Текст книги "Второй шанс (СИ)"

Автор книги: партвейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 7 страниц)

– Это несерьезно! – злопыхал он, в очередной раз рассматривая вываленные прямо на пол вещи. – Я буду самым отстойным монстром!

– Успокойся, – ровным тоном сказал Том, хватая его за руку и притягивая к себе. Билл покачнулся, но устоял на ногах, продолжая задумчиво водить взглядом по тряпкам. – Боже, ты так готовишься, будто это твоя свадьба.

– Ты не понимаешь! – вспылил Каулитц. – Это будет первая тусовка, куда мне реально хочется пойти! Я просто не могу позволить себе провалиться!

Том снова потянул его на себя, и в этот раз Билл не устоял, падая сверху, но не отводя взгляда от кучи вещей.

– Обрати на меня внимание, лягушечка, – пропел Том, оглаживая его бока и перебираясь ниже, на задницу.

– Не лез бы ты ко мне, – выдохнул Билл. – Я ведь все еще болею.

– Я здоров, как бык! – заявил Трюмпер, переворачивая их и подминая Билла под себя, чтобы в следующий момент прижаться к губам парня своими. – М-м-м, обожаю, как ты пахнешь, – пробормотал он, массируя затылок. Билл вздохнул и уронил голову на подушку, подставляясь ласке.

– Я пахну лекарствами и потом.

– Вот и неправда. Ты пахнешь булочками, корицей и гелем для душа.

– И потом, – добавил Билл, морщась. – Воняю, как молодой конь.

– Ты загоняешься.

– У меня нет костюма, – опять занудил юноша, и Том поморщился.

– У меня тоже его нет, но я не парюсь. Посмотри на себя в зеркало, ты и без костюма похож на привидение.

И тут в голову Билла пришла идея. Ему не нужен костюм! Ему нужно кое-что другое!

Он крепко задумался, но Том страшно отвлекал, так что его пришлось выгнать. Весь вечер Билл прикидывал, каким образом воплотить в жизнь свою блестящую идею, и вечером, окончательно представив все в красках, парень набрал номер одноклассницы.

Глава 10

Хэллоуин стремительно приближался. Придя в школу после болезни, Билл не узнал класс: до праздника была еще неделя, а ученики уже старательно украшали помещения. Тут и там развесили картинки тыкв на нитках, так что запросто можно было в них вляпаться; по углам имитировали паутину, а в кабинете биологии старенькую модель скелета вырядили в плащ и ведьмину шляпу.

– Такое ощущение, что меня не было год! – возмущенно заметил он, падая за парту.

Предвкушение праздника не обошло и учителей, и они часто отвлекались, позволяя ученикам вовлекать себя в беседы ни о чем, но быстро спохватывались и переходили к теме. Так повторялось по кругу, потому за пару дней до Хэллоуина все просто махнули рукой на учебу, позволяя ученикам расслабиться и хорошенько оттянуться.

Вокруг Билла постоянно вились девчонки, хихикая и обсуждая его наряд. Том отчаянно ревновал, бросая на них уничтожающие взгляды и закатывая Каулитцу шуточные скандалы по дороге домой. Он стонал, что приволок Билла в среду упырей и ведьм на свою погибель. Частично он был прав: они и в самом деле стали проводить вместе немного больше времени.

Впрочем, Том и сам не засиживался дома. После долгого перерыва он с откровенным удовольствием окунулся в свои гулянки, не забывая, впрочем, заскочить к Биллу перед сном, чтобы дыхнуть на него пивным перегаром и пожелать спокойной ночи. Каулитц, полностью занятый подготовкой к празднику, нисколько на него не обижался, даже напротив, был благодарен такому пониманию со стороны парня.

Вечером перед праздником девчонки заскочили, чтобы опробовать финальный вариант макияжа Билла. Сюзанна, девушка из параллельного класса, притащила недостающий элемент гардероба: черный пиджак с высоким воротом. Она уверяла, что сама не имеет представления, откуда он у нее взялся, но Каулитцу было плевать, важно было лишь то, что он идеально вписывается в концепцию.

