Текст книги "Второй шанс (СИ)"
Автор книги: партвейн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)
Глава 3
Глава 3.
На следующий день мама разбудила его весьма необычно. Нет, она не вылила ему на голову воду или что-то в этом роде, она просто спросила:
– Фу, ты что, лук вчера ел?
Этот вопрос так озадачил Билла, что он сразу проснулся, потрясенно глядя на маму. Какой лук? Почему она так решила? Лук? Нет, серьезно, лук?
– Лук? – схватил он за хвост одну из вполне однотипных мыслей, крутящихся в голове. – Какой лук?
– Ну, я не знаю, – неуверенно протянула она. – Может, Том делал сендвичи и не пожалел его… А может, вы просто грызли его как яблоки…
– Мне нельзя яблоки, – напомнил он, чувствуя себя героем тупой комедии.
– В любом случае, завтрак на столе, школьный обед в холодильнике, а я убежала на работу.
С этими словами мама развернулась на пятках и покинула комнату, оставив Билла в непонятках относительно того, о каком, к чертовой матери, луке она говорила. Так ничего и не придумав, юноша сладко потянулся и недовольно выполз из-под одеяла, чувствуя, как мурашки тут же побежали по телу. До ванной Билл несся почти бегом, мечтая о горячем душе.
После банных процедур жизнь стала казаться куда лучше. Напевая, Билл зашел в комнату и остановился на пороге. В помещении действительно витал слабый запах лука, такой, как если бы он съел на ночь целую головку. Пожав плечами, Билл подключил фен к розетке и принялся сушить волосы, напевая незамысловатую мелодию. Он едва не заорал, когда увидел в зеркале фигуру, и, не раздумывая, швырнул в нее расческу.
– Убить меня вздумал? – возмутился Том, уклоняясь. – Сигналю тебе как больной уже минут пять, не слышишь, что ли?
– Придурок! – возопил Билл, демонстративно хватаясь за сердце. – Не слышал я! Как ты сюда попал?
– А как я раньше сюда попадал? – огрызнулся Трюмпер, усаживаясь на кровать. – Через окно, конечно! Ты так и будешь стоять столбом, или все-таки продолжишь собираться? Есть что сожрать?
Билл закатил глаза, поворачиваясь к зеркалу и придирчиво оглядывая себя.
– Ты знаешь, где кухня; сам сказал, что ничего не поменялось, – бросил он через плечо выжидательно глядящему на него Тому. – И мне чего-нибудь притащи!
Том, уже вставший с кровати и направившийся к выходу из комнаты, резко остановился.
– Ничего не попутал?
– Твоя борзость не знает границ, – фыркнул Каулитц. – Ты собираешься жрать у меня дома и отказываешься принести перекусить мне?
Том задумчиво почесал бровь:
– Это ты борзеешь с каждой секундой. Но мне нравится. Такими темпами скоро перестанешь быть тем ссыкуном, коим сейчас являешься. Кстати, проветрил бы комнату, перегаром несет так, что аж глаза выедает.
И он вышел, оставив Билла наедине с собственным недоумением. Что это было? Что за, черт возьми, резкие смены настроения?
– Наркоман, что ли, – пробормотал Каулитц, включая фен и поворачиваясь к зеркалу.
Уже в машине Том молча протянул ему контейнер с сендвичем. Мама такие не делала, и Билл сделал вывод, что таким образом Трюмпер извиняется за съеденный завтрак и хамское поведение в комнате. Кивнув, он приступил к трапезе, стараясь не обращать внимания на скорость, что было проблематично…
– Слушай, твой болид Формулы-1 не взорвется от таких перегрузок? – не выдержал он уже почти около школы. – Я имею в виду, она так стонет, когда ты гонишь, что мне кажется, что она вот-вот развалится, и мы побежим ножками, как те древние люди из мультиков…
– Ты вообще не можешь молча сидеть, да? – повернулся к нему Том и забавно сложил бровки домиком. – Нам осталось ехать всего пару минут, я даже сендвич сделал, лишь бы ты не бубнил, как старый дед! Твои, кстати, тоже захватил, на заднем сиденье валяются.
Сказав это, он утопил педаль в пол, заставляя Билла нервничать еще сильнее. В школьный двор они въехали с диким визгом шин и девчонок, что стояли около ворот.
– Трусихи, – удовлетворенно заметил Том, паркуясь.
