфеты «Пьяная вишня» и выпивать из них ликёр, которым они наполнены в середине.

– Что ты переживаешь? – Габриэль отбросил в сторону пустую конфету, ту, которая без алкогольного наполнителя, и молвил: – Ликёр вкусный, а шоколад пусчай лежит. Кстати, конфетку хош?

– Обойдусь, – фыркнул Люцифер, плюхнувшись в кресло. – Должна уже с Небес на Землю спуститься.

– Вернётся, куда она денется? Она рядышком со своим Бальтазаром. Ах, любовь-морковь.

– Я тебе перья повыщипываю, – Дьявол принялся сжимать и разжимать кулаки. От того, что он разозлился, поменялась и погода за окном – небо заволокли серые дождевые тучи, где-то вдалеке послышался раскат грома, и сверкнула зигзагообразная молния.

– За что же это? Йес, я придумал. Ты, Люси, расслабься и выдохни. Если до утра племяха не возвращается, я сам переношусь в Рай и разведываю обстановку, идёт?

– Сейчас. Ты отправишься сейчас и приведешь дочу, – приказал Светоносный, не желая слушать отказы младшего брата.

– Люси, – Габриэль сделал небольшую паузу, так как нужно было прожевать очередную сладость, а потом добавил: – терпение. Я там пока буду лишним. Не так быстро вопросы решаются. Сказал же: с утречка туда перемещусь и приведу нашу Ли. А пока пускай она с Бальтом побудет. Тем более с ней Михаил. Она в безопасности.

– Вот что Михаил с ней, этого я и боюсь.

– Тю на тебя, – младший архангел отправил в рот предпоследнюю конфету из коробки и расцвел в улыбке, констатировав: – Всё же внешностью она в него, а не в тебя. Походу, Келли времени зря не теряла…

– Придурок, – фыркнул Люцифер и, схватив с дивана подушку, запустил ею в брата.

– Сладкая сексуальная задница, – поправил его Габриэль и, увернувшись от снаряда, засмеялся.

***

Новости, принесенные Захарией, не давали покоя Михаилу уже полтора часа и вызывали у него противоречивые чувства. С одной стороны он осознавал, что Бальт не простой рядовой ангел, теперь уже нет. Его выбрала Орели и презентовала, как своего любимого. Михаил с этим фактом смирился, зная, что выхода у него нет. Девица упряма до невозможности и если решила что-то, её не переубедить. Любые санкции на неё не подействуют и не принесут ожидаемого результата. Если она захотела – не отступится от своего. Но с другой стороны архистратиг четко знал, что если слова серафима подтвердятся, он поступит так, как и положено хладнокровному, властному правителю, держащему весь Рай в ежовых рукавицах – он его казнит.

«Так будет правильно, – размышлял старший архангел, теребя в руках пока ещё не подписанный и без печати приказ о… казни горе-ангела. – Потому что я хороший сын. Я…»

Но дальше порассуждать ему возможности не представилось, так как в тронный зал вошел никто иной, как сам Захария. За шкирку он тащил другого ангела, знатно потрепанного и помятого.

– Армиэль? – в недоумении поинтересовался Михаил, когда серафим, не особо церемонясь, толкнул гостя ближе к трону. – Захария, как ты посмел его сюда притащить?

– Он пал, – залепетал серафим, – но… Это моё доказательство. Армиэль один из свидетелей. Он находился на линии фронта. Он всё видел. Скажи?

Падший закивал головой.

– Он немой? Или ты ему язык отрезал?

– Правда, милорд, – ангел чуть ли не целовал пол тронного зала. – Вы не подумайте, никто не угрожал мне. Всё, что Бальтазар сделал тогда, в далёком прошлом – правда. Когда шла Гражданская война между Вами и братом вашим, он сговорился с Вормиэлем и другими. Они рассказали ему о том, какой мощью и могуществом обладают некоторые артефакты из Вашего арсенала. О Посохе Моисея и камне Лота ему поведал Шоландриэль, а о Вашем копье – Кристиэль. Но он не захотел делиться с ними украденным и кроваво убил всех ради собственной выгоды. Помимо естественной смерти воинов на поле боя от демонов, они погибли ещё и от ангельского клинка. Не от рук врага, а от рук собрата… Мои слова могут ещё подтвердить четверо.

