Текст книги "Дочка (СИ)"

Автор книги: Pauline Brunet

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

– Да. Если только у Вас на плече ангел-хранитель сидит, – изрёк Жак.

– В точку!

– Все равно, мисье и мадемуазель, я обязан вас обоих ознакомить с правилами техники безопасности. Никто не решался ещё на столь оригинальный поступок. Это в многовековой истории Парижа впервые. Столько эпох изменилось, правителей. Франция превратилась из монархии в республику, но никто и никогда не прыгал с башни: ни республиканцы, ни бонапартисты, ни монархисты. Конечно, мы позаботились и приняли все необходимые меры безопасности, вам не за что переживать. – Жак слегка сбавил тон. – Тем более за такие деньжищи, что Вы нам заплатили, наш долг со всей серьёзностью отнестись к заданию и выполнить всё на высшем уровне.

– Не стоит. Достаточно лирики, мисье. – Бальтазар старался быть сдержанным, но по его голосу я заметила, что он потихоньку начинает терять терпение, а правильный Жак всё больше и больше раздражает его. – Я все прекрасно знаю, и мадемуазель осведомлена! Вы получили достойную плату, и давайте сделаем это? И да, высота не столь большая. Люди покоряют куда большие вершины.

– Да, большие бабосики творят чудеса, – оживился Лафонтен, уже предвкушая покупку роскошного особняка где-то в Лос-Анджелесе. – Ладно. Тогда я предлагаю вам переодеться и совершить безумный прыжок. Осуществите вашу мечту!.. Всё необходимое снаряжение сейчас у вас будет.

***

Когда все приготовления были сделаны, мы взобрались на бортик (уже без стекла) и синхронно посмотрели вниз. С высоты больше трехсот метров мне показалось, что французская столица такая маленькая. А парижане. Просто муравьи – жалкие и ничтожные букашки. Да, воспитание Люцифера все-таки проявляется.

– Понеслась, – произнёс Бальтазар, на секунду прикрывая глаза. – Я же обещал тебе, ma chérie (2), что этот день ты запомнишь на всю жизнь, а подарок мой перевернет твоё представление о сюрпризах, днях рождениях и праздниках в целом. Давай, зая. На счет три. Un, deux… (3)

– Trois, (4) – закончила я, и мы синхронно прыгнули вниз.

Секундный прыжок.

Неописуемое чувство полета.

Восторг.

Жизнь играет новыми красками.

Бешеный адреналин и захватывающий азарт.

Приземление где-то в долине реки Сены – яркое и незабываемое.

***

– Ну, я смог тебя удивить? Выиграл спор? – спросил ангел, снимая с себя комбинезон и надевая такие привычные для него пиджак и брюки. – Первый раз в жизни я спрыгнул с Эйфелевой башни с парашютом.

– Да… Я…

Впопыхах, в состоянии некого аффекта, если можно так выразиться, я стала приводить себя в порядок – заплетать волосы в косу, надевать джинсы и любимый свитер с Angry Birds, а также прятать снаряжение обратно в рюкзаки.

Эмоции и вправду переполняли меня. От непередаваемых ощущений, которые подарило мне небо, от свободы, которую я ощутила во время полета, мне захотелось прямо сейчас накинуться на друга и обнять его. Он подарил мне то, чего так давно не хватало – ощущение счастья и эйфории – адреналин, бушующий в крови, и разбавил мои серые, осенние, однотипные будни столь экстравагантной выдумкой.

– Я понял по твоей реакции, что ты под впечатлением, – с усмешкой отозвался Бальтазар, уваливаясь на землю, усыпанную желтыми, красными и бордовыми листьями. – Конец сентября в Париже очарователен. Не зря долина Сены осенью привлекает местных художников, которые не прочь запечатлеть столь дивную красоту на полотне.

– Жалко, что ты не художник. – Покачала головой я и улыбнулась.

– Ты в этом уверена, мадемуазель Клайн? – смеясь, уточнил он.

– О, а не слишком ли ты самоуверен, Бальтазар? – Я демонстративно сложила руки у груди и хитрющим взглядом голубых глаз посмотрела на друга.

– Так, значит, не веришь? – Он подошёл ближе ко мне.