Подведя глаза и растушевав черные тени, ребята старательно выпрямили, а потом начесали волосы, так, что Билл стал похож на бешеного дикобраза. Взглянув в зеркало, юноша сначала не узнал себя. Девушки, кажется, тоже были в шоке. Никто не ожидал, что это будет выглядеть так…

– Великолепно, – выдохнула Сюзанна, и тут позади них раздался грохот.

Все резко обернулись на Тома, запутавшегося в собственных ногах. Он сидел на полу и смотрел на Билла, открывая и закрывая рот. Впрочем, парень довольно быстро сориентировался и взял себя в руки.

– А я тут с вискариком мимо проходил, – в доказательство он потряс бутылкой, зажатой в руке. – Билл говорил, что вы придете, я не мог упустить возможности, э-э-э, – взгляд его постоянно возвращался к Биллу, словно в комнате больше не на кого было смотреть.

– Возможности зайти? – закончил за него Каулитц, чувствуя себя неловко. – Только почему через окно?

– Ну так время-то недетское уже, твоя мама выставила бы меня! Тем более с бухлишком.

– Мама в гостях.

– Я не знал.

Повисла недолгая, но неловкая пауза. Девушки переглядывались, изредка кидая кокетливы взгляды на Тома, а тот пялился на Билла, стоя истуканом.

– Я принесу стаканы, – первым отмер Каулитц и помчался на кухню.

Ему было ужасно неудобно, теперь идея с костюмом уже не казалась такой шикарной. Если завтра все будут так пялиться, он, наверное, просто сбежит.

Билл ненадолго завис на кухне над стаканами, но громкий оклик Тома привел его в чувство, и парень побрел обратно, в комнату, где Трюмпер вовсю флиртовал с глупо хихикающими девчонками.

Это снова раздражало его, и юноша был немногословен, предпочитая прикладываться к спиртному. Наверное, он нажрался бы, как тогда, на озере, если бы Том не бдил. Когда Билл немного захмелел, парень мягко отобрал стакан и технично выпроводил девчонок, напирая на то, что завтра их всех ждет тяжелый день.

Провожать девушек Билл не пошел, лишь махнул рукой в знак прощания и сердечно поблагодарил их за помощь.

Тома не был всего каких-то пару минут, и Каулитц потихоньку отпил из его стакана, чувствуя, как от нервов его начинает трясти.

– Охренеть! – сказал Том, возвращаясь и оказываясь рядом с Биллом, сразу заваливая его на кровать и жарко целуя. – Ты себя видел? – пробормотал он.

Сейчас Том был похож на ураган. У него словно отказали тормоза, он покрывал лицо Билла поцелуями, словно безумный. Каулитца тоже захлестнул ураган эмоций, и он тоже пытался зацеловать Тома, периодически промахиваясь, но совершенно не обращая на это внимания.

Это было настоящим наваждением. Билл был как в тумане, позволяя Тому буквально все: раздеть его, гладить его, шлепнуть по заднице. От последнего волосы по всему телу встали дыбом, ему хотелось больше, всего и сразу! Он громко застонал, когда Том стянул с него трусы, чего раньше Билл не позволял, и собственнически облапал попу.

Билл как во сне принялся стягивать с Трюмпера одежду, чувствуя, что не может больше не ощущать прикосновений кожи к коже.

Раздевшись, Том навалился на него сверху. Его руки были, кажется, повсюду, и сам он был горячим, как печка. Билл тяжело дышал, целуя все, до чего мог дотянуться, и Том был не лучше. Когда его рука обхватила возбужденный член, Билл снова громко застонал, подаваясь навстречу, ища так нужной сейчас разрядки.

Том же убрал руку, навис над ним и притерся членом к члену, даря совершенно незнакомые, но самые лучшие в мире ощущения. Билл задохнулся и, подчиняясь каким-то древним инстинктам, обвил Тома ногами, притягивая ближе к себе, и начиная двигаться.