После того, как его экс-подчиненный иссяк, Михаил сжал зубы с закрытым ртом и яростно открыл глаза, смотря в мраморный пол. Рукой он принялся сжимать пергамент, который всё это время держал. Захария опустил голову, отдавая честь, а брюнет, не поднимая взгляда, прошипел:

– Возьми стражу и приведи сюда Бальтазара. Кажется, разговор с ним продолжится.

– Слушаюсь, – никто тогда не заметил коварную ухмылку на физиономии серафима.

– А этого, – Михаил указал на Армиэля, – бросьте в тюрьму на эпоху, пускай там сгниет!

– Но, ваше величество, за что меня?! – прокричал Армиэль, когда ангелы, появившиеся за считанные секунды, схватили его и заломили ему руки сзади. – Я лишь поведал о предательстве Бальтазара! Вот и все! Не надо меня сажать в темницу небесную, пожалуйста!

– Агрх! – Захария подался назад, зажав уши, потому что впервые увидел правителя таким злым.

Глаза Михаила засияли синим светом, и он грубо схватил Армиэля за лицо, одной ладонью заставив его загореться не рыжим, а насыщенным голубым пламенем и завопить от боли. От того, что сотворил архангел, присутствующие похолодели: Джошуа, от неожиданности пролил воду, стражи, с расширенными зрачками, затаили дыхание, а Захария от страха вжался в стену, подумав про себя:

«Это конец для тебя, Бальтазар»!

========== Глава 17. И пали надежды ==========

Ангел-ренегат сидел всё в той же камере и нейтрально смотрел на противоположную стену, не забывая при этом раскачиваться и завывать:

О, Орели, моя Орели,

Встречу новую с тобою лелею,

Без тебя плохо, без тебя скучно,

И на небе парижском чёрные тучи.

Ты – лучик солнца, лучик надежды,

Даришь тепло мне, родная, и нежность,

Желаю встретить тебя очень скоро,

Орели-Орели, мне без тебя так… Хреново.

В широком арочном коридоре показался Захария, который направлялся в сторону камеры ангела вместе с двумя стражами, держащими в руках секиры. Серафим выглядел сердитым, и по его манере поведения можно было догадаться, что вся эта ситуация раздражала его, и он хотел поскорее всё завершить. Ему нужно побыстрее доставить Бальтазара к Михаилу, чтобы не пасть в глазах второго и не повторить судьбу Армиэля, которого брюнет испепелил.

– Твоя песенка спета, Бальтазар, – грубо отрезал Захария, когда подошел к камере экс-собрата.

Ни проронив ни единого смешка, седоволосый раздраженно смотрел на своего визави, при этом чувствуя с одной стороны тревогу и испуг, а с другой большую ответственность за то, что архангел именно ему поручил столь важную миссию.

– Опа, Наташа! – весело, но в то же время издевательски обозвал пернатого Бальтазар. Да, он даже в такие минуты не забывал о том, что серафим часто являлся объектом его шуточек и подколов. Но, несмотря на свой сарказм, пернатый всё же встал с лавочки, подошел ближе и, обхватив руками прутья решётки, провёл губами по кулаку. – Угадай, чем пахнет? Хочешь понюхать?

– Отставить шутки, Бальтазар, – всё также серьёзно отозвался серафим, терпение которого стало сходить на нет.

А ещё он начал ощущать ответственность и даже чувствовать опасность своего положения. Что сделает с ним Михаил в случае провала операции? Захария довольно давно получил титул серафима и гордился тем, что являлся доверенным лицом архистратига. Он никогда не проигрывал и не собирался делать этого сейчас, однако Бальт оказался далеко непростым воином, с которым пришлось дольше возиться, так как он слишком много язвил.