Его такого же цвета глаза прищурено и коварно стали на меня смотреть.

– Нет, не верю, – специально сказала я, желая узнать, как быстро можно взбесить пернатого и реально ли вывести его из себя? Мы, девушки, такие. Любим поиграть на нервах парня.

– Что же, милочка, я докажу правдивость своих слов. – С этими словами Бальтазар осмотрелся по сторонам и, заметив, что вокруг никого нет, а нас окружают только деревья и шум протекающей рядом Сены, прищелкнул пальцами.

Около него возник мольберт с холстами, а также разноцветная палитра красок: акриловых, витражных и гуашных.

– Ты бросила мне вызов, дорогуша, и я его принял, – торжественно проговорил ангел, беря в руки длинную, мягкую кисть. – Я тебе докажу, что я самый настоящий художник и напишу твой портрет.

– Карикатурой? – насмешливо спросила я.

– Могу и карикатурой, – также ответил он. – Если тебе не понравится моя работа – можешь её сжечь. А если понравится…

– Тогда я повешу её в своей спальне.

– Замётано, милочка! – согласился Бальтазар, а потом приказал: – Иди вон к тому красивому дереву, садись на рифленую скамеечку и наслаждайся. Ты будешь моей музой, позировать мне будешь. Только чтобы получился годный портрет, ты должна будешь на некоторое время застыть. Вообще не шевелиться.

– Ладно, – сдалась я, идя к дереву, на которое указывал друг. – Надеюсь, картина будет того стоить.

Проводив меня взглядом, мужчина подошел к мольберту и принялся рисовать. Я же красиво присела на лавочке и замерла, как было приказано. Слово молодого художника – закон. Забавно, шустрый ангелок даже скамейку наколдовал.

***

– Готово! – триумфально сообщил Бальтазар, когда картина была написана.

Я, наконец-то, выдохнула и расслабилась. Нет, я понимала, что ангел со всей серьёзностью отнесся к поставленной задаче и писал портрет аккуратно и старательно, но ожидание меня утомило. Три часа понадобилось Бальтазару, чтобы закончить картину, и три часа он меня мучил. Из-за того, что я не могла шевелиться, шея заныла, даже затекла, а ноги схватила жесткая судорога. Надеюсь, мои мучения не были напрасными, и у ангела всё получилось.

– Иди сюда, Орели, уже можно, – пригласил меня он. – Тебе понравится.

Прихрамывая, подошла к холсту и взглянула на картину.

– Я…

– Под очередным впечатлением, – закончил за меня Бальтазар. – Ну, как?

– Охуеть. Очень красиво. Ты не говорил, что умеешь рисовать, как профессиональный художник.

– Профессиональный – нет, художник… – Бальтазар сделал жест головой, якобы «Ну такое» и лучезарно улыбнулся.

– Помнишь, я тебе сказала, – начала говорить я, не отрываясь от собственного портрета, – что если мне понравится твоя работа – то я заберу её к себе и повешу в спальне. Так вот, она мне не просто понравилась. Она – впечатлила меня. Но я хочу, чтобы картину забрал ты. Пускай она напоминает тебе обо мне. Пускай будет в твоем доме.

– Забавно, я только подумал об этом.

– Бальтазар.

– Ничего не говори, моя звезда. Я и так все понимаю. И если ты хочешь…

– Хочу! Каждый день будь со мной!

– Серьёзно? – Я наблюдала за ангелом и отчетливо видела, как лучезарная улыбка становилась все шире и шире, и теперь не проходила с лица мужчины. Он теребил в руках кисть, периодически поглядывая на потрет. – Она словно оживает. Это первое мое творение в столь необычном стиле. Я не портретист, и писать с натуры мне в новинку. И знаешь, как же ты похожа на него… Такой же серьезный, задумчивый взгляд, та же манера поведения. Удивительно, вы как две капли воды. Ты прям женская версия Михаила.

– Спасибо за комплимент. Ты справился с картиной, Бальти. Обещай мне, что мы повторим сегодняшний день!.. Каждый день будем повторять!.. Давай же! Я хочу это услышать!

– Да! – пылко ответил он, вложив всю страсть в это короткое слово.

А также надежду.