– У тебя, я смотрю, весь мир из трусов состоит, – пробормотал Каулитц, отстегивая ремень безопасности и пытаясь вырваться из машины. Это ему удалось не с первой попытки: мерзкий Трюмпер заблокировал двери и позволил Биллу вылезти лишь когда нахихикался вдоволь. Показав негодяю средний палец, Билл в испорченном настроении поплелся на занятия.
Его и в самом деле больше не задирали. Просто не решались. Том сидел с ним на всех предметах, то есть вообще на всех! И ладно бы сидел молча, но, как выяснилось, за эти годы Том Трюмпер прекрасно отточил коммуникативный навык, и теперь пытался болтать всё время. Не то, чтобы Билл не любил потрепаться, нет, он очень любил, но на уроках он, как правило, был сосредоточен на новых темах, а Трюмпер ему мешал, поэтому уже на третьем занятии Билл пригрозил выселить его. Это почти помогло, и теперь Том изображал оскорбленную невинность, демонстративно перекидываясь записками с одноклассницами. Скорее всего, именно из-за этого его вызвали решать довольно заковыристый пример на математике, и если бы Билл не корчил рожи, показывая, где Трюмпер пытается пойти неверным путем, то тот явно провалился бы и схватил очередную неудовлетворительную оценку. С помощью Каулитца же он наскреб на тройку и уселся за парту совершенно счастливый.
– Надо разработать систему знаков, чтобы ты мог помогать без палева! – сообщил он, склонившись к Биллу так близко, что дыхание приятно защекотало кожу.
– Не нужна нам никакая система! – прошипел он в ответ, тоже поворачиваясь к Трюмперу и оказываясь с ним в прямом смысле нос к носу. – Ты просто всё выучишь!
Вместо ответа Том скривился и моментально отвернулся от него, принявшись что-то строчить на листке бумаги. Весь его вид выражал крайнюю степень презрения и обиды, хотя Билл и не понимал, от чего.
После урока Трюмпера как ветром сдуло, и Каулитц, признаться, был этому только рад. В его жизни как-то резко стало слишком много Тома, и это не то, чтобы напрягало, просто… Просто он успел отвыкнуть от всего этого, от эдакой бесконечной дружбы, когда не отлипаешь друг от друга ни на секунду. Да и не были они с Томом друзьями…
Найдя свободное место на лавочке во дворе школы, он уселся туда и вытащил из сумки контейнер с обедом. И совершенно не удивился тому, что один из них был надкусанным – очевидно, Трюмпер с утра проверял, что из лежащего на столе ему понравится больше, и по какой-то причине отверг завтрак Билла. Через мгновение и сам Каулитц узнал, по какой: мама накрошила в школьный обед лука. Лука, черт побери!
Положив бутерброд обратно в контейнер, пышущий гневом и луковым запахом, Билл набрал мамин номер и, едва услышав ее голос, выпалил:
– Теперь от меня несет луком! Как ты это объяснишь?
– Дорогой, от тебя и утром им несло, – растерянно ответила мама. – Я подумала, что, раз тебе он так нравится, то можно немного и в сендвич положить, для вкуса.
– Ты меня очень выручила, – прошипел юноша и сбросил вызов.
Конечно, он выковырял весь лук и закончил трапезу, но настроение было основательно подпорчено, и на английский он пришел недовольным и все занятие старательно заштриховывал клетки в тетради. В целом, всё было как обычно, только Том сопел рядом, немного раздражая.
Сразу после звонка, когда Билл хотел под шумок улизнуть, Том перехватил его и сообщил:
– Подожди меня минут десять в машине.
И протянул ключи. При всем, черт его дери, классе. В кабинете воцарилась гробовая тишина, и Каулитц слышал, как громко дребезжа своим пропеллером, пролетела муха. Глубоко вдохнув, он твердой рукой взял ключи от колымаги и вышел из класса, гордо расправив плечи.
Во что хренов Трюмпер его втягивает?
Именно этот вопрос Билл и задал Тому, когда тот соизволил явиться и плюхнуться на место водителя.
– Ты параноик, – ответил тот. – Нахрен мне нужно во что-то тебя втягивать? Общаюсь с тобой, как с человеком.
– Для этого необязательно демонстрировать внезапно напавшее дружелюбие перед всем классом, – резонно заметил Билл.