Они были идеальным целым, подаваясь навстречу друг другу и тяжело дыша. Глаза Тома были почти черным, а губы – алыми и нереально привлекательными. Биллу пришлось прикрыть глаза, потому что то, что он видел, было слишком прекрасным.

Наконец возбуждение сконцентрировалось в одной точке, и парень не смог больше держаться. Застонав в третий раз за вечер, он кончил, чувствуя себя самым счастливым человеком на свете. Спустя пару фрикций и Том замычал что-то невразумительное, заливая живот спермой поверх его собственной, и упал сверху, тяжело дыша.

– Я тебя очень люблю, – пробормотал Трюмпер на ухо. – И очень хочу остаться…

– Оставайся, – прошептал Билл. – Просто дверь закроем, мама не зайдет.

Они целовались практически всю ночь, трогая друг друга, кайфуя от каждого прикосновения. Виски давно выветрился, но, что удивительно, Билл не чувствовал ни смущения, ни чего-либо хоть отдаленно на него похожего. Ему хотелось большего, но попросить он не решался, лишь позволяя Тому делать все, что ему придет в голову. С каждой минутой они снова распалялись все сильнее, и Трюмпер даже оставил ему пару засосов.

Билл чувствовал себя пьяным от удовольствия, в ушах шумело, каждое прикосновение приносило настоящее блаженство. Он притирался к Тому, выгибался в его руках, весь принадлежал ему. Никогда, никогда в жизни ему не было так хорошо, как здесь и сейчас.

Они заснули лишь под утро, так и не насытившись друг другом, но просто не в состоянии продолжать. За те жалкие пару часов, что им пришлось дремать, Биллу снился Том, который продолжал вытворять с ним все эти прекрасные вещи.

Утром произошло страшное. Ни разу не красившийся до вчерашнего вечера, Билл попросту забыл о макияже, и теперь из зеркала на него смотрело опухшее чудовище с огромными черными мешками под глазами.

– Красавец, – проворчал он, включая воду и умываясь.

Это, однако, не помогло, черные круги вокруг глаз просто размазались еще сильнее. Чертыхаясь, Билл намылил лицо, принимаясь с остервенением тереть кожу. Ситуация улучшилась, но не слишком, зато в глаз попала пена, и теперь ко всем прочим радостям потекли слезы. Окончательно распсиховавшись, Билл залез в душ и сидел там добрых полчаса, пока в ванную не стал ломиться проснувшийся Том. Обматерив юношу через дверь, Каулитц все-таки вылез и, обернувшись полотенцем, вышел на свет божий. Том присвистнул:

– Ну и рожа у тебя.

– На свою посмотри, – огрызнулся парень, уныло глядя в зеркало.

Макияж он все-таки смыл, но глаза были красными, воспаленными, будто у него аллергия. Оставалось только надеяться, что к вечеру это пройдет.

Трюмпера удалось выставить лишь к обеду. Тот так прочно засел за его приставку, что выкурить его не представлялось возможным, как Билл ни старался. Даже увещевания о том, что скоро придут девчонки, чтобы закончить, наконец, праздничные приготовления, не спасали.

– Да и фиг с ними, – отмахнулся парень, не отвлекаясь от экрана, где зомби пытался отъесть руку его герою. – Мне вообще кажется, они еще вчера все вкурили.

Однако, когда в дверь позвонили, он все-таки с сожалением поставил на паузу, велел ни в коем случае не выключать, быстро клюнул Билла в щеку и слинял своим любимым способом – через окно.

Спустя полчаса Билл понял, какой он счастливый человек. Родиться девушкой – вот настоящее несчастье. Для начала его отправили перемывать голову, настрого указав, чтобы использовал кондиционер, который одна из одноклассниц притащила с собой в маленькой женской сумочке размером два на два. Потом немного подсушили волосы, восхищаясь их мягкостью. Оставив прическу в покое, принялись за лицо. Сперва нанесли немного увлажняющего крема, чтобы потом, когда снимет макияж, кожу не стянуло, а в процессе она не зашелушилась. За время, пока крем впитывался, успели накрасить ногти на руках черным и велели ничего не трогать – лак сох долго, а перекрашивать не было времени.