***

Так и провели мы много часов вместе. В компании Бальти я даже не заметила, насколько быстро потемнело, и наступила почти полночь. Время, время, прошу, остановись!

Да-а-а-а-а, сегодняшний день был и в правду особенным. Ангелу удалось покорить меня своим грандиозным двойным сюрпризом. Он проявил фантазию, находчивость, поставил перед собой цель и достиг ее – смог меня удивить. Он сделал то, чего давно не удавалось сделать никому (Габриэль не в счет. Он – Фокусник) – внес яркие краски в мою жизнь и разбавил серые, хмурые будни. Этот день я не забуду никогда.

А то, что он проявил себя как талантливый художник-портретист, до сих пор не укладывалось у меня в голове. Девушка с портрета выглядела настолько реалистично, как будто это была не картина, а фотография – профессиональная работа опытного фотографа.

Теперь можно проанализировать наш прыжок с парашютом.

Сегодня я увидела непередаваемое величие и красоту неба. Его могущественную власть, прекрасное очарование, свободу и раскованность. Будучи нефилимом, я, разумеется, имела крылья, передавшиеся мне от отца. Но я никогда не пользовалась ими и не собиралась. Способность эта у меня была развита плохо, и я почти не умела летать. И учиться не хотела. Ни Люцифер, ни Михаил не настаивали на этом, и на то были у них свои причины (архистратиг ними поделится в далеком будущем). Я старалась использовать традиционные методы перемещения: пешие прогулки, байк, подаренная отцом машина и даже трамвай. Но не крылья! Да, вот такой вот был парадокс: дочь Люцифера ни разу не видела Небес. Ну, в ангельском смысле этого слова, и именно поэтому подарок Бальтазара для меня стал самым запоминающимся событием сентября. Конечно, как когда-то я уже упоминала, я хорошо владела способностью раздваиваться. Габриэль приложил максимум усилий, чтобы обучить меня создавать иллюзии, и у него это вышло. Я иногда применяла это умение, оно было очень полезным, при этом, разумеется, кардинально отличалось от телепортации, которая мне не давалась, хоть убейте. В отношении перемещения я была бездарным неучем и признавала это. А по жизни была печальным лохом, чего уж грешка таить.

Кстати, чтобы хорошо освоить астральную проекцию мне пришлось очень сильно попотеть. Да, ничего не даётся просто так и всему приходится учиться. Как говорится: век живи – век учись, что я, собственно, и делала прежде, чем овладела этой способностью. Сладкоежка Габриэль слишком много потратил сил, чтобы научить меня и заставил пройти все круги Ада. У меня не получалось ни с первого раза, ни со второго, ни с третьего… Я закатывала ему истерики, кричала, что я ленивая задница, тупая курица и дебил с большой дороги. Что проще зайца научить говорить на иврите, нежели меня – раздваиваться выучить. Но архангел не сдавался – он поставил перед собой цель и выполнил её. В конечном итоге я всё же овладела его способностью.

– О, а вот и явление Кастиэля народу! – Моё прекрасное настроение как ветром сдуло, когда я пришла домой и увидела там отца (в плохом настроении, судя по всему) и архангела Михаила.

– Папа, дядя, – с неким разочарованием, потому что они мне испортили завершение дня, обратилась я к родственничкам. – Что-то случилось?

– Привет, Орели, – поздоровался со мной Небесный правитель, делая шаг вперед. – Я тебя с днем рождения зашел поздравить, прошедшим. Прости меня, что не смог сделать это раньше – на Небесах было много дел. Молодые ангелочки поступили на службу и нужно было ими заниматься. Рафаил один бы не справился, да и Верховный главнокомандующий войсками – я. Кстати, он тебе привет передает и свой подарок подарит лично сам.

– Избавь меня от подробностей, Михаил! – фыркнула я, не желая слушать о его безграничной власти и Святом воинстве. – Спасибо, что поздравил. Это все? А Рафаилу передай, что я с ним готова встретиться в любое время. Соскучилась.

Ну надо же… Вот и третий дядька решил проявить себя. Хотя архангел Рафаил меньше всего принимал участие в моей жизни и редко трогал меня, за что я его и уважала. Если нужно было – он всегда мне помогал, вытаскивал из передряг, но сам не навязывался никогда. Красавчик шоколадный.