– Слушай, я по жизни такой, – начал объяснять ему Том, как тупому. – Я реально очень дружелюбный и, если уж мне приходится с тобой общаться, то я не вижу никакой проблемы в том, чтобы не делать из этого секрет Шинели.
– Полишинеля, – поправил его Каулитц и прыснул: – Секрет Шинели, охренеть!
– … добродушный и не очень умный, – спокойно проговорил Том, заводя машину и довольно резко трогаясь, отчего Билл уже привычно схватился за сердце. – Но, по крайней мере, не ссыкун.
– Я тоже не ссыкун! – огрызнулся юноша, опасливо поглядывая в зеркала заднего вида. – Просто ты хреновый водитель. Водятел, я бы сказал.
– Я водятел?! – возмутился Том, отвлекаясь от дороги. – Я могу даже не смотреть на проезжую часть, блин, да я могу даже коленями рулить. Коленями, Каулитц! Ты когда-нибудь пробовал?
– Я и руками-то не пробовал, – признался Билл. – Все эти консервные банки пугают меня до чертиков. Перепутаешь педали – и вот, жизнь насмарку, а сам ты уже на скамье подсудимых за то, что сбил курицу с коляской. Или, еще хуже, даже не педали перепутаешь, а просто… ну, не знаю, все системы взбесятся, и нет тебя, такого красивого и умного… Это я про себя, если ты не понял, – пояснил он, решив, что с Тома станется присвоить комплимент себе.
– Говорю же, ссыкун, – покачал головой Трюмпер. – Знание начинки машины и опыт уберегут тебя и от аварии, и от поломки машины. Хочешь, научу?
– Управлять херней весом в полторы тонны? Спасибо, обойдусь, – поежился Билл.
– Я все равно научу, – Том потер переносицу.
Раньше это означало, что он что-то задумал. Причем задумал так, что его не остановить. Выдумал чертов гениальный план и теперь кумекает, как бы его реализовать. Фишка была в том, что ни одного чертового раза из этого не вышло ничего хорошего, и поэтому Билл попытался все же избежать грядущего ужаса:
– Даже не думай!
Ну да. Как будто есть какая-то возможность увидеть перед носом лавину и не быть погребенным заживо.
– Я и не думаю, – расслабленно ответил Том и свернул в противоположную от их улицы сторону.
– Высади меня, – занервничал Каулитц. – Я есть хочу!
– Потом поешь, – сказал мистер невозмутимость, продолжая гнать в неизвестном направлении. – На твоем месте я бы расслабился – ехать нам еще долго.
– Чтоб тебя, – выругался Билл. – Есть хоть что-нибудь пожевать?
– По дороге купим.
– Обычно так говорят, когда едут в другой город, например, – еще сильнее напрягся Каулитц.
– Значит, мы едем в другой город, – не стал спорить Том.
– Знаешь, как круто мне жилось, пока ты не решил взяться за ум? – простонал Билл, но с судьбой предпочел смириться.
Через полчаса Трюмпер остановился у магазина и не забыл заблокировать машину, чтобы Каулитц не смог улизнуть. Как будто тот собирался – в обозримом пространстве не было ни одной автобусной остановки, а местность не казалась сколько-нибудь знакомой. И потом, Том, конечно, идиот, придурок и все остальные нелестные слова, но едва ли он из тех, кто в самом деле причинит вред.
– Не знаю, пьешь ты колу в обычной жизни или нет, но сегодня пьешь, – сообщил Том, вернувшись и кидая ему бутылку газировки.
– Я голоден, а не мучаюсь от жажды, – заметил парень, но к бутылке на всякий случай приложился.
Трюмпер завел машину, оставив без внимания его ерничества, и поехал дальше. Некоторое время они молчали: Том сосредоточился на дороге, а Билл на своих мыслях. Удивительно, что сейчас, спустя столько лет и периодического унижения, он чувствовал себя с Трюмпером почти умиротворенно. Будто всего этого времени не было, а если и было, то по какой-то нелепой случайности. Словно они поругались на полгода из-за какой-то ерунды, а теперь снова учатся дружить.
– Почему мы перестали общаться? – наконец озвучил он мысль, которая терзала его долгие годы.
– Потому что ты зануда и ботаник, а я – классный парень, – почти не раздумывая ответил Том и повернулся к нему. – Ну что ты как маленький, в самом деле? Общались-то потому что были единственными ровесниками на районе, с кем мне еще было фонари из рогаток бить, с плаксой Джил?