После увлажняющего крема по морде размазали праймер – тоже крем, только нифига не увлажняющий.

– Чтобы лицо не блестело, – пояснили юные визажистки.

Только после этого в ход пошел тональник. После всех этих процедур Билл чувствовал себя восковой куклой – на лице была настоящая маска. К моменту, когда девушки приступили к глазам, парень смирился со своей участью окончательно и вообще не обращал внимания на их манипуляции, предпочтя не заморачиваться.

Впрочем, посмотрев на себя в зеркало, юноша понял, что все эти мучения стоили того. Оттуда на него смотрел невероятно яркий молодой человек с дерзким, даже немного хищным взглядом. В жизни он был куда бледнее, конечно.

Стойко перенеся укладку, парень снова взглянул в зеркало и остался полностью доволен результатом. Не классический хэллоуновский монстр, конечно, скорее какое-то готическое великолепие.

– Меня будто током дернуло, – поделился он, не в силах отвести взгляда от себя самого. Образ был просто великолепным, от него веяло самоуверенностью и какой-то скрытой сексуальностью.

На вечеринке он произвел фурор. Многие просто не узнали его. Единственным неприятным фактом было то, что некоторые парни не просто не узнали его, но приняли за девушку. С ним пытались познакомиться, по меньшей мере, человек пять.

Он видел Тома лишь краем глаза. Тот носился от одного человека к другому, изредка оказываясь рядом и вставляя пару слов. Теперь, однако, Биллу не было скучно: он вдруг оказался в самом центре вечеринки, вовлеченный в ничего не значащую болтовню, и хлестал виски с колой, оказавшийся очень недурственным напитком.

Вечеринка шла своим чередом, народ все подтягивался. Тут были монстры на любой вкус: зомби, кровопийцы, франкенштейны, ведьмы и прочая нечисть; некоторые, подобно Тому вовсе не озаботились костюмами и просто принарядились, но таких было меньшинство. Сам Билл позиционировал себя повелителем вампиров, и одноклассники приняли его игру. То один, то другой кровосос подходил с очередным стаканом выпивки, и Каулитц благосклонно принимал подношения.

Вечеринка шла своим ходом. Билл изрядно поднабрался, впрочем, вокруг не было ни единого трезвого человека, так что он был вполне на волне. Заметив Тома, он плюхнулся на удачно освободившееся рядом место. Кто-то предложил раскурить косячок, и Том посмотрел на него, чуть подняв бровь. Каулитц едва заметно кивнул, соглашаясь присоединиться, и ребята накурили и его тоже.

Алкогольное опьянение постепенно спадало, уступая место травке. Билл вновь был расслаблен сверх меры. Кто-то рассказал бородатый анекдот, и юноша смеялся наравне со всеми до слез, цепляясь за Тома. Сам Трюмпер был немного напряжен, но Билл не обращал на это внимания.

Настроение становилось все лучше. Он вспомнил, кем является по легенде вечера, и состроил надменное лицо, но тут же согнулся в приступе смеха. Голова кружилась, люди вокруг были такими приятными, а Том так близко, и от него пахло просто невероятно. В один момент Билла перестало интересовать что-либо, кроме Трюмпера, сидящего так близко, и ему так захотелось поцеловать его, что он, ни о чем не думая, залез к нему на колени, жарко прижался губами к губам…

И полетел с них на пол. Том подскочил, как ужаленный, скидывая его и глядя бешеными глазами.

– С ума сошел, Каулитц?! – завопил он, и Билла словно холодной водой окатило. – Ты что себе позволяешь? – продолжал орать Том, выбираясь и отступая.

На них заинтересованно смотрели люди, а компания, в которой они сидели, и вовсе сосредоточенно переводила взгляды с одного на другого.

Билл же подскочил, чувствуя себя оплеванным и, забив на чужой пиджак, оставшийся сиротливо висеть на спинке дивана, выскочил из дома.

Немыслимо! Будто не Том этой ночью почти занимался с ним сексом, словно не он после признался в любви. Билл чувствовал себя идиотом, ничтожным созданием, с которым можно поиграться и выбросить.