– И у меня есть подарок для тебя, племянница. – Архангел вытащил из кармана джинсов позолоченный маленький ключик.

– Подожди с подарком, братец. Разве ты не хочешь узнать, где же сие прекрасное создание шлялось до одиннадцати вечера? Да, сударыня? – ехидно поинтересовался Падший архангел, обламывая нам всю малину. – Папик скучал. И ты вернулась такой радостной, дочурка, как будто тебя поцеловали единороги в задницу. Или ты вместе с гопотой, с этими Джереми и Мартином курила марихуану? Смотри у меня: за наркоту папочка а-та-та даст. Выпорю! Или ты снова отжимала смартфоны? Опять над отличниками издевались? Так что на этот раз? Конопелька, мужской стриптиз, гопота?

– Конопля? Мужской стриптиз? Я чего-то не знаю, барышня? – изогнув бровь, переспросил архистратиг. – Орели, ты отбираешь смартфоны и айфоны? Что за новости я слышу от младшего брата?

Да уж… Строгий и правильный дядя шутку папаши явно не оценил и продолжил допрос, не давая мне ни малейшего шанса оправдаться:

– Дружишь с представителями городской прослойки низкого социального статуса? С малообразованными молодыми людьми? Люцифер, куда ты смотришь? Ты совершенно не занимаешься воспитанием дочери. – Нравоучительный тон Михаила оставался спокойным, но в его строгом взгляде и холодных зелёных глазах было столько властности, что мне стало немного не по себе как, собственно, и самому Дьяволу.

О, Чак, о… Нафига папаша ляпнул такое? Я давно бросила своё занятие, официально оборвала все связи с Джереми и его компанией и даже удалила его из друзей на Фейсбуке. Я стала взрослой, и общение с гопниками было не в моих правилах уже. Да и в моей жизни появился Он – Бальтазар и кардинально изменил её.

– Не тебе меня учить, братец, – отмахнулся Люцифер. – Командуй своими солдатиками, обучай их, следи за дисциплиной в гарнизонах, но не указывай мне, как воспитывать дочь.

– Как учил тебя, так и буду учить, – сухо ответил старший архангел. – Она мне тоже родная, осмелюсь тебе напомнить. И если бы я был ее отцом, у меня бы она не шлялась до одиннадцати ночи непонятно с кем!

– Но ее папулик – я, – заметил младший архангел, специально выделяя последнее слово. – И когда нужно, я её наказываю, уж поверь. Орели дама достаточно взрослая, и я предоставляю ей демократию. Иногда.

– Вот поэтому твои дидактические методы оставляют желать лучшего, – едко подметил Михаил. – Много демократии, Люцифер.

– Тебя-то это… Трогает?!

– Очень.

Мда, и снова начался между братьями спор. Почему я не удивлена? Люцифер и Михаил нормально общаться ведь не могут! И чтобы хоть как-то предотвратить начинающуюся ссору отца и дяди, я внезапно спросила, бросив беглый взгляд на ключик, который все это время теребил в руках архистратиг:

– Ты собираешься дарить мне его?

И резко наступила тишина. Архангелы перестали спорить друг с другом, синхронно повернули на меня головы и приготовились слушать, ну или отвечать на мои вопросы. Я решила воспользоваться моментом и, недолго думая, заговорила, только уже мой спокойный тон изменился, и в голосе отчетливо стали слышны раздражительные нотки:

– Значит так, дорогие мои папа и дядя. Признательно благодарна вам двоим за то, что вы устроили столь драматический спектакль вначале первого ночи, но пора заканчивать. Мне надоело слушать ваши вечные перепалки. Я не намерена это терпеть. Знаю, что ты, Михаил, пришел сюда не для того, чтобы выносить мозги отцу и обучать его, наставлять. Хотя ты это любишь. В самом начале разговора ты поздравлял меня, достал ключик, который два часа теребил в руках. Ты пропустил мимо ушей мой вопрос: собираешься ли ты мне дарить его?

– Да, – ответил старший архангел, наконец-то понимая, чего я от него хочу. – Прости, пожалуйста, Орели. Мы и вправду увлеклись.