– Тогда подойди, – крылатый поманил бывшего собрата руками, но тот никак не отреагировал. – Да ладно, Наташа, чего ты такой напряжённый? Ещё и клоунов привёл! Привет, юнцы!

– Бальтазар, хватит паясничать! – серафим не выдержал и, отперев замок, резко дёрнул дверь, от чего Бальтазар отлетел к скамейке и, ударившись затылком, произнёс:

– Ай… А ты дерзкий, как пуля резкий, – он потёр ушибленное место и, покачиваясь, кое-как поднялся.

– Так, мне надоело! – серафим, не церемонясь, схватил Бальтазара и передал в руки стражей, которые моментально скрутили его и повели на выход. Только сейчас ангел понял, что дело – дрянь, и произошло что-то ужасное, раз даже самый пофигистичный ангел гарнизона распсиховался.

***

Весь путь до дворца стражи молчали, а Бальтазар непроизвольно поглядывал на них. Захария же, идя за ними, часто вдыхал и выдыхал, молясь о том, чтобы успеть вовремя. Не хотелось ему гневить Михаила. Но с другой стороны серафиму было немного жаль собрата и да, в душе он переживал за его судьбу, так как Бальтазар был хорошим товарищем и много раз ему помогал. Тренировочные поля, через которые его вели, опустели, беседки, утопающие в живописных цветах, наполнились молчанием, а романтические полянки в саду, куда выходили гулять ангелы в свободное от тренировок время, хранили тишину – везде стало пусто. И понятное дело, что из-за такой напряженной атмосферы Бальт невольно сглотнул, дёрнувшись от подступивших мурашек, а серафим повторно выдохнул, расширяя глаза.

В конечном итоге Захария-таки привёл бывшего друга в отдельное помещение дворца. Атмосфера в этом месте напоминала один из кругов Ада: везде висели штыки, какие-то крюки, а освещение состояло из висящих на стене факелов. Единственное различие между ним и преисподней, которое можно было заметить, заключалось в оформлении: бело-голубые тона доминировали в декоре. Помещение выглядело громадным и только чуть-чуть по масштабам уступало тронному залу. Повсюду стояли сотни ангелов, которые не понимали, для чего их здесь собрали. Многие задавались вопросом: зачем и почему их пригласили в эту жуткую часть дворца? Серафим отдал приказ, и стражники отпустили Бальтазара, который опешил и пошатнулся на месте, открывая рот от изобилия различных колото-режущих предметов на столе, предназначенных для экзекуций. Воины отошли к дверям, а Ханна, сидящая на одном из первых мест, повернулась назад и вопросительно уставилась на Уриила. Темнокожий ангел лишь пожал плечами, якобы он тоже не особо что-то понимает, а ангелесса вернула нахмуренный взгляд на Бальтазара, у которого желание шутить неожиданно исчезло.

В коридоре послышался топот ботинок, который раздался эхом по всему дворцу, от чего ангелок ещё раз сглотнул и прикрыл глаза. Он невольно начал молиться Габриэлю – единственному, кто понимал его как никто другой, о спасении.

Михаил явился сердитым, что проявилось в показавшихся ещё чётче скулах. Его походка была тяжелой, но при этом царственной и важной, а шаг медлительным. Поведение его еще больше вызывало волнение, а зелёные глаза горели жаждой наказать предателя по всем законам боев без правил – никакой конституции. Когда он вошёл в помещение, ангелы затаили дыхание и прекратили разговоры, Захария трижды выдохнул, прижимаясь спиной к стене, а Бальт испуганно посмотрел в пол и чаще задышал. Михаил прошёл рядом с ним, только усилив его страх и тревогу, а затем встал с другого края стола и риторически поинтересовался:

– Наверное, думаешь – что ты здесь делаешь? Я же огласил приговор, верно?

– Честно говоря…

– Молчать! – перебил его старший архангел, и в тот же миг позади Бальтазара с грохотом закрылись двери, навеяв мерзкий ветер безысходности, и ангел немного затрясся, осознавая, что круто попал. Теперь ему даже Орели не поможет – Михаил зол как никогда. – Бальтазар, ты изменник и братоубийца, – произносил архистратиг, то и дело сверкая яростными глазами в своевольного подчиненного. Не гневными, не раздраженными, именно яростными. – Мало того, что ты ограбил моё хранилище, так ещё и убил десять собратьев!