– Я не бил фонари.
– Говорю же, ты зануда, а потому и дружба на нет сошла, – отрезал Том. – Не отвлекай меня от дороги, почти приехали.
– Куда приехали?
– Учиться водить машину, – изволил удовлетворить его любопытство парень, сворачивая на обочину и останавливаясь. – Теперь меняемся местами.
– Не пойдет! – запротестовал Билл. – Я уже сказал, что не хочу водить! Пусть меня возят, а не я! Эй!
За то время, что Каулитц вопил, Том успел выйти из машины, обойти ее, открыть дверь с его стороны, влезть в салон и отстегнуть ремень, и теперь тянул его за руку. Билл замолчал, поняв, что негодование занимает слишком много сил, и представил себя раком-отшельником, которого пытаются вытащить из раковины. Выглядел, наверняка, примерно так. Еще несколько минут они боролись: Том тащил, Билл сопротивлялся. Потом Трюмпер, видимо, устал:
– Если ты сейчас же не вылезешь, я применю силу.
– А это сейчас, по-твоему, что было?! – возмутился Билл, чем доконал Тома окончательно, и тот внезапно наклонился, схватил его за ноги и потащил из салона. Получилось! Каулитц настолько не ожидал такого подлого приема, что даже не догадался вцепиться во что-нибудь мертвой хваткой.
– Я все равно не буду! – протестовал он, пока Том вел его, скрученного в три погибели, усаживать на свое место.
– Не будешь – домой не попадешь, – пригрозил тот, пыхтя и утрамбовывая его в машину.
– Это похищение.
– Это моя тебе ответная услуга, – парировал Трюмпер, закрывая дверь
– Вот ведь тварь, – пробурчал парень, рассматривая руль.
Еще некоторое время ушло на препирательства. Билл скрещивал руки на груди, демонстративно отворачивался в другую сторону, а Том злился и говорил, что каждый цивилизованный человек просто обязан если не иметь машину, то хотя бы уметь ее водить, чтобы в случае чего иметь возможность сесть за руль и свалить. В его словах был резон, хоть Каулитцу и не хотелось этого признавать, потому уже спустя пятнадцать минут он будто нехотя уставился на Тома:
– Как ее заводить?
– Что, совсем всё грустно? – присвистнул тот и ткнул пальцем в ключ: – Поворачивай. Молодец, видишь, не так уж и страшно. Дальше совсем дело техники, ногу в тормоз, вон он, ага… И на передачу, да, D. Отпускай тормоз.
Они медленно покатились, и Билл затравленно пискнул, вытаращившись перед собой. Это было слишком просто, зря, наверное, он так боялся автомобилей!
– Может, газу прибавишь? – вклинился в его мысли Том. – Соседняя педаль, только не в поооооаааааа!!!! ТОРМОЗИ!
Да, Трюмпер хотел предупредить его, чтобы не топил газ в пол, но не успел, и Форд радостно стартанул вперед, моментально развивая дикую скорость и ревя – во всяком случае, так показалось испуганному Биллу. Те секунды, что он соображал, где чертов тормоз, казались вечностью. Затормозив так же резко, как разогнался, Каулитц почувствовал, как от пережитого ужаса на голове неторопливо шевелятся волосы, а во рту пересохло.
– Чтоб тебя вместе с твоей машиной, – пропыхтел он и собрался попытаться вылезти, но, едва он снял ногу с тормоза, машина снова поехала. – Что за нахрен?
– Может, сперва на P переключишь? – выгнул бровь Том. – Не думал, что ты такой тупой.
– Я так думаю, тебя логарифмы решать не заставляли, пока не объяснили, как, – огрызнулся Билл, наугад переключив коробку на P. – Так?
Том кивнул, отстегнулся и вылез из салона, одновременно вытаскивая из кармана сигареты. Обычно некурящий, Билл ощутил острое желание посмолить, и решил не отказывать себе в удовольствии. Выбравшись вслед за Томом, он встал рядом и жестом показал, что тоже будет. Трюмпер молча протянул ему пачку, подкурил сигарету и уставился вдаль, чуть прищурившись.
Как хренов романтический герой. Или ковбой из вестернов.
Представив себе Тома в ковбойской шляпе и сапогах со шпорами, Билл против воли фыркнул и подавился дымом, сразу сильно закашливаясь и чувствуя, как слезы застилают глаза.