Все встало на свои места: мерзкий Трюмпер просто воспользовался им, как наверняка пользовался не одной девчонкой. Билл вспомнил, как вокруг Тома вилась Линда, и как он кривился, вспоминая о ней. Теперь он был на месте девушки, и испытывал те же эмоции.

Он не видел, куда идет, не чувствовал пронизывающего холода. Ветер трепал волосы, они лезли в глаза и в рот, и Билл не разбирал дороги. Он свернул с дороги в какую-то грязь и споткнулся о корягу, падая и раздирая колени и ладони. И тут его прорвало. Он сидел на ледяной земле и рыдал в голос, благо, никого рядом не было. Ему было ужасно жалко себя, он не представлял, как дальше жить, как появляться в школе, как смотреть в глаза одноклассникам.

Его колотило, но он не замечал этого, размазывая слезы по щекам и кусая губы… Больше ничего не интересовало его, внутри словно все залили льдом. Он хотел остаться здесь навечно, врасти в этот чертов кусок грязи, в котором сидел, превратиться в статую. Ничего. Ничего не осталось от него, он был растоптан полностью. Том Трюмпер был конченой мразью, которую он опять умудрился не разглядеть.

Как и в первый раз.

Он вернулся домой под утро, дрожащий и обессиленный. Сил на душ не оставалось, их едва хватило на то, чтобы раздеться и упасть на кровать лицом в подушку.

Телефон разрядился еще до того, как он опозорился на вечеринке, и Билл даже не стал ставить его на зарядку.

Голова трещала, и парень не понимал, болит она из-за выпитого, скуренного, или от того, что он слишком долго шатался по холоду, но думать об этом не хотелось. Ему вообще ни о чем не хотелось думать. От долгих рыданий заложило нос, и Каулитц, несмотря на нереальную усталость, долго крутился, прежде чем, наконец, отключиться.

Впрочем, поспать не вышло. Он то и дело просыпался, вздрагивая, открывал глаза и продолжал вспоминать.

Свой позор.

Его слова.

Его глаза, когда он сбросил его с коленей.

И снова его слова.

Глаза слезились, и по-хорошему надо было встать и смыть макияж, но не хотелось ничего, только лежать вот так сутками, смотреть в потолок. Хотелось еще, чтобы события последних дней стерлись из памяти. Внутри зияла дыра, еще прошлым вечером он был самым счастливым человеком на свете, а сегодня… лучше бы сегодня вовсе не было. Лучше бы не было ничего. Лучше бы он продолжал жить, как жил. Билл проклял тот день, когда согласился подтянуть Тома в учебе – вроде это было так давно, а на деле прошло чуть больше месяца. Целая жизнь уместилась в такой короткий промежуток времени.

Глава 11

Ему что-то говорили, он не слышал. Задавали вопросы, тормошили. Он отвечал на автомате, на автомате же смеялся, выпивал.

Непонятно, как можно было так облажаться. Как он мог так хотеть этого и всего, и сам же настолько глупо похерить?

Том откинулся на спинку дивана и закрыл глаза. В голове вновь и вновь всплывало воспоминание о том, как в доску уделанный Билл залазит к нему на колени, а он скидывает его, почему-то вдруг испугавшись реакции окружающих.

Как будто ему не наплевать, в самом деле!

На самом деле он любил Билла всегда, только тогда, в детстве, поняв свое чувство к нему, жутко испугался. Это было ненормальным, такое влечение. Билла хотелось оберегать и обнимать. Оба эти желания как-то начали выходить из-под контроля, и Том не придумали ничего лучше, как начать задирать друга. Тот страшно обижался, говорил гадости, и у Трюмпера получилось убедить себя в том, что друг, теперь уже бывший, просто кретин.

Шли годы, и неприязнь Тома росла. Ему хотелось задевать Билла каждый день, ежечасно. Доставать его, доводить. Делать все, чтобы он держался подальше. Никому, даже себе, Том не признавался в своем неправильном чувстве.