Бальтазар закусил верхнюю губу, медленно перевел взгляд с Михаила на пол, а потом также поднял его на Захарию, тяжело задышав. Его товарищ по службе только закрыл глаза и отвернулся, не желая видеть разочарование пернатого. А архистратиг свирепел не по минутам, а по секундам, из-за чего в живот Бальтазара полетел острый меч, который мгновенно нанес ему ранение. Из раны хлынула алая кровь и начала стекать на мраморный пол, и ангел повернулся в сторону брюнета. Ханна тряхнула головой, изображая волнение и искренний шок, а Уриил закрыл глаза, так как подобное шоу было для него… Жутким.

– Ты слишком самонадеянный и гордый, чтобы признаться сразу, дорогой почти зять. Молчал столько веков… Прятался, скрывался, таил правду в чертогах своего безумного разума… – брюнет вернул себе былое спокойствие, однако совсем скоро опять выставил руку вперед, отправляя в плечо ангела-ренегата следующий меч. Из-за второго раунда этой кровавой казни Бальт сел на колени, и изо рта его опять хлынула кровь, теперь не алая, а бордовая. Бальтазар стиснул зубы от боли, а старший архангел продолжал: – Безнадежный, ненастоящий. На уме лишь собственная выгода, – при помощи телекинеза он всадил в тазовую часть и другое плечо по мечу, от чего кровь полилась ещё обильнее, а ангел с трудом выговорил:

– Ты… очень… похож… на своего брата… Жестокий… и мерзкий…

– Скоро тебе не придётся меня терпеть. Сегодня ты поймёшь каково это: умереть в Отчем доме, – жестокости брюнета не было предела. Он поманипулировал руками и запустил в своего «почти зятя» шесть мечей разом, из-за чего Бальтазар ещё глубже окунулся в кровяную ванну – футболка и брюки были полностью залиты алой жидкостью, которая хлестала и изо рта. Всё повторялось.

– Михаил… – тихо вымолвила Ханна, в глазах которой застыли слезы.

– Боже, – Захария выдохнул и, проведя ладонью по голове, стукнул кулаком в колонну рядом.

Архистратиг, у которого дёрнулась верхняя губа от жалостливых стонов ангелов, с сияющими синим пламенем очами, прошёл к пятившемуся назад горе-родственнику и, игнорируя тихие молитвы подчиненных, спросил:

– Продолжим?

– Н-н-н-е-ет, не надо… Михаил, прошу тебя…что подумает Орели?

– Тебя только это волнует?

– Габриэль…тоже не поймёт тебя.

– С Габриэлем я потом разберусь. И дочка тебе не поможет, поверь. Это финал, Бальтазар, потому что я – хороший сын Его, а также правитель – бескомпромиссный и хладнокровный. Я не белый и пушистый, запомни. И я не потерплю рядом с собою братоубийцу, даже если тебя выбрала Орели.

– Нет, нет, нет! – затараторил ангел, отползая к дверям.

Но архангел оказался быстрее и поднял ангела-изменника за шею, смотря в его испуганные голубые глаза. Пару секунд подержал его в таком положении, а потом, что есть силы, сжал ладонь на горле крылатого. Бальтазар хотел выбраться, но сил не хватало, и он легонько начал стучать по руке лидера Рая. Архистратиг продолжал буравить несостоявшегося зятя взглядом, царапать его кожу едва имеющимися ногтями, а также впиваться ими в его шею. От этих действий Бальтазар взвизгивал, а позже и вовсе поник, когда архангел свернул её ему, сломав пару позвонков. Однако Михаил посчитал это недостаточным, ибо ренегат не человек, почему и сжал ладонь на подбородке Бальтазара. Ангел загорелся синим пламенем и заверещал так оглушительно, что услышал весь Эдем.