– Ты чего? – Трюмпер похлопал его по спине, и, прокашлявшись, парень смог рассказать ему причину своего безудержного веселья. – Придурок, – пробурчал тот, но в следующий момент заржал: – Не, а чего, классно я бы смотрелся в шляпе?
– Лучше не придумать, – снова закатился Билл и, сделав последнюю затяжку, отщелкнул бычок эффектным жестом. Все испортила его криворукость, и тот упал к ногам вместо того, чтобы выстрелить вдаль. Том смотрел на всё это скептически, но ничего не говорил, не отпускал шуточек. Странно. Еще неделю назад он обязательно что-нибудь ляпнул бы по этому поводу, а теперь стоит вон, ухмыляется.
Впрочем, все это были мелочи, гораздо больше юношу волновало то, что обманчивое осеннее тепло постепенно уступало легкому, но холодному ветерку. Поежившись, он залез в Форд. В животе заурчало. Это услышал и не вовремя плюхнувшийся на соседнее сиденье Том, и Билл густо покраснел.
– Твоя вина! – выпалил он. – У меня с обеда и крошки во рту не было!
– А бутеры и салат я для кого купил? – выгнул бровь Трюмпер, указывая на пакет, все это время валявшийся между сиденьями. Билл молча схватил его и вытащил один бутерброд, и, не глядя, откусил.
– С луком?!
– Тебе вроде нравится лук, – пожал плечами парень. – Я тоже против него ничего не имею, он прикольно хрустит.
– Почему ты решил, что он мне нравится? – удивился Билл.
– А что, не нравится? – ответил вопросом на вопрос Том, заводя машину и сразу трогаясь.
Каулитц неопределенно повел плечами. Ответить было нечего: на самом деле он, в общем-то, ничего не имел против овоща-вонючки, не ел его только из-за неприятного запаха, настойчиво преследующего его после трапезы.
– Ты собираешься отвезти меня домой? – сменил он тему, уплетая бутерброд.
– Честно говоря, я ужасно устал и хотел бы немного отдохнуть, – признался Трюмпер. – Поэтому мы поедем на озеро. Помнишь, мы были там как-то?
– Не помню.
– Это потому, что ты был увлечен заблевыванием всего вокруг, – усмехнулся Том.
– У меня слабый вестибулярный аппарат! – возмутился Билл, что-то припоминая. Вроде они поехали на озеро с ночевкой, по дороге его страшно тошнило, а ночью сожрала какая-то нечисть, и он покрылся волдырями, которые никого, кроме него самого не испугали. – Почему мы тогда остались отдыхать, невзирая на мои волдыри?
– Какие волдыри? – бросил на него недоумевающий взгляд Трюмпер. – А, комариные укусы? Ну, Билл, послушай со стороны: выходит, мы должны были дунуть домой потому, что тебя искусали комары? Серьезно?
– Замолчи и следи за дорогой, – выдавил парень.
Мда, ему все запомнилось неверно.
Билл вообще был мнительным. Малейшее отхождение от нормы было трагедией. Чуть повышенная температура делала из него больного, легкий ожог заставлял обмазаться кремом от ожогов чуть меньше, чем полностью. В общем, наверное, он был ипохондриком.
– Дай, укушу, – протянул руку Том.
– Да вот хрен тебе, – огрызнулся Билл, но бутер отдал. Не то, чтобы он наелся, просто Трюмпер точно так же был в школе, и тоже не ел после нее.
– Если что, там еще есть, – извиняющимся тоном сообщил парень, откусывая добротный кусок. Пережевав и подумав, он затолкал оставшееся в рот, и Билл рассмеялся: именно таким он и помнил Тома, непосредственным проглотом.
Как-то незаметно они приехали, и Трюмпер заглушил мотор, остановившись на берегу озера. Билл практически не помнил этого места. Еще бы, ведь все те выходные он прострадал в палатке и выбирался лишь для того, чтобы отлить!
Здесь ветра не было, но Билл все равно обхватил себя за плечи, вглядываясь в воду. Может, их дружба начала трещать по швам здесь, когда Том понял, что он рохля и маменькин сынок? Или раньше?
Солнце медленно клонилось к закату, расплываясь по озеру ярко-оранжевым пятном. Том шуршал в машине, перекладывая что-то с места на место, а Билл все смотрел и думал. Постепенно мысли перепрыгнули с их дружбы на школу, а потом и на…
– Нашел! – воскликнул Трюмпер, и юноша вздрогнул, оборачиваясь. – Очень крутое одеяло нашел! Я так и знал, что не выложил его! – продолжал ликовать он. – Теперь можно и перекусить.