Михаил вздохнул и протянул мне долгожданный сюрприз.

– На день твоего двадцатилетия я бы хотел тебе сделать особенный подарок. Этот ключик от твоей новой, роскошной квартиры в Венеции. Я долго думал, как тебя можно удивить, дорогая племянница, и придумал. Я дарю Орели апартаменты в Италии. Теперь ты девушка с богатым приданным.

– Ну ты даешь, братец, – искренне удивился отец, смотря на дорогую вещицу в моих руках. – Не ожидал, что ты подаришь ей квартиру в Венеции.

От подарка, преподнесенного райским правителем, я впала в радостный шок и минутную эйфорию. Я поверить не могла, что у меня теперь есть не только собственная красавица-машина, но и личная квартира. И, судя по словам архангела, она очень дорогая. Вай, мне теперь пол группы в универе завидовать будут. Теперь, когда меня будет доставать отец, я буду сбегать от него в Италию и там наслаждаться свободной, вольной жизнью в собственном доме. Класс. А еще, выходит, я смогу там принимать Бальтазара и совершенно не переживать относительно того, что Люцифер каким-то образом сможет нам мешать.

– Кажется, ты смог удивить дочку, – заявил Дьявол.

– А теперь – мне пора. Я думаю, Орели нужно отдохнуть.

– Гениальное наблюдение. Прилетай ещё, Михаил. Ты мне поднимаешь настроение. А то мне иногда не с кем ругаться, а тут ты раз и появишься. И сразу есть с кем повздорить. – И папа, как ни в чем не бывало, показал старшему брату язык.

На этот жест я только улыбнулась, а архистратиг продемонстрировал ему увесистый, смачный кулак. И исчез, оставив после себя только величественное, бело-голубое перо.

– Что, дочурка? – недоуменно спросил Люцифер, когда мы остались наедине. – Не удержался.

– Такой ты у меня.

– А то!

Я улыбнулась отцу и пошла к себе в комнату. Сегодня был тяжелый, но запоминающийся для меня день, подаривший мне настоящие приключения.

Комментарий к Глава 7. Под небом Парижа

(1) – И у неба Парижа

Есть свой собственный секрет,

Вот уже двадцать веков оно влюблено

В наш остров Сен-Луи

Когда остров ему улыбается,

Небо надевает свой голубой наряд,

Когда идет дождь над Парижем,

Небо несчастно,

Когда оно слишком сильно завидует

Миллионам своих возлюбленных,

Небо посылает на них

Свой раскатистый гром,

Но небо Парижа

Недолго жестоко

Чтобы его простили,

Оно дарит радугу…

(2) – ma chérie (фр.) – моя дорогая.

(3) – un, deux (фр.) – один, два

(4) – trois (фр.) – три

Ну вот не умеет Oжп летать. Да, и такое может быть в этой странной стори :))))))

========== Глава 8. Вишенка для Бальтазара ==========

Холодный, мерзкий дождь уже вторую неделю заливал весь Дэлавер. Его большие капли барабанили по подоконнику, стекали по стеклу и придавали моему и без того отвратительному настроению ещё большие черные нотки. Ничего мне не хотелось. Желание было только одно – закутаться в плед, включить грустную песню (может даже какую-то классическую мелодию Шопена или Моцарта) и хорошенько поплакать. Да, на первый взгляд у меня были ярко-выраженные признаки осенней депрессии. Но так только казалось.

На самом деле причина крылась в Бальтазаре, а, точнее, в его отсутствии. После нашей прогулки в Париже, и после того, как он проявил себя талантливым художником-портретистом, он просто исчез. На все мои звонки пернатый не отвечал, чем вынуждал меня тревожиться и переживать. Дурные мысли так и лезли в голову, не хотели отступать, заставляли меня нервно теребить в руках мобильный телефон и слабо верить в то, что с ним всё хорошо.

Только сейчас я осознала, насколько мне нужен ангел. Я без него просто не могла. Частенько вспоминала, как подарил он мне надежду, как сказал заветное и уверенное «Да». И как и многие пылко-влюбленные барышни я стала считать себя его девушкой… Может это звучало странно, но мне так хотелось стать кем-то большим для него, нежели просто подругой; предаться мечтательным, сладостным грёзам. Мне захотелось быть с ним рядом всегда и не отпускать его руки. И сам ангел ведь ясно дал понять, что наши отношения имеют место быть.