Многие годы он завоевывал авторитет в классе, дрался с мальчишками и таскал за косы девчонок, чтобы в один момент понять, что все это – не то, не этого ему хочется. Он старался не смотреть на Билла, на его мягкие волосы, длинные ноги, капризный изгиб губ. Не особо-то получалось. Он приковывал взгляд, и никакие уверения себя самого в том, что это просто скопившееся раздражение, не помогали.

И Том отпустил себя. Решил, что все будет так, как должно быть.

Билл опасался его. После стольких лет насмешек и издевательств он и сам едва ли подпустил бы к себе мучителя, но Каулитц сделал это. Он остался таким же, каким его помнил Том: мягким, открытым теперь уже подростком. Только взгляд стал более глубоким и внимательным, заглядывающим прямо в душу.

Том изо всех сил старался не показать своего истинного отношения, но получалось из рук вон плохо. Его тянуло к Биллу, физически. Хотелось прикасаться, целовать, обладать. Он еле сдерживал себя, с самого первого дня желая большего, хотя он и убеждал себя, что довольно простого общения.

Когда Билл, накурившись, полез целоваться, Том не смог отказать себе в этом удовольствии, его просто выкручивало от наслаждения, счастья и любви. Он мечтал, чтобы это никогда не заканчивалось. А потом… потом он испугался, подумав, что Билл решит, что он использовал его, или, еще хуже, вспомнив все, просто оттолкнет. Поэтому он соврал, сказав, что ничего не было.

Но уже на озере, ловя взгляды Билла, полные непонимания и ревности, юноша понял, как был неправ. И когда полупьяный Каулитц снова спросил его, было ли что между ними, не стал скрывать.

И это было началом самого счастливого времени в его жизни, когда все было так, как должно быть. Так, как хотелось всегда. Он парил. Он готов был свернуть горы ради Билла. Когда тот заболел, Трюмпер забил вообще на все, готовый сутками сидеть у его кровати. Увидев Каулитца накрашенным, Том чуть не свихнулся, еле смог дождаться, когда чертова прорва одноклассниц, наконец, свалит, чтобы остаться наедине со своим вампиренышем.

И вот, сегодня, когда Билл при всех полез к нему целоваться, Том так облажался, какого-то черта испугавшись реакции народа. Он понял всё сразу, едва увидел глаза Каулитца. Из них моментально исчезла мягкость, к которой он так привык в последнее время, и вернулось презрение, преследовавшее все прошедшие года.

Нормальный человек так облажаться не может, нет, но Том Каулитц – очень талантливый.

Одноклассники начали раздражать Тома, к тому же он слишком давно не видел Билла, стремительно умотавшего куда-то с час назад. Пиджак его остался лежать на спинке дивана, и Трюмпер думал, что юноша явно где-то неподалеку: вещь не принадлежала ему, а он был не из тех, кто разбрасывается чужим.

– Эй, а где наш пьянчужка Каулитц? – крикнул он.

– Так он ушел сразу после того, как к тебе полез. А что, хочешь продолжения? – захихикал какой-то парень из параллельного класса, имени которого Том так никогда и не вспомнил.

– Закрой хлеборезку, – посоветовал он, чувствуя, как внутри нарастает беспокойство. Он был уверен в том, что Билл где-то в доме, и просто боялся подходить к нему, опасался его реакции. Тот же факт, что Каулитц ушел поздней ночью, один, да еще в тонкой водолазке в такой холод ему сильно не понравился. Схватив пиджак, забытый Биллом, и свою куртку, Том отправился домой.

В комнате Билла не горел свет. Не был зажжен даже ночник, не отсвечивал компьютер. Вскарабкавшись на второй этаж, Том чертыхнулся: Билла не было дома. Вот уже полтора часа, как он ушел с вечеринки, и все еще не добрался.

Первой мыслью было разбудить фрау Каулитц и рассказать обо всем, но он подавил в себе это желание: вдруг Билл завис у кого-нибудь? Или просто решил прогуляться?

И в том, и в том парень, конечно, сомневался. Мало найдется отчаянных гулять по такой погоде, а друзьями Каулитц так и не обзавелся.