Билл был с ним полностью согласен, несмотря на заточенный бутерброд.
Расстелив покрывало, Билл вытянулся во весь рост, в полной мере оценивая слова Тома о его крутости, а Трюмпер кинул в него из машины пакетом. Тот, как оказалось, был неплохо забит, и парень с удовольствием углубился в изучение содержимого.
– Булочки, бутеры, каперсы? На хрена каперсы? Маслины… Миринда, пиво, фисташки, блин, нахрен каперсы? – бросил он удивленный взгляд на Тома. – Ладно, чего там еще? О, сникерс… Я не понял, ты что, тупо все с витрины сметал? – снова вытаращился он на Трюмпера.
Тот лишь пожал плечами:
– Был голодный.
Он хотел добавить еще что-то, но его телефон зазвонил, громыхая мелодией на все побережье.
– Але! Не, не дома. На озере, да. Нет, не один, – он бросил взгляд на Билла и подмигнул ему. – Нет, на хрен вы тут нужны? А… Блин, – он сложил телефон в задний карман. – Сейчас приедут, готовься.
– Кто приедет?
– А все. Раньше одиннадцати мы отсюда не выберемся, так что звони маме, предупреждай, что ты со мной.
– Мы так не договаривались! – скривился Каулитц, чувствуя, как в груди нарастает возмущение.
– Мы вообще никак не договаривались. Не будешь звонить сам, мне номер продиктуй, я позвоню. Ну не могу я тебя сейчас домой отпустить, слишком много времени займет! Выручи, а?
– Придурок, – проворчал Билл и открыл сникерс. Хотелось убить Тома.
– Почему ты настолько не желаешь быть в коллективе? – прищурился Трюмпер, падая рядом и одним движением открывая банку с каперсами.
– Чего, прости? Не желаю? Никто не хочет общаться со мной!
– Это сейчас, потому что ты заносчивая задница. Тогда-то почему ни с кем не общался?
– В младшей школе?
– Ага.
– Потому что у меня уже был друг, и он поступил как свинья, – выплюнул Билл, прищурившись максимально презрительно.
– Ой, ну да, посмел общаться не только с тобой, ласточка, – заржал Трюмпер.
– Том, ты мне при всех отвесил поджопник! – округлил глаза парень. – Во втором классе это вполне себе предательство!
– Ну хрен знает, – протянул бесчувственный чурбан, вылавливая огурчик. – Я всем тогда их раздал, ты один обиделся.
– А потом… – хотел продолжить список обид Билл, но Том перебил его:
– А потом ты начал меня бесить! Хотелось тебе шеенку свернуть за то, каким говном ты в один момент стал! Умничал постоянно, училке про домашку напоминал, гулять тебя не позови – все время занят.
– Ты меня за шиворот таскал!
– А ты мне списывать не давал!
– Постоянно с дружками своими надо мной глумился!
– А ты свою рожу довольную на математике видел, когда я у доски тонул?
– Спер мои плавки перед бассейном!
– Это не я!
– Как не ты? – заморгал парень, уверенный в своей правоте. Пару секунд они смотрели друг на друга, а потом Том заржал, и Билл подхватил.
– Хрен с тобой, – простонал Каулитц. – Потерплю твоих придурошных друзей, заодно посмотрю, как они выглядят, когда нажрутся, как поросята. Кстати, ты-то как машину поведешь?
– А почему ты решил, что я буду пить? – поднял бровь Том. – Маме-то позвони, – напомнил он и захрустел каперсами.
Уладив вопрос с родителями – мама отпустила его куда угодно при условии, что Том будет следить за ним (словно Биллу лет тринадцать, а Трюмпер его взрослый товарищ!), Билл вольготно развалился на покрывале, подставляя лицо последним лучикам солнца.
Том молча сидел рядом и кидал камешки в озеро. Свежий воздух и размеренные удары камней о водную гладь разморили парня, и он не заметил, как задремал.
Впрочем, долго отдыхать не получилось. Казалось, прошло буквально несколько минут, и томную тишину побережья нарушило рычание двигателей и возгласы молодежи. Билл недовольно сморщился, поднимаясь на локте и понимая, во что ввязался.