Внезапный звонок в дверь прервал все мои размышления. Интересно, кто это мог быть, ведь Люцифер придет только вечером, а у Михаила и Рафаила свои заботы?.. В надежде, что гостем окажется Бальтазар, я бросилась на первый этаж, примчалась и открыла дверь.

Разочаровалась.

На пороге, демонстрируя мне свои белые, красивые зубы, стояла моя университетская подруга – Моника и махала рукой.

– Моника? – удивилась я, посмотрев на девушку.

– Привет, Орели. Может впустишь? Просто не очень приятно стоять под дождем. – Барышня невольно подняла глаза к небу, покрытому серыми тучами, и констатировала: – Сто пудов ближе к вечеру гроза с молниями будут или даже ураган.

Я натянула театральную улыбочку, сказала, как рада её видеть, что согласна с предположениями относительно непогоды и пригласила подругу на кухню. Усадила её за стол, поставила перед ней шоколадные конфеты, корзину с бисквитами и, повернувшись к плите, подключила чайник.

– А есть жасминовый чай? – нагленько задала вопрос брюнетка, прекрасно зная мой ответ.

Да, у меня всегда был её любимый жасминовый чай, который я и сама частенько попивала. Из всех чайных разновидностей я всегда предпочитала именно его. Причем натуральный. Не дешевую подделку, а настоящий, сделанный именно из нежных и пахучих лепестков жасмина.

– С чем пожаловала?

– Переживала я за тебя. Ты уже две недели не ходишь в универ да и вообще пропала. Решила зайти и проведать тебя, убедиться, что не болеешь. Ты ведь хорошо себя чувствуешь или хворь одолела? – Моника взяла клубничный бисквит и откусила кусочек. – Блаженство, райское наслаждение. Ты очень гостеприимная, Орели.

– Болею. У меня этот… Как его… Перитонит. И давление восемьсот на тридцать, – иронично выдала я. – На самом деле я и в правду приболела. Вчера температура была, да и головные боли стали донимать.

Брюнетка улыбнулась, хитро на меня посмотрев. По одному только её лукавому взгляду я догадалась, что дело было здесь не чисто. Ну не просто так она заявилась ко мне, чтобы о самочувствии узнать и выслушать мою ложь. Она хотела сказать мне что-то очень важное, и я это отчётливо видела.

– Что-то случилось? – опасливо поинтересовалась я, на что подруга цокнула языком и ответила:

– Не примут меня в партизаны. Ты смогла разоблачить мое величество. – Моника взяла второй бисквит и, не переживая за свою стройную фигуру, запихнула его в рот. – Я забежала спросить, не забыла ли ты о таком великом и важном празднике как трехсотлетие университета? Твоя мигрень не должна нам мешать веселиться.

Точно. Как я сама могла забыть. Через четыре дня ведь исполняется нашему учебному заведению триста лет и, наверняка, ректор – мистер Стивенс устроит по этому поводу грандиозный пир на весь мир. Он просто не сможет обойти столь важную дату стороной.

– И что там будет? – заинтересованно спросила, наконец-то отключая чайник и разливая в красивые венецианские чашечки чай.

– Как что? – Покачала головой барышня, аккуратно беря в руки чашку. – Я просто обожаю его. Ради такого чая можно и душу Дьяволу продать!

– Не стоит! Он души не покупает, уж поверь. – При упоминании отца я вздрогнула и недовольно посмотрела на жизнерадостную подругу.

– Теперь отвечаю на твой вопрос. Там будут прежде всего посвящение первокурсников в студенты, – защебетала, словно соловей, брюнетка, – ну это нам не интересно с тобой; поздравления ректората, выступления деканов, а потом… – Моника на секунду замолчала, а потом сообщила: – Студент-пати! В этом году будет новая студенческая вечеринка, лично организованная молодым мистером Стивенсом! Представляешь, Орели? Кстати, она будет проходить вечером, под светом ночных фонарей. Там будут танцы-шманцы-обниманцы, сладости, вкусности, а потом выбор Мисс и Мистера университет! Ты должна обязательно присутствовать. Будет весело. Тем более магистры говорят, что сам Тоби её посетит!