Он брел по улице, по которой Билл мог возвращаться с вечеринки, но того и следа не было. Он прошел еще двумя возможными путями – Билла нигде не было. Его телефон был отключен.

Парень запаниковал, чувствуя, как страх подкатывает к горлу, побежал обратно, к дому Каулитцев, и, едва вступив на свою улицу, выдохнул: в комнате Билла горел ночник.

Юноша немного потоптался на месте и, вздохнув, пошел домой. Сейчас он не был готов встретиться с парнем взглядом, не знал, что говорить, как себя вести. Ему нужно было хорошенько все обдумать.

Он чувствовал себя настоящим трусом. Им он и являлся. Боже, ну как же можно было так облажаться?!

Том провел бессонную ночь, куря в окно, забив на всякую безопасность. Ночник в комнате Билла так и не потух, но Трюмпер все же не решился сходить к нему, хотя и жутко хотелось. Сказать что-то (что?!), прижать к себе, гладить по голове и шептать нежности.

Днем следующего дня, уже мало что соображая от тоски и недосыпа, Том все-таки решился сходить к Биллу. Он залез на его подоконник, привычно поднял окно… и наткнулся на холодный взгляд карих глаз.

– Какого хрена тебе тут нужно? – совершенно спокойно спросил Билл, как если бы не было не только вчерашнего вечера, но и всего этого времени.

– Билл, я…

– Не о чем нам говорить, – отрезал Каулитц и так резко потянул раму вниз, что едва не прищемил Тому пальцы.

Потом Трюмпер весь день звонил Биллу, но тот сперва сбрасывал, а потом просто не брал трубку, видимо, пойдя по пути наименьшего сопротивления и внеся его номер в черный список. И Тому сложно было его винить в этом.

Оставалось только дождаться понедельника. Билл был не из тех, кто прогуливает, единственный раз, когда Том подбил парня пропустить занятия, окончился головомойкой для обоих, едва ли Каулитц снова пойдет на такое.

Трюмпер никогда не думал, что задаст сам себе подобный вопрос, но сейчас, стоя у зеркала и глядя на свое опухшее отражение, он пробормотал:

– Ну и как дожить до этого хренового понедельника?

Чтобы как-то отвлечься, Том принял приглашение посидеть у Георга: тот решил продолжить вечеринку, благо, родители не боялись оставлять дом в полном его распоряжении. Сидя в гостиной и потягивая пиво, Том задумчиво смотрел за окно, где как и всю прошлую неделю накрапывал унылый дождик. Он не особо вслушивался в болтовню окружающих, погрузившись в свои невеселые мысли. он так и эдак продумывал их с Биллом грядущий разговор, но всякий из них заканчивался неутешительно.

Сам Том едва ли смог бы простить такое предательство. Так подставить Билла на глазах у всех! Каким он был кретином! Решив дать себе передышку, Трюмпер все-таки прислушался к беседе.

– … и Том его сбросил. Я всегда знал, что с Каулитцем что-то не в порядке! Ходит сам по себе, неприветливый… Неприятный тип! – разглагольствовал тот же парень из параллельного, которому Том вчера предложить завалить хлеборезку.

– Вот ты какой-то тупой, – тихо, но твердо поделился Трюмпер. – Я тебе еще вчера сказал захлопнуть варежку в отношении Каулитца.

– Ты так говоришь, будто тебе понравилось, – окрысился парень. – Понравилось, Том?

– А даже если и понравилось, какое твое дело, мудак?! – взорвался Том, подаваясь чуть вперед и опасно сжимая кулаки.

Все указывало на то, что драки не избежать. Он хотел ее. Ему жизненно необходимо было спустить пар.

– Какого хрена вообще кому-то есть до этого дело? Каулитц – охренительный, ни один из вас и рядом не валялся, нет ничего удивительного в том, что я не был против! Многие не были бы!

– Так Том у нас голубой, как незабудка! – прищурился парень, явно нарываясь.