Михаил закончил экзекуции над ангелом, и тот упал замертво с открытыми выгоревшими глазами. Бальтазар лежал на мраморном полу, а на стене отчетливо виднелся абрис его огромных крыльев. Жуткая казнь вызвала у Ханны обморок, у Эннаэль и Эсфирь истерику, а у Наоми нервное дерганье правого глаза. К бессознательной Ханне подбежал Уриил и, подняв её на руки, скрылся с ней из помещения.

– Не смейте утаивать от меня что-то и врать, иначе вас постигнет та же участь, – невозмутимо, как будто ничего не произошло, прошептал старший архангел и королевской походкой с высоко поднятой головой направился на выход.

В этот кровавый для Рая день оборвалась жизнь Бальтазара – фривольного, свободолюбивого ангела, лучшего друга архангела Габриэля и возлюбленного девицы Орели.

***

Новости в Эдеме распространяются со скоростью света, и уже ближе к вечеру даже воины самых дальних гарнизонов знали, что сделал их правитель. Жуткая казнь, жертвой которой стал Бальтазар, придала небесным воинам ещё большей покорности, ведь никто из них не хотел такого кровавого финала для себя. Михаил пресекал неповиновение на корню, что и доказал.

Тем временем в своей камере Орели почувствовала, как ей стало тяжело дышать. Что-то сильно кольнуло в области сердца, и девушка поднялась с лавочки. Слабость, возникшая из ниоткуда, а также тревога накрыли её большой морской волной, и она, стараясь хоть как-то преодолеть серую пелену перед глазами, подошла к решётке.

– Самандриил!

На её удивление юноша пришел очень быстро.

– Д-да, в чём дело? – перепуганное выражение лица Альфи вызвало у Клайн спонтанные вопросы.

– Что случилось? Ты такой бледный, как эта стена. Тебя кто-то обидел?

– Н-н-нет, – юноша опустил очи и принялся рассматривать камешки под ногами.

– Самандриил, не ври мне. Ты ещё маленький, чтобы учиться лгать. Что. Произошло?

– Там… М-м-михаил…

– Ну что Михаил? Выговор сделал? Поругал? – вытаскивать клещами информацию из ангела для Орели выдалось сущей пыткой, поэтому она начала терять терпение. – Говори быстрее! Что ты мямлишь? Что сделал мой драгоценный, – нефилим изобразила пальцами кавычки, – дядюшка?

– Он Бальта твоего… Казнил, – выдал юнец, наконец-то поднимая глаза. Только сейчас мадам Клайн заметила одинокую слезу, скатившуюся по его щеке.

– Чего? Плохая шутка, Самандриил, очень плохая.

– Я не шучу.

– Ты понимаешь, что говоришь о моём женихе? – Орели почувствовала, как её пару раз хорошенько бросило в жар, а волосы на голове зашевелились. – Самандриил, скажи, что ты меня разыграл, пожалуйста.

– Ли, я не разыгрываю тебя. Он его убил… – заметив, с какой силой сжала нефилим прутья решётки, Альфи залепетал: – Я тебе сейчас воды принесу, ты только не плачь, хорошо? Постарайся пережить это и вынести. Я сейчас, я быстро, только потерпи…

Самандриил, словно загнанная в клетку птица, заметался по небесной тюрьме, а потом, также в панике, скрылся из виду. Орели в свою очередь скатилась по стене вниз с широко распахнутыми глазами. Глаза эти, голубые, как Эдемское небо, враз наполнились слезами, которые моментально потекли по щекам. В один миг её девичьи грёзы, надежды на светлое будущее, а также на счастливую семейную жизнь с любимым Бальтазаром рухнули. И дочь Люцифера, не сдерживая эмоции, заревела. Она уткнулась носом в каменный пол темницы и, стуча ладонями по нему, начала повторять одно только слово «Нет». В тот момент нефилим чувствовала сильнейшую боль, такую, что казалось будто сами Небеса обрушились на неё. Это был конец. Конец всему. Его больше нет. Он мертв. Больнее и обиднее ей было от того, что погиб Бальтазар не от кинжала врага, а от рук её дяди, которого она считала мудрым и справедливым. Архангелу Михаилу люди приписывали святость, считая его чистейшим творением Бога. Ах, наивные. Не знали они всей правды об ангелах, не представляли, какими отвратными и омерзительными те являлись. А Орели сходила с ума, давая слезам волю, и не хотела жить. У неё опускались руки.