– Подожди, а разве в том году такого не было?

– Ты что, Орели? Мигрень в голову дала? Конечно не было! В том году ректором был мистер Тёрнер, а этот старикан не то что вечеринку, ярмарку боялся устроить! Все студенты от скуки выли.

– А, точно. Но все равно – дела это не меняет. Я туда не пойду, Моника, и даже не уговаривай!

От моего признания девица изумленно раскрыла рот, даже перестав пить.

– Совсем уже?

– Мне нечего там делать. Тем более мистер Стивенс не в моем вкусе, и глазеть на смазливого милашку ректора я не хочу.

Девушка недовольно на меня посмотрела и отставила чашку в сторону.

– Хочешь опуститься до уровня Джессики и Николетты? Уподобиться этим девственным серым мышам? Кстати, там будут все, и даже они… Или тебе просто не с кем пойти?

– В смысле?

– В прямом, Орели. На студент-пати приглашены все курсы и их вторые половинки. Это типо как правило появления на вечеринке – наличие партнёра. Со мной, например, Джереми пойдёт. Он даже согласился временно изменить свой амплуа: из уличного гопника превратиться в кавалера на вечер. Нет, если у тебя нет партнера, так и скажи. Это ничего…

– У меня есть человек, который может меня сопроводить! – в сердцах выпалила я, буравя разозленным взглядом подругу.

От всплеска внезапных эмоций барышня аж печеньем подавилась. Заметив, что обстановка резко накалилась, она примирительно молвила:

– Я верю тебе, солнце. Успокойся. Приходи на вечеринку со своим кавалером и удиви всех нас. Будем тебя ждать.

Я вздохнула, но ответить подруге не успела, так как на втором этаже дома послышались странные звуки, чем-то напоминающие шелест крыльев, а потом раздался звон бьющегося стекла и треснутой лампочки. Неужели Бальтазар объявился? Я очень надеялась, что это был именно он, ведь ангел мне необходим в эту минуту также, как Монике косметичка.

– Что это?! – перепугано задала вопрос девица, когда услышала, как наверху что-то громко упало.

– Котэ, – отмахнулась я, стараясь вести себя как можно непринужденнее.

– Котэ? Но насколько я знаю, у тебя ведь нет домашних питомцев? И с какой это радости кошки люстры бьют?

– Так это соседский. Фрау Ван дер Барр, та толстая немка, которой ты нахамила, уехала на несколько дней в Германию и оставила нам своего Леонардо, чтобы мы за ним присмотрели. Он такой безбашенный… Может даже броситься в окно и проломить его.

– И Ник не против? Он к этому так спокойно относится?

– О, он только «За». Папик обожает кошек.

– Ну хорошо. – Моника выдохнула и взглянула на настенные часы. – Что-то засиделась я у тебя. Мне пора. У тебя есть четыре дня на подготовку, помни об этом.

И брюнетка, чмокнув меня в щеку, покинула особняк Люцифера. Я же отправилась наверх, чтобы посмотреть, кто ко мне пожаловал, и кем же был на самом деле таинственный питомец фрау Гванделин.

Кстати, моя ложь относительно немки наполовину правда.

***

– Так вот ты какой, Леонард, – загадочно вымолвила я, переступая порог спальни.

Я, действительно, угадала. На кровати, в окружении шелковых подушек, сидел Бальтазар, лениво потягивая коньяк и рассматривая меня поверх стакана. При виде его я облегченно выдохнула. Теперь ангел находился со мной в одной комнате, был, буквально, на расстоянии вытянутой руки, и я была точно уверена, что он в безопасности. Осознала это, и словно гора с плеч свалилась.

– Bonjour, ma chérie (1), – поздоровался со мной Бальтазар, отпивая из бокала любимый напиток. – Comment ça va? (2)

– Ça va bien, merci, (3) – ответила я.

Довольный столь «оригинальным» французским диалогом, небесный воин заговорил:

– Прости за такое феерическое появление. Люстра у тебя в комнате была немного лишней. Но я уже все вернул на круги своя. Кстати, ты прозвала меня Леонардом? С чего бы это?