И нарвался. Том соскочил с насиженного места и ринулся в драку. Он молотил парня, особо не обращая внимания, куда попадает. Бил со всей силы, вкладывая всю свою ярость, боль и сожаление. Так, как его должен был бить Каулитц. Так, как бил бы себя сам.

Их кое-как растащили, и Том потребовал извинений. При всех парень из параллельного, чьего имени Трюмпер так никогда и не вспомнил, извинился, кривя губы и утирая кровь из разбитого носа.

– Насую каждому, кто посмеет открыть свой грязный рот по этому поводу, – предупредил он, прежде чем уйти.

Он ужасно ждал понедельника, а когда тот наступил, едва не остался дома. Сердце билось где-то в мозгах, он чувствовал, как пульсирует боль в висках. Отвлечься не получалось, и Том едва не попал пару раз в аварию.

– Ну натуральный водятел, – пробормотал он, паркуясь. Именно этим словом одарил его Билл, и был прав.

Билл вообще во всем был прав касательно него.

Стараясь ничем не выдать свое состояние, Том зашел в класс. Все мигом притихли, переводя взгляды с него на Каулитца, который уже сидел за своей партой, сложив голову на скрещенные руки. Парень приземлился рядом. Билл вздрогнул, но головы не поднял, продолжая прикидываться плесенью. Тому же казалось, что он прямо сейчас упадет в обморок. Прочистив горло, он потряс Билла за плечо и сказал:

– Привет.

Тот все еще не реагировал, но Том твердо решил не отступать. Не обращая внимания на уставившихся на них одноклассников, Трюмпер наклонился к Биллу и зашептал:

– Слушай, я не должен был так делать, я даже не знаю, что на меня нашло.

– Ну охренеть теперь, – вскинулся Билл, схватил свой рюкзак и вышел из класса. Народ сразу зашептался, не удосужившись даже дождаться, пока следом за ним выскочит Том, вовсе забыв свой портфель.

Билл несся по коридору, едва не сшибая людей, ловко, однако, между ними маневрируя. Тому же было наплевать, и он периодически врезался в шедших навстречу. Догнать Каулитца оказалось непростой задачей, и все же у него получилось настигнуть парня около баскетбольной площадки. Он довольно грубо схватил Билла за локоть и резко развернул.

– Чего тебе? – прошипел парень. – Снять сексуальное напряжение? Или унизить меня еще сильнее?! Или и того, и другого?

Если бы взглядом можно было убивать, Том был бы убит дважды. Он молчал, так и не придумав, что сказать, и продолжал держать Билла за локоть, словно тот вырывался.

На них смотрели люди. Том знал это, но сейчас ему было все равно. Он вообще не знал, что сказать и как себя вести, просто стоял и продолжал удерживать Билла.

– Я, правда, не знаю, что на меня нашло, – наконец начал он. Голос был хриплым, словно не его, и все происходящее казалось сном. – Я очень долго ждал возможности быть с тобой, Билл. И, получив ее, растерялся. После всего, что между нами было, я не представляю, как жить без тебя.

Он хотел добавить, что рассказал всем о них, но это не было правдой в полном смысле этого слова, ведь на самом деле он лишь велел не разговаривать об этом. И тогда парень решился на то, чего еще пару дней даже в мыслях не допускал. Он притянул Билла к себе, обнял и поцеловал. Внутри все трепетало, целый ураган эмоций бушевал в нем. То, что он делал, было самым правильным – так ему казалось. Мир замер, перешептывания окружающих были совершенно неважны. В целой вселенной остались только они вдвоем, солнечная система крутилась сейчас вокруг них.

Билл отстранился первым. Он выглядел растерянным, но злости в его глазах больше не было.

– Дай мне второй шанс, Билл, – попросил Том, моля, чтобы просьба не выглядела жалко. Каулитц переступил с ноги на ногу, пристально посмотрел ему в глаза, словно стараясь увидеть что-то для себя…

– Третий, – поправил он.

– Почему третий? – удивился Трюмпер.

– Потому что второй уже был, – посмотрел на него, как на идиота, Билл и протянул руку.

И время пошло снова, отсчитывая теперь уже их минуты, часы и дни. Общие.