Но вот спонтанно стадия истерики подошла к концу, и на смену ей пришло безумие. Нефилим резко прекратила плакать и, поднявшись на ноги, подошла к стене. А далее… Клайн откинула голову назад и резко тряхнула ею, совершив удар лбом об нее. Но этого ей показалось мало, и дочь Дьявола повторила попытку. В тот момент она даже не замечала, как кровь из раны на макушке полилась по вискам и лицу. Поступки девушки являлись сумасшествием, и создалось такое впечатление, что она собралась пробить дыру в стене своей головой, ведь удары все усиливались и усиливались.

Прекратить это безумство суждено было Габриэлю, который перенесся на Небеса по просьбе Люцифера. Сладкоежка не стал дожидаться утра, как говорил Дьяволу, и переместился в Рай под вечер. От Кастиила, с которым проказник пересекся случайно, он узнал о том, что Михаил запер Орели в тюрьме небесной. Также Кас проболтался ему и о жестокой расправе архистратига над Бальтом.

Таким образом, когда Габриэль прошел по арочному коридору и дошел до камеры нефилима, то увидел жуткую картину: девушка, с окровавленным лицом и разбитой головой, грызла зубами каменную лавочку, а около неё красовалась глубокая лужа крови. Бордовая жидкость виднелась также на стенах и прутьях решётки.

– Орели, нет!

Габриэль сглотнул и, быстро смекнув, что нужно делать, побежал на пост к стражникам. Иниас, который дежурил вместе с Самандриилом, как более старший ангел с б[о]льшим опытом, не колеблясь, отдал архангелу ключи, и тот, вернувшись, не мешкая, отворил дверь камеры. Он оторвал обезумевшую племянницу от её занятия и прижал к себе.

– Он… Убил его… Казнил. Представляешь, няшка Михаил… Милый такой, смазливый… На четыре года его сосуд Джон старше меня, – еле прошептала девушка и, залившись истерическим хохотом, потеряла сознание. Упала прям в объятья младшего архангела.

– Господи, – сластена, аккуратно придерживая племянницу, поднялся. Потом вместе с ней, такой беспомощной, бессильной и душевно погибшей, молниеносно покинул эту часть тюрьмы через задний ход.

***

Яркая круглолицая луна взошла на усеянное миллиардами звездочек небо и озарила весь Эдемский сад волшебным свечением. Ночь – мистическая, таинственная и загадочная вступила в свои права. Дневные цветы, такие как фрезии, пионы, орхидеи погрузились в сон, а на смену им пришли цветы ночные. Воздух наполнился пьянящим запахом магнолий, ночной фиалки, а также акации.

Старший архангел прогуливался по райскому саду, останавливаясь возле кустов нежного жасмина и вдыхая их неповторимый аромат. Джошуа работу свою завершил и после трудового дня отправился на заслуженный отдых, поэтому умиротворение Михаила никто не нарушал. Редко когда архангел позволял себе релаксацию, но сегодня ему просто необходимо было побыть наедине со своими мыслями и в гармонии с самим собой.

Михаил аккуратно провел рукой по белым лепесткам жасмина и горько улыбнулся.

Тем временем во дворец быстрой походкой направлялся Габриэль. После того, как архангел спас племянницу и залечил все её жуткие раны, он решил отправиться к архистратигу и серьёзно с ним поговорить. Да, Кастиил рассказал ему правду, но сделал это не совсем подробно, поэтому Габриэлю захотелось узнать всё лично у брата и послушать его оправдания, если, конечно, они вообще будут.