– Котэ. Ты котэ… – Заметив на себе его удивленный взгляд и немой вопрос «Принимала ли ты ЛСД, курила каннабис или марихуану?» я быстро оправдалась: – Приходила моя подруга – Моника, услышала твое перфектное появление в спальне, и мне пришлось выкручиваться. Я сказала, что ты кот…

– Летающий?

– Ага, в окна.

– Котэ с крыльями. Как прокладка… – На последнем слове ангел прыснул со смеху. – Прости… Я представил летающего по твоей спальне Леона, и представление это вызвало у меня приступ легкого агонического угара. Аж ностальгия появилась по тем временам, когда я вместе с Гейбом курил траву. Да и ты в Амстердаме… Этого я не забуду никогда, Орели.

– Не напоминай, пожалуйста. Я не хочу вспоминать Амстердам и то, что я там творила. Дурные кексы. Закажу-ка я десяточек себе…

– Не будь занудой, – беспечно изрёк ангелок, махнув рукой. – Это было круто. Ты тогда отожгла. Мы аж загордились тобой. Кстати, ты рада меня видеть? – Он перестал смеяться и выжидающе на меня посмотрел.

– Да. Но где ты все это время пропадал?

– Пытался придумать новый способ, как сделать так, чтобы архистратиг меня не нашел. И у меня все получилось, – триумфально похвастался он. – Михаилу придется постараться, чтобы разыскать меня. Гейба-то он нашел и в темницу посадил. За грехи прошлого.

– Знаю. Люцифер же при тебе говорил об этом. Как он там? – Мне искреннее стало жалко веселого Фокусника, отбывающего наказание из-за детскости и инфантильности, и я, грустно вздохнув, присела около ангела и обхватила руками овчинную подушку, которую назвала барашек Шон. Да, подушка моя имеет своё собственное имя и считается членом архангельской семьи, чтобы вы понимали!

– Мне проход в Рай закрыт, но ангелесса Рахиль иногда проведывает его, а потом обо всем докладывает. Он хорошо: веселит крылатый народ. Ангелочкам иногда тоже хочется радости и развлечений, и архангел им это предоставляет. – Бальтазар усмехнулся и налил себе ещё коньяка. – Не переживай, скоро выпустят. Тем более не в стиле Михаила его там долго держать. Научит дисциплине и правилам и отпустит.

– Хотелось бы верить. Кстати, ты появился, Бальтазар, и этому я несказанно рада. Но… Ты ведь сделал это не просто так?

– Вообще-то просто так. Я скучал, Орели, и пришел тебя проведать, – пожав плечами, объяснил небесный воин.

– Лукавишь, – догадалась я.

– Да.

– А серьёзно?

– А серьёзно… Помнишь недели две назад мы заключили пари? У нас был уговор: если выигрываю я – ты исполняешь любое мое желание, а если выигрыш твоим будет – тогда ты сдаешь меня нашему венценосному правителю. Так вот, пришло время отдавать должок! – Пернатый поставил стакан обратно на тумбочку и потер ладошки. – Готова, милочка?

– Прямо сейчас? – Я почувствовала, как от волнения щеки наливаются тяжелым румянцем.

– А когда? Сейчас… Или ты боишься?

Сказать честно, я правда побаивалась. Я прекрасно знала обширную фантазию Бальтазара и представляла, что он может придумать… Темперамент фривольного пернатика был особенным, а чувство саркастического юмора не знало границ. А учитывая его любовь к пошлостям и алкоголю. Не удивительным было, если бы он придумал мне желание наподобие трех иксов…

– Готова.

– Хорошо. – Бальтазар на секунду призадумался, а потом приказал: – Поцелуй меня.

– Что?

– Поцелуй меня, – повторил он приказ. – Это моё желание. И не просто так… Не в щеку. Брось, Орели. Не строй из себя невинную монашку и девственницу девяностого левела. Я прекрасно знаю, что ты хочешь этого. Я чувствую, что давно тебе нравлюсь, и влечение превращается в страсть. У меня тоже самое. – Он встал с кровати и подошел к окну, посмотрел на унылую, дождливую погоду и резко обернулся. Заговорил: – Ты мне нужна, Клайн. Очень.