Архангел прошел мимо того рокового помещения, где состоялась казнь его лучшего друга, и от запаха свежей крови, который остался даже после уборки, его передёрнуло. Понятное дело, что испытывал сейчас он гамму разнообразных эмоций, начиная от злости и заканчивая отчаяньем. Но, в отличие от Орели, которая совсем сдалась, он осознавал, что нужно держаться, как бы сложно не было.

Сластёна вошел в тронный зал, который освещался двумя хрустальными люстрами с янтарными подвесками, и первое, что увидел – лежащий на престоле скипетр. Взглянул на него и вспомнил, как пользовался им Отец, чтобы собирать сыновей вместе и делиться с ними важной информацией. Скрытая инфантильность проявилась у Габриэля, и он решил повторить действия Чака в прошлом. Он сел на трон и, взяв скипетр, начал вертеть его в руках. Через несколько минут он прекратил манипулировать артефактом и, оставив его наконечником вверх, ударил по полу другой стороной, подобно Богу. И как только сладкоежка проделал это, двери зала шумно распахнулись, и на пороге возник Михаил. При виде его Габриэль едва смог натянуть улыбку и протяжно произнёс:

– Братец…

– Уж кого не ожидал увидеть, так это такого бездельника, как ты, – критично выдал архистратиг, ровной походкой подходя к брату.

Младший архангел обиженно отвернулся, будто получив пощечину, потому что услышал о себе правду, но быстро вернул взгляд на лидера Небес и прошипел:

– Что ты натворил?

– Скорее, сделал намеренно. Свершил то, что нужно было сотворить давно. Но раньше я не имел доказательств против него, пошел на уступки Орели, сейчас же я их заимел.

– Ты даже не меняешься в лице… – сладкоежка пристально проследил за братом и томно вздохнул, поражаясь его безразличию. – Настоящий су… отцовский потомок.

– Если хочешь вызвать у меня слёзы – даже не пытайся. Это бесполезно. У меня нет жалости, Габриэль. С Отцом мы достигали величия Рая и военного могущества не ради того, чтобы Бальтазар, который посмел выкрасть часть древнейших артефактов, всё разрушил! – изрёк архангел, сжав ладонь в кулак. Но потом остыл и вернул себе привычную уравновешенность. Удивительно было наблюдать, как мог меняться в эмоциях Михаил.

– Он убил предателей, готовящих заговор против тебя! Если бы не Бальт, произошел бы бунт!

– О, нет… Он и сам им был. Разве ты не знаешь? Бальтазар ценил лишь себя, и даже если бы свершился мятеж, думаешь, я бы его не подавил?..

– Он любил Орели. Любил её всем сердцем и лелеял надежду о каждой новой встрече с ней.

– И что теперь? Сочинишь притчу: «Святой Бальтазар. Мой верный друг и товарищ по проказам, которые часто становились головной болью архангела Михаила»?

– Мне противно даже смотреть на тебя сейчас, брат.

– Тогда уйди…с моего престола.

Когда Габриэль не послушался приказа, недовольно разведя сведенные в напряжении брови, архистратиг взял власть в свои руки и, применив одну из способностей, попросту вытолкал его. Из-за этого сладкоежка полетел с трона и, приземлившись у ног старшего брата, недовольно фыркнул. И пока Михаил углубился в минутные размышления обо всем происходящем, младший архангел решил отомстить за погибшего друга, а также за грубое отношение к себе. Не долго думая, он схватил скипетр и резко замахнулся на архистратига, но тот присел, избегая встречи с острым наконечником. В руках брюнета появился меч архангела – небольшой кинжал, сделанный из золотистого материала и имеющий извилистое трехлопастное лезвие с гравировкой на каждой стороне.

– Остановись, ни то пожалеешь.

Михаил пригрозил брату оружием, но Габриэль внезапно исчез и появился за его спиной. Архистратиг лишь успел обернуться, когда сладкоежка ловко всадил в него скипетр тем самым остриём, от чего старший архангел на секунду потерял дар речи. Габриэль вытащил артефакт, с сожалением глядя на брата, у которого от боли потемнело в глазах, и молвил уже спокойно, без злости и агрессии: